Форум » Болтушка » А вот что я нашел! (продолжение) » Ответить
А вот что я нашел! (продолжение)
Джулия: Тема для всякой всячины, связанной с героями Дюма и найденной в книгах, на просторах Интернета, в периодике. Это деревушка в Аквитании под названием Арамис. Деревня Арамис названа так в честь давно исчезнувшего аббатства. Но, что более вероятно, возможно имя деревушке дал один из героев романа А.Дюма "Три мушкетера", Арамис. Это старая столица Baretous. Долина Baretous связывает Bearn с Баскской страной и Арамис находится в центре красивейшего пейзажа меж двух областей. Холмы, дубовые рощи, Пиренеи - все это захватывает дух. Арамис всегда готов к туристическим нашествиям. Каждый год здесь проводятся сельскохозяйственные ярмарки, и туристы имеют возможность познакомиться с местными традициями, так бережно охрананяемыми жителями деревушки. Чуть больше фотографий - вот здесь: http://www.holidaym.ru/mel/france/regions/aquitania_aramits.php
Орхидея: А вверху слева ещё какие-то кошачьи лапы из-за угла дома виднеются. Шпион кардинала?
stella: Насчет Портоса все согласны.
Орхидея: Портос должен быть солиден и роскошен. А при таком цветастом окрасе да таком хвосте...))
Rina: Смотрите на что наткнулась. Даже не знала о существовании этого старого советского мульта: click here
stella: Я не заметила год выпуска. Но похоже на тридцатые годы.
Grand-mere: Антикварный мультик! К тому же мушкетеры и Сирано "в одном флаконе". А коты - симпатяги, и песенки славные.
Rina: http://nikolai-endegor.livejournal.com/63392.html?page=1
Rina: http://www.kulturologia.ru/blogs/221115/27291/
stella: https://www.youtube.com/embed/hjHnWz3EyHs?rel=0 Живите долго и полноценно!
Джером: stella, круто) Всем бы пенсионерам так форму сохранить к 80 (если правильно расслышал) годам... Вот только с "возрастом элегантности" (с) всё же столь страстные танцы как-то не вяжутся у меня(
stella: Джером , ей 93 года! В 80 лет такая подвижность еще не дикость! У нас полно стариков, которых не назовешь стариками - так, пожилые люди.
Джером: stella вот так и подумал, что неверно услышал, не настолько хорошо шарю в английском, чтобы с ходу речь различать(
stella: Джером , восемьдесят прозвучало. Вам не почудилось. Но мне это переслали из Франции, а там было написано, что ей 93 года. А ножки - как у тридцатилетней.( меня ее ноги просто потрясли.)
stella: А вот еще пример вечной молодости. http://funnyreps.com/ej-79-emu-83-l-belousova-i-o-protopopov-snova-vyshli-na-led-molodtsy/
Диана: Форма прекрасная. А лицо бы тетеньке лучше прикрыть было маской. Иначе образ не складывается. Все же это сцена. (это я про первый ролик - где пожилая танцовщица). А с нашими фигуристами все хорошо, но юбку-бы все же подлинее, и не розовое -это цвет юности.
Rina: http://www.mk.ru/culture/2010/10/08/535301-kartinnaya-zhizn-dartanyanov.html
stella: Rina , а ведь эта Чалкина чушь говорит. Лелуар - совсем не ординарный художник и уже то, что его персонажи - люди, а не насекомообразные, как у позднего Кускова, говорит о ее пристрастности. Да сколько действительно прекрасных художников иллюстрировали Дюма : я уже не говорю о том, что и у нас и у соседей есть немало примеров. А я имею счастливую возможность: я почти сорок Лелуаров держала в руках, и все оригиналы. Могу сказать только одно: оригиналы несравнимо прекраснее тех гравюр, что были сделаны потом с них для книжных иллюстраций. И доску Кускова я видела тоже: так вот, если не принимать в виду то, что оттиск с нее не сравнится с тем, что потом было отпечатано в книге, это ни в коем случае не спасает исковерканной в пропорциях фигуры. Как экскурс в историю иллюстрирования статья интересна, но это все же - заметка для прессы. А порыться в этой тематике - точно можно завести отдельный сайт.
stella: Читаю сейчас " Шевалье де Сент- Эрмин" Дюма. И вот какие рассуждения нашла в предисловии Шоппа. ....Но особенно пристально он( Гектор де Сент -Эрмин) изучал историю и размышлял над предназначением человека, и размышления эти привели его к тем же сомнениям, что Гамлета или Фауста: «Я три года провел в исследованиях этих тайн; я погрузился в неизведанный мрак по одну сторону жизни, а вышел – по другую, не понимая, как и почему мы живем, как и почему умираем, и твердя себе, что Бог – это всего лишь слово, которым я называю то, что ищу; это слово произнесет мне смерть, если она не окажется вдруг столь же безмолвной, сколь и жизнь. […] Вместо того чтобы стать Богом всех миров, создавать вселенскую гармонию и порядок среди небесных светил, мы сами породили в своем воображении его, Бога личного, который призван вершить не могущественные природные потрясения, а всего лишь наши ничтожные частные неурядицы и беды. Мы воспринимаем Бога – такого, которого не в состоянии понять наш человеческий разум и к которому неприменимы наши человеческие мерила, которого мы не видим ни полностью, ни отчасти и который, если существует, то он одновременно всюду, – мы воспринимаем его так, как в древности – бога домашнего очага, как небольшую статуэтку с локоть высотой, которая всегда была у них под рукой и перед глазами, или как индусы, которые молятся своим идолам, или негры своему амулету. Мы всегда спрашиваем его, идет ли речь о чем‑то приятном или о чем‑то горестном: «Почему ты поступил так? И почему не сделал по‑другому?» Наш бог не отвечает нам, он слишком далек от нас, и потом, его не беспокоят наши мелкие страсти. И тогда мы бываем несправедливы к нему, мы порицаем его за несчастья, обрушившиеся на нас, словно это он нам их ниспослал, и из несчастных, какие мы и есть на самом деле, мы становимся в своих глазах богохульниками. […] Мы всего лишь несчастные и жалкие частицы, вовлеченные в одно большое потрясение в жизни целого народа, толкущиеся между двумя мирами: миром, который уходит в небытие, и тем, который только зарождается; между королевством, которое кануло в бездну, и возвышением молодой империи. Спросите у Бога, почему Людовик XIV лишил Францию мужчин в своих войнах, разорил роскошными безделушками из мрамора и бронзы казну. Спросите, почему он следовал столь разрушительной политике и дошел до того, что повторял слова, никогда в его эпоху не ставшие правдой: «Пиренеев больше нет». Спросите Его, почему король, потакая капризам женщины и унижаясь перед властью и авторитетом священника, отменил Нантский эдикт, обескровил Францию и способствовал расцвету Голландии и Германии. Спросите, почему Людовик XV продолжил роковой путь своего отца […] Спросите, почему, вопреки исторической необходимости, он следовал советам продажного министра, позабыв о том, что союз с Австрией всегда сулил лилиям несчастье, и возвел на французский престол австрийскую принцессу. Спросите у Него, почему, вместо того чтобы наделить Людовика XVI королевскими достоинствами, он наградил его инстинктами буржуа, не предполагавшими такие черты, как верность данному слову или твердость главы рода; спросите Его, почему он позволил ему давать присягу, которой тот и не думал следовать, и почему пошел искать помощи за границей против своих подданных, и наконец, почему склонил свою августейшую голову на плаху эшафота, на которой казнили закоренелых преступников. […] Вы поймете, почему мой отец сложил голову на том же эшафоте, красном от королевской крови; почему был расстрелян мой старший брат, а еще один брат отправлен на гильотину; почему я, в свою очередь, верный своей клятве, неволей и не из убеждений, пошел по тому же пути тогда, когда, казалось, держал в руках свое счастье, и как этот путь, похоронив все мои надежды, привел меня в темницу Тампля на три года. Оттуда меня освободило капризное милосердие человека, который, даровав мне жизнь, обрек меня на вечные скитания. […] Я верю, но верю в Бога, Творца миров, который вершит движение этих миров в эфире, но не располагает временем, чтобы заняться счастьями или горестями бедных ничтожных частиц, мятущихся по поверхности этого мира». В словах молодого человека, которого постигло столько разочарований, мы слышим голос старого писателя, стоящего на пороге смерти, именно поэтому роман «Гектор де Сент‑Эрмин» стал завещанием, последним словом. С этого времени Гектор начинает отличаться от своего прообраза, графа де Монте‑Кристо. Дантесом движет личная месть, а Гектор мстит «без воодушевления и убежденности», только чтобы сдержать обещание. Это – дело чести, и к этому его принуждает История. «Приговоренный к несчастью» Гектор – это сила, и на первый взгляд кажется, что она разит наугад. Однако молодой роялист‑мститель открывает высшие ценности в классовой ненависти, и за эти ценности он будет сражаться: «Ему пришлось много читать и думать, чтобы признать наконец, что преданность, презирающая законы, иногда может привести к преступлению и что по Божьему замыслу не существует иной преданности, кроме преданности родине». Сын республиканского генерала, внук дворянина Дави де ла Пайетри и черной рабыни, внук (по матери) Клода Лабурэ, слуги герцога Орлеанского, мелкий буржуа из Виллер‑Коттре, он – сплетение самых разных корней, разных классов, сплавленных в горниле нации. Так и Гектор – он ни за, ни против Наполеона, который – лишь воплощение Истории человечества. С того самого момента, когда любовь стала для него запретной, он приносит свою жизнь в жертву Франции. Свидетель истории Наполеона, он выходит на сцену лишь для того, чтобы преумножать славу родины. За родину пасть, Счастливая участь, завидная честь, – пел хор жирондистов в последней сцене «Шевалье де Мезон‑Руж», поставленного в 1847 году в Театр‑Историк. Смерть была милостива к Александру Дюма – ему не пришлось услышать фанфары пруссаков в Дьеппе. Отношение Дюма с Богом, выраженные через слова героя, весьма сложны. Как и у графа де Ла Фер. Зато патриотизм Мэтра вне сомнений.
stella: Не знаю, будет ли это интересно почтенному собранию, но вот что я нашла в предисловии В. Силюниса к изданию Тирсо де Молина 1969 года: " Честь была непререкаемым и высшим авторитетом, и строгость общественных норм была такова, что человек, который лишался в общественном мнении чести, становился моральным изгоем, вне общества и вне закона. Мерилом этой чести было " мнение", и потому слух о позоре - это был уже позор, а подозрение - уже доказательство. За малейшее нарушение законов чести - смерть; и герой знаменитой трагедии Лопе де Вега" Врач своей чести" дон Хасинто казнит свою жену на основе одних подозрений, а король объявляет это убийство высокообщественным деянием, ибо Хасинто с героической решимостью отстоял гражданскую нравственность."
stella: Я мало что понимаю в том, как работает комп, но то, что за мной "следят" , это точно.)))) Вчера весь вечер просматривала родословные всех, кто связан с семьей Ла Феров. ( искала на французских сайтах). В основном они все сосредоточены в Пикардии, причем имеется несколько вариантов этой фамилии. Нужный мне графский род действительно чертовски знатен был и ближе всего был к Куси. Собственно, это и были Куси до конца 15 века. Результат всех этих поисков вылез сегодня: мне предлагают отдых в замке Ла Фер- Торденуа. За 300 долларов за 1 ночь. А если мне не понравится, так на выбор еще куча замков поблизости. Замок, я вам доложу - мечта! Обустроен уже под современный отдых. http://www.booking.com/hotel/fr/chateau-de-fere.ru.html?aid=358450;label=c-rowru_ag-bwm6ttvlnu_b-dhotelmultibluec-FOvHwtOhBHMF4
полная версия страницы