Форум » Крупная форма » Перевод романа "Частная жизнь кардинала Ришелье" » Ответить
Перевод романа "Частная жизнь кардинала Ришелье"
Прекрасная Маргарет: Частная жизнь кардинала Ришелье У нас, духовных, отняты права Обыкновенных смертных: мы не можем Избрать себе любимую подругу - Мы лишены семейных утешений, А все мы не безгрешны и должны Любить, закон природы исполняя. Так для себя избрал я идеалом Мой край родной... что с этою любовью Сравниться может? Почести, богатства Все суета, пустая суета; Бессмертны только слава и народ!.. (Э.-Д. Литтон. Ришелье или заговор) Всем романтическим женщинам мира и своей сестренке посвящаю. Эва Мёнч От автора Как только роман прочитали, так сразу пошли отзывы, типа: "Ну, просто Марыся и Наполеон" и "Каждый хочет примазаться к биографии великого человека!". И только мой старинный друг профессор Антоний, знаменитый своими монографиями и книгами о Ришелье, восторженно сказал: "Верю! Если адюльтер, то именно так! И с такой женщиной!" Могу только сказать, что идея написать книгу родилась не из желания похвастать родословной, а лишь для того, что показать великого французского министра не с традиционной стороны. Самым первым звоночком, который побудил меня заняться изучением факта существования некой Ядвиги-Эльжбеты Слуцкой явилась запись, сделанная в книге регистрации брака краковской церкви св. Юстыны, что рядом с местечком Казимеж, где говорилось, что герцог Лианкур Генрих-Робер де Мерей взял в жены вдову Потоцкую Ядвигу-Эльжбету ур. Слуцкую из Слуцких-Мазовецких. Сразу вспомнился замок Липовецкий, где в семейной летописи, восстановленной в 1901 году, было записано, что основателем родов Липовских и Липовецких был Давыд по прозвищу Ясногорский, который был байстрюком Ядвиги Потоцкой. Пришлось выехать до замка и там провести несколько часов в поисках каких-либо упоминаний о Ядвиге. Сложности заключались в том, что имя было распространенное, а род Потоцких обширный. Но, как говорится ищите да найдете, в небольшой папке, где лежали документы датированные XVII веком нашлась запись о крещении Давида-Жана Слуцкого в часовне св. Себастьяна вблизи Альгамбры. Матерью была записана герцогиня де Лианкур Ядвига-Изабелла ур. Слуцкая. Там же нашлась и запись о даровании Давиду земель и прозвища Ясногорский. А затем и королевская грамота, в которой Давид получает поместье Липовская мельница и получает право именоваться Липовским. Казалось бы связь восстановлена, но становится очень интересно почему долгое время Давид (Давыд) оставался бесфамильным, да и вообще каким образом он из Испании, где был крещен, попадает в Польшу. И что сталось с его матерью? Вопросы, вопросы, вопросы… Самое печальное было то, что после фашисткой оккупации в замке Липовецком мало что сохранилось. И хотя в семейное летописи были даны ссылки на некие документы – этих документов не было. Ниточка оборвалась… Спустя некоторое время мне пришлось заниматься архивом мазовецкого воеводства. Вот тут мне попались любопытные письма позабытого на чужбине французского вельможи, который когда-то составлял свиту Генриха Валуа. В письмах рассказывалось о смерти дочери и о том, что оплакивала бедную девушку лишь маленькая панночка Слуцких Ядзя. Может быть я бы и не обратила внимание на эту Ядзю, если бы не упоминание о том, что панночка очень хорошо владела французским. Поскольку усадьбы тех Слуцких совершенно не сохранилось, пришлось искать по церковным архивам. Вот оттуда и сложилась более стройная картина существования некой шляхтенки Слуцкой, которая своими чудачествами удивляла добрых соседей и которая стала женой князя Потоцкого, а затем и была вывезена французским герцогом в Париж. Информация появилась, но что с ней делать? Подивившись на перепитии судьбы я занялась другой работой и о Ядвиге вскоре забыла. Но видимо наступила пора вспомнить о злоключениях этой дамы. Ибо восстанавливая свои семейные документы оставшиеся от репрессированных родственников я нашла упоминание об «святыне» Липовских – дневнике княгини Потоцкой. Дневник нашелся в одном из музеев. Записи были частично зашифрованы и частично смыты. Но пока шла расшифровка дневника нашлось много писем, домашних летописей, да и просто сказок о Ядвиге-лекарке, которая исцеляла одним своим прикосновением. Оказывается даже небольшой пойменный луг назывался в честь этой панночки - Ядзевы волосы. Время многое что запутала и Ядвига через столетия смешалась с великой королевой Ядвигой в легендах и преданиях. Самое интересное произошло, когда профессор Антоний пригласил меня в США изучить частный архив, который из-за большого количества документов по Бонне Сфорце назывался архивом Сфорца. В этом архиве оказались документы и более позднего времени. Некоторые были подделками, а часть мы после ряда различных анализов посмели считать подлинными. Так среди этих документов нашлись обрывки дневника частного медика великого французского министра Ришелье – мэтра Шико. Мэтр писал различные рецепты, а также любопытные на его взгляд способы лечения многочисленных недугов кардинала, которыми он был измучен в свои последние годы жизни. В записях несколько раз промелькнуло упоминание о герцогине Лианкур, которая была вхожа в круг Ришелье из-за родственных уз связывающих ее супруга и кардинала. Мадам Лианкур умела врачевать, а также была способна к легкому усвоению любых языков, в связи с чем и выполняла некие поручения. Медик в отличии от Ядвиги не шифровал свои записи, но и не писал подробно. Однако в одном месте на мы с профессором обнаружили описание интересной сцены тайной прогулки по парку и возможно свидания герцогини и кардинала. После этого описания медик как будто чего-то испугавшись перестал упоминать о герцогине. Однако упоминание о ней нашлись в мемуарах поэта Антуана Годэ, который писал, что избрал бы герцогиню дамой своего сердца, если бы она не принадлежала хозяину. На этом мое везение закончилось. Никаких документов в Париже о супруге Лианкура я не нашла. Как и о самом герцоге. Догадки я выстраивать не любила, а поскольку о личной жизни Ришелье ходило множество слухов и сплетен, то придумывать новые желания не имела. Но опять упоминание о Ядвиге всплыло на поверхность. Теперь уже мои коллеги из Миланского архива предоставили мне опись документов инквизиции, в которых существовала запись о том, что была заключена, до выяснения некоторых обстоятельств, в Гранаде некая миледи Сомерсет, которая при первом браке носила титул княгини Потоцкой, а во втором – герцогини Лианкур. Что сталось с заключенной покрыто мраком веков. Позднее мне попалась статья моего соотечественника Анджея Влоха, который перебирая папский архив также нашел материалы о Ядвиге и поведал миру о ее лекарских способностях. В заключении своего исследования я просто более подробно изучала семейную летопись Липовецких, в которой нашла отголоски тайны происхождения Давыда Липовского. Сохранилась опись драгоценностей, которые были переданы польской королеве Людвики-Марии, а также подарены дочери Анне в день ее бракосочетания. Украшения эти были уникальными и опись некоторых совпала с украшениями приобретаемыми Ришелье для собственного города. Далее я, как историк, не хотела придумывать. Но мои коллеги стали убеждать меня создать нечто романтическое, ибо сухие научные факты канут в небытие, а роман сохранится в памяти. Ядвига, описанная в романе, не является в полной мере историческим персонажем. Так же как и герцог Лианкур, Антуан Годо (специально изменила фамилию), милорд Сомерсет. Происхождение Давида также остается невыясненным, поэтому романные утверждения остаются лишь гипотезой. Мне только еще раз хочется поблагодарить милейшего профессора Антония за то, что именно он позволил мне смело живописать бредовые идеи. Он убеждал меня, что лучше написать роман о высоких чувствах, чем повторять грязные слухи и сплетни, которыми всегда был окружен образ сурового министра. Пролог Из письма герцога Лианкура Его Высокопреосвященству кардиналу герцогу де Ришелье: «Могу уверить Вашу Светлость в том, что все знания сей благочести-вой дамы будут направлены исключительно на пользу французскому госу-дарству! А знания, которыми она располагает, чрезвычайно обширны. К тому же сердце княгини разбито и принадлежит только малолетнему сыну. А уте-шение она находит в книгах и новых знаниях… В связи с вышеизложенным нижайше молю Ваше Высокопреосвящен-ство похлопотать перед Его Святейшеством о признании моего брака дейст-вительным перед Богом и перед людьми». Глава I. Маленькая герцогиня 1.1. Балет в Лувре Уста без слов – любить никто не мог, Взор без огня – без запаха цветок! Летний вечер освежал. Гулять по улицам было сплошное наслаждение. Но двор собрался в Лувре, где проходил балет «Солнце». Сейчас была не первая постановка этого балета. Первый раз его танце-вали в начале марта 1621 года. Теперь, в связи с тем, что продвижение Том-мазо Савойского в глубь Франции было приостановлено, необходимо было потешить парижский свет. Людовик XIII, несмотря на нездоровье, выступал в образе солнца с яв-ными чертами божества. Знать ликовала несмотря на то, что после праздне-ства многие из мужчин должны были отправиться на войну. Герцог Лианкур, приехавший вместе с супругой, раскланиваясь с мно-гочисленными придворными, пробирался поближе к зрелищу. Внешность герцог имел примечательную. Уже в 18 лет волосы его на-чали стремительно седеть, и сейчас он имел снежно-белую шевелюру. Глаза его, немного навыкате, были серого цвета. Лицо скорее мужественное, чем привлекательное. Стоило также обратить внимание и на новоиспеченную герцогиню Ли-анкур, брак с которой был заключен в далекой Жечи Посполитой, а уж после официально признан папой и ратифицирован во Франции. Цвет глаз у супруги Лианкура был весьма неопределенный: пестрая ра-дужка состояла из серых, голубых и зеленых вкраплений, наподобие мозаи-ки. Сами глаза были круглыми, большими, но глубоко посажеными. Более темные, чем волосы, брови и ресницы, выделялись на бледном лице. Рот был маленький. Губы бледные, к тому же по стойкой привычке всегда крепко сжаты. Роста она была среднего. Казалась худой, поскольку имела длинную шею и выпирающие ключицы. Главное, что привлекало внимание в молодой женщине (герцогине бы-ло 20 лет), так это густые волосы темно-русого цвета, которые явно не хотели быть покоренными заколками и, вопреки моде, не были скреплены жиром. Казалось, один небрежный поворот головы, и герцогиня окажется перед пуб-ликой с распущенными волосами. Герцог неодобрительно смотрел на при-ческу супруги и что-то постоянно поправлял, пока чета продвигалась к сцене. Перед самой сценой им повстречалась племянница кардинала Ришелье Мари-Мадлен Виньеро, госпожа де Комбале, которая с милой улыбкой при-ветствовала герцога. – О, любезный Лианкур, наконец-то я снова могу вас лицезреть. Я уже вовсе не чаяла вновь увидеть вас во Франции! Скольким опасностям вы под-вергаете свою жизнь, беспрестанно совершая длительные путешествия в ба-ронства и далее на восток, а затем обратно! Представьте, любезный герцог, меня вашей супруге! – Мадам, – обратился герцог к своей жене, – перед вами самая умная и самая прекрасная из женщин Парижа, которая могла только появиться на свете! Де Комбале покраснела и бросила на герцога укоризненный взгляд. Смущалась она зря, так как у нее была совершенная красота античной статуи, сочетавшая силу и изящество, тонкость черт и богатство форм. Ее фигура, пусть вытянутая и слегка раздавшаяся, была изящна и пропорцио-нальна сложена. К тому же у нее были восхитительные плечи, и она была красива той красотой, которая, вкупе с красивыми руками и кистями, была в большом почете при королеве Анне Австрийской. Ее тонкое и скромное лицо также располагало к ней, но больше всего восхищались чрезвычайной кротостью ее очень ясных глаз. Ее ресницы не знали краски и, как и брови и волосы, имели цвет лесного ореха, то есть каш-таново-русый. – Это не лесть, любезнейшая маркиза, – герцог склонился перед пле-мянницей кардинала в любезном поклоне, – это просто поверхностная оценка ваших, сударыня, бесконечных достоинств. Во время раздачи комплиментов у новоиспеченной герцогини Лианкур зачесалось в носу, она изо всех сил пыталась сдержаться, не чихнуть. Достав из поясной сумки-муфты маленький кусок батиста, она зажала им свой чуть удлиненный польский носик, но в итоге чихнула очень громко. Звук полу-чился смешной: свист и писк... Ядвига почувствовала, как взгляды устремились на нее. От придворно-го внимания ей стало неуютно. Она зябко повела плечами. Душно, но холод-но было в большой и полутемной зале. Мари-Мадлен де Комбале с покровительственной улыбкой на лице нежным голоском произнесла на ушко герцогине Лианкур: – Не обращайте внимания, любезная герцогиня, на то и двор, чтобы тешиться любым проступком новичков. В сущности, они все не злые, просто вы для них новая забава. – Вот уж, досточтимая маркиза, я не привыкла быть забавой! – с ус-мешкой высоким, но глубоким голосом ответила Ядвига. – А вот и дядюшка! – Мари-Мадлен поспешила прочь от герцогини на-встречу их светлости кардиналу Ришелье. Кардинала не окружала свита. В толпе было еще несколько священно-служителей в подобном звании. Но облик несравненного красного герцога отличался некой магической притягательностью. Безусловно, часть этой при-тягательности давала власть. Однако не только… В Ришелье было нечто те-атральное, но для театра трагедии. Надменность сочеталась с маской страда-ния, то и дело проступавшего на его лице, что он старался скрыть холодной придворной улыбкой. Впрочем, некая живость на лице обозначилась, когда взгляд его коснулся племянницы: вымученная улыбка сменилась улыбкой человеческой, а взгляд из стеклянного стал просто грустным взглядом изму-ченного человека. Ядвига смутилась от того, что подсмотрела эту перемену во взгляде. «Худо мне будет, если я выдам эту тайну», – подумала женщина. – За кем наблюдаешь, Ядзя? – поинтересовался неожиданно появив-шийся рядом герцог Лианкур. С первых дней супружеской жизни, если мож-но назвать так тот альянс, в котором пребывали Ядвига и герцог, они свобод-но общались «на ты» и по именам. – Смотрела на твоего покровителя, дорогой Анри, – голос герцогини стал слегка хриплым, – такое величие и столько горечи и боли! – Ну, за все, девочка, надо платить! Кто высоко взлетел, то продал либо душу, либо тело! А поскольку наш Несравненный пытается сохранить свою бессмертную душу, тело его терзают демоны. – Он так болен? – Ядвига повернулась всем корпусом к мужу и вперила в его лицо свой вопрошающий взгляд: – Чем, давно ли, кто лечит? Герцог неслышно рассмеялся в ответ. – О, взыграло ретивое! Мадам-лекарь вспомнила о своем предназначе-нии! Душа моя! Об этом тебе надо побеседовать с его докторами или пле-мянницей. Для меня лично – это тайна за семью печатями. Впрочем, есть бо-лезни, о которых даже чернь поет. Это геморрой, который подкрался к ус-пешному министру, и мигрени, которые успешно сводят его в могилу. – Анри, прекрати иронизировать. Это действительно интересно. Если он твой покровитель, то я как твоя супруга должна способствовать его здра-вию, – при этих словах Ядвига лукаво улыбнулась мужу. – И кто спорит, лекарка! – отозвался герцог, – Я же говорю, спроси у племянницы, раз уж вы начали с ней общаться, то думаю, что душка мадам Комбале с превеликим удовольствием расскажет тебе о всех болезнях дя-дюшки, если ты согласишься их лечить. Но бойся доставить ему какие-либо неудобства! Ибо в гневе Ля-Комбалетта страшна! – Что за прозвище – «ля Комбалетта»? – удивилась Ядвига. – Это значит буквально – моя маленькая Комбале. Таковой она являет-ся для своего обожаемого дядюшки. Это с его легкого слова так пошло. – Она его ангел-хранитель? – Вроде того. Но ангел несколько назойливый. Ибо охранитель должен быть совсем незаметным, а Мари-Мадлен слишком уж на виду. Теперь настал черед Ядвиги хохотать. – Дорогой, женщинам свойственно становиться навязчивыми. Для нас мужчины – дети малые! Всё делают не так. Герцог вдруг резко развернул жену от себя. Герцогиня снова оказалась смотрящей на пеструю толпу в середине залы. Ей стало заметно, что карди-нал вместе с племянницей направляется в их сторону. – Прошу тебя, Ядзя, – раздался над ухом голос супруга, – сделай более милое выражение на лице и не смотри исподлобья. Ядвига успела только любезно улыбнуться приблизившемуся Ришелье, однако тяжелый и пристальный взгляд его, остановил ее робкую попытку сделать лицо любезным. Вместо этого она уставилась в светло-карие глаза министра, как завороженный кролик на удава. Ей казалось, что в глубине этих странных глаз, в радужке, где рядом с карими крапинками присутствуют серые, искрится живой юмор. «Дика, смущается, взгляд исподлобья», – отметил про себя кардинал. – Так вот какое сокровище вы, любезный мой Анри, откопали в холод-ной стране! – произнес он вслух. – О, я вовсе не сокровище, ваше высокопреосвященство! – вступила вдруг Ядвига и резко замолчала, сконфузилась от своего поступка. Мадам де Комбале пришла ей на помощь. – О, любезнейшие господа! Зачем мы смущаем герцогиню! – пафосно воскликнула она. – Мадам Лианкур еще не знает наших обычаев, да и неожи-данно ей внимание подобного рода. Губы кардинала искривились в усмешке. А Лианкур, приобняв жену за плечи, чуть встряхнул ее. Ядвига отошла от первоначального окаменения и вполне прилично улыбнулась. – Простите мою бестактность, ваша светлость, – обратилась она к Ри-шелье, – наверное, местный воздух сыграл со мной злую шутку, но я возра-зила вашей светлости лишь потому, что в Жечи Посполитой очень много действительно прекрасных дам, которых можно назвать скарбьем, что по-польски означает «сокровище». Я же просто серая придорожная трава по сравнению с этими садовыми розами. – Скорей придорожный цветок, сударыня, – улыбнулся на сравнение кардинал. – Как вы находите Париж, любезная герцогиня?
Ответов - 30, стр:
1 2 All
полная версия страницы