Форум » Покатуха » Перелетные птички. Летняя дюмасферская сказка-2012 » Ответить
Перелетные птички. Летняя дюмасферская сказка-2012
Джулия: Все как всегда, дамы. Думаю, что часть мечтаний сумею выполнить. Если не желаете принимать участия в безобразии - сразу говорите, а то попадете в историю. :) Кто не спрятался - я не виновата!
Мари: Stella, это же потрясающе! снимаю шляпу и преклоняюсь перед талантом (сама не рисую, посему перед художниками просто благоговею)
Roni: - Антисанитария? Теперь вздохнула Ленчик. - Хуже. -Что, то есть Кто может быть хуже антисанитарии? Диалоги -просто супер! Убойные! :))))
Nika: Roni пишет: Что, то есть Кто может быть хуже антисанитарии? Ну точно, господа мушкетеры уж точно лучше антисанитарии а вобще я саму себя таки узнала, особенно в стенаниях о кофе утром автору медаль
Roni: Возвращаясь к теме о кофе. Я вот тут картинку чудную нашла. (Надеюсь, Юля не будет против очередного флуда :)). Зацените: Утащено с портала Superjob.
Диана:
Гиллуин: Знаю я эту картинку
Анастасия_Анжуйка: А я первый раз её вижу. Но это нечто)))
Джулия: Глава семнадцатая, в которой читатель оказывается свидетелем тайной встречи Ночь – время тайн и загадок. Недаром большинство встреч, которые нежелательно делать предметом широкой огласки, назначаются именно ночью. Ночью по улицам ходят только искатели приключений, влюбленные, наемные убийцы и заговорщики. Добропорядочные граждане, у которых нет тайн, предпочитают ночью спать. Утром все тайны исчезают или уходят в тень. Утро – ясное, прозрачное – возвращает домам их истинные очертания, предметам – цвет и размер. Про людей такого сказать нельзя. Напротив, часто ночью люди бывают более искренними, чем днем. Ночь срывает маски. Утром неказистая дурнушка может стать очаровательной женщиной, удачливый страстный любовник – тихим забитым клерком во второсортной конторе, подлец натягивает личину благочестивого святоши… да мало ли чего происходит! Философствовать на эту тему можно бесконечно. Мы только что убедились, что в маленьком провинциальном городке принято было вставать рано. В Париже вставали рано далеко не все. Утро – время наносить деловые и дружеские визиты, которые незачем скрывать. Напротив, иногда их даже афишируют. Если важная персона в половине девятого утра не только поднялась с постели, но и совершает визиты – это удивительно, но совершенно не секретно. Особенно если вышеуказанная персона отправилась в сопровождении лакея и секретаря к своему адвокату, который в разгар судебной тяжбы прихворнул и не может сам приезжать к влиятельному и богатому клиенту. Вельможа проходит в приемную. О нем немедленно докладывают. Больной не в силах встать с постели, но готов услужить клиенту даже в таком плачевном состоянии. Все видят, как вельможа и его секретарь остаются в спальне, а дальше… двери закрываются, лакей встает на страже. Лакей флиртует с горничной жены адвоката и прекрасно проводит время. До господских разговоров и тяжб ему и дела нет… Секретарь ведет записи. Адвокат дает советы. А вельможа, который только что так живо интересовался ходом процесса, тем временем спускается по потайной лестнице в подвал, собственноручно зажигает фонарь и открывает еще одну потайную дверь. Знатные господа веселятся ночью и утром спят. Долго: кто до полудня, кто до обеда. Но еще одну знатную особу нынче утром будит тихое позвякивание за большим венецианским зеркалом. Особа срывается с кровати и бежит открывать потайную дверцу. Пусть все считают, что господин спит. Господин при виде таинственного гостя меняется в лице. - Ну что? - Все в порядке. Люзан предан мне телом и душой. Я плачу ему столько, что для всех прочих он неподкупен. К тому же его жена и дочь сейчас гостят в одном из моих поместий, и я волен делать с ними что угодно. Он знает об этом, и ведет себя благоразумно. - А остальные? - Что вам до остальных? Я веду тяжбу за наследство и озабочен только этим. Люзан старательно разыгрывает подагру, и потому я сам вынужден к нему ездить. - Разыгрывает, надеюсь, по вашему приказанию? - Не думаю, что мое желание совпадает с желанием его высокопреосвященства. - Знаете, мой дорогой, его высокопреосвященство обладает редким даром. То, что мы вынуждены покупать, и задорого, он часто получает бесплатно. По доброй воле. - Люзан предан мне, - повторил посетитель. – Говорите тише и вернитесь в постель. В случае опасности я спрячусь, а вы сделаете вид, что мирно почиваете после… Хозяин ухмыльнулся. - Я должен поддерживать свою репутацию. В конце концов, я – сын своего отца. - Достойный сын, - с поклоном подтвердил посетитель. - Присаживайтесь же, вы не на официальном приеме, - продолжая ухмыляться, предложил хозяин. – Тем более, что я прилягу. Стоять, когда я сижу, сидеть, когда я лежу… - Полноте. Это остроумно, но вы забываете, что мы часто сидим вместе. Пятно солнечного света просочилось в спальню сквозь щель между неплотно прикрытыми шторами. Один из говоривших – гость – был мужчиной средних лет. Второй – хозяин –совсем молодым человеком с красивым, слегка надменным лицом, на котором особенно выделялись живые черные глаза и яркие сочные губы, оттененные полоской тонких щегольских усиков. - Так что же? – молодой человек понизил голос до шепота. - Я получил бумаги, которых мы так ждали. - Где они? - Со мной. Ознакомьтесь немедленно, и я унесу их с собой. У меня они будут в большей сохранности. Вы должны написать ответ. - Здесь нет пера и бумаги! - Я обо всем позаботился. - Вы на редкость предусмотрительны! Но если я не захочу отвечать? - Вы напишете тогда одно слово – нет. Но вы должны, обязаны сделать это сами. Собственной рукой. - А если я все же соглашусь? - Мы все надеемся на это. Ознакомьтесь прежде с бумагами. Молодой человек жадно схватил переданный ему конверт. Вскрыл печать, даже не обратив внимания на то, что она уже надломлена. В конверте лежали двадцать листов бумаги. - Что это? - Это договор, который вы подпишете, если будете согласны. - А это? - Это условия договора. Официальные… и неофициальные. Читайте же, читайте внимательно. От этого зависит вся ваша будущность. Молодой человек начал просматривать документы, но вдруг остановился. - Официальные и неофициальные? Как так? Гость улыбнулся. - Официальные будут знать все. Это та информация, которую мы позже озвучим… когда все случится. Эти же сведения мы, когда придет время, распространим среди тех, кто нас поддерживает. - Когда? - Читайте дальше. Молодой человек вновь взял в руки бумаги и начал знакомиться с их содержанием – на сей раз проявляя самое пристальное внимание. Часы в соседней комнате пробили девять. - Я приказал не будить себя раньше десяти, - сказал молодой человек, заметив нервное движение своего гостя. – Можете быть покойны, за мной шпионят, но все же не осмеливаются нарушать кое-какие указания. - А ваша матушка? - Разве моя матушка не будет знать то же, что знаю я? Гость дотронулся до руки хозяина. - Полагаю, что неофициальная часть послания предназначена только вам. Читайте же. Если вы будете отвлекаться, мы не успеем. Я должен уйти отсюда не позже, чем через полчаса. Курьер ждет, чтобы отвезти ответ. - В Тур? - Герцогиня написала, что ей удалось ускользнуть от надзора. Формально она не арестована, и уж тем более не лишена права навестить своих вассалов, живущих в Пикардии. - Где она? Она приехала сама? Здесь? Она встретится с королевой? - Незачем. Она в Амьене, и в Париж не приедет. - В Амьене? К чему? Гость посмотрел на молодого человека как взрослый - на неразумного ребенка. - Потому что вещь, которая нам нужна для полного успеха нашего плана, заказана именно мастеру из Амьена. Мы уже однажды прибегали к его услугам, и он нас не подвел. - Но почему не в Париже? - Потому что здесь не удалось бы сохранить тайну. Как вы сами сказали, его высокопреосвященство бесплатно получает то, за что мы платим. К счастью, это скоро закончится. Молодой человек закончил чтение. Лицо его оставалось бледным – только на скулах двумя яркими полосами полыхал румянец. Глаза лихорадочно блестели. - Но мы же договаривались, что король… - О, нет, вопрос нужно решать сразу и навсегда. У короля скверный характер и слабое здоровье. Вспышка гнева, нервный припадок, который повлечет за собой необратимые последствия… мы всего лишь ускорим то, что предначертано самой природой. - Но подымется шум, наверняка будет расследование… - Вам нужно думать только о том, что вы будете великим королем. - Я буду прежде всего братоубийцей! Нет, нет! Он уже пожалел меня в деле Шале! Нет! Молодой человек выронил листок, который держал в руках, и крепко зажмурился. - Он не будет долго мучаться, поверьте мне. Недомогание, несварение желудка, суета врачей… это он уже не раз испытывал. Это не вызовет ни малейшего подозрения. К тому же яд будет подан таким образом, что вы тоже… - Я?! - Вам будет предложено то же вино. Из той же бутылки. Вы выпьете за примирение с королем и кардиналом. Но для вас этот напиток будет безвреден, а для них… И все скажут, что в дело вмешался сам Господь. Наступила тишина. Гость не мешал хозяину принять решение. Он понимал сомнения молодого человека – тот должен был подписать смертный приговор не только первому министру, которого ненавидели многие, но и своему родному брату. Королю Людовику Тринадцатому. Молодого человека звали Гастоном Орлеанским. Он был младшим братом короля. Единственным наследником престола в случае смерти Людовика, который так и не сумел пока обзавестись потомством. Гастон уже не раз принимал участие в заговорах. Что ж, нынешний должен был увенчаться успехом. Жизнь брата – или корона? - Для всех заговор ограничивается только уничтожением кардинала, не так ли? – запинаясь, проговорил принц. - Именно так. Это обеспечит нам поддержку армии. Например, Тревиль ни о чем не догадывается. - Тревиль на нашей стороне? - Пока он не знает о второй части нашего плана – да, несомненно. Именно его солдат служит курьером между герцогиней и нами. Мушкетеры отправились в отпуск – что в этом странного? А когда солдат в отпуске, он волен распоряжаться своим временем. Кроме того, мушкетеров очень уважают, плащ этого полка – пропуск в лучшие дома… хоть в Париже, хоть в Амьене. - Значит, герцогиня… - Встретит нашего посланника и передаст ему флакон с готовым ядом. - И когда? - Не позже, чем через пять дней. - Но вы сказали, что мушкетер в отпуске… - Он покинул Париж, но тайно вернулся. Все, ваше королевское высочество. Вопросы можно задать и после полудня, когда мы с вами встретимся в Лувре. И позже. Я остаюсь и всегда в вашем распоряжении, как сегодня. Моя тяжба в разгаре, я постоянно навещаю своего адвоката. - А курьер? - Какое вам дело до курьера? Он, как мне сказали, предан герцогине, словно цепной пес, и исполнит любое ее приказание. В его молчании можно быть уверенным. Если же он вздумает болтать лишнее… что ж… мушкетеры, бывает, погибают на дуэли. - Он привезет? - Он привезет и даже не поинтересуется, что в шкатулке. - Он вас видел? - Он видел Пюизье, переодетого монахом. Молодой принц выдохнул. - Вы предусмотрительны. - Как всегда. Я желаю вам только добра. Гастон улыбнулся. - Я подпишу. Где перо? Перо незамедлительно было подано. Его королевское высочество решительно оставил свой росчерк на трех или четырех листах бумаги. - Браво, - сказал гость. – Вы будете мудрым и решительным правителем, ваше высочество. - Вы расскажете мне все подробности? Я имею право знать. Герцогиня нынче на редкость немногословна, обычно она пишет лучше и больше. - Она суеверна, как все женщины. К тому же кое-какие детали плана еще не согласованы. Мы желаем действовать наверняка. Полагаю, что как только яд будет доставлен в Париж, мы соберемся на совещание и все решим. - Мы? - Разумеется, и вы тоже. У вас в нашей маленькой пьесе будет особая роль, и вы должны хорошо к ней подготовиться. Гость убрал бумаги за пазуху. Принц сидел на кровати и потирал виски кончиками пальцев. Лицо его постепенно приобрело обычный цвет, глаза перестали блестеть от лихорадочного волнения. Гастон принял решение и более не сомневался. - Теперь ступайте, - сказал он своему гостю самым приятным голосом, - и скорее передайте мои сердечные поклоны мадам де Шеврез. Пусть ваш посланник летит как ветер. - Наш посланник, - с поклоном отвечал гость, вставая с приступка кровати. - Мы все трудимся ради вашего успеха и вашего величия. Венецианское зеркало вернулось на свое место. А Гастон… Гастон, у которого позади была бурная ночь, через пять минут спал – да так, что, когда вошел камердинер, ему не было нужды притворяться.
Диана: Веселенькая роль Арамису предназначена!
stella: Наш пострел везде поспел! И куда только Арамис не влезет!!
Ленчик: Я бы сказала, куда только его не втравят. А он по причине "большой и чистой" позволит себя втравить.
Гиллуин: Зря это он. Надо быть осторожнее.
Леди Лора: Вот ведь гаденыш августейший! А Арамису бы мозги вправить на тему того, что большая и чистая любовь до добра не доводит...
stella: А Арамису бы мозги вправить на тему того, что большая и чистая любовь до добра не доводит... А то он краем сознания это не понимал? Ничего, жизнь научит беднягу.
Nika: Любовь слепа и зла, как известно. Даже если бы кто-то и прочел лекцию, все равно бы ничего не услышал...
Леди Лора: Nika Так я и не о лекци... Я о мозгомытии...
Nika: Леди Лора пишет: Я о мозгомытии... Ну да, это само собой, разумеется...
Atenae: Чтой-то уже очередь на мозгомытие выстраивается! Дамы, имейте в виду - я давно здесь стояла!
stella: Сто лет не перечитывала. А ведь могло быть так интересно. В результате - один из самых весомых висяков.
полная версия страницы