Форум » Нас четверо! » Когда-то » Ответить
Когда-то
Nika: Болдом и курсивом выделенны фразы из канона
Ответов - 5
Nika: Когда-то он был молод и был мушкетером, тогда небо было голубым, а солнце улыбалось. Тогда эта женщина, пытающаяся проникнуть в его интригу, а заодно втянуть его в свою, сидящая напротив него и наверняка его ненавидящая, была его возлюбленной. Тогда—много лет назад... Тогда он ее любил, обожал, просыпался и засыпал с ее именем и она тоже любила его. По крайней мере, ему хотелось так думать. Но как бы то ни было, тогда они были вместе. «Боже, как она постарела»,--подумал он, внимательно изучая ее лицо. Когда-то он не мог представить своей жизни без нее.—«Однако же, у меня есть чем крыть. Это оружие сильнее всего на свете,»--усмехнулся он про себя. --Я не куплю у вас этих писем, герцогиня, потому что эти письма—подложные. Если бы он сказал, что до сих пор ее любит, это произвело бы на нее такое же впечатление—гром среди того самого голубого неба. А может, он действительно до сих пор ее любит? Ах, как не помешал бы сейчас добрый совет Атоса... Когда-то давно друзья были рядом и это было самое счастливое время в их жизни. Тогда можно было даже ничего не говорить и не спрашивать. Атос всегда знал, что и когда сказать и посоветовать. В отличае от Портоса, который любил влезть всюду, но исключительно из дружеских побуждений. И от этого становился еще более симпатичным... --Послушайте, д'Артаньян, что такое по вашему—честь?—как-то поинтересовался Арамис у молодого человека. Был один из тех самых вечеров, когда все уже устали, но спать еще никто не собирался. Д'Артаньяна вопрос застиг врасплох, но только лишь потому, что он только что уговаривал Портоса оставить в покое кузину белошвейку, и еще потому, пожалуй, что, будучи в том возрасте, когда можно вызвать на дуэль кого угодно, по поводу, а чаще всего без повода, не очень-то предаешься философии. Поэтому он соизволил просто довольно прозаично пожать плечами. --Нет, вы все-таки ответьте,--не отставал Арамис. На него как раз нашло философское настроение, что с ним обычно случалось под вечер. --Да вы сами прекрасно знаете. --Я-то знаю, но мне интересно знать, что вы скажете по этому поводу. --Не знаю,--махнул рукой д'Артаньян.—Я знаю, что она—есть, а что это такое... спросите лучше Атоса, он мастер по этим вопросам... --Ну хорошо, хорошо... тогда скажите—есть на этом свете что-нибудь, чего вы боитесь? Д'Артаньяну было 18 лет, и до той поры, когда он узнает, что самое страшное в этом мире—это потерять любимого человека, живого или мертвого, еще пройдет время... а пока что для него в самом деле наверное не существовало ничего, чего бы он боялся—и это не было наигранностью... и от этого он становился еще более симпатичным... --Да что это на вас нашло, Арамис? --От кузины, наверняка, долго не было писем,--тут же вставил Портос. --Отстаньте, Портос. Кстати, а вы—вы сами боитесь чего-нибудь? Ведь есть же на этом свете вещь, которую вы должны бояться... --Есть,--вздохнул Портос.—Я боюсь того времени, когда мы будем не вместе... Когда-то это было так... когда-то, когда небо было голубым, солнце улыбалось, а они были мушкетерами... Боже, что с ними стало? Когда-то они были одним целым, одним сердцем, одной душой, а теперь... Хитрят, выдумывают, водят друг друга кругами, бояться взглянуть в глаза... а все-таки, тогда на Бель-Иле, я его перехитрил... можно считать, что перехитрил самого Людовика... мелочь, а приятно... Впрочем, самая главная хитрость пока еще впереди... До чего дошло... Он сам не понял, как у него вырвались слова благодарности д'Артаньяну о том, что ему не нужно лишний раз идти к королю... для Атоса... это уже просто ни в какие ворота не лезет... старость, попробовал успокоить он себя, и потом, я тружусь ради их же блага... ну, хотя бы частично, но все-таки они у меня на первом месте... Когда-то он представить не мог, что разговор с женщиной, которую он боготворил, сведется к тому, что главной задачей для него будет только одно—чтобы она не догадалась, что он—генерал ордена... Впрочем, когда-то он не мог представить, что и это возможно... Он все-таки сделал это. Однако проклятие, которое бросает побежденный, идущий за колесницей триумфатора, не принесло должного удовольствия... возможно, он даже об этом пожалел, но что сделано—то сделано... как и со всем остальным... И уж конечно он представить не мог, а на самом деле должен был додуматься, что спустя некоторое время фразой «Если бы вы только знали, сколько раз Арамис выходил из тюрьмы», она собственноручно вынесет ему приговор... Когда-то такое было немыслимо... Дверь за ней закрылась. Теперь он четко понял, какой вещи еще надо бояться в этом мире: невозможность заплакать, когда это необходимо... заплакать, как когда-то умел плакать, когда небо было голубым, солнце улыбалось, а он был мушкетером...
Люсьет Готье: Nika, проникновенно!
писатель: Nika трогает
Камила де Буа-Тресси: Nika, это так душевно... Я чуть не расплакалась... Спасибо!
Эжени д'Англарец: Бедный Арамис!
полная версия страницы