Форум » Не только по Дюма » Сказочка к празднику (продолжение) » Ответить
Сказочка к празднику (продолжение)
Ленчик: Название: "Баллада о переселении душ" Nika, спасибо! :) "Хорошую религию придумали индусы: Что мы, отдав концы, не умираем насовсем" В.С. Высоцкий Автор: Как ни странно, Ленчик. Сама удивилась. Фандом: предположительно - Дюма. Размер: сколько получится... Статус: неокончено, в процессе. Жанр: Видимо, ООС / кроссовер / "попаданцы" В качестве эпиграфа: Почти двадцать лет назад мы со школьными подругами собрались встречать новый год. Было нам лет по четырнадцать. Первый раз без родителей, совсем, типа, взрослые и самостоятельные, ну, вы понимаете :) И вот минут за десять до боя курантов тогдашняя моя соседка по парте рассказала верную примету - от первого до последнего удара часов нужно успеть загадать желание, написать его на бумажке, сжечь ее, размешать пепел в шампанском и выпить. И тогда все точно-точно сбудется. Ну, разумеется, мы так и сделали. Кто-то успел, кто-то нет. Кто-то загадывал хорошего кавалера, кто-то - успешное поступление, кто-то - разрешение завести собаку, кто что. В прошлом году на встрече выпускников мы вспомнили тот новый год и знатно похихикали над загаданным, поделились, у кого что сбылось. Я тогда промолчала - меня бы все равно не поняли. Хотя я успела и написать, и сжечь, и выпить. Этот клочок тетрадного листа в клеточку я помню до сих пор. На нем простым карандашом было написано: "Хочу, чтобы Дюма был неправ"...
stella: Ленчик , я не боюсь старого Атоса, я все равно старше его, и намного.))) Я про тех мэрисьюшек, у которых только одна мысль в голове насчет него.))))Поэтому они его под себя строят. Хотя, конечно, есть и такие среди нас, кто любит мужчин постарше.)))) Но боятся, если серьезно, не возраста графа, а то, как он будет реагировать. Многим кажется, что почти сверстник их поймет, а 400 лет разницы во времени - это пшик, ничто, если объяснить ему, как они появились в его времени.
Grand-mere: Ленчик, не-не-не, не ВМЕСТО Феди - без него никак! - а каким-нибудь добровольным "пятым помощником третьего заместителя" (по Задорнову). Хотя... это уже раздувание штатов, да? Тогда пусть я тихонько посижу в уголке, погреюсь? Ленчик, боюсь, что я опять не в тему и не совсем "в ту степь", но вот разбередило... ...Соприкоснулись гранями миры, Открыт портал людского соучастья, И изменились правила игры: Взаправду все: и жизнь, и смерть, и счастье. А может, это вовсе не игра - Ведь суть людей осталась неизменной... ...Вернуться вновь, уйдя навек вчера, Заставив покачнуться ось Вселенной... Вот как-то так. И еще "А снег идет, а снег идет, И все вокруг чего-то ждет..." Зачем же ждать?.. - сорваться ввысь, Ведь снег идет - как жизнь... И сотканы в едином полотне Любовь и боль, надежды и потери, Чтоб раствориться в белой пелене, Уйти в небытие под запах ели. Уйти не в смерть - в круговорот, И все равно, который год, И все равно, который век, Ведь жизнь идет - как снег...
Кэтти: Grand-mere , чудные стихи. Имеют отношение ко всем нам, а не только к героям "Сказочки",( да простит меня Ленчик).
Ленчик: Grand-mere Очень в тему и в степь! Спасибо! Очень правильные и душевные стихи. Кэтти, Ленчик даже не понял, за что надо прощать. Стихи жизненные. Потому и трогают.
Камила де Буа-Тресси: Grand-mere, спасибо за стихи! Очень сюда подходят и по настроению, и по смыслу. Как здорово, что мы тут все собрались и вдохновляем друг друга!
Ленчик: https://dumasfera.forum24.ru/?1-16-1576188531165-00000027-000-160-0#128
Ленчик: https://dumasfera.forum24.ru/?1-16-1576189307231-00000027-000-220-0#193
Ленчик: Реплика коротким манежным галопом шла вдоль длинной стенки плаца. Ленчик, вслух считала темпы, стараясь вести лошадь одновременно рукой и шенкелем. – Раз. Два. Три. Четыре. Ногу! Раз. Два. Три. Четыре. Ногу, кобыла! Гнедая сбилась с ритма, сменив ногу существенно позже, чем требовалось. Девушка перевела лошадь в шаг и, отдав ей повод, спросила: – Маняш, где у нас проблема-то? Мы ж с тобой меняли ноги неделю назад. Вполне прилично. Как так-то? Кобыла ничего не ответила, только ее чуткое золотисто-коричневое ухо, отороченное тонкой черной каймой, повернулось назад, на голос. Они прошагали до угла и начали все сначала. На этот раз Реплика дважды сменила ногу, после чего снова сбилась. То же самое повторилось и на третий раз. – Да что ж ты будешь делать, а? – Ленку нисколько не смущал тот факт, что гнедая не поддерживает разговор. – Отдыхать надо меньше… Мне, в основном… Ладно, переключим мозги, потом еще попробуем. Легким касанием шенкеля она выслала лошадь, на ходу вспоминая одну из давно заученных схем. Ритмичный скрип снега под копытами звонко разносился в прозрачном воздухе. Серпантин на рыси, шаг, остановка, снова подъем в рысь, принимание, прибавка по диагонали... Казалось, лошадь заранее предугадывает каждую следующую ее просьбу. Но стоило им вернуться к менкам, как все началось сначала - кобыла сбивалась, пропускала команду или выполняла ее невпопад. – Мань, ну ёшкин кот... – Не слушается? Ленчик вздрогнула от неожиданности. Атос стоял у ограды плаца. Поставив локти на верхний поперечный брус и уперев подбородок в переплетенные пальцы, он изучающе смотрел на лошадь и всадницу. С непокрытой головой… Овчинная меховуха, небрежно наброшена на плечи… Редкие снежинки медленно кружились в неподвижном, безветренном воздухе и, замирая, ложились на волнистые волосы графа и густой мех безрукавки. «Ай, браво! – подумала Ленчик. – Давайте еще до кучи простудимся!… Ладно мы привыкли без курток шастать… Но нам-то, на минуточку, и лет поменьше будет. Раза этак в два… И одно дело лошадку работать, когда сам взмыленный по шею, и совсем другое – просто постоять…» Девушка подъехала к нему и остановила кобылу. – Слушается. Она хорошая девочка, – Ленчик похлопала гнедую по шее. Та с готовностью остановилась и обернулась назад, всем своим видом отчетливо намекая, что хорошие девочки заслуживают хотя бы маленький сухарик. – Я сегодня косячу. Не могу ей толком ничего объяснить. Вам не холодно? – И что же от нее требуется? – Атос невозмутимо проигнорировал обращенный к нему вопрос. – Ногу сменить. На галопе. – Она меняет ногу. – Ну да, на прямой меняет, на серпантине меняет. А в три темпа – уже нет. Даже в четыре сбиваемся. Разговаривать с графом, сидя в седле, было немного неуютно, и девушка бросила стремена, собираясь спешиться. – Покажите. Ленчик пожала плечами, развернула кобылу и снова подняла ее в галоп. Реплика, которая уже настроилась на завершение тренировки, обед и теплый денник, прижала уши и недовольно топнула задней ногой, но всерьез спорить не стала. Картина в точности повторилась. Атос жестом подозвал их к себе. – Прямую контр-галопом. Потом уводите ее от стенки из угла, - он рукой указал направление. – и менки через середину. Сокращайте. Не давайте ей торопиться. В этот раз все получилось чуть лучше, Реплика успела четыре раза сменить ногу, пока они проходили плац по диагонали. Однако, до идеала все еще было далековато. – Похоже, я понимаю, в чем дело. Вы позволите мне попробовать? Ленчик медлила с ответом. С одной стороны, отказать или предложить другую лошадь было бы несколько не логично, с другой – в седле точно теплее. А вот с третьей… Она успела с утра немного подвигать Шери, чтобы та не застаивалась в деннике, и вполне могла сравнивать двух кобыл. Манька была серьезнее. И намного строже. Она всегда проверяла всадников и делала это так изобретательно, что рядом с ней вороная была милой детской лошадкой. Вдобавок Реплика абсолютно зверски козлила. Правда, к чести ее, надо сказать, что делала она это довольно редко, но уж если делала… Стоило кобыле почувствовать малейшую неуверенность всадника, и она избавлялась от человека с одного-двух мощных пинков. При этом в опытных руках она всегда работала честно и старательно. В общем-то, нормальная спортивная лошадь, но вот далеко не самый подходящий вариант сейчас для графа. Самым неподходящим, конечно, был бы Казбек, у этого вообще крыша на последнем шурупе держится… И все равно, черт знает, что взбредет в кобылью голову… Атос продолжал держать Реплику под уздцы, не оставляя девушке выбора, и Ленчик, скрепя сердце, кивнула: – Конечно. Она спрыгнула на землю, мельком показала кобыле кулак, который та невозмутимо обнюхала, и мысленно предупредила: «Высадишь – убью!...» Потом перехватила у графа поводья, взглядом указав на Реплику. Атос коротко кивнул. Он шагнул к боку гнедой, положил левую руку ей на холку и на мгновение остановился. У Ленчика сжалось сердце. «А хватит ли у вас сил на лошадь-то сесть? Не в том вы состоянии, господин граф, для таких упражнений… И Манька, как назло, высоченная… в кого только вымахала, дурища?...» Девушка тряхнула головой, гоня прочь накрепко отпечатавшиеся в памяти слова из книги «чтобы с трудом сесть в седло ему понадобилась поддержка лакеев»… Ее волнение и неуверенность тут же передались лошади, кобыла нервно взмахнула хвостом, фыркнула и заплясала на месте. Ленчик строго окрикнула Реплику, призывая гнедую к порядку. – Стремя? – Атос вопросительно взглянул на девушку. «Интересно, это вот что? – подумала она. – Привычка? Или вы хитрите и отсылаете меня, к противоположному боку, чтобы уж точно не полезла помогать? Хотя про подпруги на резинках вы, конечно, не в курсе…» Проскользнув под шеей лошади, она отозвалась с другой стороны: – Держу. Кобыла перестала топтаться и, повернув голову, потянулась носом за девушкой, явно намереваясь проверить, не завалялось ли в ее карманах чего-нибудь вкусного. Против обыкновения, Ленчик не отстранила от себя большую, чуть горбоносую голову. Впервые она нарушила собственный незыблемый принцип - никогда не кормить лошадь во время тренировки. Пока перед кобыльим носом есть еда, гнедая точно не станет отвлекаться на обдумывание возможных выкрутасов. «Действуйте, господин граф. Я доверяю вам и уважаю ваше решение. Хоть и боюсь, конечно, до трясучки…» Одна только Реплика ни о чем не задумывалась, она пользовалась внезапной удачей и с хрустом грызла третий кусочек сахара.
Ленчик: Как всегда, мои безмерные благодарности Стелле!
Эжени д'Англарец: И как всегда, граф прекрасен! Кстати, за восстановление предыдущих иллюстраций тоже большое спасибо! Я по ним соскучилась...
stella: Ленчик , а что это за "подпруги на резинках"? Интересно, граф только Лене хотел помочь или проверял себя самого? Мне кажется, себя проверял. В любом случае, у него проявился хоть какой-то интерес к происходящему. Ну, не мог человек, всю жизнь проведший в седле, остаться равнодушным в такой ситуации.
Lumineuse: А граф воспрял духом! Надеюсь, попытка будет удачной...
Grand-mere: А граф воспрял духом! Надеюсь, попытка будет удачной... ППКС! (опередили Вы меня) Два учителя - уже педсовет, а два "лошадника" - ? Но так и начнется мало-помалу возвращение к жизни. Ленчик, какое все-таки чудо Вы творите!
Ленчик: stella пишет: Интересно, граф только Лене хотел помочь или проверял себя самого? Что-то мне подсказывает, что не без этого. В Измайлово был тренер по конкуру, который как-то сказал хорошую фразу: "В этой системе, что-то сломалось. Давайте разбираться, кого чинить будем." stella пишет: что это за "подпруги на резинках"? В современных подпругах пряжка крепится не непосредственно к кожаному ремню, а к широкой и плотной резинке. Это практически сводит на нет необходимость второму человеку придерживать стремя при посадке на лошадь - седло не съедет. Т.е. съехать оно, конечно, может, но для этого нужно будет уже очень постараться. Плюс их наааамного легче затягивать по сравнению с "историческим аналогом" Lumineuse, поживем - увидим. Grand-mere, два современных конника - это хана. Тезис многократно проверен... Где бы что ни говорили, любой разговор так или иначе на лошадей сворачивает.
stella: Лен, а как в прошлом всадники тогда в седло садились, если "перетягивали" его набекрень, встав в в стремя? Получается, если в одиночку, надо было всю тяжесть тела переносить на холку лошади, или с места, без стремени, вскакивать? Мне рассказывал конюх, когда я еще малая была, что, для того, чтобы затянуть подпругу (этот разговор в деревне был), надо лошадь кулаком в пузо ткнуть, а то они хитрые, надуваются, а потом седло просто съедет, потому что подпруга ослабла. А потом я такое где-то прочитала и очень удивилась.
Ленчик: Если в одиночку - с прыжка без упора в стремя. Неспроста же у многих авторов фигурирует фраза (+/- как-то так) "вскочил в седло, едва коснувшись стремени) Это не фигуральное выражение. Кулаком в пузо - колхоз, увы. От незнания лошадей. Опытный конник в курсе, что лошадь не сможет надуться, если ее просто пошагать перед посадкой в седло. На ходу ни одна лошадь дыхание не задержит. Ну съехало седло при посадке влево, и что? Перенесли вес направо, упор в правое стремя - оно сползет обратно как миленькое. Конструкция современных седел такова, что лично я спокойно дотягиваю подпругу, уже сидя в седле. Сверху. В принципе, насколько я видела седла 17 века, пожалуй, можно было и в них так извернуться.
Rina: Никак не могу взять в толк, даже перечитала последних страниц 5-6 "сказочки", как так получается, что вот только что Атос у постели Рауля сознание теряет, и тут уже разгуливает и просится в седло. Киньте в меня страницей, которая эти два момента связывает, а? Или я что-то туплю по сюжету в целом?
Ленчик: Rina, спасибо! Вы задаете очень правильные вопросы) Во-первых, "обещать не значит жениться". Проситься в седло - еще не значит взять и отпрыгать маршрут 130 без штрафных очков Во-вторых, было упоминание о том, что прошло несколько дней, но, видимо, оно было слишком незначительным... Хм. Даты прописывать что ли? Видимо, надо :) Rina пишет: Атос у постели Рауля сознание теряет поздний вечер 2 января. Собственно, тогда же врачом было подтверждена первичная терапия и откорректированы дозировки держитесь на сульфе, раз на него есть хороший ответ. Только не от случая к случаю, а каждые восемь часов. В одном из последующих кусочков Нина дает отсылку к прошедшему времени: – Клево как! Ты пятые сутки общаешься с человеком и до сих пор не определилась, кусается он или нет? Пятые) 5 января. Да, назначенный врачом препарат не убиться какой мощный, скорее, из разряда "хуже точно не будет", но организм, вообще никогда в жизни не сталкивавшийся с современными лекарствами, тем более внутривенно, с очень большой вероятностью даст на него весьма неплохой ответ, особенно в первые дни (пока не привыкнет). В-третьих, сердечная недостаточность, которая в данном случае является закономерным осложнением запущенной мерцательной аритмии, радостно вылезает с увеличением физической или эмоциональной нагрузки (что вполне обосновано с точки зрения медицины) и в период вечер-ночь (что ни фига не обосновано, но статистика и личные наблюдения говорят, что это так). Обоснуй в наличии? Ни о каком волшебном исцелении речи не идет. Несколько дней на уколах + первая половина дня. До первопричины, конечно, не докопались, но самую злостную симптоматику частично сбили. Почему мне упорно кажется, что этот смайлик не кричит, а зевает? Потому что час ночи, да?...
Rina: Спасибо, что объяснили потому что я реально как-то пропустила мимо ушей и глаз, что прошло несколько дней. Mia culpa, как говорится
Ленчик: Со стороны могло показаться, что на плацу не происходит ничего необычного. Атос оказался в седле одним плавным уверенным движением, но, стоя совсем рядом, Ленчик отчетливо видела, чего стоила графу эта внешняя непринужденность. Он резко побледнел, дыхание его стало частым и прерывистым. Худые руки, медленно, как во сне, разбирающие поводья, заметно дрожали от слабости и недавнего напряжения. «Зачем…? Ну зачем вы это делаете? – внезапно с острой жалостью подумала девушка. – Что, а главное, кому вы хотите доказать?» Маня смирно стояла на месте, терпеливо ожидая команды всадника, но тот все еще медлил. Пауза затягивалась. Внезапно Ленку осенило – Атос держал поводья не совсем так, как она привыкла видеть. И главное, не так, как привыкла лошадь. Это давало возможность выгадать еще несколько минут, чтобы граф мог спокойно прийти в себя. – Так, – Ленчик мягко забрала у него оба повода, – Минуту. Это не лишний повод, все так и задумано. Мысленно хмыкнув: «Работай, работай… Инструктор, блин…», она легонько потянула правые поводья на себя, заставляя лошадь повернуть голову. – Смотрите… Мань, дай сюда нос. Ай, хорошо!... Вот так и стой… На ней мундштучное оголовье. У этой штуки две пары щечных ремней и железо, соответственно, двойное… Вот мундштук… А вот трензель. У Шери ведь только мундштук, насколько я помню? Граф кивнул. Девушка отпустила Реплику, но гнедая вместо того, чтобы убрать голову, принялась ответственно инспектировать ее карманы. Только получив щелчок по носу, кобыла оскорбленно прижала уши и отвернулась. Ленчик встала рядом с лошадью и разобрала поводья так, чтобы Атос мог видеть ее руки, показывая и одновременно объясняя: – Один повод идет от трензеля, второй – от мундштука. Безымянный палец управляет первым, средний – вторым. Мундштучный повод лежит в руке выше трензельного. Он не подает команду. Только помогает, усиливает то, что мы говорим лошади нижним поводом. Как бы расставляет акценты. И вопросительно подняла глаза на графа: – Я понятно объясняю? – Вполне. Как вы их различаете? Ленчик замешкалась. В последние годы ей даже в голову не приходило об этом задумываться – все было доведено до полного автоматизма. – Хороший вопрос… В принципе, наощупь, – она сложила вместе оба повода, один из которых был почти в полтора раза уже другого, – Мундштучный тоньше. И, положив поводья на шею кобыле, предложила: – Разбирайте. Поставленная задача не вызвала у Атоса ни малейшего затруднения. Девушка кивнула и продолжила: – Маленькая тонкость. Мундштучный повод всегда лежит внутри, ближе к шее. Да, вот именно так. Трензельный перекрещивается с ним и идет снаружи. В любом случае, если что-то пойдет не так, вы можете просто бросить мундштук и спокойно ехать, управляя только трензелем. Наоборот, скорее всего, не получится. По крайней мере, я не пробовала. Граф еще несколько раз разобрал поводья, осваиваясь с непривычным управлением. Ленчик внимательно следила за его руками. – Может, перчатки? – предложила девушка, со щелчком расстегивая кнопку на запястье, – Поводья жесткие совсем стали… на холоде. Это не было преувеличением, даже от самого легкого морозца кожаные поводья быстро становились настолько задубевшими, что она не раз в кровь стирала себе пальцы. Граф улыбнулся, но взгляд его оставался непроницаем. – Не сейчас. Не думаю, что мы с ней…, – он запнулся, тяжело переводя дыхание, – проделаем пару лье... Все верно? Девушка кивнула, в который раз убедившись, что поводья разобраны по всем правилам, и напоследок предупредила: – Кобыла правосторонняя – направо тащит, налево нужно проталкивать. Особенно, вон в том углу, где кусты. Не шарахается, но задом бьет от души. Атос понял ее слова по-своему и помрачнел. Гнедая, успевшая порядком заскучать, фыркнула и переступила с ноги на ногу, как бы спрашивая, пойдем мы уже или так и будем тут торчать, как три тополя на Плющихе? Ленчик машинально поймала Реплику под уздцы, в чем тут же искренне раскаялась – взгляд графа стал холоден, как лед. Он вскинул голову, выпрямился в седле и, подобрав поводья, совсем тихо, но очень отчетливо произнес: – Не стоит считать меня беспомощным стариком. Девушка заставила себя выдержать его взгляд, не отводя глаз. Она отпустила поводья и просто обняла гнедую за шею, хорошо понимая, что несмотря на полное отсутствие любви ко всему человечеству, сквозь нее Реплика все же не пойдет. Запустив пальцы в густой и плотный бурый мех, Ленчик успокаивающе почесала лошадь и мягко ответила: – Я не хочу вас обидеть. Я говорю вам то, что сказала бы любому – кобыла сложная. Мягко говоря, с характером. Я с нее летом очень неплохо навернулась, и Федя с нее летает… гордым соколом… примерно раз в месяц. Под прокат мы ее, в принципе, не даем, потому что высаживает всех без разбора, – Она отпустила Маньку, помедлила несколько секунд, тщательно подбирая слова, потом спокойно, но твердо добавила: – Если бы я действительно считала так, как вы только что изволили выразиться, поверьте, на эту лошадь вы бы не сели. Ни под каким видом. Атос выслушал ее, медленно наклонил голову, принимая объяснение, и тронул кобылу. Реплика, которой до смерти надоело стоять без дела, с готовностью зашагала вдоль ограды.
stella: Ленчик , все до предела зрительно: еще одно достоинство вашей стилистики. Поймала себя на том, что мысленно прикидываю поводья в руке, разбираю их. И, как по мне, вам удается еще один момент: показать характер Атоса. Не только в соответствии с Каноном, а глубже, более личностно. Я понятно выразилась? То, что было в подтексте - выступило первым планом.
Lumineuse: Ленчик пишет: Зачем…? Ну зачем вы это делаете? – внезапно с острой жалостью подумала девушка. – Что, а главное, кому вы хотите доказать? Никому. Для себя самого. В прошлый раз он ведь так и не смог далеко уехать... А теперь надо. Теперь графу возвращён сын. Теперь надо снова жить! Инструктор у графа классная! Я бы тоже хотела позаниматься у такой ))))
Grand-mere: "Спину держать" надо бы всем и всегда, но, увы, не у всех и не всегда хватает сил. А Атосу даже Г. Башкирова ("В четырех зеркалах") при всей неоднозначности отношения к нему не могла не отдать должного, сказав словами А. Ахматовой: Мы ни единого удара Не отклонили от себя. И знаем, что в оценке поздней Оправдан будет каждый час; Но в мире нет людей бесслезней, Надменнее и проще нас. "Сказочка" же еще тем своеобразна, что одного человека мы чувствуем нервами другого.
Ленчик: stella пишет: все до предела зрительно Так я ж как тот акын - что вижу об том пою))) stella пишет: Не только в соответствии с Каноном, а глубже, более личностно. Только вот от канона тоже уходить сильно бы не хотелось... Lumineuse пишет: Инструктор у графа классная! Есть подозрение, что инструктор нужен графу... примерно, как рыбе зонтик))) Lumineuse пишет: Я бы тоже хотела позаниматься у такой )))) Я не самый безопасный инструктор... У меня иногда падают))) Grand-mere уж как могу) Чукча, все ж таки не писатель вообще...
stella: Lumineuse , это еще только гордость его проснулась. Вспомните, как методично он себя готовил к смерти.
Lumineuse: Ленчик пишет: Я не самый безопасный инструктор... У меня иногда падают))) Не падает наверно только тот, кто и не пытается ездить? )) stella, как Вы думаете, зачем граф на плац пришёл? Помнится, когда он методично готовил себя к смерти, он вообще не вставал под конец...
Ленчик: Lumineuse пишет: stella, как Вы думаете, зачем граф на плац пришёл? Вы забываете, что на конюшне имеется замечательный конюх, который своей искренней доброжелательностью может просто в гроб загнать))) И исключительно из лучших побуждений! Lumineuse пишет: он вообще не вставал под конец... Сдается мне, у этого были не только психологические причины. Сердечную симптоматику никто таки не отменял.
stella: Lumineuse , он не вставал после неудачной пробы выехать за пределы поместья. А здесь он в другой ситуации: его вбросило в другой мир, он понимает, что болен очень тяжело, но не хочет этого показывать никому, и сыну - тоже.( сына он уже напугал). К тому же его тяготит внимание незнакомых людей, он не хочет и не умеет быть обузой ни для кого. Он никогда не искал внимания к своей персоне, а тут вдруг вокруг него поднялась некая суета. Его тяготит, что он может быть зависим от окружающих, и это внимание и желание помочь ему непривычно и даже пугает его.
Lumineuse: Ленчик пишет: Вы забываете, что на конюшне имеется замечательный конюх, который своей искренней доброжелательностью может просто в гроб загнать))) И исключительно из лучших побуждений! Да, действительно забыла про него ))))
Ленчик: Дружно аплодируем Стелле! Выражение морды кобылы бесценно! Нечто среднее между "Я самая несчастная в мире лошадь... Мать, посмотри, на мне все ездят и никто не кормит!..." и "Сахар есть? А если найду?!"
Ленчик: Все свои карты сразу Манька не раскрывала никогда. Ну, правда, зачем всаднику знать все, что она умеет? Если в первые несколько минут лошади не удавалось доказать свою правоту, ей, как правило, надоедало спорить, и она соглашалась на сотрудничество. Для начала гнедая попробовала действовать напролом, пустив в ход самый простой и безотказный свой трюк – резко нырнуть головой вперед и вниз, с тем расчетом, чтобы вырвать повод или же вытащить особо цепкого всадника себе на шею вместе с ним. Как ни странно, на сей раз не вышло ни того, ни другого. Каким-то абсолютно непостижимым образом человек предугадал ее намерение, и на полпути вниз Манька вдруг натолкнулась на трензель, который мягко, но настойчиво заставил ее вернуть голову в прежнее положение. Гнедая удивилась и решила сменить тактику. В ближайшем углу кобыла внезапно вспомнила, что топать вдоль стенки ей безумно скучно и попыталась исполнить следующий номер – как можно внезапнее свернуть в центр плаца. Почему-то свернуть успели только передние ноги, задним сворачивать стало ужасно неудобно. Да и переду через несколько шагов пришлось вернуться на протоптанную вдоль ограды тропинку. Более того, стоило только перестать сопротивляться, как человек сразу же отдал ей повод, позволяя немного опустить голову, и хлопнул по шее, коротко бросив: «Хорошо». Как любой нормальной женщине (а Манька, несомненно, была женщиной до мозга костей) гнедой нравилось, когда ее хвалят. Лошадь всерьез призадумалась. Однако долго предаваться размышлениям ей не позволили. «Что-о? Рысь?! – Реплика недовольно взмахнула длинным угольно-черным хвостом. – Придумал тоже… Тебе надо, ты и беги...» Однако всадник настаивал, и кобыла сочла за лучшее потрусить неторопливой рысцой. В целом, гнедую все устраивало: человек в седле сидел немного непривычно, но двигаться не мешал, а самое главное, не дергал за рот. Устроившись на верхнем брусе ограды, Ленчик внимательно следила за Репликой. Не поспорить с новым человеком кобыла просто не могла, однако довольно быстро решила сменить гнев на милость и ответственно включилась в работу. Девушка отлично понимала - если что-то пойдет не так, на серьезную борьбу с крупной, мощной, а главное, откровенно вредной лошадью у Атоса просто не хватит сил, но Манька была паинькой, прилежно слушалась и работала, как говаривал конюх, «аки гуля сладкая». Вольт? Не вопрос. Налево назад? Запросто. Остановка? Всегда пожалуйста! Ленчику вдвойне любопытно было наблюдать за ними еще и потому, что она крайне редко видела Реплику под опытным всадником со стороны. Граф не требовал от гнедой ничего необычного – скорее, наоборот, очень кратко проверял, насколько легко лошадь управляется и останавливается. «С тормозами-то у нас все хорошо, – подумала девушка, – проблемы у нас только с мерзким характером…» Она поежилась и спрятала руки в карманы. Несмотря на безветренную погоду, сидеть на обледеневшем заборе было холодно и неуютно. Пара коротеньких переходов из шага в рысь и обратно. Шаг-галоп-шаг. Этот переход получился неровным и скомканным, казалось, Атос поспешил придержать лошадь, переведя ее на более медленный аллюр. Ленчик напряглась, но виду не подала. Граф остановил кобылу в дальнем углу плаца, где над оградой торчали голые ветви той самой сирени, от которой почти все лошади считали своим долгом шарахаться самым тщательным образом. Реплика гордо проигнорировала злосчастный куст и замерла, навострив уши и нетерпеливо грызя трензель. Это промедление еще больше насторожило девушку, но через несколько секунд Атос покороче подобрал поводья и еле заметным движением тронул лошадь. Кобыла охотно сорвалась с места. Прибавленный галоп по длинной стенке плаца, сокращенный - по короткой. Гнедая красиво скруглила шею, опустила нос и двигалась спокойно и ровно. Каждый удар стальных подков высекал россыпи мелкой белой крупы слежавшегося снега. «Манечка! – взмолилась девушка. – Только не поскользнись!» Крутой поворот в углу, вихрь снежной крошки из-под копыт. Ленчик приросла к ограде, не веря своим глазам – всхрапывая от возбуждения, кобыла коротким плавным галопом скакала по диагонали плаца, легко меняя ногу каждый темп. Не раз в три-четыре темпа, даже не в два. «Большой приз, – ошалело подумала девушка. – Вот так вот – опа… и элемент Большого приза… Пятнадцать менок в диагональ вы, конечно, не уложите, но сам факт!...» Граф сидел в седле непринужденно, почти расслабленно и, казалось, вообще не имел никакого отношения к тому, что делала лошадь. В нескольких метрах от угла он вдруг отпустил поводья и наклонился вперед, Реплика в замешательстве остановилась. Ленчик одним махом слетела с ограды, но уже через секунду поняла, что ее опасения напрасны – Атос похлопал лошадь по шее и что-то негромко сказал ей. Кобыла повела ухом, прислушиваясь к незнакомому голосу, еще немного постояла, потом встряхнулась и, убедившись, что от нее больше никто ничего не требует, спокойным шагом направилась к выходу с плаца. Девушка распахнула калитку и шагнула в сторону, пропуская лошадь и всадника. Шестое чувство настойчиво подсказывало ей, что все не так гладко, как кажется со стороны. Реплика прекрасно знала, что в деннике ее ждет обед, поэтому не было никакой нужды подгонять или направлять гнедую. Она уверенно дошагала до конюшни и остановилась у дверей. Граф так и не подобрал поводья, он сидел в седле, сгорбившись, тяжело опираясь рукой о шею лошади. Девушка взяла гнедую под уздцы и негромко спросила: – Все в порядке? Атос глубоко вздохнул, стараясь успокоить частое сбивчивое дыхание и медленно выпрямился. – Да... Все хорошо, – устало откликнулся он, задумчиво стряхивая мелкие снежинки, успевшие за эти минуты нападать на густую шоколадную шерсть кобылы. – У вас отличная лошадь. – Спасибо, – Ленчик кивнула и аккуратно предложила, – Пойдемте в тепло? Да и Маня уже вовсю намекает, что обедать пора. – Я не голоден, – мягко ответил граф и отвернулся, устремив взгляд куда-то вдаль, сквозь красновато-бурые стволы сосен, в безмолвии замерших под легчайшей вуалью медленно падающих снежинок. Ленчик в который раз отмахнулась от голоса жесткого профессионального рационализма и не стала ни спорить, ни настаивать. В конце концов, на горячем сладком чае с молоком вполне можно протянуть какое-то время, тем более, молоко у Зойки было, что надо. А вечером видно будет. Атос спешился и несколько секунд стоял, прислонившись спиной к теплому конскому боку, словно собираясь с силами, чтобы преодолеть последние несколько метров до дверей конюшни. Реплика повернула голову и потянулась к графу мягким бархатным носом, явно намереваясь проверить, не завалялось ли где-то поблизости неучтенное лакомство.
Grand-mere: Очень интересно увидеть Атоса-наездника глазами специалиста. А чего стоит скрытный поединок характеров графа и Реплики! Просто... жду. Очень. ППКС!
Ленчик: Grand-mere пишет: А чего стоит скрытный поединок характеров графа и Реплики! Не уверена, что это был поединок. Диалог - да. В случае поединка победа была бы за кобылой. Поединок с лошадью - дурная затея, она в любом случае, сильнее :)
Grand-mere: Ленчик, да, Вы, конечно, правы. Но вот у профана (меня) снова вопрос: а как Атос добился от Мани того, чего хотела Лена изначально, - ведь, казалось бы, он и не прилагал к этому никаких особых усилий?..
stella: Grand-mere , наверное - колоссальный опыт плюс школа Плювинеля.))
stella: А мне кажется, ничего он объяснять не будет. Граф сказал, что у нее хорошая лошадь, показал, на что она способна. Профессионалу и так все понятно, где и что было сделано. Вообще, у Ленчика совсем другая манера изложения текста: она все показывает, но ничего не разжёвывает для читателя: сам догадывайся, строй предположения, думай, почему так, а не иначе. И, мне кажется, это привлекает особенно. Героиня есть, она даже не боится своим именем называться, а вот Мэри-Сью нет напрочь. Потому что не локоны и талия повыгодней интересуют Автора. Его взаимоотношения всех, с кем столкнула графа судьба, волнуют. И тут и люди и животные настолько цельный коллектив, что Атосу не отсидеться в своей раковине. ))) Это вам не "Сосновая шишка"
Кэтти: stella , Ленчик, подобно Теофилю Готье, он собственно зачинатель этого жанра, пишет картинами, т.е так, чтобы каждый значительный эпизод можно было наглядно представить себе зрительно или нарисовать. Потакому принципу написан , например, " Капитан Фракасс"
stella: Кэтти , мне важно, что это - зрительно. Важно для иллюстрации. А я не думаю, что Ленчик особенно задумывалась, картинами она пишет или нет. Пишет так, потому что умеет только так. Дюма пишет не менее зрительно, чем Теофиль Готье, но не думаю, чтоб Дюма подражал своему современнику.
Ленчик: Grand-mere пишет: а как Атос добился от Мани того, чего хотела Лена изначально, - ведь, казалось бы, он и не прилагал к этому никаких особых усилий?.. Собственно, Стелла уже ответила за меня. Антуан де Плювинель и его школа - та самая основа, на которой базируется современная выездка. А эффективность и незаметность действий всадника - один из важных критериев оценки в этой дисциплине. Lumineuse пишет: я предполагаю, что он сам объяснит в следующей части )) Хм. А вот честно - вы действительно считаете, что "вотпрямщас" и есть самый подходящий момент для объяснений? Лично вы в этот момент полезли бы к графу с расспросами? stella пишет: Профессионалу и так все понятно, где и что было сделано. Это вы сейчас Ленчика так обругали? Так Ленчик-то как раз вообще ничего не понял. За исключением того, что руки у нее не оттуда))) И ноги) stella пишет: сам догадывайся, строй предположения, думай, почему так, а не иначе. В целом, я готова пояснять непонятности, потому что зачастую оказывается, что у меня-то в голове цельная картинка, а читатели понимают ее каждый по-своему :) Но это касается только того, что уже выложено. Никаких спойлеров. stella, большое и искреннее спасибо за понимание и поддержку! Кэтти, боюсь, слишком много чести для меня в сравнении с такими мэтрами))
Lumineuse: Ленчик пишет: Хм. А вот честно - вы действительно считаете, что "вотпрямщас" и есть самый подходящий момент для объяснений? Лично вы в этот момент полезли бы к графу с расспросами? Не, зачем же вотпрямщас. Как-нибудь на досуге ) Ленчик пишет: Так Ленчик-то как раз вообще ничего не понял. За исключением того, что руки у нее не оттуда))) И ноги) Если уж автор сам не понял, тогда да, не надо к графу с распросами лезть
Ленчик: Lumineuse, похоже, я вас здорово запутала Автор все понял и все знает. А вот персонаж понял только то, что: а) он неплохой берейтор, способный выездить из средненькой прокатской кобылы достаточно гибкую и чуткую лошадь; б) довольно посредственный пользователь, которому не хватает скилла раскрыть весь потенциал лошади.
Кэтти: Ленчик , жалко кобылу не Миледи зовут. ( Шучу).
stella: Кэтти , Автор не додумался бы так жестоко шутить.
Ленчик: stella, автор может шутить и хуже. И жестоко, и цинично, и матом. Зависит от обстоятельств. Но тормоза у автора есть)) Иллюстрация от Стеллы! Большое спасибо! Слов нет!)
stella: Испытывать больного, измученного человека на грани миледькой? Не, это не про вас.
Ленчик: stella пишет: Испытывать больного, измученного человека на грани миледькой? Не, это не про вас. Об чем и речь. А для дружеских подколок есть Федя, который при случае и ответить не постесняется - так интереснее))
Кэтти: Ленчик , Миледи, чем не имя для норовистой кобыли, которая так и ищет возможность скинуть седока и грохнуть его об землю, чтоб не повадно больше было.
Ленчик: Lumineuse пишет: так недолго и веру в свои силы потерять! Почему? Вопрос целей. Ленчик никогда не стремился к вершинам и титулам, типа МС и МСМК. Потому что Ленчик берейтор. А кто такой берейтор? Далеко не обязательно - спортсмен международного класса. Берейторы - "бойцы невидимого фронта"))) Нас всегда забывают))) Потому что берейтор - это по сути психолог/воспитатель. Человек, который получает лошадь из табуна, незаезженную или уже испорченную кривыми руками, делает из нее конфетку и ПЕРЕДАЕТ ее тому, кто поедет на ней за пьедесталами, медалями и т.д. Так что Ленчик-то вполне удовлетворен - конфетка-то удалась Кэтти, лошадь получает свое имя при получении документов. Зависит оно никак не от характера, а от первых букв кличек отца и матери))) Поверьте, зоотехники Старожиловского (и не только) КЗ - не пророки и на творчестве Дюма не повернуты ни разу))) А вот по пьяному делу придумать что-то неудобоваримое - эт запросто. Кэтти пишет: так и ищет возможность скинуть седока и грохнуть его об землю, чтоб не повадно больше было. Чтоб не повадно было что? Лошадь - не чихуашечка. Ее не держат для красоты. Для среднестатистического человека (даже для организации) это слишком расточительно. Из того, что осталось за кадром и непонятно людям далеким от конного мира. Данная лошадь приобреталась владельцем санатория под прокат, чтоб деньги приносила. Кормить ее за то, что с нее падают никто не будет. Есть штатный берейтор, которому сказали - "У тебя, дорогая, полгода. Сделай, так чтоб проблем не было." Берейтора, кстати, тоже просто так кормить не будут))) Через пару месяцев кобыль показала хорошие красивые движения. Еще через два - скатались с ней на междусобойчик районного уровня, привезли пару розеток. Хозяин передумал - есть перпектива? Готовь кобылу в выездку. Все. Да, в данный момент она ответственно роняет чайников. С этим предстоит разбираться, если будет распоряжение ставить ее под прокат. Нечайников - тоже роняет, когда начинают бакланить и ворон считать. Так может, бакланить не надо и в телефоне "за рулем" ковыряться?))) Миледь тут ни при чем. Не очеловечивайте. Лошадь - это лошадь. Не более))) У ее поведения, естественно, есть причины. Лошадиные :)
Lumineuse: Ленчик, спасибо за пояснения! Вдвойне интереснее читать то, что написано профессионалом своего дела, со знанием и любовью, практически с места событий ))
Ленчик: «Ах мои ушки, – в голове Ленчика упрямо вертелись слова Белого Кролика. – Мои бедные усики…» Казбек карьером несся по краю поля, взрывая крепкими копытами пушистый, еще не успевший слежаться снег. Внезапно жеребец перестал утопать в мягких сугробах, выскочив на широкую, плотно утрамбованную колею. Щурясь от резкого ветра и хлещущей по лицу длинной черной гривы, девушка остановила рвущегося в галоп карачаевца и прислушалась. Слева безмолвной стеной замер лес, до весны уснувший под тяжелым белым покрывалом. Справа доносился слабый равномерный гул трассы. Плохо. Обычно около восьми вечера примерно на этом месте она встречалась с небольшой группкой местных, которые катались на снегоходах. Сейчас Казбек рысил по их следам, но ни единого отголоска рева мощных моторов «Ямах» и «Рысей» не было слышно. Не видно было и бликов их фар. Очевидно, снегоходы успели уйти уже довольно далеко, за лес. Ленчик чертыхнулась. Значит, уже точно не восемь, и они с жеребцом задержались в полях дольше, чем планировали. – Галоп! Давай, птица! Казбеку не нужен был ни шенкель, ни постановление. Еще бы он останавливался так же легко, как срывался в карьер – цены бы ему не было… Однако сейчас его резвость была очень кстати. Колея, оставшаяся после проехавших снегоходов, вильнула в сторону, и поджарый тонконогий жеребец, взметнув вокруг себя тучи ледяного колючего пуха, почти по брюхо провалился в рыхлый снег. Он удивленно фыркнул, мотнул головой, но удержал равновесие, выскочил на старую утоптанную тропинку и снова помчался наперегонки с поземкой. Слева вдалеке мелькнули огоньки фонарей. Ленчик чуть придержала каракового и, свернув на просеку, снова отдала ему повод, позволяя подняться в галоп. Всего неделю назад она бы искренне наслаждалась резвым аллюром карачаевца, упругим и хлестким северным ветром, бьющим в лицо, и взлетающими из-под копыт мутно-белыми снежными волнами. Неделю назад… Но не сейчас. «Я опаздываю, я опаздываю! Боже, как я опаздываю! Привязался ж, чертов кролик…» Шнайдер несколько раз повторил ей, что крайне нежелательно сдвигать время уколов в ту или иную сторону, да и без его напоминаний, девушка понимала это, как нельзя лучше. Несмотря на все свое красноречие, добиться от кардиологов чего-то конкретного, имея на руках одну только кардиограмму, не смог даже харизматичный Шурик, о чем он и не преминул сообщить бывшей напарнице прямо на следующее же утро после их разговора, добавив, что в запасе у них примерно неделя, пока эффект препарата не начнет слабеть на фоне привыкания. И примерно половина от этой недели уже прошла… Единственным, что хоть как-то успокаивало ее, был упорно молчавший телефон в кармане. Если бы что-то пошло не так, ответственный Федя уже позвонил бы раз пятнадцать, не меньше. Просека закончилась, и они выбрались на длинную, плавно изгибающуюся аллею, освещенную редкими оранжевыми фонарями, которая вела от главного корпуса санатория к конюшне, огибая вековой сосновый бор. Под ногами Казбека заметались резкие черные тени, но жеребец не обратил на них ни малейшего внимания. Ворота были распахнуты. «Умница, Феденька! – подумала девушка, мысленно благодаря предусмотрительного таджика за то, что ей не пришлось терять драгоценные минуты на возню с неповоротливыми железными створками. – Еще б Варежка никуда не свинтила…» Они рысью влетели на территорию конюшни, и спустя пару минут Казбек уже нетерпеливо топтался у ее дверей, глухо постукивая копытами по деревянному настилу. Он сопел и отфыркивался, от густой иссиня-черной шерсти поднимался легкий пар. Ленчик похлопала карачаевца по взмокшей от пота шее, спрыгнула на землю и толкнула тяжелую створку двери. В то же мгновение она едва не оглохла от громоподобного ржания, раздавшегося над самым ухом – жеребец поспешил сообщить всем о своем возвращении. – Да не ори ж ты так… Все знают, что ты главный. Подкованные копыта загрохотали по бетонному полу конюшни. До Ленчика донесся басистый лай кавказской овчарки и спокойный голос конюха: – О! Казбек вернулся.
Кэтти: Ленчик ,я при первых фразах про подозрительно пустую дорогу подумала, что Ленчик с Казбеком угодили в роман в 17век.
Ленчик: Кэтти, забавный бы вышел поворот)))
stella: Неделя в запасе - это как? Привыкание к препарату, а потом: или менять или...?
Ленчик: Огромное спасибо Стелле!
Ленчик: – Как вы тут? – как можно спокойнее поинтересовалась девушка, заглядывая в тренерскую. – Замечательно, – Федя выразительно указал глазами на часы, – чай пьем. Ватрушка кончилась. Ленчик проследила его взгляд и мысленно выругалась. Без четверти девять. Почти на час позже, чем нужно. – Хорошо, что кончилась. Меня как раз на днях показательно отчитали за то, что мы с тобой не ходим в столовую. Так что завтра… Топтавшийся в проходе жеребец решил, что настало самое подходящее время почесать морду о плечо девушки и от души пихнул ее носом, прервав на полуслове и втолкнув в тренерскую. – Феденька, отшагай, пожалуйста, Казбека. Мы не успели… Конюх потянулся и встал: – На улице? Или тут можно? – Где угодно, – ответила девушка, передавая ему повод. – Только попону надень, он мокрый, как мышь. – Угу… Пошли уж… Мышь, тоже мне! Размахивая пушистым хвостом, Варежка крутилась у ног Ленчика и изо всех сил демонстрировала свое нехитрое собачье счастье. – Тихо, собака! Тихо, мое солнце! – девушка бросила на подоконник телефон и перчатки и на ходу потрепала овчарку по косматому загривку. – Варь, дай мне пять минут, потом будем обниматься. Она повесила куртку на крючок, вымыла руки и зашуршала в ящике с лекарствами. Ампула сульфокамфокаина, шприц, жгут, спирт… – Давайте руку, господин граф. Будем колоться. Атос молча задернул рукав свитера. Ленчик критически осмотрела место укола, пробежалась пальцами по венам и качнула головой: – Правую, пожалуйста. Граф беспрекословно подчинился. – Да, вот эта мне больше нравится, – заключила девушка и с легким щелчком застегнула жгут на плече своего необычного пациента. – Лекарство болючее. – Я помню, – спокойно отозвался Атос. Тонкая игла легко проколола кожу и привычно провалилась в пустоту. Ленчик чуть потянула на себя поршень шприца, и прозрачный раствор в нем окрасился алым. «Попала, – с облегчением подумала девушка, – Теперь потихонечку…» Она подняла глаза на графа и тихо сказала: – Простите меня. Мы опоздали. – Пустяки. Со мной все в порядке. Не стоило так торопиться. – Я бы не сказала, что мы сильно спешили… – она замялась, не имея ни малейшего представления, как положено отвечать в подобных случаях. – И поэтому мчались карьером до самых дверей? Ленчик отметила, что Атос выглядит немного лучше, чем днем. Или она уже настолько привыкла к его бледности, что просто перестала ее замечать. – Зачем же прямо до дверей? Только до ворот! А тут мы уже рысили. Метров двадцать… Да и в полях снега по колено, там не разгонишься. Просто это упрямое животное со мной бодалось полдороги… Короткий вопросительный взгляд графа вполне мог сойти за предложение продолжить рассказ. «Вот и отлично, – подумала девушка. – Отвлекитесь немножко. Сульф по вене, конечно, не такая гадость, как подкожно, но все равно приятного мало.» – Казбек привык скакать через поле напрямик. Прямо по середине. Пока снега нет, мы так и ездим. Ближние поля хорошие, ровные, там и сейчас можно пройтись галопчиком без риска встретить под снегом какой-нибудь… сюрприз. А третье, которое за рощей, вот оно очень противное. Там есть несколько приличных канав и мелкие кочки с ямками. И еще местами кротовины. Для тех, кому ям не хватит. Летом, когда траву выкашивают, всю это красоту видно и можно хоть как-то объехать, а сейчас все под снегом, и только по кромке поля можно идти без особого риска. Но конь-то не в курсе… Варежка, отчаявшись дождаться внимания к своей персоне, со всей возможной незаметностью, на которую вообще может быть способен взрослый «кавказец» ростом с небольшого теленка, подобралась поближе и, воспользовавшись тем, что хозяйка наклонилась и явно не готова оказывать сопротивление, от всей души лизнула ее в ухо. Ленчик зажмурилась от неожиданности, но тотчас заставила себя открыть глаза и сосредоточится на остатке лекарства в шприце. – Варь! – строго предостерегла она. – Только не толкни меня! Голова собаки приходилась почти вровень с лицом девушки, и та вдруг почувствовала совсем рядом сладкий аромат ванили и сдобной выпечки. – А почему, душа моя, от тебя так вкусно пахнет? – поинтересовалась Ленчик. – Это ты ватрушку доедала? – Варежка, – негромко позвал Атос. Овчарка забавно склонила голову набок, подняв торчком куцые уши, внимательно посмотрела на него и переступила с лапы на лапу. Свободной рукой граф похлопал по дивану рядом с собой. Цокая когтями по полу, Варежка послушно подошла и, усевшись у его ног, красноречиво облизнулась, тщетно попытавшись собрать длинным розовым языком мелкие крошки, предательски прилипшие к ее носу. Осторожно, стараясь не шевелить правой рукой, Атос подался вперед, левой обхватил собаку за шею и притянул к себе. Варежка с готовностью положила тяжелую лобастую голову ему на колени и заглянула в глаза, постукивая хвостом по золотистым сосновым половицам.
stella: Ой, как уютно они сидят! представила картинку. Когда мне псен ложит голову на колени и преданно смотрит в глаза, ловит взгляд и не отпускает - это блаженство. Это единение.) А господин граф начал откликаться на внешние раздражители; хоть какой-то интерес проявляет к тому, что вокруг него. И, вполне естественно, что то, что ему знакомо и неизменно: лошади и собаки первыми привлекают внимание. Это те, кто не зависит от эпох.
Кэтти: Ленчик , колоритно stella , лошади и собаки, для тех кто их любит и кого любят они еще обладают несомненным терапевтическим действием ,( и коты тоже).Врежка немного снимала Атосу неприятные ощущения от вводимого внутривенно препарата.
stella: Ну, Варежка для графа - уже проверенный вариант.))
Lumineuse: Ленчик пишет: – Варежка, – негромко позвал Атос. Овчарка забавно склонила голову набок, подняв торчком куцые уши, внимательно посмотрела на него и переступила с лапы на лапу. Свободной рукой граф похлопал по дивану рядом с собой. Цокая когтями по полу, Варежка послушно подошла и, усевшись у его ног, красноречиво облизнулась, тщетно попытавшись собрать длинным розовым языком мелкие крошки, предательски прилипшие к ее носу. Осторожно, стараясь не шевелить правой рукой, Атос подался вперед, левой обхватил собаку за шею и притянул к себе. Варежка с готовностью положила тяжелую лобастую голову ему на колени и заглянула в глаза, постукивая хвостом по золотистым сосновым половицам Как хорошо! Вся глава такая медленная и уютная, мне тоже ватрушкой запахло )))
Ленчик: Для полноты картины - Стелле волшебным образом удается донести все то, на что у меня не хватило слов.
Кэтти: Здорово, когда есть хоть немного иллюстраций.Можно сравнить со своим вИдением.Тем более Ленчик, так зримо живописно рассказывает свою " Сказочку".
Ленчик: – Я вам кошечку принес, – с порога сообщил конюх, входя в тренерскую. Под мышкой он держал вырывающуюся черно-рыжую кошку, которая яростно брыкалась и пихалась всеми четырьмя лапами, хлеща себя хвостом по бокам. – За квартиру за январь? – автоматически продолжила Ленчик. Она прижала к месту укола смоченный спиртом кусочек ваты и обратилась к Атосу: – Пару минут руку не разгибайте, пожалуйста. Граф устало кивнул и прикрыл глаза. Пальцы его медленно перебирали густую серую шерсть на загривке Варежки. – Знаешь, где она была? В кормушке у Казбека. Кошка снова дернулась и коротко протестующе мявкнула. – Прекрасно… Ну не мучай животинку, – попросила девушка, собирая со стола пустую ампулу и шприц, – брось ее куда-нибудь. Федя воспринял распоряжение буквально и, легонько подкинув усатую хулиганку в воздух, отправил ее на подоконник. Приземляясь, Кошка вцепилась всеми когтями в широкие массивные доски и юзом затормозила. Перчатки полетели на пол, за ними, придушенно пискнув, последовал телефон. Сама же виновница переполоха уже через секунду как ни в чем не бывало уселась спиной к холодному стеклу и принялась старательно вылизывать растрепавшуюся пеструю шубку. Собака настороженно покосилась на источник шума, но с места не сдвинулась. Только подтолкнула носом руку Атоса, напоминая, что у нее есть целых два уха и неплохо было бы их почесать. – Ты чего буянишь-то? – укоризненно поинтересовалась девушка. – Смотри, всю прическу ей испортил. Она подобрала разбросанные кошкой вещи и заметила, что экран телефона светится. Короткое: «Шурик на сегодня поменялся, в ночь будет» одновременно настораживало и вселяло надежду. Сообщение на экране сменилось заставкой. Пятое января. Двадцать один час, десять минут. Она припомнила расписание занятий на ближайшие дни, которое сфотографировала сегодня утром на ресепшене главного корпуса санатория, и в задумчивости уставилась в окно. Заснеженная левада и застывшие в безмолвии стройные сосны тонули в глухой темноте. – Сегодня пятое. Значит, завтра шестое… Завтра к вечеру, Феденька, ты меня пристрелишь. – С чего бы? – флегматично поинтересовался конюх. – Из чувства сострадания, – мрачно ответила Ленчик, садясь за стол рядом с ним. – Три учебных смены. Учебных! А не просто по лесу прокатиться… Зато к вечеру я буду такая тихая… И не буду никого трогать. Таджик невозмутимо пожал плечами. – Три не страшно. Летом и по пять было. Во сколько? – В девять три человека. Потом в одиннадцать - четверо. И вроде еще двое на три часа, как раз после обеда. К девяти собираем Ласку, Ириску и… – она на мгновение задумалась, – А давай Канзаса. Пусть побегает. Ласку я с утра на кордочку возьму, а то у нее… лишний овес во все места колет… Хорошо хоть Казбек сегодня отработан по полной, завтра сможете спокойно попрыгать. – Издеваться изволишь? – Федя скептически приподнял бровь. – Где нам прыгать-то? На одном плацу с прокатом? Вот спасибо! – В промежутках между почистить, поседлать, вывести, забрать, расседлать… Пяточку вниз, носочек к лошади… Конюх скрестил руки на груди. – Все… Разворчалась, как старая барсучиха… Иди-ка лучше с Варежкой погуляй или еще как-нибудь проветрись. Не бухти тут. Девушка поняла, что настал просто идеальный момент. – Фе-едь, – вкрадчиво начала она, – я же тебе сейчас совсем не нужна, правда? Тебе ведь не надо напоминать, во сколько овес запарить на ужин, во сколько сено раздать? – Понял, – покладисто кивнул таджик, – чеши на все четыре стороны. Тем более, что формально твой рабочий день уже закончился. – Ты самый лучший конюх в мире! – торжественно заключила Ленчик и как ни в чем ни бывало продолжила. – Господин граф, вы не хотите навестить сына? Атос резко поднял голову и пристально посмотрел ей в глаза. В его взгляде билась отчаянная горячечная мольба: «Да! Тысячу раз да!», однако через несколько мгновений граф полностью справился с собой и ответил с обычной сдержанностью: – Мне не хотелось бы создавать вам… излишние трудности. Боюсь, я и без того злоупотребляю вашим гостеприимством… сверх всякой меры. Конюх махнул рукой. – Да ну… Какие трудности-то? Это ж Ленчик! С вами или без вас, – Федя наступил девушке на ногу под столом и с нажимом произнес, – она все равно сейчас сорвется и сбежит на полночи. Хобби у нее такое. – Я не вполне понимаю вас. Ленчик отпихнула ногу конюха, мстительно лягнув его в ответ, и встала. Уезжать куда бы то ни было в гордом одиночестве абсолютно не входило в ее планы, но слово, как известно, не воробей… А подставлять Федю не хотелось совершенно. – Это может показаться странным, – начала она. – Я люблю дорогу. Любую. Но особенно ночью. Девушка автоматически накручивала на палец плетеный шнурок от капюшона своей толстовки, тщательно взвешивая каждое слово. Она знала, что даже далеко не каждый современник в состоянии понять ее увлечение, поэтому сейчас, объясняя ситуацию графу, старалась быть очень осмотрительной. Кроме того, Ленчик отлично понимала, если Атос решит, что его общество может хоть чем-то стеснить ее, диалог попросту не состоится. – Когда у меня есть свободное время, я куда-нибудь еду. Все равно куда – лишь бы ехать. Важен процесс, а не пункт назначения. Мне совершенно без разницы, проехаться до больницы или в любую другую сторону. Но, кстати, в больнице у меня есть много знакомых, с которыми я давно не виделась. Это будет приятным дополнением. Она сняла с вешалки свою короткую желтую куртку и вопросительно посмотрела на графа. «Решайтесь же…» Атос рывком поднялся с дивана, выпрямился и вскинул голову. Конюх с девушкой замерли и ошарашенно переглянулись. Перед ними стоял настоящий граф де Ла Фер, спокойный, собранный, преисполненный того благородного достоинства, которое не в состоянии скрыть ни простой мушкетерский плащ, ни теплый свитер из верблюжьей шерсти.
Рыба: Ай-вай, савсэм как стихи, да?
Кэтти: Ленчик , животные здорово добавляют атмосферности этой главе. И на их фоне страстное желание Атоса видеть сына, борющееся с привычкой хорошо воспитанного человека, не докучать другим, тоже выглядит естественно и понятно.
Grand-mere: Ленчик пишет: единый организм, маленький отдельно стоящий мир, неразрывно связывающий между собой всех своих двуногих и четвероногих обитателей в одно целое. Животные в этом мире (как и вообще в жизни) не менее интересны, чем люди . Большое удовольствие - читать, как они ведут себя: здесь видны и характеры, и настроение, и "психология". И автор, и героиня (если вообще можно их разделять) чувствуют и понимают их так, как возможно только при тесном общении и, конечно, любви. Так и видно, как растопыривает лапы Кошка, стучит хвостом Варя, ищет лакомство Реплика. Это настолько зримо и достоверно, что в этом контексте воспринимается так же достоверно и граф де Ла Фер, оказавшийся в непритязательной, но такой теплой обстановке конюшни.
Ленчик: Стелла, разумеется, не признается, но я с каждый разом все больше убеждаюсь, что она владеет какой-то тайной магией!
stella: Лена, какая к черту магия! Я вот бешусь, что рука трясется, а я ничего не пила, клянусь! Потому и черточек много.)))
Lumineuse: Ленчик, Вы имеете в виду магию, благодаря которой Стелла воплощает в жизнь картинки непосредственно из Вашего воображения?
Ленчик: Lumineuse, и практически со стопроцентным попаданием!
Ленчик: Федя первым вернулся с небес на землю и деловито напомнил Ленчику: – Иди грей машинку. Машинка сама себя не погреет. Девушка озадаченно кивнула, свистнула вскочившую Варежку и выскользнула наружу, плотно прикрыв за собой дверь. Атос сделал несколько быстрых шагов следом, но внезапно пошатнулся и вынужден был ухватиться за стену, чтобы не упасть. Конюх, только что легкомысленно раскачивавшийся на табуретке, вихрем сорвался с места и подхватил его под руку. Опрокинутый табурет с грохотом рухнул на пол. Граф до крови закусил губу, борясь с резким приступом головокружения, и чуть слышно прошептал: – Я должен ехать. – Конечно, – спокойно согласился Федя. – Кто-то разве против? Мы, правда, Кошку не спросили, но ее мнение по этому вопросу, мне кажется, никого и не интересует. Слабо улыбнувшись, Атос с благодарностью кивнул конюху. – Порядок? – спросил тот и сам же констатировал. – Вот и отлично. Самолет разбился, никто не убился. Кошатка, слезай оттуда, я не нарочно шумел… Перепуганная кошка висела под самым карнизом, накрепко вцепившись всеми когтями в покачивающуюся штору. Ее короткая пестрая шерсть стояла дыбом, а хвост более всего напоминал изрядно потрепанный жизнью кухонный ёршик. – Слезай, трусиха! – повторил Федя, подавая графу куртку. – Если я начну тебя снимать, нам обоим будет только хуже. Привычно повернув ключ зажигания, Ленчик завела мотор и, достав телефон, набрала номер Конунга. – Мишк, побудь моим навигатором. Что сейчас лучше в сторону Москвы - старая симферополька или новая? – Новая, – без колебания ответил коваль, – я час назад по старой ехал, там не чищено. Да, так географически короче, но ты утонешь в снежной каше. А новую отскребают до голого асфальта. Девушка поблагодарила «навигационную систему» и, ругаясь вполголоса на издержки русской зимы, принялась смахивать снег с мирно урчащего форда. Варежка бродила за ней по пятам, явно рассчитывая улучить момент и просочиться в машину. – Нет, мой милый, ты дома. Ты никуда не едешь… Овчарка со вздохом посмотрела на хозяйку. – Собака, ну что ты такая грустная? У тебя на носу веснушки, а ты грустная… Ленчик провела пальцем по мелким темным крапинкам, рассыпавшимся вокруг собачьего носа, и, наклонившись, прижалась щекой к теплой переносице. Варежка вздохнула еще печальнее и замерла, даже хвост перестал помахивать из стороны в сторону. – Не грусти, – девушка ласково погладила ее по морде, – мы скоро. А ты собакой работай, дом сторожи, чтоб никто нашего Федю не украл. Что мы будем делать без Феди? Первые несколько километров пути прошли в молчании. Фары «фокуса» уверенно рвали ночную тьму, что, впрочем, совсем не мешало ей тотчас же снова сгущаться позади машины. Полосы непроглядно-густого смешанного леса чередовались с безмолвными, вымершими до весны дачными поселками и небольшими деревнями, освещенными парой-тройкой неизвестно откуда взявшихся фонарей. Ленчик не торопилась. Узкий проселок петлял, то сбегая в низины, то взбираясь вверх. Граф бесстрастно смотрел на гладкую заснеженную полосу дороги, изредка щурясь от яркого света фар встречных машин. Чернота ночного неба впереди постепенно окрасилась мутным дымчато-ржавым отливом – низкие снеговые тучи отражали свет сотен мощных фонарей, установленных на скоростной автомагистрали. Описав широкую дугу по одному из «лепестков» развязки, форд плавно скользнул на шоссе и пристроился в правом ряду позади многотонной фуры с архангельскими номерами. «Эк тебя занесло-то, дружок…» со смесью зависти и сочувствия подумала девушка. Широкая многополосная трасса не спала никогда, только затихала ненадолго в самые глухие предрассветные часы. Вечером, в разгар праздничных каникул здесь царило привычное суетливое оживление, особенно в сторону Москвы. Пробок, однако, не было, и большая часть потока шла весело и быстро, хотя и довольно плотно. Дальнобойщик же явно не планировал торопиться, а, возможно, был попросту ограничен мощностью двигателя своего МАЗа. На очередном подъеме и без того задумчивая и неспешная фура замедлилась еще больше. Спидометр демонстрировал унылые шестьдесят при разрешенных ста десяти, и перспектива продолжать путь в таком темпе показалась Ленчику настолько безрадостной, что она решилась прервать молчание и спросила: – Господин граф, мы спешим или не очень?... Я не из банальной вежливости интересуюсь… Хотя… – она на мгновение задумалась, – вы, наверно, считаете, что с вежливостью у меня вообще большие проблемы. Атос равнодушно пожал плечами. – Вы честны со мной. Этого достаточно. – Прошу прощения, но вы не ответили на вопрос. «А мне, признаться, так надоел этот умирающий лебедь... Я скоро наизусть выучу номер его прицепа…» мысленно добавила она. Ленчик почувствовала внимательный взгляд графа и быстро покосилась на него, на несколько секунд оторвавшись от вдумчивого созерцания задних дверей ползущей впереди фуры. – Как долго действует ваше лекарство? – От шести до восьми часов. Максимальный эффект начинается примерно через полчаса после укола и длится часа три-четыре. Потом действие постепенно ослабевает. – В таком случае, я предпочел бы поторопиться, потому что… Девушка не стала вынуждать его продолжить фразу. Все было ясно без слов. «Вы не обязаны ничего объяснять. Да это и не нужно… Вы не хотите, чтобы Рауль вас видел больным и слабым… Ок, значит, полетаем.» Она кивнула и просто ответила: – Хорошо. Ленчик чуть отпустила педаль газа, еще больше увеличивая дистанцию между серебристым капотом «фокуса» и идущей впереди фурой, чтобы оставить себе побольше места для разгона. В ровное урчание мотора вплелись размеренные щелчки поворотника. Девушка покосилась в боковое зеркало. Убедившись, что вполне успевает перестроиться перед идущим в соседней полосе микроавтобусом, она нажала на газ и плавно качнула руль влево. Форд послушно прибавил скорость и ушел в средний ряд, оставляя позади неторопливого дальнобойщика. Тонкая голубая стрелка спидометра чуть выползла за девяносто. Ленчик привычно прикидывала ситуацию – разрешенные сто десять, плюс те двадцать, за которые не штрафуют, дорога чистая и сухая, приличное освещение и нормальная зимняя резина – вполне можно было еще ускориться. – Если будет слишком быстро, пожалуйста, скажите мне об этом, – попросила Ленчик. – Непременно. В голосе Атоса звучала усталая задумчивость, но прежней холодности девушка не заметила. Граф всего лишь просил тишины и возможности остаться наедине со своими мыслями, а Ленчик с удивлением обнаружила, что впервые в жизни не чувствует ни малейшего раздражения от того, что в машине не играет музыка. Выбрав удобный момент, она прибавила скорость и перестроилась в крайний левый ряд. Шорох шин и рокот мотора превратились в ровный низкий гул. Стремительно рванулись назад белые полосы дорожной разметки. Цепочки мертвенно-рыжих фонарей тянулись вперед до самого горизонта, словно две нитки светящихся бус, точь-в-точь повторяя плавные изгибы и повороты шоссе, взлетая вместе с ним на мягкие бока укрытых снегом холмов и сбегая обратно на равнину. Девушка бросила взгляд на спидометр. Сто двадцать пять. «Хватит» решила она. «Так и пойдем. И пусть дорога делает свое дело. А дорога, господин граф, волшебная штука… Тело, конечно, не излечит. А вот душу - может попробовать.»
stella: Как я люблю дорогу! А пески ночью похожи на отливающий ржавым светом снег.)) Ленчик , как всегда тишина у вас говорит.
Grand-mere: Нет, Федя-то каков! Действительно, беречь надо, чтоб не украли. Если я начну тебя снимать, нам обоим будет только хуже. - очень знакомо... А в дороге, особенно ночной, особенно пустынной - "роскошь" нашей глубинки - действительно всегда какая-то магия. То ли ты движешься сквозь пространство и время, то ли они сквозь тебя...
Ленчик: stella, спасибо) Тишина может говорить. Но ее довольно трудно услышать... Lumineuse, мерси, стараемся) Grand-mere, вы зрите в корень! Федя - очень ценный член экипажа
Кэтти: Обожаю дорогу! Она действительно лечит душевные раны, уносит тебя от них. А когда душа не болит и телу становится легче. Ленчик , спасибо за прекрасный отрывок, в котором граф, вовсе не главный герой.
Lumineuse: Я тоже люблю дорогу. Разную. И вообще, ездить. И вообще, скорость. Правда сама не вожу. Люблю электрички, автобусы, такси... самокат, ролики... не знаю, можно ли включить в этот список качели, но я их тоже люблю. И бегать люблю. И всё это желательно в одиночестве и в наушниках... И многие воспоминания, очень яркие или просто очень важные для меня, связаны именно с дорогой...
Ленчик: Несмотря на довольно поздний час, больничная парковка была так плотно заставлена, что Ленчику чудом повезло втиснуть машину с самого края, на место выезжающей «девятки». «Вылезать отсюда мы, конечно, будем с помощью какой-то матери… Потому что кое-кто не слушается старших товарищей и ленится парковаться задом, – подумала она и заглушила мотор. Обойдя автомобиль, девушка открыла переднюю пассажирскую дверь и выжидающе замерла. – Пойдемте? Атос медлил, жадно вдыхая холодный ночной воздух. Ленчик не стала его торопить, она зачерпнула горсть относительно чистого снега с обочины и начала неторопливо оттирать с фар засохшие брызги бурой грязи. – Не спешите, – мягко попросила она. – Все хорошо, и времени у нас более, чем достаточно. Легкий морозец превращал слова и дыхание в едва заметные легчайшие облачка, которые тотчас уносились прочь, растворяясь в темноте. Граф ответил ей долгим тяжелым взглядом и неторопливо встал на ноги, небрежно положив руку на распахнутую дверь машины. В приемном покое царили абсолютно внезапные для праздничного вечера мир и тишина. Впрочем, тишиной это можно было назвать лишь иносказательно, да и то с большой натяжкой – по всему коридору лилось щемяще-знакомое: I follow the Moskva Down to Gorky Park Listening to the wind of change Ленчик даже приостановилась от неожиданности. – Ого… А где все-то? Люди! – звонко позвала она. – Туточки люди, случилось чего? Из сестринской показалась невысокая пожилая женщина в сверкающем белизной халате. Ее пышные почти полностью седые волосы были заплетены в аккуратную косу, уложенную на затылке в роскошный пучок. – Анна Романовна! – девушка искренне обрадовалась, увидев знакомую санитарку на боевом посту с неразлучной шваброй в руках. Этими самыми руками, но, надо признать, не без участия швабры, она не один десяток лет успешно призывала к порядку и подвыпивших личностей разной степени маргинальности, которые время от времени пытались обосноваться на кушетках для комфортного продолжения банкета, и особо расшумевшихся фельдшеров скорой помощи, с завидным постоянством обеспечивавших «приемник» самыми разнообразными пациентами. – Ленок, а чтой-то ты на ночь глядя? Опять что-нибудь сломала? Ленчик хмыкнула и решительно потрясла головой. Пустой коридор приемного покоя выглядел столь же противоестественно, как «бабушка» Анна Романовна, слушающая Scorpions. – А без переломов уже и зайти нельзя? Мы в реанимацию поднимемся на полчасика. – Деточка, ну ты же не хуже меня знаешь, что нельзя туда. Тем более, ночью. А начальники узнают, что вот с нами будет? Понимая, что разговор может затянуться, Атос устало прислонился к стене коридора. – Баб Аня, миленькая… Пожалуйста, – тихо взмолилась Ленчик, с отчаянием заглядывая в ласковые серые глаза пожилой санитарки. Анна Романовна в растерянности всплеснула руками. – Вот что мне с тобой делать-то, горюшко мое, а? И сама ж ведь получишь, и меня под монастырь подведешь! Я ж на пенсии давно, а ну как меня уволят?... Она скользнула взглядом по бледному напряженному лицу графа, неподвижно замершего рядом с девушкой и негромко спросила: – Кто там у вас? Жена? – Сын, – глухо ответил Атос. Санитарка тяжело вздохнула и медленно покачала головой: – Вот оно, значит, как… Ай… Да пропади оно все пропадом! – Она приглашающе махнула рукой и обреченно добавила, – Получим мы с тобой, Ленка, на орехи… Ох получим… Ленчик крепко обняла невысокую старушку, на мгновение уютно зарывшись лицом в ее крахмально-хрустящий белый халат, и горячо прошептала: – Спасибо, баб Анечка! Ты самая лучшая! Самая добрая! – Ой, тьфу ж на тебя, болтушка, – Анна Романовна с притворной суровостью отстранила от себя девушку. – Хорош языком трепать! Бегом в сестринскую, переоденься! Форма-то у тебя хоть есть? Ленчик быстро закивала. The future's in the air I can feel it everywhere Blowing with the wind of change. Автоматически мурлыкая с детства впечатавшиеся в память строки, девушка пулей метнулась в указанном направлении, подгоняемая напутственным: – Быстрей там! Сейчас Сенька-то Куликов с курилки примчится, хай поднимет! Девушка облегченно выдохнула и отозвалась из-за двери: – Не поднимет, баб Ань. Куликов нормальный, я его заболтаю. Как она сразу не догадалась? Никому кроме Сени не пришла бы в голову мысль слушать Scorpions в приемном покое. – Заболтает она, как же! Ты меня только, старую, заболтать можешь… Вот всегда так… Всегда все проблемы от скорой… Все до единой, – беззлобно проворчала санитарка и обратилась к Атосу. – Давайте-ка куртку, сейчас халат вам найду… На плечи хоть накинете. Она нырнула в сестринскую следом за девушкой и вскоре вернулась, неся аккуратно свернутый белый халат. – Не по размеру вам, наверно, будет… Ну да это не страшно. Зато лишний раз никто внимания-то и не обратит… – Благодарю вас, сударыня. Граф шагнул ей навстречу и с поклоном поцеловал руку старой женщины. Анна Романовна ошарашенно дернулась. – Да Господь с вами! Вы что это удумали-то, а?! – санитарка смущенно отняла руку и отвернулась, пытаясь скрыть охватившее ее волнение. – Что ж я зверь что ли лютый? Дети есть дети… Take me to the magic of the moment on a glory night, Where the children of tomorrow share their dreams With you and me. На четвертом этаже, выходя из лифта, они наскочили на Куликова. Травматолог вихрем вылетел из реанимации и от всей души захлопнул за собой дверь. – О! Привет! – как ни в чем не бывало поздоровался он, словно не видел девушку всего-то денек-другой, а не несколько месяцев. – Ты куда? – Туда, – Ленчик неопределенно мотнула головой в сторону родного отделения. – А ты откуда? – Оттуда, – Куликов указал рукой в том же направлении, мрачно хмыкнул и предостерегающе поинтересовался, – Ты точно уверена, что тебе туда надо? – Позарез! Иди, Сень, тебя Анна Романовна потеряла уже, она думает, что ты курить пошел. Рассеянно кивнув, травматолог вошел в кабину лифта. Ленчик окинула взглядом пустой холл и задумчиво произнесла: – Что-то сегодня все через… наоборот. В приемном никого, а Куликов почему-то тут скачет, как паленая белка… Короткий взволнованный взгляд графа заставил ее прервать размышления, и, распахнув дверь отделения, девушка шагнула внутрь. Атос не отставал ни на шаг. – Нин? – окликнула Ленчик Привычное ухо различало писк, как минимум, трех кардиомониторов, а это могло значить только одно - сегодняшней ночью койки явно не пустовали. Звук шагов и до боли знакомый строгий баритон заставили девушку в ужасе замереть на месте. – Это что за делегация на ночь глядя? Ленчик похолодела. В дверях ординаторской стоял Горский. Ссылка для тех, кто не знает вышеуказанную песню и не в ладах с английским: http://begin-english.ru/perevod-pesni/scorpions/wind-of-change
Камила де Буа-Тресси: Ленчик пишет: Легкий морозец превращал слова и дыхание в едва заметные легчайшие облачка, которые тотчас уносились прочь, растворяясь в темноте. Вот это просто вау! Невероятно красивый, весь словно в ритм песни кусочек. И такой финал! (Пошла умирать от любопытства, и ждать продолжения.)
Lumineuse: О, какая песня зазвучала! Ветер перемен... Это не просто так. Похоже на и знак свыше ) Добавила к себе в плейлист. Включила на повтор )))
Grand-mere: Особенно понравилось – Благодарю вас, сударыня. Граф шагнул ей навстречу и с поклоном поцеловал руку старой женщины. Анна Романовна ошарашенно дернулась Сколько за этим жестом всего стоит, помимо светских манер!
Lumineuse: А я на этом зависла: Она скользнула взглядом по бледному напряженному лицу графа, неподвижно замершего рядом с девушкой и негромко спросила: – Кто там у вас? Жена? – Сын, – глухо ответил Атос.
Орхидея: Какой замечательный кусочек! Пробрало. И песня вписывается прекрасно. Изнываю от нетерпения, переживаю, жду продолжения. :) А Анна Романовна совершенно чудесная!
Ленчик: Камила де Буа-Тресси, помереть - от любопытства не поможет точно, так что отставить помирание!) Lumineuse, спасибо за отклик Значит, пока все получается как задумывалось. Grand-mere, похоже, мы с вами чувствуем в одну сторону. И да, светские манеры - лишь вершина айсберга. stella, ну еще бы) Если нам кажется, что кругом происходит неведомая фигня, так может, оно нам не кажется?))) Орхидея, Благодарю) Очень надеюсь за предпраздничный аврал успеть побольше - по странному стечению обстоятельств, чем меньше сплю, тем лучше пишется...
stella: чем меньше сплю, тем лучше пишется...Ленчик, вы нашли причину, почему мне плохо пишется: сплю много. В своей среде, в своем времени, Атосу вряд ли бы пришло в голову целовать руку простонародной женщине. (Трюшен, вот, у него таких желаний в свое время не вызвала))). Но, мне кажется, тут не просто благодарность за сына: после эпизода с Федей, у графа пошла, медленно, но верно, переоценка мира. То, что было незыблемо и само собой разумелось, все перемешалось, все стало с головы на ноги. НО он не только аристократ, и не только просто воспитанный человек: он еще и Человек. И он способен вникнуть в то, что стало новой нормой. Мне кажется, опять же, что идет в его сознании переоценка ценностей и мира. И понимание, что и у простого человека бывают моменты, когда чувство долга может отступить перед простым человеческим состраданием к чужому горю. Не жалостью, упаси бог - состраданием. Вот за это - и поцелуй руки. Я не претендую на истину - мне так кажется.
Ленчик: stella пишет: В своей среде, в своем времени, Атосу вряд ли бы пришло в голову целовать руку простонародной женщине. Именно. "В своей среде, в своем времени". Адаптация - процесс небыстрый, но он есть. Нужно всего лишь видеть, слышать и уметь анализировать происходящее вокруг.
Lumineuse: Вот мой вопрос. Ленчик, у меня сложилось впечатление, что главная героиня постоянно живёт на конюшне. А между тем, она упоминала, что у неё есть муж. Где же он? И как он относится к тому, что жена проводит новогодние каникулы на работе?
stella: Lumineuse , так я понимаю, что это не каникулы, а работа. И - основная работа, за которую жена получает зарплату. (которую, кажется, тоже упоминали). Причем самая работа - именно в праздники, когда санаторий заполнен. А мужа я, честно говоря, не помню. А меня, после эн-ного перечитывания зацепило, как непринужденно Атос из машины выходил. Адаптация идет полным ходом: мысли у него далеко витают, а привычка все замечать и наблюдательность никуда не делись.
Lumineuse: stella пишет: А мужа я, честно говоря, не помню Хмм, вот не нашла этот момент, хотя точно помню, что муж упоминался прямым текстом.
stella: Lumineuse , так в основном все наши фики нигде и никогда не акцентируются на мужьях.))) Не о них здесь речь - для этого у нас есть "Болтушка".))
Ленчик: Lumineuse, stella, дамы вы обе правы. Муж у Ленчика есть. И он действительно упоминался прямым текстом. Больше для шутки, правда, когда она подняла коваля в 4 утра, чтобы порадовать его кобылой, героически продолбавшей одну подкову. И да, конюшня - на тот момент именно основная работа, которая кормит и одевает. Но! Собственно, дальше начинается, одно сплошное "но" Возвращаемся к огромной куче всякого оставшегося за кадром. О специфике работы. Ни один вменяемый владелец конюшни не требует круглосуточного присутствия при лошадях ни берейтора, ни инструктора - либо до 18-00, либо до последнего клиента, со среды по воскресенье. И зачастую можно в среду с утра лицезреть абсолютно пустую запись до конца дня и с чистой совестью ехать в свое удовольствие в поля/леса/на речку. Или вообще шустренько за пару-тройку часов коней подвигать - и домой. При желании. Но ни один работодатель не будет возражать против сверхурочной работы, особенно, если сотрудник не пытается потребовать за нее оплату, поэтому - "да хоть пропишись тут, лишь бы кони были в порядке". Теперь о муже. Идеально-гладкая семейная жизнь бывает только в русско-народных сказках, где все непременно жили долго и счастливо и умерли в один день. Ага, щаз))) Несмотря на почти патологическую "неревнивость", что Ленчика, что ее мужа, фигня таки временами случается. Абсолютно разноплановая фигня. И споры, и конфликты - все как у всех. В данном случае, был взят тайм-аут с официальной версией "Мы копим деньги на первый взнос по ипотеке". И успешно поехали зарабатывать, кто как смог - с дистанцией в несколько тысяч километров. Все подробности, как ни смешно, знает только конюх. Но он никому не скажет, потому что умный Понимаю, что для многих такая ситуация уму не постижима, в принципе. Но как раз таки этот момент более, чем автобиографичен. По поводу каникул. Честно говоря, после окончания мед.училища, у Ленчика вообще не было новогодних каникул - на работе с классической пятидневкой дольше двух недель продержаться не случалось, ибо тоска смертная. Смены, смены и еще раз смены. Как график ляжет, так и будет. Сколько каникул было проведено на работе - сосчитать невозможно. ЗЫ: вообще вся Сказочка ошшено опасна для автора именно тем, что в ней слишком мало вымысла.
stella: И для Сказочки выбран нейтральный момент семейного сосуществования.))) Честно говоря, у меня такой интервал в принципе был бы невозможен, но я иногда завидовала тем знакомым, кто сумел на такое решиться. У меня было иначе : одно время муж в основном пребывал в командировках по Союзу. Зарабатывал не на ипотеку - на элементарно поесть-одеться. Я сидела в декрете со вторым и тихо мечтала поскорее выйти на работу. Я абсолютно не домашний человек, но приходится всю жизнь делать то, на что подписалась.
Ленчик: stella пишет: Я абсолютно не домашний человек, но приходится всю жизнь делать то, на что подписалась. Мне повезло сообразить заранее и не подписываться))) Все по взаимному согласию)
Lumineuse: Ленчик, спасибо за развернутый ответ!
Ленчик: Lumineuse пишет: спасибо за развернутый ответ! Всегда пожалуйста:) Я не люблю недосказанностей.
Ленчик: Огромнейшее спасибо Стелле!
Nika: О, Скорпионс, наше все. И дальше по настрою, "Отель Калифорния.". Четко вписывается.
Ленчик: Nika, Отель Калифорния следующий у меня на флэшке
Ленчик: Не стреляйте в пианиста - он играет, как умеет!))) – Здравствуйте, Юрий Васильевич! – упавшим голосом медленно произнесла Ленчик, не сводя глаз с заведующего отделением. – Здравствуйте, Елена Валерьевна, – невозмутимо ответил Горский, окинув «делегацию» пристальным взглядом, от которого у Ленчика по спине дружным маршем прошлась добрая рота мурашек. – Соскучились? «Все, – меланхолично подумала девушка. – Приплыли, сушим весла. На «вы» и по имени-отчеству. Можно закапываться.» – Есть немножко, – она выбрала максимально нейтральный ответ, отчаянно стараясь придумать относительно вменяемую версию, которая могла бы хоть как-то объяснить заведующему происходящее. Анестезиолог скептически пожал плечами: – Боюсь, что не «немножко», раз так спешили, что даже забыли про бахилы. – Ну так это… память девичья… Ленчик готова была провалиться сквозь землю, но, понимая, что отступать некуда, коротко кивнула и четко, почти по-военному добавила: – Виновата, Юрий Васильевич. Исправлюсь. Горский выдержал небольшую паузу и отрывисто бросил: – Исправляйся. Марш вниз. Бахилы в приемном. Девушка медлила, пытаясь понять, как действовать дальше. – Ступайте, – негромко проговорил Атос. – Я подожду вас. Граф был очень бледен и тяжело опирался на створку двери. Ленчик с тоской поняла, что он едва держится на ногах и чувствует себя намного хуже, чем стремится показать. Она вдруг отчетливо вспомнила, как медлил граф, выходя из машины, и как изящно спрятал собственную слабость за показной небрежностью, придерживаясь за распахнутую переднюю дверь. Девушка в который раз поразилась железной воле и самообладанию своего спутника, для которого сложившая ситуация была намного более дикой и непонятной, чем для нее, и нерешительно спросила: – А вы?... – А мы пока немного побеседуем, – невозмутимо произнес анестезиолог и, не спуская с Атоса цепкого внимательного взгляда, приглашающим жестом указал на распахнутую дверь ординаторской. – Прошу. Девушка попятилась к лестнице, настороженно посматривая то на своего бывшего начальника, то на графа. Не заметить сходство отца и сына мог только слепой. Горский слепым не был. – Юрий Васильевич… – Иди, – вполголоса повторил заведующий. – Я не кусаюсь. Шесть лестничных пролетов, отделяющие реанимацию от приемного покоя, Ленчик преодолела с рекордной скоростью и, влетев в отделение, чуть не сшибла с ног Куликова. – Сеня! – Куда тебя черти несут? – возмутился травматолог, ухватив ее под руку, и заговорщически поинтересовался: – Горского встретила, да? Придал тебе ускорение? – Да, да. Встретила… Угости парой бахил, а? – она попыталась высвободиться из крепких лап Куликова. – Пусти уже, доктор!... – Чтоб ты опять умчалась? Нет уж. Пойдем сейчас курнём на крылечке, и ты мне расскажешь… Девушка снова дернулась и шлепнула безмятежно улыбающегося травматолога по предплечью. – Пусти, балда! – …ты мне расскажешь, что это за интеллигентный дедушка, который очаровал нашу Анна Романовну. Остолбенев от неожиданности, Ленчик перестала вырываться и уклончиво ответила: – Знакомый. – Умница, – похвалил Куликов, – успокоилась, да? А то прискакала, как чума, среди ночи… Пойдем-пойдем. Две минуты. Голову проветришь. – Нет, Сень, – решительно качнула головой девушка. – Курить я не пойду. Мне наверх надо. – Успеешь, – дежурный врач был непреклонен. – Толку-то от тебя наверху, когда носишься с мозгами враскорячку? Они вышли в кристальную темноту морозной ночи и несколько секунд бок о бок неподвижно стояли на покрытом снежной коркой бетонном пандусе, вглядываясь в бесконечно-черное небо, подсвеченное цепочками уличных фонарей. Травматолог чиркнул зажигалкой, и теплый оранжевый отсвет на мгновение отчетливо осветил усталые серые глаза и тонкие штрихи первых морщинок, оттенивших высокий лоб Куликова. «Сколько ж тебе лет-то, Сеня?...» внезапно подумала Ленчик «Это на вид ты не старше нас с Нинкой, а ведь когда я пришла на скорую, у тебя уже высшая категория была…» – Ну, рассказывай, это часом не родственник нашего новогоднего подстрелыша? Очень похож. Девушка понимала, что отпираться и отрицать очевидное было бессмысленно. – Отец. – Я так и подумал, – Куликов медленно кивнул и выпустил в прозрачный воздух облако серого дыма. – Это хорошо. А то парень малость… заторможенный какой-то. – Док, мне реально надо наверх, – настойчиво, но уже более спокойно повторила Ленчик, легонько подталкивая локтем стоящего рядом врача. – у него больное сердце, фиг знает, как там пойдет… – Ммм… Да, он неважно выглядит, – задумчиво согласился Сеня, щелчком отправив в сугроб искристо-переливающийся пепел с кончика сигареты. – Но там Горский, Ленок. Ваш шеф и не такое видал. И вот что я еще тебе скажу, есть такая штука, как мужской разговор. Нечего вам, девчонкам, туда лезть со своими эмоциями. Между голых стволов старых лип больничного парка мелькали огни проносящихся по шоссе автомобилей. Где-то за соседними домами с грохотом запустили очередной фейерверк – в небо одна за другой взмывали разноцветные россыпи сверкающих и переливающихся брызг. – И вообще… – Сеня дружески сгреб девушку в охапку, – я соскучился! Внезапная серьезность рассеялась, как по мановению волшебной палочки, и неунывающий весельчак Куликов снова стал самим собой. – Ну-ка, рассказывай, как тебе без нашего здравоохренения поживается? А то привезут мне сейчас работу и не до разговоров станет.
Камила де Буа-Тресси: Вау! Это просто полное погружение!!! И очень хочется узнать, а что же дальше-то? Все эмоции - как на ладони. И весь ужас Ленки, что там Атос один на один с неизвестным ему человеком, и напускное спокойствие графа (все там Марвел этот новомодный смотрят.. а настоящий железный человек - вот он ) Спасибо за то, что пишешь. Это очень ценно. Ленчик пишет: Они вышли в кристальную темноту морозной ночи и несколько секунд бок о бок неподвижно стояли на покрытом снежной коркой бетонном пандусе, вглядываясь в бесконечно-черное небо, подсвеченное цепочками уличных фонарей. Травматолог чиркнул зажигалкой, и теплый оранжевый отсвет на мгновение отчетливо осветил усталые серые глаза и тонкие штрихи первых морщинок, оттенивших высокий лоб Куликова. - как картину рисуешь.
stella: Лена, вы когда очееееень долго молчите, я перестаю переспрашивать и просто жду... терпеливо, заметьте, жду. Неужто Горский отнесся к тому, как представился ему в самом начале Рауль, куда серьезнее, чем кажется?
stella: "Интеллигентный дедушка"... боже мой, меня это прямо по голове ударило... а ведь это правда. И он на 11 лет моложе меня, а я дергаюсь, когда мне внуки говорят "бабушка". Вот оно, время, господин граф. А ведь вы никогда на этой теме не заморачивались.)))))
Grand-mere: Ленчик, спасибо огромное, что открываете перед нами дверь в этот мир - тревожный, напряженный, но искренний, в котором порядочность и благородство - не пустые слова и из которого мне лично, признаться, так не хочется возвращаться в реал. И вот что я еще тебе скажу, есть такая штука, как мужской разговор. Нечего вам, девчонкам, туда лезть со своими эмоциями. И это очень верно (и отличает "Сказочку" от многих фанфиков). Вот у Атоса и новый контакт, еще одна связующая ниточка с новой для него реальностью. Железным людям ведь тоже не противопоказано человеческое участие, хоть иногда. Вспомнилась легенда: когда хоронили Маяковского, какая-то бабушка на улице все спрашивала: "Кого хоронят? Знаменитый?.. Молодой?.. И что ж это его никто вовремя не пожалел..."
Ленчик: Камила де Буа-Тресси, уползу стесняться)) Перехвалишь... stella пишет: терпеливо, заметьте, жду. Вижу. И очень ценю! Но меня можно умеренно попинывать. Особенно хорошо работают пинки в сторону обсуждения сюжета - мозг в нужную сторону переориентируется. stella пишет: "Интеллигентный дедушка"... боже мой, меня это прямо по голове ударило... а ведь это правда. А знаете, как меня передергивало, когда я подбирала характеристику от постороннего человека?... Уууу... две ночи не могла решиться. Кэтти, всегда пожалуйста) Рады, как говориться, стараться. Grand-mere, спасибо вам за неизменно теплые и светлые комментарии. Стараюсь приоткрывать... Не всегда получается так, как ожидают читатели, очень извиняюсь)
Кэтти: Ленчик , должно получиться то , что хочется и видиться Вам, как Автору. То , что врач назвал незнакомого немолодого мужчину " дедушкой",чуть напрягло, но не удивило. Хотя у нас в Израиле мужчины на пенсию идут в 67 лет , а в 62 года дедушками их назыают только внуки. Еще у Вас врачи человечные, а наши стали походить на роботов на конвейере, особенно те кто работает в больницах. Никаких эмоций.
Ленчик: Кэтти пишет: Хотя у нас в Израиле мужчины на пенсию идут в 67 лет , а в 62 года дедушками их назыают только внуки. Тут скорее вопрос не в возрасте "по паспорту", а в визуальном восприятии. Наши медики человечны. Между собой. Особенно из "тяжелых" отделений. Посторонний же человек увидит именно тех роботов, о которых вы говорите.
Камила де Буа-Тресси: Мне лично с "дедушкой" наоборот понравилось. Да, непривычно. Но это уместно и очень точно получилось. Другой взгляд. И пожалуйста, дамы, давайте про ковид в отдельном топике.
Эжени д'Англарец: Эх, понеслась конница в степь!!! Какая красота!!! Как я по ним соскучилась... тем радостнее было их увидеть вновь. Уверена, Атосу с Горским будет о чем поговорить и расставить все точки над i. Кто сам когда-то побывал в той или иной ситуации, скорее поймёт другого — это факт.
Lumineuse: Ой, прода у Ленчика! Так, скорее домой, всех обнять, всех накормить, вымыть посуду, ответить на все вопросы. проверить дз, лишнее убрать, заныкаться в уголок, открыть Сферу и мееедленно, с расстановкой, смакуя каждую фразу, чтобы коротенькая часть подольше не кончалась, чтобы проникнуться каждым словом, чтобы увидеть перед глазами каждую сцену, как живую картинку - читааааать. Потом посидеть еще в уголочке тихонько несколько минут. И потом пойти и делиться с миром добром, которое со мной случилось... (*зарисовка: "Как я читаю каждый раз продолжение в этой теме")
Grand-mere: Ленчик, вообще-то я та еще язва... Подумалось вот, в чем притягательность Вашего мира: он НОРМАЛЬНЫЙ - т. е. в нем порядочность, неравнодушие, деятельное добро являются естественной нормой, как t 36,6. И он честный, этот мир; жесткий, но не жестокий. Не знаю, стоит ли отдельно говорить о высоком художественном уровне - он именно в том, что незаметен, т. к. не вычурный, не нарочитый. Но какие-то словно бы невзначай оброненные детали, штрихи, словечки создают яркую, объемную, достоверную картину.
stella: Grand-mere , как вы правы, говоря что этот мир НОРМАЛЬНЫЙ! В нем все такое, какое должно быть у обычных, нормальных людей. Без громких слов, без показухи. Он естественный, этот мир, и в его естественности спасение и возможность его принятия для двоих пришельцев.
Ленчик: Grand-mere *прикрылся лопушком и уполз в крайней степени смущения* stella, я на самом деле очень некачественный автор - я пишу исключительно о том мире, в котором живу, который у меня перед глазами. Придумать и полноценно "оживить" какой-то другой мир я едва ли смогу.
Кэтти: stella , а по мне, так эти два пришельца то ли из знаменитой книги, то ли из реально бывшего прошлого Франции 17 в ,только подчеркивают что тогда как и сейчас было много человеческого горя, проблем между отцами и детьми, ранений, крови и грязи. Но , несмотря на все прошедшие 400 лет, другие обстоятельства, другую страну -человеческое благородство,верность профессиональному долгу, любовь к своему делу, готовность помочь честь, остались основополагающими в мире ЛЮДЕЙ. И пусть они встречаются все реже, тем они ценнее.И на них еще держится наш уставший мир.
stella: Ленчик, ваша "некачественность" обернулась счастливым исключением. У вас эта ОЖП (персонаж, придуманный для фандома автором), как и все, кто окружает хрестоматийных отца и сына - живые люди и современники. И животинки - тоже живые, и совсем не безликие.))) Никто не подстраивается под 17 век, никто не напяливает на себя чужую личину: все в своей шкуре, все адекватны - и все остаются самими собой. Вот это резко отличает вашу историю от всех историй студентов, школьников и прочих, попавших в чужой мир или принявших посланцев из прошлого. А главное - все уважают чужое достоинство и не лезут в душу.
Grand-mere: Ленчик, ну что уж я такого сказала, чтобы сразу - и в лопухи? В любом случае, возвращайтесь оттуда скорей, очень ждем! я пишу исключительно о том мире, в котором живу Зато КАК пишете!
Черубина де Габрияк: В общем, есть немного времени. Поэтому, я наконец-то в «Сказочке». Собственно, ради нее я зарегистрировалась на форуме. Хотя фанфиков не пишу. Было дело страшно вспомнить когда, я тогда даже слова такого не знала. Сугубо для приватного пользования с подругой. Меня заверили, что не писательство фиков – не повод не зарегистрироваться. Потому я здесь. Вообще, до недавнего времени, я была уверенна, что от Дюма излечилась давно и окончательно. Наивная! И вот, месяца два назад меня накрыло, и я попала на Дюманию. После чего накрыло еще сильнее. Это вместо презентации. Меня с Дюмании в 4 руки отправили читать «Сказочку». Пошла читать. Ленчик, Что Вам сказать? То, что в предыдущей теме, я проглотила залпом. И даже кусок второй. Только когда граф (почему-то последнее время он для меня все больше граф, чем Атос) спешился с Реплики, я наконец, сделала паузу и легла спать. И то, только потому, что уже не различала букв. Это было в 5 утра. Пока читала, у меня у самой была мерцательная аритмия и предынфарктное состояние.)) А сейчас я уже прошлась по 3-му кругу и, думаю, это – не предел. Читается, как детектив и, при этом, на мой взгляд, полная достоверность и современных персонажей, и графа с сыном. Стиль я тоже оценила, но в первый раз, скорее,, периферийным зрением, так как мчала даже не галопом, а карьером. К слову, я тут совсем недавно недели 3 делала репортаж на «скорой», а у очень близкой подруги 4 лошади, из которых 3 ахалкетинца , поэтому мне очень, что называется «зашли» и конюшня, и главы с медиками. Отдельный приз зрительских симпатий Калантэ: в той части, где появляется Рыжая, я рыдала от смеха. «Он что, «десять лет спустя»?» - это шедевр. И вообще, когда столько времени думал, что у тебя прочно съехала крыша, невероятно приятно осознать, что ты – не одинок. Чуть позже напишу свои мысли по сюжету. Ленчик, Вы чуть выше писали, что обсуждение сюжета приветствуется.
Ленчик: Черубина де Габрияк, никогда не думала, что с Дюмании могут отправлять в нашу тихую норку. Внезапно) Благодарю за столь высокую оценку, ибо в литературной области я не профессионал ни разу. Оно само пишется. Исключительно на эмоциях. Костяк сюжета давно сформирован, просто есть моменты, которые пишутся легко и непринужденно. А над другими приходится всерьез работать, потому что... такие вот несговорчивые кусочки, но без них все равно не обойтись. ЗЫ: а где написано, что форум исключительно для тех, кто пишет?) Он для всех, для общения без деления на тех, кто пишет, и тех, кто читает.
Черубина де Габрияк: Теперь немного по сюжету и вообще. Ленчик, я не буду торопить Вас с продолжением. Во-первых, я поняла, что у Вас свой ритм, а во-вторых, мне продолжения невероятно хочется, и вместе с тем я его немного боюсь. Сказочка-то она сказочка. Но при всем при том, правдивая. И читая по третьему кругу, я вдруг поняла, что мне невероятно тепло и хорошо от того, что отец и сын, оба живы. Пусть и не совсем здоровы. И я очень опасаюсь спугнуть это ощущение. Я тут, погуляв по форумам, обнаружила два лагеря: в одном считают Атоса слишком властным отцом, сломавшем жизнь сыну, во втором виконта называют мямлей, который свел в могилу отца. Я ни за тех, ни за других. Для меня и граф – любящий отец, сделавший для счастья сына все, что было в его силах, и Рауль – достойный сын, трепетно относившийся к отцу. Да, в какой-то момент, он был ослеплен своим горем, потому получилось то, что получилось. Это – что касается канона. Как бы то ни было, с учетом вышесказанного, мне очень понравилось, как в сцене встречи отца с сыном в больнице, вы очень элегантно ткнули Рауля носом в то, как сказались на здоровье отца его упивание собственными чувствами. Потому как при всей моей к нему любви, встряхнуть мне его всегда хотелось. А вот теперь меня очень сильно беспокоит граф. Помимо вполне объективной сердечной соматики мне крайне не нравится его настрой. А ведь любой медик скажет, что в любой болезни настрой крайне важен, и есть масса примеров, когда те, кто вроде бы уже не должен, жили именно благодаря настрою. И побеждали болезнь, или загоняли ее в стойкую ремиссию. Чей-то их Сиятельство? Ему же объяснили, что «никто уже никуда не денется». Горячо любимый сын, вот он рядом, между ними не 300 лет, и он даже не в Африке. Да с восемью ранами, но под надежным наблюдением медиков и их прогноз вполне себе обнадеживающий. А у нас одна песня: «Я не голоден». Ай молодца! У нас истощение не только нервное, но их Сиятельство, изволите видеть, не голодны! А гемоглобин нагонять мы собираемся воздухом? Или не собираемся вообще, а так и будем медленно, но верно угасать? Извините, я слегка зла на него. Что со мной, надо признаться, впервые. Я тут пыталась представить себе их «мужской разговор» с доктором Горским. Поначалу не представляла себе совсем. А потом подумалось: а не хочет ли доктор донести до графа расклад? По-мужски, без лишних сантиментов. Что у него вообще-то сын, которому он нужен. А состояние сына таково, что еще один удар он не выдержит. И если с графом не дай Боже что приключится, то его сын, при всех достижениях современной медицины, не выкарабкается. А посему, не изволит ли их Сиятельство собраться в кучку, ну или взять себя в руки так, как он это умеет, и чем мы всегда восхищались. Ленчик,это всего лишь мысли вслух. Прошу прощения, что пространно.
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: никогда не думала, что с Дюмании могут отправлять в нашу тихую норку. Внезапно) Да вот есть там люди, которые мне сказали, не сговариваясь, что я должна мчать сюда, и непременно прочесть Сказочку. Потому как это вот прямо маст хэв. Ну я и пошла читать, и уже даже не по разу. Ленчик пишет: Оно само пишется. Исключительно на эмоциях. Могу сказать, что читается оно тоже на эмоциях. Я, правда, не знаю, как выдержали те, кто читал порциями. Могу сказать, что когда вот так целиком, у меня эмоции просто зашкалили. Впору было бежать на кухню за корвалолом, но не могла оторваться. Ленчик пишет: а где написано, что форум исключительно для тех, кто пишет?) Не сказано, но читать-то можно и так. Регистрируешься уже когда есть, что сказать. Однако, появилось.
Ленчик: Черубина де Габрияк пишет: мне очень понравилось, как в сцене встречи отца с сыном в больнице, вы очень элегантно ткнули Рауля носом в то, как сказались на здоровье отца его упивание собственными чувствами Это не я. Это Калантэ. Я только поддержала инициативу. Черубина де Габрияк пишет: Чей-то их Сиятельство? Ему же объяснили, что «никто уже никуда не денется». Вы всерьез полагаете, что в этой ситуации (и в таком состоянии) можно вот так мгновенно перестроиться? Во-первых, человеческая психика - не выключатель, ей невозможно просто щелкнуть и - опаньки - свет зажегся, и все уже хорошо. Во-вторых, сердечная недостаточность такого типа и интенсивности всегда сопровождается гипоксией. Это, как известно, нехватка кислорода. Не та, которая у дайверов, а медленно нарастающая в течении продолжительного времени. И "откатить" такое нарушение обратно за 2-3 дня без соответствующей терапии невозможно. В этой ситуации мозг дает приказ организму "переключиться в режим максимального энергосбережения". Это "встроенная защитная функция", и едва ли по мановению волшебной палочки ее можно "отключить", просто информацией о том, что вот он сын и все ок. Граф честно пробовал попрыгать - организм сказал: "Фигушки"... Не только вас это злит))) Но это не капризы, не гордость и не "тараканы". Это защитная реакция организма на нехватку кислорода и нервное напряжение. Черубина де Габрияк пишет: А состояние сына таково, что еще один удар он не выдержит. И если с графом не дай Боже что приключится, то его сын, при всех достижениях современной медицины, не выкарабкается. Врач, посвятивший ОАР больше 20-ти лет, будет врать и манипулировать? Есть ряд сомнений) Он видел и не такое. И похлеще. И отказы от реанимации, в том числе.
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Это не я. Это Калантэ. Я только поддержала инициативу. Да, я помню. Я "вы" написала с маленькой. Впрочем, я вообще имею свойство забывать ставить заглавные, так что это не показатель. Ленчик пишет: Вы всерьез полагаете, что в этой ситуации (и в таком состоянии) можно вот так мгновенно перестроиться? Я ничего не думаю. Я до трясучки боюсь за графа и за его сына (там ведь тоже все не слишком "розово", его депрессия тоже никуда в миг не делась, смею предположить). В остальном, мне не приходилось видеть, как реагирует человек в подобной ситуации: когда он уже фактически потерял сына и собрался следовать за ним, а потом пошел обратный процесс. Но я знаю, что второй раз "переварить" то, что мы один раз видели описанным Дюма даже с одним из героев... Это, конечно, странно и парадоксально, так как реальных потерь близких мне довелось повидать уже довольно много. Почему я внезапно обнаружила, что до сих пор болит эта (я о финале у Дюма), я никак объяснить не могу. Ленчик пишет: Врач, посвятивший ОАР больше 20-ти лет, будет врать и манипулировать? Врать? Манипулировать? Кому? Кем? Атосу (ом)??? Даже в мыслях не было. Да и не припомню, чтобы с ним подобное проходило. Ну разве по молодости, по влюбленности. Последствия мы все знаем. А разве ситуация не такова? Объективно: что будет с Раулем, случись что с отцом? С учетом анамнеза и предыстории. Ленчик пишет: И отказы от реанимации, в том числе. Ну это даже я видела. Не будучи медиком ни разу. Но, наверное, он видел и обратные примеры: когда какой-то толчок запускал маятник в другую сторону. Я не представляю процесс мгновенным. А очень и очень постепенным. Ленчик пишет: Граф честно пробовал попрыгать - организм сказал: "Фигушки"... А он не хочет просто немножко покушать? Прежде чем "прыгать"? Ленчик пишет: Но это не капризы, не гордость и не "тараканы". Из всего этого я, может быть, оставлю гордость. Потому, что в нарисованном Вами образе она, конечно, присутствует, но она - не доминантна. Я в первую очередь увидела деликатность. При том, что она в нем остается даже в том состоянии, когда ему должно было бы быть ни до чего. И именно такой Атос лично для меня - невероятно близкий и родной. Капризы и "тараканы" - таких слов у меня для него никогда не было и не будет.
Ленчик: Черубина де Габрияк пишет: его депрессия тоже никуда в миг не делась, смею предположить И она, родимая, за пару дней не выветривается, к сожалению. Черубина де Габрияк пишет: Почему я внезапно обнаружила, что до сих пор болит эта (я о финале у Дюма), я никак объяснить не могу. Аналогично, кстати… Черубина де Габрияк пишет: Объективно: что будет с Раулем, случись что с отцом? С учетом анамнеза и предыстории. Объективно – несколько раз сказали «жить будет». От данных конкретных ран не умрет. Если, конечно, опять не решит, что жизнь не удалась. Но это уже немного другая тарелка супа. Черубина де Габрияк пишет: А он не хочет просто немножко покушать? Прежде чем "прыгать"? Именно так. Попробую доступно объяснить, как нам старшая сестра излагала. (Потому что, как излагали в мед.училище – страх и ужас, и никто ничего не понял))) Как мозг добивается «энергосбережения»? Отключает «неважные» и «энергозатратные» процессы. Самый простой пример – потягушки. Ни животные, ни ослабленные люди не испытывают желание потянуться после сна. Аппетит, кстати, идет в этом же списке, т.к. сам процесс пищеварения штука очень «ресурсозатратная» для организма. Парадокс, да. И замкнутый круг. Жажда, кстати, в этот список не попадает. Именно поэтому молоко отлично прокатывает – оно вроде как не совсем еда, и мозг «удается обмануть». stella пишет: Вот это - мое. Самокритичненько!)))
Черубина де Габрияк: Ленчик, Может имеет смысл вынести обсуждение в отдельную тему? Оно, конечно, по сюжету, но все же... Ленчик пишет: Аналогично, кстати… Жму руку. Ленчик пишет: И она, родимая, за пару дней не выветривается, к сожалению. Так кто бы сомневался! И процесс выздоровления, я Вам Америку не открою, может ох как тормозить. Ленчик пишет: Объективно – несколько раз сказали «жить будет». От данных конкретных ран не умрет. Потому возвращаемся к пункту выше. И я объективно не вижу вариантов, как цеплять отца с сыном друг за дружку. Они-то на минуточку, еще и катапультированы - на сколько там? 350 лет? из привычного времени. У них у каждого совсем уж никого нет из прежних сколько-нибудт знакомых людей. Ленчик пишет: Попробую доступно объяснить Со мной можно не церемониться, я не пойму - спрошу. )) Последнее время, после выхаживания родных, иногда думаю: может мне для полного счастья еще медицину надо было добавить к букету того, что есть? Не потому, что тяга была, но с медиками общаться приходилось, и общий язык находили. Не буду вдаваться в подробности, не суть. Ленчик пишет: И замкнутый круг. Вы наверное скажете, что я спешу, но разрывать его надо ведь? И "через не могу", как у нас бывает думают, мне не кажется лучшим выходом. Мне как-то советовали специальное энергетическое питание (или как правильно?) для лежачего больного. Только ведь героиня разорится. Но гемоглобин поднимать нужно? Калий для сердца? А чем поднимать, препаратами? Для разрядки обстановки: как хорошо, что рядом квалифицированные медсестры, которые могут внутривенно колоть. Я вот могу только ВМ, мне от одной мысли стало дурно.))
Grand-mere: Черубина де Габрияк пишет: А вот теперь меня очень сильно беспокоит граф. Помимо вполне объективной сердечной соматики мне крайне не нравится его настрой. А ведь любой медик скажет, что в любой болезни настрой крайне важен, и есть масса примеров, когда те, кто вроде бы уже не должен, жили именно благодаря настрою. И побеждали болезнь, или загоняли ее в стойкую ремиссию. Чей-то их Сиятельство? Ему же объяснили, что «никто уже никуда не денется». Горячо любимый сын, вот он рядом, между ними не 300 лет, и он даже не в Африке. Да с восемью ранами, но под надежным наблюдением медиков и их прогноз вполне себе обнадеживающий. А у нас одна песня: «Я не голоден». Ай молодца! У нас истощение не только нервное, но их Сиятельство, изволите видеть, не голодны! А гемоглобин нагонять мы собираемся воздухом? Или не собираемся вообще, а так и будем медленно, но верно угасать? Извините, я слегка зла на него. Что со мной, надо признаться, впервые. Ленчик уже профессионально объяснила ситуацию. Я же не медик, а просто пожилой человек и поделиться хочу своим восприятием. (Простите, Ленчик, если оно расходится с авторским видением.) Понимаю, что и в молодом возрасте кому-то достается пережить многое. Но и возраст свой отпечаток накладывает. В 30-35 лет прикажешь себе "соберись!" - и вперед, через не могу. А в 65 уже не срабатывает приказ. Вот было колоссальное напряжение, когда человек держался на ресурсах, которых вообще в себе не подозревал. Напряжение спало - и оказалось, что человек вычерпал себя до дна. И нет смысла пытаться извне заливать воду в пересохший колодец; надо просто время и терпение, чтобы подземные ключи снова наполнили его. А человек... он живет пока просто по инерции. И бесполезно его тормошить, только хуже будет. Смотреть на все это больно, но что делать?.. Только потихоньку "расчищать подземные ключи", что и делают Лена с Федей.
Grand-mere: Черубина де Габрияк пишет: Отдельный приз зрительских симпатий Калантэ: в той части, где появляется Рыжая, я рыдала от смеха. «Он что, «десять лет спустя»?» - это шедевр А для меня эта фраза как обрыв. Обвал. До мурашек по коже. Стелла, мне кажется, мы из этой реки никогда не выйдем, зачарованнные ее течением. Так же, как никогда не "выздоровеем" от последних глав "Виконта"...
Черубина де Габрияк: Grand-mere пишет: Я же не медик, а просто пожилой человек и поделиться хочу своим восприятием. (Простите, Ленчик, если оно расходится с авторским видением.) Понимаю, что и в молодом возрасте кому-то достается пережить многое. Но и возраст свой отпечаток накладывает. В 30-35 лет прикажешь себе "соберись!" - и вперед, через не могу. А в 65 уже не срабатывает приказ. Да я как бы тоже уже постарше буду первой обозначенной здесь возрастной категории. Но и ситуации бывают, и видела я их разные. У меня хороший знакомый - лет на 15 старше графа - в августе прошлого года получил приговор по онкологии. Взял себя в руки, как я бы, наверное, не смогла, и добился ремиссии. А врачи пару месяцев давали. Я, повторяю, не жду чего-то там мгновенного и сиюминутного, как по мановению волшебной палочки. Пока только, как данность: граф больше не может, не имеет права идти туда, куда собирался. Как это будет реализовано, услышит ли граф, найдет ли в себе силы сделать это - я пока так далеко не заглядываю. Grand-mere пишет: А для меня эта фраза как обрыв. Обвал. До мурашек по коже Это у меня было раньше, пока читала. А тут-то я ситуацию уже знала в красках, а это такое определение, которое поймут только свои. И часть, написанная Калантэ в целом для меня звучала оптимистично, и по ритму, и по настроению. Стиль Ленчика настраивает на лирический лад. Стелла, у меня к тебе не просьба, ни в коем случае, а такая вот мечта вслух. Может это было среди "отвалившихся" картинок, но мне очень не хватило графа у постели сына, держащего его за руку. Вот чтоб отец и сын. [img class=smile" src=/gif/smk/sm19.gif]
Черубина де Габрияк: Я еще хотела мысль высказать: у меня такие мурашки были, когда граф остался с Варежкой, и начал с ней говорить, и то, как описано, как непросто давался ему разговор, и как потом он заплакал, обняв собаку. Ленчик, это вот просто вау! А мысль к тому, что в обсуждение написали, что вот граф прожил жизнь, а плакать ему, кроме как с собакой не с кем. А что, кто-то представляет себе графа де Ля Фер плачущим с дАртаньяном, с Арамисом или Портосом, не важно? Он бы позволил себе заплакать с Раулем? Да даже будь у него жена - любимая и любящая, а не то, что было - он бы заплакал при ней? Да ни при каких обстоятельствах. Атос у Ленчика тем и настоящий и человечный, что он позволил себе это только наедине с собакой. И какое счастье, что он смог выговориться и заплакать. Ленчик, огромное спасибо за этот эпизод. ЗЫ: Наверное, стоит добавить. Я пишу здесь потому, что мне нравится здесь общаться, здесь тепло и уютно. И мне просто нравится обсуждать Сказочку. Не примите это за попытку хоть как-то повлиять на сюжет. Живой граф, даже если он "неправильная мечта", и живой Рауль, как сейчас, по большому счету - это все, что мне нужно.
stella: Знаете, что меня в Сказочке за душу еще берет? Вот нигде, ни на слово, ни на пол слова нет сюсюканья. Того самого, которое люто ненавижу. Все честно, открыто и не зажмуриваясь, и не складывая губки бантиком.) Ленчик, даете добро на такую иллюстрацию, как заказывают?
Черубина де Габрияк: Lumineuse пишет: Может такая к следующей (или к черезследующей) части понадобится?... Я имела в виду графа в момент, когда он встретился с сыном, которого считал погибшем. Такое не бывает дважды. Но конечно же все зависит от Вас, Ленчик. Вы - автор. Извините, что обратилась в Стелле напрямую.
Ленчик: Черубина де Габрияк, большое спасибо за яркий эмоциональный отклик. Это ошшень здорово мотивирует и подстегивает. Черубина де Габрияк пишет: И "через не могу", как у нас бывает думают, мне не кажется лучшим выходом. Соглашусь. Целиком и полностью. Сдается мне, что в жизни графа слишком многое было "через не могу" и на разрыв. Хватит, пожалуй. Черубина де Габрияк пишет: специальное энергетическое питание (или как правильно?) для лежачего больного. Только ведь героиня разорится Да уж, учитывая, что героиня без того местами живет, как в анекдоте про студентов: "мне одну сосиску... и семь вилок"... Есть более бюджетные варианты. Черубина де Габрияк пишет: Стелла, у меня к тебе не просьба, ни в коем случае, а такая вот мечта вслух. А что, так можно было, да??? stella, я ни в коей мере не имею права влиять на ваше творчество! Если душа (и общественность)))) просят, конечно! Лично я буду только рада еще одной иллюстрации)) *шепотом* И не только этой! Я пишу медленнее, чем вы рисуете... Grand-mere пишет: Простите, Ленчик, если оно расходится с авторским видением. Grand-mere, Ваше видение совпадает с моим до последней буквы! Grand-mere пишет: и оказалось, что человек вычерпал себя до дна. И нет смысла пытаться извне заливать воду в пересохший колодец; надо просто время и терпение, чтобы подземные ключи снова наполнили его. А человек... он живет пока просто по инерции. И бесполезно его тормошить, только хуже будет. Смотреть на все это больно, но что делать?.. Только потихоньку "расчищать подземные ключи", что и делают Лена с Федей. Лена с Федей работают с животными. Зачастую с животными с лихо поломанной психикой. С ними помогают только время и терпение. И любовь, конечно))) Сравнение не совсем корректно, но в психологическом плане довольно близко. И да, на это очень больно смотреть. А какие варианты? Не всем достаются молодые и здоровые герои в расцвете лет, что ж теперь делать?))) Лекарства нужны телу, а вот для духовных сил волшебной витаминки так и не придумали. Поэтому только терпение и принятие. Полное и безоговорочное. Таким, какой есть.
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Черубина де Габрияк, большое спасибо за яркий эмоциональный отклик. Это ошшень здорово мотивирует и подстегивает. Это совершенно искренне. Ну хоть не всякий раз получается как "слон в посудной лавке", и то хорошо.)) А то я тут "с корабля на бал" в ваш спетый коллектив, а это всегда сложно. И хотя, поверьте, стараюсь взвешивать, что пишу и на форуме в целом, а в этой теме особенно, не всегда удается донести мысль. Ленчик пишет: Да уж, учитывая, что у героиня без того местами живет, как в анекдоте про студентов: "мне одну сосиску... и семь вилок"... Есть более бюджетные варианты. Я, кстати, успела, как ни странно, об этом подумать. Ленчик пишет: А что, так можно было, да??? А это был экспромт. Ленчик пишет: Сравнение не совсем корректно, но в психологическом плане довольно близко. Как раз очень корректно. Мне вот только близкая подруга написала: "Я тебе хоть немного перечислю 6-собак,4-лошади,4-кошки 1-,попугай,1- сова,1- сокол,1- ястреб. 2-кролика, 1-ежик, 1-енот, 2- крысы ,2-змеи, 1- игуана. 9-мини-пигов.1-коза, 1-баранчик, 8-кур, 5-воронов,1-из них ранен..1-волк.2-енотовидные собаки.Вроде всех перечислила но могла кого-то и забыть, так как я уже давно их не считаю." Я сама не всех даже еще видела. И у нее тоже "одна сосиска и семь вилок". Так что, мне, отчасти, знакомо. Я не ставлю животных ниже человека. Ленчик пишет: Поэтому только терпение и принятие. Полное и безоговорочное. Таким, какой есть. Я еще раз повторю: мне он невероятно нравится и дорог таким, каким описан у Вас. Ленчик пишет: Не всем достаются молодые и здоровые герои в полном расцвете сил, что ж теперь делать?))) Учиться жить. Со существовать, со-переживать. Молодого Атоса мы уже видели-перевидели. Потому, сейчас интереснее. Меня еще один эпизод покорил: когда он извиняется за то, что назвал Федю слугой. И тот, где он целует руку Анне Романовне. И ни тени сомнений, что это полное попадание в логику персонажа, созданного Дюма. По крайней мере то, что вынесла для себя о нем я.
stella: На фоне всех глупостей, гадостей, судов, обличений, бабьей злобы за несостоявшееся счастье, у нас все же оазис, где графа принимают таким, какой он есть. Это, наверное, Мания, но ведь сколько лет мы держимся!
Grand-mere: Граф всегда, от первых до последних страниц трилогии, был и остается по-особому дорог. Но такой, как в "Сказочке", просто... прикипает к душе, по живому. У меня как-то так. Стелла, это как раз таки не "...мания", а "...СФЕРА"!
stella: Grand-mere , Сфера - это звучит обнадеживающе. В Сферу можно допустить всех, кто с тобой одной веры. Кстати, братцы, только что узнала потрясающую новость: имеется еще одна пьеса Дюма по Виконту. Не знаю пока, окончена ли она, но придется переводить, что найдено. Граф в Сказочке - это для тех, кто уже попробовал жизнь и знает, что в ней не только молодость и счастье бывают.
Черубина де Габрияк: Grand-mere пишет: Но такой, как в "Сказочке", просто... прикипает к душе, по живому. У меня как-то так. И у меня! Grand-mere пишет: Стелла, это как раз таки не "...мания", а "...СФЕРА"! "Как вы лодку назовете "... Хотя старые темы на Мании читать очень интересно. Тем более у меня был период, когда начитавшись ерунды... Да собственно и сама понять не могла: зачем он так? Миледи никогда не оправдывала, но версия с выгонянием в фильме с Декриером было проще принять. Почитала исследования LSи все окончательно стало на места. stella пишет: Граф в Сказочке - это для тех, кто уже попробовал жизнь и знает, что в ней не только молодость и счастье бывают. Не могу сказать по первому пункту, мужчины в возрасте всегда привлекали. А по второму пункту, да, наверное. Хотя фраза Ленчика из Сказочки: "Не хочу, чтобы ему было плохо!" - такое же чувство к нему со мной всю жизнь идет. Хоть в книге, хоть где. Потому и Сказочка так трогает.
Кэтти: Ленчик , после всего того , что Вам здесь наговорили ( я имею в виду похвалы вашему фику), надобно по мере сил продолжать. Аудитория прямо изнемогает от нетерпения, включая меня. Уж очень человечно все в Вашей "сказочной" конюшне. А этого сейчас так не хватает. Да и время подходящее: декабрь начался, через 29 дней Новый год и что то мне подсказывает , что без продолжения Вашей " Сказочки" ждет нас полная безнадега в Новогоднюю ночь.
Grand-mere: Черубина де Габрияк, Дюмания - очень интересный и умный форум, но там преобладает интеллектуальное общение, а здесь - душевное, n’est-ce pas ? И еще: ранее я не имела в виду Ваш или свой возраст, а говорила о разности реакций людей в разные периоды жизни. Хотя, безусловно, все индивидуально; зависит, наверное, от интенсивности "вычерпывания" и "наполнения". Стелла, новость действительно потрясающая. Где, как, кто, когда раскопал? Ждем перевод, но это не мешает нам томиться нетерпением в предвкушении новых глав "Сказочки".
Ленчик: От дотошной общительности Куликова Ленчика спасло внезапное появление Шнайдера. Шурик выскочил из-за угла старого инфекционного корпуса и бегом помчался ко входу в приемное отделение, то и дело поскальзываясь и заковыристо кляня зиму, праздники, график, акушеров и почтенную матушку дворника Палыча. – Шу-рик! – Ленчик рванулась ему навстречу. – Спаси меня от этого разговорчивого... Взобравшись по скользкому пандусу к дверям приемного покоя, Шнайдер деловито потряс руку травматолога, одновременно оттирая его в сторону. – Все-все, отдай мне мою анестезистку! Она мне позарез нужна, у нас аврал. – А мне сейчас троих с ДТП встречать, – начал было Куликов, но Шурик так яростно сверкнул очками, что Сеня рассмеялся и отступил в сторону. Тишину парка разорвал тревожный вой сирены. ¬– Во! Это явно ко мне, – травматолог метким щелчком отправил окурок в урну и, сунув руки в карманы халата, несколько секунд всматривался в темноту подъездной аллеи. – А может еще и не ко мне… Ну бегите, раз у вас пожар… Бахилы у меня в столе. В нижнем ящике. – Ты настоящий друг, Сеня! – выпалила девушка, устремляясь за уже проскользнувшим внутрь Шнайдером. – А не поросячий хвостик! Куликов добродушно хохотнул и полез за второй сигаретой. Раздобыв наконец вожделенные бахилы, Ленчик выскочила из приемного покоя, промчалась по гулкому коридору и уже у самой лестницы догнала своего бывшего напарника. Шурик, растрепанный и взъерошенный, как дворовый кот после хорошей драки, остановился на первых ступеньках и вопросительно уставился на девушку: – Поведай мне, Кассандра, я сегодня поем или нет? – Не факт. Сегодня через полчаса кончится. – Да, в общем, я не тороплюсь, и так уже забыл, чем планировал обедать. Проводишь меня до детского? Теперь туда вызвали… Проводы были недолгими – много ли времени нужно, чтобы подняться с первого этажа на второй? Шнайдер только успел вкратце обрисовать нынешнюю смену, как череду бесконечных блужданий по всей больнице, и нырнул в двери детского отделения. Ленчик не останавливаясь преодолела остаток лестницы, холл, коридор и остановилась только возле плотно закрытой двери ординаторской. Горский славился своей демократичностью, его кабинет практически всегда стоял нараспашку, какие бы разговоры там не велись. Девушка нерешительно постучалась и толкнула дверь. – Сейчас состояние стабильное, – услышала она ровный голос заведующего отделением, – угрозы для жизни нет. – Могу я его увидеть? Атос сидел у стола напротив анестезиолога, сдержанный и невозмутимый, и только еле заметные нотки нетерпения в голосе выдавали с трудом сдерживаемые чувства. «Как же вы это делаете-то, а?!» мысленно восхитилась Ленчик. «И самое главное – надолго ли вас хватит в таком режиме?...» Повернувшись на звук открывшейся двери, граф на секунду встретился взглядом с Ленчиком и сделал короткий предостерегающий жест, заставивший ее резко вкопаться на пороге. – Можете, но недолго, – ответил Горский и обратился к девушке. – Исправилась? – Да, Юрий Васильевич. – Ленка подошла к столу и протянула ему голубоватый пластиковый шарик. – Спасибо, – кивнул анестезиолог и прибавил. – Выйди пока. Девушка молча повиновалась и аккуратно прикрыла за собой дверь. Устроившись на кушетке около сестринского поста, Ленчик обменялась многозначительными взглядами с подругой, сноровисто собирающей систему капельницы, и вполголоса констатировала: – Он меня уволит... Второй раз. И чую, теперь это будет не по собственному желанию… – Нельзя уволить того, кто предусмотрительно уволился заранее. Но вклеит, похоже, сильно… – Вклеит – это не страшно. Я бы тоже вот кое-кому… вклеила. Нина в недоумении уставилась на подругу. – Кому? Ленчик возбужденно фыркнула. – Киреева! Хорош придуриваться! Кто написал мне, что путь свободен и можно приезжать? – А кто тебе такое написал? – Ты! – Да ложь и провокация! – Нина с шумом выдвинула ящик стола и полезла за телефоном. – Я тебе русским по белому написала Шурик будет с Горским. Какого… кхм… вас на приключения ближе к ночи потянуло, я не знаю! – О-о-очень интересно, – протянула Ленчик, демонстрируя Нине сообщение, полученное от нее несколько часов назад. – Твое? Ну твое же! Секунду спустя девушки в недоумении рассматривали на экране телефона Нины отправленное сообщение, которое оказалось самую капельку длиннее: «в ночь будет с Горским.» – Да что за мистика-то?... Нина встряхнула головой, отбрасывая выбившуюся из-под шапочки длинную русую челку. – Ах ты ж… Это не мистика. Я знала, что деньги на телефоне заканчиваются, но не думала, что настолько… Мне хватило только на одну смску. – В которую твое красноречие никак не уместилось? – догадалась Ленчик. Дверь ординаторской распахнулась, и Атос в сопровождении заведующего отделением шагнул в коридор. Ленчик дернулась было им навстречу, но от одного взгляда Горского ей немедленно захотелось забиться под ближайщую кушетку и до конца смены не вылезать оттуда ни под каким предлогом. Мрачно вздохнув, она осталась на месте, морально готовясь к заслуженному, в общем-то, выговору. Анестезиолог проводил Атоса до порога третьей палаты, с минуту постоял у входа и, убедившись, что все в порядке, вернулся к девушкам. – Найдите мне Шнайдера. Час назад ушел в родилку и пропал с концами. – Не надо его искать, – сообщила Ленчик. – Он на втором, в детской соматике. Там астматический статус у ребенка. – Откуда ты все знаешь, а? Не работая в отделении! Девушка пожала плечами и ответила: – Вы же сами говорили, хорошая сестра всегда знает, где ее ординатор. Тот хмыкнул и задумчиво повертел в руках круглую черно-серебристую головку висящего на шее фонендоскопа. Нина мельком глянула на подругу и ободряюще подмигнула: «А может еще и пронесет! Буря, похоже, отменяется.» – Вот что, партизанка… У нас тут, как видишь, аншлаг. И всеобщее веселье. Официально я не имею права тебя о чем-то просить, но обстоятельства вынуждают. Заодно, – усмехнулся заведующий, – провинность отработаешь. За нарушение режима посещений. Натурой. – Я ж как пионер, Юрий Васильевич! Всегда готова, – легко согласилась Ленчик, моментально сообразив, что таким образом спокойно выигрывает дополнительное время, которое граф сможет провести рядом с Раулем. Горский удовлетворенно кивнул. – Нин, закажи две единицы тромбоцитов для бабушки из первой палаты и плазму для парня с ожогами, которого днем привезли. А ты, – он перевел взгляд на Ленчика, – топай вниз, поможешь пока Шнайдеру. Если не справитесь на месте, тащите к нам. В первой палате есть место. Нину, сама понимаешь, отпустить не могу. Тут трое на аппаратах и ДТП сейчас в оперблок привезут… А когда подразгребемся, – анестезиолог мрачно сдвинул брови, – ты должна будешь мне кое-что объяснить.
Камила де Буа-Тресси: Ленчик пишет: «Как же вы это делаете-то, а?!» мысленно восхитилась Ленчик. «И самое главное – надолго ли вас хватит в таком режиме?...» Да вот так только граф и умеет. Тренировки было много, излишне. И да, никакой мистики, только суровая реальность. А уж закончила, так закончила, теперь как на иголках будем ждать разьяснений-обьяснений. Интересно, а о чем говорил граф с Горским, нам таки скажут... Или тайна?..
Черубина де Габрияк: Ленчик Ой... Спасибо. Пока читала, несколько раз дух перехватило. Настолько точно и явственно все описано. Я даже прочла останавливаясь, а не проглотила залпом, как обычно. Я методично спускаюсь по новым сообщениям на форуме. В Сказочке вижу постКамила де Буа-Тресси, открываю без задней мысли, а тут... Камила де Буа-Тресси пишет: Да вот так только граф и умеет. Тренировки было много, излишне. Это уже неотъемлемая его черта. Одна из тех, которая в нем подкупает. Камила де Буа-Тресси пишет: Интересно, а о чем говорил граф с Горским, нам таки скажут... Или тайна?.. Всем интересно. А уж закончила, так закончила, теперь как на иголках будем ждать разьяснений-обьяснений. В Сказочке каждый раз так заканчивается, я заметила. В лучших традициях Мэтра. Камила де Буа-Тресси пишет: И да, никакой мистики, только суровая реальность. Потеряла мысль, пока писала, сейчас нашла: Есть мистика, есть. Именно в этой суровой реальности. Значит кому-то, пускай будет "звездам", было нужно, чтобы все сложилось именно так. Чтобы Ленчик в Сказочке привезла графа в отделение, когда по логике они туда бы не сунулись. Но логику иногда полезно отпускать (у меня далеко не всегда получается). Из таких реальностей жизнь и складывается.
Lumineuse: Камила де Буа-Тресси пишет: закончила, так закончила, теперь как на иголках будем ждать разьяснений-обьяснений. Да уж )) Я всё думала, Горский же видел, в каком состоянии человек. Не отпустит же он его просто так... Без помощи. Хотя, у него аврал... И ещё я всё время помню, что к ним полиция обещалась...
Черубина де Габрияк: Lumineuse пишет: Зачем? Там было в начале. Я так понимаю, из-за подозрения попытки суицида. Полиции было велено ждать, и сказано, что она получит доступ к пациенту только после психиатра. Это был один из аргументов, благодаря которым ее, полицию, удалось держать на расстоянии. Надеюсь у меня не глюк.
stella: У меня на психологов и психиатров уже глюки начинаются: отдельные моменты реальности в жизни и то, что происходит в Сказочке пошли в такую перекличку, что мама моя родная... Короче, надо готовить бумагу и карандаш, чтоб все это остановить в собственной голове. Но, сдается мне, что разговор у мужчин был таков, что Горскому не многое надо разъяснять: основное он выяснил.
Камила де Буа-Тресси: stella пишет: Но, сдается мне, что разговор у мужчин был таков, что Горскому не многое надо разъяснять: основное он выяснил. Но ленин вариант то послушать тоже надо. Мало ли что он там выяснил. Важно, как она это обьяснит.
stella: А что, Лена все объяснит, как есть. Никакая фантастика ситуации не изменит. Есть факт - человек в тяжелом состоянии, его надо спасать, и кто он - роли не играет.)
Камила де Буа-Тресси: stella, не сомневаюсь. Но как это все видит автор и как представят нам - очень интересно. Реализация так сказать. В сам итог я верю, как и вы.
Черубина де Габрияк: Камила де Буа-Тресси пишет: Но как это все видит автор и как представят нам - очень интересно. Реализация так сказать. В сам итог я верю, как и вы. Да-да. stella пишет: Есть факт - человек в тяжелом состоянии Там их два. Даже, если формально, у младшего "угрозы для жизни нет." Если вернуться к тому, что мы наблюдали в каноне, то так быстро он не проходит.
Камила де Буа-Тресси: Черубина де Габрияк, мне почему-то кажется, что у Рауля то как раз все хорошо будет. Скажется новая реальность и осознание ситуации с отцом. (Возможно, я не права, и автор потом напишет какой-нибудь неожиданный для меня поворот))) Ленчик, мы помним, что у автора есть реал! И он порой суров. Мы сидим и тихонько ждем. Комментируем тут в меру своей догадливости.
Черубина де Габрияк: stella пишет: А я за младшего уже не переживаю: осознал, стервец, наконец, к чему дело шло. И все же привлечь отца для беседы с ним у медиков мысли возникали . Но отец сам в таком состоянии... да и набеседовался с сыном в каноне, результат мы видели. А состояние отца зависит от сына, сына от отца. Это, если не касаться медицины.
Кэтти: Хоть бейте меня тапками, но я считаю ( исходя из Канона), что граф в данной ситуации не лучшее лекарство для виконта. Как раз наоборот, тут сын может поддержать в батюшке желание жить. А там, как автор " Сказочки" решит , так тому и быть.
stella: Так, мне кажется, уже и так все в этом плане ясно: Рауль напуган, и понял, что натворил. А то, что они друг другу нужны сейчас, как никогда - тоже понятно: оба находятся хоть и в дружественной обстановке, но среда ведь абсолютно чужая. И если Атос уже полностью осознал, где они, то Рауля пока еще щадят, не говорят ему правды. Но, рано или поздно, и ему придется осознать себя в новой реальности. Все же ему проще - у него молодость в запасе и точка опоры есть: отец, который для него и был всегда надежной стеной.
Lumineuse: stella пишет: Все же ему проще - у него молодость в запасе и точка опоры есть: отец, который для него и был всегда надежной стеной. То есть, вы, stella, предполагаете, им придется привыкать навсегда? Что они так и останутся на пмж в нашем мире? Мне почему-то кажется, что это противоречит законам жанра... Наверняка исчезнут так же, как и появились, в никуда... Разумеется, только после того, как состояние станет стабильно-удовлетворительным, и физически и морально... Не, Ленчик, никаких спойлеров, просто мы же, читатели, можем пофантазировать о том, что будет дальше...
stella: Я ничего предполагать не смею, я же не автор.))) Но не знаю, помог бы им опыт проживания в 21 веке - в веке 17. Мне кажется, что только бы помешал, но если автор так решит (вернуть их) он решит для себя и эту проблему.
Ленчик: Ох ты ж, ёжики... Страсти кипят))) Не буду спойлерить. Ну не буду. Никак ваще))) Поясню недопрописанное (у меня-то оно в голове, как само собой разумееющееся, постоянно забываю, что в обычной жизни люди редко сталкиваются с такими нюансами... Простите автора, он немножко балда...). Про полицию. Попытки суицида полицию не интересует ровно до тех пор, пока остаются неудачными. А вот обо всех поступающих с огнестрелом больница обязана сообщать в соответствующие органы как можно оперативнее. Это правило не обсуждается и исполняется железно. Почему Горский запретил снимать показания сразу? Точно не из любви к искусству, творчеству Дюма и прочей романтической ереси (он вообще от нее далек, как от Альдебарана примерно). Первичный разговор (и все последующие тоже) дают ему четкую картину - пациент неориентирован. От слова "совсем". Т.е. ни город, ни дату, ни время года, ни даже, мать-мать-мать, континент, он правильно не называет. Имя и возраст называет уверенно, стабильно, без ошибок, но явно не те. Документов при себе не имеет. Вывод? Шизофрения где-то рядом. Тихая. Но устойчивая. Возможно, посттравматического характера, возможно, рассосется, но психиатра на консультацию вызвать стоит. А консультирующий психиатр один на весь район. Вот его и ждут.
stella: Ленчик , я поняла правильно: полиции нужен факт смерти, а попытки никак не регистрируются? Круто. Мне иногда кажется, что в Израиле психологов и психиатров больше, чем полицейских.)))) Стоит только попросить помощи, и тебя ею замучают: семинары, контакты, беседы наедине и в группах... забудешь, чего хотел удавиться, так тебя заболтают.))))) Хорошо, Рауль попал в районную больницу, и не в Европе, иначе ему бы сразу пришлось несладко.))
Ленчик: Камила де Буа-Тресси пишет: Интересно, а о чем говорил граф с Горским, нам таки скажут... Или тайна?.. Я тебе на ушко намурчу, если очень хочется))) Под бокал "осеннего супа" (да-да, это намек!) Но ничего достойного отдельной главы там точно нет, потому что вера в сказки - не про Горского ни разу. Черубина де Габрияк пишет: В Сказочке каждый раз так заканчивается, я заметила. В лучших традициях Мэтра. Это просто у автора "завод" кончается Черубина де Габрияк пишет: Значит кому-то, пускай будет "звездам", было нужно, чтобы все сложилось именно так. Чтобы Ленчик в Сказочке привезла графа в отделение, когда по логике они туда бы не сунулись. И вы узнаете, почему именно. Вот прямо в следующем кусочке. Дайте только довычитать) Lumineuse пишет: Не отпустит же он его просто так... Без помощи. Дык у нас как бы по закону можно в принудительном порядке лечить только официально недееспособных лиц. Если подозрение, что количество желающих попробовать признать таковым графа исчезающе мало. stella пишет: Никакая фантастика ситуации не изменит. Пункт первый - фантастика для Горского не существует. stella пишет: Есть факт - человек в тяжелом состоянии, его надо спасать, и кто он - роли не играет.) Пункт второй - в реанимации лечат тех, что не отбрыкивается. Потому что, если потратить время на их уговоры, можно потерять пару-тройку тех, кто брыкаться уже не в состоянии. Юмор, конечно, мрачноват, но уж как есть. Черубина де Габрияк пишет: Если вернуться к тому, что мы наблюдали в каноне, то так быстро он не проходит. Веррррно) "Угрозы для жизни нет" еще не значит, что завтра можно выписывать. Черубина де Габрияк пишет: И все же привлечь отца для беседы с ним у медиков мысли возникали. Автору скромно кажется, что возникали обратные мысли)) Кэтти, эххх... спалили автора до самого хвоста! Потому что автор теперь просто не может не признаться, что полностью с вами единодушен. До последней буквы. stella пишет: Рауль напуган Уверены? Мне кажется это не правильное слово. Lumineuse пишет: противоречит законам жанра... Хм. А можно на них посмотреть? На эти самые законы? А то, вдруг я тут уже натворила коварнейшего беззакония, и не знаю об этом? stella пишет: Стоит только попросить помощи, и тебя ею замучают: семинары, контакты, беседы наедине и в группах... забудешь, чего хотел удавиться, так тебя заболтают.))))) Ключевой момент - "стоит только попросить". Как правило, тот, кто действительно решил свести счеты с жизнью, делает это молча и качественно. А те, кто просит - показушничают. Хотят, чтобы их поуговаривали, и рассказали много хорошего. Внимания хотят, не более. Ой, недобрая я что-то. На ночь глядя...
Ленчик: А теперь дружно благодарим Стеллу. Потому что я не знаю другого художника, который столь терпеливо выполнял бы любое "мяу" публики! И еще практиковал бы чтение мыслей на расстоянии! (не широковато, не? Сильно урезать жа-а-алко...)
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: не широковато, не? Сильно урезать жа-а-алко... Не надо резать! Ой как здорово! Мне вчера сорока на хвосте принесла, что должна быть иллюстрация, я еле уснула. Да-да! Это оно!!! Стелла, ты - гений! Моя благодарность не будет иметь границ.... в пределах разумного.
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Но ничего достойного отдельной главы там точно нет, потому что вера в сказки - не про Горского ни разу. А пошто граф Ленчика едва уловимым жестом к порогу пригвоздил? И почему Горский дверь закрыл, хотя обычно этого не делает? а веры в сказки мы от него не требуем. Он хоть не решил, что устойчивая шизофрения сына - наследственная? Ленчик пишет: Это просто у автора "завод" кончается Поняли. Когда у Дюма главы в "Трех мушкетерах" обрывались на самом интересном месте - это у него завод заканчивался. Собственно, не важно, так как получается в одной стилистике. Ленчик пишет: Автору скромно кажется, что возникали обратные мысли)) Каюсь, в этом месте я, когда писала, немножко запуталась между желанием Нины, чтобы виконт поговорил с графом. И тем, как Куликов сказал, что хорошо, что отец, а то парень заторможенный. stella пишет: Ленчик, стоит уменьшить, оно будет смотреться лучше. А мне так нравится возможность рассматривать лица крупным планом... Вот от этого момента - после того финала, что был у Дюма - который Ленчик так живо описала, а ты так явственно проиллюстрировала, я просто таю. И как говорят французы, меня можно ложечкой собирать (они, правда про усталость говорят, но это не важно).
Lumineuse: Черубина де Габрияк пишет: А пошто граф Ленчика едва уловимым жестом к порогу пригвоздил? И почему Горский дверь закрыл, хотя обычно этого не делает? а веры в сказки мы от него не требуем. Он хоть не решил, что устойчивая шизофрения сына - наследственная? Вот, поддерживаю вопросы )) А то намеки, намеки всё. А нам догадываться )))))
Кэтти: Lumineuse , так это и хорошо, что догадываться. Можно свое додумать.
Ленчик: Вызов в соматику оказался почти пустяковым, и уже через четверть часа Шурик с Ленчиком шагали вверх по лестнице в родное отделение. – Слышь, доктор, что за бред? – не выдержала девушка. – Почему Горский в ночь? И в ординаторской? У него же свой кабинет есть… – Кабинет-то у него есть, только там сейчас очень холодно. Сегодня днем один товарищ «с белочкой» пытался выйти с четвертого этажа. В палатах-то решетки, оттуда никак. Так он встал, повыдирал катетеры к едрене фене и пошел бродить по отделению, а у нас же кабинет заведующего не закрывается, он как увидел свободное окно, так и решил оттуда сигануть… Отловили, конечно, но стекла все побиты… В общем, пока шефу окно не поменяют, в ординаторской у нас общежитие. А почему в ночь? А то ты его не знаешь? Дай волю, он же тут жить останется. С этими словами они дружно ввалились в реанимацию. Услышав, как хлопнули входные двери отделения, Нина высунулась из первой палаты, и негромко сообщила: – Абрамыч, тебя искал Горский. – Я что, опять не поем? – простонал анестезиолог. – Срочно?... Девушка быстро кивнула и, проведя по шее ребром ладони, лаконично добавила: – Очень злой. – Зашибись, – мрачно обронил Шурик и махнул Ленчику. – Пошли. Дамы вперед. Он галантно распахнул перед ней дверь ординаторской и отступил в сторону. – Что-то мне туда не хочется… Может, я тебя здесь подожду? – девушка явно не спешила заходить. – А не напомнишь мне, кто тут грозился отработать со мной пол-смены? – хитро поинтересовался Шнайдер. – И в горе, и в радости, между прочим! Так что топай давай. Заведующий отделением мерил шагами ординаторскую, расхаживая из угла в угол, как запертый в тесную клетку разъяренный тигр. Он окинул вошедших тяжелым взглядом и, указав на стол, спросил: – Это что? – История болезни, – неуверенно предположила Ленчик, с подозрением покосившись на Шурика. «Прятать надо было лучше!» – Чья? Шнайдер ответил ей мрачным взглядом и с унылой обреченностью ответствовал: – Наша. – Допустим, – Горский перевернул несколько незаполненных страниц и, указав на приклеенные ленты кардиограммы, задумчиво поинтересовался. – ЭКГ в ней, надо полагать, тоже ваша? Общая? На двоих? Молодые люди молчали, старательно изучая потертый линолеум под ногами. В ординаторской повисла напряженная тишина, которую еще больше подчеркивало негромкое гудение стареньких ламп дневного света. – Александр Абрамович, – прервал затянувшееся молчание заведующий, – тебе до окончания ординатуры ровно полтора месяца, ты что творишь-то? Твердо настроился вылететь? Два года псу под хвост пустишь? Понимая, что дело принимает нехороший оборот, Ленчик решила, что дальше скрывать что-либо от Горского будет глупо и абсолютно бессмысленно. – Юрий Васильевич! Доктор Шнайдер не виноват… Это я его попросила… – В данный момент мне глубоко безразлично, кто из вас виноват, а также, кто, кого и о чем попросил. Мне даже не интересно, каким местом вы оба думали. Я в последний раз спрашиваю, с кого вы снимали эту ЭКГ? Где сейчас этот человек? Заведующий говорил негромко и почти спокойно, но по холодным металлическим ноткам, то и дело проскальзывающим в его обычно глубоком бархатном голосе, Ленчик понимала, что Горский просто в бешенстве. Она вздохнула и, оторвавшись, наконец, от давно полинявших узоров на полу, произнесла: – Вы с ним беседовали минут десять назад. Вот прямо здесь. Заведующий облегченно вздохнул и присел на краешек стола. – Та-ак, – задумчиво протянул он. – Уже лучше… Ну, Абрамыч, поздравляю! Ты ему должен. По гроб жизни должен! Шнайдер ошарашенно поднял голову: – За что? – За то, что он еще жив. В противном случае, я бы тебя никакими силами не отмазал... Какие анализы ты назначил и где они? – Общий крови, биохимию крови. – Еще? – Возможно, электролиты… – И все? – строго спросил Горский, усаживаясь за стол. – И почему тогда я их не вижу? Шурик растерянно молчал. – Смотри сюда, – заведующий развернул историю болезни так, чтобы молодой ординатор мог видеть ЭКГ в привычном ракурсе, а не вверх ногами, достал из кармана ручку и отметил несколько зубцов аккуратными галочками, – вот это что такое? Шнайдер несколько секунд изучал кардиограмму, потом коротко, но крайне проникновенно выругался. – Неправильно, – спокойно заметил Горский. – Это не так называется. Лен, быстро организуй мне кровь. Общий, тропонины, гематокрит. Остальное терпит. Ленчик шагнула было к двери, но, осознав, какой именно набор анализов перечислил врач, замерла на месте – из чисто профессионального любопытства такое не назначают. – Это называется «зубец Т», – невозмутимо продолжал заведующий, – а теперь скажи мне, почему он везде провален под изолинию? Шурик в сердцах шарахнул ладонью по боковой стенке шкафа, едва не лишив последнего пристанища и без того весьма облезлую традесканцию. – Да потому что я непроходимый идиот! – Мебель оставь в покое, – Горский слегка улыбнулся, – новую нам не купят. Его внимательные карие глаза, несколько минут назад метавшие молнии, теперь смотрели спокойно и почти мягко. – Ты не идиот. Ты просто не кардиолог. Аритмическую форму диагностировать по ЭКГ вообще довольно сложно. Но можно. Хотя даже я, честно говоря, не уверен на сто процентов, а я в свое время ординатуру по кардиологии проходил… – Трындец! – мрачно констатировал Шнайдер. Заведующий отделением покачал головой. – Что у тебя с терминологией-то? Не трындец это, Александр Абрамович. Это инфаркт. В подостром периоде. Примерно трех… ну, может быть, четырехнедельной давности. Лен, ты почему еще здесь?! Если я сказал «быстро», это значит, что через пять минут кровь должна быть в лаборатории! Направление напишу, потом возьмешь у меня. И Ильину найди, она дежурит сегодня. Через час-полтора – сейчас я буду на операции. Скажешь, мне нужно ее заключение, как практикующего кардиолога, потому что моей ординатуры тут не хватит. Чудом разминувшись со стеллажом, Ленчик рванулась к выходу. – Так. Стоять! – придержал ее Горский. Девушка остановилась, вопросительно глядя на врача. – Пока я не увижу анализы и не поговорю с Ильиной, из отделения ни ногой, тебе ясно? – Да, Юрий Васильевич, – Ленчик отрывисто кивнула и пулей вылетела в коридор.
Черубина де Габрияк: Ленчик а можно, это... мне кардиограмму и все анализы? Я пока дочитала, у меня чуть сердце не остановилось. Пошла за пустырничком. Больше я не знаю, что сказать... Но очень реалистично.
Камила де Буа-Тресси: Ленчик, спасибо. Это очень сильно. И как всегда внимание к деталям - традесканция прямо в самом нужном месте упомянута. Непривычно читать о состоянии графа в такой современной медицинской терминологии. Никогда не задумывался, а тут... Ведь и тогда это все было, просто диагностировать и лечить толком не умели. От этого ещё страшнее за графа. Держусь и не паникую только потому, что верю тебе как автору и человеку. Потому что помню эпиграф.
Lumineuse: Ну вот, за дело, наконец-то взялся профессионал. Теперь точно всё будет хорошо!
stella: Честно говоря это тот вариант, который я не хотела озвучивать. Есть такие ситуации и такая манера передавать задуманное, когда каждое слово может быть лишним, и помешать Автору. Но чуяло мое сердце, что скандал будет профессионального, а не полицейского плана Горский сделал именно то, что и должен был сделать настоящий профи: он увидел что с пациентом, а кто этот пациент - дело второе. Сначала клятва Гиппократа? Лен, теперь будут два пациента в одной больнице? Пошла еще раз перечитывать. С иллюстрацией пока не спешу: что-то подсказывает, что дальше может быть композиционно интересней.
Lumineuse: Ленчик пишет: Примерно трех… ну, может быть, четырехнедельной давности. Это ж когда примерно получается?
stella: А тогда, когда он в Бражелон возвращался, вроде получается. После Тулона. А если так, то он еще и верхом тащился почти месяц после такого. Фантастика. Или это сразу в Бражелоне по возвращению произошло, когда Атос за неделю в старика превратился?
Камила де Буа-Тресси: Дамы, а я решила, что это Тулон и был. А дальше только хуже становилось. (Но это я по наитию, текста под рукой нету, не высчитывала, а на память не помню).
Lumineuse: Камила де Буа-Тресси пишет: Дамы, а я решила, что это Тулон и был. А дальше только хуже становилось. (Но это я по наитию, текста под рукой нету, не высчитывала, а на память не помню). С инфарктом? В остром состоянии? Верхом через полстраны?.. Он, конечно "железный", но не до такой степени. И по датам не очень совпадает. Наверно всё-таки по возвращении... А дорога могла сказаться, да.... После всего пережитого. Или когда узнал о смерти Портоса?...
Ленчик: Дамы, не спорьте. Это был Тулон. Все досконально высчитано. 2 июля 1664 года – экспедиция Бофора стартует из Тулона 22 июля 1664 года – битва при Джиджелли Вуаля, 20 дней, 3 недели. stella, откуда вы берете месяц пути до Бражелона? Я ж логист))) Примерно 800-830 км. Лошадь средненькой рысью, без особого этнузиазма идет 15-17 км/ч. За 10 дней можно доехать, в спокойном, достаточно комфортном темпе. Черубина де Габрияк пишет: а можно, это... мне кардиограмму и все анализы? Конечно. В поликлинике по месту жительства :) Камила де Буа-Тресси пишет: верю тебе как автору и человеку Вот шоб я еще сам в себя так верил... stella пишет: он увидел что с пациентом Мимо! Он нашел левую историю болезни с отвратительной ЭКГ. Вывод - кто-то из его сотрудников продолбал ИМ. Что за это будет всему отделению в случае смерти пациента? Плохо будет. Первое - разобраться самому лично. Второе - прикрыть тылы Шнайдеру. Он раздолбай, но старательный. А это реально плохо диагностируемая патология - не "учебный" случай точно. stella пишет: скандал будет профессионального, а не полицейского плана Тю! Да разве ж это скандал? Это процесс обучения ординатора ))) Lumineuse пишет: С инфарктом? В остром состоянии? Верхом через полстраны? Легко. Про тихий инфаркт слышали? Бессимптомная форма. У мужчин, кстати, оооочень часто именно она. Процентов 40 всех случаев.
Камила де Буа-Тресси: Ленчик, сразу видно, логист. Все подсчитала;) спасибо)) Да-к, для чего-то мы тоже тут нужны! Не просто чукчи-читатели и все. Чтобы верить в тебя;)
stella: Лен, я не логист, я у Дюма вычитала, что он до Тулона из Парижа добирался почти 3 недели. Правда, он не гнал, но и Атос вряд ли спешил домой.)) Ну, вот я и пролетела со своими выкладками, о чем нисколечки не жалею. Но я не представляю, что делается в больницах, тем более - у врачей. И, тем более - в маленькой больнице, где весь персонал в тесных, почти семейных, отношениях.
Ленчик: stella пишет: до Тулона из Парижа добирался почти 3 недели Так Париж-то ощутимо дальше, чем Бражелон. Я, кстати, готова признать погрешность в 5-6 часов (в обе стороны) - я считала до Блуа, потому что точное местоположение Бражелона выкопать не смогла.
stella: Гримо увидел бы, что с графом очень плохо. Но он был далеко. А вообще, как жестоко мстит жизнь: остаться без близких , за сотни километров от дома, с такой болью. Врагу не пожелаешь. Плюс чувство своей полной беспомощности... для Атоса это, как для любой деятельной, и способной сражаться натуры, особенно мучительно.
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Конечно. В поликлинике по месту жительства :) Да у меня как бы и центральная станция "скорой" с кучей друзей считай во дворе. Но боюсь, они подтянут бригаду "психов", если я скажу, почему у меня сердце едва не остановилось. Я ж не объясню, что автор больно талантлив, все чувствуешь, как наяву.
Кэтти: Ленчик , очень хорошо получилось. Спасибо. А зав.отделением правильный.
Lumineuse: Ленчик, поймала себя на мысли. Когда-нибудь подсуну "Сказочку" Егору прочитать. Лет через 6-7, когда мушкетёров осилит... (Ты ее закончишь как раз ) Он укрепится в своем желании стать врачом.
Ленчик: stella пишет: остаться без близких , за сотни километров от дома, с такой болью Инфаркт далеко не всегда = стенокардия (та самая классическая острая боль). В том и главное коварство. Зачастую боли может не быть. Или лоцироваться она может вообще не в области сердца. И далеко не всегда острая. Почти половина всех случаев острого сердечного приступа (45%) приходится на так называемый тихий или незаметный инфаркт (SMI - silent myocardial infarction), который чаще поражает мужчин. И симптоматика очень лихо "гуляет" - дискомфорт в центре грудной клетки (легкое ощущение давящей боли), который не проходит несколько минут или быстро пропадает, но возвращается вновь; - общий дискомфорт в верхней части тела в целом - например, неприятные ощущения в одной или обеих руках, в районе спины, живота, шеи или нижней челюсти; - затрудненное дыхание до или после неприятных ощущений в груди; - внезапный холодный пот, головокружение или тошнота. Черубина де Габрияк, так я потому и предложила поликлинику - там врачи как-то... поспокойнее))) Скоряки - народ решительный Местами слишком!
Ленчик: – Горский нашел кардиограмму… Подозревает инфаркт… Шариковая ручка в пальцах Нины замерла на половине слова. Девушка судорожно сглотнула и медленно пробормотала: – Твою ж мать… Но ожидаемо… Ленчик резко отвернулась и присела на корточки, прислонившись спиной и затылком к молочно-белой холодной стене. Колотило ее похлеще, чем в первые самостоятельные смены. Но это был совсем другой страх, нежели тот, с которым так или иначе сталкивались все начинающие медсестры: прослушать часть назначений, не попасть в вену или перепутать дозировку препарата... Сейчас она могла наперед предугадать большую часть того, что скажет врач, и именно это пугало больше всего. – Да уж… Подраспустилась я за полгода-то… Нина отложила свои записи, устроилась рядом и, внимательно посмотрев на подругу, со вздохом заключила: – Нет, Ленок. Полгода тут вообще ни при чем. – А что тогда по-твоему «при чем»? – шепотом огрызнулась Ленчик. – Первое негласное правило: нельзя лечить «своих»… Если есть возможность этого избежать, конечно. У тебя – есть. Сунься вон в оперблок, – Нина взяла подругу за плечо и легонько подтолкнула к выходу, – пока им никого не привезли. Я не помню, кто там сегодня, но кровь-то точно смогут взять. Быстро и аккуратно. Девчонки там все рукастые… Несколько секунд Ленчик мрачно смотрела в указанном направлении, потом пружинисто встала на ноги и направилась к выходу из отделения. Нина вздохнула и вернулась к пустым ампулам и аккуратным строчкам в потертой общей тетради, но не прошло и пары минут, как дверь отделения снова хлопнула, заставив ее поднять голову. Она увидела подругу, решительным шагом направляющуюся к шкафчику с пробирками для анализов. – Я сама, – с ледяным спокойствием сообщила Ленчик. – В оперблоке Бунина. – О да! – не без доли ехидства отозвалась Нина, – Надюшу к пациентам без наркоза пускать нельзя. Особенно к мужчинам. Особенно к красивым мужчинам. В целях сохранения стабильности психики всех участников процесса… Слушай, хочешь, я возьму? А ты пока мою наркоту перепишешь? Ленчик отрицательно мотнула головой: – Не хочу. Во-первых, мой допуск к наркоте безвременно почил в момент увольнения, а во-вторых, не могу же я тебя дергать по любому поводу. Шурик меня предупреждал? Предупреждал. Что я ему сказала? Что справлюсь… Есть подозрение, что самое время начинать справляться. Сбросив белые резиновые шлепанцы, Нина с ногами забралась на стул, подперев кулаком подбородок, снизу вверх искоса взглянула на подругу и заговорщическим шепотом поинтересовалась: – Лайфхак надо? Бесплатный! – А то! – Если что, ты подмигни там виконту пару раз левым глазом. Кто бы что не говорил, а он, кстати, вполне себе адекватен. Пусть помогает тебе убалтывать… Ленчик многозначительно фыркнула и двинулась было к палате, но Нина ухватила ее за краешек кармана и, негромко спросила: – Ты чего, ну? И его боишься? – Боюсь. Очень, – нарочито серьезно ответила девушка и, наклонившись к самому уху медсестры, чуть слышно добавила. – Прибить боюсь. Или покалечить случайно. Я ж, знаешь, с лошадками работаю, у меня рука тяжелая… Куликов меня не простит, он же оперировал, старался… – и подхватив пробирки, быстро зашагала по коридору. Крутанувшись на стуле, Нина посмотрела ей вслед и скептически покачала головой: – Именно Куликов, да? Правда, что ли? Верю-верю… «Не знаешь, как переключить человека на себя – поздоровайся. Пусть даже это будет в пятый раз. Все равно в лицо нас запоминают редко!» учила молодое поколение Катерина Петровна, старшая сестра реанимации. Ее советы еще никогда не подводили. – Добрый вечер, – привычно произнесла Ленчик, остановившись на пороге третьей палаты. И замерла от неожиданности, уперевшись в настороженно-внимательный взгляд Рауля. Атос сидел на стуле, придвинутом к постели сына, спиной к дверному проему и никак не отреагировал на ее приветствие, однако судя по тому, что разговор прервался на полу-слове, отлично заметил появление девушки. В ясных голубых глазах виконта читалось легкое недоумение. – Мое почтение, сударыня. На фоне прочих пациентов реанимации он выглядел подозрительно неплохо, однако Ленчик с некоторым удивлением отметила, что подключичный катетер все еще не снят. «Центральный доступ оставили?... На пятые сутки? Что-то Горскому все же не нравится…» Она мысленно подтолкнула себя вперед, точно так же, как утром заставляла Реплику сделать еще один шаг по направлению к «страшной» урне. «Ну да. Ну, виконт. А кого ты ожидала здесь увидеть, папу римского?» Впрочем, как раз-таки папа римский здесь однажды лежал. Только, кажется, в другой палате… И без того просторная «трёшка» выглядела почти пустой – из нее убрали вторую кровать и большую часть аппаратуры. Зато остался письменный стол у окна, так называемый «резервный пост», что несказанно порадовало Ленчика. Конечно, он был далеко не идеальным место для взятия крови, но все-таки избавлял от дополнительной беготни по отделению. – Прошу прощения, господин граф, но мне придется отвлечь вас. Буквально на пять минут. Атос ничего не ответил, но Ленчик заметила, как вздрогнули и напряглись его плечи. – Я должна взять у вас кровь… – Лена, – голос графа зазвенел от досады и, вдруг сорвавшись, упал до хриплого шепота, – именно сейчас? – Мне действительно очень жаль… Но лучше сейчас. На мгновение скривившись от боли, Рауль подался вперед и накрыл руку Атоса своей. – Прошу вас, отец! – горячо попросил он, – не спорьте… Виконт бросил на девушку быстрый вопросительный взгляд, и Ленчик торопливо закивала ему в ответ. – Так надо, – продолжил Рауль, мягко улыбнувшись, и с бесконечной нежностью погладил исхудавшие пальцы отца, некогда крепкие, как сталь, а сейчас в бессильном отчаянии замершие на сером больничном одеяле. – Это действительно совсем недолго, клянусь вам. Граф тяжело вздохнул, с большим трудом заставив себя оторвать взгляд от лица сына, и медленно обернулся к девушке: – Что я должен делать? – Просто пересесть вон туда, к столу. Чтобы вам не пришлось держать руку на весу. Остальное сделаю я. Неторопливым движением Атос поднялся на ноги и последовал за Ленчиком. – Это практически как укол, – негромко пояснила девушка, накладывая жгут. – Только наоборот. Кулак сожмите, пожалуйста. Ленчик успокоилась, руки все помнили и действовали с прежним уверенным автоматизмом, словно она просто вышла на очередную смену после выходного дня, словно и не было никогда перерыва почти в полгода. Игла в вене. Пробирка в держателе. Ток крови слабоват, но для низкого давления не криминально. – Спасибо, что согласились, – девушка расстегнула жгут и на секунду подняла глаза на графа. – А то есть шанс, что доктор Горский немножко открутил бы мне голову… Все, можно разжимать. – Похоже, я все-таки навлек на вас изрядные неприятности. Ленчик покачала головой. – Нет, с этим я сама отлично справляюсь. И себе обеспечу, и окружающим еще хватает. Граф слабо улыбнулся. – Сколько еще времени… я могу провести с виконтом? Девушка аккуратно извлекла из держателя заполненную пробирку, отложила ее в сторону и взялась за следующую. – Юрий Васильевич, – неторопливо начала Ленчик, – дал мне пару-тройку поручений… самое меньшее, на час. Это если поспешить. Но, если очень спешить, можно здорово накосячить. Значит, часа полтора. Плюс доктор наш искренне полагает, что девушки всегда опаздывают. Грех разочаровывать хорошего человека. Поэтому, – она положила на стол последнюю пробирку, плавно убрала из вены иглу держателя и прижала тампон к месту укола, – в вашем распоряжении… около двух часов. – Очень… щедро, – медленно проговорил Атос, явно не ожидавший такого ответа. Он пристально посмотрел на девушку, словно желая еще о чем-то спросить, но не решаясь произнести это вслух. Ленчик потянулась за упаковкой липкого бинта, чтобы ненадолго зафиксировать ватку и со спокойной совестью отпустить графа к сыну, и взгляд ее упал огрызок простого карандаша, вложенный в тоненький сборник кроссвордов и благополучно забытый кем-то на столе. Девушку осенило. Она вытащила карандаш и быстро написала на краешке обложки «Лекарство?» Атос коротко кивнул. Закрепив ослепительно-белую полоску бинта, Ленчик придержала его руку и дописала рядом с первым словом: «3 часа». – Сдается мне, – негромко произнес граф, вставая, – что я ваш должник. Девушка улыбнулась, забавно сморщив нос: – Ерунда. Откройте мне одну маленькую тайну… И мы в расчете. Тяжело опустившись на стул возле кровати сына, Атос обернулся: – Свои тайны… Я предпочел бы оставить при себе… Притормозив на пороге палаты, Ленчик миролюбиво усмехнулась: – Как так-то? Вы ж даже не уточнили, какую именно… А я всего лишь хотела спросить, что за волшебное слово вы сегодня сказали кобыле, чтобы она так красиво ножки меняла?...Ну девять перемен в диагональ – это же не кот чихнул!
stella: Это в утешение? Что у Камиллы до двух всадников дело не дошло? [img class=smile" src=/gif/smk/sm12.gif] А граф - как натянутая струна. Чуть коснешься - отзывается звоном. Бедный, если бы он догадывался, как много о нем и о всей истории знают его спасители... Лен, это отличный подарок к встрече в эфире.
Кэтти: Ленчик , пробы крови на вещество которое появляется в крови при инфаркте, да? У меня тоже брали.
Lumineuse: Отличный подарок к очередному Рождеству! Очень по-доброму! Расскажет?
Черубина де Габрияк: Ленчик, перечитала уже в спокойном темпе. А то и ко второй части эфира опаздывать не хотелось, но была бы как на иголках. Спасибо за шикарный подарок. И вот еще что... пусть это и в нарушение базового врачебного принципа, но мы графа только Ленчику доверяем. Так что вариантов, кроме как справляться, и впрямь не много. stella пишет: Бедный, если бы он догадывался, как много о нем и о всей истории знают его спасители... Я даже боюсь представить, какой могла бы быть в этом случае его реакция. При том, что об этой реакции он бы никому не поведал. Не нужно ему таких дополнительных нагрузок.
Grand-mere: Какая зримая и щемящая деталь - бессильная рука на больничном одеяле...
stella: перечитала еще раз. И зацепилась за то, что Горский испытывает какие-то сомнения в состоянии Рауля. К чему это катетер? И не станет ли это спусковым крючком?
Черубина де Габрияк: stella пишет: И зацепилась за то, что Горский испытывает какие-то сомнения в состоянии Рауля. К чему это кататар? Я много за что зацепилась, не только за это. stella пишет: И не станет ли это спусковым крючком? Не пугай, мы и так напуганы.
Орхидея: Ленчик, это совершенно замечательно! Прекрасный отрывок!
Ленчик: stella пишет: А граф - как натянутая струна. Чуть коснешься - отзывается звоном. Черт... Ну пните меня, если я не права... Кэтти, да, оно самое. И не только. В предыдущем кусочке Горский "огласил весь список". Lumineuse пишет: Расскажет? Что бы я не ответила - это же будет выглядеть, как натуральный спойлер))) Черубина де Габрияк пишет: но мы графа только Ленчику доверяем Спасибо за доверие)) Но плетью обуха не перешибешь, а согласно субординации мнение Горского не учитывать невозможно. stella пишет: К чему это катетер? Обычно ставят в случае необходимости максимально быстрого введения большого объема препаратов. Черубина де Габрияк пишет: Я много за что зацепилась, не только за это. Мда... Временами ловлю себя на том, что зачастую оставляю зацепки. Немало. Но не думала, что их замечают Орхидея, спасибо
Grand-mere: Кстати, да. Мне этот катетер тоже покоя не дает. Ленчик, как дела у Вас с дочерью? - а то я из устного общения выпала...
jude: Ленчик, чудесная глава!
Ленчик: Открываю страшную тайну. Чтобы Ленчик начал писать, Ленчика надо очень здорово замордовать))) Когда спать получается по 1,5-2 часа в сутки, все прекрасно пишется... Между голых стен больничного коридора вольно гуляло эхо, беззастенчиво разнося по палатам все разговоры врачей и медсестер. – Ленчик! Ты куда так шустро? – оживленно окликнул Шнайдер. – В лабораторию. – Будь ласковенька! Чайник поставь, пока не убежала… Кушать хочется почти как жрать! В замешательстве Рауль устремил на отца полный недоумения взгляд. – Что вас так удивило? – с улыбкой спросил Атос. – Сказать по правде… почти все! Эта женщина… – Мы знакомы, – невозмутимо пояснил граф. – Мадам любезно предоставила на время кров мне и моей лошади… – И вы согласились? Атос в задумчивости покачал головой. – Признаться, у меня просто не было выбора… Резкий и пронзительный телефонный звонок заставил обоих вздрогнуть. – Реанимация! – несмотря на поздний час голос Нины звучал абсолютно бодро. – Да, идем. И, повысив голос, позвала: – Юрий Василич! ДТП привезли! В ответ раздался властный голос Горского: – Шнайдер здесь за главного. Киреева со мной в операционную. – Здесь всегда так? Рауль кивнул. – Почти всегда. Не могу привыкнуть к этому звуку, – добавил он и зябко поежился. Атос неторопливо поднялся, поправил сползшее одеяло и присел на краешек койки, поближе к сыну. – Лихорадит? – заботливо спросил он, слегка касаясь прохладной ладонью бледного лба Рауля. – Сейчас уже нет. Виконт медленно опустил веки, оглушенный внезапно нахлынувшим водоворотом теплых детских воспоминаний. Атос медленно провел рукой по густым волнистым волосам сына. Потом еще и еще раз. – Отдыхайте, мой мальчик, – чуть слышно произнес он. – Уже поздно. Вам нужно беречь силы, чтобы поскорее поправиться. Не в силах сдерживаться, граф снова с нежностью погладил иссиня-черные кудри. Телефон в эту ночь решительно отказывался умолкать. – Реанимация на связи, – ровным голосом сообщил Шнайдер. – Вы чего придумали, затейники? На часы хоть гляньте. Не, ну, конечно, час ночи же - самое время для аппендицита… Хирург смотрел? Вот как посмотрит, так сразу и приду. Словно разбуженный голосом врача, виконт резко открыл глаза и снизу вверх взглянул на отца с волнением и надеждой: – Вы не сердитесь на меня?... Я боялся, что мой отъезд опечалит вас… Сердце графа бешено заколотилось. Он медленно выпрямился и глубоко вздохнул, стараясь скрыть охватившие его чувства. – Напрасно, – мягко ответил Атос. – Вы выполняли свой долг. Долг офицера и дворянина. И, как видите, щедрое провидение подарило нам возможность увидеть друг друга еще раз… – Еще раз? – с тревогой переспросил Рауль. – Почему вы так говорите? Что с вами, отец? Вы нездоровы? Атос невозмутимо пожал плечами. – Полноте, мой милый. Я немного устал, вот и все. Бессонные ночи в моем возрасте уже не даются столь же легко, как в двадцать лет. Новый звонок оборвался, едва начавшись. – Внимательно! Тьфу! В смысле, реанимация. Внимательно слушает, – Ленчик рассмеялась. – Да, я, Раиса Михайловна. Сейчас передам. Доктор! Аппендицит отменяется! – Да ну? – донесся в ответ недоверчивый голос Шурика – Тебя ждет экстренное кесарево. – Ой-вэй! Мне разорваться? – Шура! Если когда-нибудь разрешат клонировать людей, я сделаю всё, чтобы начали с тебя! Вместо того, чтобы успокоить Рауля, непринужденный ответ графа заставил его еще больше насторожиться. Несколько мгновений виконт всматривался в бледное, осунувшееся лицо отца, потом спросил, пристально глядя ему прямо в глаза: – Как вы себя чувствуете? – Я? Я чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Я бесконечно счастлив, – негромко ответил Атос, осторожно положив руку на забинтованное плечо сына. – Обо мне не беспокойтесь, Рауль. Излишние переживания мешают заживлению ран. Можете поверить моему опыту. Вместо ответа виконт повернул голову и замер, прижавшись щекой к руке отца. Казалось, само время благосклонно замедлило свой привычный бег, и торопливые секунды на цыпочках крались мимо, чтобы не потревожить хрупкий покой и тишину, воцарившиеся вокруг. Только широкие белые ленты жалюзи, закрывающие большое окно, чуть слышно шелестели, движимые не то сквозняком, не то теплым воздухом, поднимающимся от батареи. – Доктор, ну что ты бродишь, как тень отца Гамлета? Два часа ночи почти… Шел бы да подремал, пока все тихо, – предложила Нина. – Это я в восемь утра домой пойду, а тебе ведь тут опять до вечера колупаться со своей практикой. Будешь нужен, Ленчик тебя разбудит. – А что сразу я-то? – Я не могу лишить тебя этого удовольствия! Сколько ты знаешь способов экстренно взбодрить Шурика? – Если право выбора за мной, – начал молодой врач, – то я предпочел бы… Он понизил голос, и окончание фразы, предназначавшееся исключительно медсестрам, потонуло в приглушенном хохоте. – Балда ты, доктор! – заключила Нина. – Ой балда! И уши у тебя холодные! Встревоженный долгим молчанием отца, виконт взял его за руку и тихо спросил: – О чем вы думаете? – О том, как сильно я виноват перед вами, – глухо ответил граф. – Отец… Атос опустил голову и с грустью прошептал: – Слишком давно я не слышал вашего смеха...
Lumineuse: Ленчик пишет: – Вы не сердитесь на меня?... Я боялся, что мой отъезд опечалит вас… Ничё так вопрос. Да, не волнуйтесь, дитя мое, я просто чуть не помер от горя без вас, а так всё в порядке... А вообще, Ленчик, это прекрасный отрывок! Так тепло и нежно... И композиция со вставками впечатляет: два мира в одном и движение времени. Я затаила дыхание... А последняя фраза... И обрыв на полуслове... Надеюсь, дальше уже есть. Иначе это просто свинство не честно
stella: Лирика такая себе, нежность - и холодные уши у Шурика. ))) Два времени в одном. Lumineuse , вы точно определили в своем посте, как течет время в этом отрывке. Фон такой бодрящий, актуальный для больницы, а по нему - тихий разговор двоих. Ну, вы перевалили через препятствие, разобрались с Раулем, а мы приготовились слушать их беседу дальше.
Ленчик: stella, продолжение их беседы? Серьезно? Вы точно готовы ждать следующую часть еще полгода? Lumineuse, спасибо) Долго я к нему подбиралась...
stella: Ленчик , а я научилась ждать.)))) Единственное, чего боюсь - жизни не хватит моей, чтобы дождаться финала.
Камила де Буа-Тресси: Ленчик, какой замечательный прием параллельных миров получился. На контрасте с шутками медиков сцена разговора не выглядит ни затянутой, ни скучной, хотя они оба не здоровы и много постоянно говорить не могут, диалог получился нежный и теплый. Особенно зацепило вот тут: Ленчик пишет: Казалось, само время благосклонно замедлило свой привычный бег, и торопливые секунды на цыпочках крались мимо, чтобы не потревожить хрупкий покой и тишину, воцарившиеся вокруг. Про клонирование отлично!!! stella, а надо ли нам дальше? у нас там Атос еще с неподтвержденным диагнозом и анализами... И вообще, а не многовато ли откровенностей от отца будет, если задуматься?..
Черубина де Габрияк: Ленчик , Ой как здорово! Я прямо дышать боялась, пока читала. Так хотелось полностью погрузиться в эту магию нежности отца и сына. Все очень достоверно написано. Вот и Рауль совсем не кусается, и вполне себе адекватен.)) Ленчик пишет: Оффтоп: Открываю страшную тайну. Чтобы Ленчик начал писать, Ленчика надо очень здорово замордовать))) Когда спать получается по 1,5-2 часа в сутки, все прекрасно пишется... А на расстоянии можно как-то поспособствовать?))
stella: Камила де Буа-Тресси , мне - надо, если по правде. И мне хочется понять, как же примут эти двое то, что свалилось на них. Сумеют ли увидеть для себя будущее, по крайней мере - Рауль? Вот эти слова: В замешательстве Рауль устремил на отца полный недоумения взгляд. – Что вас так удивило? – с улыбкой спросил Атос. – Сказать по правде… почти все! Эта женщина… – Мы знакомы, – невозмутимо пояснил граф. – Мадам любезно предоставила на время кров мне и моей лошади… – И вы согласились? Атос в задумчивости покачал головой. – Признаться, у меня просто не было выбора… Они говорят о том, что граф смирился с обстоятельствами, но смирится ли виконт?
Камила де Буа-Тресси: stella, об этом мы узнаем дальше, я думаю, по их действиям. Пока ему тоже пришлось смириться, с дырками от пуль не побегаешь особо...
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: stella, продолжение их беседы? Серьезно? Вы точно готовы ждать следующую часть еще полгода? Зачем полгода? Ленчик пишет: Lumineuse, спасибо) Долго я к нему подбиралась... Вы же уже подобрались, нащупали верный тон. Теперь должно быть все просто. Ну это я надеюсь, типа. Lumineuse пишет: Ничё так вопрос. Нормальный вопрос для дитя, даже такого великовозрастного. Я в этом вопросе много чего прочла, невысказанного. Камила де Буа-Тресси пишет: stella, а надо ли нам дальше? у нас там Атос еще с неподтвержденным диагнозом и анализами... И вообще, а не многовато ли откровенностей от отца будет, если задуматься?.. Я тоже уже некоторое время задаю себе этот вопрос. Откровенности от отца? Они, как бы не вполне в его характере. Откровенностей в этом кусочке и так с лихвой. А вот диагноз... Да и без диагноза, что их ждет в этом мире вне больницы? Страшно, если честно. stella пишет: Сумеют ли увидеть для себя будущее, по крайней мере - Рауль? Ну здрасте. Я не переживу, если с графом не дай Боже чего... во второй раз. Мне финала у Дюма на всю жизнь хватило.
Ленчик: stella пишет: И мне хочется понять, как же примут эти двое то, что свалилось на них. Сумеют ли увидеть для себя будущее, по крайней мере - Рауль? А вы уверены, что они будут прямо сейчас друг с другом это обсуждать? И что вообще будут? В теме про зверье я как раз писала, что процесс привыкания лошади к новому табуну занимает минимум 3-4 недели. Лошади! А человек-то посложнее устроен... Черубина де Габрияк пишет: Теперь должно быть все просто. Ну это я надеюсь, типа. Надежда, как известно умирает последней))) Черубина де Габрияк пишет: Я в этом вопросе много чего прочла, невысказанного. Так поделитесь!))) Не все всегда читают между строк. Черубина де Габрияк пишет: А на расстоянии можно как-то поспособствовать?)) Моя работа равномерно размазана по Голландии, Германии, Польше, Литве, Белоруссии и России... И ей это отлично удается! ЗЫ: Черубина де Габрияк, не пишите N сообщений подряд, пользуйтесь кнопкой правка - и редактируйте первое сообщение
stella: Ленчик , говоря о будущем я совсем не думаю о таком разговоре сию минуту, я вообще не думаю, что они напрямую будут говорить об этом. Для них, двоих, достаточно и взглядов. А за ответом Атоса, за тем, в чем он себя винит - вот где целая поэма может прятаться. Он себя винил в том, что не сделал из Рауля светского весельчака. Но, по сути, ни ему, ни самому Раулю никогда бы не жилось легко и непринужденно - не те характеры. Так в чем же свою вину граф видит сейчас? В том, что может случиться так, что Рауль останется в этом мире один слишком быстро? И напоследок Атос, который готов уже к своему концу, хочет слышать смех сына, как утверждение Рауля в новом мире?
Ленчик: stella, особенно, когда там некоторые ржут в коридоре, как кони стоялые...
Камила де Буа-Тресси: stella, а вы думаете, что он в два часа ночи, сам не слишком здоровый, сидя в палате рядом с сыном, думает в чем же он провинился? Мне кажется это скорее выражение его эмоций, он так чувствовал, вот и сказал, на контрасте с "ржущими как кони" медиками. А эти поэмы или обдумывались ранее, или будут обдуманы позже, как следствие, или их нет вообще. Человек поэмами, мне кажется, не мыслит. А мы как читатели, те, кто сидит снаружи, их домысливаем прямо сейчас. (Это я не вас, если что, критикую, я рассуждаю скорее в слух. ) Мне кажется, что он может винить себя в том, что невольно являлся свидетелем такой несложившейся счастливо судьбы, и как отец считает, что сделал недостаточно, раз не сложилось. И просто хочет таки видеть сына счастливым. Может эта фраза - робкая надежда? что им дан еще один шанс?
stella: А такой смех может напомнить ему, что они чужие... совсем чужие этому веселью. Даже звонок телефона действует на Рауля, что уж говорить об остальном: все непривычно, даже эта непринужденность обстановки, где все давно свои, кроме них, подчеркивает их чужеродность. Но это для них чужеродность, а окружающие, похоже, уже воспринимают их, как своих. Своих больных. Камила де Буа-Тресси , так я тоже рассуждаю вслух, ставя себя на их место. И завидуя Атосу в одном: какое у него взаимопонимание с сыном. ( Я вчера получила такую гадкую отповедь от своего, что мне особенно хочется теперь туда, к Атосу и Раулю, где понимают и любят без слов).
Lumineuse: Кстати. Рауль не спрашивает, почему за окном снег, где они, что вообще происходит... Почему? Он уже начал догадываться? Или боится потерять хрупкое равновесие близости с отцом и узнать правду, какой бы она ни была?...
Ленчик: Lumineuse, на окне жалюзи. Реанимация на 4м этаже, из положения лежа (а койка стоит далеко не вплотную к окну) будет видно максимум кусок неба. Проверено на себе лично) Камила де Буа-Тресси пишет: И просто хочет таки видеть сына счастливым. В яблочко, я бы сказала. Угадала. Довольно простое желание, без поэм и скрытого смысла.
Камила де Буа-Тресси: Lumineuse, возможно, когда человек в реанимации, ему не очень до того, чтобы думать о глобальных вещах. Когда плохо, не особо думается, да и когда спишь тоже. А снег не факт что он видит, мы не знаем какой там вид из окна и на что. Может только небо и видно? Думаю, скоро автор ответит на часть наших вопросов.. или нет) Upd: Ленчик уже ответила))
Lumineuse: То есть, Рауль полагает, что он все ещё в Африке, оказался в каком-то местном (но явно европейском) лазарете с очень крутым уровнем медицинской помощи, и к нему приехал отец?
stella: Lumineuse , не думаю, что он так себе представляет ситуацию. Скорее, в перерывах между сном и недолгим бодрствованием не пытается обдумывать: просто радуется, что рядом может быть отец. Хотя, есть вещи, которые его раздражают. Вот Атосу не позавидуешь: знать, что тебе немного осталось, и оставить, едва обретя сына, его одного, наедине с непонятной реальностью... Мне кажется, это мучит Атоса больше всех остальных проблем, потому как он понимает - из этого мира вряд ли удастся вернуться. И нужно ли возвращаться Раулю? В прошлом ему уже нет места, а вот как быть с будущим?
Lumineuse: stella пишет: недолгим бодрствованием не пытается обдумывать: Я и не думаю, что он способен к обдумываниям и философствованиям. Но люди обычно даже во сне имеют некоторое, пусть и ошибочное, представление о том, где они и что происходит. На интуитивном уровне. Инстинкт, так сказать.
Кэтти: Дамы, а мне кажется, Атоса несколько другое заботит. Он понимает , что в любое мнгновение может быть вместе с сыном перенесен туда, где они были: т.е. в роман. Он в свою смертную постель, а Рауль раненный в госпиталь в Джиджелли. И он благодарен этому разрыву пространства романа, которое дало возможность им с сыном нежданно увидеться еще раз перед неотвратимым концом.... Ведь все всегда будет так как их создал Творец, а в нашем случае-это Дюма.
Рыба: Кэтти, а как же предпосылка автора: "Хочу, чтобы Дюма был неправ"...
Lumineuse: Кэтти кстати, да Рыба но Атос же не знает всей подоплеки ) Для него это необъяснимое чудо, милость Божья.
Камила де Буа-Тресси: А сам Дюма нам завещал "Ждать и надеяться";)
Кэтти: Наднжда, конечно умирает последней, и Мэтр мог бы оставить открытый финал, но он этого не сделал.. Хотя Сказочка на то и Сказочка... Но Атос то на данный момент сюжета не знает, что из романа попал в Сказочку.
Рыба: Lumineuse , Кэтти , но по законам жанра героям их будущее неизвестно. Однако над ними есть всемогущий автор, который о них знает всё.
Ленчик: Lumineuse пишет: Но люди обычно даже во сне имеют некоторое, пусть и ошибочное, представление о том, где они и что происходит. На интуитивном уровне. Инстинкт, так сказать. Хммм... Очень индивидуальная особенность сна, я бы сказала. Лично я, если сплю, то уже абсолютно не воспринимаю окружающее. Рыба, а автор сидит и молчит. И тщательно старается сильно не спойлерить
Рыба: Ленчик пишет: Лично я, если сплю, то уже абсолютно не Хе-хе, особенно когда укатают сивку крутые горки. Или крутые сивки... Ленчик пишет: автор сидит и молчит Ну так и я. А то настроили тут версий! Всё-всё, динамитом не надо!!! Ныряю... буль-буль-буль...
Ленчик: Кто там просил диагноза? Получите, распишитесь. Даже назначения бонусом прилагаются. – И кто-то может подтвердить всю эту ахинею, что ты мне сейчас рассказала? – с сомнением поинтересовался заведующий отделением. – Федя, – тихо ответила Ленчик. – Конюх наш. Горский прошелся по ординаторской, в задумчивости потирая подбородок, потом остановился перед девушкой и серьезно спросил: – Пили? Курили, может быть? Или еще что поинтереснее? Я не собираюсь бороться за твой моральный облик, но я обязан понимать, что происходит. Мне нужно знать, во что вы все вляпались, чтобы иметь возможность вас оттуда вытаскивать. Ленчик понуро посмотрела на него из-под густой, как у пони, каштановой челки. – Пила. Пиво. Недели две назад. Больше ничего. Могу кровь сдать. На все, что скажете. Вытаскивать нас необязательно, Юрий Васильевич. Сами вылезем. Анестезиолог сумрачно усмехнулся: – О да! Самостоятельности вам со Шнайдером не занимать! Девушка сидела на кушетке и молча рассматривала шнурки на своих кроссовках. Крыть было не чем. Да и не за чем. Дверь распахнулась под натиском шуриковой спины, и в ординаторскую вошел Шнайдер, неся в одной руке дымящуюся пенопластовую миску, распространявшую вокруг себя довольно ядреный аромат лапши и китайских специй, а в другой - кружку черного чая, заваренного до состояния дегтя. – Не помешаю? – поинтересовался он. Заведующий сдвинул на край стола свою кружку с дымящимся кофе и сделал приглашающий жест. – Кому ты тут помешаешь? Сядь уже, поешь нормально. Ординатор устроился за столом, а Горский передвинул к кушетке стоявший в углу стул и уселся на него верхом, положив на спинку скрещенные руки. – Хорошо. Твоя версия происходящего? Ленчик медленно подняла голову и твердо посмотрела на бывшего шефа. – Я не строю версий. Я верю тому, что видят мои глаза. – Ты веришь в свои детские мечты. Назови мне хотя бы две причины, почему и я должен принять на веру этот бред? – Да хоть двадцать две! – вскинулась девушка, но тотчас взяла себя в руки и начала размеренно перечислять. – Потому что я ролевик, и видела кучу игровых костюмов разной степени достоверности. Даже самые аутентичные из них не дотягивают по качеству ткани, пошиву, отделке и крою. Потому что я реконструктор, и я могу отличить боевой клинок от игровой реплики. Потому что я конник, и не представляю, где в ближайших областях можно взять лошадь с короткой летней шерстью в середине зимы! Даже при небольшом выгуле они уже к началу ноября обрастают, как медведи. Даже на Кавказе, где вроде бы теплее. Потому что современные седла и уздечки выглядят совсем не так. Потому что, в конце концов, для того, чтобы устроить «карнавал» такого уровня, нужно быть, как минимум, миллионером. Юрий Васильевич! Это все слишком реально для мистификации! Слишком по-настоящему! Без единого прокола! А главное, кому это надо?... Горский невозмутимо выслушал ее доводы, изредка кивая в особо проникновенных местах. – И еще вопрос, – подал голос Шнайдер, на минуту отрываясь от лапши, – зачем дырявить живого человека в восьми местах? Чтобы что? Заведующий отделением перевел взгляд с девушки на молодого врача и со вздохом опустил голову на руки. – Ладно, – заключил он. – Умники... Давайте о более насущном. Анализы готовы? Ленчик соскользнула с кушетки и передала ему со стола три свежих бланка, за которыми полчаса назад бегала в лабораторию. Горский выпрямился, потянулся, отгоняя дремоту, и мельком пробежал глазами результаты анализов. – Прекрасно! – саркастически усмехнулся он, протягивая бумаги ординатору. – Вещай, Александр Абрамович. Формально это твой пациент. Шурик отставил свой запоздалый обед, изучил все три листка и привычно доложил: – Мужчина, шестьдесят два года. В сознании. Ориентирован. Состояние стабильное, средней тяжести. При первичном осмотре выраженная общая слабость, умеренный акроцианоз, одышка, тахикардия. – Ты ешь. Ешь, пока можно, – махнул рукой Горский, – мы же не на обходе. Но Шнайдер упрямо тряхнул копной угольно-черных кудрей и продолжал: – Внешняя симптоматика сглажена на фоне инъекций сульфокамфокаина. Дыхание жесткое, нижние отделы легких прослушиваются частично. На ЭКГ частые продолжительные эпизоды мерцательной аритмии, есть признаки перенесенного инфаркта миокарда, что подтверждается анализом крови. – Диагноз? – поинтересовался заведующий отделением. – Подострый инфаркт миокарда, осложненный мерцательной аритмией и левожелудочковой сердечной недостаточностью во второй стадии течения. В данный момент без легочных проявлений. Третий функциональный класс, со значительным ограничением физической активности. Я бы рискнул предположить начальную кахексию на фоне основного заболевания и длительного психоэмоционального напряжения. Горский удовлетворенно кивнул: – Можешь, когда хочешь. Теперь ешь. Он встал, подхватил со стола недопитый кофе и вернулся на свое место. – Итак, – констатировал анестезиолог, – Что у нас хорошего… Все, что могло стабилизироваться само, уже это сделало. – А плохого? – с подозрением поинтересовалась Ленчик. – Все, что можно было продолбать, – мрачно предположил Шнайдер, – уже продолбано? Горский кивнул. – Терминология твоя оставляет желать лучшего, но по смыслу, идеально. Интенсивная терапия, начатая не позднее полутора-двух часов с момента поражения миокарда…, – заведующий не закончил фразу, вопросительно глядя на Шурика. – Позволяет избежать некроза и повышает выживаемость более, чем вдвое, – прилежно закончил ординатор. – Именно так. Но в нашем случае, полутора часами даже не пахнет. Очаг некроза в наличии и рубцуется сам по себе. Судя по состоянию, даже без ЭХО я бы предположил, что очаг далеко не маленький. Что делать будешь, Александр Абрамович? Шурик в задумчивости подергал свисающий над столом побег традесканции с полузасохшими, желтоватыми листиками и уверенно ответил: – Купировать развившиеся осложнения. Потому что они прогрессируют и становятся опаснее, чем основное заболевание. – Правильно, – согласился заведующий отделением. – миокард, может, и сам спокойно зарубцуется, если ему не мешать. Но ему мешают. Если пробовать сработать на опережение, возможно, получится притормозить декомпенсацию. Назначения? Шнайдер немного помолчал и принялся перечислять: – На сульфокамфокаин есть положительный ответ. От бобра бобра не ищут, его стоит оставить. В обязательном порядке амиодарон, строфантин, иплерон, пожалуй. Хотя инспра, мне кажется, лучше. – Иплерон, – подтвердил Горский, отпивая кофе, – на инспру надо всем отделением скидываться. И еще из оперблока пару человек позвать. Шурик задумчиво помешал свой чай, поправил очки и спросил: – Что я забыл? Я чувствую, что не все сказал! Заведующий придвинул к нему результаты анализов. – На гематокрит посмотри. – Аспирин-кардио! – вспомнил ординатор. – Госпитализация? Горский встал, задвинул стул обратно в угол и, неопределенно пожав плечами, вышел из ординаторской. Молодые люди вопросительно переглянулись. Анестезиолог вернулся буквально через минуту и пристально посмотрел на Ленчика. – Не могу сказать, что я тебе поверил. Но я тебя услышал, – веско произнес он и протянул девушке небольшую бело-зеленую картонную упаковку, в которой оставалось несколько ампул. – Строфантин ты без рецепта нигде не купишь. Мониторов у тебя нет, поэтому никаких экспериментов с инъекциями. Делать будешь только капельно, с глюкозой. И очень медленно. По половинке каждые шесть часов. Остальное тебе Шурик расскажет.
Кэтти: Ленчик, здорово! Надежда на продление жизни графа появилась.
Lumineuse: Кэтти меня эта надежда не покидает с самого первого прочтения эпиграфа к этой работе. И не надежда, а уверенность в том, что сказки должны заканчиваться хорошо. Ленчик, дальше?
Камила де Буа-Тресси: Перечисление признаков "не карнавала" впечатляет! И впрямь, кому это надо? Кэтти, не сомневайтесь, я уверена, что сделают все возможное и почти невозможное впридачу. Мне кажется, это было ясно с самых первых строк Сказочки, разве нет?
stella: О-ооооооо! Меня впечатлил не диагноз: я третьего дня прочитала о "медленном инфаркте" в какой-то инфе в рекламе, которая у меня вылезла автоматом. Меня Горский впечатлил: он услышал!!! А это дает не просто надежду: уверенность. Похоже, на него пациент произвел впечатление. И, Ленчик, вы вселяете в меня надежду дожить до конца.)))))
Grand-mere: Вот что еще мне импонирует и в манере повествования, и в поведении героев - напрочь отсутствующие пафос, патетика. Протянул коробочку не самого доступного лекарства, дал инструкцию - и все. Стелла, я тоже порой думала: доживу ли до конца "Сказочки" , но сейчас скажу крамольную вещь... Нет, я по-прежнему с нетерпением жду каждого нового кусочка, но вот подумалось: а надо ли "Сказочке" кончаться?.. Может, пусть у читателей подольше остается возможность еще и еще раз войти в конюшню ли, в ординаторскую ли - и каждый раз открыть нечто новое, в сюжете ли, в характерах, во взаимоотношениях... Впрочем, на все воля автора!
stella: Grand-mere , я жду ситуации, когда все устаканится с перспективой в будущее. А там можно и закончить на определенной ноте. Но решать-то автору.
Rina: Бооожеее,я все пропустила. Лежу в припадке восторга от того, что мне досталось сразу так много кусочков лучше на свете сказочки к празднику (не важно какому празднику). Ленчик, это же просто праздник какой-то!!!!
Ленчик: Рауль крепко спал. Атос сидел у его постели, сгорбившись и устало опустив голову. Длинные седые пряди падали на лицо графа, волной потускневшего серебра надежно скрывая его от посторонних глаз. Однако едва легкие шаги замерли у порога палаты, как Атос выпрямился, неверной рукой откинул волосы со лба, перевел взгляд на замершую в дверях девушку и чуть слышно спросил: - Пора? Ленчик коротко кивнула. Граф медленно поднялся на ноги и замер, крепко стиснув бортик ограждения кровати. Несколько секунд Атос стоял неподвижно, прислушиваясь к ровному, глубокому дыханию сына, жадно всматриваясь в его лицо, словно стараясь запечатлеть в памяти самые мельчайшие черточки. Наконец пальцы графа разжались, ладони медленно соскользнули с холодного, сверкающего хромом поручня. Он вздрогнул, словно пробуждаясь ото сна, и не оглядываясь направился к выходу. Девушка отступила на шаг назад, пропуская Атоса в коридор. - Простите, - негромко произнесла она. - Я потянула время, насколько смогла. Дальше никак не тянется... - Вам не за что извиняться, - ответил граф. - Вы уже сделали невозможное. Он слегка склонил голову в знак благодарности и как бы невзначай коснулся рукой стены. Ленчик, окончательно убедившаяся, что граф сознательно избегает резких движений, и потому державшаяся к нему вплотную, вполголоса спросила: - Голова кружится? - Немного, - в тон ей ответил Атос. - Давайте-ка я доктора разбужу… Девушка сделала шаг в сторону ординаторской, но хриплое отрывистое «Нет!» заставило ее немедленно остановиться. - Не стоит, - уже более спокойно добавил граф, болезненно переводя дыхание. – Я в порядке. Ленчик очень внимательно взглянула на него. - До машины дойдете? - Да. Они были у дверей отделения, когда из ординаторской, хлопая глазами, как разбуженный филин, высунулся всклокоченный Шнайдер. - Случилось что? Девушка быстро развернулась к сонному ординатору, понимая, что неосознанно задействовала самый проверенный и надежный способ разбудить Шурика. Обычно ей достаточно было подумать: «А вот теперь мы, похоже, без врача не разгребемся…», как Шнайдер вскакивал с кушетки, готовый к любым сюрпризам. Затылком чувствуя, как напрягся Атос, Ленчик безмятежно пожала плечами. - Ничего не случилось, - как ни в чем не бывало ответила она. - Иди спать, Шура. Чего ты вскочил? Однако анестезиолог глянул на нее с легким подозрением, потянулся и решительно заявил: - Я лучше с вами пройдусь. До приемного. - Вот тебе заняться нечем, – миролюбиво констатировала девушка. – Шеф на операции, ты Нинку одну тут бросишь? На три палаты, да? Шнайдер в задумчивости остановился посреди холла. - Ладно. Звони, если что. Ну или заходи. - Обязательно! – торжественно пообещала Ленчик. – У нас же там еще мускат был, в планах. - Какой мускат? – Шурик был явно сбит с толку внезапной сменой темы. - Ой, доктор, иди уже досыпай, а! Какой мускат, какой мускат… Белый полусладкий. - Ааа, - протянул анестезиолог, - забудь. Его на Новый год выпили. - Вот и верь после этого людям, - ни к кому конкретно не обращаясь, заключила Ленчик, выходя из отделения вслед за графом и аккуратно притворяя за собой дверь. Покинув приемный покой, они еще несколько минут постояли на широком бетонном пандусе. На свежем воздухе Атос почувствовал себя намного лучше и уверенным, хотя и не быстрым шагом спокойно дошел до машины, припаркованной на краю больничного парка. Вопреки расхожему мнению обратная дорога показалась не только не короче, а наоборот, ощутимо длиннее. Зима, судя по всему, всерьез решила исправиться и после почти бесснежного декабря ударно перевыполнить план по снегопадам, старательно укрывая недавно расчищенные дороги рыхлым белым ковром, обочины же и вовсе превращая в непроходимые барханы. Серебристый «Фокус» пристроился на почтительном расстоянии за огромным неторопливым лесовозом и держался в его арьергарде почти до самого съезда со скоростного шоссе. – Больше не спешите? – коротко откашлявшись, негромко спросил Атос. Ленчик, никак не ожидавшая, что он заговорит первым, с удивлением покосилась на графа и задумчиво ответила вопросом на вопрос: – А надо? Атос медленно покачал головой. – О чем вы хотели меня спросить? Ленчик не верила своим ушам. – О менках… на галопе… Точно сейчас? – Точно. Любое «потом» зачастую превращается в «никогда»…
Черубина де Габрияк: А я первая, а я первая! Урраааааа! Как же здорово! Маленький кусочек, а у меня мурашки. Ленчик, спасибо за подарок к празднику.
Кэтти: А я уже прочла! Ну вот и НГзапахло. Ленчик , спасибо!
stella: Любое «потом» зачастую превращается в «никогда»… Вот этого я боюсь, поэтому спешу сейчас и сегодня. Лен, спасибо за надежду. Хоть и по чуть-чуть, но идем вперед. С Атосом - как на пороховой бочке себя чувствуешь.
Лея: Ленчик, огромное спасибо! "Сказочка" - одна из самых прекрасных книг, написанных по мотивам Трилогии. А появление на форуме очередной главы перед Новым годом, наверное, одна из самых прекрасных праздничных традиций в мире Атос и Рауль, благодаря вам, получили своего рода пристанище во времени-пространстве, где они могут обретать друг друга и самих себя после множества приключений (злоключений) и испытаний, выпавших на их долю в результате благих (и не очень) намерений бесчисленных поклонников и ненавистников в разных уголках нашей планеты
Камила де Буа-Тресси: Ленчик пишет: Длинные седые пряди падали на лицо графа, волной потускневшего серебра надежно скрывая его от посторонних глаз. Красиво... Ленчик пишет: - Не стоит, - уже более спокойно добавил граф, болезненно переводя дыхание. – Я в порядке. Вот прям, как Атос в ТМ от Хилькевича, "не надо, я здоров", аж голос Смехова вспомнился. Замечательно. Спасибо. Кэтти права, сразу новогоднее настроение появилось. Ленчик пишет: Ленчик не верила своим ушам. – О менках… на галопе… Точно сейчас? Вот уж героиня не ожидала!!
Черубина де Габрияк: Камила де Буа-Тресси пишет: Вот прям, как Атос в ТМ от Хилькевича, "не надо, я здоров", аж голос Смехова вспомнился. Замечательно. Можно-можно я? Атос- Декриер падает у Тревиля, ему помогают встать. Тут же поводит плечами: "Уберите руки!" (Дословно: "Отойдите!") Портос: "Но ведь тебе же..." "Да, жарко!" (Дословно: "Но ведь тебе же нужно"... Взгляд-молния: "Воздуха!") Прямо стояло перед глазами, пока читала. Камила де Буа-Тресси пишет: сразу новогоднее настроение появилось. Да-да-да!
Grand-mere: Ой-ой- ой! Опоздала!.. Все прочитали, все сказали, что я могла и хотела бы сказать. Стелла, Камила ППКС! Хотелось бы лишь заметить: меня не покидает стойкое ощущение, что я тоже там, в салоне машины, в теплом полумраке... тихо шепчет о чем-то бегущая навстречу дорога,.. и отпускает, отпускает напряжение... и входит в душу умиротворение... Надолго ли этот покой?.. Кто знает... Но и за эти минуты - спасибо! Как-то так.
Ленчик: stella пишет: С Атосом - как на пороховой бочке себя чувствуешь. Никто не обещал, что будет легко, но скучать точно не придется Черубина де Габрияк, Камила де Буа-Тресси, а вот у меня внезапно нет ассоциаций ни со Смеховым, ни с Декриером)) Специально в ночи полазила, отловила обе сцены в фильмах. Честно пыталась сопоставить - не получилось Лея, спасибо за столь высокую оценку. Все же в моей системе ценностей это не книга. Да и мне до профессионального литератора дальше, чем бегемоту до Большого театра)) Черубина де Габрияк, Кэтти, Grand-mere, спасибо
stella: У меня точно нет ассоциаций со Смеховым.))) Но у меня здесь восприятие Атоса совершенно другое: это человек, проживший жизнь и на склоне лет получивший не то подарок Судьбы, не то новое испытание. И он все еще чужой в новой среде. Он отстранен от всего, что происходит вокруг, и если до него долетает новое, то только через общение с тем, что ему знакомо и близко: сын, лошади, близкие этому темы. Его смущает внимание тех, с кем ему приходится сталкиваться, он не привык никого обременять, он привык сам покровительствовать и помогать - а тут вдруг стал больным и почти беспомощным. И его гордость борется с этими новыми обстоятельствами. И сын, которого он обрел - это то, что заставляет его держаться прямо из последних сил. Мне этот парк вокруг больницы, эта дорога домой - как путь к возвращению в жизнь. Но посмотрим, что скажет он о смене шага. Черт, а ведь и ему на самом деле придется менять шаг и ритм.
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: а вот у меня внезапно нет ассоциаций ни со Смеховым, ни с Декриером Ленчик , Я тоже пересмотрела оба куска. И тоже нет. Совсем другой Атос: другой жизненный период, другие обстоятельства, состояние... И чувства разные. В фильмах и в книге после Феру, и когда его д'Артаньян по раненному плечу звезданул (зачеркнуто) схватил за него, не было страха за него, как после этого кусочка "Сказочки". И очень живо все видишь, когда читаешь. Никакое кино не нужно. stella пишет: Черт, а ведь и ему на самом деле придется менять шаг и ритм. stella, Шаг? Да ни в жизнь. Ритм - возможно.
stella: Именно - шаг. Потому что это то, о чем мы спорим: наше время и его ценности и некоторые ценности и привычки господина графа.
Ленчик: stella пишет: ему на самом деле придется менять шаг и ритм. Про ритм, пожалуй, согласна. Про шаг - не поняла.
stella: Ленчик , чтоб не отгребать, как в случае с Федей в роли слуги.
Камила де Буа-Тресси: Дамы, я кажется всех запутала, ассоциацией со Смеховым. Нет, я ни в коем случае не считаю, что эти сцены похожи. Это скорее звуковая ассоциация, из-за похожести фразы, ее ритма и смысла, вырванной из контекста. Перекличка, игра воображения, мозга, в котором навсегда засели эти кусочки мозаики из фильма. Это как первая мысль, появившаяся у меня, которая под собой не несет особой смысловой нагрузки. Момент узнавания героя. Про ритм жизни, думаю образ действительно понятный. А вот про шаг, тут можно многое понимать под этим. Стелла, вы имели ввиду внешние манеры поведения? Или какое-то более внутреннее ощущение, стержень?
stella: Камила де Буа-Тресси , именно стержень. Он все же должен измениться, Атосу надо принять то новое, что появилось в людях. Никто не отменяет чести и порядочности, но принятие того, что люди все равны - это не просто для человека, у которого стержень - это еще то, что он - в числе избранных, достойнейших по рождению.
Лея: Ленчик пишет: Лея, спасибо за столь высокую оценку. Все же в моей системе ценностей это не книга. Да и мне до профессионального литератора дальше, чем бегемоту до Большого театра)) Ленчик, спасибо! Но в моей системе координат «Сказочка» - все-таки книга . У меня вообще неоднозначное отношение к явлению фан-фикшн. Ведь если все произведения, созданные по мотивам других, относить к фикам, то и ТМ можно считать фиком, созданным Дюма по мотивам «Мемуаров дАртаньяна» Куртиля де Сандра. На мой вгляд, все зависит от таланта автора, от того, насколько его (ее) творчество приближается к искусству. Фики, ИМХО, это, к примеру, выставленные в YouTube видеоролики, смонтированные из кадров сериала BBC «Мушкетеры» и сопровождающиеся популярными песнями. Обычно это видео о романтических отношениях той или иной пары (ролики о любви Атоса и Миледи объединены общим названием Milathos! ) «Сказочка» - это совсем другая категория. Ленчик, представьте себе, что вы – не автор, а читатель, что «Сказочку» печатают с продолжениями в каком-нибудь журнале (в той же «Юности», к примеру), и вы с нетерпением ждете, когда почтальон принесет вам очередной номер... Думаю, у вас изменится представление о собственной книге...
Кэтти: stella , так Атос всегда умел себя вести соответственно обстоятельствам. Свою родословную особо не выпячивал. В беседе с Раулем: так это дело семейное. А так за всю Трилогию только , насколько помню, 2 раза всего сорвался. Один раз на Луи 14. Так там он за сына заступался и прорвалась спесь феодала, для которого король только первый из равных И 2й раз показал свой гонор на Планше. Так и тут его можно понять. Он едет провожать сына на заморскую военную экспедицию из которой сынуля не намерен возвращаться. Да еще в мушкетерах на Гримо руку подымал. Так это больше спьяну. Да и не зазорно тогда было слуг поколачивать. Я не думаю что графу трудно было бы приспособиться к 21в из за сословных предрассудков. Скорее из за того, что он человек другого времени.
stella: Кэтти , так другое время и включает в себя сословные предрассудки. Ведь дворянство третье сословие старалось не замечать, а нарождавшаяся буржуазия его здорово нервировала. Случай с Бруселем показателен. А технические новшества сейчас идут мимо сознания Атоса. Единственное, что он себе позволяет - это стараться их принимать без восторга, но и без страха. Достоинство хорошо воспитанного человека.
Ленчик: Один за другим промелькнули на обочине дорожные указатели: восемьсот метров до поворота, четыреста метров. Пора было покидать скоростную и вместе с ней ставший почти привычным тыл неспешного лесовоза. Мерно защелкал поворотник. Пробежав глазами по зеркалам, Ленчик направила машину правее в полосу торможения и дальше, по плавной дуге развязки, ведущей на «сто восьмую». Километров пять по «бетонке», потом эстакада над железнодорожной веткой, а там уже совсем рядом неприметный съезд на извилистый лесной проселок, ведущий к задним воротам санатория, почти к самой конюшне. – Когда и как вы даете лошади понять, что она должна сменить ногу? Судя по голосу, граф очень устал, но его взгляд, на мгновение перехваченный девушкой, был ясным и внимательным. Она немного помедлила и начала отвечать: – В тот момент, когда передние ноги лошади свободны, соответственно, она опирается на одну из задних, я отзываю ее противоположным поводом… Тем, который должен стать внутренним после того, как она поменяет ногу. И досылаю внешним шенкелем. Собственно, я просто командую подъем в галоп с другой ноги. Лошадь меняет передние ноги, и… – И идет крестом, – закончил Атос. Девушка решила на всякий случай уточнить смысл когда-то давно услышанного термина, который уже почти полностью вышел из употребления. – Меняет только перед, не сменив при этом зад? Граф утвердительно кивнул. Ленчик с сомнением хмыкнула. – А почему? – Вы сами не даете ей сменить задние ноги. – Окей, – согласилась девушка. – Что я делаю не так? – Вы все делаете правильно. Просто невовремя, – ответил граф и, заметив вопросительный взгляд своей спутницы, пояснил. – Вы спешите. Подаете команду раньше, чем лошадь может ее выполнить. С чего начинается темп галопа? – С фазы подвисания? Когда все четыре копыта не касаются земли? – И как же ваш скакун окажется в воздухе? – усмехнулся Атос. – Скажем, с шага? Взмахнет крыльями? «Ну надо же, какая язва!» мысленно изумилась девушка. Она тряхнула головой, пытаясь сопоставить теорию с практикой. Не имея рядом лошади, это было весьма затруднительно. – Тогда… С того, что она отталкивается от земли? – Правильно. А какой ногой? На этот раз Ленчик задумалась надолго. – А не все равно? – наконец спросила она. Граф в задумчивости покачал головой. – Кто обучает вас верховой езде? – Последние года три никто… Так как-то… Сама, в основном. Повисла такая выразительная пауза, что девушка притормозила, повернулась к своему спутнику, и на секунду выпустив руль, развела руками. – Ну, извините… Индивидуальные занятия с тренером по выездке находятся далеко-о за пределами моей зарплаты. Атос еще немного помолчал, отдыхая и собираясь с мыслями. – Спрошу иначе. Вы едете галопом налево. В каком порядке лошадь ставит ноги? Ленчик пожала плечами и начала бойко перечислять: – Правый зад. Потом одновременно диагональ - левый зад и правый перед… Потом левый перед. Ну и все четыре в воздухе. И опять правый зад. Темп заканчивается, когда внутренняя передняя нога отталкивается от земли, а начинается, когда лошадь опирается на противоположную заднюю. Слушая ее, граф несколько раз одобрительно кивнул. – Вот вам и ответ. Галоп всегда начинается с внешней задней ногой. И скомандовать вы должны именно задним ногам. Передние она сменит сама. Вы же, подавая команду в тот момент, когда оба передних копыта находятся в воздухе, сами вынуждаете лошадь сменить именно их. – То есть, постановление надо менять, когда в воздухе обе задние? – Верно. К примеру… Тот же галоп налево. Левое переднее копыто встало на землю. Сразу обозначьте ей правый повод и высылайте левой шпорой. И наоборот. Правый перед на земле – командуют левая рука и правая шпора. – А можно я как-нибудь потом попробую вот это вот все соотнести с живой лошадью? Потому что теоретически я, наверное, все поняла. А как оно будет на практике… Понимая, что мозг категорически отказывается справляться с таким количеством информации об анатомии и физике движения лошадей, Ленчик жалобно посмотрела на графа и осеклась на половине фразы, заметив, как тяжело и часто дышит ее спутник. «Ну, Шурик… Ну, оптимист же чертов… Третий функциональный класс, да? Серьезно? На пике действия сульфа, может быть и третий, а так-то четвертый, как по учебнику… Пять минут поговорили, и вот оно все повылезало – и слабость, и одышка. И тахикардия, скорее всего, шкалит… хорошо так за сотку…» Она похолодела, прикидывая процент поражения миокарда, заставляющий Атоса задыхаться после десятка коротких фраз. По счастью граф не заметил смятения девушки – непривычно долгий разговор оказался для него слишком утомительным. Тщетно пытаясь успокоить сбивчивое поверхностное дыхание, Атос откинулся на спинку сиденья и положил голову на подголовник, из-под полуопущенных век отстраненно наблюдая, как разлетались в стороны пушистые хлопья снега, которые разыгравшаяся метель полной горстью щедро швыряла в лобовое стекло. – Можно. Завтра, – он тяжело, с усилием вздохнул. – «Как-нибудь потом» вы все забудете. «Да какое, к черту, завтра?! – подумала Ленчик. – Вам лежать надо. Неделю точно. А не приключаться тут по ночам…» – Неа, точно не завтра. – сказала она вслух, мотнув головой. – Завтра… Ну, собственно, уже сегодня… плац будет занят до самого вечера. И я вместе с ним, кстати. Да и кони все расписаны. – И Реплика? – Навскидку не помню, но едва ли. С ней мало кто справляется. У нее ж девиз по жизни: "Люди прекрасно летают, если их правильно высаживать!" – Отлично, – заключил Атос. – Вечером возьмете кобылу… И я посмотрю… что именно, вы поняли. «Еще один оптимист… Какие позитивные люди меня окружают!» подумала Ленчик с мрачным сарказмом и остановила машину, едва не уткнув фордик передним бампером в широкий полосатый шлагбаум, недавно установленный вместо старинных кованных ворот. Она включила аварийку, терпеливо дожидаясь, когда сонный охранник удостоверится, что номер машины есть в списке «местных», которых можно впускать. – Нет, господин граф, – спокойно и решительно проговорила Ленчик. – Честное слово, мне очень нравится ваш план! И я с радостью подпишусь на его воплощение. Но не завтра. Вам нужно отлежаться и отдохнуть. Хотя бы пару дней. Вы… не совсем здоровы. – Я знаю, – невозмутимо отозвался Атос. – И поэтому не располагаю достаточным запасом времени, чтобы что-то откладывать. Он оторвал взгляд от нескончаемой снежной круговерти и внимательно взглянул на девушку. – Я не лекарь. Но и симптомы не столь сложны.
Кэтти: Ленчик , ну здорово же!
stella: Его язвительные остроты были хорошо известны в полку и не раз приводили к дуэлям.))) И вот самое страшное, что он себе отдает отчет в своем состоянии и ничего не хочет откладывать. Страх не успеть сделать то немногое, что он еще может сделать, помочь хоть в чем-то. Лен, у меня отличное пространственное воображение, я отлично представляю по описанию, что и как работать с лошадью, но я никогда в жизни не представляла, что это требует такой синхронности действий всадника и лошади. Это ж как надо чувствовать друг друга!
Лея: Еще одна глава! Ленчик, спасибо Ленчик пишет: «Еще один оптимист… Какие позитивные люди меня окружают!» подумала Ленчик с мрачным сарказмом Присоединяюсь к оптимистам
Черубина де Габрияк: Ленчик , спасибо за еще один подарок к Новому году! Только страаашно... И при этом очень тепло, потому что очень тонко показан характер графа. Такими легкими штрихами, и каждый предельно точен. Вот уж точно кто умирать будет, но при этом все будет идти так, будто ничего сверхъестественного не происходит. Вот как он так может? Ленчик пишет: «Ну надо же, какая язва!» мысленно изумилась девушка. А вот это почему-то меня тоже заставляет. присоединиться к (осторожным) оптимистам. stella пишет: Лен, у меня отличное пространственное воображение, я отлично представляю по описанию, что и как работать с лошадью, но я никогда в жизни не представляла, что это требует такой синхронности действий всадника и лошади. Это ж как надо чувствовать друг друга! Я вот совершенно ничего не поняла, кроме того, что это же ужас, как сложно.
stella: Мне вот кажется, что Атос, как немногие, понимал, что на нем мир не зациклился, что жизнь была до него и будет после него. Этого никогда не поймет эгоист, а граф никогда не был эгоистом. Всего себя - тем, кого любишь.
Лея: Черубина де Габрияк пишет: Такими легкими штрихами, и каждый предельно точен Черубина, согласна! Атос и Рауль в реальности данного произведения остаются самими собой. Автор их не насилует, не меняет, не подгоняет под свои представления. Поэтому, независимо от того, что с ними конкретно происходит, и отец, и сын здесь могут... расслабиться . Как я уже писала раньше, "Сказочка" - своего рода пристанище во времени-пространстве (или в разных измерениях, разных реальностях), где герои могут передохнуть и временно забыть обо всех "экспериментах", которые проводят над ними многочисленные фанфикшеры
jude: Ленчик, очень сильный отрывок!
Камила де Буа-Тресси: Ленчик, спасибо за кусочек с очередными лошадными подробностями! Очень интересно читать, сразу видно, что автору все близко и знакомо в этой теме. А так же за зиму за окном машины. Описания как всегда точные, меткие, создающие настроение.
Grand-mere: У нее ж девиз по жизни: "Люди прекрасно летают, если их правильно высаживать!" Вспомнился детский стишок: Вот я сяду ловко на коня И помчит далеко он меня! - ага, как бы не так... Впрочем, в любом деле так: чем больше занимаешься, тем больше нюансов. – Я знаю, – невозмутимо отозвался Атос. – И поэтому не располагаю достаточным запасом времени, чтобы что-то откладывать Характер, который ни перед чем не изменится. Человек, который при любых обстоятельствах останется собой.
stella: Grand-mere , вот потому-то всякие отклонения от канонного Атоса - это уже не Атос.))
Черубина де Габрияк: stella пишет: вот потому-то всякие отклонения от канонного Атоса - это уже не Атос.)) Нетушки, давайте без отклонений. Мы Атоса таким любим.
Ленчик: stella пишет: это требует такой синхронности действий всадника и лошади. Это ж как надо чувствовать друг друга! Не совсем так. Лошадь не подстраивается под всадника, не пытается синхронизироваться с ним, ей это вообще не надо :) Всадник должен чувствовать лошадь. И внезапно подумалось бонусом - а ведь в 17-то веке никто женщин таким тонкостям не обучал, взять хотя бы того же г-на Плювинеля. 3 базовых аллюра знает, на галопе сразу не отстегивается - уже хорошо, дадим лошадку постарше и посмирнее и отлично. Кэтти, jude, Лея, Камила де Буа-Тресси, стараюсь... Спасибо) stella пишет: И вот самое страшное, что он себе отдает отчет в своем состоянии Мне кажется, было бы намного страшнее, если бы не отдавал. Grand-mere пишет: Впрочем, в любом деле так: чем больше занимаешься, тем больше нюансов. Тут просто надо вовремя остановиться. Ленчик вот, не смог и закопался по уши))) Так-то это дебри "Плювинельщины", испанской высшей школы и современной выездки - для того, чтобы просто кататься по лесам/полям, ни во что подобное вникать не обязательно. stella, Черубина де Габрияк, да-да-да, я тоже категорически против подобных отклонений Черубина де Габрияк пишет: И очень живо все видишь, когда читаешь. Никакое кино не нужно. Я вам на скажу за всю Одессу... Тьфу, то есть за все кино, но без таких вот волшебных подарков от Стеллы Сказочка была бы далеко не такой сказочной!
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: без таких вот волшебных подарков от Стеллы Сказочка была бы далеко не такой сказочной! Ну это - шикарный бонус! Кто ж откажется? Стелла, спасибо за подарок!
stella: Ленчик меня вдохновляет. Одна проблема: оказалась отвратительная бумага: все ужухло. Краски съело. В следующий раз буду осторожнее. А на следующий очень надеюсь поскорее.
Кэтти: stella , хорошая иллюстрация. Спасибо за подарок!
jude: stella, чудесная иллюстрация!
Лея: Stella пишет: Одна проблема: оказалась отвратительная бумага: все ужухло. Краски съело А на мой (дилетантский) взгляд, краски, вернее, цвета, прекрасны. Stella, спасибо! Мои любимые иллюстрации к "Сказочке", однако, черно-белые: - Атос с кошкой - Ленчик и Атос: он верхом, она смотрит на него бдительным и встревоженным взглядом - Ленчик, Атос и собака Варежка: Ленчик вводит ему в вену очередную дозу "сульфа", а в его глазах - смирение со своей участью, даже чувство обреченности - Ленчик мчится галопом по полям - Атос, преклонивший колено у больничной койки Рауля. Здесь, как говорится, комментарии излишни...
stella: Лея Я бы в карандаше не передала настроя.))
Камила де Буа-Тресси: stella, я тормоз... Спасибо огромное за иллюстрацию, особенно в цвете. (Мой любимый момент из кусочка, в душу запал сразу же, очень приятно, что мы тут совпали с вами.)
Ленчик: Подмигивая рыжим фонариком, шлагбаум медленно пополз вверх, но девушка не обращала на него внимания. Она посмотрела на графа и медленно, с расстановкой произнесла: – А если я скажу, что у вас есть шансы на выздоровление? За прошедшие… сколько там… четыре сотни лет медики научились лечить очень много разного. Атос невозмутимо пожал плечами. – Судя по тому, что люди еще нуждаются во врачах, жить вечно они все же не научились… Сегодня или через неделю? Так ли велика разница? Ленчик запальчиво дернула головой, отбрасывая со лба длинную каштановую челку. – То есть вариант «через несколько лет» вы изначально не рассматриваете? – спросила она и запоздало прикусила язык, отчетливо понимая, что зашла ощутимо дальше дозволенного. Граф мрачно усмехнулся и вместо ответа взглядом указал девушке на поднятый шлагбаум. – Едем? Она кивнула и ответственно молчала до самой конюшни. Загнав фордик во двор и заперев изнутри ворота, Ленчик первым делом выпустила собаку. Варежка вертелась волчком, прыгала и кидалась на железные прутья решетки, так бурно радуясь их возвращению, что грозила развалить вольер. Сама не своя от счастья, овчарка закрутилась под ногами, прижимаясь боком к ногам хозяйки, бодая ее тяжелой головой и преданно заглядывая в глаза. Позволив собаке выплеснуть первую волну восторга, девушка вернулась в машину и очень медленно и аккуратно, стараясь не зацепить носящуюся туда-сюда Варежку, проехала поглубже по двор, чтобы утром автомобиль не перекрывал лошадям проход в леваду. Щелкнув переключателем, она погасила фары, заглушила мотор и как ни в чем не бывало сообщила: – Мы приехали, господин Атос. Граф среагировал прежде, чем девушка осознала, что именно она только что сказала. Он вскинул голову и рывком повернулся к ней. Седые волосы серебристо-белой гривой рассыпались по плечам, глаза полыхнули обжигающим холодом. – Кто вы такая, черт возьми?! По всем законам жанра сердце Ленчика должно было упасть в пятки... Впрочем, какие там пятки! Оно с завидной стремительностью рухнуло куда-то под днище форда и принялось отчаянно закапываться в мерзлые комья снега. Девушка коротко, но ёмко выругалась и замерла, не убирая рук с руля и завороженно глядя на графа с дикой смесью ужаса и восторга. Несколько лет студенческого автостопа научили ее в критической ситуации строго придерживаться трех главных правил: не спорить, не делать резких движений и держать руки на виду. – Я жду ответа, – ледяным голосом напомнил Атос. – Паспорт в рюкзаке, – медленно ответила Ленчик внезапно севшим голосом, – рюкзак на заднем сиденье. Показать? Оказаться в машине бок о бок с разъяренным графом – удовольствие, как выяснилось, сильно ниже среднего. Девушка попыталась проследить ход его мыслей и не обнаружила ничего утешительного. Где-то на задворках подсознания мелькнула внезапная мысль: «А ведь был бы помоложе, убил бы, наверно, без разговоров… Придушил, как мышонка, и дело с концом.» Не спуская глаз с Ленчика, Атос отрывисто приказал: – Не увиливайте! Голос разума настойчиво повторял, что на ее стороне молодость и ловкость – двери машины не заблокированы, беги не хочу, родной лес кругом. Однако сердце подсказывало, что делать этого нельзя ни в коем случае. Люди, у которых в жизни все хорошо, так не срываются, а тех, кому плохо, не бросают. Даже если быть рядом очень больно и очень страшно. Ленчик сделала отчаянную попытку отшутиться: – Ведьма я, – вяло огрызнулась девушка. – В лесу живу, сами видите. С лошадками разговариваю. Гадаю, опять же. По мышиным внутренностям. Если успеваю их у кошки отобрать. А Федя так вообще… – Довольно! – оборвал ее граф. – Лгать вы не умеете. – Спасибо, – вздохнула Ленчик, медленно поднимая глаза, – я в курсе… Мелкие снежинки падали на не успевшее остыть лобовое стекло и тотчас таяли, собираясь в серебристые капельки, которые дрожащими искрящимися дорожками сбегали вниз, на капот. – Откуда вам известно это имя? Ленчик с опаской покосилась на Атоса. К ее удивлению, граф успел практически полностью справиться с собой, только легкая дрожь в голосе напоминала о недавней вспышке. – Возможно, вы не заметили… что я почти ни о чем вас не спрашиваю… – Заметила, – обреченно отозвалась девушка. – Не перебивайте. Так вот, на этот вопрос вам придется ответить. Варежка, окончательно потеряв все остатки собачьего терпения, царапнула передней лапой водительскую дверь и звонко тявкнула. – Секунду, пожалуйста, – попросила Ленчик. Она приоткрыла дверцу машины, позволяя собаке просунуть в образовавшуюся щель радостно улыбающуюся морду, и потрепала ее по носу. – Варюш, где у нас Федя? Федя где? Ищи Федю! Овчарка развернулась и кинулась к конюшне. – Отвечайте, – потребовал граф, не оставляя ей на размышления ни единой лишней секунды. Часы на приборной панели показывали половину четвертого, и девушка с щемящей тоской осознала, насколько измотан ее собеседник. Судя по всему, бешеный выброс адреналина, подхлестнувший сильнейшее нервное напряжение, постепенно начал ослабевать. Атос прислонился плечом в спинке сиденья, на лбу его блестела испарина. Разговор нужно было заканчивать, и как можно скорее. – Ладно, – скрепя сердце согласилась Ленчик. – Я вам сейчас изложу краткую версию. А полную через несколько дней, когда вы отдохнете и поправитесь. Идет? Вместо ответа Атос окинул ее тяжелым взглядом и произнес: – А вот лицемерие всем женщинам удается одинаково неплохо. Девушка вздрогнула и посмотрела на него с плохо скрываемым недоумением. – Чего вы добиваетесь? Хотите заставить меня потерять терпение? Обвинить во всех смертных грехах исключительно на основании того, что мне не удалось родиться мальчиком? Или вам все-таки нужен ответ? Первое вам, в принципе, почти удалось. По поводу второго, все претензии к производителям, лично мне выбор никто не предлагал… Она потянулась было к рычагу переключения передач, чтобы переставить автомобиль с нейтралки на парковочный режим, но в то же мгновение Атос, судя по всему, воспринявший ее движение совсем по-другому, резко дернулся назад, пытаясь отстраниться как можно дальше. Ленчик медленно убрала руку и отодвинулась. Страх и раздражение улетучились без следа. Остались лишь острое сострадание и растерянность: «Нам, конечно, говорили, что, когда сердце не справляется, нервная система закономерно идет в разнос… Но чтоб так вот от протянутой руки шарахаться?!... Или это рефлексы воина, которые срабатывают несмотря ни на что в любой потенциально опасной ситуации? Так не сказать, чтоб я тут с голыми руками большую опасность представляла…» – Господин граф… Девушка старалась говорить как можно спокойнее и мягче. – Вы когда-нибудь записывали свои воспоминания? Взгляд застывший и потемневший, как северное зимнее море, от которого веет льдисто-солоноватой горечью. – К чему этот вопрос? – У меня нет привычки спрашивать о чем-то просто так… Атос выпрямился, с заметным усилием переводя дыхание. – Да. – Ну вот, – мягко ответила девушка, – а я их читала. Вернее, не совсем их, но это слишком длинная история, которая в краткую версию никак не укладывается… Дверь конюшни распахнулась, и в косой полосе упавшего на снег теплого золотистого света появился силуэт конюха в сопровождении Варежки. – Продолжайте, – потребовал граф. Ленчик с искренним сожалением покачала головой. – Нет. Пожалуйста, не настаивайте. Сейчас вы должны отдохнуть. И не только вы, кстати. А потом мы с Федей все вам расскажем. Я обещаю.
Черубина де Габрияк: Ой, как здорово! и как мне нравится ТАКОЙ граф. Очень реально и объемно себе представила. Надеюсь, только, что для него эта вспышка пройдет без последствий. Сижу и думаю: а я б не сообразила сказать про воспоминания. Впрочем, я б вообще в такой ситуации ничего не сообразила.
Камила де Буа-Тресси: Ленчик, сказать, что я в шоке - ничего не сказать... вот это оговорочка! Читала просто затаив дыхание! Очень эмоционально сильный кусочек, и некоторые описания при этом просто вау: Ленчик пишет: Взгляд застывший и потемневший, как северное зимнее море, от которого веет льдисто-солоноватой горечью. Ленчик пишет: Однако сердце подсказывало, что делать этого нельзя ни в коем случае. Люди, у которых в жизни все хорошо, так не срываются, а тех, кому плохо, не бросают. Даже если быть рядом очень больно и очень страшно. Как же точно, сильно, верно сказано. ППКС! Черубина де Габрияк, я тоже, только и могла что читать дальше, гадая - что же теперь ответит героиня.
stella: Жив курилка! Воин - это в рефлексах, это в подсознании. Этому учатся едва ли не с пеленок, это в крови, в мышцах, а главное - в подкорке. Ленчик, он настоящий! Он именно тот, которого вижу и знаю много-много лет. Вот это - мой Атос. Ради такого Атоса я больше никого и не вижу.)) А еще верная нотка, что Атоса можно удержать от принятого им решения только мягкостью и тактом. Варежка рядом - она поможет. Лен, с рассказом , я очень надеюсь, Ленчик не очень тянуть будет? Хотя, очень даже понимаю, что ей продумать надо все как следует, каждое свое слово взвесить, тем более, что реакция графа может быть, мягко говоря, сложной. Но и долго его мучить, оттягивая признание, тоже нельзя: он сам себя может извести размышлениями и предположениями.
Лея: Очень сильная, впечатляющая глава! Люди, у которых в жизни все хорошо, так не срываются, а тех, кому плохо, не бросают. Даже если быть рядом очень больно и очень страшно. ППКС
Кэтти: Лея , я так подумала, как в этой цитате Ленчик написала, еще до того как ее прочла.Когда человеку больно, не по себе , или в жини полный пипец - нервы так и рвутся наружу.
Grand-mere: Вот это крутой поворот!.. Глава потрясающая, мне даже страшно было читать. Присоединяюсь ко всему сказанному выше. Отдельное спасибо за Варежку. Ну и Федя появился...
Ленчик: Черубина де Габрияк, stella, я просто не могла не показать его таким. Даже если это минутная вспышка. Камила де Буа-Тресси, оговорочка... почти по Фрейду. Хотя дядька Зигмунд, пожалуй, нервно курит в сторонке)) stella, Ленчик, конечно, постарается... Один раз уже "постаралась", только длинный язык подвел... stella пишет: он сам себя может извести размышлениями и предположениями тем более, что он отлично умеет это делать... Кэтти пишет: Когда человеку больно, не по себе , или в жини полный пипец Не говоря уже о том, когда и то, и другое, и третье одновременно... Grand-mere пишет: мне даже страшно было читать Я вам больше скажу - мне писать было страшно.
Ленчик: Непередаваемое волшебство карандашных иллюстраций от Стеллы Это просто что-то запредельное! Слов нет, зато эмоций море... stella, спасибо огромное!
stella: На здоровье. В цвете я не решилась.
Лея: stella пишет: В цвете я не решилась. Stella, большое спасибо! Меня как раз ваши черно-белые иллюстрации пленяют
Черубина де Габрияк: stella , Здорово как.
Ленчик: Лея, да-да-да! Лея пишет: Меня как раз ваши черно-белые иллюстрации пленяют Присоединяюсь к предыдущему оратору
stella: Это потому, что у меня рисунок на стадии наброска.))) Сплошные недоговоренности.))
Grand-mere: Стелла , работа Ваша завораживает... притягивает... не отпускает от себя... Это даже не волшебство - колдовство какое-то.
stella: Вот что, господа комплиментщицы, вы меня хвалите, а я уже хочу себе по рукам надавать за халтуру. И днями покручу еще.))
Ленчик: Grand-mere, вот! Ворожба, не иначе! Я ж по 20 раз на дню зачем-то возвращаюсь посмотреть...
Черубина де Габрияк: Ленчик , я чуть поменьше, но тоже.
stella: Ленчик , я надеюсь, стимул есть?
Ленчик: stella Как в том анекдоте: "Ну вот, началооось...))))" Было бы идеально, если б наличие стимула совпадало с возможностями.
stella: Ладно! Будем решать проблемы по мере их поступления.)))
Rina: Спасибо за продолжение. Посмаковала
Кэтти: А Сказочка до следующих НГ праздников уснула?
Ленчик: В половине четвертого Варежке удалось разбудить конюха лишь отчасти. Федя вообще обладал примечательной способностью – крепко уснув, он мог выполнять некоторые привычные действия автоматически, не просыпаясь до конца, поэтому жизнерадостные прыжки собаки, перемежающиеся с медвежьими объятиями и нежными поцелуями, так и не смогли привести его в состояние осознанного восприятия происходящего. Полностью проснулся он ближе к пяти утра – внутренний будильник напомнил о необходимости проверить лошадей и запарить овес к завтраку. Наполовину выбравшись из спального мешка, Федя сел и с наслаждением потянулся. Из-под двери пробивалась слабая полоска света – дежурные лампы по обоим концам прохода между денниками горели всю ночь. Выбравшись из спальника, он распахнул дверь и поспешил нашарить в полумраке плотную флисовую куртку, чтобы поскорее нырнуть в нее, спасаясь от зябкой, бодрящей прохлады, рванувшейся из коридора в уютное тепло отапливаемого амуничника. Уже стоя на пороге, конюх с удивлением заметил, что Ленчика в комнате не было. Ее место пустовало, а спальный мешок лежал в углу под кронштейнами для седел аккуратно свернутый и убранный в чехол. Судя по всему, в эту ночь хозяйка им не воспользовалась. Задумчиво хмыкнув, он притворил за собой дверь, чтобы драгоценное тепло не вытягивало наружу, и неторопливо пошел по конюшне, заглядывая в каждый денник. Проверив всех лошадей, стоящих по правую сторону прохода, и как раз дойдя до тренерской, Федя толкнул плотно прикрытую дверь и заглянул внутрь. Ленчика не было и здесь, зато обнаружилась Варежка, которая крепко спала возле дивана, растянувшись во всю длину и безмятежно разбросав мощные лапы. Граф не спал. Опустив руку с края постели, он медленно поглаживал лохматый бок собаки. В отличие от овчарки, полностью проигнорировавшей появление хорошо знакомого человека, Атос встретил вошедшего тревожным взглядом, тяжело приподнявшись на локте ему навстречу. – Это я, – успокаивающе сообщил конюх и негромко позвал. – Варежка! Варь! Ты погулять не хочешь? Овчарка медленно шевельнула роскошным опахалом хвоста, но даже глаз не открыла, и конюх равнодушно махнул рукой: – Не хочешь – не надо. Пожав плечами, Федя вернулся в коридор и направился обратно к амуничнику, по пути проверяя вторую половину лошадей. Ленчик нашлась во втором деннике от тренерской, она сидела на охапке сена, прислонившись спиной к передней ноге Канзаса. Огромный тяжеловоз невозмутимо жевал сено, изредка поднимая морду и поглядывая по сторонам, отчего на голову девушки то и дело сыпались мелкие сухие былинки. – Ну здравствуйте, – окликнул конюх. – Ты-то чего не спишь? – Не хочу, – мрачно отозвалась Ленчик. – Отстань, а. Пожалуйста. Федя отодвинул щеколду, запиравшую денник, и пощелкал языком, привлекая внимание коня, чтобы случайно не напугать его своим внезапным появлением. Дождавшись, когда мерин его заметит, конюх зашел в денник и присел на корточки перед девушкой. – Ты же отлично понимаешь, что теперь я точно не отстану, правда? Рассказывай давай. Ленчик долго молчала, потом подняла на него подозрительно мокрые глаза. – Федя, я дура, – бесцветным голосом сообщила девушка. – Нет, даже не дура. И не овца. Я вообще не знаю, как можно назвать такую степень идиотизма… – Не узнаю тебя, насяльника, – полушутливо удивился конюх, устраиваясь на сене, рядом с Ленчиком. – Где все твои эпитеты? – В Караганде! – внезапно взвилась она. – Ты хоть понимаешь, что я сделала?! Канзас вздрогнул и, оторвавшись от сена, повернул к ней шоколадно-бурую голову. – Куда уж мне? – развел руками таджик. – Подозреваю, что произошла некая хрень, но меня ж никто не счел нужным ознакомить с подробностями. – Это не хрень, Феденька. Это трындец, – прошептала девушка, обнимая морду владимирца и прижимаясь щекой к его мягким ноздрям. Конюх невозмутимо ждал продолжения, посасывая золотистый стебелек тимофеевки, вытащенный из кучи сена. Ленчик выпустила недоуздок, но гнедой не спешил убирать голову. Пристально глядя в лилово-карий глаз коня и, казалось, обращаясь скорее к нему, чем к сидящему рядом таджику, девушка медленно и очень отчетливо произнесла: – Я. Назвала. Графа. Атосом. Федя изумленно присвистнул и выразительно поднял брови, мгновенно оценив произошедшее. Канзас ничего оценить не смог, он только сочувственно вздохнул и ткнулся носом в шею девушки. – Мо-ло-дец, – медленно констатировал Федя. – Но учитывая, что вы все-таки вернулись вместе, и оба относительно целые, можно считать, что все не так страшно? Конюх прислушался. Ему почудился легкий скрип. Варежка отличалась завидным упорством и целеустремленностью, и иногда ей удавалось выбираться из тренерской, подцепив дверь когтем и аккуратно потянув на себя. При этом собаке и в голову не приходило закрывать ее за собой. Ленчик пожала плечами, задумчиво перебирая жесткую кудрявую челку коня. – Совсем не страшно! Я думала, убьет на месте… А так, нет! Все замечательно! Пропустив мимо ушей этот поток нервного сарказма, конюх задумчиво спросил: – И что ты сказала? – А как есть, так и сказала. Про мемуары. Без подробностей, конечно. А что мне надо было сказать? Тут такое дело, понимаете, ваши записи попали в руки одному предприимчивому чуваку, который оказался писателем, он их малость приукрасил и сделал из них роман? Так что ли? А то ведь, хрен его знает… А если не приукрашивал? Федя тронул девушку за плечо, призывая говорить потише. По бетонному полу процокали собачьи когти. Варежка решила, что в ее роскошной густой шубе слишком жарко спать в комнате и перебралась в более прохладное место, привычно развалившись посреди прохода. – Может, еще надо было сказать, что роман вышел настолько занимательный, что его перевели на кучу языков, и прочитала его бешеная тьма народу? Вот, зашибись, будет новость. Конюх выразительно посмотрел на нее и приложил палец к губам. Однако Ленчик, по-своему расценившая его жест, только отмахнулась. – Шансов отмолчаться у меня не было. Ни единого… – Это, кстати, хорошо, – задумчиво произнес таджик. – Укол ему делала? Девушка мотнула головой. – Я могу насильно уколоть морскую свинку. Кошку могу. Собаку. Лошадь. Волка даже как-то колола, хотя он был очень против. Но тут, знаешь… – В отказ? – Вообще наглухо… – А вот это плохо, – констатировал конюх, отмахнувшись от мерина, который старательно выхватывал из-под него клочки сухой травы. – Иди отсюда. У тебя вон, целая куча в углу лежит. Канзас сделал шаг в сторону и переключил свое внимание на указанную охапку сена. – Федь, – потерянно окликнула Ленчик. – М? – Почему я такая дура? – Ты не дура, – спокойно ответил конюх. – Ты просто задолбалась. Она вздрогнула, снова вспомнив недавний разговор с графом и замерла, обхватив руками колени. Конюх негромко спросил: – И напугалась, да? Девушка кивнула. – Да ладно, – попытался подбодрить таджик. – Ты же храбрая Рыська. А кто мне рассказывал, как ходил с одной гитарой на кучу эльфов? Как мотался автостопом по Абхазии в гордом одиночестве на попутных джигитах?… Ленчик подняла на него предательски заблестевшие глаза и еле слышно произнесла: – Что ты несешь, а?… Какие джигиты?... Они и рядом не стояли… Она не договорила и, внезапно уткнувшись лицом в куртку конюха, беззвучно разрыдалась. – Вот те раз, – в растерянности пробормотал Федя. Он неловко обнял девушку и привлек к себе. Ленчик сжалась в комок, только плечи судорожно вздрагивали, и куртка на груди конюха стала мокрой от слез. – Плачь, – тихо проговорил он и повторил, – плачь… Иногда надо. Канзас неторопливо жевал сено, ближе и ближе подбираясь к девушке, всем своим видом намекая, что она сидит на самой вкусной части охапки. Не обращая внимания на гнедого, Ленчик зарылась в мягкий темно-синий флис, насквозь пропахший сеном, конским потом и дегтем. Мелкая опилочная пыль, сенная труха и лошадиные шерстинки, намертво забившиеся в пушистую ткань, кололи лоб и щеки, но девушка только плотнее прижалась к Феде. Конюх же не проронил больше ни слова. Он сидел, крепко обнимая девушку, пока она не успокоилась и не завозилась, с нарочитой резкостью фыркнув: – Ну все. Все. Пусти уже. – Фиг тебе, – усмехнулся таджик. – Сама пришла, так что терпи теперь. Сочувствие выражать буду. Канзас переступил с ноги на ногу и наклонил к ним тяжелую горбоносую голову, всем своим видом изъявляя желание принять участие в процессе. Последний раз пихнув конюха в бок, Ленчик прислонилась к его плечу и, потрепав мерина по бархатистому носу, прошептала: – Спасибо. – Не за что, – невозмутимо отозвался Федя, дружески взъерошив непослушные кудри девушки. – Иди лучше поспи, часа два-три у тебя есть. Утро вечера мудренее.
stella: Лен, с мня визуальный ряд.) Иначе не выражу эмоций.
Камила де Буа-Тресси: Это так проникновенно вышло! И утешающий конь, и Ленчик пишет: Конюх невозмутимо ждал продолжения, посасывая золотистый стебелек тимофеевки, вытащенный из кучи сена. такие мелочи... Спасибо!
Лея: Ленчик, как всегда, прекрасно, спасибо! Передана вся гамма чувств героини: злость на себя за то, что так неосторожно поставила под угрозу свои отношения с графом, его с трудом завоеванное доверие, а значит – и его здоровье; страх за человека, который давно уже стал «своим»; невозможность предсказать, как он отреагирует на подробный рассказ о судьбе его мемуаров; воспоминание о его пугающем поведении в автомобиле... Хорошо, что рядом с Ленчиком – Федя... А он правильно понял, почему дверь скрипнула?
Ленчик: stella, обсудим) Камила де Буа-Тресси, спасибо) Дьявол в деталях же Конь не то чтобы утешал - он просто кушал. Лея, благодарю! Лея пишет: А он правильно понял, почему дверь скрипнула? Ну он же слышал потом, как собака по коридору бродит...
Лея: Ленчик пишет: Ну он же слышал потом, как собака по коридору бродит... Да, конечно, спасибо. Я неправильно задала вопрос: правильно ли Федя понял, что дверь, как всегда, не закрыта, и граф может их услышать? А ведь он, увы, далеко не в хорошем состоянии - взгляд тревожный, движения даются с трудом... хотя совсем недавно уже язвил, как в молодости...
Lumineuse: Ленчик думала, что наступил трындец, но оказалось, что он был еще впереди... Если граф всё слышал. Хотя... Им бы всё равно уже пришлось всё рассказать. А так легче, как бы случайно.
Черубина де Габрияк: Ленчик, супер, как всегда. Более членораздельно пока не могу: у нас тут такоооооооооооооое, мозги в раскорячку (прости, что скажешь).
Камила де Буа-Тресси: Ленчик пишет: Конь не то чтобы утешал - он просто кушал Иногда достаточно кушать рядом и быть большим и теплым, чтобы успокоить хоть капельку.
Grand-mere: Спасибо за подарок к празднику (не суть, к какому)! Как же я по Феде соскучилась! И как хорошо, когда такой человек есть рядом. Я физику давно забыла, если что , но сдается мне, что он хоть частично ослабит напряжение, которое вольтовой дугой искрит теперь между Ленчиком и Атосом...
полная версия страницы