Форум » Не только по Дюма » Сказочка к празднику (продолжение) » Ответить
Сказочка к празднику (продолжение)
Ленчик: Название: "Баллада о переселении душ" Nika, спасибо! :) "Хорошую религию придумали индусы: Что мы, отдав концы, не умираем насовсем" В.С. Высоцкий Автор: Как ни странно, Ленчик. Сама удивилась. Фандом: предположительно - Дюма. Размер: сколько получится... Статус: неокончено, в процессе. Жанр: Видимо, ООС / кроссовер / "попаданцы" В качестве эпиграфа: Почти двадцать лет назад мы со школьными подругами собрались встречать новый год. Было нам лет по четырнадцать. Первый раз без родителей, совсем, типа, взрослые и самостоятельные, ну, вы понимаете :) И вот минут за десять до боя курантов тогдашняя моя соседка по парте рассказала верную примету - от первого до последнего удара часов нужно успеть загадать желание, написать его на бумажке, сжечь ее, размешать пепел в шампанском и выпить. И тогда все точно-точно сбудется. Ну, разумеется, мы так и сделали. Кто-то успел, кто-то нет. Кто-то загадывал хорошего кавалера, кто-то - успешное поступление, кто-то - разрешение завести собаку, кто что. В прошлом году на встрече выпускников мы вспомнили тот новый год и знатно похихикали над загаданным, поделились, у кого что сбылось. Я тогда промолчала - меня бы все равно не поняли. Хотя я успела и написать, и сжечь, и выпить. Этот клочок тетрадного листа в клеточку я помню до сих пор. На нем простым карандашом было написано: "Хочу, чтобы Дюма был неправ"...
stella: У меня на психологов и психиатров уже глюки начинаются: отдельные моменты реальности в жизни и то, что происходит в Сказочке пошли в такую перекличку, что мама моя родная... Короче, надо готовить бумагу и карандаш, чтоб все это остановить в собственной голове. Но, сдается мне, что разговор у мужчин был таков, что Горскому не многое надо разъяснять: основное он выяснил.
Камила де Буа-Тресси: stella пишет: Но, сдается мне, что разговор у мужчин был таков, что Горскому не многое надо разъяснять: основное он выяснил. Но ленин вариант то послушать тоже надо. Мало ли что он там выяснил. Важно, как она это обьяснит.
stella: А что, Лена все объяснит, как есть. Никакая фантастика ситуации не изменит. Есть факт - человек в тяжелом состоянии, его надо спасать, и кто он - роли не играет.)
Камила де Буа-Тресси: stella, не сомневаюсь. Но как это все видит автор и как представят нам - очень интересно. Реализация так сказать. В сам итог я верю, как и вы.
Черубина де Габрияк: Камила де Буа-Тресси пишет: Но как это все видит автор и как представят нам - очень интересно. Реализация так сказать. В сам итог я верю, как и вы. Да-да. stella пишет: Есть факт - человек в тяжелом состоянии Там их два. Даже, если формально, у младшего "угрозы для жизни нет." Если вернуться к тому, что мы наблюдали в каноне, то так быстро он не проходит.
Камила де Буа-Тресси: Черубина де Габрияк, мне почему-то кажется, что у Рауля то как раз все хорошо будет. Скажется новая реальность и осознание ситуации с отцом. (Возможно, я не права, и автор потом напишет какой-нибудь неожиданный для меня поворот))) Ленчик, мы помним, что у автора есть реал! И он порой суров. Мы сидим и тихонько ждем. Комментируем тут в меру своей догадливости.
Черубина де Габрияк: stella пишет: А я за младшего уже не переживаю: осознал, стервец, наконец, к чему дело шло. И все же привлечь отца для беседы с ним у медиков мысли возникали . Но отец сам в таком состоянии... да и набеседовался с сыном в каноне, результат мы видели. А состояние отца зависит от сына, сына от отца. Это, если не касаться медицины.
Кэтти: Хоть бейте меня тапками, но я считаю ( исходя из Канона), что граф в данной ситуации не лучшее лекарство для виконта. Как раз наоборот, тут сын может поддержать в батюшке желание жить. А там, как автор " Сказочки" решит , так тому и быть.
stella: Так, мне кажется, уже и так все в этом плане ясно: Рауль напуган, и понял, что натворил. А то, что они друг другу нужны сейчас, как никогда - тоже понятно: оба находятся хоть и в дружественной обстановке, но среда ведь абсолютно чужая. И если Атос уже полностью осознал, где они, то Рауля пока еще щадят, не говорят ему правды. Но, рано или поздно, и ему придется осознать себя в новой реальности. Все же ему проще - у него молодость в запасе и точка опоры есть: отец, который для него и был всегда надежной стеной.
Lumineuse: stella пишет: Все же ему проще - у него молодость в запасе и точка опоры есть: отец, который для него и был всегда надежной стеной. То есть, вы, stella, предполагаете, им придется привыкать навсегда? Что они так и останутся на пмж в нашем мире? Мне почему-то кажется, что это противоречит законам жанра... Наверняка исчезнут так же, как и появились, в никуда... Разумеется, только после того, как состояние станет стабильно-удовлетворительным, и физически и морально... Не, Ленчик, никаких спойлеров, просто мы же, читатели, можем пофантазировать о том, что будет дальше...
stella: Я ничего предполагать не смею, я же не автор.))) Но не знаю, помог бы им опыт проживания в 21 веке - в веке 17. Мне кажется, что только бы помешал, но если автор так решит (вернуть их) он решит для себя и эту проблему.
Ленчик: Ох ты ж, ёжики... Страсти кипят))) Не буду спойлерить. Ну не буду. Никак ваще))) Поясню недопрописанное (у меня-то оно в голове, как само собой разумееющееся, постоянно забываю, что в обычной жизни люди редко сталкиваются с такими нюансами... Простите автора, он немножко балда...). Про полицию. Попытки суицида полицию не интересует ровно до тех пор, пока остаются неудачными. А вот обо всех поступающих с огнестрелом больница обязана сообщать в соответствующие органы как можно оперативнее. Это правило не обсуждается и исполняется железно. Почему Горский запретил снимать показания сразу? Точно не из любви к искусству, творчеству Дюма и прочей романтической ереси (он вообще от нее далек, как от Альдебарана примерно). Первичный разговор (и все последующие тоже) дают ему четкую картину - пациент неориентирован. От слова "совсем". Т.е. ни город, ни дату, ни время года, ни даже, мать-мать-мать, континент, он правильно не называет. Имя и возраст называет уверенно, стабильно, без ошибок, но явно не те. Документов при себе не имеет. Вывод? Шизофрения где-то рядом. Тихая. Но устойчивая. Возможно, посттравматического характера, возможно, рассосется, но психиатра на консультацию вызвать стоит. А консультирующий психиатр один на весь район. Вот его и ждут.
stella: Ленчик , я поняла правильно: полиции нужен факт смерти, а попытки никак не регистрируются? Круто. Мне иногда кажется, что в Израиле психологов и психиатров больше, чем полицейских.)))) Стоит только попросить помощи, и тебя ею замучают: семинары, контакты, беседы наедине и в группах... забудешь, чего хотел удавиться, так тебя заболтают.))))) Хорошо, Рауль попал в районную больницу, и не в Европе, иначе ему бы сразу пришлось несладко.))
Ленчик: Камила де Буа-Тресси пишет: Интересно, а о чем говорил граф с Горским, нам таки скажут... Или тайна?.. Я тебе на ушко намурчу, если очень хочется))) Под бокал "осеннего супа" (да-да, это намек!) Но ничего достойного отдельной главы там точно нет, потому что вера в сказки - не про Горского ни разу. Черубина де Габрияк пишет: В Сказочке каждый раз так заканчивается, я заметила. В лучших традициях Мэтра. Это просто у автора "завод" кончается Черубина де Габрияк пишет: Значит кому-то, пускай будет "звездам", было нужно, чтобы все сложилось именно так. Чтобы Ленчик в Сказочке привезла графа в отделение, когда по логике они туда бы не сунулись. И вы узнаете, почему именно. Вот прямо в следующем кусочке. Дайте только довычитать) Lumineuse пишет: Не отпустит же он его просто так... Без помощи. Дык у нас как бы по закону можно в принудительном порядке лечить только официально недееспособных лиц. Если подозрение, что количество желающих попробовать признать таковым графа исчезающе мало. stella пишет: Никакая фантастика ситуации не изменит. Пункт первый - фантастика для Горского не существует. stella пишет: Есть факт - человек в тяжелом состоянии, его надо спасать, и кто он - роли не играет.) Пункт второй - в реанимации лечат тех, что не отбрыкивается. Потому что, если потратить время на их уговоры, можно потерять пару-тройку тех, кто брыкаться уже не в состоянии. Юмор, конечно, мрачноват, но уж как есть. Черубина де Габрияк пишет: Если вернуться к тому, что мы наблюдали в каноне, то так быстро он не проходит. Веррррно) "Угрозы для жизни нет" еще не значит, что завтра можно выписывать. Черубина де Габрияк пишет: И все же привлечь отца для беседы с ним у медиков мысли возникали. Автору скромно кажется, что возникали обратные мысли)) Кэтти, эххх... спалили автора до самого хвоста! Потому что автор теперь просто не может не признаться, что полностью с вами единодушен. До последней буквы. stella пишет: Рауль напуган Уверены? Мне кажется это не правильное слово. Lumineuse пишет: противоречит законам жанра... Хм. А можно на них посмотреть? На эти самые законы? А то, вдруг я тут уже натворила коварнейшего беззакония, и не знаю об этом? stella пишет: Стоит только попросить помощи, и тебя ею замучают: семинары, контакты, беседы наедине и в группах... забудешь, чего хотел удавиться, так тебя заболтают.))))) Ключевой момент - "стоит только попросить". Как правило, тот, кто действительно решил свести счеты с жизнью, делает это молча и качественно. А те, кто просит - показушничают. Хотят, чтобы их поуговаривали, и рассказали много хорошего. Внимания хотят, не более. Ой, недобрая я что-то. На ночь глядя...
Ленчик: А теперь дружно благодарим Стеллу. Потому что я не знаю другого художника, который столь терпеливо выполнял бы любое "мяу" публики! И еще практиковал бы чтение мыслей на расстоянии! (не широковато, не? Сильно урезать жа-а-алко...)
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: не широковато, не? Сильно урезать жа-а-алко... Не надо резать! Ой как здорово! Мне вчера сорока на хвосте принесла, что должна быть иллюстрация, я еле уснула. Да-да! Это оно!!! Стелла, ты - гений! Моя благодарность не будет иметь границ.... в пределах разумного.
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Но ничего достойного отдельной главы там точно нет, потому что вера в сказки - не про Горского ни разу. А пошто граф Ленчика едва уловимым жестом к порогу пригвоздил? И почему Горский дверь закрыл, хотя обычно этого не делает? а веры в сказки мы от него не требуем. Он хоть не решил, что устойчивая шизофрения сына - наследственная? Ленчик пишет: Это просто у автора "завод" кончается Поняли. Когда у Дюма главы в "Трех мушкетерах" обрывались на самом интересном месте - это у него завод заканчивался. Собственно, не важно, так как получается в одной стилистике. Ленчик пишет: Автору скромно кажется, что возникали обратные мысли)) Каюсь, в этом месте я, когда писала, немножко запуталась между желанием Нины, чтобы виконт поговорил с графом. И тем, как Куликов сказал, что хорошо, что отец, а то парень заторможенный. stella пишет: Ленчик, стоит уменьшить, оно будет смотреться лучше. А мне так нравится возможность рассматривать лица крупным планом... Вот от этого момента - после того финала, что был у Дюма - который Ленчик так живо описала, а ты так явственно проиллюстрировала, я просто таю. И как говорят французы, меня можно ложечкой собирать (они, правда про усталость говорят, но это не важно).
Lumineuse: Черубина де Габрияк пишет: А пошто граф Ленчика едва уловимым жестом к порогу пригвоздил? И почему Горский дверь закрыл, хотя обычно этого не делает? а веры в сказки мы от него не требуем. Он хоть не решил, что устойчивая шизофрения сына - наследственная? Вот, поддерживаю вопросы )) А то намеки, намеки всё. А нам догадываться )))))
Кэтти: Lumineuse , так это и хорошо, что догадываться. Можно свое додумать.
Ленчик: Вызов в соматику оказался почти пустяковым, и уже через четверть часа Шурик с Ленчиком шагали вверх по лестнице в родное отделение. – Слышь, доктор, что за бред? – не выдержала девушка. – Почему Горский в ночь? И в ординаторской? У него же свой кабинет есть… – Кабинет-то у него есть, только там сейчас очень холодно. Сегодня днем один товарищ «с белочкой» пытался выйти с четвертого этажа. В палатах-то решетки, оттуда никак. Так он встал, повыдирал катетеры к едрене фене и пошел бродить по отделению, а у нас же кабинет заведующего не закрывается, он как увидел свободное окно, так и решил оттуда сигануть… Отловили, конечно, но стекла все побиты… В общем, пока шефу окно не поменяют, в ординаторской у нас общежитие. А почему в ночь? А то ты его не знаешь? Дай волю, он же тут жить останется. С этими словами они дружно ввалились в реанимацию. Услышав, как хлопнули входные двери отделения, Нина высунулась из первой палаты, и негромко сообщила: – Абрамыч, тебя искал Горский. – Я что, опять не поем? – простонал анестезиолог. – Срочно?... Девушка быстро кивнула и, проведя по шее ребром ладони, лаконично добавила: – Очень злой. – Зашибись, – мрачно обронил Шурик и махнул Ленчику. – Пошли. Дамы вперед. Он галантно распахнул перед ней дверь ординаторской и отступил в сторону. – Что-то мне туда не хочется… Может, я тебя здесь подожду? – девушка явно не спешила заходить. – А не напомнишь мне, кто тут грозился отработать со мной пол-смены? – хитро поинтересовался Шнайдер. – И в горе, и в радости, между прочим! Так что топай давай. Заведующий отделением мерил шагами ординаторскую, расхаживая из угла в угол, как запертый в тесную клетку разъяренный тигр. Он окинул вошедших тяжелым взглядом и, указав на стол, спросил: – Это что? – История болезни, – неуверенно предположила Ленчик, с подозрением покосившись на Шурика. «Прятать надо было лучше!» – Чья? Шнайдер ответил ей мрачным взглядом и с унылой обреченностью ответствовал: – Наша. – Допустим, – Горский перевернул несколько незаполненных страниц и, указав на приклеенные ленты кардиограммы, задумчиво поинтересовался. – ЭКГ в ней, надо полагать, тоже ваша? Общая? На двоих? Молодые люди молчали, старательно изучая потертый линолеум под ногами. В ординаторской повисла напряженная тишина, которую еще больше подчеркивало негромкое гудение стареньких ламп дневного света. – Александр Абрамович, – прервал затянувшееся молчание заведующий, – тебе до окончания ординатуры ровно полтора месяца, ты что творишь-то? Твердо настроился вылететь? Два года псу под хвост пустишь? Понимая, что дело принимает нехороший оборот, Ленчик решила, что дальше скрывать что-либо от Горского будет глупо и абсолютно бессмысленно. – Юрий Васильевич! Доктор Шнайдер не виноват… Это я его попросила… – В данный момент мне глубоко безразлично, кто из вас виноват, а также, кто, кого и о чем попросил. Мне даже не интересно, каким местом вы оба думали. Я в последний раз спрашиваю, с кого вы снимали эту ЭКГ? Где сейчас этот человек? Заведующий говорил негромко и почти спокойно, но по холодным металлическим ноткам, то и дело проскальзывающим в его обычно глубоком бархатном голосе, Ленчик понимала, что Горский просто в бешенстве. Она вздохнула и, оторвавшись, наконец, от давно полинявших узоров на полу, произнесла: – Вы с ним беседовали минут десять назад. Вот прямо здесь. Заведующий облегченно вздохнул и присел на краешек стола. – Та-ак, – задумчиво протянул он. – Уже лучше… Ну, Абрамыч, поздравляю! Ты ему должен. По гроб жизни должен! Шнайдер ошарашенно поднял голову: – За что? – За то, что он еще жив. В противном случае, я бы тебя никакими силами не отмазал... Какие анализы ты назначил и где они? – Общий крови, биохимию крови. – Еще? – Возможно, электролиты… – И все? – строго спросил Горский, усаживаясь за стол. – И почему тогда я их не вижу? Шурик растерянно молчал. – Смотри сюда, – заведующий развернул историю болезни так, чтобы молодой ординатор мог видеть ЭКГ в привычном ракурсе, а не вверх ногами, достал из кармана ручку и отметил несколько зубцов аккуратными галочками, – вот это что такое? Шнайдер несколько секунд изучал кардиограмму, потом коротко, но крайне проникновенно выругался. – Неправильно, – спокойно заметил Горский. – Это не так называется. Лен, быстро организуй мне кровь. Общий, тропонины, гематокрит. Остальное терпит. Ленчик шагнула было к двери, но, осознав, какой именно набор анализов перечислил врач, замерла на месте – из чисто профессионального любопытства такое не назначают. – Это называется «зубец Т», – невозмутимо продолжал заведующий, – а теперь скажи мне, почему он везде провален под изолинию? Шурик в сердцах шарахнул ладонью по боковой стенке шкафа, едва не лишив последнего пристанища и без того весьма облезлую традесканцию. – Да потому что я непроходимый идиот! – Мебель оставь в покое, – Горский слегка улыбнулся, – новую нам не купят. Его внимательные карие глаза, несколько минут назад метавшие молнии, теперь смотрели спокойно и почти мягко. – Ты не идиот. Ты просто не кардиолог. Аритмическую форму диагностировать по ЭКГ вообще довольно сложно. Но можно. Хотя даже я, честно говоря, не уверен на сто процентов, а я в свое время ординатуру по кардиологии проходил… – Трындец! – мрачно констатировал Шнайдер. Заведующий отделением покачал головой. – Что у тебя с терминологией-то? Не трындец это, Александр Абрамович. Это инфаркт. В подостром периоде. Примерно трех… ну, может быть, четырехнедельной давности. Лен, ты почему еще здесь?! Если я сказал «быстро», это значит, что через пять минут кровь должна быть в лаборатории! Направление напишу, потом возьмешь у меня. И Ильину найди, она дежурит сегодня. Через час-полтора – сейчас я буду на операции. Скажешь, мне нужно ее заключение, как практикующего кардиолога, потому что моей ординатуры тут не хватит. Чудом разминувшись со стеллажом, Ленчик рванулась к выходу. – Так. Стоять! – придержал ее Горский. Девушка остановилась, вопросительно глядя на врача. – Пока я не увижу анализы и не поговорю с Ильиной, из отделения ни ногой, тебе ясно? – Да, Юрий Васильевич, – Ленчик отрывисто кивнула и пулей вылетела в коридор.
полная версия страницы