Форум » Крупная форма » Предположения и откровения » Ответить
Предположения и откровения
stella: Фандом: Трилогия " Мушкетеров" Герои: Атос, Николь, и все, кто попадется по ходу. Размер: Макси Жанр: фэнтэзи Отказ: Дюма и всем писавшим в духе " Мэри- Сью" Статус: в процессе. Потянуло и меня на влюбленных дам.)))) Старею... Особо нового не ждите: трудно в этой теме найти что-то новое. Но сказки ведь хочется))))) [more]Заранее извиняюсь перед теми из авторов, которые усмотрят в повести сходство со своими ситуациями.( как не крутила, но, видимо, уже выработался некий штамп: даже эпизод из фильма проскочил.( сообразила откуда, только спустя время))))).[/more]
stella: - Скажи, пожалуйста, сколько раз можно перечитывать одну и ту же книгу? - Я ищу. - Что? Что можно найти в тексте, который ты, наверное, знаешь наизусть? - Знать наизусть — это еще не понимать текст. - Глупости... - Ты не понимаешь, что значит искать тайный смысл за знакомыми словами. Ты не понимаешь, как ощущение спрятанного чуда, секрета, известного только мысли писателя, будоражит воображение. - Ты неисправимая фантазерка. Ты видишь то, что хочешь в обычных, торопливо написанных фразах. Хорошо еще, если эти фразы авторские. Человек делал деньги, а ты пытаешься придать всему глубокий смысл. Существует только то, что написано, и только об этом и надо говорить. Все остальное : от лукавого. - Считай как хочешь, но я от своих предчувствий и своих представлений не откажусь. Город спит, укрытый, как плащом, только выпавшим снегом. Улицы девственно чисты, крыши все одинаково сияют серебром под ярким лунным светом. Тучи уползли за горизонт и ничто не мешает ночному светилу заливать холодным огнем рождественский Париж. Полночь давно миновала. Колокол на башне Сен-Сюльпис пробил три часа пополуночи. Странная фигура, совершенно не соответствующая этому миру, робко перебегает от дома к дому, пытаясь держаться в тени. Не то женщина, не то мужчина: волосы до плеч, короткая, выше колен, куртка, синие потертые штаны заправлены в высокие голенища сапог. По лицу не понять тоже: челка до бровей, крупноватый нос с горбинкой, узкие губы. Человек останавливается перевести дух на морозном воздухе и подняв голову видит открытое окно. На подоконнике, опираясь спиной на оконную раму и по-турецки скрестив ноги, сидит человек. В руках у него бутылка и бокал. Звук льющегося вина заставляет прохожего чуть выступить из тени и этого оказывается достаточно. - Эй, вы, что вы забыли в этот час на улице?- довольно бесцеремонно вопрошает сидящий в окне. Непонятная фигура внизу уже с интересом всматривается в негаданного собеседника. - Сударь, а вам не холодно?- с заметным ехидством задает он встречный вопрос. - Не жалуюсь! Не хотите ли выпить за компанию?- широкий приглашающий жест бутылкой очень убедителен. Прохожий мнется. Он очень замерз и устал, ему негде приткнуться в эту ночь. Он вообще еще не очень понимает, где он оказался. Чертовски хочется ответить на столь любезное предложение. Звук шагов ночного патруля решает дело: бедняга согласен принять приглашение. Дверь осторожно приоткрылась и в образовавшуюся щель проскользнуть уже ничего не стоило. Слабый свет свечи высветил деревянную лестницу, ведущую во мрак и тощего парня с длинным и худым, как лезвие ножа, лицом. - Ты кто?- голос с мороза звучал надсадно, пропала певучесть французского. Вместо ответа человек повыше поднял свечу и стали видны первые ступеньки. Гость и рад был взбежать наверх, но провожатый, который явно еще не проснулся, не спешил. Они поднялись на второй этаж и странный парень толкнул дверь. Теперь они оказались в прихожей, в которой было холодней, чем на улице. Откуда-то тянуло ледяным сквозняком. Открылась еще одна дверь и взору вошедшего предстало незабываемое зрелище. На фоне настежь открытого окна стоял человек, облаченный в штаны, ботфорты и распахнутую на груди батистовую рубашку. При одном взгляде на него гостя пробрала дрожь, но хозяин квартиры был спокоен и непринужден, хотя и посинел от холода. Похоже, он был так пьян, что не ощущал мороза. - С Рождеством вас, милейший!- говорил он ясным, глубоким голосом, без малейших признаков заплетания языком.- Я сегодня праздную только со слугой, уж не обессудьте. Так уж получилось, что в эту ночь я остался в одиночестве. Мне не спалось, как видите, а тут - вы! И мне подумалось: а почему бы мне не пригласить одинокого путника скоротать остаток этой ночи? - Я вам благодарен за приглашение. Вы и представить себе не можете, как оно пришлось кстати.- Гость постучал сапогами, стряхивая налипший снег и ступил в комнату.- Как у вас холодно! - Зато так я не опьянел окончательно,- ухмыльнулся хозяин. - Присаживайтесь к столу и угощайтесь: вы, сдается мне, изрядно проголодались? - Как волк,- рассмеялся молодой человек, расстегивая куртку. Хозяин удивленно поднял брови: застежка на куртке была необычной для его одежды, когда пуговицы были скорее украшением, чем способом скрепления частей одежды. То, что оказалось под сброшенной курткой тоже поразило его: рубашка, связанная на спицах с высоким, под горло, воротником, туго обтягивала высокую грудь и подчеркивала тонкую талию. Женщина! Молодой человек смотрел округлившимися глазами на свою гостью, начисто лишившись дара речи. Губы под щегольскими усами шевелились и, наконец, с них сорвалось ругательство: достаточно сильное для его времени, но звучащее безобидно для его гостьи. Непослушными руками он, тем временем, пытался завязать тесемки рубашки, но замерзшие пальцы не слушались. - Дьявол, какого черта вы здесь оказались?- наконец, выдавил он из себя. - Вы меня пригласили!- женщина встала и потянулась за курткой.- Я сейчас уйду. - Сядьте!- приказал молодой человек. - Поешьте сначала. Гримо! Черт возьми, где этот бездельник? Имя « Гримо» произвело шоковое впечатление. Женщина не села,- упала на свой стул. Теперь уже у нее глаза вылезли из орбит. Почти с ужасом она уставилась на стоявшего напротив хозяина. - Гримо? Я не ослышалась, вашего лакея зовут Гримо? А вы, кто вы такой? - Как гость вы должны были бы представиться первым,- насмешливо проговорил молодой человек, - но, поскольку вы дама, представлюсь я: Атос, мушкетер короля. Эй, сударыня, что это с вами?- он не успел подхватить ее и гостья плавно съехала со стула на пол. Королевский мушкетер, чертыхнувшись в очередной раз, опустился на колени и похлопал гостью по щекам. Она открыла глаза и попыталась сесть. Ей помогли не только сесть, но , подхватив с полу одним движением, перенесли на стоявшее у камина кресло. - Пожалуйста, простите меня. Это от того, что я попала с холода в тепло, - пролепетала бедняжка. - В особенности от того, что у меня в доме холоднее, чем на улице, - насмешливо проговорил господин Атос.- Гримо, растопи камин, тут и вправду холоднее, чем в погребе. Итак, с кем имею честь разговаривать? - А можно, я пока не стану называть себя?- попросила гостья. - Нельзя!- отрезал мушкетер.- Я должен же как-то к вам обращаться. - Ну, зовите меня тогда Николь. - А насколько это имя соответствует настоящему?- прищурился Атос. - Настолько, насколько ваше боевое прозвище соответствует вашему настоящему имени,- отрезала дама неожиданно зло. Атос покраснел.: «Кажется, вы не очень отдаете себе отчет в том, у кого находитесь.» - Я бы очень хотела понять, господин Атос, как я здесь очутилась. - Я вас позвал к себе, сударыня, только чтобы вы не замерзли на улице; я не знал, что зову к себе в дом даму. - Вы бы этого не сделали, если бы знали, что я женщина? - Я бы не осмелился делать такое приглашение. - И вы бы дали мне замерзнуть или смотрели бы из окна, как меня убивают какие-нибудь ночные проходимцы? - Не морочьте мне голову, сударыня,- разозлился вдруг мушкетер. - Сейчас вы поедите, а потом ложитесь спать: Гримо вам постелит на кушетке. Утром вы сможете уйти туда, куда шли среди ночи, без всякой опаски.- Он окинул ее беглым взглядом.- Пожалуй, вас придется переодеть: уж слишком ваш наряд выделяет вас в толпе. - А разделить с вами спальню вы мне не предложите?- голос, несмотря на наглый вопрос, дрогнул. - Мне хватит и того, что я впустил к себе в квартиру женщину. Слава Богу, что моих друзей уже нет в Париже: то-то бы они посмеялись. К себе в постель я впущу только ту, что придется мне по душе, а не первую встречную авантюристку. При этих словах женщина широко раскрыла глаза и, вместо того, чтобы оскорбиться, вдруг неудержимо расхохоталась. Мушкетер замолчал, но видно было, что его терпению приходит конец. - Не зарекайтесь, господин Атос!- она едва перевела дыхание.- Ой, не зарекайтесь! Вы не знаете будущего! - Сударыня, вы переходите все границы поведения. Или вы немедленно оставите этот дом или... - Или вы меня сами вышвырнете на улицу, не так ли? Предпочитаю сама уйти.- она встала и схватив свою куртку выскочила за дверь прежде, чем Атос успел сказать хоть слово.
Nika: stella, понеслась душа в рай Хочу дальше и много
stella: Дальше - будет, но пока относительно немного. С приездом! С вас фото и не только еды!))))
stella: Ее храбрости хватило ровно до двери дома. Спускаясь по лестнице, она старалась не промахнуться мимо скользких ступеней и судорожно хваталась за перила, которые в этом доме, к счастью, были деревянными. Не раз и не два она ошибалась и нога соскальзывала через ступеньку. Наконец, сообразив, что она уже внизу, Николь толкнула дверь на улицу. Увы, дверь была заперта. Колотить в нее было глупо: скоро рассвет, а с ним и жильцы начнут покидать квартиры. Она уселась на последней ступени, прижалась плечом к стене и попыталась уснуть. Но сон не шел, а вместо него пришли злые слезы. Что она оплакивала? Ведь она же сама истово мечтала о такой возможности: оказаться рядом. Понять, что могло занимать мысли и желания этого человека. А когда она очутилась так близко от него, он оказался совсем другим. Действительность оказалась слишком жестока: ее пожелания приняты были буквально — ее вбросило в мир, к которому она была не готова. И что теперь? Как вернуться домой? Наверху скрипнула дверь: кто-то собрался выходить. Потом появился робкий огонек свечи и осторожные шаги сабо эхом отозвались на лестничной клетке. Гримо или сам? Это был слуга. Ни слова не говоря, он протянул руку и ухватил ее за ворот куртки. Пришлось идти за ним: сил не было оттолкнуть руку помощи. В комнате не было никого: заново сервированный ужин и расстеленная постель на кушетке. Атоса не было: скорее всего он ушел спать. Николь вопросительно уставилась на Гримо. Тот показал рукой на ужин и на постель и водрузив огарок свечи в подсвечник, куда-то исчез: тоже, наверное, отправился досыпать эту странную ночь. Николь, торопливо сжевав кусок курицы и запив ее глотком вина, сбросила сапоги и залезла под тяжелое одеяло. Свитер и джинсы она стащила с себя не вылезая из-под спасительного укрытия. И почти сразу уснула. Королевский мушкетер Атос стоял в полной растерянности: перед ним на кушетке, скинув одеяло на пол, спала молодая женщина. Но не это вызвало его потрясение: поразило его то, как одета, вернее- раздета была она. Ничего похожего на дамское белье не предстало его взору: какие-то кусочки ткани на бедрах и груди, тончайшие лосины, сквозь которые просвечивало тело: все это ничем не напоминало батистовую рубашку, которую принято было надевать у женщин под платье даже если они переодевались в мужскую одежду. Словно не веря себе, молодой человек взял в руки валявшийся на полу сапог. Странная металлическая полоска по краям распахнутого голенища привлекла его внимание и он, почти машинально, потянул за коротенькую металлическую петельку у основания . Края голенища плавно сомкнулись за его рукой и он уронил сапог. Звук стукнувшего по полу каблука разбудил спящую. Она сладко потянулась на своем ложе и приоткрыла глаза. Вид стоявшего рядом мужчины заставил ее сесть и тут она обнаружила, что ее не прикрывает одеяло. - Ну, что уставились! Отвернитесь немедленно!- отчаянно возопила Николь.- Вы что, женщины не видели никогда?- она в отчаянии натянула на себя тяжеленное одеяло. - В таком виде — не видел ни разу!- трудно было понять сразу, что он имел в виду.- Простите, ради бога. Одевайтесь, я отвернусь. Дрожащими руками Николь натянула на себя джинсы и свитер. - Можете обернуться, - она сидела на кушетке и пыталась ступней попасть в сапог. Ее трясло уже так, что она не могла и слова вымолвить. Хозяин какое-то время наблюдал за ее манипуляциями с сапогом, потом усмехнулся краем губ. - Позвать Гримо, чтобы он вам помог натянуть ваши чудо-сапоги? - Спасибо, я сама справлюсь!- она вскочила на ноги и стоя, натянула сапоги, в одну минуту завершив процесс закрытия голенищ со звуком, напоминающим скрип гвоздя по стеклу. Атоса передернуло. «Ишь ты, какие мы нервные!»- усмехнулась Николь про себя.- «Никогда бы не подумала, что Атос такой чувствительный. Может, он и мышей недолюбливает?» Но мушкетер ничего не сказал. Окинул ее всю пронзительным взглядом и отвернулся. Несколько минут пошли в напряженной тишине: Атос думал, глядя в окно, Николь ждала. Потом он повернулся к ней лицом. - Я вынужден буду оставить вас, сударыня: служба. Я вернусь к вечеру. Постарайтесь никуда не уходить до моего прихода. Нам надо серьезно поговорить, прежде чем вы тронетесь в путь. Гримо вам поможет, если у вас возникнут какие-либо проблемы. Он ушел в спальню и вернулся минут через десять, полностью готовый к выходу: форменный плащ, шляпа, шпага, высокие сапоги. Красавец! Николь постаралась не слишком рассматривать мушкетера: ему бы это не понравилось. Лишний раз сердить хозяина не хотелось: черт его знает, на что этот человек способен в гневе? Если такой же, как в книге — лучше держаться настороже. Гримо получил указания и они с Николь остались наедине. Возникшие у нее вопросы он разрешил несколькими выразительными жестами, а когда и просто соизволил ей показать, где и что находится в доме. К вечеру, к приходу Атоса она уже несколько освоилась и даже пыталась принять участие в приготовлении обеда, но была с негодованием выставлена из кухни. Слава Богу, хозяйка, сдававшая квартиру Атосу, ее не заметила, когда явилась по каким-то делам. Гримо живо выпроводил ее. Николь, чтобы хоть как-то занять себя, принялась разглядывать комнаты, а точнее — что в них имелось. Имелось не многое, но зато об этом стоило говорить. Все выглядело так, как она думала, только портрет был невелик, шкатулка крупнее, чем ей представлялось, а лезвие шпаги было украшено такой насечкой, что за ее изяществом, богатством и красотой эфес уже был второстепенной деталью. Во всяком случае — при беглом взгляде. Еще на полке в углу оказалось с десяток томов на разных языках. Латынь, древнегреческий, испанский, английский. Не плохо для королевского солдата. « И графа!»- подсказала память. Атос явился к десяти вечера. Пьяный — это было видно даже издалека. О чем можно говорить с человеком в таком состоянии? Но он помнил, что его ждут. - Давайте поговорим в другой раз, - предложила Николь. - А вы уверены, что другой раз будет?- он тяжело плюхнулся в кресло. - А вы хотите, чтобы он был? - ответила она вопросом на вопрос.- Я собиралась уходить, между прочим. - Куда?- мушкетер уставился в потолок.- Куда вы собрались уходить, милая моя? Вам некуда уйти. - Вы уверены в своих словах, господин Атос?- гордость заставила ее вздернуть подбородок и выпрямиться с самым независимым видом. -= Абсолютно уверен. И мы с вами это сейчас обсудим. - Но вы … вы не в том состоянии, чтобы говорить серьезно! - Да, я пьян. А еще я чертовски устал и хочу спать. Но есть вещи, которые мы должны выяснить с вами прямо сейчас, госпожа... мгм, Николь. Гримо!- лакей возник по первому же зову, как из-под земли.- Вина и приготовь горячую ванну. - Вам бы лучше холодный душ,- вполголоса заметила Николь. - Ванну не мне — вам!- невозмутимо сообщил господин Атос.- Это займет достаточно много времени у Гримо, а мы тем временем побеседуем. Николь почувствовала, что щеки запылали. Что задумал этот солдафон? Нет, ванна это прекрасно, это очень хорошо( если она только найдется здесь, в этом древнем доме). Но почему он решил о ней позаботиться? А у нее даже переодеться не будет во что... - Завтра вы пойдете с Гримо и купите себе все, что необходимо для женщины. - Он увидел почти панику на ее лице.- Вы не знаете, что вам нужно? Я так и подумал,- он утвердительно кивнул самому себе. - Ну, вот мы и начали разговор. Вопрос первый: кто вы?
Орхидея: Уже затягивает. Подсяду я на этот фанфик, ой, подсяду.))
stella: Надо было отвечать и лучше всего — правду. Но правда была слишком фантастична,чтобы ее можно было говорить, да еще человеку верующему. Еще неизвестно, что он после признания сделает. Вдруг передаст ее Инквизиции? Атос спокойно рассматривал ее поверх хрустального кубка. - Ну что, придумали? Так откуда вы явились? Я жду вашу версию происшедшего. - А как вы думаете, откуда я прибыла? - ухватилась она за его вопрос. - Не знаю. Не могу даже представить. Все это выглядит сплошной... - Фантастикой?- закончила Николь его предположения. - Именно.- Взгляд мушкетера не выражал даже тени насмешки: он был пугающе серьезен. - Господин Атос, вы проницательный человек. Мне очень не хочется лгать вам, но и объяснить то, что произошло со мной я не могу: я сама не до конца представляю, как я оказалась здесь. - Откуда же вы явились, прекрасная незнакомка?- улыбка спряталась в усах, а глаза стали пронзительными и темными. - Мое имя действительно Николь. Я из страны, которой пока еще нет. Больше ничего я вам пока сказать не могу. Я попала к вам не случайно: я очень хотела именно к вам, сударь, именно к вам и вашим друзьям. - К друзьям?- по лицу Атоса скользнула судорога.- Вы опоздали: я остался один, да и я вскоре уеду отсюда. Моя служба подходит к концу. Зачем я вам? Зачем вам мои друзья? И вообще, откуда вы о нас узнали? - Я не могу вам это сказать, вы мне не поверите, господин Атос. - Поверю, не поверю! Разве это важно сейчас, мадемуазель? Важно только то, что вы хотите домой, а дома у вас, скорее всего, нет. По крайней мере — вам до него не добраться. «Кажется, он думает, что я из далекой, неведомой страны»,- подумала Николь.- «Переубеждать его не стоит». - Вы правы, мне в ближайшее время домой не попасть. Но и оставаться здесь мне не хочется, честно вам признаюсь. Ваш Париж не так хорош, как его представляют. - Париж не для слабых людей. В нем или живут или существуют. - А вы, вы господин Атос, какую жизнь вы выбрали в Париже? Атос посмотрел на свою гостью с изумлением, которое очень быстро сменилось выражением высокомерия. - Мы с вами, сударыня, не настолько знакомы, чтобы я отвечал на подобные вопросы,- в голосе явственно звучал лед. - Я понимаю, что мой вопрос бестактен, но, все же? - Почему вы считаете, что я должен вам ответить, а не выставить вас вон? - Потому что вы пьяны, устали и вам не с кем поговорить кроме меня,- тихо пробормотала Николь.- Самый момент для откровенности. - Откровенным я однажды уже был. Меня не поняли. - В Амьене? Лицо мушкетера застыло. Медленно, ощупью, он поставил бокал на стол и, помедлив, встал. Подошел к Николь и нагнулся над ней, глядя ей прямо в глаза и ухватившись руками за подлокотники ее кресла. Теперь она, даже если бы и захотела, не могла вскочить. - Кто вы?- судя по его тону, он не намерен был отпускать ее живой. - Я человек. К нечистой силе я не имею никакого отношения, клянусь!- для убедительности она перекрестилась. Атос шумно выдохнул и выпрямился. Судя по выражению его лица он боролся сам с собой. - Хотите убедить меня, что вам просто что-то рассказали? - Можно сказать и так: мне рассказали.- Николь выдавила из себя улыбку.- Рассказали, как пьяный мушкетер после двух недель затворничества в погребе, в порыве откровенности поведал молодому другу историю своей любви. - А, черт! Дьявол! ДАртаньян разболтал вам?- Атос, весь во власти холодной ярости, схватил ее за запястья. - Да нет же, господин Атос. Это не ваш друг, это совсем другой человек. Он знает о вас все, абсолютно все. Только не все рассказал.- она выпалила это единым духом и уставилась на мушкетера. - Я хочу увидеть этого наглеца,- тоном, не терпящим малейшего возражения, произнес Атос. - Это невозможно: он родится только через двести лет. Странно, но Атос поверил сразу. Правда, он был белее стенки, а зрачки у него расширились так, что глаза стали совсем черными, но он поверил! Наверное, в голосе Николь он сумел расслышать приговор своей немедленной мести. Покачнувшись, он с трудом заставил свои пальцы, сведенные судорогой, отпустить руки женщины. Николь с сочувствием следила, как он добрался до окна и распахнул его настежь, не озаботившись, приятно ли это будет его гостье. Прошло довольно много времени, пока он настолько овладел собой, что смог повернуться лицом к Николь. Увидев, что ее трясет от холода и сырости, затопившей комнату, закрыл окно и взяв кочергу, по ворошил угли в камине. Вспыхнули поленья и стало теплее. - Так вам лучше?- он повернулся к женщине лицом и оно было совсем спокойно.- Рассказывайте теперь. Все, что знаете и даже то, что кажется вам самой чертовщиной. Мне нужны факты. Когда она закончила говорить, уже светало. - Как же вы пойдете теперь в караул?- спохватилась Николь.- Вам же и поспать не удалось ни минутки. - Не впервой,- грустно усмехнулся Атос.- А вот что теперь делать с вами — ума не приложу. К себе вам не вернуться. Жить у меня здесь вы не сможете: я завтра уезжаю. Правда — всего на неделю, но потом я надеюсь выйти в отставку. Разве что, вы поедете( если захотите), в те же края, что и я. Там проще будет вам устроиться. Но вы же, как я понял, интересовались Парижем. - Я интересовалась вашей четверкой, господин Атос. А еще — тем, чего нет в книге у маркиза де Ла Пайетри. Тем, что он так мудро утаил от всех. - Наивная душа, - вздохнул Атос,- неужто вы рассчитываете, что мы вам бы об этом рассказали? - Можете мне не рассказывать, я все равно догадаюсь! Звонкий смех в ответ на эти слова был так неожидан, что Николь просто растерялась. Атос смеялся, смеялся от души то ли над ее простодушием и наивностью, то ли над нелепостью случившегося. Но он не был зол, он не испытывал желания ее придушить на месте и уже за это она была ему благодарна. - Если вы пристроите меня где-нибудь в ваших краях, я буду очень вам благодарна, господин граф,- серьезно сказала она, снова рискнув обратиться к нему так, как следовало в силу его происхождения.- Я обещаю вести себя тихо, как мышка и во всем слушаться вас,- добавила она, протягивая руку. - Хотя бы — поначалу, - и граф пожал протянутую руку, скрепляя их договор.
Камила де Буа-Тресси: Это невероятно вкусно! Но (тапками кидаться не буду, сама не помню канона так подробно, а искать нет времени) если Николь рассмотрела гравировку на лезвии, значит шпага висела без ножен? Мне представлялось, что все-таки в ножнах.
stella: Камила де Буа-Тресси , шпага висела без ножен, потому что в оригинале Дюма обращает внимание не только на эфес, но особенно на насечку на лезвии.
Grand-mere: Атос, "недолюбливающий" мышей, - это
stella: Всю неделю Николь старательно изображала служанку господина Атоса. Его квартирная хозяйка поначалу была в шоке, но после возвращения графа и сообщения, что он съезжает с квартиры, где прожил семь лет и перебирается в собственное поместье, мадам не нашла, что возразить. Все ее надежды лопнули, как мыльный пузырь, а нищий мушкетер в одно мгновение превратился в сиятельного графа. Последний был не для купеческой вдовы, это была птица слишком высокого полета. Атос заблаговременно отправил Николь в Блуа и дал ей письмо к одному из своих арендаторов. Возразить ей было нечего и она покорно залезла в двуколку, в которую ее подсадил Гримо. Атос задержался в Париже еще на несколько дней: впереди у него было прощание с полком и дАртаньяном. Николь так и не удалось познакомиться с гасконцем. В провинции все оказалось проще, чем в столице. Люди были приветливы и достаточно открыты. Она с радостью ухватилась за быт блуасской деревни. В доме арендатора было чисто, хозяйство велось достаточно умело. Николь нравилась его семья и она с радостью взялась делать то, что не требовало особого умения. Оказалось, что посуду можно мыть и начищать до блеска без применения «Ферри», но зато с помощью песка. Руки при этом покрылись цыпками и она на ночь натирала их гусиным жиром, который ей дала жена хозяина. Стирать белье тоже приходилось вручную, но отбивать его вальком ей было не по силам. - И где же ты росла, дочка?- недоумевала матушка Гаспарен, отгружая ей очередную порцию жира. - В городе, матушка,- вздыхала Николь.- Никогда не думала, ни гадала, что в деревне буду жить. Барин наш хоть не злой? - А кто его знает, - пожала плечами фермерша.- Мы его только пару раз и видели. Это наш новый хозяин. Старый с месяц как преставился: добрый был, мухи не обидел, а хозяин не не ахти какой. Пусть покоится с миром,- она торопливо перекрестилась и Николь последовала ее примеру.- Может, новый граф делом займется. Тут хорошая рука нужна, обленились все за годы, пока прежний господин болел. А ты, Николь, разве ничего про нового графа не знаешь? - Откуда мне знать, - пожала плечами Николь с самым невинным видом.- Я его тоже два раза видела: когда Гримо меня наниматься привел и когда господин граф меня отправлял сюда. Красивый он и очень важный; вот и все, что могу вам рассказать. - Не много ты, дочка, знаешь,- покачала головой фермерша.- Ничего, барин по своим владениям ездить будет, может и на тебя глаз положит. Молодая ты, да и он не стар, может и договоритесь,- она усмехнулась, а Николь почувствовала, как ее обдало жаром. «Это что-ж получается, ее готовы в наложницы хозяину подсунуть?»- От этой мысли все в ней взбунтовалось. К тому же это совсем не соответствовало тому Атосу, о котором она читала. Не может он так себя повести! Что, мало вокруг вдовушек, да и в любом мало-мальском городке всегда найдется кому утешить. А тут — Блуа. Это, конечно, не Париж, но если господин Атос и здесь продолжит дружбу с Бахусом, ему уже все равно будет... - Не может того быть, господин граф — порядочный человек,- уверенно заявила она матушке Гаспарен. - Это ты, голубушка, считаешь, что он тебя под венец поведет?- хозяйка ухватилась за бока от хохота. - Нет, ты росла не в деревне, а в монастыре, как знатная девушка. Да и оттуда они выходят, зная что к чему и чего ждать в жизни. Нет уж, если приглянется кто барину — разговор короткий: пожалуйте к нему в опочивальню. А и то — к такому красавцу да знатному вельможе только дура не пойдет. - А если я люблю другого? - Ну и выходи замуж на здоровье. Ты про право первой ночи слыхала? Еще и приданое получишь. - А о чем мы тут с вами говорим,- вдруг взорвалась Николь.- Где барин, а где я? Пусть сначала вспомнит, что я здесь. Небось, как запил с приезда, так и не просыхает до сих пор,- зло закончила она. - Это ты, девка, со зла да по дурости такое говоришь, - медленно и с угрозой промолвила фермерша.- Не нам решать, как жить господину графу. Запомни это на будущее: он тут решает все. Захочет — и нам вовек не расплатиться с ним. А захочет: будем все — как сыр в масле.
stella: Николь угадала не видя: Атос пил. Он очень хотел, чтобы все было иначе, но переезд и прощание с д'Артаньяном дались ему тяжело. Выбитый из привычной колеи, бывший мушкетер никак не мог осознать, что жизнь его вступила в новую фазу. Когда же, наконец, туман в голове и душе развеялся, он вспомнил о делах. Он бросился в них, как в холодную воду и его бурная деятельность привела очень быстро к тому, что вассалы осознали: беззаботные деньки подошли к концу, в доме появился хозяин. Хозяин, который все замечает, которому не соврешь и который знает, чего хочет. Дошла очередь и до фермеров, приютивших Николь. Поутру дом был разбужен ржанием господского коня. Он вошел в дом и Николь его не узнала. Еще не прожитые годы уже наложили свои цепи на графа. Он поддался им с тем большей охотой, что они до срока освободили бы его от земных забот и обязанностей. И не физическая усталость была тому причиной: его что-то грызло изнутри. - Николь, собирайтесь. Поедете со мной в Бражелон,- коротко приказал он. Николь вышла через несколько минут, прижимая к груди узел с немудреным своим скарбом. То, что было на ней в тот памятный день, Атос приказал Гримо сжечь. - Подальше от греха!- объяснил граф свой приказ.- Эта одежда вам больше не понадобится. - Верхом ездить умеете? - спросил он ее уже на дворе. - Ни разу не приходилось. - Плохо. Я сам займусь вами. - Может, не стоит, я боюсь лошадей,- попыталась возразить Николь, оглядываясь в надежде увидеть Гримо. Но слуги с Атосом не было. - Обязательно стоит. Это избавит вас от многих проблем, а меня развлечет. - Разве что — развлечет,- подумала она, не успев сообразить, что Атос подхватил ее подмышки и усадил перед собой в седло. Вас бы, в соответствии с вашим положением, следовало отправить на лошадиный круп позади меня, - вяло пошутил он,- но вы еще, чего доброго, свалитесь с непривычки. Коня он пустил рысью и Николь тут же подумала, что ни за какие деньги не сядет еще раз в седло. Даже если ее еще раз посадит к себе сам граф. - Сидите спокойно, я вас не уроню. Не думал, что вы окажетесь такой трусихой.- подколол ее Атос, но ей было все равно: она вцепилась одной рукой в лошадиную гриву, а другой в луку седла. Она сознавала, что мешает графу, но страх свалиться под копыта коню оказался сильнее. В конце-концов Атос пустил коня шагом. Когда они въехали во двор замка, Николь было уже все равно. Атос осторожно опустил ее, задеревеневшую от непривычной позы, с синяками на ногах, на руки к Гримо. Немногочисленная дворня, состоявшая из привратника, конюха и кухарки смотрела на эту сцену вытаращив глаза. Гримо поставил Николь на ноги и она, едва сдерживая стоны, поковыляла ко входу в замок. Граф смотрел ей вслед без тени насмешки или сочувствия. Николь же отчаянно, как никогда еще в жизни, отчаянно хотела, чтобы всего этого: и замка, и челяди, и самого Атоса - не было. Она хотела домой.
Орхидея: Правдаподобная реакция современной девушки на житьё в старинной эпохе.) Она хорошо ещё отделывается.)
Камила де Буа-Тресси: Орхидея, реакция то правдоподобная, это чтоб видимо Мери-Сью исключить... Понравилось очень про песок вместо "ферри" и жир. Но все же, сколько надо было ехать шагом(!), чтобы оказаться в таком состоянии?! (Рысью еще бы ладно, трясет изрядно, согласна.) Хотя вдвоем в седле не ездила, только одна, утверждать ничего не буду. Что скажут знатоки? Ленчик? Стелла, очень хотелось бы увидеть пару уроков верховой езды от графа;)
Орхидея: Совсем не знаток, но тем ближе ощущения Николь.) Лично у меня после полуторачасовой конной прогулки, с непривычки несколько дней мягкое место болело.) Похожая реакция, когда первый раз после зимы долго на велосипеде поездишь. Хотя велосипед - это просто родная лошадь.) Боком, вдвоём в конном седле - не знаю. Но здаётся мне, что отмять ноги и пятую точку можно запросто.)
stella: Орхидея, лука седла в старых седлах была высокая, так что не очень мне представляется удобным такое путешествие. Даже шагом.)) Камила де Буа-Тресси , я последний раз ездила верхом лет шестьдесят назад. Без седла и стремян. И на старом мерине. Еще на осле каталась и благополучно с него свалилась.( очень больно было: почему-то больнее, чем с лошади.) Уроков Атоса давать не буду - я не граф и даже не Ленчик. Уроков фехтования тоже не ждите: то, что не знаю. стараюсь максимально обходить.( мне и неинтересны фехтующие дамы - вы же знаете уже, как я к этому отношусь.)))) Это уже не ко мне, а к спецам в этом деле.) От Мэри- Сью я не ухожу: я честно признаюсь, что скатилась в нее. Только без амазонок будет в этот раз.
stella: Вопросы, вопросы, вопросы... их было так много, а времени их задавать, а тем более выслушивать ответы на них у Николь не оставалось. Хозяин всерьез задумал делать из нее если не служанку, то домоправительницу в помощь Гримо. Держать ее проживание в замке в тайне он не собирался, делать из нее знатную даму или свою любовницу — тем паче. И Николь, про себя кляня семнадцатый век и с умилением вспоминая достижения своего двадцать первого, поневоле осваивала премудрости натурального хозяйства. Граф был строг, но справедлив. Замок был невелик по меркам дворца, но это был, тем не менее замок со своими службами, с кучей подсобных помещений, с оранжереей, которая давно пустовала. Атос выбрал для себя покои, которые были по соседству с библиотекой и именно эти комнаты следовало содержать в образцовом порядке и чистоте. Как этот педант умудрился прожить столько лет солдатским бытом Николь не представляла. Разве что это получалось благодаря предупредительности Гримо, который хозяина боготворил. Чем больше Николь знакомилась с Атосом в обыденной жизни, тем больше понимала, что влюбиться в такого человека для нее немыслимо. Ей ведомы были, вернее она так считала, причины и его пьянства и его холодности с женщинами. Поставив ее на положение служанки в доме, он тем самым перекрыл ей возможность задавать ему вопросы и вообще, как-то влиять на свою жизнь. Совесть его могла быть чиста : он помог ей, обеспечил ей существование без особых проблем и даже выплачивал жалование. - Зачем мне это?- спросила Николь, получая очередной кошелек. Атос пожал плечами. - Вы служите у меня, вам положено за это вознаграждение, как и всем моим слугам. Собирайте себе на приданое, ведь вы же рано или поздно выйдете замуж.- В словах Его сиятельства прозвучала едва уловимая ирония: «Все вы, женщины, мечтаете только об этом». Тогда она даже не обиделась, а после, размышляя над его словами, задумалась. И у нее созрело предположение. Граф был одинок. Первое время, переселившись в деревню, он пытался найти себе занятие: хозяйство. Но довольно быстро наладив порядок, он все перепоручил Гримо. А сам опять вернулся к лучшей своей приятельнице — бутылке. Теперь если Николь и видела его, то, как правило — в библиотеке, с книгой на коленях, бокалом в руке и пустым, холодным взглядом в никуда. Однажды, вытирая пыль с книг и делая вид, что не замечает присутствия хозяина, она забралась по лесенке почти на самый верх и почувствовала, что он следит за ней. Это был взгляд мужчины. Ей стало неловко и она поспешно спустилась по лестнице так, чтобы ее ноги оказались вне сферы его внимания. Атоса ее реакция забавляла. - Что вы меня рассматриваете, как лошадь на торге?- грубо бросила Николь через плечо, продолжая размахивать метелкой. - Хорошо, что нас никто не слышит,- холодно ответил граф.- Вам не следует выходить из своей роли служанки в господском доме. - Но и вам следует держать себя в нормах приличия,- парировала Николь. - Вы считаете, что я чем-то погрешил против правил?- он отложил книгу, поставил бокал на столик и встал. Подошел к ней и, взяв за плечи, круто развернул к себе лицом.- Вы хотели задать мне какой-то вопрос? Так задавайте его: время для вопросов и ответов пришло. Теперь, когда он предоставил ей право спрашивать, она растерялась. Все, что она передумала за это время, вылетело из головы и она спросила первое, что пришло ей в голову: «А где вы родились?» Атос такого вопроса не ожидал и потому сразу ответил. - В Берри. Разве это важно? - Очень важно! - она ухватилась за его ответ, как за спасительную соломинку.- Ведь то, где вырос человек очень важно для формирования его личности. А ведь вы же граф де Ла Фер, это далеко от Берри. - Ах, вот вы о чем! Вам интересно, как я там оказался? - Если можно, расскажите. - Ну, тогда давайте присядем, разговор у нас долгий предстоит, не так ли?- он чуть нажав на ее плечи, усадил Николь в кресло напротив.- Хотите херес? - Нет, не хочу, не понимаю, что вы в нем находите. - Я вам объясню. Херес - вершина виноделия. Это шедевр, в аромате которого вы найдете все прелести жизни, даже те, что вам уже недоступны. Это любовь и ненависть, это воспоминания и мечты. Для меня это еще и Берри. - Но ведь, кажется, это испанское вино? - У меня оно вызывает воспоминания о детстве и моей бабке со стороны матери. Я рос у нее. Мать была придворной дамой. - Вам не хватало ее? - Меня растили как большинство детей в знатных семьях.- Атос улыбнулся каким-то своим воспоминаниям.- С кормилицей и кучей гувернанток. - И вы были баловнем семьи? - Баловнем? Почему вы так решили? - Потому что была куча воспитателей. - Я очень долго думал, что меня кроме кормилицы и моей бабушки никто не любит. - А ваша кормилица вам рассказывала страшные сказки, - вставила Николь. - В истории Берри много страшных легенд. Впрочем, трудно найти место на Земле, где их не было бы. - Вы про легенду о св. Соланж? - Да, она мне часто рассказывала о ней. Словно предупреждала.- Атос ушел в себя, сильно побледнев, а Николь со страхом следила за этим превращением. Как некогда дАртаньян, она почувствовала, что наступил момент истины, но такая откровенность у замкнутого на себя Атоса ее испугала. - Я не буду вам пересказывать историю с Соланж. Раз вы ее упомянули, значит знаете о ней. Я не мог поступить, как поступил тот рыцарь из легенды, когда случай столкнул меня с Анной. - он опять замолчал. Вы не спрашиваете меня, кто такая Анна, значит этот ваш маркиз о ней писал? - Мне не очень легко об этом говорить, господин граф, но я знаю всю эту историю,- неохотно призналась Николь. Сейчас ей, почему-то, стало неловко выслушивать историю трагической любви и единственным желанием стало прекратить его откровение. Но Атос уже не слышал Николь: его унесли воспоминания. - Я когда-то сказал другу, что она опьяняла. Наверное, она околдовала меня своей непосредственностью, своей искренностью, своим, неожиданно трезвым подходом к жизни. Она почти ничего не рассказывала о себе. Она убеждала самим своим существованием. Жаль, что меня некому было остановить: я уже привык быть хозяином своей судьбы и если принимал решение, то никого не слушал и не слышал. А родителей моих не было уже в живых. - А ваша семья? Ведь у вас же были родственники? - У меня родня по всей Европе, Николь. Но своим решением я отгородился от всех. Зачем я вам это все рассказываю?- спохватился вдруг Атос.- В конце-концов, вам нужен лишь факт моей женитьбы, а я его не отрицаю,- добавил он почти с угрозой. - Господин граф, а как ваше крестильное имя? - вдруг спросила Николь. - А зачем оно вам? Мы с вами не такие друзья и не близкие люди, чтобы вы обращались ко мне по имени, - немного высокомерно осадил ее Атос. - Простите, я лезу не в свои дела,- женщина опустила голову, покраснев до ушей.- Мне показалось, что если вы меня удостоили некоторой откровенности... - То вы можете обращаться ко мне по имени, данному мне при крещении? Пока мы с вами еще не на той стадии отношений,- неожиданно лукаво улыбнулся граф.- Называйте меня Атосом: мне это будет приятно. - А сколько же вам тогда было лет, господин Атос? - Двадцать один. Но я считал себя в праве решать все самостоятельно. - Это не много. У нас это еще совсем юноша. - Ну, вот я и доказал, что был еще неоперившимся птенцом. Вершить суд, управлять графством, решать судьбы подвластных мне людей оказалось проще, чем правильно выбрать жену. Если бы у меня был сын,- добавил он с непоколебимой уверенностью,- я бы никогда не дал бы ему решать самому такое серьезное и ответственное дело, как выбор жены. Николь, раскрыв глаза, уставилась на бывшего мушкетера. - А если у вас будет все же сын и он захочет жениться на той, что выберет себе сам, а не вы — ему, что тогда? - Тогда я буду вынужден остановить его и объяснить, что представитель родов, к которым мы принадлежим, должен думать о их величии и укреплении, а не о собственных страстях. - Мне жаль вашего будущего сына, Атос,- тихо произнесла Николь и отвела взгляд от графа. - Чувства нужно приносить в жертву долгу, - глухо сказал граф.- Я посмел пренебречь этим правилом всего раз и это обернулось катастрофой для нашей семьи. - Это еще можно исправить, уверяю вас!- Николь в полной уверенности в своих словах, даже подскочила в кресле, собираясь развить свою мысль, но Атос остановил ее одним движением бровей. - Пожалуй, я переступил границу откровенности с женщиной, - сердясь на самого себя, промолвил он.- Во всем я склонен винить только себя, сударыня. Я все еще пьян.
Камила де Буа-Тресси: stella пишет: мне и неинтересны фехтующие дамы - вы же знаете уже, как я к этому отношусь Хм, если честно, то не знаю, напомните?)
stella: Я считаю, что женщина со шпагой, фехтующая наравне с мужчинами, это хорошо в одном- двух фиках. Когда их много, это уже скучно. Это уже штамп. На этом форуме уже есть такая тема;( во всяком случае, уровень этих фиков, в отличие от того, что штампуют школьницы в перерывах между уроками, высок) повторяться не хочу. Предпочитаю юбки джинсам.
Орхидея: stella, меня этот отрывок навел на странную мысль, что поведение молодого графа де Ла Фер чем-то похоже на ситуацию у Людовика 14, какими бы разными людьми они не были. Оба, наплевать на мнение родни и общественности и любят девушку, которая испытывает взаимные чувства (или кажется, что испытывает). Оба думают не о долге, а "о собственных страстях". И в обоих случаях есть человек, тоже влюбленный в ту же девушку, и погубивший из-за этого свою жизнь. Может быть сделанный вывод, как у вас в тексте: "Чувство нужно приносить в жертву долгу", и стал одной из причинных мыслей подтолкнувшей графа на объяснение с королём.
stella: Орхидея , вы имеете в виду вторую встречу с королем? Да, Атос человек долга. И как такой человек, он думал прежде всего, что и король выслушает его и из чувства долга подумает не о себе, а о своей обязанности блюсти честь поданных. Атос видел свой долг в том, чтобы остановить короля, не дать ему быть несправедливым в первую очередь как сюзерену перед вассалом. Людовик не понял его; вернее понял, как человека, который хочет ограничить его власть, напомнить ему о Фронде, о феодальной вольнице и о том, что король только первый среди равных.
полная версия страницы