Форум » Бюсси! Кто, кроме Бюсси? » Про миньонов и Генриха » Ответить
Про миньонов и Генриха
M-lle Dantes: Ещё один фанфик на основе "Зоков". Женечке посвящается...
Ответов - 11
M-lle Dantes: КАК У ГЕНРИХА ЗАВЕЛИСЬ МИНЬОНЫ Генрих Третий жил в Лувре на берегу Сены. Корону носил, от армии косил, а сам всё думал: как бы ему самым неотразимым стать? И придумал он завести себе косметику. Не поленился, накупил шкафчиков для косметики, расставил по всему дворцу и стал ждать. Вскоре парижские парфюмеры про королевские приготовления разузнали, перебрались ко дворцу поближе, стали его придворными, стали Генриху духи гнать и помады варить. И пошла у Генриха гламурная жизнь. Как-то вечером собрался Генрих маску на лицо наложить. Пуфик придвинул, свечи зажёг у зеркала, ключ от шкафчика с шеи снял. «Сейчас, - думает, - маску наложу, книжку с картинками неприличными почитаю и спать». Шкафчик открыл, а там миньон. Сидит, глазками стреляет. На шкафчике-то «Королевская косметика» написано, а косметики как не бывало! Генрих ему ключиком в дверцу постучал и спрашивает: - А где косметика? Миньон захмурился, захмурился, потом говорит: - С моей точки зрения тут «Косметика» написано, а где косметика, тут, само собой, и я. А ты, собственно, кто такой? - Генрих Валуа, - представился Генрих, поклонившись. - А, - буркнул миньон, - анжуйцы про тебя все уши прожужжали. - Так ты от анжуйцев отселился? – догадался Генрих. - Как бы не так, - поморщился миньон, - стану я с ними жить, жалостливые уж больно, чуть что, сразу к Бюсси бегут, жалуются. Я лучше у тебя жить буду. - Живи, раз нравится, - согласился Генрих, - давай шкафчики посмотрим с косметикой для знакомства. - С косметикой я уже знаком, - возразил миньон, вылезая из шкафа, и вежливо добавил: - До свидания, можно просто Миньон. - Когда входят, вообще-то говорят «здравствуйте», - поправил Генрих. - А я вот выхожу, - возразил миньон, показывая на шкафчик, - вышел вот людей посмотреть, себя показать, маску на лицо наложить… Генрих открыл ещё один шкафчик и, извиняясь, пододвинул миньону свой пуфик. - Я ведь один живу, никто меня не любит, у меня и пуфиков-то больше нет, - сказал он. - Тогда так, - распорядился миньон, - чтобы всем не обидно было, ты садись на пуфик, а я прямо в шкаф. - Послушай, а ты туда не влипнешься? – забеспокоился Генрих. - Нее, - отмахнулся миньон, понюхал косметику, зажмурился от удовольствия и, усевшись в шкафчик с ногами, принялся хватать банку за банкой, накладывая помаду обеими руками и довольно мурлыча. Потом встал на ноги и сказал: - Вишь, не влипнулся. Вот я раз вечером из трактира шёл, а там целая улица лип посажена! Ух, я в те липы влипнулся так влипнулся, все носом пересчитал! А тут чего? Помада – она полезная. И мы, миньоны, полезные, потому что помадой мажемся. Другим тоже мажемся – кремом там, пудрой, тенями всякими. А помаду прям терпеть не можем, как унюхаем, сразу же заводимся там и всю на себя переводим. А однажды я маску из глины сделал, потом никак отодрать не мог! Всё, думаю, мумией сделался, будут на меня глаза пялить, а я и подкраситься не могу. Ну, а потом я как раз с теми липами встретился, маска и сошла. Ну, что у тебя ещё есть симпатичненького? Он огляделся по сторонам. Малый покой Генриха был небольшой. Вдоль стен стояли шкафчики с косметикой, в углу – диван, возле двери – корзинка для собачек. Миньон подошёл к столу и, встав на четвереньки, заглянул под скатерть. Ничего симпатичненького там не обнаружилось. Вылезая из-под стола, он заметил книжку и спросил: - Это у тебя не «Сто рецептов красоты»? Мне бы на ночь почитать чего-нибудь гламурненького. - Нет, - сказал Генрих, - это про яой, я очень яой люблю. - Ну ладно, - зевнул миньон, - пойду, пожалуй, что зря время терять. - Спокойной ночи, - пожелал ему Генрих. И миньон полез в шкафчик. Но оказалось, что его густо накрашенная физиономия туда не пролезает. - Странное дело, - удивился он, - просторный такой был шкафчик, сел он, что ли, пока мы тут с тобой марафет наводили? Послушай, Генрих, а побольше у тебя шкафца нет? Уж очень мне в шкафчике жить понравилось, там парфюмом пахнет и дверца удобная. Только надо, чтобы она изнутри запиралась, а то неудобно. Генрих прошёлся по комнате и открыл ещё один шкафчик. - Большой шкафчик есть, - сказал он, - но там косметика. - Это дело поправимое, - обрадовался миньон и похвалил Генриха: - Хороший шкафчик. Вымажу всю косметику и буду там жить. - А прыщи не повылезут? – спросил Генрих. - Прыщи? – удивился миньон. – От косметики? Это ж вам не мыло какое-нибудь! Да на меня пять таких шкафов уйдёт, красоты много не бывает. - Странная у тебя какая-то мебель, Генрих, - пожаловался он, пытаясь опять втиснуться внутрь, - пока с косметикой – как раз, а пустые – малы. Слушай, давай ещё шкафчик попробуем? - Нет уж, - догадался Генрих, - хватит, а то ты этак у меня всю косметику перепробуешь, и так вон уже как яйцо пасхальное сделался, спи на диване. Он уложил миньона спать, а сам пошёл проверять остальные залежи косметики. И точно, не зря беспокоился: ещё в трёх шкафах миньонов нашёл. Они мирно похрапывали на банках из-под кремов, а над ними летали розовые облачка пудры…
M-lle Dantes: Проснулся Генрих от звона. Миньоны дрались, делили его косметику. - Я первый у него завёлся! – кричал давешний миньон. - Вот и ешь его с кашей! – кричали ему в ответ. «Это что же ещё такое, - подумал Генрих, - завелись у меня, косметику мою переводят, да ещё и спать не дают? Вот анжуйцами-то их напугаю!» Анжуйцев можно было взять напрокат у брата – герцога Анжуйского. Анжуйцев было много: Ливаро, Рибейрак, Антрагэ, а на крайний случай даже Бюсси можно было попросить. Его-то Генрих и выбрал на первый раз. Завидев на горизонте Бюсси, миньоны сразу притихли и выстроились по росту. - М-да, - сказал вчерашний миньон, - ты что, сам накраситься не можешь? - Это Бюсси, - строго сказал Генрих, - он для порядку. - А бюсситься он у тебя не будет? – опасливо спросил самый мелкий миньон. Бюсси пожал плечами. - Не обещаю, - честно признался Генрих. - Зря! – урезонил его знакомый миньон. – В нас скрыто много хорошего. Вот, например, - представил он соседа, - мой друг, лучший враг хорошего. - Как это – враг хорошего? – не понял Генрих. - Всего хорошего, - подтвердил другой миньон, - а особенно косметики. - Так вы же небось у меня помаду тырить будете, вместо того чтобы слушаться? - догадался Генрих. - Что ты, Генрих, мы послушные, - ответили миньоны и хором пропели: Как-то Генрих нам сказал, Чтоб его не слушались, Ну, а мы ослушались И его послушались! Генрих в недоумении помотал головой и спросил: - Ну хорошо, а как вас прикажете называть? - Я Миньон. - И я Миньон. - Нет, я Миньон, - загалдели миньоны. - Понятно, - сказал Генрих. – Фамилии есть? - Я хочу фамилию д’Одеколон! - И я д’Одеколон! - Нет, я д’Одеколон! – опять закричали миньоны. - Нет, так дело не пойдёт, - сказал Генрих. – Давайте документы. Значит, ты у нас получаешься Шомберг, ты Келюс, ты Можирон, ты д’Эпернон, всё? - Всё! - Ура! - О-го-го! – закричали миньоны, а сами запрыгали, забегали, запихались. Потом самый мелкий спросил: - Значит, вы будете нас по фамилии узнавать? - Ыыы… - догадался Генрих, - вы же накрашенные все на одно лицо, как я вас различать-то буду? Вы зачем перемешались? – рассердился он и схватил ближайшего миньона. – Ты кто? - Я же сказал – д’Одеколон, - ответил тот, - дай одеколон! - Я тоже тогда Одеколон! – закричал другой. - Фамилию отня-али… - заныл третий Одеколон. - Вот-вот-вот, так я и знал, - запричитал Генрих и убежал в другую комнату. Вернулся он оттуда с четырьмя подарочными наборами косметики, простроил миньонов по росту, велел закрыть глаза и каждому вручил косметику своей марки: Шомбергу – «Эйвон», Келюсу – «Орифлейм», Можирону – «Гарнье» и д’Эпернону – «Чистую линию». - Ну вот, - сказал он, когда миньоны налюбовались подарками, - теперь порядок. - Какой же это порядок, Генрих, - возразил Келюс, - когда мы уже умылись, а ещё не накрасились? - Да когда ж это вы умылись? – усомнился Генрих. – Я же вас по уши в косметике нашёл. - Косметикой и умылись, Генрих, а ещё не накрасились. - Ну, а зарядка? Зарядку-то надо сделать, - напомнил Генрих. - Если, к примеру, за помадой пробежаться в качестве зарядки, то мы не возражаем, - сказал Можирон, а остальные закивали. - Ладно, - сдался Генрих, - пошли краситься. - Это раскраски красятся, - поправил д’Эпернон, - а мы красоту наводим. - Мы – наводчики, - не без гордости добавил Шомберг.
M-lle Dantes: КАК МИНЬОНЫ КРАСИЛИСЬ Размещать миньонов пришлось за обеденным столом. Стол у Генриха был квадратный. Генрих пересчитал миньонов, принёс три круглых зеркала, одно в форме сердечка и скомандовал: - По местам! Все миньоны кинулись к сердечку и стали из-за него драться. Генрих растащил их и раздал зеркала как пришлось. Шомберг, которому в результате досталось-таки сердечко, даже запел от удовольствия и стал хвастаться, что, мол, Генрих преподнёс ему сердечко с ручкой. Зато остальные миньоны обиделись на Генриха и надулись. - Ты, Генрих, нас не любишь, - сказали они, - тебе для нас руки и сердца жалко. Тогда, чтобы исправить положение, Генрих велел миньонам поменяться зеркалами. Раз поменялись, два поменялись, три, четыре! С каждым следующим обменом недовольные миньоны становились всё довольнее, а довольный миньон Шомберг всё недовольнее. Получив обратно своё сердечко, он обиженно заявил: - Ты, Генрих, теперь меня не любишь! Генрих понял, что всем миньонам сразу не угодишь, и спросил: - Какую вам косметичку? - Большую! – закричали миньоны хором. - Но у меня только одна большая, - возразил Генрих, - может, лучше четыре маленьких? - Лучше четыре больших, - возразил самый мелкий миньон д’Эпернон, - но можно и четыре самых больших. - Да вон большая косметичка, - заметил Келюс сумку для перевозки королевских собачек. Генрих поставил сумку на стол и стал смотреть, что будет дальше. Миньоны секундочку посидели «вежливо». Потом Шомберг вздохнул, взялся за стол и придвинул его к себе. Остальные миньоны, вцепившись в стол, поехали вместе с ним. После этого все сердито посмотрели друг на друга, схватились за скатерть и начали тянуть каждый в свою сторону. Скатерть натянулась, но сумка осталась на месте. Миньоны запыхтели и потянули сильнее. Д’Эпернон вцепился в скатерть ртом, Келюс изловчился и заехал Можирону локтем в рёбра. Победил Шомберг, который упёрся ботфортами в стол и дёрнул скатерть изо всех сил. В результате он скатился со стула, а сумка оказалась у него на голове. - Пусто! – возмущённо завопил он из-под сумки. – Надули! - Никакого надувательства, - возразил Генрих, - сами косметичку просили. - Не нужна нам косметичка, - сказал Келюс, - мы духов хотим. - Духи так духи, - согласился Генрих и достал флакон с духами. - Нет, эти не пойдут, - поморщился Можирон, понюхав духи, - они огурцами воняют. - Сейчас мы тебя настоящие духи научим гнать, - объявил Шомберг, стаскивая с головы сумку, - значит, так… - Нет, не так, - возразил д’Эпернон. - Нет, так! – сказал Шомберг. - Нет, не так! – крикнул д’Эпернон. - На картошку отправлю, - пригрозил Генрих.
M-lle Dantes: - Чтобы духи получились настоящие… - начал снова Шомберг, косясь на д’Эпернона. - Надо их подольше настаивать, - тут же подсказал Можирон. - Нет, надо почаще ими брызгаться и руками в посуду лазить, - возразил Келюс. - Главное – получше мешать, - добавил д’Эпернон, - и ингредиенты брать приличные. А то будет как с камзолом: закажешь пришить пять бриллиантовых пуговиц, а тебе только три пришьют, и те – стекляшки… - Чтобы духи получились настоящие, - сказал Шомберг и строго оглядел остальных, - они должны пахнуть всем. И остальные согласились. - Поэтому, - продолжал миньон, - берём розовое масло… сколько есть. Потом в него крошим шариковый дезодорант… тоже сколько есть. Духов сухих пакетик… нет, лучше сто пакетиков… водички лавандовой побольше… и всё перемешать… - И с тройным одеколончиком… - мечтательно закатил глаза д’Эпернон. Даже видавшему виды Генриху сделалось нехорошо. Голова пошла кругом, внутри всё слиплось. Шатаясь, он поплёлся к аптечке, достал флакон и побрызгал себе в рот. На этикетке было написано «Спрей Антизапах». А миньоны уже тащили всё из кладовой. В ход пошли: самый большой таз, четырнадцать банок розового масла, мешок шариковых дезодорантов, девяносто восемь пакетиков с сухими духами и бидон лавандовой воды. - Да, чуть не забыл, - спохватился Шомберг, - лепестки розовые и прочие – по вкусу. И тут же Келюс и Можирон притащили из спальни подушку, набитую розовыми лепестками, вспороли её и с криком «Ап-тудап!» вытряхнули в посудину. - Ничего себе гремучая смесь, - простонал Генрих, плюхаясь на табуретку. - По духам! – закричали миньоны. Генрих подскочил и помог миньонам поставить таз на середину стола. Потом расставил зеркала, разложил пуховки, салфетки и выразил надежду, что миньоны будут теперь выглядеть неотразимо. - Моя неотразимость больше этого таза, - с сомнением покачал головой д’Эпернон, - даже не знаю, как во мне такая большая неотразимость помещается. - Мне камзол тесноват, Генрих, - пожаловался Можирон, устраиваясь за столом, - подвинь мне духи поближе, пожалуйста. - А мне можешь половник дать? – попросил Келюс. Генрих принёс ему половник и предложил разлить духи по флаконам, чтобы надолго хватило, пока он на минуточку отлучится. Келюс заверил Генриха, что это дело пустячное и он с ним без труда справится. И Генрих на четвереньках отлучился… Келюс зацепил половником получившуюся смесь, сказал: «Сначала надо попробовать», - и вылил её себе на голову. - Неплохо! – подтвердил он, зачерпнул ещё половничек и отправил себе за воротник. Потом зачерпнул ещё и сделал то же самое. Остальные миньоны, следившие за ним с разинутыми ртами, опомнились и со всех сторон полезли на стол. Когда Генрих вернулся, Шомберг черпал прямо из таза, Келюс орудовал половником, Можирон тянул весь таз на себя, а д’Эпернон пытался залезть туда с ногами. - Поровну зацепляй! - Я-то с тобой поровну зацепляю, а ты со мной не поровну, - скандалили миньоны, отпихивая друг друга от таза и топчась по зеркалам. Наконец, покончив с духами, они стали расползаться по местам. - Всё бездельничаешь? – обратился к Генриху Шомберг. – А мы-то душились-душились, душились-душились – аж дух захватило! - А вы бы меня позвали, - предложил Генрих, - может, я бы вам помог. - Мы бы тебя позвали, Генрих, - признался д’Эпернон, - да побоялись, что ты не откажешься. - Миньоны, - изумился Генрих, заглядывая в таз, - вы что, всё на себя вылили? - Духи надо выливать до конца, - кокетливо жмурясь, ответил Можирон. - А если не хочется? – спросил Генрих. - Даже если не хочется, - заявил миньон, - про это сказка есть. И он начал рассказывать: - Жили-были две Дианы – королева Марго и графиня де Монсоро. И напал на них однажды кардинал Ришелье. Но они не растерялись и спрятались от него в винный погреб. Покрутился-покрутился вокруг Ришелье, дверь подёргал, графом Монте-Кристо прикинулся – ничего не помогает. Тогда хитрый кардинал купил у парфюмера Рене ящик духов и сбросил в трубу. Вот, говорит, пока все духи не переведёте, я вас отсюда не выпущу, сидите там, как знаете. Но не тут-то было! У королевы Марго и графини де Монсоро был сердечный дружок – граф де Ла Моль. Он сел около трубы и начал поливать себя духами. Марго и Монсоро обрадовались, они поняли, что спасены. Но тут Ла Моль сказал, что ему уже дышать нечем, душиться он больше не хочет, и пошёл спать. Сколько не просили его Марго и Монсоро, Ла Моль не стал выливать остальные духи… Генрих вздохнул, достал пахнущие огурцами духи и вылил остатки себе за шиворот.
M-lle Dantes: КАК МИНЬОНЫ ОТМЫВАЛИСЬ - Генрих, а чего это у меня в стуле дырка? – удивился Шомберг, вылезая из-за стола. - И у меня, - подхватил д’Эпернон. А Келюс и Можирон молча закивали. - Ничего себе духи, - подивился Генрих, - аж дырку в стуле проели… Нет, ребята, отмываться всё-таки придётся. Он выстроил миньонов цепочкой, связал их голубой ленточкой и потащил на реку умываться. Миньоны хныкали, дрыгали ногами и ни в какую не хотели смывать макияж. Тогда Генрих пообещал, что даст им гель для душа с шампанским, и они зашагали веселей. Утро было тёплое. Вода в Сене блестела, кругом прыгали солнечные зайчики, а по другому берегу бродил герцог Анжуйский, который только проснулся и потихоньку потягивался. - Вот, миньоны, - сказал Генрих, когда они пришли, - вот вам ватные палочки, гель и полотенца. - Гель – это хорошо, - согласился Келюс, - а палочки твои ватные – это не больно? - Нет, не больно, - ответил Генрих. - А ими красятся? - Нет, миньоны, палочками не красятся. - Тогда они нам не нужны, - сказал Можирон. - Миньоны! – у Генриха лопнуло терпение. – Палочками уши чистят, чтобы мозги не засорялись! - Генрих, у нас нет мозгов, - объяснил Келюс, - они нам просто не нужны. Мы же все блондины крашеные, а мозги от этого не фурычат. А остальные миньоны запели: Генрих палочки принёс, Чтобы всем хватило, А у него зелёный нос, Как у крокодила! - Ладно, певцы, - вздохнул Генрих, - нет мозгов так нет, давайте палочки сюда, но хотя бы вымойте лицо с мылом! - А зачем нам вообще лицо? – поинтересовался д’Эпернон. А Шомберг тем временем открыл бутылку с гелем и выпил. - Не очень шампанское, - поморщился он, - скользит в животе, как лягушка. Но других миньонов это не остановило. Генрих и охнуть не успел, как все миньоны гель выдули. - Миньоны, это же гель, а не шампанское! – завопил Генрих. – Его пить нельзя, у вас животы заболят! Тут у всех миньонов полезли изо ртов мыльные пузыри. Генрих заметался, потом рассердился, потом стал хватать миньонов и совать головой в реку. Но пузырей от этого стало ещё больше. Тогда Генрих потащил миньонов обратно во двор и принялся развешивать их на бельевой верёвке вниз головой, цепляя прищепками за пуфы. Миньоны орали, что им неудобно, дрыгали в воздухе ботфортами и требовали вернуть их в нормальное положение. - Это насилие! – кричали они. – Твои прищепки больно щиплются. Это ущемление наших прав! Они галдели и дёргали верёвку, пока Генрих не рассвирепел. Он позвал Бюсси и пообещал, что тот их насквозь продырявит, если они не будут висеть тихо, как бельё. Миньоны покосились на верёвку с предполагаемым бельём и заглохли.
M-lle Dantes: КАК МИНЬОНЫ ДЕЛАЛИ ЗАРЯДКУ Когда пузыри кончились, Генрих стал снимать миньонов с верёвки. - Генрих, - запричитали они, - мы так долго лицом вниз висели, что на нас прям лица нет… давай, что ли, зарядочку косметическую сделаем? - Ладно, - хитро сощурился Генрих. – На косметическую зарядку становись! Равняйсь! Запевай: Анжуйцы делали зарядку: В шкафу сидели по порядку. - Минут пятнадцать посидели И все с окошек полетели, - подхватили миньоны и с песней строем зашагали на газон. - Упражнение первое, - расставив миньонов кружком, - объявил Генрих, - тянемся за кремом: раз-два-три-четыре… А теперь хватаем крем: раз-два-три-четыре… А теперь убегаем с кремом… Тут миньонов как ветром сдуло. Они понеслись прочь, со свистом рассекая воздух. - Стойте, стойте, - спохватившись, закричал Генрих, - крем забыли! Миньоны услышали, остановились, вспомнили, что зарядку делают. Поплелись обратно. - Упражнение второе, - продолжал Генрих, - тянемся за пудрой: раз-два-три-четыре… - А чего он за моей пудрой тянется?! – закричал Келюс, отпихивая Можирона. - А мне Шомберг все ботфорты оттоптал, - пожаловался д’Эпернон. Генрих велел миньонам отойти подальше друг от друга и хватать разные коробки с пудрой. Но миньоны опять сбились в кучу и подрались. Тогда Генрих принёс кадки с цветами и разгородил газон на четыре равные части по числу миньонов. Но и это не помогло. Миньоны лезли друг к другу через забор, пихались и ссорились. - Бегом вокруг меня марш! – прекратил спор Генрих. - Вокруг тебя очень далеко, мы лучше вокруг себя будем бегать, - ответил Можирон. И миньоны закружились на месте. - Семь раз уже обежал, - задыхаясь, сообщил Шомберг. - А я – десять! – похвалился д’Эпернон. - Ты мельче, тебе ближе было бежать, - возразил Шомберг, - а у меня вон какие пуфы широченные, так что я первый прибежал. - А я самый первый! – не сдавался д’Эпернон. - Я первее первого! – крикнул Келюс. - А я, - заявил Можирон, - по-ло-ви-на первого. Генрих зажмурился и зажал уши. А миньоны спорили, пока не охрипли. Кончилось тем, что они друг на друга разобиделись и надулись, как воздушные шары. - Осторожнее! – закричал Генрих, открыв глаза, но было поздно. Налетевший ветер надул широкие пуфы миньонов, подхватил их и понёс. Цепляясь за траву и подпрыгивая на кочках, они покатились по парку. - Хватай меня, держи! – визжал Келюс, пытаясь уцепиться за траву. - Прощай навеки! – кувыркаясь в воздухе, завопил Можирон. Генрих кинулся ловить миньонов. Он гонялся за ними, подпрыгивал, бросался из сторо-ны в сторону. - Помоги-ите! Спаси-ите! – завывали летающие миньоны. – Ай-яй-яй! Ой-ёй-ёй! Трах! – зацепившись штаниной за ветку, лопнул Шомберг. Бум! Бах! Шлёп! Ветер стих, и миньоны попадали кто куда. Утирая крахмальной манжетой пот и ворча: - Хорошенькая вышла зарядочка… больше, небось, не будете дуться… - Генрих подобрал миньонов и поволок их домой. Миньоны были, мягко говоря, не в восторге. - Сам на такую зарядку становись, - стонал д’Эпернон. - Ой, как я об неё приложился, - ныл Келюс, - что же это за зарядка такая твёрдая? - Ничего, - успокоил их Генрих. – Завтра сами себе зарядку сделаете. Только миньоны полагали иначе: Ну нет, Анри, живётся нам и без того несладко, К чему себе же самому проблемы создавать? Вот если бы сегодня мы не сделали зарядку, То завтра было б, чёрт возьми, нам не на что вставать!
M-lle Dantes: КАК МИНЬОНЫ НАРЯЖАЛИСЬ - Вот, Генрих, полюбуйся, - захныкал Шомберг, показывая дырку на пуфах, - во какая здоровая, а всё из-за твоей зарядки! - Кто бы говорил, - возразил Генрих, взял пластырь и залепил миньону… нет, не бок, а рот – чтоб не болтал ерунду. - Непедабодично, - пробурчал Шомберг, отлепляя пластырь со рта, - и вообще, как ты за нами ухаживаешь? Уходил уже! У других миньоны в парфюме купаются… - Как вы мне надоели, - застонал Генрих, - хоть в монастырь уходи… Уж лучше бы вас и не было. - А лучше нас и нет, - кокетливо возразил д’Эпернон. - Ладно, - вздохнул Генрих, - нарядить вас надо, раз такое дело. - Правильно, - оживились миньоны, - давай из тебя шубу сделаем. - С короной шуба выйдет, - предупредил Генрих. - А мы с тебя шубу снимем, а корону тебе оставим, - сказал д’Эпернон, - всем будет поровну. - Да не снимается она, - запротестовал Генрих. – Это же, извините за выражение, шкура! - А мы от других миньонов слыхали, - сказал Можирон, - что с короля семь шкур снять можно, а ты жадничаешь. - Се-емь? – изумился Генрих. – Да что я вам, «Мир кожи в Сокольниках», что ли? Но миньоны не отставали: - Ну Генрих, - канючили они, - ну дай хоть по штучке на брата… - и даже начали дёргать его за что попало, чтобы снять шкуру. - Миньоны, отцепитесь! – зарычал Генрих, как шкура неубитого гугенота, и замахнулся скипетром. - Ну, ну, ну, - попятились миньоны, - уж ты сразу драться… Бог с ней, с шубой, давай мантию твою в расход пустим. Вон она какая широченная. - Мантию дам, - поразмыслив, согласился Генрих, - только и мне что-нибудь оставьте. - Поровну, всем поровну, - успокоил его Шомберг. А Келюс спросил: - У тебя кто-нибудь четвертовать умеет? - Мэтр Кабош есть, - ответил Генрих. - А мантию он на четверых расчетвертует? - Мантию вряд ли, - с сомнением покачал головой Генрих, косясь на Можирона, который приготовил мел, рулетку, счёты и приступил к дележу. Миньон обошёл Генриха кругом, подёргал мантию, посчитал на счётах застёжки. Прибавил воротник, отнял ботфорты. Пересчитал пальцем миньонов. Один, два, три… Когда нако-нец получилось десять, он сказал: - Вот видишь, нас сколько, а мантия одна, - взял рулетку и разделил мантию мелом на четыре части. - А мне что? – возмутился Генрих. - Тебе застёжки, - ответил миньон, - ты их нам подари, мы такие счастливые будем, знаешь? Генрих вздохнул, протёр рукавом будущие подарки и смирился. А миньоны размечтались. - Я, - сказал д’Эпернон, поглаживая мантию, - из своего куска шляпу сошью против морщин. - А я, - зажмурился Можирон, - для окрашенных волос. - Пуфы себе антицеллюлитные заведу, - рассудил Келюс. - А я сделаю себе такой длинный плащ до пяток с капюшоном и дырками для глаз, - изрёк Шомберг, - только не красное дерево, оно уже не в моде, и не платиновый, платиновый мне не пойдёт, а мелированный и с золотой тушью… - Эй, не слишком ли вы размахнулись? – напомнил Генрих. - Разберёмся, - сказал Можирон, - и перекрасим как надо. Одеваться тоже нужно гламурненько. После этого миньоны ничтоже сумняшеся стащили с Генриха мантию и разрезали на четыре части. Затем притащили кучу лаков, теней, туши, пудры и, усевшись каждый в своём углу, принялись перекрашивать свои трофеи. Но тени и пудра не хотели ложиться на ткань, а летали облачками по залу. Миньоны рассердились и стали топать ногами. Косметика закружилась в воздухе, поднялась разноцветная метель, фырканье и чох.
M-lle Dantes: Prevention is better than cure - было сказано не мной. (Перевод для англофобов: лучше предупредить, чем лечить)
M-lle Dantes: КАК СПРАВЕДЛИВОСТЬ ВОСТОРЖЕСТВОВАЛА А Генрих тем временем решил вздремнуть. Расстелил себе постельку, подушечку взбил, крем ночной наложил и улёгся. Лежит, мечтает, какой бы ему сон неприличный посмотреть. А миньоны между тем новый лак для волос испытать вздумали. Достали зеркала, расчёски, бутылки с лаком вытащили. Сидят, причёски лаком поливают, стараются, чтоб побольше ушло. Д’Эпернон подумал-подумал и говорит: - А давайте, кто дольше будет пшикать! - Правильно, - согласились остальные, а Шомберг скомандовал: - Три-четыре! Миньоны лаком на себя пшик-пшик-пшик. Генрих встрепенулся, головой потряс – ничего не понимает. Думает: «Это, верно, парфюмер Рене свои отравы испытывает, сказать, что ли, чтоб его выставили…». Тут голоса миньонские послышались, и Генрих всё понял, успокоился, задремал. Зато миньоны не успокоились. Ещё по флакону открыли. - Теперь давайте, кто громче будет пшикать, - предложил Можирон, и все опять лаком на себя пш-ш! Так громко зашипели, что Генрих с кровати подскочил и в панике по комнате забегал, думал – Гизы войной пожаловали. Но обошлось. Миньоны пошумели-пошумели и давай спорить, кто громче пшикал. «Ишь ты, - думает Генрих, - конкурс у них… А я вот им покажу, как мне спать не давать! Но я не вдруг, я справедливый, до десяти досчитаю, если шуметь не перестанут, напущу на них Бюсси для острастки». Встал и начал считать: - Раз, два… - а сам межу тем халат натягивает. - Три, четыре… - а сам подушку ногой поддал. - Пять, шесть… - уже подкрался к двери, как вдруг… - Тише! – вдруг сказал д’Эпернон, - Генрих же спит! И всё сразу стихло. «Нет, ну надо же, - расстроился Генрих, - терпел-терпел, а всё зря. Слишком уж я справедливый». Снял халат, опять лёг. А миньонам надоело тихо сидеть. «Мы не сильно будем пшикать», - решили они, ещё по флакону достали и опять за своё. - Теперь, - задорно крикнул Келюс, - давайте, кто лучше будет пшикать! Открыли флаконы и хором – ффффуххх! Генрих даже на пол упал с перепугу. Протёр глаза и думает: «Опять за своё! Ну, теперь я долго терпеть не стану, хоть и справедливый! За оба раза отыграюсь! Не так, чтобы с бухты-барахты, до трёх досчитаю». А сам в тапочки ноги суёт, готовится. - Раз… - уже у двери наизготовку встал. - Два… - слышит, кто-то опять: - По-моему, мы тут Генриху мешаем. Не надо больше пшикать, пусть поспит. Генрих прямо подскочил от возмущения, дверь ногой – и к миньонам. - А ну, - кричит, а сам на всю залу ногами топает, - кто мне тут мешать мешает?! - Я, - пискнул д’Эпернон, - о тебе, Генрих, заботился. - А я, - кричит Генрих, - щас тебе всыплю, чтоб ты обо мне не заботился! А подать сюда графа де Бюсси! Миньоны флаконы побросали и бежать. А Генрих остался причёсываться. - Наконец-то, - говорит, - справедливость восторжествовала… А сам лаком на себя пшик-пшик-пшик…
M-lle Dantes: КАК ГЕНРИХ ПО МАГАЗИНАМ ПРОБЕЖАЛСЯ Потом Генрих с миньонами, конечно, помирился, велел им спать ложиться – как говорится, «сон красоты», - а сам по магазинам побежал. Миньоны, конечно, не очень-то хотели средь бела дня спать заваливаться, вместо того, чтобы косметику таскать, но спорить не осмелились, а то как бы опять «справедливость не восторжествовала». А Генрих в карету сел и покатил. В магазинах полную карету покупок набрал и сейф с кодом под косметику не забыл. Едет обратно, улыбается, песенку про себя любимого поёт. Смотрит, и миньоны проснулись, стоят на балкончике и тоже песенку поют: Кто-то едет, ну а кто – непонятно. Если Генрих, то везёт нам помаду, Если Гиз, то ничего не везёт, Только ногти от досады грызёт. Увидали, что это их Генрих, в карету полезли, стали покупки ворошить. Генрих между тем к крыльцу подкатил, велел миньонам покупки разгружать. - Ой, какая косметичка, чур, моя! – закричал Шомберг при виде сейфа. – Буду её на замочек закрывать, никому не давать! - Это сейф, - сказал Генрих, - косметику прятать на всякий случай, чтоб не пропадала. - Может, лучше Бюсси на всякий случай под замок спрячем? – предложил д’Эпернон. - А ключей от сейфа на всех хватит? – забеспокоился Келюс. - Ключ один, - строго сказал Генрих, - у меня будет лежать. - Мдя… - сказал Можирон, - без ключей мы пропадём. - Не пропадёте, - успокоил их Генрих, - что с вами сделается. - Как что?! – завопил Шомберг. – А если тушь потечёт или носик вспотеет?! Ты нас лучше внутри с косметикой закрой, мы там тихо будем сидеть, тихо-онечко… а, Генрих? Но Генрих не согласился и запер косметику внутри сейфа, а миньонов снаружи. Миньоны повздыхали-повздыхали и стали разбирать другие покупки. - Экой ты, Генрих, ерунды накупил, - сказал Келюс, - ничего для красоты не полезно. - Как – ничего? – удивился Генрих. – Разве выпало по дороге – и мыло купил, и порошок зубной… - Ты бы ещё мочалку купил, - перебил д’Эпернон, - помаду накладывать. Я и говорю – ерунды. Чем красоту наводить прикажешь? - А-а, - хлопнул себя по лбу Генрих, - совсем забыл, вы ж без косметики никуда. Но кое-что я вам привёз, - и он достал из сумки четыре пудреницы. – Идите умойтесь – и за стол.
M-lle Dantes: КАК МИНЬОНЫ ЗДОРОВУЮ КОЖУ СОХРАНЯЛИ Миньоны бегом в ванную помчались, не терпится им скорее напудриться, толкаются, друг друга от умывальника отпихивают. Наконец вернулись, за стол уселись. Генрих принюхался, а от них парфюмом пахнет. - Мылись? – спрашивает. - Мылись, - отвечают. - А почему парфюмом пахнете? - А мы лосьон очищающий взяли. - Нет, - сказал Генрих, - так дело не пойдёт, идите умывайтесь с мылом. Миньоны повозмущались, похныкали, но с Генрихом лучше не спорить, пошли с мылом умываться. Когда вернулись, Можирон Генриха предупредил: - По две пудры теперь выдавай. - Это ещё почему? – удивился Генрих. - Одну за мытьё и одну за очищение. - Ладно, - засмеялся Генрих и стал раздавать миньонам пудру. При этих словах д’Эпернон вдруг сорвался с места и куда-то убежал. Остальные придирчиво следили, как Генрих пилочкой для ногтей делит пудру в каждой пудренице на две половинки. Тут прибежал д’Эпернон и закричал: - Генрих! Мне четыре пудры давай! Я ещё раз умылся! С мылом и лосьоном! Генрих придирчиво осмотрел его. - Молодец! – заключил он и разделил д’Эпернону пудру на четыре части, после чего тот победно оглядел остальных. Сам Генрих тоже пристроился носик попудрить. - Стой! – закричал Шомберг. – А лицо мыл? - Мыл, - ответил Генрих и открыл пудреницу. - С мылом мыл? - Угу, - ответил Генрих, набирая пудру на пуховку. - И с лосьоном? - С лосьоном, с лосьоном, - ответил Генрих и поднёс пуховку к носу, чтобы напудриться. - А пудру-то не мыл! – торжествующе завопил д’Эпернон. Генрих так и остался с поднятой рукой. А миньоны выхватили у него пудру и побежали её мыть. После недолгой возни в ванной они вернулись, все в розовых потёках, и, пряча глаза, сообщили, что пудра смылась. Генрих загрустил, а миньоны расселись по местам и выжидающе уставились на него. - Ещё чего? – обиженно спросил Генрих. - Накраситься бы, - робко сказал Можирон. Генрих тяжко вздохнул: - Вон татушки от жвачек возьмите, только потом смойте. - Ни к чему! – отрезал Шомберг. – Красоту не смывают! И, вытряхнув на стул содержимое коробки, миньоны принялись налеплять себе на физиономии чёртиков, лилии, кресты, сердечки и даже светящиеся зелёные черепушки с розовым лаком на зубах.
полная версия страницы