Форум » Покатуха » Однажды в Рождество » Ответить
Однажды в Рождество
Леди Лора: Автор: Леди Лора Бета: Keoh (когда увидит))) Фандом: Миры Дюма Пейринг: В основном Ришелье и все, кто под шальное перо попался) Рейтинг: PG Жанр: юмор Размер: мини Аннотация: Однажды в Лувре решили отметить Рождество с размахом...
Ответов - 1
Леди Лора: Чего только не происходит в славном городе Париже перед праздниками! Дамы марафет наводят, кавалеры шпоры точат да сапоги начищают, лавочники на год вперед мошну за счет подарков набивают... Всем весело, все суетятся... Все, да не все. Кардиналу не до веселья, не до празднования - перед Рождеством на казенное угощение в столицу слетелись дипломаты разные со шпионами и все под шумок да под шампанское норовят короля с пути истинного сбить... И вот сидит министр за столом своим письменным, жует кекс по рецепту аглицкому испеченный и предается мыслям безрадостным. Оно и понятно, завтра Рождество, в Лувре празднество намечается с танцами, маскарадом да напитками хмельными - как тут за порядком уследить да интересы державные соблюсти? А тут и король входит - ему-то горя мало, послы со всех уголков Европы ему разных рецептов понавезли, он и радуется им, как дитя. Из кухни выходит только чтобы результаты опытов своих кулинарных на придворных опробовать. Заболтались мы с вами, а король тем временем к кардиналу крадется, в руках тарелку с омлетом держит. - Что это вы загрустили, монсеньор? А я вам омлетика принес, чтобы вы от дел государственных отвлеклись, силы подкрепили... Кардинал на короля косится недоверчиво, подбородок потирает. Знает ведь, что король просто так, по доброте душевной, заботы не проявит, не обучен он нежностям телячьим ни матерью-итальянкой, ни отцом-наваррцем суровым... Стало быть, опять стряслось что-то в семействе королевском. - А пока лакомишься ты омлетом королевским, - продолжает меж тем Людовик, - пораскинь мозгами да посоветуй, как с послом испанским быть? Как явился в Париж, так и сидит все время в покоях королевских, все королеве тайны мадридские рассказывает, да как мужа не слушать учит... - С послом нам ссориться не след, итак воюем на двух фронтах, третий нам не нужен. Ты, государь, посла на охоту после бала-то зазови, да коньяком нашим угости... Так он, умаявшись да перепившись, к королеве уже не пойдет, отсыпаться будет... Обрадовался король совету умному, да и пошел восвояси, а кардинал спать отправился, чтобы на балу при ясном уме быть. На следующее утро в Лувре дым коромыслом стоит. Повара варят-жарят-парят, угощение для гостей готовят, в покоях у королевы крик стоит - чета королевская скандалить изволит. Король, былые грехи супружницы припоминая, стал требовать, чтоб Анна на бал в подвесках пресловутых явилась, а королева в позу стала. Платье ее месяц шилось, костюм маскарадный танцовщицы испанской из алого шелка золотой парчой отделанный никак с голубым бантом не сочетается. Камеристки по углам попрятались, подвески в сердцах Людовиком Тринадцатым брошенные по комнате разлетелись, придворные в дверь заглянуть боятся. Хорошо, граф де Вард не растерялся, за кардиналом побежал - ему-де, не впервой семейство королевское мирить. А тут и королева-мать на шум прибежала. Крик пуще прежнего поднялся - королевы на короля наступают, руками размахивают - Где это видано, - возмущается Мария Медичи, - чтобы муж в дамских цацках рылся, да жене указывал, в чем ей на балах красоваться?! - Как я буду самой красивой, когда вы мне платье испортить пытаетесь?! - вторит ей невестка. Король уж не рад, что этот разговор затеял, от королев разгневанных за кресло пятится, по сторонам в поисках министра своего озирается. А министр за портьерой стоит, но вмешаться не спешит, помнит последнюю ссору с королевами. Но тут уж совсем не до смеху стало, Анна зарыдать собралась, а королева на празднике с лицом от слез опухшим - это ж сразу конец празднику, недостаток этот послы иностранные и сквозь маску углядят! Вошел министр в комнату да и начал речь медоточивую: - И впрямь, ваше величество, ни к чему супругу верную недоверием да былыми ошибками обижать. Тем более в праздник светлый рождения Христа нашего Спасителя. И потом я, ничтожный надеждой тешился, что их величества мне величайшую честь окажут да в моих подарках на празднике появятся... - и протягивает обеим королевам по шкатулке, а там, на черном бархате, рубины с алмазами сверкают, переливаются. Королевы одно слово - женщины, тут же про гнев свой позабыли и бегом к зеркалу обновки примерять. А король с кардиналом пока они поутихли, сбежали из покоев радостные, что легко да быстро отделались. Вот уже и бал начинается. Посол испанский под маской попугаечьей лицо прячет, павлиний хвост распускает, да с Шевреттой беседу рисковую ведет. А герцогиня из-под маски лебедя испанцу авансы дает, а сама графа Холланда, посла английского, в толпе высматривает. Вот и королевская чета приехала. Королева Анна в костюме танцовщицы выступает, рубинами кардинальскими посверкивает, король в костюме охотничьем - ей под-стать кавалер. Супругу под руку держит да по сторонам глядит ревниво. За ними кардинал идет, на толпу смотрит, кто с кем говорит и с кем послы иноземные плясать да шутить изволят. Увидел, как испанец с Шевреттой любезничает, брови нахмурил, пальцами щелкнул, и уже Миледи в костюме демоницы к послу устремилась, на менуэт его ангажировать. А к герцогине граф Рошфор направился, да не успел - сбежала Шеврез в беседку с мавром каким-то. А под маской мавра никто иной как граф Холланд скрывался. Он полдня черный грим на лицо наносил, да только де Вард все равно узнал его. Узнать-узнал, а вот как он Шевретте записку любовную королеве, Бэкингемом коварным адресованную передал, не приметил. Пока он сквозь толпу пробирался, пока предлог подходящий, чтоб Шевретту увести, искал, англичанин с герцогиней уж в зале танцуют... Кардинал на них смотрит, хмурится, и так ему любопытно, о чем это его враги договариваются, что хоть самому в пляс пускайся! Да не тут-то было - сан духовный к пляскам не располагает, а тут еще и королева-мать его под локоток подхватила и ну на отца Жозефа жаловаться, мол совсем капуцин обнаглел - на святых отцов-иезуитов голос повышает да из дворца их гонит, а гвардейцы кардинальские им вслед песенки скабрезные поют... Ришелье кивает, зубами скрежещет, да ведь от собеседницы навязчивой так просто не отделаешься - королева все-таки! Благо, Рошфор взгляды патрона истолковал правильно - подхватил племянницу кардинальскую и ну с ней вокруг Холланда отплясывать! Пляшет, а сам прислушивается, благо посол, даром, что дипломат да англичанин, в порыве чувств все планы герцогине в полный голос выбалтывал. Успокоился кардинал, что все его враги под присмотром слуг верных да и пошел к столу бокал бургундского выпить, мысли освежить. А у стола уже король с королевой стоят. Людовик супружнице своей блюдечко с вареньем тычет, а та отнекивается, на диету строгую ссылаясь. Увидел король министра своего и кинулся его вареньем угощать - оно и правильно, где жена от угощения отказывается, там подчиненному деваться некуда... Так плясала знать французская пока полночь не пробила. Тут по залу холодом повеяло, сквозняк пробежал, пламя свечей задрожало, в каминах загудело... Дамы кто в крик, кто в обморок попадали, кавалеры за шпаги да рапиры похватались. Тут заходит Тревиль в синем кафтане серебром расшитом, в шляпе с серебряными перьями, с бородой ватной до полу и с мешком на плече. А за ним мушкетеры платформу тянут. И стоит на той платформе елка зеленая да пушистая (ее Портос с Арамисом два дня по окрестным лесам искали, а потом с друзьями рубили да в Париж тайком протаскивали, только это другая история совсем) конфетами, орехами да лентами с гербами королевскими украшенная. И повел тут капитан мушкетеров речь странную: - Вечер добрый вам, всей честной компании, поздравляю вас я с праздником великим и в подарок принес я дерево, символ процветания. Пусть, как эта елка, королева наша цветет и король как ствол елочный крепок и могуч будет, и родина наша... Понял тут кардинал, что Тревиль, пока речь учил, перебрать успел вина марочного, подослал к нему девиц придворных с подносами с винами заморскими, сам поблагодарил от имени короля с королевой - те от сюрприза такого в ступоре пребывали. А тут и слуги засуетились - свечи зажгли, двери позакрывали. Мушкетеры на посты свои вернулись и капитана с собой прихватили. Вокруг елки хоровод собрался. Сама королева песенки под елкой той пела, а король ей на гитаре подыгрывал. И гуляла знать французская аж до петухов первых, после чего все и спать разошлись. Все, да не все. К кардиналу с утра пораньше шпионы набежали с доносами да докладами и пока отдыхали король с королевою, министр водой холодной да квасом игристым хмель из головы разогнал, мишуру праздничную с плеч обмахнул да и взялся за дела государственные, будто и не гулял на балу вовсе.
полная версия страницы