Форум » Бюсси! Кто, кроме Бюсси? » И после смерти ты вернёшься » Ответить
И после смерти ты вернёшься
Анастасия_Анжуйка: Он: Я родился в Беарне, в городе, название которого стало частью моего титула. Мне было примерно три года, когда на войне погиб мой отец и мать осталась вдовой. Замуж она больше не выходила, слишком любила отца. А после его смерти всю свою любовь она дарила мне - её единственному сыну. А я если и видел отца до его гибели, то был тогда ещё в несознательном возрасте, и поэтому он запомнился мне лишь по портрету, рассказам матери, а ещё нескольким ярким моментам моей жизни. Она говорила о нём с такой любовью, с таким восхищением, что мне хотелось непременно стать похожим на него. Я получил обычное для дворянских детей воспитание, и меня готовили либо к военной карьере, либо к должности при дворе. Мне повезло, и я вошёл в свиту Его Высочества Генриха Анжуйского, однако после того, как французский принц стал королём Польши, судьба сделала неожиданный поворот. Несмотря на внешнее спокойствие, я часто дрался на дуэлях, вот и в Польше мне снова пришлось обнажить шпагу. Так случилось, что между одним шляхтичем и мной произошла ссора, которая кончилась поединком. Тот поляк всегда кичился своим фехтовальным искусством, вот только моя шпага помогла его душе покинуть бренное тело. Сам я был легко ранен, однако родные шляхтича желали покончить со мной, и будь их воля, они бы и на куски меня разорвали. Долго ещё звучали у меня в ушах их полные ненависти выкрики... Но Польшей тогда правил Генрих Валуа, и он не позволил казнить меня, однако я лишился королевского расположения, был вынужден заплатить виру родным шляхтича, внести штраф в доход казны и покинуть Польшу и некоторое время служил в армии под началом герцога де Гиза. После этого я вернулся в Беарн, где меня ждало послание от моего друга Антрагэ, который предложил присоединиться к свите принца Франсуа, младшего брата нового короля. Взгляды де Гиза не слишком совпадали с моими, а к Генриху Анжуйскому, ставшему королём Генрихом III, путь был закрыт из-за той дуэли. Впрочем, я бы и сам к нему не вернулся - новые порядки при дворе были не для меня, особенно засилие этих разукрашенных миньонов. А Франсуа Алансонскому, впоследствии ставшему герцогом Анжуйским, служил мой друг. Он и рекомендовал меня принцу. В свите Его Высочества я встретил ещё одного человека, служившего до этого будущему королю, - графа де Бюсси. Он и прежде вызывал у меня восхищение, теперь же мы стали лучшими друзьями. Также я познакомился с бароном де Ливаро, который и раньше служил Франсуа. Мы четверо стали практически неразлучны. В свободное от выполнения поручений принца время я веселился с друзьями, дрался на дуэлях, охотился или проводил время в обществе прекрасных дам. Женским вниманием я никогда не был обделён, однако не думал, что встречу ту единственную, которую полюблю всем сердцем. Но однажды на охоте... Она: Я родом из провинции Анжу, где мы жили счастливо: мои родители, я и мой младший брат Луи. Батюшка с матушкой души в нас не чаяли. Брату старались дать хорошее образование, чтобы потом он прославился на войне или добился успехов при дворе. А меня научили петь, танцевать, читать и писать стихи, а ещё вышивать и играть на клавесине и лютне. Моим первым партнёром в танцах был мой любимый брат. Он же был и первым человеком, чьими душевными качествами я искренне восхищалась. Мы были очень дружны, поверяли друг другу свои тайны. А ещё мы вместе читали Кретьена де Труа и провансальских поэтов, слушали разные предания и легенды, и я представляла себя сказочной принцессой и мечтала о том, что храбрый рыцарь прискачет ко мне на белом коне, защитит от всех бед и напастей и возьмёт в жёны. Так мы и жили, но однажды... После бала в Анжере, куда отец взял меня, нам нанёс визит некий дворянин. Он просил у батюшки моей руки, но получил отказ. Отец знал, что дворянин этот соблазнил многих женщин. Кроме того, он был стеснён в средствах и мечтал поправить своё положение за счёт невесты с богатым приданным. Вот только батюшка мой разгадал его намерения и отказал ему, потому что не такой судьбы хотел для меня. Тот дворянин ушёл весьма недовольный. Кто бы мог подумать, что вскоре я увижу его снова? Через несколько дней после этого случая мы с братом совершали прогулку верхом по окрестностям и собирались уже возвращаться, как вдруг к нам подъехал тот самый дворянин и выкрикнул такие оскорбления в мой адрес, что даже вспомнить больно... Луи, увидев, как побледнела я от этих слов, попросил меня возвращаться домой и сказал, что догонит меня. Я вернулась в замок, но на душе было тревожно, и я рассказала родителям о случившемся. Батюшку сильно взволновали мои слова, и он со слугами немедленно отправился туда, где я распрощалась с братом. А у меня было дурное предчувствие, и не зря. Через некоторое время отец вернулся и привёз брата. Но в каком состоянии! Луи настолько сильно любил меня, что, когда в его присутствии меня оскорбили, он не стерпел и, стоило мне уехать, вызвал того человека на дуэль. Да, шпагой он владел неплохо, но раньше никогда ему не приходилось участвовать в поединках. А противник его был не только донжуаном, но и бретёром. И всё же Луи удалось ранить того дворянина, однако тот нанёс ему тяжёлые раны и бежал. Прибывший в замок лекарь пытался сделать всё, что в его силах, но потом был вынужден признать, что мой брат ранен смертельно и долго не протянет. Можно ли представить себе, что испытали отец и мать, когда им сказали такое? Матушка всё время плакала, батюшка молился и вопрошал, чем же он прогневил Бога, если у него отнимают единственного сына. А я... я сидела у постели брата, держа его за руку, иногда пыталась дать ему воды или лекарства, слышала, как он стонет, и не верила, что это всё происходит наяву, а не в каком-то кошмарном сне. Луи так любил жизнь, он не хотел умирать и боролся изо всех сил... и после той дуэли он прожил два дня. Но раны были слишком серьёзными, и стало ясно, что брату нужен уже не лекарь, а священник. И священник явился, выслушал последнюю исповедь умирающего и отпустил ему все его прегрешения. Исповедовавшись, Луи попрощался с отцом и матерью, а затем, подозвав меня, прошептал: - Я защищал... твою... честь... И... не жалею... Это были его последние слова. Трудно передать горе батюшки с матушкой. За эти два дня они сильно постарели. А я всё никак не могла поверить в случившееся. Но когда осознала, что произошло, стала панически бояться дуэлей. Потом, уже оказавшись при дворе, я случайно подслушала разговор. В нём упоминали того самого дворянина, который убил моего брата. Говорили, что он сам погиб на дуэли в Париже. Но Луи это уже не воскресит... Прошло некоторое время после гибели брата, и бедный отец мой, опасаясь, что кто-то ещё попытается меня обесчестить, решил выдать меня замуж и выбрал, как ему казалось, достойную кандидатуру, - своего хорошего знакомого графа Анри де Лаваль. Граф был однажды женат, и жена его ждала ребёнка, но вскоре после восшествия Генриха III на французский престол графиня де Лаваль умерла при родах, а появившуюся на свет девочку едва успели окрестить, прежде чем и она покинула этот мир. С тех пор граф не женился до тех пор, пока мой отец не поговорил с ним. Вот только я не рада была предстоящему браку. Мне тогда было девятнадцать, а будущему супругу - почти пятьдесят. Но ведь батюшка желал мне добра, к тому же он и так с трудом пережил гибель единственного сына и наследника, и мне совсем не хотелось огорчать его. Я подчинилась и стала графиней де Лаваль. Вскоре мне стало понятно, что графа я совсем не интересую. Его вообще мало что интересовало, за исключением охоты, которая была его страстью. Он часто вспоминал времена покойного короля Карла IX и сетовал, что теперь охоты устраивают не так часто. Когда мы переехали в Париж, мой супруг взял меня с собой на одну из них. Это была первая в моей жизни охота, и она же могла бы стать последней в моей жизни, если бы не один человек...
Ответов - 25, стр:
1 2 All
Эжени д'Англарец: Хорошее начало. Так держать! Жду продолжения.
Анастасия_Анжуйка: Спасибо! Оно будет, но уже завтра. Пишу экспромтом, прямо сюда.
Эжени д'Англарец: Здорово! Такая история для двух голосов (и я даже знаю чьих ).Давай, не останавливайся на достигнутом. Вперед и с песней!
stella: Очень интересно! Когда знаешь, о ком идет речь и персонажи оживают- это так здорово! Продолжайте обязательно!
Анастасия_Анжуйка: Спасибо за отзывы! Рада, что вы догадались, о ком идёт речь. На мысль о рассказе меня навёл один эпизод из нашего фильма после бегства герцога Анжуйского из Лувра. Эпизод короткий, но фантазия у меня богатая) Ещё мне помогли участники моей ролёвки по "Графине де Монсоро". Кроме того, про этого персонажа отдельно никто фанфиков не писал (или, может, писал, я, кажется, один-два видела где-то, но это явление редкое). Впрочем, я продолжу.
Анастасия_Анжуйка: Он: Настал день, когда король Генрих III назначил охоту. Помимо королевского двора, там присутствовало много знатных особ. Отправился туда и я. Влекла меня не только любовь к охоте, но и возможность пообщаться с кем-нибудь из знакомых дворян, а также увидеть что-нибудь необычное, что можно будет потом обсудить с друзьями, которых, как назло, на этой охоте не было. Ливаро накануне уехал в провинцию Дофине навестить родителей и сестру, Бюсси решал какие-то свои дела. Что касается Антрагэ, то я не знал, куда он делся в тот день. Так что из фаворитов герцога Анжуйского на охоте был один я. Прибыв на место сбора, я осмотрелся и заметил среди множества знакомых лиц очень странную пару. Это были пожилой дворянин с немного угрюмым выражением лица и красивая молодая женщина в зелёном охотничьем наряде, годившаяся ему в дочери. Я поинтересовался у одного своего соседа, молодого дворянина, кто эти мужчина и женщина. Он ответил, что граф де Лаваль, старый придворный, по-настоящему питавший страсть разве что к охоте, вернулся из провинции с молодой женой, и недавно она была представлена ко двору. Назвал он и имя - Шарлотта де Шаверни, - а ещё шепнул мне кое-что, от чего мы оба рассмеялись. И вот протрубил рог, охота помчала в лес. Правда, после быстрой погони за зверем я немного отстал, будто для того, чтобы поправить поводья. На самом деле мне никуда не хотелось спешить, так как стало ясно, что эта охота вряд ли чем-то отличается от подобных, всё как всегда. Поэтому я пустил коня неспешной рысью. Как вдруг... Мимо меня, не разбирая дороги, пронеслась лошадь, а всадник (или всадница? Было трудно понять) сидел, низко пригнувшись к шее лошади и, похоже, совершенно потерял управление ею. У меня мелькнула мысль, что нужно немедленно помочь, иначе всадник разобьётся, и я пустился вдогонку. Как только наши кони поравнялись, в седоке я узнал ту самую даму, которую видел в начале охоты рядом с графом де Лаваль. Она уже едва держалась и могла в любой момент сорваться и упасть под копыта лошади, но я подоспел вовремя. Слегка наклонившись, я рывком перебросил молодую женщину к себе и поехал медленнее, а лошадь графини, освободившись от хозяйки, куда-то ускакала. Удерживая мадам де Лаваль, я невольно обнял её. Теперь она была так близко, и я залюбовался ей. Она была прекрасна! Роскошные тёмные волосы, уложенные в причёску, правда, слегка растрепались, но это нисколько не портило впечатления. И черты лица были правильные и нежные. От её красоты захватывало дух. Эта женщина подобна яркой звезде, упустишь её - и она навсегда погаснет для тебя. Именно тогда я осознал, что спасённая мной дама очаровала меня и пробудила во мне чувство, непохожее на простое увлечение. Когда я сдёрнул графиню с лошади, глаза её были закрыты, и сейчас, не открывая их, она прошептала что-то. Я не мог разобрать ничего, кроме имени: "Луи", но пока предпочёл не спрашивать, о ком идёт речь. И тут внезапно мадам де Лаваль приоткрыла глаза (они были ярко-зелёными) и некоторое время смотрела на меня, а потом вдруг попыталась отодвинуться, словно испугалась моих объятий, но я не дал ей, ведь она могла разбиться. Постаравшись объяснить ей, что она спасена, я спросил, всё ли с ней в порядке, она ответила, что вроде бы всё, но потом потребовала, чтобы я опустил её на землю. После этого графиня вдруг разрыдалась, ведь столько всего ей пришлось пережить... Увидев мою красавицу плачущей, я сначала растерялся, но потом, остановив коня, вначале спешился сам, затем помог ей спуститься. Выполнив эту просьбу, я постарался успокоить графиню и заверить её в том, что она в безопасности и я не причиню ей вреда.
Анастасия_Анжуйка: Она: Я впервые попала на королевскую охоту, и эта охота едва не стала для меня роковой. Мой супруг был безмерно счастлив, что участвует в этом действе, хотя временами ворчал, что при покойном короле выезжали на охоту чаще. И, как только протрубил рог, он, забыв обо всём, понёсся в лес, преследуя зверя. Хотя я довольно неплохо держалась в седле и, когда был жив брат, часто совершала с ним прогулки верхом, но на охоте мне не слишком понравилось, и я вначале ехала медленно, однако муж мой быстро скрылся из виду, и мне стало страшно. Я поехала быстрее и не заметила, как опередила других дам, которые тоже не очень любили охотиться. Что случилось потом, я поняла не сразу. То ли из-за выстрела, то ли из-за хрустнувшей ветки, то ли из-за чего-то ещё моя лошадь, обычно такая спокойная, испугалась и понеслась, не разбирая дороги. Успокоить её мне не удалось, а потом я и не пыталась, лишь крепко обхватила руками шею лошади и, зажмурив глаза, стала молить Бога, чтобы не дал упасть. Один раз ветки хлестнули по моей причёске и плащу. Мне каким-то чудом удалось удержаться, но я чувствовала, что силы покидают меня. От кого ждать помощи? Супруг мой так увлечён охотой, что если и вспомнит обо мне, то найдёт в лесу лишь изувеченное тело, а может, и вовсе не будет меня искать... Спасения нет... И вдруг резкий рывок, пальцы мои разжались, и я почувствовала, что лечу куда-то. Неужели всё?.. Странно, но боли не было. Неужели Господь смилостивился и избавил меня от страданий? И тут я слышу чей-то голос. - Луи, это ты? Неужели я умерла и попала к тебе? - прошептала я. Потом всё-таки решила приоткрыть глаза и поняла, что вовсе не на том свете! И рядом со мной не брат. Я в объятьях незнакомого мужчины! Наверное, это он только что спросил, всё ли со мной в порядке. Моя лошадь куда-то пропала, а мы едем на его лошади, которая движется шагом. Я внимательно посмотрела на незнакомца. Несмотря на видимую скромность его одежды, было понятно, что он дворянин. Видимо, один из тех, кто участвовал в охоте. У него было красивое смуглое лицо, аккуратные усики и бородка. В тёмных волосах уже пробивалась седина, но мужчина не был старым. Я не знала, радоваться или бояться. Этот дворянин спас мне жизнь, но какие у него намерения? Мы в лесу одни, я в его власти. Кажется, я отшатнулась и едва не упала, но незнакомец удержал меня и посмотрел выжидающе. У меня был при себе стилет, и я, испугавшись, что на мою честь могут посягнуть, была готова обнажить его и вонзить дворянину в горло или себе в сердце, но что-то меня остановило. А мой спаситель поинтересовался, как я себя чувствую. Я с трудом (голос мой дрожал) ответила, что всё как будто бы в порядке, и попросила его спустить меня на землю. Тут сказалось нервное напряжение, я разрыдалась. К чести незнакомца стоит сказать, что он выполнил мою просьбу, остановил лошадь, спрыгнул на землю сам и помог мне. Мы оказались на лесной поляне.
Анастасия_Анжуйка: Он: И вот мы на лесной поляне. Мой конь спокойно щиплет траву, а я стою рядом и смотрю на спасённую мной женщину. Она сняла с себя надетый поверх платья плащ, выглядевший потрёпанным после недавнего происшествия, расстелила его на траве и села. Было видно, что она постепенно успокаивается. Вот она попыталась привести в порядок платье и причёску, правда, не слишком успешно, а затем промокнула глаза платочком. Я постарался заверить её, что всё хорошо, однако женщина была ещё напугана случившимся, к тому же, кажется, боялась и меня. Графиня поблагодарила меня, но голос её дрожал, она причитала, что больше никогда не сядет на ту лошадь, которая едва не сбросила её, а ещё беспокоилась за мужа, что он подумает, если увидит лошадь без всадницы. А если я довезу её до графа де Лаваль на своём коне, то граф, увидев нас вместе, непременно решит, что она согрешила со мной. Я не выдержал и высказал всё, что думаю о её супруге, к примеру, что он вряд ли будет о ней беспокоиться, если ускакал, преследуя зверя, и даже не подумал, что может случиться с его женой. А ведь ему ни до чего не должно быть дела, коли у него такая прекрасная супруга! Выплеснув таким образом своё раздражение, я посмотрел на графиню. Она снова расплакалась, и я почувствовал себя полнейшим негодяем. Даже если всё это правда, как я мог такое сказать ей? Ведь она едва избежала смерти, она столько натерпелась... И, видимо, её воспитали так, чтобы она хранила верность мужу, даже если не любит его. Для неё было немыслимо ему изменить. Многих женщин я знал, но впервые мне встретилось столь невинное создание. Она святая, её можно сравнить с образом Пречистой Девы, так я и сказал ей, прося прощения и умоляя её не плакать больше. После этого я вздохнул и задумался. Кто же такой Луи? Хочется спросить, но я чувствую, что сейчас делать этого не нужно, я могу ранить её. А этого я бы никогда себе не простил. И вот я смотрю на графиню и любуюсь ей. Она так прекрасна, даже заплаканная! Но как хочется стереть слёзы с её лица, увидеть на нём улыбку... И вот графиня достала платочек, вытерла слёзы, робко улыбнулась. Она ответила, что не заслуживает подобных сравнений, что она - обыкновенная земная женщина. Но для меня она стала святой! Внезапно я поймал её взгляд - и утонул в нём! Этот взгляд словно приковал меня к месту, я зачарованно смотрел на неё. Оковы спали лишь тогда, когда она отвела глаза. Тогда я попросил её назвать своё имя. Пусть я знал его от приятеля, но всё же как приятно ещё раз услышать это от неё самой, ведь у неё такой прекрасный, мелодичный голос! Задав графине вопрос, я прижал руку к сердцу и, слегка наклонив голову, стал ждать. Она исполнила мою просьбу. Я узнал, что её зовут Шарлотта-Мария де Шаверни, она - уроженка провинции Анжу, дочь маркиза Ортона де Шаверни и его супруги Жийоны и жена графа де Лаваль. В свою очередь графиня попросила меня назвать себя, чтобы она могла знать, кого благодарить за её спасение и кого поминать в молитвах. Я почтительно поклонился и сказал ей, кто я и кто мой сюзерен. Говоря это, я внимательно смотрел на Шарлотту. Впрочем, с самого начала я невольно отметил для себя нежные выразительные глаза, опушенные длинными, чуть загнутыми ресницами, улыбку, красивые вьющиеся волосы, легкий стан. "Ты прекрасна!" - мысленно шептал я с нежностью. Графиня очень обрадовалась знакомству и улыбнулась, я залюбовался её улыбкой. Затем, почему-то оробев, спросил, кто такой Луи, которого она упомянула, когда я спас её. Спросил - и тут же стал мысленно укорять себя за этот вопрос. Милая моя Шарлотта переменилась в лице, вздрогнула. Нет, на этот раз она не заплакала, но голос её дрожал, когда она рассказывала печальную историю своей жизни. Луи был её младшим братом, они были необыкновенно дружны, а отец и мать любили их обоих. Всё было хорошо в их семье, пока не случилось вот что. Некий дворянин просил руки Шарлотты, но маркиз де Шаверни отказал ему, и не зря. Он не хотел отдавать дочь за человека с сомнительной репутацией. Как оказалось потом, тот дворянин не простил отказа. Когда Шарлотта и Луи совершали прогулку верхом, он, встретившись с ними, повёл себя недостойно: начал оскорблять девушку. Брат её не выдержал этого и, попросив сестру ехать домой, вызвал обидчика на дуэль, хотя раньше и не дрался. А тот негодяй, воспользовавшись неопытностью Луи, смертельно ранил его и бежал. Юноша умер через два дня. Отец и мать были безутешны, а Шарлотта ради спокойствия отца и спасения своей чести была вынуждена согласиться на брак с графом Анри де Лаваль. Да, он не развратник и не бретёр, но намного старше её и любит лишь охоту, жена ему безразлична. После этих слов Шарлотта опустила голову, плечи её задрожали. Она едва не лишилась чувств. Бедная, сколько же всего она пережила: гибель брата, потом брак с нелюбимым человеком! Я видел её слёзы, чувствовал её боль. О, как же я хотел броситься к ней тогда, обнять, прижать к себе! Но нет, нельзя, ведь она для меня неприкосновенна. Я благоговел перед этой красотой и нежностью, чего ранее со мной не было. Да, я увлекался красивыми женщинами, влюблялся, и не раз, но никогда раньше не испытывал таких сильных чувств.
Анастасия_Анжуйка: Я отошёл к своей лошади, отстегнул от седла флягу с чистой, прохладной водой, затем вернулся к Шарлотте и, присев рядом, стал заглядывать ей в глаза. Наконец мне удалось поймать её взгляд. Я попросил у графини прощения за то, что поднял тему, болезненную для неё, и сказал, что мы не поможем умершим своей грустью, что они всегда с нами: в шелесте листвы, в аромате цветов, а главное - в наших сердцах. Сказал - и задумался, стоило ли снова, пусть и невольно, напоминать Шарлотте о её потере. Затем, кончив укорять себя, я протянул ей флягу и попросил успокоиться. И тут, сделав несколько глотков и вернув мне флягу, графиня послушалась совета, и я услышал её признание. Она сказала, что не сердится на меня и что ей просто необходимо было выговориться. Ещё она - и это было неожиданно - призналась, что я чем-то напоминаю её брата, хоть я и старше. Я порадовался, что Шарлотта успокоилась. Внезапно она, извиняясь, попросила меня рассказать о моей жизни, моих родных и предположила, что я, наверное, счастливее её, у меня есть братья или сёстры, а родители живы и здоровы. Я ответил, что в семье я - единственный ребёнок, а мой отец погиб на войне, когда я был совсем ещё маленьким, и я помню его в основном по рассказам матери, которая так любила отца, что больше не вышла замуж, а нерастраченную любовь дарила мне, а ещё по небольшому портрету. Рассказал это - и сам погрузился в воспоминания о том времени, когда я был совсем ещё ребёнком. Я играл, бегал и веселился, когда вдруг ко мне подошла заплаканная мама и сказала, что отца больше нет в живых. А я не мог этому поверить, ведь папа казался мне сильным и бессмертным. И потом я всё ждал, что отец вот-вот войдёт в дом, слуги тут же засуетятся, стараясь ему угодить, а он обнимет и расцелует маму, а потом подхватит меня на руки и закружит... Помню его восклицания: "Франсуа, как высоко!", его смех... И я смеялся тогда, смотря вниз с небывалой, как мне казалось, высоты и не испытывая при этом ни малейшего страха. Отец представлялся мне очень высоким, способным достать даже до неба, а ещё всемогущим... Потому так трудно было поверить, что его не стало... А ещё сложнее - принять. Шарлотта сказала мне, что она не знала о том, что мой отец погиб, но думает, что он был мужественным человеком, что я вправе гордиться им и матерью, а ещё что такой сын, как я, тоже достоин восхищения. На это я ответил, что благодарен ей за тёплые слова, но слишком много чести для меня. Внезапно графиня опять загрустила. Я хотел спросить, что случилось, но она сама объяснила. Она тревожилась по поводу того, что её могут начать искать, и если нас застанут вместе, то её сочтут неверной супругой, а это запятнает доброе имя её отца, который и так много страдал. На это я ответил, что переживать не о чем, но в душе был смущён. После слов Шарлотты я чувствовал себя последним разбойником. Права оказалась графиня - вдалеке раздался стук копыт, который потом стал постепенно приближаться. И вот на поляну выехали несколько всадников. Я сделал несколько шагов им навстречу и увидел среди них одного из моих приятелей, не входившего, правда, в число анжуйцев. Он, усмехнувшись, произнёс: - Мы-то думали, Франсуа, почему ты отстал от охоты... А у тебя тут другая добыча. Сказанное он сопроводил двусмысленным взглядом, брошенным в мою сторону, затем в сторону мадам де Лаваль. Я видел, как от этих слов краска смущения залила щёки Шарлотты, но в следующее мгновение она сидя выпрямилась и окатила насмешника презрительным взглядом. Возможно, раньше я не придал бы этому значения и посмеялся вместе с моим приятелем, теперь же всё было иначе. Я едва не бросил ему вызов, и удержало меня лишь то, что графиня, у которой на дуэли погиб её брат, не перенесла бы ещё одного подобного зрелища. И я ограничился лишь отповедью: - Прекрати, Поль! Эта женщина едва не лишилась жизни, и она погибла бы, не подоспей я вовремя. Он тут же замолчал, однако вскоре на поляне появились несколько всадников, и среди них был граф де Лаваль, разгорячённый охотой.
Анастасия_Анжуйка: Спешившись, он вопросительным взглядом окинул поляну и взглянул сначала на Шарлотту, затем на меня. Тут я не выдержал и решил высказать графу де Лаваль всё, что я о нём думаю. Сделав лёгкий полупоклон, я холодно произнёс: - Ваша жена могла бы погибнуть, сударь! Будьте внимательнее в следующий раз, тысяча чертей! Он не ответил, лишь холодно взглянул на меня. Я же внимательно рассмотрел его, ведь раньше если и видел при дворе, то мельком. Да, господин де Лаваль годился своей супруге в отцы. Это был уже немолодой - лет пятидесяти - придворный, впрочем, державшийся довольно бодро, к тому же увлекающийся охотой, даже слишком увлекающийся. А ещё чопорный, холодный, с ледяным взглядом голубых глаз. В какой-то момент я подумал, неужели, если бы мой отец не погиб на войне, он стал бы таким, как граф де Лаваль? Впрочем, эта мысль занимала меня очень и очень недолго, так как краем глаза я наблюдал за Шарлоттой, а с ней произошло вот что. Увидев приехавшего на поляну мужа, она резко вскочила на ноги, да ещё и отбежала подальше от меня. На лице её на мгновение отразился испуг. И я мог понять, почему. Ведь графиня лишилась головного убора и потеряла вуаль, а плащ её был порван, и её супруг, увидев её в таком виде, да ещё поблизости от меня, мог заподозрить её непонятно в чём. Однако испуг Шарлотты был мимолётным. Неожиданно она резко выпрямилась и гневно воскликнула, бросив на мужа испепеляющий взгляд: - Вы не слушали меня, а ведь я говорила, чтобы Вы не брали меня на охоту! Пока Вы были увлечены погоней за зверем, моя лошадь испугалась и едва не сбросила меня. За то, что я не разбилась насмерть и сейчас разговариваю с Вами, надо благодарить этого господина! Перемена в поведении Шарлотты была столь неожиданна, что, кажется, испугался не только её муж, но даже и я. Она в тот момент напоминала разгневанную богиню и в гневе своём была прекрасна. Граф де Лаваль, видимо, настолько опешил от всего этого, что пробормотал лишь: - Да-да, я очень благодарен ему. С Вами всё в порядке? Мадам де Лаваль ответила, что она цела, пострадала лишь её одежда, а лошадь ускакала. Тут пожилой граф начал нелепо оправдываться, что, мол, подбирал для охоты такую лошадь, про которую ему сказали, что она самая смирная и не из пугливых, и совершенно не представляет, как так случилось, что она перестала слушаться хозяйку. Правда, потом вдруг посмотрел то на меня, то на жену с подозрением. Она, поняв это, решительно ответила: - Тот дворянин, на которого Вы так смотрите, спас мне жизнь, после чего, клянусь, он не тронул меня и пальцем. А если бы и захотел, я бы не позволила ему, ведь я Вам верна! Он успокоился, зато я, хоть внешне и сохранял хладнокровие, с трудом сдерживался. Этому господину досталась молодая, красивая жена, она едва не погибла, а он то подозревает её в чём-то, то вдруг начинает лепетать что-то в своё оправдание. А если бы я опоздал или вообще не поехал на эту охоту? Страшно подумать, что бы с ней было тогда. И кому бы помогли тогда его жалкие объяснения? Но с другой стороны - если Шарлотта не любит мужа, значит... значит... Я отогнал от себя эти мысли и, подойдя к своей лошади, сделал вид, что поправляю сбрую, как будто семейные дела графа и графини де Лаваль меня вовсе не волновали. Потом я всё-таки не удержался, оглянулся и, пока граф не смотрел в мою сторону, поймал на себе долгий и внимательный взгляд Шарлотты. Она как будто испытывала меня... или хотела сказать что-то... Но что? Выяснить это не удалось, потому что пожилой граф снова перевёл взгляд на меня. Он смотрел уже не с подозрением. Более того, начал меня благодарить, как он выразился, за оказанную заботу о безопасности его драгоценной супруги. А я слушал и думал про себя: "Все его заботы - пустые... Не так даже говорят, когда спасен истинно дорогой тебе человек..." А что же графиня? И она меня поблагодарила, однако её-то благодарность была искренней. Хоть Шарлотта старалась говорить сдержанно, будто её слова - лишь дань вежливости, но я чувствовал, что за ними скрывается нечто большее, нежели просто признательность.
Анастасия_Анжуйка: В ответ на сухую благодарность пожилого придворного я всего лишь церемонно кивнул, приложив руку к сердцу. А по отношению к его прекрасной супруге всё было иначе. Мне очень хотелось подойти к графине, коснувшись на прощание хотя бы ее руки, но я сдержал свой порыв, хоть это и стоило мне великого труда. Зачем это делать сейчас и тем более при муже? Вместо этого я взглянул на Шарлотту, спокойно ответив: - Право же, не стоит благодарности, мадам де Лаваль, я сделал только то, что на моем месте должен был сделать любой другой мужчина - помочь человеку, попавшему в беду, а тем более - помочь женщине... И я вновь кивнул, уже с глубоким чувством почтения и уважения к даме. Граф тем временем неожиданно превратился в заботливого мужа. Он обратился к жене с извинением и предложил ей, пока конюхи не поймают её лошадь, сесть вместе с ним на его коня, чтобы он мог отвезти её туда, где охотники разбили шатры. Услышав, что супруг считает возможным для неё опять сесть на лошадь, которая совсем недавно едва не сбросила её, графиня мгновенно изменилась в лице. Дрожащим голосом она стала умолять его не заставлять её пережить вновь весь этот кошмар, так что Анри де Лаваль был вынужден успокаивать супругу, говоря, что в таком случае они поедут не только в лагерь, но и домой вместе на его лошади. Молодая женщина успокоилась, однако поблагодарила мужа как-то машинально и обеспокоилась по поводу своего внешнего вида. На это граф посоветовал ей поспешить к шатрам, где о ней позаботится камеристка. Затем он спешился и подал жене руку, чтобы помочь ей взобраться на его лошадь. В это время я молча наблюдал за супругами, делая вид, что меня происходящее не касается. Однако надо было прощаться, и я вскочил на своего коня. Внезапно граф де Лаваль поинтересовался, как меня зовут, мотивируя это тем, что ему очень важно знать имя благодетеля, сделавшего так много для его супруги. Признаться, я замешкался. Во-первых, хоть это показалось бы тогда странным, я не в силах был выдержать того, что ручка Шарлотты коснулась руки графа де Лаваль, и мне пришлось отвести глаза. Во-вторых, мне почему-то совсем не хотелось представляться. Да, конечно, мы могли бы потом встретиться при дворе и он легко бы смог выяснить моё настоящее имя... И всё же... - Мое имя - Le Vent*, сударь... всего лишь ветер в этом лесу, который бесследно исчезнет через несколько минут, оставив легкое воспоминание после себя... Вижу, что все хорошо, и я счастлив, что смог помочь в беде. Произнеся это, я отвесил поклон графине, затем попросил у графа разрешения откланяться, но, не дожидаясь ответа, поклонился ему, кинул прощальный взгляд в сторону пары (на самом деле, разумеется, он предназначался лишь прекрасной госпоже де Лаваль), после чего подстегнул коня и направился прочь. Кажется, Поль и ещё несколько охотников проследовали за мной, но для меня это было не так важно... Вернувшись домой, я почему-то долго думал о прошедшей охоте и о неожиданном знакомстве. Почему-то, против обыкновения, оно сильно взволновало меня. И всё же истинная причина этого была сокрыта от меня. Только потом я понял, что на той охоте встретил свою настоящую любовь. * ветер (франц.)
Анастасия_Анжуйка: Прошу тех, кто читает, оставлять свои комментарии. Нравится/не нравится, что надо бы поправить, а что удачно. А то такое чувство, что читают всего два человека, судя по оценкам, а на самом деле при личном разговоре выяснилось, что прочли ещё как минимум двое.
Анастасия_Анжуйка: Она: Первым делом я сняла с себя плащ, который оказался разорван в нескольких местах, расстелила его на траве и села. Мой спаситель стоял поодаль и смотрел на меня. Нападать он как будто бы не пытался, и я немного успокоилась, решив пока заняться своей одеждой и причёской. Ощупав голову, я поняла, что потеряла ток и вуаль, а несколько прядей выбились из причёски. Платье тоже было потрёпано. Я попыталась привести себя в порядок, но без зеркала и камеристки это было невозможно. Зато сама я лишь немного ушиблась, и - о радость! - ветки не расцарапали мне лицо. Я вытерла слёзы, а незнакомец приблизился ко мне. Он пытался меня успокоить, но я поняла это потом. А тогда... Тогда я никак не могла избавиться от мыслей, что этот мужчина может навредить мне, а ещё больше - от того, что совсем недавно я была на краю гибели. Стоило представить, что когда-нибудь снова придётся сесть на ту лошадь, которая едва не стала причиной моей смерти, и меня бросило в дрожь. Испугалась я и того, что мой муж подумает, будто я покинула этот мир, если увидит лошадь без всадницы. А если мы с моим спасителем поедем на его лошади, а я ещё в таком неподобающем виде, то что подумает граф де Лаваль? Если он застанет нас вдвоём, это будет катастрофа! Все свои тревоги я высказала спасшему меня дворянину, при этом попыталась унять дрожь в голосе, но безуспешно. А он... он вдруг заявил мне, что моё беспокойство о том, что подумает мой супруг, напрасно, потому что тот ускакал куда-то далеко, преследуя зверя, и даже не оглянулся назад, чтобы посмотреть, как там я, а ведь должен был думать не о кабане или олене, а о жене!
stella: Анастасия_Анжуйка , а я только сейчас( позор мне) разглядела, что язык у вас так похож на стиль повествования м-м де Лафайетт. Здорово! Молодчина! И мне стало интересно по-настоящему. Спасибо!
Анастасия_Анжуйка: stella , да не за что)))! А Вы имеете в виду автора "Принцессы Клевской" и "Принцессы де Монпансье"? Если да, то я сама удивляюсь, как получилось сходство, потому что произведения не читала, только видела экранизацию последнего, кстати, здорово отличающуюся, как где-то писали, от оригинала. Так что, если я пишу по наитию, как возникают мысли в голове, а в итоге получается похоже на что-то, что другим нравится, я рада! Ну и, конечно, рада, что интересно читать! А так я при первой же возможности продолжу.
Анастасия_Анжуйка: Да как он смеет? Как может этот дворянин судить о том, чего не знает? И неужели не понимает, что узы брака святы? Но нет, он прав, он бесконечно прав, мужу я безразлична. Если бы я погибла, он, может, и плакать не стал бы. Разве что тогда, когда его первая жена умерла, страдал, и то вряд ли... Я была не в силах сдержать слёзы, они хлынули потоком из моих глаз. И тут незнакомец начал просить у меня прощения, умолять не плакать больше. Он был обеспокоен и смущён, клялся, что раскаивается за свои слова. А ещё этот мужчина сказал, что я - святая, что я похожа на Деву Марию. Потом, даже смотря на него сквозь слёзы, я поняла, что он любуется мною. Послушавшись его, я вновь достала платочек, промокнула глаза, стёрла слёзы с щёк и попыталась улыбнуться. Ответила дворянину, что простила его. Сравнение же с Пречистой Девой меня очень смутило, и я просила не делать этого. Разве заслужила подобное я - обыкновенная земная женщина? Зато теперь у меня появилась уверенность в том, что незнакомец не сделает мне ничего плохого. А он продолжал смотреть на меня, как зачарованный, я же любовалась им, ведь наконец-то удалось хорошо рассмотреть его. Это был высокий, стройный шатен, в чьих волнистых волосах чуть проглядывала седина. Его зелёные глаза внимательно смотрели на меня. Смуглая кожа выдавала уроженца Юга, по лицу же его я поняла, что этот мужчина не только красив, но и умён. А лиловый охотничий костюм, пусть и почти ничем не украшенный, а также чёрный берет с пером удивительно ему шли. Мой спаситель поинтересовался, как меня зовут. Не знаю, почему, но я решила ему ответить, после чего мне самой захотелось узнать имя спасшего меня дворянина, чтобы поминать его в молитвах. Он ответил, что его имя - Франсуа д'Оди, виконт де Рибейрак, он - сын Ги де Рибейрака и Мари де Фуа-Кандаль, а родился он в Беарне. Значит, я не ошиблась, и он - южанин, гасконец! Ещё виконт сказал мне, что он входит в число фаворитов герцога Анжуйского, брата короля, но это меня почему-то не слишком озаботило. Главное, что теперь мне было известно имя моего спасителя, и этому я была несказанно рада. Вот только внезапно, крайне смущённый, господин де Рибейрак задал мне вопрос о Луи, моём бедном брате... Пусть и невольно, он растравил рану, которая, быть может, никогда не заживёт... С трудом удерживаясь от того, чтобы зарыдать, но будучи не в силах унять дрожь в голосе, я рассказала всю историю моей жизни... историю о том, как мы с Луи были дружны и как он, такой юный, погиб, пытаясь защитить мою честь, и как, повинуясь воле моего несчастного батюшки, я стала графиней де Лаваль, а муж меня не любит, я ему безразлична... Почему-то теперь я была уверена, что могу открыться виконту и всё рассказать ему. Однако эта откровенность слишком дорого стоила! На глаза мои опять навернулись слёзы, я едва не лишилась чувств, а виконт подошёл ко мне, укоряя себя за то, что невольно ранил мою душу. Видно было, что он искренне за меня переживает. Затем он сказал, что наши умершие родные остаются с нами, они живут во всём, особенно в наших сердцах, и пока о них помнят, они остаются живыми.
Анастасия_Анжуйка: После этого виконт подал мне флягу и попросил выпить воды и успокоиться. Последовав его совету, я сделала несколько глотков, вернула флягу и попросила его не корить себя, ведь мне всё равно нужно было выговориться. Так тяжело держать всё в себе, когда сердце разрывается от боли. К тому же господин де Рибейрак, хоть и был старше моего несчастного брата, чем-то его напоминал. Может, своим благородством, а может - умением сопереживать. Потом я попросила у виконта рассказать о его жизни и предположила, что он, наверное, счастливее меня, у него есть братья и сёстры, да и родители живы. Как же я ошибалась! Лицо Франсуа внезапно стало печальным, и он поведал мне то, что заставило меня укорять себя за такое предположение. Он был единственным ребёнком в семье, и его отец, Ги де Рибейрак, погиб на войне, когда мальчику было около трёх лет.
Анастасия_Анжуйка: Я внесла правки в текст и надеюсь потихоньку продолжить его.
анмашка: Анастасия_Анжуйка ,
Анастасия_Анжуйка: Слушая рассказ, я посмотрела на виконта и вдруг увидела его... таким, каким он был тогда, когда лишился отца. Маленький мальчик, смуглый и зеленоглазый, только что бегал, играл, весело резвился... И вдруг его веселье прерывается, потому что открывается дверь и входит его мать. Естественно, что я никогда не видела её, да и Рибейрак сказал мне, что он больше похож на отца, однако я почему-то сразу поняла, что это именно она - Мари де Фуа-Кандаль. Видно было, что это красивая молодая женщина, но в этот момент её словно состарило какое-то горе. Она едва удерживается от того, чтобы не заплакать и не расстроить сына, но всё же выдаёт себя, и он, ещё недавно такой весёлый, не понимая, что происходит, пытается узнать, что случилось. Мать опускается на колени, обнимает сына и, уже не сдерживая слёз, говорит, что его отец, её муж, больше никогда не вернётся с войны. Франсуа вырывается, топает ножками, кричит на какой-то странной смеси французского с гасконским и каким-то иным языком, на котором говорят лишь дети, что не верит и что папа скоро приедет... Затем видение рассеялось, и маленький мальчик вновь превратился в молодого мужчину с седыми нитями в волосах, красивого и печального. Теперь уже я не знала, чем рассеять его печаль, ведь он гордый, жалость будет оскорбительна для него. Вдруг на меня будто бы сошло озарение, и нужные слова сами подобрались: - Простите, господин де Рибейрак, я не знала, что Ваш отец погиб на войне. И жаль, что я не имела чести знать его. Однако я уверена, что он был мужественным человеком и погиб, не утратив чести. Вы вправе гордиться им, как и Вашей матушкой, которая столько лет хранит ему верность и несёт в своём сердце любовь к нему, которую дарит и Вам. И Вы сами достойны восхищения. Уверена, что и отец, и мать передали Вам лучшее, что было в них.
полная версия страницы