Форум » Не только по Дюма » Взаимопонимание » Ответить
Взаимопонимание
stella: Навеяно пока тремя локдаунами. Все, что касается нахальства кабанов - чистая правда.
Кэтти: stella , ну про существование книжных и иных творческих " вселенных" герои Дюма , как раз знали. Особенно Атос и Арамис. Арамис сам писал недурственные стихи, раз их по словам Дюма ,сам Вуатюр хвалил. Признанный поэт того времени. Атос испытал на себе силу искусства не только много читая, но и влюбившись в греческую статую, и желая оживить ее. Четверка только не знала, что они сами- обитатели такой авторской " вселенной"." Греческая статуя" в некотором роде. А жить со знанием, что твоими действиями руководит некий " кукловод- автор" и у тебя нет свободы выбора ох как нелегко! Кстати, в фике " Хозяйка с улицы Феру" , где автор описывает целый роман, приключившийся между хозяйкой и Атосом не по воле Дюма, в тот период , когда отец- Дюма только задумывал своих героев и их жизни,на общем суде самых великих писателей 19в; Гюго, Мюссе, Санд , приговаривают Атоса к забвению своих чувств к хозяйке с улицы Феру, ибо они самовольны и идут вразрез с замыслом Дюма. Она дожна исчезнуть из романа и жизни Атоса. Но, он умоляет Автора оставить в романе хоть тень самой хозяйки, в память о пережитом ими чувстве. И добряк Дюма соглашается. Хозяйка остается , просто как хозяйка квартиры на ул.Феру. И если она не совсем может забыть и в ее отношении к постояльцу проскальзывает чувство, робкая тень того ,что они пережили выйдя из воли автора. То Атос не помнит ничего. Это его наказание за попытку действовать самостоятельно в Каноне, гдн он не автор, а авторский персонаж. P.S. Автор фика " Хозяйка с улицы Феру" - Викса Вита.
stella: Кстати, второй ее роман, "Йерве из Асседо" должен выйти из печати не то в московском, не то в питерском издательстве. А я, с месяц тому, путешествуя в маршрутном автобусе, случайно оказалась в лагере Наале (это поселок на территориях) где и происходят основные события этой книги. Герои Дюма могли сто раз знать про иные творческие вселенные, Кэтти , только реально попасть в них своим физическим телом не предполагали.
Кэтти: stella , они и себя не предполагали не подлинными людьми, а " гречискими статуями", плодом творческой фантазии автра Александра Дюма.
Кэтти: stella , а у Виты в новой книге есть аллюзии с Дюма, или это совершенно на др.тему?
stella: Кэтти , это о наших с тобой Палестинах.)) Блестящая книга, надо сказать. https://litnet.com/ru/reader/ierve-iz-assedo-b51641
stella: Благодарю Lumineuse за нечаянно подаренную идею кроссовера с романом Станислава Лема "Солярис", а Lys - за героиню ее романа. Предисловие В романе Ксеркс «Париж» есть эпизодический персонаж, рыжекудрая девушка, попавшая в бордель «Серебряный кубок». Посетивший это заведение Атос, своим человеческим отношением завоевал ее любовь. Подаренный им кошелек с деньгами она хранила, как святыню, и находившиеся там деньги не взяла себе. Обстоятельства сложились таким образом, что этими деньгами она как-то выручила Атоса, который попал в неловкую ситуацию, но он не принял и не понял ее поступка, его он оскорбил. Позднее, Арамис помог этой девушке уйти в монастырь, но на память об Атосе раздобыл для нее цепочку друга. Над планетой Солярис кружит на высоте 300 метров постоянная станция, где живут 2 человека. Прилетает третий, психолог, потому что стали твориться странные вещи. Планету покрывает Океан протоплазмы, который - единый мозг. Обнаружив это, ученые пытаются с ним контачить и облучают его пучком направленного жесткого излучения. В ответ получают гостей. У увждому приходит свой гость. Это совершенно материальное существо, воссозданное по тому, у кого что бы хотелось. У одного из ученых, который покончил собой, оказалась громадная негритянка, у другого - видимо, ребенок, у третьего - непонятно. Каждый из них тщательно скрывал своего фантомв, потому что это результат чего-то не лучшего, тайных побуждений, вдруг принявших осязаемую форму. К психологу, Крису Кельвину, пришла его жена. Она покончила собой из-за их ссоры. Они были молоды и самолюбивы, но совесть Криса мучала. Фантомы обладают чудовищной силой, они не нуждаются ни в сне ни в еде, но не могут существовать не находясь рядом с хозяином. Крис дважды пытался избавиться от Хари, запуская ее в ракете, обманув ее и заманив туда. Она возвращалась в том же обдичье. В конце концов она начала понимать, что она фантом и пошла на то, что один из ученых станции облучил ее и она исчезла. А Крис остался на Станции и ждет, а вдруг она вернется, вдруг опять Океан захочет контакт.
stella: Вступление. Дом Кирсанова продали, и теперь картонные ящики с его книгами горой громоздились в комнате у внуков. На специально поставленных огромных, под потолок, застекленных шкафах в гостиной, уже были расставлены те из них, чьи названия могли прочитать. Но треть библиотеки была на русском языке, и распределять их могли только по цвету корешков. С собраниями сочинений это было просто, но вот с теми, чьи красочные обложки ничего никому не говорили, было сложнее. И, потратив пару дней на обустройство библиотеки, которую дети Кирсанова решительно отказались продавать или отдать в городскую библиотеку, в которой еще можно было найти бумажные книги, сокровища покойного Итана Криса заняли свое место в новом доме. Так трилогия о Мушкетерах оказалась рядом с «Солярис» Станислава Лема. К чему это привело – в продолжении повести «Взаимопонимание».
stella: Глава 1. Портос От пламенеющих лучей солнц станция пряталась за щитами отражателей. Огромный кит дрейфовал над морем Солярис на высоте трехсот метров, ощетинившись антеннами и отражателями. Снаружи он сиял нестерпимым блеском, внутри же царил мягкий полумрак. Крис, понимая, что и сегодня ночью сон так просто не придет, зажег маленькую лампу у экрана персоналки: лучше он поработает в полной тишине, осмыслит все, что пришло в сообщении с Базы. Завтра у него будут гости, но не те, которых ждет любой обитатель станции. Собственно, он уже потерял всякую надежду, но упрямо торчит здесь который год, надеясь, в глубине души, что чудо свершится и Океан вернет ему Хари. Гости ожидаются необычные, он и сейчас не в состоянии поверить, что это реально, и что посланы они сюда не Океаном. Если бы не уверенность Кельвина, если бы не знание того, что вне планеты гостей быть не может, он бы посчитал все это очередным розыгрышем скучающих обитателей Базы. Но имена, стоявшие в сообщении, были снабжены и голограммами владельцев, соответствуя тем образам, что привлекли его с ранней юности своим неукротимым оптимизмом и верной дружбой четырех. Портос неохотно приоткрыл один глаз: ему показалось, что в комнате он не один. Чутье бывалого солдата его не обмануло: в кресле, у наглухо зашторенного окна во всю стену, кто-то сидел. Он открыл оба глаза и вздрогнул: на фоне темно-бордовой занавеси четко выделялся сухой профиль Клариссы. Прокурорша выглядела много моложе той, что запомнилась Портосу в последние дни своей болезни. Это была мадам Кокнар тех дней, когда они только начали встречаться. И платье на ней было то же, что было на Клариссе в первый день их знакомства: удивительно, что он его запомнил. Кларисса сидела неподвижно, прикрыв глаза, уйдя в себя. Так она сидела, прислушиваясь к червяку, точившему ее изнутри, в последний свой месяц, но теперь ее моложавый вид и внутренняя сосредоточенность смертельно больного человека создавали диссонанс, который Портос ощутил за несколько минут наблюдений за женой, но который объяснить бы никогда не смог. Он лежал не шевелясь, еще во власти сна, и пытался понять, где он: в Пьерфоне или Париже? Потом память подсказала: это все же Париж, мэтр Кокнар уехал по делам, а они с Клариссой воспользовались моментом. Мушкетон не проболтается, они у него дома (небывалый случай, Портос никогда не водил к себе женщин), а вот о молчании кокнаровских писарей подумать необходимо. Кларисса открыла глаза и пересела на постель к Портосу. Пружины матраса мягко просели под новым весом, и Портос недоуменно вскинул брови: у него на парижской квартире был тощий тюфячок, но никак не пуховик. Так где же он, черт побери? И тут же память выдала ему: станция над океаном Соляриса. Этот жидкий монстр и мадам Кокнар? Что тут общего? - Мой милый Исаак, - Кларисса строго взглянула на своего друга (или все же мужа?), - я никоим образом не собиралась нарушать ваш сон, но все же не пора ли встать? Солнце уже высоко. - День был очень утомительным, - пробурчал Портос в подушку, совсем по-детски пытаясь оттянуть момент вставания. Он даже сделал попытку натянуть одеяло на голову, но Кларисса встала и одним движением распахнула штору. Ослепительный свет залил комнату, беспощадно-яркий и неземной. В этом свете все предметы потеряли объем, стали выглядеть плоскими силуэтами. Прятаться от реальности стало бессмысленным, и Портос вскочил с постели. И растеряно захлопал глазами: обстановка была совершенно незнакома, но то, что это не его парижская квартира и не спальня в Пьерфоне, стало ясно сразу. И почти одновременно он вспомнил все, что происходило накануне. Как они оказались на Базе, вдали от Земли, в нескольких месяцах полета от Солнечной системы, он так и не понял. Хотя объясняли им долго и, наверное, доходчиво, потому что даже не любивший науки д’Артаньян кивал и хмурился. Портос же предпочел не вникать, положившись, по обыкновению, на друзей. Но с базы уходил к Солярису очередной челнок, и они отправились на станцию все вчетвером. Зачем? Как понял Портос, попытаться войти в контакт с этим Океаном, который после последнего эксперимента с жестким облучением игнорировал все попытки установить с ним связь. Чем они, такие же люди, могли заинтересовать его, Портосу не было интересно, но он всегда следовал за друзьями, если они влезали в очередное приключение. Зря, видно, не поинтересовался, потому что появление мадам Кокнар объяснить он себе не мог. Но она была здесь, рядом, и он даже не испугался, хотя, если подумать, она умерла еще тогда, в той жизни, первой и настоящей, что прожил он во Франции. Не доверяя себе до конца, Портос подошел и положил свою тяжелую руку на плечо Клариссы. Она чуть обернулась к нему и прижалась щекой к его руке: словно кошка, которая ластится к хозяину. Щека была теплая и мягкая: женщина была самая настоящая. И Портос искренне порадовался, потому что вдруг понял, что именно Клариссы, заботливой и преданной, ему не хватало. Рядом с ней большой и, наивный во многом, дю Валлон чувствовал себя мальчишкой, которому если и попеняют за шалости, то все равно простят и поцелуют. Кларисса была надежной пристанью для Портоса, и он всегда ценил это свое положение, хотя никогда не признавался в этом жене. - Вы бы хотели, чтобы свет был не таким ярким? – Кларисса немного растеряно оглянулась вокруг себя. – Но я не знаю, как уменьшить его. - Я тоже, - признался Портос, посмеиваясь про себя, но чувствуя какой-то странный дискомфорт: он машинально натянул на себя приготовленный комбинезон, а женщина была одета в тяжелое платье начала 20-х годов 17 века, то самое, которая она всегда одевала на их свидания. – Милочка, может вам стоит переодеться, - почти робко предложил он. – Я думаю, вам не сложно будет найти подходящее платье. - Мне удобно в моем, - довольно резко осадила его мадам Кокнар. – Мне, конечно, непривычно вас видеть в таком облачении, но не все ли равно, раз мы здесь вдвоем. Если вам удобно – ради Бога, но мне предоставьте выбирать самой! - Напрасно вы сердитесь, дорогая моя, я ведь только предложил, - Портос был смущен таким резким сопротивлением. – Я подумал, что ваш наряд вам будет мешать в этой обстановке, но, если вы его предпочитаете, вам и выбирать. И все же, я сейчас ненадолго отлучусь, а вы посмотрите, что в шкафу. - Отлучитесь? Кларисса страшно побледнела. – Уйдете без меня? Это исключено, вы не посмеете оставить меня здесь одну! - Но я не могу отправиться с вами: друзья не поймут меня, Кларисса! - Какие еще друзья? – растерялась женщина. - Мои! Те самые, о которых я вам столько рассказывал! Вы их видели на нашей свадьбе. - Я никого из них не помню, - поджала тонкие губы вдова Кокнара. – Меня они не интересуют, - она вздернула подбородок, - я не потерплю, чтобы между вами и мной становились какие-то друзья. Если вам так хочется их видеть, пусть приходят сюда. Но вас я никуда не пущу: это странное место и еще неизвестно, что вам может грозить вне этой комнаты. - Кларисса, вы преувеличиваете опасность, которая мне может угрожать. Уверяю вас, мне ничего не грозит, да и уходить надолго я не намерен, - Портос сделал попытку двинуться к двери, но не тут-то было. Кларисса кинулась ему наперерез, уцепилась за его комбинезон и грохнулась на колени, не обращая внимания на то, что ее ноги уже не столь крепки, чтобы выдерживать подобные удары. - Не пу-щу! – по складам, но непререкаемым тоном заявила она. – Исаак, хочешь идти, пойдешь только со мной! - Я же не ребенок, чтобы слушаться ваших приказаний, мадам дю Валлон! – Портос сделал движение, чтобы вырваться от жены и с ужасом обнаружил, что он не в состоянии сдвинуться с места. Кларисса удерживала его на месте с невероятной силой, и Портосу стало по-настоящему страшно: в этот миг его супруга уже ничем не напоминала сухонькую стареющую женщину; за его ноги цеплялся монстр. Неизвестно, чем бы кончилось дело, но в дверь постучали и на пороге появился д’Артаньян. Скульптурная группа из друга Портоса и дамы, сразу признанной мушкетером, как вдова Кокнар, заставила д’Артаньяна впасть в ступор. В отличие от дю Валлона, гасконец сразу ухватил суть дела: он не зря внимательно слушал, что ему рассказали о контактах с Океаном. - А, Портос! Так у вас гостья! – воскликнул д’Артаньян, не удержавшись, и тут же закрыл рот, отступив перед госпожой Клариссой. - Гостья?! Вы слышите, господин барон, этот человек осмелился назвать меня «гостьей», - пылая гневом, дама вскочила на ноги и двинулась, сжав кулачки, на опешившего д’Артаньяна. – Кто вы такой, сударь, что называете меня гостьей моего собственного мужа? - Я д’Артаньян, но я не обязан… - находчивый гасконец смутился: все, что ему рассказывали о «гостях», померкло перед представшей ему картиной праведного гнева бывшей прокурорши, которая на деле была всего лишь фантомом. Кажется, Портос еще не до конца уяснил себе, что его уже удостоили контактом и мялся, не зная, как себя вести. - Вы находитесь в доме господина дю Валлона, вы его гость, и извольте соблюдать должное почтение к хозяину и его супруге. Не важно, друг вы господина Портоса или просто посетитель, вы должны уважать его положение знатного дворянина. А вы вламываетесь без стука… - Прошу прощения, ма…мадам, но двери на станции, если их не заблокировали, открываются автоматически. - Я этого не знал, - пробормотал Портос. – Д’Артаньян, входите, вы очень кстати пришли. Кларисса не посмела возразить, но в знак протеста ушла и уселась в углу, прямая и неприступная, как древняя весталка. Д’Артаньян, несмотря на необычность ситуации, чувствовал, что давится от смеха: видно, в мыслях и чувствах достойного барона царила именно такая госпожа прокурорша. Она пришла к нему из подсознания, и пришла такой, какой помнил и знал ее Портос. - Какие планы у вас на сегодня? – спросил д’Артаньян, чтобы спросить хоть что-то. - Прежде всего позавтракать, я очень голоден. - Мы можем заказать еду сюда, - подала голос из своего угла прокурорша. - Прошу прощения, мадам, но здесь не трактир, - не без злорадства сообщил д’Артаньян. – Если вы голодны, придется пройти в кают-компанию. Кухня там. - Мне не хочется есть, - не без удивления сообщила Кларисса. – Но я с удовольствием сопровожу вас и супруга. - Нам бы хотелось позавтракать в чисто мужской компании, - без особых церемоний поставил все точки над «i» гасконец, которому начал надоедать этот полу светский спор. - Вы хотите пойти и оставить меня здесь? – с ужасом, меняясь в лице, пролепетала Кларисса. - Мы ненадолго, дорогая, - поспешно вскочил Портос, делая шаг к двери. И тут д’Артаньян увидел, как сухопарая Кларисса, не замечая своей длинной юбки, одним огромным прыжком преодолела расстояние в несколько метров и ухватила Портоса за ноги. Барон не удержался на ногах и уселся на пол. Кларисса вмиг растеряла свой запал и теперь, забыв о присутствии постороннего человека, разразилась рыданиями, повергнув в полную растерянность своего супруга. В еще большей растерянности пребывал д’Артаньян, которому, несмотря на абсурдность происходящего, было по--настоящему неловко. - Вот что, Портос, - бывший капитан мушкетеров дернул себя за ус, - я пойду, позабочусь о завтраке, а вы тут решайте без меня. В конце концов, приводите свою прокуроршу, раз она не может без вас и секунды пробыть. - Вам не мешает помнить, что я уже давно не прокурорская жена, а баронесс дю Валлон де Брасье де Пьерфон, - гордо выпрямилась Кларисса, и вытирая слезы поднялась на ноги, оттолкнув руку Портоса. - Ох, простите, не учел, - и отвесив почти шутовской поклон, д’Артаньян вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
Кэтти: Ну , конечно. Портос, чистая душа. Именно он и удостоился контакта с мвслящим Океаном. Хорошая идея.
Лея: Stella, очень интересная идея! Девушку из романа "Париж" помню. Она и будет "Хари"?
stella: Мимо, все мимо.
stella: Глава 2. Кельвин Крис Кельвин сидел в библиотеке, примыкавшей к кают-компании, и допивал свой кофе, когда в библиотеку заявился француз. Д’Артаньян был несколько растерян, и не старался скрыть это. - Доброе утро! – приветствовал он старожила Кельвина. – Вы бы не смогли мне помочь, Крис? - Охотно! А в чем у вас затруднения, господин мушкетер? - У меня проблемы с вашей кухней, не получается заказать завтрак. - О, в этом случае проблем быть не должно, - рассмеялся Кельвин. – Я вам покажу, где что находится, так как линия доставки здесь отсутствует. Мы все делаем сами из набора продуктов. Проголодались со вчерашнего дня? - Зверски. А тут еще и наш друг Портос не может вырваться от своей супруги, так что придется подумать и о том, чтобы ее накормить. - У господина Портоса… гость? – не веря в удачу хриплым голосом спросил Кельвин. - Увы… - Но ведь это невероятное везение, - Крис вскочил, едва не опрокинув чашку с недопитым кофе. – Не успели вы прилететь, и Он отреагировал. - Кто «он»? - не понял д’Артаньян. - Океан Соляриса. Он сразу ощутил, что на станции появились новые люди, и вы его заинтересовали. Жена вашего друга – это фантомный гость, с их помощью Океан изучает людей. - Тогда почему гость только у Портоса? - Не торопите события. Гости не приходят по заказу. Вы никогда не сможете предугадать, кто явится к вам, - хмуро ответил Крис, идя к кухонному автомату. – Гость – это ваша совесть, ваше подсознание. Что оно вам выдаст, то вы и увидите. И еще не факт, что вам захочется, чтобы кто-то увидел вашего гостя, - добавил он, мрачнея на глазах. – Люди, работавшие на станции ранее, не долго оставались на ней после того, как избавились от своих фантомов. Не всякая психика способна выдержать подобное. - Вы уверены в этом? – в голосе француза прозвучало недоверие. - Уверен. Я психолог на этой станции, и поверьте мне, кое-что понимаю в вывертах сознания. Но и у меня был шок, от того, какой гость явился ко мне. - Простите, если буду бестактным, вы не обязаны отвечать на мой вопрос, - д’Артаньян вскинул глаза на Кельвина, который разбирал упаковки в холодильном шкафу. – Но этот гость – это всегда человек? - Я не знаю. У меня это была любимая женщина, - с неожиданной прямотой признался Крис. - Что было у других, я не знаю. Спрашивать было бы неприлично и жестоко. Да, я хочу всех вас предупредить: гости обладают нечеловеческой силой, но не способны причинить вред своему хозяину. А вот хозяин – может, - добавил он едва слышным шепотом. Дальше Кельвин не стал ничего объяснять тем более, что пришел Портос с неотступно следовавшей за ним Клариссой. Баронесса держала под руку Портоса, а у того был смущенный и растерянный вид. Кларисса не удостоила д’Артаньяна даже улыбки, зато сделала очень милый книксен, будучи представлена Кельвину. Затем она уселась в одно из кресел, предварительно вооружившись первой попавшейся книгой, но не читала, а не сводила глаз с Портоса, словно опасаясь, что он куда-то исчезнет. - А где наши друзья? – спросил Портос, который искал повода хоть на несколько минут избавиться от общества своей супруги. – Может, стоит пойти их позвать? - Есть захотят – придут, - съехидничал д’Артаньян. – А вдруг и у них гости, которые не хотят с ними расстаться. - Идите сюда, господин Портос, я объясню вам, как пользоваться нашим кухонным автоматом, - позвал дю Валлона Крис. – Если что, лучше я схожу за вашими друзьями, как-никак, я здесь пока старший.
stella: Глава 3. Арамис К Арамису гость пришел во сне, хотя сном все происходящее назвать было сложно. Предельная реальность происходящего не давала ему понять, что действительно, а что – результат его разыгравшегося воображения. Синяя комната в Во, которую он избрал для своих покоев, была отличной декорацией к тому, что происходило. Он, вместе с Филиппом наблюдали сквозь одно из окон, как ложится спать король, и вдруг дверь отворилась и вошел Фуке. Заговорщики растерялись, они не были готовы к провалу своего замысла. Арамис первый сумел взять себя в руки, растерянное лицо сюринтенданта дало ванскому епископу те несколько мгновений, которых ему оказалось достаточно, чтобы овладеть ситуацией. - Дорогой господин Фуке, вы как никогда пришли вовремя. Я сегодня собирался представить вам его светлость принца Филиппа. - Принца? – у Фуке едва хватило сил, чтобы выговорить это имя. - Его светлость – брат-близнец нашего августейшего монарха. Волею своих родителей и кардинала Ришелье, принц содержался в безвестности, и я не смог смотреть равнодушно на эту вопиющую несправедливость. - И вы осмелились пригласить принца на торжество в Во? – постепенно приходя в себя процедил Фуке. – Пригласить без моего ведома? - Господин Фуке, но вы сами дали мне роль распорядителя празднества. Я лишь восстановил справедливость. - Вы всего лишь готовите какую-то неслыханную провокацию, д’Эрбле! – хрипло выдавил из себя Фуке, сразу почуявший, что епископ Ваннский ничего не делает из одного только чувства справедливости. – И вы готовите ее в моем доме, презрев все правила гостеприимства, - Никола Фуке подошел вплотную к Арамису, вытянувшемуся во весь рост и занес руку, словно собираясь ударить бывшего мушкетера. После этих слов Арамис почувствовал, как ужас хватает его за горло, как теряют очертания, растворяются в воздухе стены и обстановка комнаты под куполом, как исчезает принц и только фигура Фуке по-прежнему нависала над ним с занесенной рукой. Он подскочил на постели, трясущейся рукой оттер холодный пот, струящийся по лицу, и понял, что рядом с его кроватью стоит принц Филипп и, опершись рукой о стену, внимательно рассматривает его. «У меня гость» - промелькнуло в голове у Арамиса. – «А я почти забыл, что он был в моей жизни. Из каких же глубин памяти выплыл этот несчастный, если я никогда не вспоминал о нем? Или я просто заставил себя забыть?» - Вы удивлены, что видите меня? – произнес молодой принц, все так же внимательно рассматривавший Арамиса. – Вы чем-то напуганы? - Дурной сон, - пробормотал д’Эрбле. - Вы не ожидали увидеть меня? Но после того, как мы с вами расстались, произошло столько всего! «Странно, совсем непонятно, - напряженно старался понять Арамис. – Принц помнит то, что я узнал уже из книги. Когда он храбро исполнял свою роль, я не мог видеть этого: мы с Портосом уже неслись во весь опор к замку Атоса, а потом начался весь этот кошмар с Бель-Илем и Локмарией. Кажется, я попал в скверную историю» - Я должен вам рассказать все, что со мной произошло! – горячо заговорил молодой человек. – Это все было так ужасно! Меня не приняли в моей собственной семье, моя мать разрешила бросить меня в застенок, брат, мой родной брат… Ах, господин д’Эрбле, ну почему вас не было со мной, почему вы, так много мне пообещав, поманив властью, оставили меня наедине с врагами? Арамис молчал; что он мог ответить этому существу, которое теперь, приняв личину принца, укоряло его в совершенном предательстве? Нет, он не струсил: он никогда не был трусом, даже в его любви с Мари. Он тогда сделал выбор, очередной выбор в своей жизни, и в этом выборе уже не было места для близнеца короля. Все его мысли были о поражении, о том, что он так глупо просчитался, что он подставил ни в чем не повинного Портоса и, конечно, о том, как спастись, как успеть добраться до Бель-Иля. Но прошло так много времени и выяснилось, что память его сохранила то, что он так старался забыть. Сохранила и прислала ему этого странного принца, который стоял перед ним воплощением просчета, укора в бездействии и непротивлении злу. То, что он не решился сказать сам себе, сказал ему Филипп: «ну почему вас не было со мной, почему вы, так много мне пообещав, поманив властью, оставили меня наедине с врагами?» И ему нечего ответить на эти слова, он сам решил, что нечего спасать того, кто был обречен изначально. На что он обрек несчастного принца, Арамис даже не задумался. И, только читая в спешке главы о проваленном им самим заговоре, почувствовал он, как что-то шевельнулось в душе: то ли раскаяние, то ли сожаление, а скорее всего – досада. Не зря он не решился рассказать всю правду Атосу, но это ничего не изменило: Атос знал его, его сердце, его душу, и все сумел понять и без слов. Чувство вины за ложь мучило Арамиса даже тогда, когда Атос простил его, но Рене д’Эрбле знал, что уже никогда не будет в их отношениях того бесконечного доверия, что сопровождало их юность и зрелость. Неплохо было бы сделать так, чтобы друзья не увидели принца. Не самый приятный для Арамиса вариант, если все смогут лицезреть этот укор его совести. И что скажет Атос? От одной только мысли, как среагирует друг на появление принца, Арамиса бросило в холод. Граф, как и каждый из друзей, знает, что представляют из себя фантомы и, увидев королевского близнеца, сразу поймет, какие мысли преследовали Арамиса. Может быть, он тогда простит Рене, убедится, что для епископа не прошло бесследно случившееся в Во-ле-Виконт, и окончательно совесть он все же не потерял? Неплохо было бы встретиться с Атосом наедине, и Арамис, наскоро приводя себя в порядок, заговорил с Филиппом о том, что ему нужно повидаться с одним человеком, но разговор этот ему нужен без свидетелей. Лицо мнимого принца исказилось до неузнаваемости. - Я больше никуда не отпущу вас, господин д’Эрбле, - нервная дрожь заставила принца сгорбиться, он лихорадочно сжимал кулаки, расхаживая по комнате. – Вы обещали стать мне отцом, обещали мне власть и трон, обещали блеск, которого я был лишен в застенке. Теперь вы просто хотите еще раз удрать от меня! Вы обещали мне свободу, но где она? – резким движением Филипп отдернул штору и перед его глазами гигантская темно-красная волна плазмы, поднявшись на немыслимую высоту, лизнула борт станции кружевным языком пены. Принц в ужасе отшатнулся, потом приник к прозрачной стене, пытаясь разглядеть в мелькании волн что-то знакомое, но это был чуждый человеческому глазу пейзаж. Арамис про себя отметил, что фантом не принимает Океан, как нечто родственное, не видит себя порождением Соляриса. - Где мы? Это не похоже на Францию, - потрясенный всем происходящим, Филипп, скользнув руками по стеклу, бессильно опустился на пушистый ковер, покрывавший пол каюты. - Я затрудняюсь вам объяснить, где мы находимся. Это не Земля, все, что я могу вам сказать. - Не Земля? – по-детски испуганный взгляд широко распахнутых глаз заставил Арамиса отступить к дверям, и Филипп принял его движение за попытку улизнуть из комнаты. - Нет, только не это! – фантом бросился за Арамисом, за спиной которого отворилась дверь в каюту, и на пороге появился Крис Кельвин. - Что у вас происходит? Я звонил, но никто мне и не подумал ответить. Дверь у вас, господин д’Эрбле, не заперта. О, да у вас гость! – Кельвин невольно сделал шаг назад, в коридор. - Как видите, я не один, с досадой пробормотал Арамис. – Ко мне тоже явились. Пока они обменялись этими словами, Филипп не спускал глаз с вошедшего, жадно рассматривая Кельвина, переводя глаза с него на Арамиса. - Как вы странно одеты! – воскликнул он, разобравшись в различиях своего, по последнему слову придворной моды, костюму и тем, как были одеты Арамис и Кельвин. – Что за чуднАя мода? Действительно, фантом явился к д’Эрбле в том виде, в котором тот в последний раз видел принца: одетого в черный бархатный камзол, с распахнутой на груди рубашкой, без жабо. Этот костюм настолько был непохож на плотно обтягивающие фигуру комбинезоны, принятые для обитателей станции, что оба землянина невольно переглянулись. Что ж, раз фантом заметил это несоответствие, есть повод удовлетворить его любопытство, решил про себя Кельвин. Но, сначала, пусть это сделает француз. «И все же, как удивительно быстро среагировал на их появление Океан. Неужто, он почуял эфемерность этих четырех людей или нашел сходство с фантомами: и те, и другие – порождение человеческого воображения», - Крис сам удивился своей догадке. Может быть, удастся перекинуть через эти книжные порождения мостик и к людям? И тогда он сможет увидеть Хари. Он согласен остаться с ней здесь до конца своих дней, он поклянется в этом, Океан должен понять и принять его решение. - Я жду вас в библиотеке, - кивнул Арамису Крис, делая шаг к двери. - Погодите, я с вами, - поспешно ответил ему Арамис, делая попытку перешагнуть порог, и понимая, что ему не скрыться: Филипп оказался в коридоре раньше их с Кельвином, словно перетек из одной емкости в другую. Потрясенный увиденным, Арамис замер, не решаясь двинуться дальше, но Кельвин, сориентировавшийся раньше его и имевший уже опыт общения с фантомами, непринужденно подхватил француза под руку. Они пошли по коридору, опоясывавшему станцию на жилом уровне, а Филипп покорно следовал за ними, отставая на несколько шагов, но не спуская с них глаз. В библиотеке их ждали Портос с Клариссой и Атос с д’Артаньяном. Гасконец, увидев, кто пришел, не сдержался, присвистнув, как мальчишка. Атос промолчал, только брови взметнулись, как два крыла у птицы, зато Портос, охнув от изумления, вскочил со стула: еще мгновение, и он бы склонился в поклоне. Но ни у кого из бывших мушкетеров не возникло сомнения, что перед ними близнец короля Луи XIV, как не возникло сомнений, почему именно он оказался больной совестью Арамиса. Портос, хотя никогда не поднимал эту тему ни в разговорах друзей, ни в беседах с Арамисом, в отличие от последнего много думал о несчастном узнике. И хотя история эта имела для достойного барона трагический финал, он никогда не рассматривал принца, как причину своей смерти. Неиссякаемое жизнелюбие Портоса давало ему силы не вникать в смысл тайных манипуляций ванского епископа, но то, как он поступил с принцем, поразило Портоса. Ему было не просто жаль узника, он с радостью пришел бы ему на помощь, если бы знал, как это сделать. И вот теперь, видя принца, робко стоявшего у входа, он сделал было движение, чтобы подойти и поприветствовать его, как положено приветствовать особу королевской крови, но Кларисс опередила своего супруга. - Какой милый молодой человек! – воскликнула дама, вскочив со своего места и решительно приблизившись к принцу. – Что же вы застыли на пороге, друг мой! Заходите, мы рады будем видеть еще одного гостя! Присутствующие содрогнулись от последней фразы, а Криса просто передернуло: жена Портоса решила устроить здесь великосветский салон по примеру мольеровской Селимены? Как быстро фантом адаптировался к обстановке! Не в пример Клариссе, Хари не могла обойтись без своего хозяина довольно долгое время. Она робко держалась в стороне, максимум, на который она пошла, это переговоры с Сарториусом за спиной Криса. Но она чувствовала и знала, что она всего лишь отражение чувств и воспоминаний Кельвина, и никогда не сможет стать свободной от него. Это знание ее и убило. А фантом вдовы Кокнар уже чувствовал себя хозяйкой в доме и рад был принимать гостей. Кларисса явно оставалась в памяти Портоса почитательницей знатных особ, а в госте она сразу разглядела аристократа. Впрочем, по осторожным взглядам, которые она бросала в сторону Атоса, можно было догадаться, что он тоже произвел на нее впечатление. «Веселая компания собирается на станции,» - подумал Кельвин, оглядывая своих гостей. - «Интересно, кого приведут д’Артаньян и Атос? И придет ли ко мне кто-нибудь? И, самое главное: сколько это все продлится?» Но, пока что, Атос и д’Артаньян оставались наблюдателями, которым явно было не по себе. Мадам дю Валлон решительно взяла инициативу в свои руки. Она, на удивление быстро, сообразила, как управиться с кухонным автоматом и, вспомнив некоторые навыки из дома своего бывшего супруга, принялась быстро и ловко сервировать стол. Так же безошибочно и, согласно ранжиру, рассадила она всех присутствующих. Обитатели станции настолько были ошеломлены таким положением дел, что последовали приглашению занять места за столом без возражений. - Ну, Портос, друг мой, не ожидал, что у вас такое воображение, - прошептал ему на ухо д’Артаньян. - В каком смысле? – не понял Портос, взявшись за куриную ногу в золотистой корочке, которую ему положила на тарелку супруга. - Я никогда не думал, что госпожа прокурорша до такой степени завоевала ваше сердце, - все так же шепотом ответил гасконец и тут же пожалел о своих словах: Портос обиделся, и даже не подумал скрывать свою реакцию от друга. - Вы не правы, капитан, - Портос сделал мощный глоток вина, удивленно поднял брови, не ожидая, что оно окажется таким хорошим, и закончил фразу взмахом руки. – Моя жена – это моя крепость! Д’Артаньян перевел взгляд с самодовольно улыбающегося Портоса на фантом мадам Кокнар, хлопочущий вокруг фантома принца, и замотал головой, пытаясь стряхнуть с себя наваждение. Но наваждением это назвать нельзя было: слишком реальны, слишком осязаемы были эти дубли некогда существовавших людей. - Послушайте! – гасконец постучал ножом по ножке своего бокала и тот отозвался жалобным звоном. - Послушайте, господа! Вам не кажется, что так продолжаться дальше не может! - Все еще и не началось толком, - остановил его Атос с самым мрачным видом. – Не ко всем еще явились гости. Ни вы, д’Артаньян, ни я, даже предположить не можем, кто заявится к нам из нашей памяти. Что до меня, то я вообще не уверен, что смогу вас познакомить с тем, кого я предполагаю увидеть. Да и нужно ли нам это? - Атос, вы готовы сидеть со своим будущим гостем в одиночестве, не выходя никуда и никого, не принимая? – удивился Кельвин. – Это же обречь себя на добровольное заключение неизвестно на какой срок. - Наш прилет на станцию предполагал и такое, - пожал плечами Атос. – К тому же, вы же в курсе, что наш визит призван стимулировать контакт с Океаном. Как видите, это чудище практически сразу учуяло, что гости в этот раз не совсем обычные: мы ведь тоже порождение чьего-то разума. - Господа, я не понимаю, о чем вы говорите? – вмешался Филипп. Мне не ясно, о каком Океане идет речь, я не понимаю, почему вы считаете меня порождением чьего-то разума? Я чувствую только, что у меня с господином д’Эрбле тесная духовная связь, - он бросил удивленный взгляд на Арамиса, у которого вырвалось протестующее восклицание, - и я не понимаю, почему мое присутствие обременяет окружающих? Глубокое молчание последовало за его словами, потом Кельвин, понимая, что его объяснение будет выглядеть безжалостным и для фантомов, и для самих бывших мушкетеров, все же нарушил тишину. - К каждому из нас, людей, у Океана свое отношение. Мы для него такой же объект изучения, как и Он для нас. Но этот океан мыслящей протоплазмы, что вы можете видеть с высоты нашей станции, изучает людей, посылая нам образы из нашей собственной памяти. Они, воплощенные в вас, мадам, и в вас, месье, - мостик, по которому Океан получает информацию, глубинную информацию о человеческой психике и ее возможностях. Видимо, ему в первую очередь важно знать, как и почему формируется у человека мышление. Те, кто пришел к господину Портосу и к вам, господин Арамис, - это то, что больше всего беспокоило вашу совесть и ваше сознание. У меня тоже был гость, но он не пожелал оставаться со мной, и он (вернее она), сумел найти, как уйти отсюда. - Вы хотите сказать, что ваш гость умер? – дрогнувшим голосом спросила Кларисса и Кельвин с изумлением посмотрел в ее сторону: гости оказались очень сообразительными и не в пример Хари, робкой и не понимающей поначалу, ухватывали многое между слов. - Фантомы, простите мне мою терминологию, «гости» - бессмертны, - после крошечной паузы пояснил он. - Так куда ушла ваша гостья? – настойчиво продолжила допрос женщина. - Она нашла способ исчезнуть, но я надеюсь на ее возвращение, - глухо ответил Кельвин, пряча взгляд. – Очень надеюсь, иначе бы вас на станции встретил бы кто-нибудь другой. Тяжелое молчание после его слов накрыло библиотеку словно одеялом, погасившим все желания и все вопросы. Торопливо доев и, по жесту Кельвина, взявшего на себя уборку грязной посуды со стола, компания разошлась по своим каютам. Портос ушел под руку с женой, Арамис и Филипп удалились, не глядя друг на друга. Атос сделал знак д’Артаньяну, и тот последовал за графом в его комнату.
Черубина де Габрияк: Бедный Портос. Никогда, кстати, даже не пыталась представить себе его совместную жизнь с госпожой Кокнар. Интересно, к остальным тоже гостьи из прошлого явятся?
stella: Я буду выкладывать понемногу. Тот, кто читал Лема, возможно и сам догадается, кто к кому придет: все зависит от того, что могло мучить каждого из "неразлучных", какое воспоминание могло будоражить тайники его души. "Любови -моркови" не ждите - это единственный спойлер.
Кэтти: stella , так мы никаких любовей и не ждем. Лема я читала. Но там ситуация все же другая. Там - живые люди с неслабым интеллектом. А у тебя - литературные герои - все. Крис- герой книги Лема. Четверка Мушкетеров и их " гости" - герои и персонажи Дюма. Они все суть порождение творческой фантазии. Да и сам Океан тоже.
Черубина де Габрияк: stella пишет: Тот, кто читал Лема, возможно и сам догадается, кто к кому придет: все зависит от того, что могло мучить каждого из "неразлучных", какое воспоминание могло будоражить тайники его души. "Любови -моркови" не ждите - это единственный спойлер. А есть основания для любови-моркови в таком раскладе? У меня включилась фантазия от простого к сложному (тут масса вариаций): -миледи -Мордаунт -Рауль -Луиза -Ангерран Достаточно? список 2: - галантерейщик - Кэтти (не наша ) - снова миледи - Мадлен Но первый список меня интересует больше.
stella: Черубина де Габрияк
Лея: Черубина де Габрияк, вы меня опередили: я тоже хотела привести списки возможных гостей (призраков) четверки А еще я вспомнила следующий отрывок из главы "Характер дАртаньяна вырисовывается" "— Ну что же! — воскликнул юноша, швыряя шляпу на кровать. — Этот человек, должно быть, сущий дьявол. Он исчез как тень, как призрак, как привидение! — Вы верите в привидения? — спросил Атос Портоса. — Я верю только тому, что видел, и так как я никогда не видел привидений, то не верю в них, — ответил Портос. — Библия, — произнес Арамис, — велит нам верить в них: тень Самуила являлась Саулу, и это догмат веры, который я считаю невозможным брать под сомнение.
Черубина де Габрияк: Лея пишет: я тоже хотела привести списки возможных призраков четвертки Четверка отпадает, к двум уже пришли. stella, Что смеешься? Я без попытки угадать. Но с каждым в моем списке было бы о чем поговорить. Я обнаружила, что у Атоса список самый длинный может быть, но вовремя остановилась. С гасконцем пришлось напрячься. Фантазия - такая вещь, остановить которую сложно. Самый забавный расклад был бы если б к Арамису пришел Портос. Мы бы получили двух Портосов.
полная версия страницы