Форум » Не только по Дюма » Америка, Нью-Йорк, рождество. » Ответить
Америка, Нью-Йорк, рождество.
Nika: Автор: Ника. Размер: миди. Фэндом: бурная фантазия автора. Статус: не закончен. Жанр: Бог его знает.
Ответов - 49, стр:
1 2 3 All
Диана: Какие замечательно хорошие отношения у отца и сына... И отец смог все же убедить сына, что "ничего не случилось", несмотря на изначально правильные догадки того...
Nika: Диана, Диана пишет: Какие замечательно хорошие отношения у отца и сына Вы же понимаете, какая парочка у меня в голове вертелась, когда это писалось.
Диана: Ну да
Ленчик: Nika пишет: Вы же понимаете, какая парочка у меня в голове вертелась, когда это писалось. Дааа))) Хто б сомневался?)))
Nika: Ленчик, никто-никто!
Nika: Отец оказался прав—Тому была явно не судьба сегодня дойти до спальни, хотя он старался изо всех сил и теперь уже, кажется, заснул бы сразу и без всякого виски. Однако на сей раз при третьей попытке (как там гласила одна из нескончаемых русских пословиц Дмитрия, «бог троицу любит», вспомнил Том) зазвонил телефон Джастина, который тот оставил на тумбочке. Звонок в третьем часу утра показался Тому более чем подозрительным, к тому же, он не хотел будить Джастина и сам взял трубку. Определителей номеров тогда еще не было, поэтому Том понятия не имел, с кем он будет говорить такой поздней ночью, плавно переходящей в раннее утро. --Джастин, негодный мальчишка, у тебя нет никакой совести! Ты меня в могилу свести хочешь, хочешь, чтобы я умерла тоже, как моя бедная, несчастная сестра, только в моей смерти обвинят тебя, негодный ребенок, как тебе не стыдно, совести у тебя никакой нет, почему ты не отвечаешь, чертов племянник? Том, даже если и хотел, ни за что не смог бы вставить словечко в этот поток фраз, который, впрочем, произносился весьма приятным голосом. --Я тебя спрашиваю, мерзкий подросток, почему ты молчишь, когда я с тобой разговариваю? Ты же взял телефон, он у тебя не для красоты, отвечай мне немедленно! --Простите, мэм...—осторожно вставил Том. --Ой, господи! Вы же совсем не Джастин... куда это я попала в такой поздний час? --Вы попали ко мне, мэм. --В самом деле? Вы знаете, я так примерно и подумала... а вы—это кто? И где мой негодный племянник? Пусть немедленно ответит, иначе я с ума сойду, так и знайте! А мне хватит уже сейчас плохих новостей, слышите вы там, кто бы вы не были! --Успокойтесь, мэм, с вашим племянником все в порядке. Он у меня и спит беспробудным сном. --Ах, он у вас и в порядке... Ну, тогда я могу быть совершенно спокойна? Он ведь у вас не натворит никаких глупостей, правда? --У меня натворить глупостей просто невозможно, мэм, уверяю вас. --Вы знаете, я ведь примерно это и подумала. Но вы, пожалуйста, не беспокойтесь, я завтра же приеду и заберу его. Нечего ему стеснять посторонних людей, у вас итак наверняка забот хватает. --Послушайте, мэм, я как раз хотел предложить, пусть он немного поживет у нас. Ему сейчас необходимо мужское общество, поверьте. И вам совершенно не о чем беспокоиться, мы уже совсем не посторонние. --Вы это серьезно предлагаете? --Поверьте, ему сейчас это будет очень нужно. --Но ведь я даже не знаю, как вас зовут. --Том Вудсайд. А вас? --Энн Браун. Постойте, я, кажется, слышала как Джастин про вас рассказывал. Вы отец его соседа по парте, верно? --Ну вот видите, я же говорил, что мы вобще не посторонние. Ну как, вы согласны? --Ладно, забирайте. Только не присылайте мне его обратно, если вы не сможете с ним справиться. --Мне кажется, я уже с ним справился. «Как там говорит Дима? Когда кажется, креститься надо? Что-то я не очень про это понял. Зачем креститься, для чего?»--вспомнил Том. --Ну-ну. Расскажете мне потом, как вам это удалось. Во всяком случае, спасибо вам за заботу, мистер Вудсайд. --Я вас прошу, называйте меня Том. И вобще, приходите в гости. Раз у нас с вами общий ребенок, должны же мы знать друг друга в лицо. --Как-то не удобно. Я одинокая женщина, вы женаты... --Уже нет. --Сочуствую. --Спасибо, не стоит. Так вы придете к нам на рождество? --Приду, если вы обещаете, что Джастин будет себя хорошо вести. --У меня все дети ведут себя хорошо. --Ладно, мистер Вудсайд. Вот я приду и проверю, как он себя хорошо у вас ведет. А теперь уже поздно и нам всем пора спать. На этот раз Том не стал возражать, однако по дороге в спальню вспомнил, что собирался отправить Дмитрию емейл, так как был совершенно не прав. Но такое письмо следовало писать на свежую голову и очень хорошо обдумав каждое слово. «Я подумаю об этом завтра,»--пообещал себе Том словами Скарлетт О'Хара и теперь уже действительно отправился спать.
stella: Будет новый брачный союз? В будущем...
Камила де Буа-Тресси: Что-то мне не нравится этот будущий брачный союз как-то...
Nika: Камила де Буа-Тресси, Камила де Буа-Тресси пишет: Что-то мне не нравится этот будущий брачный союз как-то А вот не бегите впереди батьки в пекло .
Камила де Буа-Тресси: Nika, это не я, это Стелла. Это был комментарий к ее сообщению) А продолжения фика жду с нетерпением.
Nika: Камила де Буа-Тресси, это не я, это Стелла Это предположение, не утвержденное сверху.
Nika: Вместо эпиграфа: мои нынешние жизненные обстоятельства таковы, что приходится выкладывать примерно со скоростью "сказки" Ленчика (подозреваю, что это сравнение стало форумным определением степени занятости автора. ) Вечером в пятницу перед рождеством, попросту в сочельник, Том никого не ждал. Идея неожиданного знакомства с тетушкой Джастина должна была состояться в субботу. Том удивлялся сам себе—это было настолько не в его стиле организовать что-либо подобное, причем предложить это самому, что он даже совершенно забыл о том простом факте, что он совершенно не умел готовить. Впрочем, в благословенной стране Америке можно было спокойно прожить всю жизнь, не пользуясь умением готовить, тем более, что люди уже пришли в себя после сентябрьской трагедии и перестали сметать с полок все подряд, как это было в первые дни после 11го сентября, когда под конец дня в магазинах можно было увидеть опустошенные полки, особенно в консервных рядах. Однако Том поймал себя на мысли, что почему-то не хочет ударить лицом в грязь и не собирается подавать к столу заказную пиццу или замороженные полуфабрикаты. Надо было срочно выпутываться из ситуации. Пока Том лихорадочно искал выход из положения, в дверь неожиданно позвонили. Неожиданно это было еще и потому, что в Америке в принципе обычно уважали личное время и являться в гости без приглашения считалось по меньшей мере странным. Однако в дверь позвонили еще раз и Том подумал, что теперь действительно было бы неплохо открыть дверь и так и поступил. На пороге стоял китаец. --Добрый вечер, мистер Вудсайд,--самым вежливым голосом произнес Сунь-Вынь.—Вы позволите мне войти? --Конечно,--пожал плечами Том. --А вы позволите захватить с собой моих двух друзей?—не дал Тому опомниться китаец.—Дело в том, мистер Вудсайд, что это, в том числе и ваши друзья,--закончил он свою тираду. Том так и не понял, что произошло, но через пять минут все четверо—он, Сун-Вынь, Дмитрий и Похаб уже сидели в кухне, что в принципе тоже было не очень принято в Америке, где все сборища проходили в гостинном салоне за коктейлями. А тут появилась бутылка водки, соленые огурцы, какое-то тушенное мясо с рисом и специями, которое приволок Похаб (судя по виду, мясо было бараниной и пахло совершенно восхитительно) и еще что-то, принесенное Сунь-Вынем, что пока оставалось секретом. Судя по быстрым и четким действиям китайца, Похаб и Дмитрий тоже не были осведомлены заранее о готовящемся действии. Вот каким образом маленький китаец сумел приволочь двух совсем не маленьких приятелей, так и осталось загадкой для Тома, однако факт оставался фактом—все четверо уже сидели за столом на кухне, вдыхая атоматы мяса, которо Похаб назвал странным словом «плов», на что Дмитрий тут же радостно закивал и подтвердил, что плов нужно точно запивать только водкой и ничем другим. --Ладно, насчет водки я понял, а что мы еще будем делать?—поинтересовался Том. --Разговаривать,--незамедлительно ответил Сунь-Вынь.—Нельзя бросаться нашей дружбой после того, что мы все пережили, а вы, господа... --Стойте, стойте, у меня же здесь дети,--вдруг вспомнил Том.—Детям вовсем не обзязательно слушать то, как мы будем разговаривать. --Согласен,--кивнул Сунь-Вынь.—К тому же мяса тоже может на всех не хватить. --Джон, Джастин, подите-ка сюда,--позвал Том мальчишек и те тут же появились в кухне.—В общем так, мой дорогой сын, никогда не думал, что придется сказать тебе эту фразу, но возьми-ка ты мою кредитку и идите-ка вы в ночной клуб, и не возвращайтесь домой, пока он не закроется. --Па!—удивленно протянул Джон.—Ты ли это? Ты не заболел? --Нет, дорогой, к тому же, Джастин давно собирался показать тебе приличный ночной клуб. --Я готов,--тут же кивнул Джастин.—Тем более, кое-кому уже и коктейли можно. --В самом деле, я и забыл, мне ведь уже очко,--вспомнил Джон.—Па, но раз так, то можно мне сегодня, наконец, попробовать «Секс на пляже?» Том поперхнулся, но отступать уже было некуда. --Послушай, Джон, если ты до сих пор еще этого не пробовал, то пробовать тебе это на пляже я точно не советую,--незамедлительно вставил Дмитрий. Том поперхнулся еще раз. --Да это у нас просто коктейль такой, Дима,--сказал Джон.—Но вобще-то пробовал я это действительно не на пляже. --А ну вон отсюда оба!—закричал Том.—Нашли, чем шутить... --Да кто же шутит, па,--заметил Джон, но увидев выражение лица отца поспешил испариться вместе с Джастином и кредитной картой. --Простите меня, мистер Вудсайд, я, кажется, слегка переборщил,--произнес Дмитий. --Это не вы переборщили. Это я думал, что у меня дети будут воспитанны так же, как был воспитан я. --Это мы все так думали,--заметил китаец.—Однако времена меняются и мы меняемся вместе с ними. --О, и у нас тоже есть такая же поговорка,--вспомнил Дмитрий. --Продолжим беседу,--сказал Сунь-Вынь, накладывая всем по приличной порции плова.—Что вы не поделили между собой, господа? --Как это что?—возмутился Том.—Он у меня увел жену! --Она сама ушла,--заметил Похаб.—Я ее не уводил. --Да? А кто ей говорил, что ее любит, а? --Ну, мистер Вудсайд, ушла она не потому, что я ей говорил про это, а потому, что вы ей этого не говорили,--назидательно заметил Похаб. --Молодец, Похаб, пятерка,--сказал Дмитрий. --Да пошли вы все к черту,--стукнул кулаком по столу Том.—Мы будем шутить или расставим точки над и раз и навсегда? Сунь-Вынь, зачем вам вобще все это сдалось? --Нельзя бросаться дружбой,--упрямо повторил китаец.—Расставляйте точки над и, господа, только спокойно. Успокойтесь, мистер Вудсайд, не вы первый и не вы последний. Выпейте лучше еще водки. --Давайте еще водки,--согласился Том.—Но послушай меня, Похаб, если мы действительно хотим все уяснить, уясни себе такую вещь: если ты ее обидешь, будешь иметь дело со мной, а я, да будет тебе известно, когда-то занимался джио-джитсу. --Я могу обидеть женщину, мистер Вудсайд?—возмутился Похаб. --Он не может,--подтвердил Дмитрий. --Женщин вобще нельзя обижать,--заключил Сунь-Вынь.—Все с этим согласны? Все четверо дружно закивали. --Хорошо, мистер Вудсайд. Простите меня, если можете,--неожиданно для самого себя изрек Похаб. --Бог простит,--буркнул Том, не представляя, какой у него мог быть вариант ответа и что бы это в любом случае изменило. Вечер закончился несколько радостнее. Приятели прикончили спиртное и еду, нахваливая кулинарные способности Похаба, запили все замечательным зеленым чаем, который притащил Сунь-Вынь, и улеглись спать валетом на диванах в гостинной. Лично Том извлек из этого лишь одну пользу: Похаб изо всех сил старался не ударить лицом в грязь и наготовил плова на целый полк, поэтому кое-что еще осталось и на завтрашний прием гостей, а уж десерт, так и быть, можно будет купить в кондитерской.
stella: Nika , исходя из определения скорости, я не только болтлива, но и бездельница высшей марки. Вы - мастер диалога, честное слово. Представила себе эту компашку! А ведь лет тридцать назад представить такой интернационализм на кухне было почти невозможно!
Диана: ППКС, Стелла.Диалог замечательный. Nika пишет: Он увел у меня жену... Но послушай меня, Похаб, если мы действительно хотим все уяснить, уясни себе такую вещь: если ты ее обидешь, будешь иметь дело со мной, а я, да будет тебе известно, когда-то занимался джио-джитсу. Если бы везде так сидели на кухнях, никах 11 сентября бы не было бы нигде...
Nika: stella, Диана, благодарю за теплые слова! Постараюсь на праздники еще парочку кусочков закончить, ибо дело близиться к концу.
Ленчик: Ооо! Заедать водку пловом и запивать зеленым чаем - как знакомо-то)))) Ностальгия, однако!
Nika: Ленчик, так это же наоборот--не водку пловом, а плов водкой .
Nika: Холодным зимним вечером Марк Сэмуэл Вудсайд-старший, названный таким красочным гибридом имен в честь великого Марка Твена, на котором был совершенно помешан его собственный отец, и частично помешан он сам (Том Вудсайд совершенно справедливо считал, что ему еще относительно мало досталось всего, что касается имени) сидел в кофейне «Золотые доллары» и молча взирал на сердечко из жидкой карамели, которая девушка-продавщица старательно вывела на пенке в чашке кофе. Именно это сердечко почему-то совершенно выбило Вудсайда-старшего из равновесия. Он едва не вернул кофе обратно, начав накручивать себя, что ему уже вобще нет никакого смысла пить кофе, тем более, с выведенным на ним сьедобным сердечком. Вот где-то в мире же сейчас существует Эфиопия, где голодающие дети вобще не знают, ни что такое кофе, ни тем более про существование сети кофеен «Золотые доллары.» Стоп, успокойся, Марк, немедленно возьми себя в руки. Прекрати истерику, в конце концов, ты взрослый мужчина. Это просто логический конец всего, ясно тебе? И ты уже все решил и это решение единственно правильное. Там будет вечный покой, и там не будет не больно, не, самое главное, стыдно. Последнего он боялся больше всего на свете. Если человек не в состоянии обслужить сам себя и ответить за свои действия, какая же это жизнь? Вудсайд-старший додумался до того, что даже жалел, что его не было в злополучных небоскребах. Там были здоровые, молодые и не совсем люди, но они могли бы жить и жить. А бедняга Тим, один из крупнейших руководителей фирмы, оказавшийся на один из последних этажей, разговор которого с диспетчером службы 911 облетел весь мир? Очнуться, чтобы посмотреть на все в последний раз, на секунду поверить в возможное спасение и все равно умереть, это ли не насмешка самой судьбы? А может быть, он и не имеет права на такое решение, особенно после того, что сейчас пережил мир. С другой стороны--да кто он после этого вобще такой, мелкая сошка. Никому, кроме его близких, дела до него не будет. И он свободный человек и имеет право умереть так, как ему хочется. Стали даже говорить, что те в последних этажах решились прыгнуть потому, что не хотели, чтоб им указывали, как умирать. Ерунда это, покачал головой Марк, насыпав корицы на нарисованный цветочек. Вот зачем он сейчас насыпает сюда корицу? «Наверное, я вобще так сижу в последний раз»--подумал Марк и от души бухнул еще корицы.—«Они прыгнули потому, что тоже не хотели мучаться. Бедняги, не хотел бы я быть на их месте. Если рассудить, я вобще легко отделался—я сразу узнал свой диагноз.» Марк покачал головой опять—он пришел сюда, чтобы привести в порядок мысли, а мысли этого никак не желали. И тут он понял, что должен сделать: ему надо с кем-то поговорить, иначе добром это все не кончится. Но тут появился другой вопрос: с кем. Марк вдруг пришел к выводу, что за долгую, счастливую жизнь лучшим его другом была жена Лиз, а после нее сын Том. Это, конечно, было прекрасно, но ни с той, ни с другим он не мог сейчас обсудить то, что его волновало. Был еще один бывший сослуживец, который, впорчем, сейчас бы не сильно помог: на старости лет он, в понимании Марка, слегка поехал головой и развелся с женой, с которой прожил совершенно счастливо долгие годы. Оказалось, что все это счастье—придуманная картина для детей и соседей, причем для последних даже больше, чем для первых, поскольку дети уже сами давно выросли и успели вырасти и своих детей. Оказалось, к всеобщему удивлению, что они уже давно были не просто не счастливы вместе, а даже мечтали о том дне, когда станут свободны друг от друга. --С ума ты сошел, Джонни,--кричал ему тогда Марк.—Кто тебе воды подаст на старости лет, а старость эта уже совсем не за горами. --Знаешь что, Марк,--пожал плечами приятель.—Я тут пришел к одному выводу. А пить-то мне и не хочется. Марк закрыл рот, поскольку не знал, что сказать в таком случае, пошел домой и признался в любви жене. Та решила, что он заболел, но тогда он еще был совершенно здоров. А вот сейчас он болен, и поговорить ему не с кем, поскольку остальные друзья были семейными парами, а Джон сейчас был не советчик. И тут Марка осенило. Он вспомнил, что сын очень хорошо рассказывал про своих новых друзей, и что если бы не они, не известно еще, как бы он пережил все, что случилось в их семье. Он и уход дочери из дома переживал не менее болезненно. Марк прекрасно это видел и радовался, что у сына действительно хорошие друзья, что сейчас вобще стало большой редкостью. Он даже перестал удивляться тому факту, что один из этих друзей араб и мало того, тот самый нехороший человек, к которому ушла Грейс. Этот факт стал для Марка настоящей загадкой. Но сейчас его интересовал не Похаб и не Дима, хотя это тоже был товарищ, достойный хорошего удивления. Марк подумал еще раз и достал мобильный телефон, который сейчас оказался как нельзя кстати, хотя он всегда был против этого нового чуда техники. --Па?—удивленно произнес Том.—Ты мне звонишь по мобильному телефону? Ты не заболел? --Я здоров,--тут же соврал Марк, поскольку он был готов к этому вопросу.—Лучше скажи мне, как я могу поговорить с твоим китайским другом Сунь-Вынем. --Па, ты меня пугаешь. Зачем он тебе сдался? --Видишь ли, твоя мама на старости лет вбила себе в голову, что ей просто необходимо научиться правильно варить зеленый чай,--еще раз соврал Марк. --Так пусть почитает интернет. --Твоя мать и этот ваш интернет? Не смеши меня. --Ну хорошо, па, я понял. Тогда набери его в скайпе: Хунь Сунь-Вынь. Запомнишь? --И не подумаю. Я с тобой по скайпу говорю только по очень большим государственным праздникам. А ты хочешь, чтоб я с посторонними там беседовал. --Хорошо, па. Я попрошу его позвонить тебе на мобильный. Но ты меня все-таки пугаешь. С тобой точно все в порядке? --Я же говорю тебе, я здоров. Но вот если я не получу рецепта в ближайшее время, то тогда у меня действительно могут быть проблемы. --Хорошо, я понял. Он позвонит тебе в ближайшее время. Это все? --Да, мой милый. Я рад, что у тебя сейчас все хорошо. Марк выключил телефон и относительно успокоился. Сунь-Вынь сейчас будет то, что ему необходимо: относительно посторонний человек, который не только выслушает, но и даст хороший совет. А пока можно выпить еще одну чашку кофе, но только без всяких цветочков.
stella: Nika , кажется и вы меня понимаете!
Диана: Человек не должен быть один. Даже если он очень мужественный...
полная версия страницы