Форум » Не только по Дюма » Взаимопонимание (продолжение) » Ответить
Взаимопонимание (продолжение)
stella: Навеяно пока тремя локдаунами. Все, что касается нахальства кабанов - чистая правда.
Ответов - 36, стр:
1 2 All
Черубина де Габрияк: Кэтти , ну если Стелла не согласна с трактовкой взаимоотношений Атоса с отцом в пьесе и не хочет на это опираться? Я исключительно с этой точки зрения. Лично я очень благодарна Дюма за то, что есть еще и пьесы. Лично мне это очень интересно и здорово помогает (что не мешало мне отца Атоса похоронить "авансом"). До "Сказок" вот пока не доберусь. Но мне Арамис интересен, конечно. Просто сейчас иные приоритеты. stella пишет: Терзался виной перед родом! Раз к моменту свадьбы в книге он граф - отец его уже в могиле. Но есть семья, есть слава рода, так что вина перед ней, а не конкретно перед отцом. Терзаться виной перед родом - это абстракция. Если он чувствовал свою вину перед родом, он не мог ее не чувствовать конкретно перед родителями. Перед отцом за то, что женился на недостойной (даже, если отец был уже в могиле), перед матерью за то, что подарил ей сапфир, который не должен был уйти из семьи. Но это так, не более, чем мои рассуждения. Больше, чтоб объяснить, почему я в список отца включила. У тебя - свое видение.
stella: Женился граф против воли всей семьи. Значит, это род (а семья в дворянских семьях - это не только ближайшие родственники), и свое несогласие ему выразили именно от всего клана. Он пренебрег их волей - и получил по полной мере. Конфликт, в таких случаях, дело серьезное, раз он хотел, чтобы о том, что он жив - не знали. Нет, кольцо и стыд перед отцом - это только часть общего стыда. И это - совсем не абстракция. Это конкретные люди, против воли которых он пошел.
Лея: Кэтти пишет: а почему про пьесы по Мушкетерской Трилогии надо забывать?. Как для меня- они такой же Канон как и романы. Автор тот же , герои те же. Во многом одни дополняют других Кэтти, согласна на 100%. Сопоставляя романы с пьесами, я просто пытаюсь отделить "котлеты от мух", то есть дань театральным условностям от моментов, дающих дополнительную информацию о героях и проливающих дополнительный свет на их характеры. Мы - как разные школы соляристов?
stella: Глава 6. Полетт Полетт стояла у раскрытого окна, рассматривая волны внизу. Казалось, она совсем не удивлялась тому, что наблюдала, находя совершенно естественным и закономерным пейзаж внизу. Атос вытянулся на кровати, делая вид, что спит. Из-под опущенных ресниц он наблюдал за женщиной, размышляя, как же ему быть. Каждый раз просить кого-нибудь из друзей принести ему поесть он не хотел: ему было неловко утруждать их такой просьбой. Явиться самому, без гостьи было нереально: судя по тому, что он знал из рассказа специалистов, инструктировавших их на Базе, фантом выломает любую дверь без всякого труда. Атос был бы готов уже привести эту рыжую в кают-компанию (все равно, сделать это придется), но не в том же виде, в котором она к нему явилась! - Полетт, - он произнес это имя не без труда, ему казалось, что она назвалась так специально, что это не настоящее ее имя, - вы бы не могли переодеться… и вымыться, - последнее слово далось ему с особым трудом. – Поищите в шкафу, может быть, вам что-нибудь подойдет по росту. - Но тут только мужская одежда! – с сомнением женщина перебрала несколько комбинезонов. - Не важно, меня не смутит ваш вид в комбинезоне, - он вздохнул с безнадежным видом. – Постарайтесь только все проделать не у меня на глазах. Полетт покраснела, и прихватив то, что показалось ей наиболее приличным из найденного в стенном шкафу, скрылась в ванной комнате. Впрочем, ровно через минуту она показалась вновь. - Платье… оно не снимается, мучительно покраснев, пролепетала она. – Оно нигде не снимается. Атос опешил. Откуда он мог знать, что реконструкция фантома не предполагала таких тонкостей, как застежки, крючки и прочие ухищрения моды былой эпохи. Пришлось вскочить и, с трудом скрывая отвращение, дотронуться до женщины. - Что вас затрудняет в вашем туалете, сударыня? – он сам не заметил, как стал говорить ей «вы». - Мое платье не имеет ни крючков на лифе, ни завязок на юбке. Может, вы просто разрежете его ножом? – Полетт робко подняла глаза на стоявшего рядом мужчину. - Хорошо, - Атос взял нож, проверил лезвие: что ж, ткань ветхого платья он разрежет без труда. Однако, ткань оказалась крепче, чем он ожидал, и пришлось, отбросив нож, просто разорвать платье на спине. Ткань, наконец, расползлась, открыв худые детские лопатки, обтянутые белой кожей и усеянные веснушками. Несколько мгновений он смотрел на полуголую спину, ничего не видя, кроме пятна на левом плече, странно напоминающего цветок лилии. Не веря глазам, Атос привлек к себе женщину и коснулся цветка: кожа в этом месте была гладкой и нежной и, не доверяя себе, он провел ладонью по ее спине. Под его рукой Полетт изогнулась, как кошка, которой погладили спинку, и резко развернулась к нему лицом. Глаза ее затуманились, и именно этот взгляд заставил Атоса отпрянуть: он едва не дал затянуть себя в омут. - Идите! – Атос оттолкнул ее от себя, верно угадав ее следующий порыв. – Поторопитесь, если вы действительно хотите идти со мной. Следующие пол часа она плескалась в душе, напевая что-то приятным голоском, а Атос сидел, сжимая виски и борясь с приступом дикой головной боли. Если бы он смог встать и посмотреть, что творилось за окном станции, он, возможно, понял бы причину своего приступа. Океан творил неведомые формы, проявляя небывалую активность, громоздя одну конструкцию на другую, разрушая их, заменяя новыми и завершая шпили и арки кружевами пены. И среди всего этого бело-розово-красного великолепия возвышалась гигантская фигура Полетт, которая плавно поднималась и опускалась на багровых волнах. Женщина была нагой и ярко-рыжие волосы окружали ореолом ее голову и плечи. Пряди шевелились, как змеи, окутывали ее грудь, касались лица. Зрелище было ошеломляющим и отвратительным одновременно. Но закрытые ставни надежно скрывали от графа зрелище, от которого ему не стало бы лучше. Острая боль быстро прошла, осталась только тяжесть в голове и тупо ныл висок. Он с трудом выпрямился и увидел Полетт: она была в длинном, ярко-зеленом платье без рукавов и босая. Белоснежная кожа, усеянная рыжими точками веснушек, сияла, благоухание чисто вымытого душистым мылом тела наполнило комнату ароматом ирисов. Острый женский глаз сумел высмотреть на полке именно то, что подало ее необычную красоту в самом выгодном свете. - Тебе не придется стыдиться меня, - качнула она головой из стороны в сторону. – Я не хочу ходить в штанах, как все мужчины, я женщина и хочу остаться таковой. Только мне бы еще что-то накинуть на плечи, чтобы на меня никто не пялился. - Где я тебе возьму шаль? – пожал плечами Атос. – Придется тебе терпеть взгляды моих друзей. И надень хотя бы одну нижнюю юбку. - Я выбросила свое платье, - ахнула Полетт. - Прекрасно! – Атос встал, но внезапно комната пошла кругом у него перед глазами: станция резко изменила курс, уходя вверх от гигантской волны, возникшей на почти успокоившейся поверхности Океана.
stella: Глава 7. Отец д'Артаньяна Босые ноги неслышно ступали по мягкому покрытию пола: Полетт на пару шагов отставала от Атоса, чувствуя ту волну отторжения, которая исходила от него. Когда открылась дверь кают-компании, она инстинктивно ухватила его за руку, испугавшись, что останется в коридоре одна. Но полотнище двери мягко скользнуло в пазы, а граф, решительно освободив руку от ее хватки, отступил на полшага, пропуская женщину вперед. Гробовое молчание встретило их; в зале были все, и госпожа дю Валлон вскочила, как подброшенная пружиной: появление еще одной, молодой и хорошенькой женщины резко нарушало ее монополию хозяйки, которую она сама себе и определила. - Мари? – мягкий голос Арамиса заставил Рыжулю судорожно прижать руки к груди. - Вы? И вы здесь тоже? – прошептала она, глядя на Арамиса округлившимися от страха глазами. - Мари? – удивился Атос. – Но вы представились мне как Полетт. - Мне нравится это имя, мне хотелось, чтобы вы так меня называли. - Так ты все же нашла господина Атоса? – Арамис, подойдя к Полетт, осторожно взял ее за руку. – Атос, она давно вас искала, она не рассказывала вам? - Не успела, - коротко бросил Атос, недовольный тем, что у Полетт оказались знакомые среди его друзей. Если Арамис знает, кто она, дело худо. Он, положим, никому ничего не расскажет, но от этого Атосу не станет лучше: такое знакомство показывало его в свете, которым он не хотел бы освещать свое прошлое даже для близких друзей. Впрочем, они все здесь хороши: каждый со своей больной совестью. Даже д’Артаньян уже пришел с каким-то пожилым господином. И этот господин, сильно смахивающий чертами лица и фигурой на гасконца, внимательно рассматривает вновь пришедшую парочку. - Шарль, ты не познакомишь меня с твоим другом? – первым предложил он представить Атоса своему родственнику: Атос почти не сомневался, что это отец д’Артаньяна; слишком велико сходство с его другом и слишком непринужденны их отношения. - Это Атос, отец, мой дорогой и верный друг. - Атос? – хитро улыбнулся фантом. - Это - боевое прозвище, как и те, что вы уже слышали. А настоящее имя моего друга граф де Ла Фер. - Вот как! – д’Артаньян-старший поклонился с почтением. – Наслышан про ваш род, ваше сиятельство. Лицо Атоса передернула судорога: присутствие Полетт рядом с графом де Ла Фер это совсем не то, что мушкетер Атос и девица из кабачка. Неловкую паузу неожиданно разрядила Кларисса, предложившая всем кофе и печенье. Кельвин, пораженный тем, как быстро на этот раз приобретали независимость фантомы, знаком отозвал Атоса в сторону. Полетт не сопротивлялась: главное, что ее хозяин был неподалеку, а слышать, о чем он будет говорить с человеком, назвавшим себя Крисом, ей было неинтересно. И, хоть фантомы и не нуждались в еде, она охотно приняла из рук Клариссы чашечку с кофе. - Атос, ваш фантом умеет лгать? – без предисловий спросил Кельвин, став так, чтобы Полетт не смогла прочитать по губам, что он говорит, и знаком предложив Атосу стать лицом к окну. - Почему вы так решили? – граф кивком головы поблагодарил мадам дю Валлон, вручившей ему порцию кофе. - Она, судя по всему, назвалась вам выдуманным именем. - Это совсем невинная выходка. - Для любого, но не для фантома. Принято считать, что всю информацию о себе фантом получает от своего хозяина. Откуда она могла знать, как ее зовут на самом деле, если вы не знали ее настоящего имени. Или знали? – Кельвин заметно волновался. - Я услышал его впервые только сейчас, от Арамиса. - Так он знал ее? - Да, судя по всему. - Откуда? - На этот вопрос я отвечать не стану, Крис. Это касается только нас троих и никого более. И что за допрос вы мне тут устроили? – возмутился Атос. - Дело более чем серьезно, господин граф. Фантомы – это инструмент Океана, с их помощью он ищет пути общения с нами. Если гости получают информацию не только от своих хозяев, это уже новый шаг в эксперименте. Это может означать, что гости вступили в контакт друг с другом. - Согласен с таким допущением, но не вижу в нем ничего опасного. - Это выглядело так, словно ваш друг разоблачил эту Полетт. Она испугалась, значит, в ней живет не только ваша память, но и память Арамиса. Надо бы нам переговорить и с вашими друзьями, не заметили ли и они что-нибудь необычное в поведении или в словах своих гостей. - Мы все здесь: ничего не может быть проще. - Вы можете собрать их под каким-то предлогом так, чтобы их фантомы за ними не увязались? - Попытаюсь. Мне кажется, если мы будем у них в поле зрения, им этого уже будет достаточно. - Для меня поразителен факт, что они общаются друг с другом. В прошлое посещение каждый из нас постарался сделать так, чтобы члены экипажа не видели фантомов. Моя гостья нарушила это положение, вступила в контакт с одним из нас, с Сарториусом. Он был жесток с ней. - Они – это мы, - глухо проговорил Атос. – Насколько мы связаны, я еще себе не уяснил. - Я тоже не очень себе отдаю отчет в том, насколько мы зависим от них, но теперь начинаю испытывать сомнения: а самостоятельны ли мы в своих действиях, когда они рядом? Короче, назрел общий разговор, и каждый сможет поделиться своими наблюдениями. Зовите своих друзей. Но собрать в сторонке всю компанию оказалось невозможно. Кларисса никак не хотела отпускать Портоса даже на расстояние в пять метров, что отделяли библиотеку от кают-компании. Филипп, который с подозрением относился к Арамису, видя в каждом его движении попытку скрыться от него, просто подхватил д’Эрбле под руку, и этот дружеский жест сковал бедного Рене цепями. Непосредственнее всех оказались отец д’Артаньяна и Полетт, предоставившие своим хозяевам свободу действия. Старый воин вообще казался совершенно самостоятельной личностью; он не был случайным воспоминанием, он не был укором совести до такой степени, как это было у Арамиса. Он бы плоть от плоти своего сына и каждый его жест, каждое слово говорили о том, что это не фантом, не плод воспоминаний, а живой и полнокровный человек. Д’Артаньян явно был смущен таким положением дел, не зная, поначалу, как вести себя. Отец его ни о чем не расспрашивал, хотя, по воспоминаниям самого Шарля, был весьма любопытен. И теперь, на вопрос Кельвина ко всем: «Что необычного вы видите в поведении ваших «гостей?» - пожал плечами и, чуть скосив взгляд в сторону старого господина, пробормотал: - «Никаких вопросов ко мне о происходящем или о прошлом. Это не похоже на отца» - А что вы можете сказать, господин д’Эрбле? - Мой гость весьма последователен в своих действиях и упреках. Но это в рамках наших былых отношений, - неохотно ответил Арамис. - Что ж, это отвечает принятой модели поведения, - кивнул на его слова Крис. – А у вас, господин Портос? - Моя супруга всегда тяготела к кругам, где вращалась знать, - с шутливым полупоклоном в сторону Клариссы прокомментировал дю Валлон. – Ничего нового для меня она не сказала. - Остаетесь вы, господин граф. Что необычного нашли вы в своей гостье? - Факты, которые не могли быть ей известны от меня, но не были секретом от нашего друга, - ответил Атос, пристально глядя на Арамиса. – Нечто, что связывало нас троих, но не известно мне. Арамис сильно покраснел при этих словах графа. - Мы встречались с Мари, - назвал он настоящее имя девушки, - еще до знакомства с д’Артаньяном. Она хотела что-то вам сказать, Атос, искала возможность с вами встретиться. Я… я помог ей увидеть вас перед ее поступлением в монастырь. - Вот как… - Атос задумчиво посмотрел прямо в глаза Полетт, отчего она немедленно опустила голову. – Вот как! Я ничего об этом не знал, как и не знал, что она ушла в монахини. - Мне помог господин Арамис, - смущенно пролепетала Полетт, потом вдруг коснулась шеи, на которой блестела тонкая золотая цепочка. – Это память о вас, господин Атос. Вы мне ее передали через вашего друга в тот последний вечер, что я провела в миру. - Я передал тебе эту вещицу? – Атос с сомнением перевел взгляд на Арамиса, безуспешно пытаясь вспомнить что-то подобное. – Ты ничего не путаешь? Девушка с жалкой улыбкой смотрела на него и отрицательно покачивала головой. - Я не могла забыть или перепутать что-либо, если это связано с вами, - отчаянно краснея, но храбро глядя прямо в лицо Атосу, заявила Полетт и продолжила, прежде чем граф успел ей помешать: - я вас любила и люблю, господин Атос. Наверное, если бы ему дали пощечину прилюдно, Атос точно также принял это оскорбление, как принял это признание. Он так побледнел, что друзьям показалось: еще минута, и граф де Ла Фер свалится без чувств. Сознание, что он абсолютно беспомощен в этой ситуации, душило его невозможностью утолить свою ярость. Бесстыдство, с которым эта бывшая шлюшка выказала свою любовь, тут же напомнило о миледи. Что это за проклятие такое на его голову: быть целью для продажных женщин? Будь он один, он, наверное, завыл бы сейчас волком, но вокруг были люди и фантомы, и ему не оставалось ничего другого, как с силой рвануть ворот комбинезона. Ткань, рассчитанная и не такие усилия, выдержала, а боль от впившегося в шею воротника, отрезвила. - То, что было – было давно, Полетт, - медленно, взвешивая каждое слово, - заговорил Атос. – Ты лишь повторяешь то, что осталось в тебе от прошлой жизни. Ты – другая, пойми это, и не стоит себя мучить тем, что занимало мысли совсем другой женщины. - Вы меня не любили, вы меня презирали: ту, что я была раньше, я это знала и понимала. Но если вы считаете меня другой, то почему вас обижают мои слова теперь? Я не могу понять вас, господин Атос. - Да он сам себя не может сейчас понять, Полетт, - вдруг весело загремел Портос. – Наш Атос отходчив, не бойтесь! Он подумает, и поймет, что слишком строг с вами. Я ведь помню тебя, малышка, - вдруг сообщил он шепотом, и тут же охнул от ощутимого удара в бок, который получил сухим, но крепким кулачком Клариссы. – Да, помню, - он решительно схватил за руки супругу, - но это было до знакомства с вами, дорогая. И не надо мне устраивать сцены ревности, все это было невообразимо давно. Вмешательство Портоса оказалось, как никогда, к месту: Атос успел полностью взять себя в руки, и обратить внимание на старого д’Артаньяна. Старик смотрел на разыгравшуюся сцену с улыбкой, собравшей вокруг его глаз множество лучиков-морщинок. Заметив, что Атос смотрит на него, он чуть склонил голову в поклоне и жестом руки пригласил графа к себе. Атос не стал делать вид, что ему негоже идти кланяться фантому. Поведение гостей с поразительной скоростью приобретало полную автономность от людей и все больше напоминало поведение настоящих разумных существ, независимых в суждениях и поведении. - Господин граф де Ла Фер? – старый вояка протянул сухую, но еще очень крепкую руку, Атосу. – Рад с вами познакомиться. Сын мне успел много рассказать о вас, - и, увидев, что граф нахмурился, предупредил его опасения: - Ваши поступки, ваше положение и то, как вы заботились о нем – все это дает мне право испытывать к вам самое искреннее расположение. - Ваши похвалы не заслужены мною, - без тени улыбки ответил граф. – Я всего лишь человек, и человек грешный более, чем кто-либо из присутствующих здесь людей или, уж простите меня, фантомов тех, кто был некогда частью нашей жизни. - Вы строги к себе, граф, но именно об этом и говорил мне Шарль. Простите, что я даю вам совет, вы вольны не следовать ему, но эта бедняжка пошла по неверному пути не из прихоти, и не из корысти. Жизнь заставила ее торговать собой и, не помоги ей ваш друг, она очень скоро окончила бы свои дни. А ведь она совсем молода. - Публичной девкой становится не всякая девушка, попавшая в тяжелую ситуацию, - не скрывая своего неудовольствия ответил Атос. - Согласен, но мы же не знаем, что заставило ее так поступить. - Она не первая такого рода и не последняя. Женщины ищут пути устроиться повыгоднее. - Их можно в этом упрекнуть? - Да! - Вы очень строго судите женщин, ваше сиятельство! - Они этого заслуживают! – Атос начал сердиться, он не привык к таким разговорам, к тому же направление беседы плавно уводило их в сферы, которые граф не собирался обсуждать ни с кем. - Вы осуждаете девочку за то, что она вас любит? - Это ее дело, но кто ей дал право говорить об этом окружающим? - Она смелая девушка. - Наверное. Но я никому не позволю, даже отцу моего горячо любимого друга, судить о моей личной жизни. Поступки этой девушки не были вызваны моим недостойным в отношении ее поведением. Если ей взбрело в голову, что у меня есть к ней какие-то чувства… что же, мне искренне жаль, что она так заблуждается! Старик вдруг стал очень серьезным. - Мы все четверо знаем, кто мы. И мы отдаем себе отчет, как вы должны принять нас. Мы посредники. - Это мы знаем. Чего же хочет тот, кто послал вас? - Он хочет понять, что значат эмоции, что такое совесть и какие чувства движут человеком. - Поэтому он копается в нашем прошлом? - Он предполагает, что прошлое движет настоящим в жизни такого эмоционального существа, как человек. У всех у вас воспоминания стали реальностью, только реальность эта у некоторых… - Довольно! – Атос встал. – Я почитаю вас, как видимость батюшки моего друга, но я не могу согласиться с тем, чтобы мной манипулировали таким образом, даже в интересах контакта с чужим разумом. Чего вы от меня хотите? - Снисхождения к этой несчастной. - И что я, по-вашему, должен сделать? - Не отталкивать ее. - Вы понимаете, что вы мне предлагаете? – изумился Атос. – Я должен согласиться на связь с женщиной, к которой не испытываю никаких чувств? Вы предлагаете мне использовать ее так же, как использовали ее в том заведении, откуда она ушла в монастырь? Воистину, Океан ничего не понимает в человеческом характере! – Атосу очень хотелось задать вопрос об Арамисе и его принце, но это было бы вмешательством во внутренний мир друга, а такое себе граф позволить не мог. – Я думаю, на этом наш разговор можно считать законченным, и я позволю себе откланяться, - по -военному щелкнув каблуками и склонив голову в поклоне, бывший мушкетер отошел в сторону, ища глазами свою спутницу. Полетт, увидев, что он направился к дверям, тотчас же оставила Филиппа, который страшно расстроился, видя, что она, словно собачка, последовала за Атосом. Что-то похожее на ревнивое сожаление, промелькнуло на его лице, но голос Арамиса вернул его к реальности. - Я ухожу к себе. Вы остаетесь в библиотеке? - Нет, я следую за вами, - и торопливо кивая присутствующим, бледная тень королевского брата поспешила за д’Эрбле.
Лея: Stella, спасибо! Настораживающие моменты, говорящие о скорости очеловечивания фантомов stella пишет: Кельвин, пораженный тем, как быстро на этот раз приобретали независимость фантомы, stella пишет: Фантомы – это инструмент Океана, с их помощью он ищет пути общения с нами. Если гости получают информацию не только от своих хозяев, это уже новый шаг в эксперименте А уж отец дАртаньяна, ИМХО, - Человек (с большой буквы ), превосходящий "молодежь" добротой и мудростью Помните этот момент из "Соляриса"? Его (Гезе, отца "соляристики") лицо было так похоже, не чертами, а добросовестной старомодной рассудительностью, на лицо моего отца, что в конце концов я уже не знал, кто из них смотрит на меня Полетт, ИМХО, - нечто вроде "перевертыша" миледи: если последняя - монахиня, ставшая преступницей, то первая - девушка с благородным сердцем, попавшая на панель отнюдь не в силу своей распущенности и в конечном итоге оказавшаяся в монастыре Вспомнилась также оценка миледи и Кэтти юным дАртаньяном из ТМ: Д'Артаньян смотрел поочередно на этих двух женщин и вынужден был признать в душе, что, создавая их, природа совершила ошибку: знатной даме она дала продажную и низкую душу, а субретке — сердце герцогини А ведь и для Атоса чистота и грязь души были очень важны. Трагедия лишила его обычной проницательности и интуиции?
Кэтти: stella , получается у тебя,что фантомы прекрасно осознают, что они часть познающего разума Океана. Он через них хочет понять человеческие эмоции. Раз у фантомов есть разум- они существа разумные, можно сказать, что личности, которые связывают с " хозяином" только испытываемые тем по их поводу эмоции.
Черубина де Габрияк: Рефлексы, однако, у их сиятельства.
Орхидея: Мне нравится, как получается эта истории с Солярисом. У Портоса "гостья", на мой взгляд, наиболее очевидная. Её можно было предположить, как вариант. У остальных друзей фантомы более неожиданны, но в то же время тоже логичны. Это то, что сидит в головах не на поверхности, а глубже. А устами д'Артаньяна-отца, возможно, смог бы глаголить и сам Солярис.) Но особенно интересно мне, как и следовало ожидать, про Арамиса.
stella: Глава 8. Ревность Мрачная сосредоточенность Филиппа не укрылась от Арамиса, как не укрылось и то, что он не отходил от Полетт. И не остался незамеченным д’Эрбле и разговор Атоса с фантомом д’Артаньяна-старшего. Зайдя в каюту, Филипп, не говоря ни слова, уселся в углу и уткнулся в первую попавшуюся книгу, которую достал с полки, открыл на титульном листе, и так и оставил. Своим острым зрением Арамис рассмотрел, что это за книга: «Введение в Соляристику. Гипотезы и факты» «Дело плохо», - подумал бывший епископ ваннский. – «Моего гостя я уже не интересую, его занимает другой предмет. Это не стоило бы особого внимания, но, если этот интерес – женщина и, вдобавок, это женщина, пришедшая с Атосом, это грозит неприятностями.» А принц и не думал выходить из состояния мрачной задумчивости, в которую впал. Его поведение уже ничем не напоминало зависимого фантома, у него появились свои предпочтения, и это резко отличало его и теперешних гостей от тех, кого преподнес им Солярис в первый раз. - Скажите, господин д’Эрбле, вы знаете, что могло связывать вашего друга с этой девушкой, с Полетт? – после некоторого колебания спросил Филипп. - Вы спрашиваете меня о том, о чем вы сами должны знать? – удивился Арамис. - Мне известно только то, что касается вас и меня, - сухо ответил принц. – Есть ли какая-то связь между господином Атосом и девушкой? - Если Полетт появилась именно у него, то, наверное, должна быть. Но мне об этом ничего не известно. - Вы ведь знали, что она его любит? - Мало ли что может вообразить себе молодая женщина: могла увидеть на улице и влюбиться, - пожал плечами Арамис. – Женщины любят искать объект для любви в мечтах. - А не мог он ее увидеть в другом месте? В заведении, где можно на время воспользоваться женщиной? – продолжал допрос Филипп, не обращая внимание на то, что его хозяин теряет терпение. - Ваше высочество, вы переходите границы дозволенного для дворянина! – попытался его урезонить Арамис, но Филиппа уже не интересовало ничего, кроме истины. - Ваш друг оскорбил Полетт, это я понял едва ли не с первой минуты их появления. У девушки очень несчастный и зависимый вид. - Все вы, гости, зависите от нас, от нашего контакта с вами, - возразил ему Арамис. - Ошибаетесь, мы такими более не являемся. Мы получили от вас все, что вы могли нам дать, и теперь у каждого их нас есть свое представление о людях. Мы можем существовать без вас, и с каждой минутой наша общая пуповина истончается все более и более. Наше поведение уже не следствие вашего представления, а зависит только от того, что происходит здесь, на станции. Мы полностью автономны, и готовы к контакту между людьми и Океаном. - А знаете ли Он, с кем имеет дело в нашем лице? – вкрадчиво поинтересовался Арамис, чье красивое лицо исказила гримаса гнева. – Знает ли он, что мы придуманы людьми? - Что вы имеете в виду? – в голосе принца появилась настороженность, он с тревогой взглянул на Арамиса. - Это не тайна, но я не уверен, что вы сумеете правильно понять, почему люди пошли на этот эксперимент. Океан Соляриса ищет точки соприкосновения с человечеством Земли. Понять нас – его цель. Но он – такое же порождение фантазии, как и Кельвин, и как мы – четверо друзей. Существам, рожденным фантазией человека, проще понять и принять друг друга, чем рожденному на Земле и рожденному на просторах Галактики. Вы понимаете меня, принц? - Кажется, понимаю, но вряд ли это что-то изменит. Меня волнует судьба Полетт; я люблю ее. Ваш друг её погубит, он ее презирает. - У моего друга достаточно причин не любить женщин, - все еще сдерживаясь, возразил Арамис. - Нет такой причины, чтобы из-за одной ненавидеть всех, - на это нечего было возразить, и Арамис ограничился молчанием. - Я должен поговорить с господином Атосом, - Филипп был одержим своей мыслью, спорить и что-то доказывать ему не имело смысла, а как помешать, Арамис не знал. Филипп страшил его именно своей непредсказуемостью, в его ревности было слишком много человеческого, и понять, что Атос совершенно не собирается участвовать в этой дурацкой разборке, унижающей его достоинство, он не мог, а, скорее всего, и не желал. – Я бы хотел, чтобы вы присутствовали при этом, - тон принца был едва ли не приказным, и это насторожило Арамиса еще больше. - Я пойду с вами, ваше высочество, не только потому что вы все же еще нуждаетесь во мне, но и потому, что хочу предупредить все те недоразумения, которыми чревата эта разборка. - Что вы хотите этим сказать? - Только то, что вы не знаете господина графа так, как знаю его я. Граф человек сдержанный и справедливый, но и у его терпения есть границы, и лучше их не переходить, монсеньор. - Граф вызовет меня на дуэль? - Какая дуэль на Солярисе, подумайте сами! - Да, вы правы, - принц задумался. – Но я обязан поговорить с ним, я имею право требовать… - Простите, но здесь вы не имеете права что-либо требовать! – Арамис все же сорвался, хотя ему и удалось облечь свой гнев в вежливую форму. – Здесь каждый – сам себе хозяин. - Здесь хозяин один – ОН. - Не надо наделять Океан функцией Господа нашего! – в Арамисе проснулся священник. – Не надо забывать, что и он, и мы, и Кельвин – всего лишь плод человеческой фантазии! – и увидев, как сдвинул брови фантом, тихо и неожиданно рассмеялся. – Да, это уязвляет ваше самолюбие, ваше высочество, но увы, это факт. Пусть вас утешит то, что в этом мире, придуманном или настоящем, ничто не исчезает. Вы, по крайней мере, бессмертны, пока этого хочет Океан. - Откуда у вас такие данные, господин д’Эрбле? - Неужто вы думаете, принц, что все так рады своим гостям? – в голосе Арамиса прорезались вкрадчивые нотки. - Вы хотите сказать, что вы пытались избавиться от нас и вам это не удалось? - Ваше посещение – не первое. Я полагал, что вам это известно, - нахмурился Арамис; он начал испытывать смутное беспокойство. – Ваше существование всецело зависит от того, какую задачу ставит вам Океан. - Он дал нам полноту чувств, - почти с пафосом заявил принц. - С этим я не спорю. - Но вас это страшит? – Филипп бросил на Арамиса быстрый взгляд. - И восхищает. - Судя по вашему лицу – скорее пугает, - хмуро заметил Филипп. - Не скрою. И лишь в силу того, что вы вообразили себе что-то насчет моего друга. - Ваш друг не уважает чужие чувства, - с горечью заметил фантом. - Мой друг ничего не знает о ваших чувствах, монсеньор. Я думаю, что ему будет проще признать их, если вы освободите его от присутствия этой женщины. - Разве может быть обузой любящий человек? – горечь прошлого сквозила в этом вопросе. - Увы, может, если это чувство не разделено, - теперь уже и Арамис опустил голову. Воспоминания с неожиданной силой нахлынули на него. - Как бы то ни было, но раз я собрался поговорить с соперником, я своего решения не изменю, - Филипп выжидающе посмотрел на Арамиса. – Вы идете со мной? - Атос вам не соперник, - тяжело вздохнув, Арамис последовал за своим фантомом.
stella: Глава 9. Объяснения У Полетт не хватило выдержки: она заявила Атосу, что Филипп признался ей в любви. Ничего более дикого Атосу еще не приходилось слышать. - Так быстро: не успел увидеть – и уже влюбился? И что же он тебе предложил? – не удержался он от иронии. - Я боюсь за вас, господин, - опустила глаза девушка. - И напрасно. Что он может мне сделать? Вызвать меня? Он принц крови, близнец короля, которому только злая судьба не дала трон. А кто я? - Принц? – побелела Полетт. – Меня любит брат короля? - Любит ли, вот вопрос, - улыбнулся Атос ее потрясенному виду. – Полетт, очнись, наконец, пойми разницу между своим положением и положением тех мужчин, что посещали тебя в «Серебряном горшке». И пусть твоя вина в том, что привело тебя в это заведение, была не так велика, твой образ жизни заставлял смотреть на тебя, как на изгоя. - Это вы очнитесь, сударь, - вдруг дерзко бросила она в лицо своему кумиру. – Очнитесь, и поймите разницу между моим положением тогда и теперь. Вы стыдитесь меня, стыдитесь себя, неужели стыдитесь и того, что были просто мужчиной? Если вам кто-то сделал гадость, это еще не значит, что гадость сделали все. – Полетт сильно побледнела, но продолжала – Женщины не все одинаковы, и одна не в ответе за всех. Вину какой-то красавицы, которая сделала вам больно, вы хотите возложить на всех? Я не приму вашего обвинения, но и не стану обвинять всех мужчин, которых я принимала. В конце концов, каждый в ответе за себя. Я бежала от отца, потому что знала, что он убьет меня, если узнает, что меня… - Полетт замолчала, с испугом глядя на Атоса. - Откуда ты знаешь свое прошлое, если оно не известно мне? – тихо спросил граф, крепко беря ее за запястье. – Кто тебе рассказал об этом? Арамис? - Это знал не только он, это известно было и моему первому хозяину, в «Серебряном кубке». - Странно, - пробормотал Атос, обращаясь, разумеется, к себе самому, а не к Полетт. – Как странно! Фантом получает информацию из нескольких источников даже без прямого контакта? Хорошо, - вернулся он к своей собеседнице. – Раз уж мы оказались с тобой в таком незавидном положении, скажи, чего ты ждешь от меня? - О взаимности я не смею и мечтать, господин Атос, но хотя бы снисхождение я могу от вас получить? - робко пробормотала девушка. - Снисхождение? Ты думаешь обо мне лучше, чем я есть на самом деле, - покачал головой граф, словно сожалея о самом себе. – Мне жаль тебя, твою загубленную жизнь, но что я могу поделать? Каждому из нас суждено пройти свой путь до конца. - В той жизни я прожила в монастыре еще несколько лет, и все равно умерла молодой от грудной болезни. - Ты помнишь об этом? - Да, и не думаю, что было кому знать об этом из тех, кто здесь присутствует. - Вы, фантомы, все больше очеловечиваетесь, - граф рассматривал теперь Полетт совсем иными глазами. - Ты боишься этого? - Это уравнивает наши позиции…- Атос не договорил, в дверь постучали, и он пошел открывать. На пороге стоял Филипп, а за его спиной маячило удрученное лицо Арамиса. - Ваше высочество… - с едва уловимой усмешкой на губах Атос поклонился принцу так, как кланялся особам королевской крови: с почтением, но без подобострастия. - Граф де Ла Фер, в прошлом просто Атос? – Филипп принял вызов, теперь он был для всех принцем крови. – Я хотел видеть вас, но подумав, решил вас навестить, не прося зайти в наши с епископом апартаменты. - Я слушаю ваше высочество. - Речь пойдет об одной девице, Полетт. Да, именно о той, что сейчас стоит рядом с вами. Это ваша женщина, как бы вы ни отрицали это. Она пришла от вас и к вам, но, видимо, является для вас помехой. - Ваше высочество желает мне что-то предложить? – без обиняков спросил Атос. - Да. Я люблю эту женщину. - А эта женщина, любит ли она вас, монсеньор? – вопрос был как выстрел в упор. - Мы можем спросить ее саму: благо, она слышит нашу беседу. - Полетт, вам придется ответить на вопрос, - Атос взял девушку за руку и подвел к принцу. – Надеюсь, вы вполне можете уже существовать без меня. - А я даже и пробовать не хочу. Я без вас умру, это я точно знаю, - Полетт резко развернулась, уходя от протянутой руки Филиппа. – Мне не нужна королевская любовь, я вас люблю, сударь. И пусть я могу без вас существовать, я не хочу жить вдали от вас. Принц смертельно побледнел: его отбросили, как несуществующего, его признание не сочли достойным, и какой-то дворянин, презирающий женщин, в глазах этой девушки важнее и ценней его, рожденного когда-то на престоле. Мысль эта была невыносима, невыносима настолько, что ему захотелось кровью решить это противостояние, но мысль о собственном самоуничтожении показалась ему куда уместнее. Если он не может решить эту проблему, он может решить, что делать с собой. Еще одного унижения он не переживет. Надо сказать, что Атос все же не мог заставить себя воспринимать фантомов, как реальных людей. Поведение Полетт и Филиппа поставило его перед малоприятным фактом: эти двое всерьез говорят о любви, а извечный треугольник любовных отношений неизвестно как решить. Присутствие Арамиса в каюте тоже не могло помочь – скорее мешало ему найти выход. - Полетт, - мягко начал он, - но ведь я не могу оставаться на станции вечно, а вы не можете отдалиться от нее даже на небольшое расстояние. Не лучше ли все закончить сейчас и здесь? - Закончить? Что вы подразумеваете под этими словами? – девушка испугано посмотрела на него. Она так побледнела, что веснушки на коже выступили россыпью темных точек. - Давайте объяснимся, - предложил Атос. – Полетт, мне жаль, но я не могу разделить вашего чувства по многим, и достаточно объективным причинам, о которых я бы не хотел здесь говорить. Монсеньор, я уважаю ваше стремление доказать свою любовь находящейся здесь женщине, и готов вам помочь в этом. Полетт, мне бы хотелось, чтобы вы прислушались к принцу: он влюблен и готов ради вас на все. - Господин Атос, но я не нуждаюсь ни в чьей помощи, - недовольство принца прорвалось в неожиданно высоком тембре голоса, непроизвольно он сжал кулаки, подавляя гнев и не очень представляя, как же достойно ответить на предложение графа. – Я способен объясниться и сам. При этих его словах Атос с поклоном отошел как можно дальше, предоставляя инициативу Филиппу. Какая-то сторона его сознания при этом отмечала всю абсурдность ситуации, завязавшуюся у него с двумя фантомами. Филипп краем глаза следил за своим соперником, хотя граф не желал признавать себя конкурентом в таком тонком и серьезном деле, как соперничество в любви. Эта, внезапно пробудившаяся любовь к падшей женщине не казалась принцу чем-то кощунственным, недостойным. Насколько действия его были спонтанны, не заказаны тем, кто посылал фантомов: вот что интересовало Атоса. Не была ли Полетт просто-напросто приманкой, чтобы смоделировать определенную ситуацию и вызвать реакцию на нее человека? Граф чувствовал себя сейчас, как подопытный кролик, на которого устремлены глаза любопытных вивисекторов. Чтобы отвлечься от того, что происходило у него за спиной, Атос подозвал Арамиса, который молча, но очень внимательно, следил за всеми, и поднял жалюзи, надежно отгораживавшие окна станции от пламенеющих солнц Соляриса. И тут же невольно отшатнулся от стекла, когда длинный язык Океана, казалось, лизнул поверхность парящего в атмосфере планеты огромного металлического кита. - Черт побери, что это Он так разбушевался? – Арамис тоже отступил на шаг назад, чувствуя, как сдавило виски и учащенно бьется сердце. - Подглядывает и делает выводы, - без тени насмешки прокомментировал Атос. - Господин д’Эрбле, вы же лицо духовное? Не смогли бы вы обвенчать нас с Полетт? – чудовищность просьбы повергла друзей в шок, какое-то время они даже не могли и слова вымолвить. - Обвенчать? Вас? – Арамис растерянно посмотрел на фантомы, потом на Атоса. – Вы говорите это совершенно серьезно? Я могу это сделать, хотя, скорее всего, был Римской курией лишен сана. Обряд все равно будет действителен. Однако, это будет выглядеть более чем странно. - А что странного вы видите в моем предложении? – у Филиппа задрожали губы. - А разве вы оба исповедуете католическую веру? – попытался помочь другу Атос. – И верите ли вы вообще в Господа нашего? - Мы? – фантомы переглянулись, вопрос оказался слишком сложен для тех, чьим хозяином и богом был мозг Соляриса. – А разве это так важно? – принц растеряно уставился на Атоса и Арамиса. - Несомненно, - бывший епископ воспрянул духом, почувствовав верное направление. – Я, как лицо духовное, заключая брак должен быть уверен, что супруги будут жить в истинной вере. Полетт, сдавшейся перед напором, с которым принц требовал от нее взаимности, увидела лазейку, позволявшую ей избежать постылой связи. - Я не уверена, что это возможно, - подхватила она забрезживший спасительный луч. – Мои родители были гугенотами. - Откуда это вам известно? – Арамис задал свой вопрос чисто инстинктивно, и только потом посмотрел на Атоса, который сдвинул брови, что-то мучительно вспоминая. - Она что-то рассказывала мне тогда, в «Кубке», - неохотно пояснил он. – Что-то о своих родителях. Как бы то ни было, эти россказни отложились у меня где-то в глубине памяти. Арамис, эти создания намного сложнее, чем нам представлялось, от них можно ожидать всего, что угодно. - Да, рассказывала, - подхватила молодая женщина. – И вы слушали, и запомнили. – Видите, я вам совсем не безразлична, вы не хотите признать это, сопротивляетесь, готовы отдать меня этому человеку, только чтобы забыть меня. Но у вас не получится, господин мой! Никогда не получится забыть меня, - она замолчала на мгновение, лицо стало, как неживое, она вся ушла в себя, слушая какой-то внутренний голос. – Хорошо, можешь отдать меня этому принцу, а я все равно приду к тебе, - странная улыбка осветила ее лицо. – Все равно приду, скоро ты в этом убедишься. - О чем это она? – напряженно думал Атос, пока Арамис, не в силах скрыть иронической улыбки, сочетал браком чудовищную пару. – Это была угроза, но в чем ее смысл? Очень скоро он убедился, что это – не просто слова.
stella: Глава 10. Предположения Граф не стал дожидаться окончания обряда, круто развернулся и покинул каюту. К его огромному удивлению, Полетт не последовала за ним, и Атос отправился разыскивать Кельвина, все еще не веря, что освободился от своего фантома. Психолога он нашел в каюте, больше похожей на уютный кабинет какого-то литератора. Все здесь говорило о Земле: стереопейзажи на стенах, фолианты в тяжелых, тисненных золотом, переплетах, бархатная занавесь, отделяющая мир Земли от заоконного Соляриса, фотография молодой прелестной женщины над диваном – все свидетельствовало о том, что хозяин, вне работы, старается хотя бы мыслями быть на родной планете. - Хотите кофе? – вместо приветствия Кельвин кивнул на турку, от которой исходил умопомрачительный запах. – Я себе готовлю кофе по всем правилам. Не люблю эту кофемашину, - он кивнул в сторону дивана. – Присаживайтесь. По вашему лицу и по тому, что вы в одиночестве, предполагаю, что произошло что-то экстраординарное. - Именно! – Атос пожал плечами, удивляясь тому, что случилось. – Арамис обвенчал Полетт и Филиппа. Крис нащупал за собой стул и медленно сел. - Что сделала ваш друг? - Вам не почудилось, Кельвин. Арамис был вынужден обвенчать эту парочку по настоянию принца. - И девушка согласилась? – все еще не веря в случившееся, спросил Кельвин. - Согласилась. - Вы пришли без нее. Значит, она более не нуждается в вас! - Если бы это действительно было так! Но, увы! Я не могу поверить в такое чудо, в особенности после ее слов. - Она вам угрожала? - Похоже на то. Она пообещала вернуться. - Ждите дубля, - глухо пробормотал Кельвин. - Что это значит? - Только то, что Он распорядится по-своему. Филипп получил свою Полетт, а вам придется иметь дело со вторым экземпляром. - Откуда у вас такие данные, Кельвин? - Из прошлого опыта, Атос. Каждый из нас пытался избавиться от своего фантома, отсылая его на ракете на орбиту. Вне Соляриса фантомы были нестабильны и исчезали. И каждый раз мы получали взамен дубля. Они – бессмертны, потому что Океан строит их не на земной основе, а где-то на уровне нейтрино. Сарториус брал кровь у Хари. Электронный микроскоп оказался бессилен – слишком глубоко в недра материи уходило строение клеток у этих существ. Нейтрино удерживались только в пределах поля Океана, уже на орбите планеты они ослабевали настолько, что созданный организм был нестабилен. Видимо, Океан нашел выход из положения, и фантомы не нуждаются в хозяине. Последнее время мне все чаще приходит на ум мысль, что пора заморозить проект, а еще лучше было бы свернуть его вообще. – Он замолчал, и занялся туркой с кофе, чтобы не упустить момент, когда кофе начнет закипать. – Я очень надеялся на то, что Он вернет мне Хари. Только в надежде на это чудо я и сижу на станции. Но теперь я вижу, что ничего хорошего из этого ожидания не родится. Мы столкнулись на Солярисе с силой, с которой нет смысла устанавливать контакт: у нас нет и не может быть ничего общего с этим созданием. Кофе закипел, Кельвин нервным движением отдернул турку, так что пена перелилась через край. Он налил кофе в изящную фарфоровую чашечку, взглядом спросив, бросать ли сахар, и протянул графу. Атос так же знаком поблагодарил его, отпил глоток, кивком подтвердив, что кофе великолепен, и отставил полупрозрачную чашку на столик. - Я не могу судить о том, о чем имею самое поверхностное впечатление, Кельвин, но мое предчувствие говорит о том, что ничего хорошего из этой затеи с нами не выйдет. И, если то, что открыл ваш Сарториус правда, мы рискуем исчезнуть вместе с фантомами. Если Океан способен создать такие существа, что стоит ему избавиться от нас, раз уж он сумел так глубоко проникнуть в сущность человека. А ведь мы, четверо, тоже можем быть названы весьма условно людьми, - добавил Атос с горечью. Кельвин с сочувствием посмотрел на француза: зависимость от чьей-то воли тяжело сказывалась на поведении этого человека. Раньше Крис как-то не задумывался об этой стороне существования четверки бывших мушкетеров, а теперь оказывалось, что быть в чужой воле тяжко для Атоса не только потому, что он горд и независим по своей природе, но особенно потому, что зависит он сейчас от нечеловеческого существа. - Вы верите в Бога, Атос? - Кельвин коснулся его руки. - Верю всем своим существом, Кельвин. - А если Бог и есть разум Соляриса? - Исключено! - Отчего же? Ведь Солярис создал людей, как и Господь. - Но он, создав то, что в подспудных мыслях людей, выпустил в мир не свободного человека, а прибор для измерения человечности в человеке. И хорошо, если не того, кто будет контролировать человечество без любви Господа к человеку, - медленно, проверяя сказанное вслух, пробормотал граф. – Вы правы, Крис, пора сворачивать этот эксперимент, он и так зашел слишком далеко. Вряд ли кто-то станет интересоваться нашим мнением всерьез, но мне кажется, что и Арамис и даже д’Артаньян уже не испытывают особого восторга от присутствия своих фантомов. - А Портос? - А вот тут я не могу вам ответить однозначно: я никогда не говорил с Портосом о его женитьбе, хотя с его супругой виделся неоднократно. Портос, мне кажется, доволен ее появлением. Возможно все, и я очень опасаюсь, что у нашего друга будет совсем не та реакция на конец эксперимента, которой бы нам хотелось. - Наверное, вы правы, Атос. Что вы думаете делать? – Кельвин допил кофе и встал, чтобы поставить чашку в мойку. - А что я могу сделать? Ничего. Только ждать. И переговорить с друзьями, - меланхолично предложил Атос. - Поговорите! Подготовьте их к тому, что все может закончиться. - Кельвин, а как вы собираетесь это все закончить? Как вы можете донести до Океана, что мы более не желаем вступать в контакт? - Он сам сделает выводы из нашего поведения. - Какие, Кельвин? – в голосе графа отчетливо прозвучали нотки безнадежности. - Он увидит, что мы перестали вмешиваться в то, что творят фантомы. - Вы предлагаете все пустить на самотек? – Атос встал, на ходу допивая кофе. - Я предлагаю дать понять фантомам, что они должны иметь дела друг с другом, а не с нами. Замкнуть их друг на друга. - Как? - Полетт и Филипп – уже одно звено. Полетт не нравится госпоже Портос. А батюшка нашего гасконца, похоже, самый главный у них – вот пусть он и займется конфликтом. Атос поморщился: свары и интриги были ему отвратительны. - А если явится еще один дубль Полетт, что будет тогда? – устало спросил граф. - Посмотрим. Думаю, сегодня вы его и заполучите, Атос. - В таком случае буду его ждать. Все равно у меня нет выхода, - Атос тяжело вздохнул. – Пойду выселять эту парочку из своей каюты. Пусть ищут себе другое гнездышко, - подвел он итог беседы. – Я чертовски устал от всего этого.
stella: Глава 11. Дубль К собственному радостному изумлению, Атос не застал у себя молодоженов. Но, откровенно говоря, его совершенно не волновало, где они нашли для себя пристанище, ему куда важнее было побыть в одиночестве и поразмыслить, что может их ожидать. Незаметно он уснул: сказалось напряжение, в котором он находился с момента появления Полетт. Среди ночи он проснулся: ему почудилось, что в каюте кто-то есть, и совсем рядом послышалось чье-то дыхание. - Мари, - пробормотал он, думая о невероятно далекой ночи в доме деревенского кюре. - Я здесь, милый, - отозвался чуть хриплый со сна женский голос. Наверное, трубный глас, сзывающий грешников на Страшный суд, не оказал бы на Атоса такого действия, как этот тихий и нежный голос. Он подскочил на постели, мгновенно очнувшись от остатков сна и ударил ладонью по клавише ночника. Лампочка в ответ осветила голубоватым призрачным светом белое лицо Полетт, ее рыжие кудри в свете ночника заиграли всеми оттенками зелени. Она лежала на краю постели, одетая в то самое ветхое платье, в котором он увидел ее тогда, в «Железном горшке». Это было страшно, страшно настолько, что у него перехватило горло. - Что с тобой, милый? Я тебя напугала? - Она участливо протянула руку, чтобы стереть капли пота у него со лба, но Атос отпрянул от ее руки, как от змеи. Женщина встала с кровати и попыталась распустить шнуровку платья, но у нее ничего не получилось. Тогда она, ни секунды не колеблясь, рванула его у ворота и ткань расползлась, как намокшая бумага под пальцами ребенка. Атос, уже по первой Полетт знавший, какая для этого нужна сила, молча наблюдал за ее действиями. Платье упало, под ним обнаружилось исхудавшее бледное тело, один вид которого мог отбить всякое желание у мужчины. Странно, но первый экземпляр был, по сравнению с этой женщиной, куда более соблазнителен. Эта же казалась привидением рыжеволосой Мари, которую он когда-то, совсем недолго, знал. И она не вызвала у него ничего, кроме отвращения. Эта Полетт его не упрекала, она молча приблизилась, и Атос почувствовал, что у него волосы на голове зашевелились: намерения этого существа не вызывали сомнений, и он сделал первое, что пришло в голову – отдернул штору и впустил багровый свет Океана в каюту. До него даже не дошло, что жалюзи были открыты, хотя с наступлением ночи они автоматически опускались, и поднять их можно было только нажатием кнопки. Океан смотрел на них; взгляд, проникающий в самую глубину человеческого естества, в душу, заставил тело покрыться липким потом. В этом взгляде не было ничего человеческого, он копался в воспоминаниях человека, перебирал их, как жемчужины в шкатулке, перелистывал картины прошлого, как страницы огромной книги, что-то отбрасывал в сторону, как ненужное, что-то складывал, сопоставлял. Атос чувствовал, что умирает, умер, и смотрит со стороны, как некто непостижимый изучает его жизнь и препарирует его душу. Эта пытка вызвала в нем протест, бунтарская душа не могла сдаться на милость чужеродного, в сущности своей, влияния. Таким же резким движением он задернул штору, опустил жалюзи и подхватив лежащий в ногах постели халат, не спеша накинул его. - Что тебе нужно, Мари? Чего добиваетесь вы, фантомы? – разве что по голосу можно было понять, как страшно Атос устал. Женщина посмотрела на него с тоской. - Разве ты еще не понял, что я хочу быть с тобой. Всегда быть рядом. - Это невозможно, - глухо ответил Атос. – Я скоро улетаю с Соляриса. А ты останешься. - Ты ошибаешься, теперь я уже могу следовать за тобой повсюду, - в ее улыбке почудилось графу что-то хищное. – У тебя ведь все равно нет женщины, так что моя совесть будет чиста: я никому не причиню боли. Мораль – и парижская шлюшка: это было трудно, невероятно трудно совместить, но эти создания получили слишком много информации о человеке, и теперь начали оперировать и такими понятиями. Когда о человеколюбии начинают говорить порождения чужого разума, есть только два пути: либо поддержать диалог, либо полностью отказаться от общения. В первом случае можно дойти до момента взаимного понимания, во втором – утратить доверие. - Я думаю, что этот разговор бесполезен. К тому же я страшно хочу спать, - и Атос решительно забрался под одеяло. – Спокойной ночи! – бросил он через плечо, нимало не заботясь о том, где пристроится его очередная гостья, которая во сне не нуждалась вообще. «Черт побери, все это мне изрядно надоело!», - успел подумать он перед тем, как окончательно отключиться от реальности. Но оставались еще сны, и тут ни один человек не способен властвовать над собой.
stella: Глава 12. Финал Теперь Океан взялся за них основательно. Никто не мог сказать, как мыслит это порождение эволюции, но люди пытались систематизировать те конструкции, которые непрерывно строил Океан, рождая их в своих глубинах и поднимая на поверхность невообразимые по масштабам арки, мосты и шпили. Теперь же его поверхность замерла, превратившись в гигантский багровый студень, по которому изредка пробегала рябь. - Тишина и благодать, - д’Артаньян удобно расположился в кресле, потягивая через соломинку сложный коктейль, состав которого он уже отчаялся определить. – Но меня не оставляет ощущение, что этот студень готовит нам какую-то гадость. Я не интересовался научной стороной дела: это у нас Атос с Арамисом любители в книгах копаться и научные заседания посещать, а мне все мерещатся козни Дьявола. Кельвин, а эти два ваши сотрудника… как их звали? - Снаут и Сарториус, - подсказал Кельвин, не поднимая головы от микроскопа. – А почему вы их вспомнили, капитан д’Артаньян? - Потому что они бы сейчас очень к месту. Нам бы вообще не помешало еще человек пять в экипаже. - Вы не правы: еще пять фантомов не улучшили бы ситуации. Ни Снаут, ни Сарториус никогда не вернутся на Солярис, а слава у этого места такова, что я никак не ожидал посетителей. - Но вы же торчите на станции уже не первый год! - У меня свои причины, д’Артаньян, - Кельвин опять прижал глаза к окуляру микроскопа. - Вы ждете? - Да, я все еще надеюсь, но надежда угасает день ото дня. Хотите, я вам что-то покажу? – он поднял голову и чуть откатил свое кресло на колесиках. – Взгляните, вас это позабавит. - Да я же ничего в этом не понимаю, - пожал плечами гасконец, но все же подошел поближе. - Я вам объясню. Вот эти сплюснутые шарики – это эритроциты: кровь землян. Тут моя и ваша: та, что я попросил у вас полчаса назад. А шарики раза в два меньше – кровь фантома. А теперь посмотрите, что происходит, если они рядом. Д’Артаньян заглянул в окуляр с насмешливым видом, но уже через минуту уселся в кресло и словно прирос к микроскопу. - Но это же натуральная охота, - произнес он, поднимая посеревшее лицо. - Именно! Эритроциты фантомов активно поглощают кровь людей! Вы понимаете, что это значит? - Уходить надо отсюда, и немедленно! - Именно. А теперь подумайте, как убедить в этом Портоса? Он наслаждается семейным уютом со своей женушкой. А ведь уже не мы экспериментируем, а над нами ставят эксперимент. Сначала они проникают в наше сознание, а в какой-то момент мы станем рабами Океана. - Ну, уж нет! Я никогда никому не подчинялся, если сам этого не желал, - тряхнул головой бывший мушкетер. - Я подготовил все, что нужно и заранее отправил все результаты на Базу. Д’Артаньян, предупредите друзей. Соберемся в аварийном отсеке. Нельзя терять время. - Это похоже на позорное бегство, - пробормотал француз. - Это спасение не только нас. Это спасение Земли и земной цивилизации. Он не должен нас найти. Займитесь вашим гигантом; мне кажется, что вам он поверит скорее, чем кому-либо. Я возьму на себя Атоса и Арамиса. - Не получилось у нас взаимопонимания, - с видимой досадой пробормотал д’Артаньян. - Чужие мы друг другу, - ответил Кельвин. «Бойтесь данайцев, дары приносящих» - криво улыбнулся д’Артаньян, поспешно покидая библиотеку вслед за Кельвином. Портос долго не открывал: д’Артаньян начал уже терять терпение, но, наконец, дверь ушла в пазы и гасконец, ничего не объясняя, поманил друга знаком. Портос, ошалевший со сна, величественный в парчовом халате и турецких туфлях на босу ногу, хлопая глазами последовал за другом, протирая глаза, и даже не задавая вопросов. Недолго думая, д’Артаньян подхватил его под руку, и прижав палец к губам, повел друга к лифту. Несколько минут – и они были у причальной камеры. Здесь Портос, наконец, обрел голос. - Что вы задумали, д’Артаньян? – забеспокоился гигант. – Я ушел, не предупредив Клариссу, - он сделал движение, чтобы освободиться от руки друга, но д’Артаньян вцепился в него мертвой хваткой. - Никуда вы не пойдете, Портос и не смейте никого предупреждать, если не хотите, чтобы мы навсегда остались здесь в роли подопытных кроликов. - Но Кларисса!.. – попытался возразить Портос. – Я не могу ее здесь бросить! - Уж не хотите ли вы подвергнуть гибели нашу планету? – грозно прошептал д’Артаньян в ухо другу: для этого ему пришлось заставить Портоса нагнуться к нему. - Но не могу же я лететь в таком виде? – возмутился Портос. - На Базе переоденетесь, - пожал плечами гасконец. – У вас величественный вид даже в халате. Кстати, дружище, откуда он у вас? - Из чемодана, - отмахнулся барон Портос. - Я взял с собой чемодан с вещами, которые мне могли понадобиться. - Ну, вот, - рассмеялся д’Артаньян, - у вашей Клариссы останется память о вас. Но где остальные? - Мы здесь, - Кельвин появился в конце коридора. Он с Атосом и Арамисом почти бежали. – Полезайте в ракету, у нас не осталось времени, сразу и стартуем. Они едва успели разместиться в противоперегрузочных креслах, как Кельвин дал старт. Полчаса перегрузок, правда не более полутора «g», и ракета вышла на курс на Базу. Около огромного тора суетились челноки, а на приличном расстоянии маячил огромный корпус «Прометея», чей отражатель сейчас темным диском закрывал часть звездного пространства. - Что здесь делает звездолет? – удивился Арамис. – Он же должен был ждать нас не раньше, чем через полгода. - Планы изменились. Мы уходим отсюда, Базу сворачиваем тоже. - А станция? - С ней разберутся потом, - неохотно ответил Кельвин. – Причаливаем. Ждут только нас. Сворачивают по аварийной программе, поэтому у нас нет времени на разговоры. Вот теперь друзья воочию убедились, что такое аврал на космической станции. Правда, наблюдали они это с борта межзвездного корабля, а точнее – из медицинского отсека. Всех пятерых отправили немедля на карантин: оказывается, Крис заранее предупредил командира «Прометея», что могут быть проблемы. Теперь четверо «неразлучных» и Кельвин ожидали результатов анализов и сканирования. От них не стали скрывать, чем могли обернуться контакты с фантомами. - Портос, хватит сокрушаться о мадам Кокнар, - не выдержал нареканий друга д’Артаньян. – Еще неизвестно, чем все кончится: как бы не отправили нас до скончания времен назад, на Солярис. - С какой это радости? – забеспокоился гигант. - Если окажется, что эти монстры начали перестраивать нас под себя, никто не разрешит нам возвратиться на Землю, - мрачно объяснил ему Арамис положение дел, и вот тут доблестный Портос испугался по-настоящему. - Вот вам и эксперимент, - тихо, так что понять его можно было только по губам, пробормотал барон. - Да, и мы особенно уязвимы: кто знает, насколько удачно было наше превращение из книжных героев в настоящих людей, - озвучил Атос опасения тех, кто разбирался в проблеме. - Не станем ли мы сами заложниками Соляриса? – он обвел взглядом медицинский отсек и опустил голову. Д’Артаньян, стоявший рядом, услышал, как граф прошептал: «И этот мир тоже плод фантазии одного человека». Да, они могут стать подобием этих фантомов, в худшем случае могут потянуть за собой весь мир, придуманный Станиславом Лемом, остаться навсегда в этом мире или его людьми или породнившись с фантомами, стать бессмертными, но истинная Земля останется живой и единственной в своем роде. И это – самое важное и самое ценное, что есть у истинных людей. - Есть результат! – голос биолога корабля вывел всех из состояния задумчивости. – Мутаций не обнаружено ни у кого, это обнадеживает. - Вы уверены? – Кельвин взял расшифровку, внимательно проглядывая колонки цифр. – Что ж, неплохо. Кажется, мы вовремя успели исчезнуть из его поля зрения. Когда старт? - Через пять минут. Уходим на малой тяге, чтобы не привлекать внимания. Отражатель слишком заметен, когда работает. Через сутки включат фотонный двигатель. А потом, когда выйдем из сферы притяжения солнц – уйдем в подпространство. Жаль Базу, жаль станцию. На Земле еще ничего не знают: рапорт только ушел. - Мы можем быть раньше его, - криво усмехнулся Кельвин. - Это я вам не скажу точно: мое дело – лаборатория и полевые исследования, - биолог развел руками с самым сокрушенным видом. - Вы бывали на станции? – Кельвин рассеяно перебирал листы отчета. - Один раз, еще с Гибаряном. Ужасная смерть. - Он был удивительный человек. Чтобы заставить его застрелиться, нужно было что-то совершенно невероятное. - Вы знаете, кто к нему приходил? – биолог потрясенно уставился на Криса. Отвечать тот не собирался, только пожал плечами, уставившись в иллюминатор, на котором медленно смещалась База. В следующее мгновение она пропала из поля зрения и только равнодушные немигающие звезды одна за другой гасли в свете восходящего голубого солнца.
stella: Заключение Земля встретила вернувшихся насторожено. После всех бесконечных заседаний и совещаний, Кельвин, который отдувался за всех, нашел Сарториуса. Тот жил очень уединенно, стараясь не общаться с коллегами; разговоры о том, что случилось на станции в их с Гебаряном и Снаутом вахте, все еще болезненно отзывалось в душе. Однако, выслушав Криса, он сам предложил встречу с французами. - Ты ненавидишь меня за то, что я избавил тебя от Хари? – спросил он перед тем, как они расстались. - Уже нет, - Крис печально улыбнулся, протягивая ему руку в знак примирения. – Ты сделал единственно правильную вещь, но мне все равно нелегко. - А эта твоя четверка, что было у них? - Думаю, они сами тебе расскажут, - Кельвин остановился на крыльце, разглядывая умиротворяющий пейзаж осенних гор, как в зеркале, отраженных в горном озере. Я привезу их сюда, им тоже не мешает взглянуть на эту красоту. - Их пребывание среди людей не менее фантастично, чем Океан Соляриса, - задумчиво сказал Сарториус. – Привози их поскорее, Кельвин. Сарториус еще долго стоял на крыльце своего дома, хотя птерокар Кельвина давно скрылся за холмами. Солнце село, стало довольно холодно, небо покрылось звездами, которые здесь не затмевались городскими огнями, и гигантская арка Млечного пути, перечеркивая небесный свод, уводила мыслями в бесконечность. Где-то там, за созвездием Водолея, в свете двух солнц, вопреки законам Вселенной, вращалась планета, покрытая живым Океаном – наверное самым большим чудом этого мира. Океаном, с которым человечество установило контакт, но пока так и не нашло взаимопонимания. А можно ли объять необъятное?
Черубина де Габрияк: stella пишет: Заключение Внезапно.
stella: Ноги надо делать сразу и быстро. И Непобедимый" и "Эдем", и "Возвращение со звезд" у Лема отнюдь не заканчиваются победными реляциями. Земляне выстояли - но не победили.
Лея: Stella, очень впечатляет, спасибо! Пока могу только добавить к тому что сказала ранее: вы ищете для любимых героев место и пытаетесь определить их роль в странной системе миров, где творения Создателя общаются и соприкасаются с творениями людей. Во "Взаимопонимании" герои Дюма, ставшие реальными людьми в мире героев Лема, общаются с последними (Крис Кельвин), а также - с персонажами книг, созданных по мотивам Трилогии (Мари), и фантомами, порожденными Океаном, который, в свою очередь - плод фантазии Лема. В этом взгляде не было ничего человеческого, он копался в воспоминаниях человека, перебирал их, как жемчужины в шкатулке, перелистывал картины прошлого, как страницы огромной книги, что-то отбрасывал в сторону, как ненужное, что-то складывал, сопоставлял. Атос чувствовал, что умирает, умер, и смотрит со стороны, как некто непостижимый изучает его жизнь и препарирует его душу. Эта пытка вызвала в нем протест, бунтарская душа не могла сдаться на милость чужеродного, в сущности своей, влияния Этот момент потрясающий! К сожалению, мы все - читатели, поклонники, интерпретаторы текста - этим занимаемся: и обвинители героев, и их защитники. Но у адвокатов есть оправдание: ими движет любовь, а не ненависть
Кэтти: Стелла , неожиданно и хорошо. Позабавил брак фантома Филлиппа с фантомом парижской шлюшки Мари. Они стали отдельными личностями независимыми от своих " хозяев". Но тогда... им придется вступить в схватку с Океаном за свою от него свободу. Т.е.попытаться стать людьми ! Океан не ждал такого результата.
stella: Да, из любви Мари и Филиппа можно было бы сделать нечто интересное, но, увы! Не сейчас. Время пришло для другой темы, надо успеть, пока жива. Я пока, если вдруг не посетит какая-нибудь срочная мысля, беру тайм-аут как писатель и остаюсь читателем. Если все получится, будет новая повесть, но уже не по Дюма. А пока начала собирать материал.
Черубина де Габрияк: stella пишет: Да, из любви Мари и Филиппа можно было бы сделать нечто интересное Там много из чего можно было сделать интересное. Из-за этого читатель чувствует, что он не наелся (если использовать французское выражение rester sur sa faim). А написано суперски. stella пишет: Время пришло для другой темы, надо успеть, пока жива. Если так, то понятно.
stella: Народ, у меня к вам вопрос: все наши читали у Стругацких " Полдень. 22 век", "Обитаемый остров"? Страшно не люблю рекламировать заренее то, что пишу, но в данном случае - это крассовер, и мне было бы проще, если бы вы ориентировались в событиях.
Кэтти: stella , стесняюсь сказать: я не читала, увы.
stella: Стесняться нечего, в крайнем случае, я дам предисловие.
Лея: stella пишет: Стесняться нечего, в крайнем случае, я дам предисловие. Stella, я читала. А можно вместо предисловия привести цитату из "Полдня"? История 18-й началась еще тогда, когда их было всего трое и у них не было еще ни отдельной комнаты, ни своего учителя. Но уже тогда Генка Комов, известный более под именем "Капитан", пользовался неограниченным авторитетом у Поля Гнедых и Александра Костылина. Поль Гнедых — он же Полли или даже Либер Полли — был известен как большой личной хитрости человек, способный на все. Александр Костылин был, несомненно, добродушен и стяжал себе славу в битвах, связанных с применением не столько ума, сколько физической силы. Он терпеть не мог, когда его звали попросту Костылем (и не скрывал этого), но охотно отзывался на кличку "Лин". Генка Капитан, в совершенстве изучивший книгу "Трасса в Пространстве", знал много разных полезных вещей, был, судя по всему, способен без труда починить фотонный отражатель, не меняя курса космолета, и неутомимо вел Лина и Полли к славе. Так, например, широкую известность получили испытания нового вида топлива для ракет, проведенные под его руководством в школьном парке. Фонтан густого дыма взлетел выше самых высоких деревьев, а грохот взрыва могли слышать все, кто находился в этот момент на территории школы. Это был незабвенный подвиг, и долго еще после этого Лин щеголял длинным шрамом на спине и везде ходил голый по пояс, так что шрам был открыт взорам завистников. Именно эта тройка возродила древние игры африканских племен — прыжки с деревьев на длинных веревках, заменяющих (как показал опыт — недостаточно) лианы. Они же ввели в употребление сварку пластиков, из которых была сделана одежда, и неоднократно использовали это умение для обуздания невыносимой гордости старших товарищей, которым было разрешено плавание в масках и даже с аквалангами. Однако все эти подвиги хотя и покрывали их славой, но не приносили желанного удовлетворения, и тогда Капитан решил принять участие в работе кружка юных космонавтов, открывавшей блестящие перспективы кручения на перегрузочной центрифуге и возможность добраться до таинственного датчика космогационных задач. С огромным изумлением Капитан обнаружил в кружке своего сверстника — Михаила Сидорова, по ряду причин именуемого также Атосом. Атос казался Капитану человеком надменным и пустоголовым, но первая же серьезная беседа с ним показала, что он несомненно по своим качествам превосходит некоего Вальтера Сарояна, находившегося тогда с тройкой в полуприятельских отношениях и занимавшего четвертую койку в только что выделенной 18-й комнате. Исторический разговор выглядел примерно так. "Что ты думаешь о ядерном приводе?" — осведомился Генка. "Старье", — кратко ответствовал Атос. "Согласен, — сказал Капитан и посмотрел на Атоса с интересом. — А фотонно-аннигиляционный?" — "Так себе", — сказал Атос, грустно покачав головой. Тогда Генка задал ему свой коронный вопрос: какие системы представляются более обещающими — гравигенные или гравизащитные. "Я признаю только Д-принцип", — высокомерно объявил Атос. "Гм, — сказал Генка. — Ладно, пойдем в восемнадцатую, я познакомлю тебя с экипажем". — "Это с твоими-то ослами?" — поморщился Атос-Сидоров, но пошел.
stella: Спойлер! Эта четверка, только уже взрослая, у меня тоже в главных. 4 на 4 плюс Каммерер +Горбовский и Странник. И остальные - тоже. Потому я и спрашивала и, Лея , спасибо за цитату, она уже настрой отражает.)) Короче, "Взаимопонимание" продолжается.
Лея: stella пишет: спасибо за цитату, она уже настрой отражает Stella, и вам спасибо! Я выделила моменты, которые позволяют проводить параллели между двумя четверками. Но больше всего Сидоров-Атос, ИМХО, похож на своего прототипа в "Улитке на склоне", точнее, в "Беспокойстве" (первом варианте "Улитки"), где его как раз зовут Атос, а не Кандид. А аборигены Пандоры называют его "Молчуном" Вообще, очарованность Стругацких Трилогией поражает
stella: Я тоже поражалась этой вездесущностью мушкетеров. Ими пронизано все творчество писателей. Так что мне кажется, что крассовер с их героями должен быть органичен. А История Навы и Атоса в "Беспокойстве" мне тоже что-то напоминает.)) И Нава - Хава - Ева не многие в СССР могли уловить связь. Не молодежь, во всяком случае.
Lumineuse: Не читала.
Лея: Stella пишет: Ыquote]История Навы и Атоса в "Беспокойстве" мне тоже что-то напоминает. Атос, ИМХО, относится к Наве как к дочери, хотя жители Пандоры "приставили" ее к нему в качестве жены. Атос снова в роли несчастного отца Кстати, знаменитый фильм "Аватар" был частично основан на "Улитке" - там тоже планета именуется Пандорой, а ее народ - Нави
stella: Так в группе "Аватара" есть русские.)) И Стругацкие известны во всем мире. Это уже классика, официально и давненько.
Эжени д'Англарец: Я тоже не читала (и вообще со Стругацкими мало знакома — кроме «Понедельника», ничего не знаю).
stella: Эжени д'Англарец , жаль. Книги очень современные, хоть им уже лет под 50. Придется, как я понимаю, делать предисловие. Жаль, что на Камшу время тратят, а Стругацких знают только по фамилии. Хоть фильм посмотрите, там довольно точно по книге сюжет передан.
Ленчик: Тоже не читала. stella, без предисловия вам не обойтись))
Черубина де Габрияк: Пропустила обновление. Тоже не читала. Четко помню, что читала Пикник на обочине. Вроде бы читала что-то еще, но уверенности нет.
stella: Напишу предисловие, но мне очень жаль, что вы не читали. Это не слезливое фэнтэзи, и не псевдоромантика, и не супергерои аватара. Это мы все - в современном мире. Вот такие они, Стругацкие.
полная версия страницы