Форум » Нас четверо! » За кулисами Ла Рошели » Ответить
За кулисами Ла Рошели
Rina: Уже давненько собиралась начать выкладывать кое-что из своих "запасников". Но со временем, перечитывая рукописные фики, я пришла к выводу, что они требуют слишком серьезной доработки и намного правильнее будет брать мои ранние истории в качестве основ для новых фиков. Беря пример с уважаемой stella, а также благодаря нашим с ней беседам, я начинаю выкладывать постепенно новый фик, написанный по мотивам моих давних. Также этот фик посвящаю отчасти и Калантэ, уверена, что по мере чтения, она поймет почему :) Фандом: " Три мушкетера" Герои: Вся четверка и еще много кого Размер:- миди Жанр: на всякий случай ООС Отказ:- Не претендую ни на что, все права Мастеру.
Rina: Madame de Guiche Ну, а меня жизнь заставила, гимназия и университет немецкие за плечами как никак, да и каждый день на нем говорю, немцы за эти годы так и не выучили русский
Rina: На сегодня последний кусочек. Всем покойной ночи и доброго утра, кто прочитает завтра. - Черт тебя раздери… - прохрипел дю Трамбле, сверля немигающими глазами гасконца. – Ты все еще жив… - А ну-ка, господин хороший, погодите головой вертеть и голос подавать. Я вас еще не перевязал. Дю Трамбле покорно умолк. Лекарь быстро перевязал рану и дал знак гвардейцу, что он может забирать пленника. Дю Трембле, опираясь на плечо караульного, проковылял к выходу из палатки и напоследок еще раз оглянулся на гасконца. - Атос, как вы думаете, что будет дальше? Ведь он не лазутчик никакой… - сонно спросил ДАртаньян. - Сейчас это не играет никакой роли, друг мой. – ответил Атос, присаживаясь на край походной кровати гасконца и поправляя плащ, которым укрыли юношу. – Главное, что с вами все в порядке и рана ваша не представляет опасности. - Но как вы можете так спокойно рассуждать… ведь это ОНА подослала этого дю Трамбле… а значит, что она…он еще… и кардинал… - слова ДАртаньяна постепенно перешли в несвязное бормотание и наконец в размеренное сопение. - Она не посмеет сделать тебе ничего дурного, сын мой… я этого не допущу… - прошептал Атос, с отеческой нежностью глядя на заснувшего юношу. Убедившись, что ДАртаньян уснул крепким сном выздоравливающего, Атос встал, накинул свой плащ, задул свечу и тихо вышел из палатки. Их палатку никто не сторожил, полагая, что раненые как минимум пару-тройку дней будут отлеживаться. На лагерь постепенно спустились сумерки. Портос с Арамисом все это время просидели в палатке, которую снаружи охранял гвардеец. Вернее Арамис сидел в задумчивости, а Портос мерял палатку шагами. Ему для этого правда хватало всего пять шагов, не разгуляешься. Портос был зол и голоден. Хотя, если сохранять хронологический порядок, он был голоден и потому зол. Аббат же находился в меланхоличном настроении. - Арамис, вы что, спите там что ли? – раздраженно спросил Портос. - Я? С чего вы взяли, мой друг? – Арамис поднял на друга невинный взгляд. - Как вы думаете, что решит с нами делать кардинал? - Портос, если бы я мог предугадывать действия нашего кардинала, я бы сейчас не сидел здесь. – задумчиво ответил Арамис. - А я вот все думаю… - Портос уселся на барабан, зачем-то стоящий посреди палатки. - Думайте, Портос, думайте. – кивнул Арамис, зевая. Вдруг полог палатки поднялся и на пороге появился капитан королевских мушкетеров господин де Тревиль. Он был разгневан и обеспокоен одновременно. Блики свечей плясали, отражаясь в его кирасе. Он молча вошел в палатку, приветствуя взмахом руки, поклонившихся ему мушкетеров. - Господа, у нас проблемы. Кардинал склоняется к тому, чтобы обвинить вас в дезертирстве. - И?... – спросил Арамис, с которого моментально слетело все спокойствие и меланхолия. - И приговорить вас к расстрелу. – устало ответил де Тревиль, скрещивая руки на груди.
Madame de Guiche: - А я вот все думаю… - Портос уселся на барабан, зачем-то стоящий посреди палатки. - Думайте, Портос, думайте. – кивнул Арамис, зевая. Это очень кинематографично. Впрочем, как и последующее появление де Тревиля. Это даже не надо представлять себе - оно уже нарисовано и запечатлено. Rina, продолжайте в том же духе. Это красиво.
Калантэ: Час от часу не легче. :-) Уползаю спать, уповая, что мне приснится, как они выкрутятся... :-)
Диана: Да выкрутятся, но КАК? Вот это не дает покоя. Хотя объяснить сейчас все де Тревилю - уже хорошо. Но это расходится с легендой Атоса. Рина, вам бы еще детективы попробовать писать.
Rina: Диана пишет: Вот это не дает покоя. Значит одна из основных целей достигнута Диана пишет: Рина, вам бы еще детективы попробовать писать. Ну, шерлокоиадой я когда-то увлекалась
Камила де Буа-Тресси: Rina, то то вы научились так обрывать в самом интересном месте и оставлять читателей в подвешенном состоянии...
Rina: Камила де Буа-Тресси Ничего, повисите немного... следующая порция уже на подходе
Калантэ: Rina , меня терзают смутные сомнения! Вот кажется мне, что его высокопреосвященство де Тревиля... как бы это сказать... водит за нос... :-)
Rina: В это самое время в хорошо освещенную, а потом жаркую палатку кардинала привели покачивающегося от головной боли дю Трамбле. Ришелье рассматривал депеши из Парижа, которые его мало интересовали, так как эти новости он уже узнал от своих агентов. Королевские посланцы работали не так расторопно. - Ваше Высокопреосвещенство, по вашему приказу доставили пленника. – отрапортовал караульный гвардеец. - Введите его. – небрежно бросил кардинал, опускаясь в кресло. Дю Трамбле предстал перед кардиналом с опущенной головой и связанными за спиной руками. Несколько секунд Ришелье изучал пленника своим проницательным взглядом. - Вы француз? – вкрадчивым голосом спросил кардинал. - Да, ваше Высокопреосвещенство. – ответил пленник, поднимая голову. - Ваше имя? - Дю Трамбле. - Вы дворянин?! – кардинал слегка приподнял бровь с удивлением. - Эээ… да. – с некоторой, мимолетной неуверенностью ответил дю Трамбле. - И вы… ларошелец? – прямо спросил кардинал, чуть подаваясь вперед. Дю Трамбле задумался, как отвечать на этот вопрос? Соврать, что он ларошелец – запытают в надежде вытянуть из него информацию об осажденных. Сознаться, что он наемный убийца – выдать свою госпожу, которая также под страхом смерти запретила ему говорить кому бы-то ни было о полученном задании и о том, что он вообще знаком с госпожой. А она ветер на слов не бросает. Получалось, что и так убьют, и так тоже. Выбор невелик. С другой стороны, если притвориться ларошельцем, то есть шанс сбежать. Мизерный, но есть. Все эти мысли жужжащим роем носились в раскалывающейся от боли голове дю Трамбле. Он знал, что сознайся он в правде, миледи прикажет прикончить его. И никакой караул не спасет. Дю Трамбле с опаской поднял глаза на кардинала и увидел выжидательный, холодный взгляд вершителя судеб, к которому по чистой случайности попал он, мелкий и никчемный наемник. Испуг, отразившийся на перекошенном лице пленника, никак не трогал Ришелье. Дю Трамбле понял, что он влип. - Ваше Высокопреосвещенство… я… - начал бормотать наемник. Никто не заметил, как полог палатки кардинала бесшумно приподнялся и во внутрь проскользнул чей-то изящный силуэт. Постояв несколько мгновений в тени, силуэт отделился от единственного неосвещенного угла палатки, и в свете канделябров появилась красивая молодая женщина в мужском костюме для верховой езды. Дю Трамбле так сильно вздрогнул, когда она поровнялась с ним, что кардинал не смог этого не заметить. Женщина склонилась в изящном поклоне, будто на ней был не запыленный мужской костюм, а придворное платье, и легким движением руки сняла с головы шляпу, высвободив каскады длинных белокурых волос, которые тут же заиграли таинственным золотистым блеском в бликах свечей. - Миледи?! – воскликнул кардинал. – Как вы всегда тихо появляетесь! - Прошу прощения, Ваше Высокопреосвещенство! – миледи еще раз поклонилась. – Но меня к Вам привело чрезвычайное дело. - Впрочем, как обычно. – хмыкнул кардинал. – Просто так вы никогда не появляетесь, мадам. - Сочту это за комплимент. – сухо ответила женщина. - Миледи, я допрашиваю пленника. Если ваше чрезвычайное дело может потерпеть… - кардинал сделал недвусмысленный жест. - О, Ваше Высокопреосвещенство… - миледи переместилась еще ближе к кардиналу, от чего он почувствовал запах ее терпких духов. – Мое дело как раз непосредственно касается этого негодяя. «Я пропал» - подумал дю Трамбле, закрывая глаза. Никакие деньги, доселе заплаченные ему за убийство этого гасконского выскочки не могли уже скрасить сложившуюся ситуацию. Кардинал с интересом уставился на свою шпионку, мотивы поведения которой до сих пор не всегда были ему знакомы, хотя кардинал почитал себя великим знатоком человеческих душ. Честно признаться, кардинал даже побаивался этой женщины, холодная неприступная красота которой навевала мысли о таких бурных страстях, что порядочному священнослужителю даже толики таких мыслей достаточно было для того, чтобы отслужить мессу и прописать себе пару часов бичеваний. Больше всего настораживало и манило одновременно сознание того, что под этой нежной внешностью скрывается хладнокровный убийца. Что на этот раз взбрело в эту коварную белокурую головку?
stella: Кого- кого не ожидала, так эту стервозу.
Madame de Guiche: stella, а так еще интереснее! давно мы ее не видели)
Madame de Guiche: stella, а так еще интереснее! давно мы ее не видели)
Rina: Сегодня совсем не было времени заглядывать в течение дня и тем более писать, поэтому наверстываю по ночам :) В охраняемой гвардейцами палатке с двумя мушкетерами проходил в это время другой совет. - Так, так, так… - скороговоркой проговорил капитан мушкетеров. – Вы хотите сказать, что ДАртаньяна пытался убить этот самый дю Трамбле? - Да, капитан. – со вздохом подтвердил Портос. - Мы не знаем подробностей, капитан, но ДАртаньян утверждает, что познакомился с этим человеком за сутки до этого. Они выпили вина в трактире и пообщались. И этот самый дю Трамбле прибыл на замену тому погибшему мушкетеру. - На замену?! – воскликнул де Тревиль. – Что за бред? У меня в роте нет такого солдата! Впервые вообще слышу такое имя. - Ну, видимо, не случайно. – отозвался Арамис. - Так, так, так… - снова повторил де Тревиль, крутя ус и о чем-то размышляя. Через мгновение он вскочил с барабана, на котором ранее сидел Портос, уступивший место своему капитану, сделал два круга по палатке, заложив руки за спину. И выскочил наружу со словами: - Никуда не уходите, господа! Я к кардиналу! - Клятвенно обещаем. – хмыкнул Арамис, переглянувшись с Портосом. И каким бы печальным не было положение вещей, друзья во весь голос рассмеялись. Капитан королевских мушкетеров де Тревиль очень быстро, почти бегом, шел по лагерю к палатке главнокомандующего. Его подгоняли негодование и беспокойство за судьбу его лучших мушкетеров. Необходимо было срочно переговорить с кардиналом и сообщить то, что произошло на самом деле. Де Тревиль не знал по какой причине кардинал может иметь зуб на эту бесшабашную четверку, но догадывался, что этот зуб непременно имеется. - Доложите господину кардиналу, что его хочет видеть капитан мушкетеров. – отчеканил де Тревиль, останавливаясь, чтобы отдышаться. - Его Высокопреосвещенство занят и никого не принимает. – буркнул гвардеец. - Молодой человек, Вы забываете с кем говорите… - зло процедил де Тревиль и резким движением откинул полог палатки кардинала. Это было несомненное нарушение субординации, но гвардеец предпочел не связываться с раскрасневшимся и разгневанным капитаном, метавшим гром и молнии. - Ваше Высокопреосвещенство! Приношу свои глубокие извинения за внезапное вторжение, но у меня дело чрезвычайной важности! – с легким, не совсем подобающим в данной ситуации, можно сказать даже небрежным поклоном, де Тревиль вторгся в нутро кардинальской палатки. Кардинал сидел в гордом одиночестве в кресле. От предшествующих посетителей его палатки не осталось и следа. Впрочем, один еле уловимый «след» все еще витал в воздухе, но де Тревиль не мог его знать так хорошо, как Ришелье. Кардинал поднял испытующий взгляд на вбежавшего капитана королевских мушкетеров. - Как, и у вас тоже? Что за вечер такой…– с ироничной улыбкой произнес он. - В каком смысле, Ваше Высокопреосвещенство? – опешил де Тревиль. - Не важно, дорогой де Тревиль, не важно… - кардинал отложил письмо, которое писал. – Да вы присаживайтесь. День был долгим. - Благодарю, господин кардинал, я постою. – де Тревиль вновь вернул себе, потерянное было на мгновение, хладнокровие. - Как скажете. – Ришелье слегка пожал плечами. – Так что вас ко мне привело? Какое такое «чрезвычайное дело»? - Полагаю, Ваше Высокопреосвещенство, что вы осведомлены прекрасно о причине моего внезапного визита… - де Тревиль честно и открыто посмотрел в холодные глаза кардинала. - Не буду скрывать, господин капитан, догадываюсь… - Тогда не будет долго ходить вокруг да около, в военное время каждая минута дорога. – де Тревиль сжал эфес шпаги. – Меня беспокоит судьба моих мушкетеров, которые попали к вам в немилость. - Прежде всего, они попали в руки караула и были задержаны за пределами предписанного расположения, на пути к лагерю. Вам известно не хуже моего, господин де Тревиль, что по закону это может быть причислено к дезертирству. - Да, Ваше Высокопреосвещенство, но они шли в лагерь, а не мимо лагеря! Какое же это дезертирство? Двое из них ранены и не могут временно выполнять свой военный долг, двое остальных сопровождали их и готовы вернуться в окоп в любой момент. И кроме того… они задержали и привели в лагерь негодяя, который покушался на жизнь господина ДАртаньяна! Считать их дезертирами – это противозаконно! – де Тревиль с каждой фразой говорил все громче и горячее. Кардинал поднялся и вышел из-за стола, встав напротив капитана мушкетеров. Он уважал де Тревиля, как умного, хитрого и храброго противника, офицера и командира своих мушкетеров. Но никогда не показывал вида, предпочитая открыто и при короле подсмеиваться над капитаном. Такова была необходимость. - Господин де Тревиль… - вкрадчиво произнес кардинал с каменным лицом. – Закон здесь – это я! Де Тревиль прочитал на лице кардинала так часто появляющуюся непробиваемую уверенность в своей правоте, как в последней инстанции. Сдвинуть его с этой точки было крайне сложно. Напряжение нарастало. - Посему, если я посчитаю нужным причислить этих господ к нарушителям закона, так оно и будет. – завершил свою мысль кардинал. - Я буду вынужден обратиться к Его Величеству за справедливостью! – воскликнул де Тревиль. - О, это сколько угодно. – кардинал расплылся в улыбке, которая не предвещала ничего хорошего. – Пока до короля дойдет депеша, предмета спора уже может и не быть. Совсем.
Калантэ: Юморист, однако... Провоцирует... на что? На побег? Честное слово, детектив!
Nika: Rina пишет: Пока до короля дойдет депеша, предмета спора уже может и не быть. Совсем. СМС на него нету!!!
Диана: Детектив
Диана: На уступки и обещания чего-то Ришелье Тревиля и мушкетеров провоцирует. Шантаж на носу.
Калантэ: А вообще реплика Ришелье звучит так, что обзавидуется любой архизлодей, честное слово! Да еще и миледи подсуетилась... Нет, даже несмотря на доверие к автору - у меня нехорошие предчувствия. Рина, не мучайте...
Rina: Помучать читателей - это же особый кайф Вот маленький кусочек, я в процессе оформления своих идей, у нас дождь, так что надеюсь сегодня еще написать что-то Атос медленно шел в сторону палатки капитана мушкетеров, рана нещадно ныла, отдаваясь болью во всю руку и голову, превращаясь в общую слабость. Но Атос твердо вознамерился поговорить с капитаном наедине. Он не мог предположить, какие страсти разворачивались сейчас вокруг их четверки, но смутное ощущение тревоги и опасности, не покидавшее его уже столько недель с момента событий со злополучными подвесками и приключений ДАртаньяна с миледи, оказавшейся внезапно его собственной женой, не могли отпустить его мысли и душу. С того самого момента, как ДАртаньян признал в кардинальской шпионке графиню, Атос окончательно потерял покой. Он понял, что Анна не оставит в покое ни ДАртаньяна, ни его самого, стоит ей узнать в нем законного супруга. Кроме военных опасностей, в жизни его молодого и во многом неопытного друга прибавилась опасность смерти от рук этой ужасной женщины. О себе Атос не беспокоился, но понимал, что он единственный сейчас способен оградить гасконца от опасности хоть в какой-то степени. Потому что он единственный знает правду. Де Тревилю нужно было рассказать ровно столько, сколько требовала справедливость. Внезапно его внимание привлек шум за одной из палаток. Кто-то незримый прошуршал травой в нескольких метрах от Атоса, затем послышалась какая-то возня, короткий вскрик, шум падения, снова шуршание шагов и, наступившая затем, гробовая тишина. Атос не был вооружен, вернее у него оставался кинжал, который он припрятал в раструбе сапога, достав его, он снял факел с импровизированного фонаря в виде вбитого в землю столба, и бесшумно нырнул в темноту, разрывая ее светом огня. Не успев сделать и десяти шагов, он наткнулся на бездыханное тело, лежащее в канаве. С трудом сдерживая внезапную нервную дрожь, Атос перевернул тело лицом к огню. Это был дю Трамбле. Здесь только что произошло убийство, немым и невидимым свидетелем которого стал граф. Атос увидел, что дю Трамбле был убит, судя по всему, кинжалом с тонким лезвием, ударом в шею. Сонная артерия была разорвана напрочь, все вокруг было в крови. Так ударить можно было только с близкого расстояния, значит жертва подпустила к себе убийцу. Дю Трамбле хорошо знал своего убийцу. И кроме того… Это был удар женским кинжалом, сделанный женской рукой. Атос побледнел от своей догадки и отшатнулся.
полная версия страницы