Форум » Не только по Дюма » Сказочка к празднику (продолжение) » Ответить
Сказочка к празднику (продолжение)
Ленчик: Название: "Баллада о переселении душ" Nika, спасибо! :) "Хорошую религию придумали индусы: Что мы, отдав концы, не умираем насовсем" В.С. Высоцкий Автор: Как ни странно, Ленчик. Сама удивилась. Фандом: предположительно - Дюма. Размер: сколько получится... Статус: неокончено, в процессе. Жанр: Видимо, ООС / кроссовер / "попаданцы" В качестве эпиграфа: Почти двадцать лет назад мы со школьными подругами собрались встречать новый год. Было нам лет по четырнадцать. Первый раз без родителей, совсем, типа, взрослые и самостоятельные, ну, вы понимаете :) И вот минут за десять до боя курантов тогдашняя моя соседка по парте рассказала верную примету - от первого до последнего удара часов нужно успеть загадать желание, написать его на бумажке, сжечь ее, размешать пепел в шампанском и выпить. И тогда все точно-точно сбудется. Ну, разумеется, мы так и сделали. Кто-то успел, кто-то нет. Кто-то загадывал хорошего кавалера, кто-то - успешное поступление, кто-то - разрешение завести собаку, кто что. В прошлом году на встрече выпускников мы вспомнили тот новый год и знатно похихикали над загаданным, поделились, у кого что сбылось. Я тогда промолчала - меня бы все равно не поняли. Хотя я успела и написать, и сжечь, и выпить. Этот клочок тетрадного листа в клеточку я помню до сих пор. На нем простым карандашом было написано: "Хочу, чтобы Дюма был неправ"...
Ленчик: Лея, потерпите немного, все будет) Lumineuse, да-да Как там у Фоменко? "Казалось, что нам конец. Оказалось, что не казалось" Черубина де Габрияк, пасиб! Держись! Камила де Буа-Тресси, ну все логично же - чтобы быть большим и теплым, надо кушать. Эту логику отлично знают все лошади)) А еще они очень умиротворяюще едят! Grand-mere, спасибо! Я давно говорила, что Федя в принципе бесценен stella, огромное спасибо за зрительное дополнение! Это великолепно! (Главное, кобыле не показывать, чтоб не взвевновала, злюка)))
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Черубина де Габрияк, пасиб! Держись! Я норм. Просто события включили на ускоренную перемотку. Внезапно.
Ленчик: – Сели плотненько в седла. С учебной рыси поднимаем лошадей в галоп. Тунгуса это тоже касается. Ласка отлично. Канзас отлично. На Секунде многовато постановления, – Ленчик слонялась вокруг одинокого препятствия в центре плаца, не сводя глаз с четырех всадников, скакавших вдоль ограды. Вчерашний легкий морозец заметно усилился. Морды и шеи лошадей были украшены белой бахромой – кони всхрапывали и отфыркивались, и облачка пара от их дыхания тотчас оседали на густой шерсти мельчайшими белоснежными кристаллами. Снег звонко поскрипывал под копытами. – Тунгус идеально. Хороший спокойный подъемчик, ничего не надо менять. На Ласке поактивнее, двигаем лошадь. Крупный гнедой владимирец вдруг вспомнил, что пробегает совсем рядом со страшным кустом, игриво взбрыкнул и, очень достоверно изобразив крайнюю степень паники, резко прянул вперед, чуть не налетев при этом на скакавшую перед ним рыжую Секунду. Кобыла прижала уши и со злобным визгом лихо отмахнула в развеселившегося гиганта задними ногами. Сидящая на ней девушка, отчаянно пискнув, едва не уткнулась лицом в жесткую, коротко стриженную гриву, но удержалась в седле и даже не сбилась с галопа. – Молодец, на Секунде! Отлично! На Канзасе… чуть поспокойнее, сокращаем коня. Не висим на поводе, не висим! Набрали повод и отпустили, набрали и отпустили. Ласка хорошо. Канзас хуже всех. Остановились и поднимаем в галоп еще раз, – девушка немного помолчала, прокашлялась и продолжила. – В углы не стесняемся заезжать на Секунде. Канзас идеально. Вот хороший ровный галоп. Спокойно поднялся, спокойно поскакал. Было уже за полдень. Неяркое зимнее солнце, так и не добравшееся до верхушек деревьев, пряталось в золотисто-молочной дымке. На юго-западе, у самого горизонта сплошной стеной стояли низкие снеговые тучи, седые верхушки которых были подсвечены теплым рассеянным светом. – Секунда отлично. Ласка идеально. Тунгус, не с той ноги! Кто сделает вольтик на галопе, тот будет молодец… Нет, половина плаца – это не вольт, это слишком… Светло-серая Ласка воспользовалась тем, что скакавший перед ней Тунгус замешкался, заходя на вольт, и щелкнула зубами над самым его крупом. От неожиданности мерин шарахнулся в сторону, едва не расставшись со своей всадницей, потерявшей стремя во время внезапного рывка. – Сидеть! – рявкнула Ленчик. – Тьфу! – Федя, стоявший рядом с графом снаружи плаца, вздрогнул от неожиданности и с силой хлопнул ладонью по ограде. – Я сам чуть не сел!… – Не сметь с Тугнуса падать! Плечи назад, руки опустили. Ловим стремя и заходим на вольт еще разок. На Ласке дистанцию держим! Что такое безопасная дистанция на галопе? Если Федя еще раз подскажет, он будет работать Казбека две недели подряд! Конюх продемонстрировал начинающим всадницам самую лучезарную улыбку, на которую только был способен, сокрушенно развел руками и повернулся спиной к плацу. С минуту он с преувеличенным интересом рассматривал золотисто-бурые стволы сосен, потом повернулся к Атосу и без долгих предисловий спросил: – На Ленку-то за что взъелись? Обратилась к вам неправильно? Так это она точно не со зла. Со зла она сразу чем-нибудь тяжелым кидается, я проверял. Граф скользнул по лицу собеседника холодным бесцветным взглядом. – Расскажите мне правду. От начала до конца. Выглядел он неважно, но держался с прежним спокойствием и достоинством. – Спрашивайте, – пожал плечами конюх и невозмутимо поинтересовался. – Я же правильно понимаю, что собака очень своевременно открыла дверь, и вы слышали наш разговор вчера ночью? – Слышал, – кивнул Атос. Краем глаза Федя успел заметить, как рука его судорожно стиснула широкий брус ограды, окружавшей плац. Граф пережидал очередной приступ головокружения и слабости. Далеко не первый, как отметил держащийся настороже конюх, успевший насчитать их с утра не меньше десятка. – Тогда вы знаете практически все, - спокойно ответил Федя. – Действительно, некий писатель, господин Дюма, как-то раскопал ваши записи. Не могу вам ручаться в полной достоверности, все-таки это было лет двести назад, и на другом конце континента. Одно могу сказать точно, он открытым текстом ссылался на вас в предисловии к своему роману. Мимо с фырканьем пролетел Тунгус. Поджарый медно-рыжий дончак с заметной сединой на морде, чувствуя в седле новичка, то и дело норовил подыграть и баловался, как жеребенок. Он скакал полу-боком, временами резко встряхивая головой в попытках вырвать повод из рук неопытной всадницы. – Канзас, неплохой вольтик, но можно ровнее. Секунда идеально. На Тунгусе, не даем коню хулиганить! Повод покороче. Не вижу вольт! Огурец только вижу… – Ленчик обежала глазами хоровод скачущих лошадей. – На Ласке покажите мне галоп, пожалуйста. Нет, это все еще не галоп. Внешний шенкель где? Там же где и дистанция? Скрестив руки на груди, Атос прислонился спиной к ограде плаца и замер, всматриваясь в безмолвный заснеженный лес. – Вы читали этот роман? Федя чуть было автоматически не поправил «три романа», но вовремя спохватился и просто ответил: – Читал. – Что вам известно обо мне? – О вас – ровным счетом ничего. Я понятия не имею, насколько точно изложены события в романе и как они вообще соотносятся с действительностью, – конюх немного помолчал и добавил, – но, судя по вашей реакции… какие-то совпадения есть. – Например? Конюх на мгновение задумался, наблюдая за кошкой, которая со спартанским спокойствием деловитой рысцой пересекла плац, не обращая ни малейшего внимания на скачущих совсем рядом лошадей. – Например, ваше боевое прозвище. Маленькая хищница прошмыгнула прямо у них под ногами и целеустремленно потрусила к конюшне, неся в зубах довольно крупную рыжевато-бурую мышь. – Ты ж моя умница! – похвалил охотницу Федя и продолжил. – В основном, это роман о приключениях некоего д’Артаньяна. Атос резко побледнел. – Я действительно знаю… – голос графа дрогнул, – Знал этого господина. Конюх моментально оценил ситуацию и сделал шаг по направлению к конюшне, взглядом предлагая Атосу следовать за собой, потом на секунду задержался и громко окликнул: – Ленчик! Я тебе сейчас нужен? Или могу пойти погреться? Дубак, как я не знаю где… Девушка скептически покосилась на таджика, спокойно стоящего у ограды в распахнутой толстовке, без куртки и шапки. – Что ж ты в одной майке-то на улицу не вышел, горячий южный парень?… Иди пока. Минут через пятнадцать коней заводим. Всех кроме Тунгуса, мне надо самой на него сесть, а то ишь… разбесился, змей… – ответила она и скомандовала. – Смена, ша-гом! Отдали повод, погладили лошадей. Федя пригладил пятерней иссиня-черные вихры, ободряюще подмигнул девушке и, в несколько шагов догнав графа, неторопливо зашагал с ним рядом. – Я тоже много чего не понимаю во всем этом, – мягко проговорил конюх. – Все сложно. Я знаю одно: ни я, ни Ленчик, мы никогда не хотели причинить вам зла. Скорее, наоборот.
Камила де Буа-Тресси: Ленчик пишет: – Что вам известно обо мне? – О вас – ровным счетом ничего Кошка - это просто супер персонаж Ленчик пишет: Вчерашний легкий морозец заметно усилился. Морды и шеи лошадей были украшены белой бахромой – кони всхрыпавали и отфыркивались, и облачка пара от их дыхания тотчас оседали на густой шерсти мельчайшими белоснежными кристаллами. Снег звонко поскрипывал под копытами. Ленчик пишет: Было уже за полдень. Неяркое зимнее солнце, так и не добравшееся до верхушек деревьев, пряталось в золотисто-молочной дымке. На юго-западе, у самого горизонта сплошной стеной стояли низкие снеговые тучи, седые верхушки которых были подсвечены теплым рассеянным светом. Как красиво! Так пишешь, словно мед льешь! Настоящая зима...
stella: Ленчик , вот чего не ожидала, что правду будет доносить Федя. Но это - самый верный ход. Мужчинам проще говорить. А Федя еще и деликатнейший человек, ощущает, что и как надо подать. Описания у вас действительно выше всяких похвал: готовая картинка, да еще и с запахами. Сидят читатели и обоняют, ощущают и видят. Насчет рисунка - подумаю. Но не уверена, что сегодня. Знаете, за что я больше всего благодарна Сфере? Это единственное место, где к четверке относятся по-человечески. Где не стараются им пришить все пороки человеческие, и где я нахожу всегда того Атоса, который мне дорог.
Ленчик: Камила де Буа-Тресси, а ты как думал!))) Кошка - это хозяин тайги местного разлива А если бы кто-то вовремя не напомнил мне об освещении, было бы уже не так... stella, спасибо. А вот не могу четко аргументировать, почему так. Просто потому что))) Потому что спокойный, как удав, конюх неплохо "притормаживает" взвинченного графа.
Grand-mere: Ленчик, еще понравились "междусобойчики", которые устраивают лошади. Стелла, а я почему-то так и предполагала, что именно Федя как бы между прочим начнет разруливать ситуацию. Камила, ППКС!
Лея: Ленчик, замечательная глава! С одной стороны - "экшн" на плацу, с другой - тонкий психологизм происходящего за его оградой. И все это - на фоне красоты и величия природы... Grand-mere пишет: я почему-то так и предполагала, что именно Федя как бы между прочим начнет разруливать ситуацию Я тоже. Ленчик пишет: спокойный, как удав, конюх неплохо "притормаживает" взвинченного графа. ППКС! Да и сама Ленчик, ИМХО, еще не успокоилась и не взяла себя в руки настолько, чтобы объясняться с графом.
Lumineuse: Спасибо за ещё один кусочек! Всё уже написали, просто здорово. Когда Федя упомянул дАртаньяна, и граф побледнел – я прям почувствовала. Всё всколыхнулось...
Ленчик: Grand-mere, а лошади вполне себе существа с характером, своими привычками, симпатиями/антипатиями и строгой иерархией внутри своего "коллектива". Если всадник не достаточно опытен, лошадь обязательно этим воспользуется. В свою пользу А про Федю я давно говорила, что это очень ценный кадр;) Вот это "как бы между прочим", которое вы очень верно подметили - это просто стиль жизни. Козу он, кстати, тоже "между прочим" притащил. Абсолютно случайно! Лея, благодарю. Конечно, все переговоры на Феде, кому ж еще? Ленчика граф так вышугал, что три смены проката за радость стали. Lumineuse, спасибо. Ну упоминания д'Артаньяна он совсем не ждал.
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Ну упоминания д'Артаньяна он совсем не ждал. Ну чай не миледи, и не Мордаунт. Хочется ошибиться, но я когда читала, внезапно возникла мысль: а вдруг Дюма все сочинил не так, как было... А так, очень здорово. И очень нравится, как ты все "зримо" описываешь.
Ленчик: Черубина де Габрияк пишет: Ну чай не миледи, и не Мордаунт. Доброта твоя не знает границ Черубина де Габрияк пишет: а вдруг Дюма все сочинил не так, как было... А вдруг?... Но ведь некоторые же все равно ничего не скажут. Stella, огромное спасибо! Без ваших иллюстраций все было бы не так сказочно!
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Доброта твоя не знает границ Моя! Их сиятельству нервишки подлечить надо, в придачу ко всему остальному. Кстати, кто у нас там славился своей исключительной невозмутимостью? Или Дюма и тут все придумал напутал?
Эжени д'Англарец: Черубина де Габрияк Вот и я задаю себе тот же вопрос. Кстати, лично я бы на подобный выбрык обиделась как минимум про себя. Мнительный ты стал, Сидор вы стали, сударь, ой, мнительный... хотя, говорят, гневливость — признак породы. Может, не врут...
Ленчик: Эжени д'Англарец пишет: Мнительный ты стал, Сидор Эжени д'Англарец, Черубина де Габрияк, ну для начала некоторым спать надо нормально. И есть тоже не помешает. Это как минимум))
Лея: Ленчик пишет: ну для начала некоторым спать надо нормально. И есть тоже не помешает. Это как минимум)) Ленчик, ППКС И вообще - пожилой, тяжело больной, к тому же впавший в депрессию человек оказался в каком-то странном измерении, с трудом начал доверять людям, приютившим его, не может понять, что его ждет. Да, он нашел сына - живого (!), пусть раненого. Но будущее сына тоже кажется неопределенным и непредсказуемым... А тут вдруг выясняется, что его гостеприимные хозяева что-то знают о его прошлом, что-то от него скрывают... Как тут не сорваться! Кстати, сама героиня прекрасно это понимает: "Люди, у которых в жизни все хорошо, так не срываются, а тех, кому плохо, не бросают. Даже если быть рядом очень больно и очень страшно".
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: ну для начала некоторым спать надо нормально. И есть тоже не помешает. Это как минимум)) Я первая, первая это говорила.
stella: Ленчик , а я, наконец, собрала Сказочку в один файл. Хочу потом распечатать и собрать, как книжку.
Lumineuse: stella пишет: Ленчик , а я, наконец, собрала Сказочку в один файл. Я тоже этим занимаюсь :)) С картинками.
Кэтти: Дамы, вы большие молодцы. Респект
stella: Кэтти Я не доверяю эфемерному миру компа.
Ленчик: Черубина де Габрияк пишет: Кстати, кто у нас там славился своей исключительной невозмутимостью? Нет, мне все-таки интересно, а что ж тут в нее не вписывается? Реакция на упоминание старого друга? Да не такая уж она и яркая. Особенно в сложившейся ситуации. ИМХО, но полностью безучастным в данной ситуации мог оставаться только Терминатор)) Эжени д'Англарец пишет: Кстати, лично я бы на подобный выбрык обиделась как минимум про себя. Если бы Ленчик не являлась непосредственной причиной "выбрыка", она может и не обиделась, но не смолчала бы точно. Потому что до "тихой" реанимации с самыми смирными пациентами, Ленчик нюхнула всякого на ССМП и в травматологии - а это такие волшебные места, где огрызаться и зубоскалить учат ооочень быстро Лея, вот да. Вы попали в точку. Как медик, ответственно заявляю, что наличие живого сына не является равнозначной заменой лечению при таком диагнозе Эмоциональная сторона, бесспорно, важна, но на одних эмоциях люди долго не живут. stella, Lumineuse, герои кустарной полиграфии Вы там только издавать не начните!)))
stella: Ленчик , а ведь могли бы! У меня муж - полиграфист.))) Но авторское право - прежде всего! Но то, что всем, кто любит Дюма и обладает долей фантазии, почитать дам.
Grand-mere: Черубина пишет: внезапно возникла мысль: а вдруг Дюма все сочинил не так, как было... Ой, не надо легенды развенчивать, обычно ни к чему хорошему это не приводит...
Ленчик: Коротко о том, что крышу рвет у всех, но к счастью, по очереди))) Расседлав Тунгуса и набросив на взмокшего мерина серую флисовую попону, Ленчик заглянула в тренерскую и, стараясь не встречаться глазами с графом, быстро попросила: – Федь, дай Тунгусу обед через час. Не раньше. Сено у него есть, воду я пока перекрыла. Остальных сама покормлю. – Понял, – отозвался конюх и с неожиданной строгостью добавил. – А теперь сядь и сама покормись по-нормальному. Тебе еще час с прокатом на улице «загорать», и Катерина звонила, говорит, девочку на Ласку записала на пять часов. Ленчик удивленно взглянула на таджика, послушно вошла и опустилась на табурет. – Какую еще девочку? На Ласку?... В пять же уже темнеть начинает, – удивилась она и полезла за телефоном. – Ешь, – напомнил Федя, придвигая к ней тарелку с дымящимся супом. – Скачешь полдня по морозу голодная… Потом позвонишь ей сама и спросишь. – Нет, погоди, – девушка уже набирала номер. – Не люблю я такие сюрпризы… Катюшечка! Ты кого мне там опять на красивую белую лошадку решила посадить? Девочку… Хорошо… Сколько хоть лет девочке? Пять?! Нет! Нет, Катя, предложи им лучше пони. Он не белый, конечно, зато спокойный. Граф к еде не прикоснулся. Стоящая перед ним полная тарелка заставила Ленчика помрачнеть еще больше. Вполуха выслушивав возражения собеседницы, девушка со вздохом пообещала: – Честное слово, когда-нибудь этот пони гарантированно побелеет. Года через три-четыре точно… Что значит, родители сейчас хотят покатать на белой? У них лишняя девочка? Или запасная имеется?... Так и говори, белая лошадка только под опытных всадников. Или строго в поводу. И никаких «отпустите хоть на минутку, мы только сфотографируем…» – Она задумчиво помешала ложкой ароматную шурпу и предложила. – А еще лучше скажи им, что лошадка хоть и белая, но кусается, как восемь черных… Федя хмыкнул и одобрительно закивал. Последний довод оказался самым действенным, и через пару минут было решено, что конюх покатает ребенка на пони по лесу и парку вокруг санатория, а Ленчик за это время успеет отработать Реплику и возьмет на корду Казбека, энергию которого необходимо было регулярно использовать в максимально мирных целях. В противном случае, изобретательный молодой жеребец находил ей крайне внезапное применение. Закончив заниматься с последней группой проката, девушка привела из левады Реплику, поставила ее на развязки и похлопав по плечу попросила: – Дай ножку, птичка моя. Кобыла послушно приподняла переднюю ногу. Не успела Ленчик как следует очистить копыто от налипшего снега, как из тренерской донеслось язвительно-заботливое: – Аккуратней там со своей «птичкой»! А то опять махнет в тебя чем-нибудь… Крылышком там. Или клювиком. – Не учи кота мяукать, – привычно отмахнулась девушка, жесткой щеткой стряхивая с подковы и копытной стрелки мерзлое ледяное крошево. Она привела в порядок все четыре копыта, наскоро замахнула щеткой густую шоколадную шерсть Реплики и отправилась в амуничник за седлом и уздечкой. Вернувшись к кобыле, девушка замерла от неожиданности. – Достать книгу – не проблема, – услышала она задумчивый голос Феди. – Вопрос в другом. Стоит ли вам ее читать. Я бы не спешил. И есть подозрение, что Ленчик тоже будет очень против. Тотчас осознав, какой оборот принимает разговор конюха с графом, она аккуратно пристроила седло у стены, бросила сверху уздечку и решительно шагнула к тренерской. Девушка остановилась на пороге и, скрестив руки на груди, без обиняков подтвердила: – А Ленчик против. Особенно вот прямо сейчас, – и добавила, обращаясь к замершему в недоумении конюху. – Что ты на меня так смотришь? Если ты слышишь, как я разговариваю с кобылой, которая стоит на развязках в паре метров от двери, наверно, логично предположить, что и я вас отлично слышу? Я не права? – Правы, – спокойно подтвердил граф. – И все же я должен прочитать эту книгу. – Всё, – мрачно сказала девушка, – Мой запас дипломатии исчерпан. – Лена…, – негромко начал Федя. – Что «Лена»? Тридцать с лишним лет уже Лена. Не переживай, пожалуйста, сейчас я выскажусь и заткнусь еще на месяц! – На месяц? – искренне изумился конюх. – Да тебя ж разорвет через пару дней! – Говорите, – произнес Атос. – Я слушаю. Голос его прозвучал так холодно и властно, что решимости у Ленчика ощутимо поубавилось, однако отступать было поздно. – Господин граф, скажите, пожалуйста, вы очень торопитесь на тот свет? – выпалила она и замолчала, удивляясь собственной дерзости. На лице Атоса не дрогнул ни один мускул. Он пожал плечами и невозмутимо поинтересовался: – Вы задали риторический вопрос и ждете ответ на него? – Я понять не могу, почему вы упорно делаете все возможное, чтобы поскорее туда отправиться! – ответила она, в сердцах хлопнув ладонью по дверному косяку. – Вы больны, но при этом отказываетесь лечиться. Вам категорически нельзя волноваться. И вот только не надо меня убеждать, что именно эта книга будет для вас легким развлекательным чтением. Вы можете мне по-человечески объяснить, в чем дело? Что вам мешает принять нашу помощь? В конце концов, посмотрите в окно – там зима вообще-то. Земля вся промерзла к чертовой матери метра на… Не знаю сколько и проверять не хочу. Сейчас могилу копать такое себе удовольствие... Потерпите хотя бы до весны – пожалейте нас с Федей. Девушка хотела сказать что-то еще, но конюх с неожиданной решительностью одернул: – Ленчик! – Господи! – она вздохнула и возвела глаза к потолку. – Тут три взрослых человека, Федя. Ты хочешь сказать, что кто-то из нас не в курсе, что нужно делать с человеком после смерти? Мы не в Норвегии, если ты не до сих пор не в курсе! У меня в соседнем фьорде запасной драккар не припрятан! Повисло напряженное молчание. Заскучавшая в проходе лошадь переступала с ноги на ногу и время от времени мотала головой, отчего цепи развязок лязгали и позвякивали. Граф заговорил первым. – Ваша прямота делает вам честь, – он был абсолютно серьезен, и Ленчик, как ни пыталась, не смогла уловить в его голосе ни малейшей нотки сарказма, – и я позволю себе ответить тем же. Еда, кров, овес для лошади во все времена стоили денег. Не говоря уже о целебных снадобьях и услугах хорошего лекаря. Я не могу обременять вас, не имея возможности расплатиться. Конюх вдруг резко поднялся, сверкнув глазами так, что девушка поспешила предупредить. – Федя, спокойно! – Я спокоен, – сдержанно отозвался он. – Как дохлая лошадь. Прошу простить мою бесцеремонность, но тут внезапно настала половина пятого, и мне пора собирать поня. Давайте отложим разговор на вечер? Чтобы мы все успели успокоиться. Атос слегка наклонил голову, соглашаясь и одновременно отпуская конюха, и повернулся к девушке: – Лошадь оседлана? – Нет еще, – Ленчик смутилась. – Я только почистила... – Седлайте, – распорядился он и продолжил уже чуть мягче. – Я обещал помочь вам и не отказываюсь от своих слов. Девушка с сомнением взглянула на графа. – Давайте, может, не сегодня? Холодно там, и ветер поднялся… – Не спорьте, – устало попросил Атос и негромко добавил, – пожалуйста.
stella: Ну, конечно! Вопрос, как водится, в экипировке (лечении). И, конечно, граф уже нашел вариант убиться.(( Ох, уж эта его деликатность и гордость! Хотя, естественно, есть момент, который он предположить не мог - кое-какие медицинские услуги, при наличии друзей, можно решить и без финансов. Федя взял на себя роль переговорщика во временном обострении?))
Grand-mere: Ленчик, вот даже не знаю, что сказать. Эффект полного присутствия. Напряжение каждого передается тебе. До дрожи. И так трудно "выныривать" в свою реальность от этого незаконченного разговора.
Лея: Grand-mere пишет: так трудно "выныривать" в свою реальность от этого незаконченного разговора. Grand-mere, аналогично... Может быть, графу надо напомнить, что ему следует беречь себя ради сына? Ленчик, спасибо за новую главу!
stella: Лея , сын жив остался, он молод, он впишется. Когда мне говорят, что я должна быть здорова ради детей, мне сразу скучно делается. Дети выросли, не больно -то они свои шаги соизмеряют с родительскими. И это - правильно. А я хочу пожить для себя - не хочу вставать в пол шестого и спешить завести двух пасовщиц в школу, не хочу дергаться от каждого звонка дочери: что там опять произошло? Я хочу быть полностью автономной от своих детей и только знать, что у них все нормально. А если по-мелочам - так не дергайте меня, потом расскажите. Атос отпустил от себя Рауля, когда ему было пятнадцать. С трудом отпустил - граф привязчив, он "врос" в душу Рауля и ему горько сознаться самому себе, что это может стать тяжело и ему и сыну. Причем Рауль еще слишком юн, чтобы понять это, а Атос уже настолько в возрасте, что боится остаться без этих юношеских откровений. Потом, каждый из них все же живет своей жизнью, хотя они сохраняют эту душевную связь. Но, давайте признаем то, что граф давно понял: он не вечен, а в новой жизни может стать обузой не только сыну, но и этим новым, симпатичным ему людям. Это невыносимо для него. Он свое отжил, лучше пусть память останется, но не присутствие больного, на ладан дышащего старика. Надо уйти достойно, не обременяя никого. Вот, что мне кажется, в голове у Атоса.
Лея: stella пишет: Надо уйти достойно, не обременяя никого. Вот, что мне кажется, в голове у Атоса. Stella, все верно, не обременять никого, ни от кого не зависеть – один из принципов графа Верность своему слову – в данном, случае, обещанию помочь Ленчику – еще один принцип. В то же время, ИМХО, граф давно уже живет именно для Рауля, а не для себя. Помните, как в ДЛС он говорит д'Артаньяну: Не имея более мужества жить для себя, я стал жить для него. До самого конца, до их прощания в Тулоне, Атос пытался помочь Раулю, насколько это было в его силах, – морально поддерживал, давал практические советы, каялся даже в том, в чем не был виновен, пытался возродить в сыне любовь и интерес к жизни, надежду на будущее. Я стану вашим верным другом, я буду отныне не только вашим отцом. Мы заживем с вами открытым домом, вместо того чтобы жить отшельниками, и это случится, когда вы вернетесь. Ведь это произойдет очень скоро, не так ли? А потом, расставшись с Раулем и вернувшись в Блуа, Атос вообще «приостановил в себе течение жизни», как он сказал доктору. Да и в самой "Сказочке" обретение сына слишком важно для графа, и, ИМХО, он сделает все возможное, чтобы окончательно вернуть его к жизни, не покинуть его, пока он ему нужен. P.S. А еще он "должен прочитать эту книгу"
stella: А чем Атос может помочь сыну в этом, совершенно незнакомом и непонятном мире? И что испытает граф, узнав, что его частная жизнь ни для кого не секрет?
Лея: stella пишет: А чем Атос может помочь сыну в этом, совершенно незнакомом и непонятном мире Stella, по-моему, само сознание того, что он не один в этом "незнакомом и непонятном" мире, что отец - самый близкий для него человек - тоже где-то недалеко, очень важно для Рауля. Даже тревога за отца, забота о его здоровье, ИМХО, - стимул для возвращения к жизни, для "отрезвления", выхода за рамки (или выкарабкивания из ямы) своего личного горя. К тому же Атос может иногда - насколько позволит физическое состояние - навещать сына в больнице, беседовать с ним...
stella: Пока... пока Рауль в больнице. Может, первое время после... Не забывайте, что граф не зря поднял вопрос о деньгах. Для него невыносима мысль, что он не может обеспечить сам себе и сыну достойное существование. Но он когда-то говорил Арамису, что то, что дают от всего сердца надо всем сердцем принимать. Ce qui est offert de grand coeur doit être accepté de grand coeur. Теперь его очередь понять и принять то, что ему дают.
Лея: stella пишет: Для него невыносима мысль, что он не может обеспечить сам себе и сыну достойное существование. Stella, да, и чувство вины перед сыном за это - один из "демонов" графа. stella пишет: [quote ]Но он когда-то говорил Арамису, что то, что дают от всего сердца надо всем сердцем принимать. цитата: Ce qui est offert de grand coeur doit être accepté de grand coeur. Теперь его очередь понять и принять то, что ему дают. Stella, ППКС
Камила де Буа-Тресси: Ленчик, остро и не окончено!!! Я ж от ожидания буду маяться, пока ты продолжение не напишешь...
Lumineuse: Класс. Глава, в которой Ленчик накричала на графа. А как ты тонко отметила моменты, в которых граф проявляет властность. Точнее, она сама собой проявляется, как привычная черта. Вот он, характер. По-моему, его здесь больше, чем в сцене в машине. Grand-mere пишет: И так трудно "выныривать" в свою реальность от этого незаконченного разговора О, да. Ленчик была очень политкорректна. Особенно с учетом всего, что у неё накопилось. Я бы на ее месте не смогла остановиться так быстро. И Федя бы не спас...
Черубина де Габрияк: Lumineuse пишет: Класс. Глава, в которой Ленчик накричала на графа. Я тоже оценила. Хотя читала в полубессознательном состоянии, после рабочего дня. Lumineuse пишет: Ленчик была очень политкорректна. Ну она все же ему озвучила некоторые моменты довольно прямо. Но мне хотелось вмешаться, пока читала. Не знаю, женская солидарность или еще что...
stella: Люди, подобные графу, не любят, когда ходят вокруг да около. Правду-матку им надо говорить, глядя прямо в глаза. Они поймут, оценят и сделают выводы. И не постыдятся просить прощения. Атос и попросил, но весьма лукаво: про свое обещание напомнил. И вот же, чертяка, сделал это достаточно категорично.
Черубина де Габрияк: stella пишет: И вот же, чертяка, сделал это достаточно категорично. И чего я не удивлена? Умеем мы в последний момент вывернуть ситуацию так, что последнее слово как бы за нами.
Ленчик: – Дурная затея! Самая дурная затея на моей памяти! За последние пару лет точно… Подержи, пожалуйста… Ленчик сунула конюху поводья гнедой. Поежившись от резкого холодного ветра, она присела у ног лошади и начала быстро разматывать флисовый бинт. – Сердцем чувствуешь? – не то шутя, не то на полном серьезе поинтересовался таджик. – Как показывает практика, – задумчиво отозвалась девушка, – подавляющее большинство приключений приходится совсем на другую часть тела… Так что не сердцем, Феденька. Вот вообще не сердцем. Реплика прижала уши и угрожающе мотнула головой в сторону косматого серого пони, повод которого конюх держал в другой руке. С ее точки зрения, Дождик стоял к ней слишком близко, делал это без должного почтения, смотрел на нее не так и, что совсем непростительно, дышал с ней одним и тем же воздухом. – Не смей! – рыкнул Федя, приструнив неуживчивую кобылу, и поторопил Ленчика. – Ну, чего там у тебя? Неправильно забинтовала что ли? – Да! Ты представляешь? Совсем плохая стала. Девушка раздосадовано дернула плечом, торопливо укладывая один за другим витки флисового бинта, но на этот раз в правильном направлении. – Потому что спать ночью надо, – наставительно произнес таджик и уточнил. – Спать. Плашмя. Желательно всем. Раз уж приключаться у вас не получается. В следующий раз не отпущу, не проси даже. – Серьезная заявка! – фыркнула Ленчик, вставая. – Местами даже устрашающая. Обдумаю на досуге. Конюх подержал кобылу под уздцы, пока девушка садилась в седло, и направился к воротам, махнув ей напоследок: – Звони, если что. Проходя мимо вольера, он обратился к торчащему из будки пушистому светло-серому хвосту: – Варвара! Я ушел, ты дома за старшую! Хвост вальяжно качнулся из стороны в сторону, что, судя по всему, должно было означать полное согласие его обладательницы. Шаг, разминочная рысь, снова шаг. На второй рыси Реплика разогрелась, побежала мягко и пружинисто. Затылок сдан, нос опущен, зад подведен – картинка, а не лошадь. – Ай, бра-аво! – нараспев похвалила Ленчик. – Хорошо! Однако идиллия была недолгой. Решив, что они слишком близко подобрались к сиротливо торчащим голым стволам злосчастной сирени, кобыла затормозила и, резко шарахнувшись в сторону, выдала свою коронную серию из трех мощных козлов. – Эй, мать! Совсем берега попутала? – строго поинтересовалась девушка, понимая, что усидела просто чудом, и тотчас выслала хулиганку в резвую рысь. – Не беси меня, гадюка… Реплика в ответ покосилась на нее с очаровательной хитринкой, свойственной всем любимым лошадям, которые прекрасно знают, что никакая по-настоящему страшная кара им не грозит. Вопросительно-невинный взгляд гнедой подействовал на Ленчика почище ушата ледяной воды. – И правда, – задумчиво проговорила она, – что это я? Беситься или нет – это исключительно мой выбор... Она мягко придержала Реплику и развернула ее к страшному кусту. Вольт, второй, третий, с каждым кругом все ближе и ближе к веткам. Кобыла настороженно посматривала на сирень, время от времени издавая тревожное «Хррр!» в ее сторону. – Что, дружочек, страшно? Не нравится? Ничем помочь не могу, – резюмировала девушка. – Мне тоже много чего не нравится… И тоже страшно. Придется нам с тобой как-то с этим жить. Не можем же мы с тобой переделывать все и всех вокруг под свои хотелки… Негромко разговаривая с лошадью, Ленчик старалась не выпускать из виду двери конюшни и облегченно вздохнула, заметив наконец графа. Он немного постоял возле собачьего вольера и медленно зашагал к плацу. Направив гнедую к распахнутой калитке, девушка внимательно следила за каждым его движением. Поравнявшись с Атосом, она остановила Реплику и негромко, но решительно произнесла: – Я хочу извиниться, господин граф. Была неправа. Наговорила вам лишнего… Он ответил коротким кивком. – Должен признать, я тоже был непозволительно резок с вами этой ночью. Ленчик неуверенно улыбнулась. – То есть, вроде как мы в расчете? Девушка попробовала пошутить, но взгляд графа заставил ее умолкнуть. Атос был подчеркнуто вежлив, но его холодная отстраненность лучше всяких слов давала понять, что ночной разговор даром не прошел. Прекрасно понимая, что спорить и объяснять что бы то ни было сейчас бесполезно, Ленчик предложила: – Мне кажется, все-таки лучше отложить… Граф жестом остановил ее и неожиданно спросил: – Где ваша собака? – В вольере. – Вы уверены? – Я сама ее там закрыла. Но без проблем, – девушка пожала плечами, – сейчас проверю. Спрыгнув с кобылы, она накинула поводья на ограду плаца и без лишних слов направилась к вольеру. Щелкнула задвижка, и решетчатая дверь варежкиной обители с лязгом распахнулась. Внутри было пусто. Ни в самом вольере, ни в будке овчарки не было.
stella: Вообще-то я даже спрашивать уже не рисковала: понимала, что не ко времени. Ну, вот, дождалась, когда уже и думать перестала. )))) Собаку, почто, изгнали? Или Варя пошла в поиск? Еще кого-то найдет? Очень хочется, чтоб ждать продолжения пришлось не слишком долго. А я пошла добавлять новый отрывок к прочему тексту.
Ленчик: stella, кто это ее изгонял? Она самостоятельная собака - сама может свалить в туман, если увидит такую возможность
Lumineuse: Ну и дела. Кажется, урока не будет...
Ленчик: Lumineuse, расписание уроков иногда меняется. Такое бывает
Камила де Буа-Тресси: Ленчик, меняется весьма неожиданно! Я то настроилась на урок и лошадок.. а тут все так запутанно!
Ленчик: Камила де Буа-Тресси, был урок) кобыле пришлось внимательно изучать сирень. На вольту. Минут пять
Камила де Буа-Тресси: Ленчик, то был урок для кобылы, а все ждали урока для Лены... А уж чтобы учителем выступил небезызвестный граф но на все воля автора)
Лея: STella пишет: Вообще-то я даже спрашивать уже не рисковала: понимала, что не ко времени. Ну, вот, дождалась. Я тоже Ленчик, спасибо за сюрприз! Герои идут навстречу друг другу. Возможно, совместные поиски Варежки тоже помогут им вернуться к прежним, доверительным отношениям?
Ленчик: Лея пишет: Герои идут навстречу друг другу. Навстречу? Только что-то как-то не очень по прямой...
stella: Ленчик , а кто сказал, что прямая - самый короткий путь?
Черубина де Габрияк: stella пишет: Ленчик , а кто сказал, что прямая - самый короткий путь? Угу. Меня тут таким морозом обдало: Ленчик пишет: Девушка попробовала пошутить, но взгляд графа заставил ее умолкнуть. Но если вы видите сближение, то я не против.
Камила де Буа-Тресси: Черубина де Габрияк, у меня был такой же эффект от этой строчки.
stella: Атос из категории людей, которые могут держать дистанцию одним только взглядом. Причем так, чтоо и самый непонятливый поймет. А Ленчик - на взводе, у нее нервы - как струны.
Ленчик: stella пишет: А Ленчик - на взводе, у нее нервы - как струны. Уже не очень) Лошади - отличное успокоительное. Особенно такие "зеркалящие", как Реплика. С ними хочешь-не хочешь, приходится брать себя в лапы.
stella: Класс! Средство от взбешенного графа - шалящая кобыла.
Ленчик: stella, где вы видите взбешенного графа?)
stella: Я вижу графа, держащего себя в руках.)))
Черубина де Габрияк: stella пишет: Атос из категории людей, которые могут держать дистанцию одним только взглядом. Причем так, чтоо и самый непонятливый поймет. Дааааааа? А мы типа не знали. Ленчик пишет: stella, где вы видите взбешенного графа?) Я тут вообще недоумеваю, с каких ему не то что беситься, а вообще... Он что, ждал, что его подберут в полуобморочном состоянии и с порога: зрдасьте, мы тут про вас книжку читали. Там и про жену вашу (а может и не вашу, если писатель наврал) и про несчастную любовь вашего сына, которого король задвинул...
Лея: Ленчик пишет: Навстречу? Только что-то как-то не очень по прямой.. Ленчик, да, конечно, не по прямой. Но оба извинились за неадекватное поведение - это, ИМХО, уже хорошо. А дальше? Может быть, как я уже предположила, поиски Варежки помогут. Конечно, Атос будет по-прежнему настаивать, что ему надо прочитать Трилогию, а Ленчик будет по-прежнему противиться, но... Хотя, не исключено, что Ленчик уступит. Как она признала в "беседе" с Репликой: "Мне тоже много чего не нравится… И тоже страшно. Придется нам с тобой как-то с этим жить. Не можем же мы с тобой переделывать все и всех вокруг под свои хотелки…" Черубина де Габрияк пишет: Я ту вообще недоумеваю, с как их ему не то что беситься, а вообще Позволю себе повторить то, что уже высказала выше: "... пожилой, тяжело больной, к тому же впавший в депрессию человек оказался в каком-то странном измерении, с трудом начал доверять людям, приютившим его, не может понять, что его ждет. Да, он нашел сына - живого (!), пусть раненого. Но будущее сына тоже кажется неопределенным и непредсказуемым... А тут вдруг выясняется, что его гостеприимные хозяева что-то знают о его прошлом, что-то от него скрывают... Как тут не сорваться! Кстати, сама героиня прекрасно это понимает: "Люди, у которых в жизни все хорошо, так не срываются, а тех, кому плохо, не бросают. Даже если быть рядом очень больно и очень страшно".
Grand-mere: А мне какая-то часть организма шепчет, что Варежка (пусть ничего дурного с собакой не произойдет!) исчезла не случайно, а со чьей-то - кому, несмотря ни на что, вдруг очень занадобилась лошадь, - помощью. Но я очень надеюсь, что это не так. А вот это просто прелесть: Проходя мимо вольера, он обратился к торчащему из будки пушистому светло-серому хвосту: – Варвара! Я ушел, ты дома за старшую! Хвост вальяжно качнулся из стороны в сторону, что, судя по всему, должно было означать полное согласие его обладательницы. покосилась на нее с очаровательной хитринкой, свойственной всем любимым лошадям, которые прекрасно знают, что никакая по-настоящему страшная кара им не грозит. Тут, на мой взгляд, впору делать обобщение: кошкам, собакам, и т.д., и т. п... Людям в том числе...
Ленчик: Черубина де Габрияк, stella, "бешенство" лежит на поверхности. Это внешне. Копайте глубже, я знаю, что вы умеете) Лея, Трилогию? Кто сказал "трилогию"?? Да там Ленчик левой пяткой перекрестилась, когда осознала, что ни она, ни Федя это слово вслух не произнесли. Следовательно, можно отделаться малой кровью - ТМ и хватит))
Grand-mere: ...Вот со вчерашнего дня не оставляет тоскливое чувство потери, пустоты... Думается, 10 лет назад автор и не предполагал, что наступит такой момент: Поравнявшись с Атосом, она остановила Реплику и негромко, но решительно произнесла: – Я хочу извиниться, господин граф. Была неправа. Наговорила вам лишнего… Он ответил коротким кивком. – Должен признать, я тоже был непозволительно резок с вами этой ночью. Ленчик неуверенно улыбнулась. – То есть, вроде как мы в расчете? Девушка попробовала пошутить, но взгляд графа заставил ее умолкнуть. Атос был подчеркнуто вежлив, но его холодная отстраненность лучше всяких слов давала понять, что ночной разговор даром не прошел. Прекрасно понимая, что спорить и объяснять что бы то ни было сейчас бесполезно, Не буду анализировать сложную и изменчивую гамму чувств героев. Но несомненно, что ниточка взаимной приязни все-таки связывала их. Пусть хоть она позволит не дойти до точки невозврата...
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Черубина де Габрияк, stella, "бешенство" лежит на поверхности. Это внешне. Копайте глубже, я знаю, что вы умеете) Не, я пас. За исключением того, что слово "бешенство" у меня с Атосом не рифмуется. Ленчик пишет: Следовательно, можно отделаться малой кровью - ТМ и хватит)) Я б не сказала, что именно этот роман - самый "безопасный". Ленчик пишет: Да там Ленчик левой пяткой перекрестилась, когда осознала, что ни она, ни Федя это слово вслух не произнесли. А ну как узнает? Тьфу-тьфу. Второй раз что-то скрыли? Ой.
stella: Мне кажется, Атос принял какое-то решение: отсюда его спокойствие. И решение это - закономерно вытекает из его отношения к сложившимся обстоятельствам. Он не хочет ни от кого зависеть, он не умеет жить так. Он мог в чем-то зависеть от друзей, но не от чужих людей, это для него мучительно - обременять собой кого-то. Слуг здесь нет, понять этот мир - нужно время и желание, а у него их нет. Вот, как-то так мне представляется его состояние.
Лея: Grand-mere пишет: Не буду анализировать сложную и изменчивую гамму чувств героев. Но несомненно, что ниточка взаимной приязни все-таки связывала их. Пусть хоть она позволит не дойти до точки невозврата... Да, я тоже надеюсь, что ниточка не порвется... Черубина де Габрияк пишет: ну как узнает? Тьфу-тьфу. Второй раз что-то скрыли? Ой. Действительно: а вдруг узнает? К тому же именно в ДЛС и особенно в ВДБ рассказывается об отношениях между отцом и сыном, предшествовавших их появлению в другой реальности...
Лея: Если точнее, ИМХО, то глава, из которой Атос и Рауль "перенеслись" в другое время-пространство - это "Видение Атоса". Рауль ранен, но еще жив, а Атос хочет вместе с д'Артаньяном совершить паломничество к могиле Портоса на Бель-Иль, и для него седлают "самую смирную в графской конюшне лошадь". он велел снова привести лошадь, но для того, чтобы с трудом сесть в седло, ему понадобилась поддержка лакеев. Он не проехал и ста шагов: на повороте дороги у него вдруг начался сильный озноб. Вот в этот момент, ИМХО, графа нашли, "подобрали и обогрели" Ленчик и Федя До окончания Трилогии - всего несколько глав, правда, очень важных и трагичных... Но еще можно спасти положение - так, чтобы "Дюма оказался неправ"... При этом, не меняя ничего радикально в прошлом обоих героев.
stella: И все же мне кажется, что повесть не о том, чтобы герои остались живы. Тут что -то другое, куда более глубокое. Атос ведь не просто так пришел в бешенство от упоминания своего прозвища. Он умница, логика у него работает на опережение. Он сделал вывод, что Ленчик проболталась о чем-то решающе важном, что от него пытаются скрыть нечто, что объяснит ему все. Он не в силах понять, в чем суть этого важного, но чувствует, что все в этой истории с сыном и их попаданием в будущее имеет связь с Ленчиком и Федей. А тут выплывает еще и роман какого-то Дюма. Да не дай ему Бог сейчас узнать, что их личная жизнь выставлена была на всеобщее обозрение. Вот речь идет о доверии, и вдруг выясняется, что доверие строится на чем-то зыбком, на какой-то двусмысленности, мешает утаивание, умалчивание о чем-то важном, что ему не следует знать. Атос не любопытен, но Это он обязан узнать. Без этого знания, которое он должен разделить с Ленчиком, не может быть доверия и понимания. Это я себе так объясняю его поведение.
Лея: stella пишет: И все же мне кажется, что повесть не о том, чтобы герои остались живы Stella, вы правы, я тоже думаю, что речь идет не о спасении жизней (а Портос?), а о чем-то более важном, возможно, о тонкостях отношений между Атосом и Раулем, их переигрывании. Хотя не исключено, что для автора в 14 лет (Ленчик, поправьте меня, если я ошибаюсь), спасение героев от смерти тоже могло быть очень важным.
Lumineuse: stella пишет: Вот речь идет о доверии, и вдруг выясняется, что доверие строится на чем-то зыбком, на какой-то двусмысленности, мешает утаивание, умалчивание о чем-то важном, что ему не следует знать. Атос не любопытен, но Это он обязан узнать. Без этого знания, которое он должен разделить с Ленчиком, не может быть доверия и понимания. Это я себе так объясняю его поведение Начала сейчас фанф, в котором развивается эта мысль... Это я на всякий случай
Лея: Stella пишет: Да не дай ему Бог сейчас узнать, что их личная жизнь выставлена была на всеобщее обозрение Stella, в ВДБ граф пишет мемуары (те самые, о которых говорится в предисловии к ТМ) - возможно, только для потомков, возможно, для друзей и родни, но какому-то кругу людей он намеревался оставить воспоминания о своей жизни, причем, ИМХО, честные, не приукрашенные. Это, наверное, офф-топ, но я встречала две версии о содержании и художественных достоинствах этих мемуаров. По первой версии - К. Костина - граф, Штирлиц XVII века, как он его называет, написал честный, но не слишком увлекательный отчет о своей жизни, в котором рассказал, среди прочего, и о своей неудачной женитьбе. А Дюма и Маке эти мемуары нашли, "оживили" и выставили на продажу По другой версии - Кирилла Кобрина - граф де Ла Фер был почти гениальным писателем, но его погубило пристрастие к алкоголю, от которого он так и не смог избавиться. Дюма и Маке обнаружили его талантливые, но бессвязные воспоминания (видения) и превратили их в три авантюрных романа.
stella: Lumineuse Начала сейчас фанф, в котором развивается эта мысль... Это я на всякий случай Как у нас говорят: мазаль тов! Только доведите его до финиша! Лея , мне очень нравятся рассуждения Костина, но в части шпионской деятельности графа я в корне не согласна. Кобрина не читала, но опять же, видеть во всем только пьянку и бессвязную бредятину - это уже не из той оперы, господа, это уже взгляд не с той стороны.(углубляться не буду, не все и не всегда смотрят на мир через стакан самогона, а некоторым и через бокал шамбертена мир будет зеленого цвета). Скорее всего Мемуары, если они существовали (я верю!), написаны достаточно беспристрастным языком, о чем и говорит Дюма, намекая, что они скучны, как и большинство подобных опусов. Дюма и Маке их превратили в увлекательное действо, у графа де Ла Фер это, скорее, отчет о событиях. Атос - человек пунктуальный, последовательный, вряд ли он свои эмоции стал бы темпераментно излагать на бумаге. И, тем более, не верю, что человек подобного склада оставил бы потомкам свидетельство своего позора. Разве что в очень сухой форме в виде назидания: "не женитесь черти на ком, пока не узнаете кто и что этот человек!"
Grand-mere: Мне тоже кажется, что граф принял какое-то решение, которое представляется ему переломным, но не хочется думать, что Лена и Федя так и остались для него чужими (помните сценку с санитаркой? - а здесь ведь нечто большее, даже если он воспринимает Федю лишь как слугу...)
stella: Grand-mere , а ведь прошло всего 5 дней, как граф и Рауль попали в этот мир! Для них ВСЕ чужое., кроме собаки и лошадей. И вообще, народ, вы себе можете представить культурный и прочий шок у этих двух представителей средневековой Франции? Я, как не пытаюсь и не кручу в разных фиках, все равно представить не могу. И это еще хорошо. что Ленчик деликатно их макнула не в самую гущу цивилизации, где иной уздечкой не ограничится.))
Черубина де Габрияк: stella пишет: Я, как не пытаюсь и не кручу в разных фиках, все равно представить не могу. Вот мне даже в голову не приходит. stella пишет: Только доведите его до финиша! К вопросу мемуаров. Если исходить из того, что роман основан на мемуарах. Например, по дАртаньяну у меня вопросов нет. Ему б я роман дала запросто. Другим тоже. Думаю, даже Арамису. Но я в очередной раз прихожу к выводу, что Атос - герой особенный, даже на фоне остальных друзей. И я не уверена, что он хотел бы сделать достоянием общественности - вернее уверена, что не хотел бы - следующие эпизоды своей жизни: - все, что он рассказал дАрту в Амьене - Рош-Лябей и встречу с герцогиней потом. Потом, исключительно потому, что он не стал бы компрометировать даму. - Ремембер - тут под вопросом. Вроде бы задним числом можно, но склоняюсь к тому, что не стал бы. - Фелука "Молния" - история несчастной любви сына Ленчик, я взяла трилогию в целом, хотя помню, что вы с Федей это слово не произносили. Но и первого пункта достаточно. Лея, с тем, что писал Костин в части анализа истории на охоте в целом согласна. Хотя, как понимаю, основывался он на изысканиях форума. Но история Атоса-суперагента меня не убедила
stella: Черубина де Габрияк , в общем мы с тобой тут мыслим на одной волне. Насчет " Remember": Атос же рассказал д'Артаньяну о миллионе, но то - другу. А вот писать такое в Мемуарах граф бы не стал, во всяком случае, не стал бы особенно акцентироваться на деталях. Цену себе Атос не набивал, он и так ее хорошо знал.))) И мне кажется, что все эти Мемуары были написаны человеком, как бы дававшем оценку всего, как беспристрастный свидетель. Взгляд со стороны, так сказать.
Ленчик: – Это не собака, – заключила Ленчик, возвращаясь к графу. – Это чертова бобриха. Четвертую будку сожрать за полтора года! Это уметь надо… – Убежала? Девушка кивнула. – Заднюю стенку прогрызла и расковыряла. Как раз там, где снаружи не заметно. Она отвязала гнедую. – Ну ладно, в общем-то. Значит, пойду искать. – Верхом быстрее. Атос взглядом указал на оседланную лошадь, но Ленчик отрицательно качнула головой. – Стемнеет скоро. Кто-нибудь обязательно запустит фейрверк. И, возможно, не один... А Маня у нас, – она похлопала кобылу по шее, – женщина впечатлительная, и всего этого боится, как огня. От нее будет больше проблем, чем толку. – Хорошо, – граф невозмутимо пожал плечами, – идемте. Ленчик остановилась так резко, что Реплика, уже настроившаяся на внеплановое окончание тренировки и скорый ужин, едва не снесла ее плечом. – Куда? – Искать. – Нет, вы не поняли меня. Я сама пойду. Она не в первый раз сбегает, и я прекрасно знаю, куда. Тут не так далеко, если лесом… Атос взглянул на темнеющее небо, на виднеющиеся в створе приоткрытых ворот стволы сосен, среди которых уже начинали сгущаться ранние январские сумерки. – Вы всерьез полагаете, что я отпущу вас одну? На мгновение девушка испытала горячую благодарность. Без единого упрека, не выказав ни малейшего недовольства или раздражения, сам будучи тяжело болен, граф предложил ей помощь, как нечто само собой разумеющееся. Это дорогого стоило. Однако медик внутри Ленчика категорически взбунтовался против таких экспериментов. – Да что мне будет-то? Это ж родной лес, вдоль и поперек исхоженный. Я тут, можно сказать, всех кабанов знаю. В лицо и по имени. – А они вас? Ленчик со вздохом подняла глаза к хмурым снеговым тучам. – Я пошутила про кабанов. – Я тоже, – без тени улыбки отозвался Атос. Он прислонился спиной к решетке вольера, скрестил руки на груди и непроницаемым тоном напомнил: – Отведите лошадь. Я жду вас. Ленчик неохотно подчинилась, мысленно выругавшись так, что бригада трактористов умерла бы на месте от восхищения и зависти, зато Реплика не заставила себя долго упрашивать и с готовностью потопала в конюшню. Ломать – не строить, а расседлать лошадь намного быстрее, чем собрать ее, но в этот раз девушка превзошла саму себя, потратив не более пары минут. Седло - на кронштейн в проходе, вальтрап – на него сверху, уздечка довершает «пизанскую башню». Трензель можно вымыть потом, равно как и смотать бинты, и закинуть все добро в амуничник. Бросив последний взгляд на кобылу, которая до самых глаз с наслаждением зарылась мордой в охапку золотистого сена, Ленчик набрала номер конюха, чтобы предупредить о сбежавшей собаке, однако его телефон жизнерадостной птичьей трелью отозвался ей из тренерской. «Дозвонишься ему, как же!... Звони, если что… Ну да, ну да!» мысленно передразнила она Федю и поспешила наружу. Где искать Варежку, девушка прекрасно знала. Вольная жизнь и красоты местной природы собаку абсолютно не интересовали, зато столовая, распространявшая вокруг соблазнительные ароматы, притягивала ее, как магнитом. Дело было за малым – отловить нарушительницу раньше, чем она успеет до полусмерти перепугать отдыхающих, которых, как назло, из-за праздничных каникул было больше обычного. К счастью, овчарка обычно не стремилась прогуливаться по удобным аллеям парка, а уверенно бежала к вожделенной цели через лес или по тропинкам, которые успела неплохо изучить, сопровождая всадников. Все это Ленчик вкратце изложила графу, умолчав только об одном: без него она нашла бы собаку гораздо быстрее. Однако намного проще было покорно выслушать бурный разнос от директора санатория – не первый, впрочем, и уж точно не последний – и на несколько дней показательно посадить Варежку на цепь, чем лишний раз напомнить Атосу о его состоянии. Словно отвечая на ее размышления, граф резко переменил тему: – Вы напрасно беспокоитесь. Едва ли в этой книге найдется что-то… Он осекся, судорожно переведя дыхание. Ленчик замедлила шаг, понимая, что графу тяжело выдерживать привычную для нее скорость, не говоря уже о том, чтобы вести при этом непринужденную беседу, и поспешила ответить, давая ему возможность хотя бы немного отдышаться. – Ужасное? Нет, это вряд ли. Я бы сказала, возможно, неприятное. Вправо от просеки уходила неширокая утоптанная дорожка, в рыхлом снегу на ее обочине девушка заметила несколько свежих собачьих следов, размер которых не оставлял ни малейшего сомнения в том, кому они принадлежат. Ленчик отлично знала эту тропу и уверенно свернула на нее. Довольно длинная, без крутых подъемов и спусков, она отлично подходила для неторопливых прогулок шагом и рысью. Плавно петляя среди красновато-бурых мачтовых сосен, оставляя в стороне центральный корпус санатория, через несколько километров она выходила прямиком к столовой, которая так манила сбежавшую собаку. – Тогда почему вы против? Не оставляя надежды, если не отговорить его, то хотя бы максимально отложить неизбежное, девушка задумчиво произнесла: – Да я не то, чтобы против… Может быть, просто, не сейчас? Граф неопределенно пожал плечами. Немного подумав, Ленчик спросила: – Это действительно так важно? Атос ответил не сразу. Девушка пошла еще медленнее, автоматически подстраиваясь под своего спутника. – Я имею право знать, насколько… вольно тот человек обошелся с историей, которая попала ему в руки… Может быть затронута моя честь... Честь моего рода. Моих друзей... Возможно, вам сложно это понять… – Надеюсь, что понимаю, – она тщательно подбирала слова, – но задам встречный вопрос. А что изменится от того, узнаете вы это сегодня или, например, через неделю? – Неведение зачастую тяготит намного больше… чем самые неприятные известия, – негромко ответил Атос. Что-то в его голосе заставило Ленчика насторожиться. Она остановилась, внимательно всматриваясь в бледное осунувшееся лицо графа. – Не волнуйтесь, – холодно предупредил он невысказанный вопрос, – со мной все в порядке. Под густыми кронами высоких сосен темнело намного быстрее, чем на широкой просеке. Сильный верховой ветер нещадно трепал верхушки деревьев, и те жалобно скрипели и стонали. Девушка посвистела и позвала овчарку, однако ответа не последовало. Вскоре нашлись еще несколько собачьих следов. Судя по всему, здесь беглянка свернула с тропинки, чтобы порыться в чахлых зарослях дикого шиповника. Снег был неглубоким. Ленчик легко добралась до кустов и присела на корточки, рассматривая четкие отпечатки собачьих лап. С минуту она задумчиво молчала и вдруг решилась: – Хорошо, господин граф. Я найду вам книгу.
stella: Чует мое сердце, что впереди очень серьезное объяснение.))
Lumineuse: Ну вот и вполне доверительная беседа, а вы, дамы, переживали... stella пишет: Чует мое сердце, что впереди очень серьезное объяснение.)) А мне кажется, никакого не будет stella пишет: Только доведите его до финиша! stella пишет: мазаль тов! переведите
Лея: Stella пишет: Чует мое сердце, что впереди очень серьезное объяснение.)) А мне кажется, что впереди другое: мы узнаем, насколько "прав был Дюма", то есть, насколько правдиво он отразил в Трилогии события, описанные графом в своих мемуарах. И насколько правильно Мэтр угадал, домыслил то, о чем граф предпочел умолчать. Ленчик пишет: – Я имею право знать, насколько… вольно тот человек обошелся с историей, которая попала ему в руки… Может быть затронута моя честь... Честь моего рода. Моих друзей... Возможно, вам сложно это понять… – Надеюсь, что понимаю, – она тщательно подбирала слова, – но задам встречный вопрос. А что изменится от того, узнаете вы это сегодня или, например, через неделю? – Неведение зачастую тяготит намного больше… чем самые неприятные известия, – негромко ответил Атос. Ленчик, спасибо!
Lumineuse: Лея пишет: мы узнаем, насколько "прав был Дюма", Ленчик пишет: Но ведь некоторые же все равно ничего не скажут. Не узнаем
stella: "Мазаль тов" дословно - доброго счастья. А точнее - "в добрый час!"
Черубина де Габрияк: Lumineuse пишет: Не узнаем Не, то было типа "спойлеров не дождетесь". Что графу просто так приспичило книжку почитать? Ну я так не гуляю.
Ленчик: Черубина де Габрияк пишет: А ну как узнает? Тьфу-тьфу. Второй раз что-то скрыли? Ой. Блин. Об этом Ленчик ещё не думал. Не усложняй)) stella пишет: И это еще хорошо. что Ленчик деликатно их макнула не в самую гущу цивилизации, где иной уздечкой не ограничится.)) Не-не, совсем не макнула, а машина там так, рядом постояла)) stella, не палите контору))) Лея, Lumineuse, Черубина де Габрияк, дамы, вы всерьез полагаете, что прочитав книгу (да даже пару глав), граф открытым текстом расскажет, угадал Дюма или приврал? У меня лично вагон сомнений по этому поводу. Хотя бы потому, что это будет лютейший неканон
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: дамы, вы всерьез полагаете А поговорить?
Ленчик: Черубина де Габрияк, аааа! Семен Семеныч! Поговорите, конечно, кто ж против-то? Вдруг я ещё какую-нить интересную внеплановую мысль поймаю?))
stella: Как по мне, Атоса эта книга волнует только с одной стороны: какие личные тайны четверки пустил гулять по миру Дюма. И насколько эти сведения могут повредить чести и достоинству памяти о тех, кто уже ушел и тех, кого судьба закинула к этим читателям книги. Достоверно там все описано или нет - это разве гасконца да Портоса могло бы волновать из тщеславия. История с миледи, преданная огласке - это публичное признание бесчестия рода. То, что Атос пытался скрыть всю жизнь не столько ради себя, сколько ради предков и будущего сына. А тут - прямо смакование деталей! Есть от чего сходить с ума от бессилия что-либо изменить. Это совсем не то, что придаст здоровья.
Лея: Ленчик пишет: дамы, вы всерьез полагаете, что прочитав книгу (да даже пару глав), граф открытым текстом расскажет, угадал Дюма или приврал? Открытым текстом нет, но по его реакции, ИМХО, можно будет понять, нашел ли граф в ТМ лишь вымысел и ложь или трагическую правду, о которой он сам предпочел не рассказывать. К тому же, ИМХО, он может выразить Ленчику, не вдаваясь в детали, свое мнение о ТМ. Ведь он уже сказал ей, почему ему столь важно прочитать книгу: – Я имею право знать, насколько… вольно тот человек обошелся с историей, которая попала ему в руки… Может быть затронута моя честь... Честь моего рода. Моих друзей... Возможно, вам сложно это понять…
Ленчик: С убийственной ясностью Атос понял, что не в силах больше бороться с подступающей дурнотой. Судорожно вдохнув колючий морозный воздух, он до крови закусил губу, надеясь, что боль и холод не дадут ему потерять сознание, сделал неверный шаг к ближайшему дереву и замер, оперевшись рукой о ствол. Перед глазами все плыло. Сквозь нарастающий звон откуда-то издалека до него донесся голос Ленчика: – Но поймите меня правильно, господин граф… Атос понимал, что должен что-то ответить, пока девушка не заподозрила неладное и не обернулась к нему. – Я… постараюсь… Граф с трудом узнал собственный голос, упавший до еле слышного шепота. Ослабевшие пальцы скользнули по шершавой коре, и Атос почувствовал, что у него подкашиваются ноги. В следующий миг его накрыла густая вязкая темнота. Круто развернувшись на внезапно прервавшийся голос графа, Ленчик увидела, что он медленно оседает в снег, безуспешно цепляясь рукой за ствол дерева. Внутри у девушки все замерло. Несмотря на то, что и Горский, и Шнайдер, и кардиолог Ильина в один голос предупреждали о возможности ухудшения, о том, что сердечная симптоматика может постепенно нарастать, она никак не могла предположить, что все это начнется так скоро. Обморок длился всего несколько секунд. Ленчик еще не успела нащупать пульс, как Атос медленным, но не терпящим возражений жестом отвел ее руку. Глубоко вздохнув, граф попытался встать и не смог. Он так и остался сидеть, тяжело привалившись боком к сосне и опираясь ладонью в снег. Прошла минута, другая. Атос отчетливо понимал, что стоит у тонкой невидимой черты, переступив которую, вернуться уже не сможет. Слабость и оцепенение накатывали ледяными волнами, сковывая все тело нездешней тяжестью. Значит, ему суждено уйти вот так. Странно, но… Тем лучше для всех. Граф смертельно устал от постоянной ежедневной, ежечасной борьбы с самим собой. Хорошо понимая, что отчаянно нуждается в отдыхе, хотя бы в короткой передышке, он не мог себе этого позволить. Атос прижался виском к темной коре старого дерева и закрыл глаза. Легкий горьковатый запах смолы успокаивал и, казалось, даже немного облегчал головокружение. – Не ждите меня. Ступайте. Я… присоединюсь к вам… позже. Ленка чуть помедлила и покачала головой: – Я вас подожду. C усталым безразличием Атос пожал плечами – поступайте, как знаете. Как следует поступить, Ленчик знала инстинктивно, каким-то звериным чутьем, которое дичайшим образом противоречило всему, чему ее учили. Лекции, практика, скорая, реанимация – все отступало на задний план. Было только здесь и сейчас. Были густо-синие январские сумерки. Был сосновый лес, стонущий под резкими порывами ветра. И одинокий тяжелобольной человек, до последнего отказывающийся от помощи. Девушка обошла сосну так, чтобы оказаться между просекой, по которой гулял пронизывающий ветер, и графом, и устроилась позади него. Вплотную, спина к спине. Атос не отстранился – сил не осталось. Стиснув зубы, граф заставил себя сосредоточиться и выдохнул слабым, срывающимся шепотом: – Простите… Я, должно быть… напугал вас. – Нет, – тихо ответила она. – Я не боюсь… Я здесь не потому, что должна… А потому что хочу помочь. Это разные вещи. – Вот как… Девушка кивнула, отвечая скорее собственным мыслям. – Вы не думайте, я же понимаю, что вам неприятно принимать чью-то заботу. Тем более, от чужих, в общем-то людей… Я понимаю, что вам надоело и это лечение, и наше общество… Вы предпочли бы другое, – она заговорила горячо и быстро, – но я ничего, понимаете, я ничего не могу с этим сейчас сделать. Рауля скоро выпишут. Пожалуйста, потерпите пару недель… ну, может быть, три… – Вы полагаете… у меня есть эти… недели? От того, каким невозмутимым, почти будничным тоном был задан этот вопрос, Ленчик осеклась на полуслове и тихо ответила: – Я не знаю. Горько усмехнувшись, граф чуть слышно прошептал: – Вот видите… Темнота сгущалась, небо наглухо затянуло тучами, которые весь день толпились где-то у горизонта. Ни звезд, ни узенького серпа луны – похоже было, что скоро начнется метель. Все это очень не нравилось девушке. Больше всего ее настораживало, что Атос практически не двигался. Он говорил спокойно и ровно, хотя и очень тихо, но не сделал больше ни одной попытки подняться на ноги… – Я вам обещаю, – медленно произнесла Ленчик, – мы найдем способ… Мы что-нибудь придумаем, чтобы вы с сыном смогли устроиться… в этой жизни. Это не так сложно, как кажется. А потом, когда все наладится… Если захотите, мы с Федькой постараемся исчезнуть из вашей жизни… Ну так, чтобы не мешать… Граф ничего не ответил. Девушка даже не взялась бы утверждать, что он услышал и понял то, о чем она говорила. Ленка бросила взгляд на пустую просеку и коротко свистнула, зовя собаку, но овчарка как сквозь землю провалилась. Похоже, не миновать им с конюхом грандиозной выволочки от директора, если только до Юдина дойдет весть о том, что по территории санатория снова сам по себе разгуливает песик размером с теленка. Совсем стемнело, над лесом закружились редкие снежинки. Ленчик спиной и плечом почувствовала, что Атоса начинает бить озноб. И судя по тому, что она заметила это через две теплые куртки, трясло его уже довольно сильно. – Господин граф? Превозмогая слабость, Атос чуть повернул голову в ее сторону, тем самым давая понять, что слушает. Привычное чувство одиночества, всегда обострявшееся к вечеру, превращалось почти в физическую боль. Он отчетливо понимал, что еще может попытаться выйти живым из этого леса, нужно только позволить себе роскошь принять помощь, признав тем самым собственную немощность. Если сейчас не опереться на чье-либо плечо, он, скорее всего, уже не встанет. Если не сможет доверять хоть кому-то… Девушка не дала ему закончить мысль. – Федя нас уже, наверно, потерял. Скоро он поднимет панику и пойдет нас спасать. А если он решает кого-то спасать, лучше согласиться и спастись добровольно, потому что он все равно не отстанет, – Ленчик встала, встряхнулась и протянула руку. – Пойдемте? Несколько долгих секунд граф пристально смотрел на девушку, потом медленно кивнул, оперся на ее руку и сделал отчаянную попытку подняться. Головокружение и слабость накатили с новой силой, ноги не слушались, стволы деревьев вокруг расплывались в мутно-белесом мареве. Дрожа от холода и усталости, Атос снова опустился в снег. Обессиленное, измотанное болезнью тело отказывалось повиноваться, утратив былую силу и гибкость, разом превратилось с непосильную ношу, которая своей тяжестью сковывала железную волю и горячее сердце. – Уходите, – глухо попросил он. – Я не смогу… Ленчик опустилась перед ним на колени, взяла за руки и отряхнула с ледяных ладоней графа медленно тающие снежинки. Потом, глядя ему в глаза, мягко и размеренно заговорила: – Сможете. Еще как сможете. Немного отдохнете. Успокоитесь. И все сможете. Потому что вы очень сильный человек. И очень мужественный. Вы просто устали. Это ничего, так бывает. Все устают, что ж тут поделаешь? Глубокий вдох. Да, вот так. И еще раз. Очень хорошо… Черт с ней, с Варежкой, нагуляется – сама придет… А мы еще чуть-чуть посидим и пойдем домой. Только вставать будем потихоньку. Спешить некуда. Ну что? Пробуем? Да, правильно. Давайте руку. Тише-тише… Хорошо. Не торопитесь, не надо… Отлично просто! Справа захрустел подлесок, и девушка краем глаза заметила какое-то движение между стволами сосен. – Варя? Выскочившая из-за деревьев беглянка отозвалась радостным басистым лаем, завертела хвостом и, заискивающе заглядывая в глаза, приблизилась к хозяйке. – Прибью суку, – обреченно пообещала Ленчик. – Когда-нибудь точно прибью…
Черубина де Габрияк: Ленчик , Ох, автор решил угробить читателей. Но написано очень здорово и зримо. Очень крутые снежинки. Спасибо. Пошла за валидолом.
stella: Я не могу комментировать такое. Я лучше перечитаю.)
Lumineuse: stella пишет: Я не могу комментировать такое. Я лучше перечитаю.) То же самое хотела сказать
Lumineuse: Ленчик пишет: Обессиленное, измотанное болезнью тело отказывалось повиноваться, утратив былую силу и гибкость, разом превратилось с непосильную ношу, которая своей тяжестью сковывала железную волю и горячее сердце. Сильно. И больно Ленчик пишет: осеклась на полуслове и тихо ответила: – Я не знаю. … – Я вам обещаю, – медленно произнесла Ленчик, – мы найдем способ… Мы что-нибудь придумаем, чтобы вы с сыном смогли устроиться… в этой жизни. Это не так сложно, как кажется. А потом, когда все наладится… А это очень похоже на тот момент, когда граф с Раулем прощались ночью, и граф рассказывал, как они заживут, когда виконт вернётся...
Черубина де Габрияк: Lumineuse пишет: Сильно. И больно Именно поэтому и поэтому: stella пишет: Я не могу комментировать такое. но при этом мне очень понравилось, я написала шутливо.
Grand-mere: Согласна, что ТАКОЕ не нужно и невозможно комментировать. И хотя мне показалось, что манера повествования несколько изменилась, не буду вдаваться в подробности, а просто постараюсь сохранить это ощущение: спина к спине... Варежку не ругайте сильно..
Лея: Grand-mere пишет: мне показалось, что манера повествования несколько изменилась Изменилась, ИМХО, потому, что мы видим происходящее не только глазами Ленчика, но и глазами графа, мы видим Атоса не только "снаружи", но и "изнутри". Мы можем не просто угадывать мысли и чувства героя, автор позволяет нам проникнуть в его душу. Возможно, в предыдущих главах уже были такие повороты, я не помню. В любом случае, глава потрясающая! Ленчик, спасибо!
Лея: Lumineuse пишет: цитата: – Я вам обещаю, – медленно произнесла Ленчик, – мы найдем способ… Мы что-нибудь придумаем, чтобы вы с сыном смогли устроиться… в этой жизни. Это не так сложно, как кажется. А потом, когда все наладится… А это очень похоже на тот момент, когда граф с Раулем прощались ночью, и граф рассказывал, как они заживут, когда виконт вернётся... И да, и нет. Главу "Обещания" в ВДБ читать страшно и больно потому, что мы понимаем: Атос хватается за любую соломинку, чтобы поверить, что положение не совсем безнадежно, Рауля еще можно спасти. Но мы знаем (при первом прочтении - догадываемся), что Рауль, увы, обречен, да и сам граф тоже. Здесь ситуация иная: Ленчик, ИМХО, не хватается за соломинку, пытаясь спасти графа, - она знает (скорее сердцем, вернее, всем своим существом, чем умом), что делает. Ленчик знала инстинктивно, каким-то звериным чутьем, которое дичайшим образом противоречило всему, чему ее учили. Лекции, практика, скорая, реанимация – все отступало на задний план. Было только здесь и сейчас. Были густо-синие январские сумерки. Был сосновый лес, стонущий под резкими порывами ветра. И одинокий тяжелобольной человек, до последнего отказывающийся от помощи. Девушка обошла сосну так, чтобы оказаться между просекой, по которой гулял пронизывающий ветер, и графом, и устроилась позади него. Вплотную, спина к спине.
stella: Есть такая штука: сопереживание. Ты на одной волне с человеком, ты чувствуешь его, как себя и его боль - твоя, и это - лезвие бритвы. В особенности, пройти по нему с таким человеком, как граф. Как его только не называют авторши всевозможных фиков и прочих высокомудрых исследований! На днях мы с Черубиной набрели даже на автора, которая утверждает, что Атос - параноик. Человек, всю жизнь держащий себя в руках, очень редко срывающийся на какую-нибудь чисто мальчишескую выходку, человек, прошедший через боль утрат, через унижение чести, получает на финише жизни испытание, которое ставит его перед дилеммой: принять помощь самому (когда он всю жизнь оказывал ее сам), отбросив свою гордость и независимость или, опустив руки, поддаться смерти, оставив сына в одиночестве в незнакомом мире. Соблазнит ли Ленчик графа, ведь она ему ничего не обещала, даже двух недель? Руку помощи он принял, а дальше? Дальше - это принять и моральную и ежедневную медицинскую поддержку. Для такого деликатного человека это серезное испытание.
Лея: stella пишет: Дальше - это принять и моральную и ежедневную медицинскую поддержку. Для такого деликатного человека это серезное испытание Stella, от чисто медицинской помощи, ИМХО, граф не откажется. Не отказывался же он в свое время от помощи лекаря г-на де Тревиля, да и от помощи Ленчика в "Сказочке". А вот моральная поддержка - это совсем другое дело. Граф, ИМХО, может ее принять только в крайнем случае, и только от человека, которому доверяет. В сущности, ИМХО, и от медицинской помощи Ленчика граф отказался именно потому, что временно перестал ей доверять. нужно только позволить себе роскошь принять помощь, признав тем самым собственную немощность. Если сейчас не опереться на чье-либо плечо, он, скорее всего, уже не встанет. Если не сможет доверять хоть кому-то…
stella: Я вот думаю, что Атоса смущало именно то, что он своим присутствием и необходимостью всех этих медицинских забот, отнимает много времени и сил у всех, кого он узнал. Моральную поддержку он тоже, скрепя сердце, принимает, но он не привык, чтобы его слабость кто-то видел. Лея , история с плечом - это совсем другое дело. Во первых, какое там принимал или не принимал помощь от тревиллевского лекаря!)))Он же в обмороке был, очнулся уже после перевязки. И это дело житейское - получил рану в драке.)) А от помощи Ленчика не отказался по той же причине - был, фактически в обмороке - тут не выберешь.
Лея: stella пишет: А от помощи Ленчика не отказался по той же причине - был, фактически в обмороке - тут не выберешь. Stella, да, согласна, в начале. Но потом он позволял Ленчику регулярно делать ему уколы и т.д. К тому же, графу есть для чего жить - он нашел Рауля, для которого, судя по ДЛС, и жил. Как вы сами отметили, граф не хотел бы оставить "сына в одиночестве в незнакомом мире". В ТМ, когда лекарь г-на де Тревиля оказал помощь Атосу, он не дорожил своей жизнью, как он сам сказал д'Артаньяну. P.S. Разумеется, граф не хочет быть обузой для кого бы то ни было. Но если он начнет вновь доверять Ленчику, то, ИМХО, он поверит и следующим ее словам: "Я здесь не потому, что должна… А потому что хочу помочь. Это разные вещи".
Камила де Буа-Тресси: Это очень сильно и очень больно. А надежда истощается. Как-то так. Ленчик, прости мою немногословность.
Grand-mere: Лея, да, это я и имела в виду, просто вчера под впечатлением от прочитанного не хотела и не могла теоретизировать на отвлеченные темы. Несколько лет назад мы уже обсуждали подобные вопросы, и Ленчик четко обозначила свою позицию.click here Автор оставлял читателям право догадываться о чувствах героев по деталям их поведения. Теперь же это зачастую взгляд изнутри. (От Тургенева маятник качнулся к Толстому. ) Я вот недавно перечитывала "Диомед, сын Тидея" А. Валентинова, так у него вообще микс: от гекзаметра до рэпа. И ничего, прекрасно воспринимается, не напрягают такие перепады. И еще: если раньше "закрепленная камера" фиксировала в равной мере все, что перед ней, то теперь "камера" перемещается, приближая к нам то одного героя, то другого. Все мы меняемся. Что уж говорить о манере авторского повествования, если мое (говорю только за себя!) читательское восприятие кардинально изменилось: я бы не хотела, чтобы "Сказочка" кончалась, именно потому, что надежда истончается
Ленчик: У меня тоже как-то отвалилась возможность комментировать. По крайней мере сейчас. Просто, СПАСИБО, Стелла!
stella: На меня находит, периодически.
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Просто, СПАСИБО, Стелла! Присоединяюсь.
Эжени д'Англарец: Тоже молча одобряю. И тихо жду продолжения. И верю в благополучный исход в первую очередь для графа и для виконта. Аминь.
Ленчик: К конюшне возвращались не спеша. Атос шел медленно, едва ли не каждые полсотни шагов останавливаясь на минуту-другую, чтобы отдохнуть и собраться с силами. Ленчик, для верности взявшая овчарку на поводок, держалась немного позади, не желая торопить его и предоставив Атосу самому выбирать скорость. Малейший намек на то, что они идут недостаточно быстро, мог болезненно ранить самолюбие графа, поэтому девушка старалась шагать как можно медленнее, чем несказанно обрадовала Варежку, которая в кои-то веки без спешки тщательно изучала по дороге все ближайшие кусты и обочины, до которых могла дотянуться, вместо того, чтобы ответственно трусить рысцой у ноги хозяйки. Просека закончилась, они повернули на освещенную фонарями аллею. Снегопад усиливался, зато ветер здесь был немного слабее. Собака потянула в сторону и остановилась, с сосредоточенным сопением обнюхивая снег под фонарем. Ленчик не стала ей мешать. Неожиданная передышка пришлась весьма кстати – Атос, пошатываясь, замер на месте. Мгновение спустя его рука сжала плечо девушки. Она насторожилась. Столь внезапная фамильярность со стороны графа говорила только об одном – ему действительно очень плохо, но вспомнив, что «Атос скорее бы умер, чем позвал на помощь», Ленчик вовремя прикусила язык. Банальное «как вы себя чувствуете?» прозвучало бы сейчас горькой пощечиной. Не проронив ни слова, девушка спокойно стояла рядом до тех пор, пока граф не пришел в себя настолько, чтобы двинуться дальше. Выдернув из сугроба любопытную собаку, Ленчик последовала за ним. Однако, сделав несколько медленных неуверенных шагов, Атос снова остановился. Девушка аккуратно попыталась взять его под руку и обнаружила, что граф прижимает левый локоть к боку. – Болит? – негромко спросила Ленчик. Отворачиваясь от резких порывов колючего северного ветра, Атос отрицательно качнул головой. – А мне кажется, что болит. Граф судорожно перевел дыхание и с трудом выговорил: – Сейчас… пройдет. Девушка согласно кивнула, отчаянно кляня себя за излишнюю уступчивость. «Нельзя же, нельзя сердечникам так долго быть на холоде! Мороз, ветер и нервы… Они же стенокардию провоцируют, как не фиг делать…!» Но к такому развитию событий она уже была готова – с новогодней ночи взяла за правило постоянно держать под рукой нитроглицерин. Вот и пригодился… До заметенной снегом деревянной скамейки было рукой подать. Дрожа всем телом, Атос опустился на промерзшие доски. Быстро расстегнув куртку, Ленчик достала из внутреннего кармана пузырек с лекарством, вытряхнула себе на ладонь таблетку и протянула графу: – Под язык. Убедившись, что назначение выполнено, она присела перед Атосом и внимательно посмотрела ему в глаза: – Так… Только честно. Давно терпите? Силясь улыбнуться, граф отрицательно покачал головой. Ленчик пришла в ужас от его взгляда, переполненного болью и глухим отчаянием, и этой бледной, почти прозрачной тени вымученной улыбки. Она взяла Атоса за руку и продолжала мягко допытываться: – В лесу началось? Или уже здесь, в парке? – Здесь. – Хорошо, – девушка слегка сжала ледяные пальцы графа. – Скоро пройдет. Через пару минут должно стать полегче. Она бросила быстрый взгляд на часы, засекая время. Потому что, если нитроглицерин не сработает, означать это будет только одно – рецидивирующий инфаркт… Рядом плюхнулась Варежка. Ленка обернулась к ней и обнаружила, что та что-то торопливо жует. Девушка взяла собаку за шерсть на щеке и притянула к себе: – Ты что опять нашла?... В свете фонаря, она разглядела длинный голый хвост, безжизненно свисающий между внушительных зубов. – Фу! Овчарка перестала жевать и замерла, с затаенной надеждой поглядывая на хозяйку – а вдруг передумает?... – Фу, я сказала! Сокрушенно вздохнув, Варежка разжала челюсти, и на гладко утоптанный снег выпала задняя половина полевки. Куда делась передняя половина, Ленчик предпочла не задумываться. Она фыркнула и отпихнула собаку: – Тебя дома не кормят что ли?! Девушка встала, носком сапога отбросила недоеденного грызуна подальше в сугроб и вернулась к графу. Варежка проводила полевку голодным взглядом и попыталась незаметно ретироваться следом за ней, но резкое «Куда?!» заставило собаку остаться на месте. Овчарка обиженно засопела и облизнулась. Немного потоптавшись около людей и придя к неутешительному выводу, что вожделенная мышь абсолютно недоступна, собака уселась рядом с Атосом, привалившись к его ногам теплым меховым боком. Граф медленно втянул воздух сквозь стиснутые зубы и откинулся на спинку скамейки, отрешенно наблюдая за полетом снежинок, чтобы хоть как-то отвлечься от жгучей боли, толчками разливающейся в груди. Яркий свет фонаря резал глаза, мешая сосредоточиться на чем-то чрезвычайно важном. Атос устало опустил веки. Бездонное черное небо щедро рассыпало крупные пушистые хлопья снега. Они медленно порхали в воздухе, неотвратимо укутывая все вокруг своей мягкой глухой пеленой. Привычные, милые сердцу графа воспоминания, сглаживались, застилаемые этой беззвучно-белой круговертью, не стираясь безвозвратно из памяти, они, тем не менее, шаг за шагом неуклонно отступали на второй план, становились похожими на изящные гравюры, замершие на страницах старинных книг. Прошлое истиралось, словно через силу соглашаясь перебраться в тень, позволяя порывистому и яркому, но болезненно-изломанному настоящему занять свое законное место. Настоящее завораживало и отталкивало одновременно. Атос не готов был принять его, стать его частью, но отчетливо понимал, что обязан хотя бы подпустить его поближе, потому что в этом неизвестном и неизбежном настоящем был Рауль, и второй раз потерять сына в безумии абсолютно чужого им обоим мира стало бы слишком жестокой пыткой. – Пожалуйста, господин граф… Атос открыл глаза, с огромным трудом стряхивая с себя холодное оцепенение, и осторожно попытался сделать глубокий вдох. Почти удалось – резкая боль постепенно уходила, уступая место ознобу и слабости. – Не молчите, когда вам больно. Не пытайтесь перетерпеть, не надо. Это очень опасно. Вот эта светлая идея «само пройдет» свела в могилу столько людей, что вы и представить себе не можете… – Вам случалось видеть смерть? – медленно спросил Атос. Девушка нервно усмехнулась: – Вы можете показать мне хотя бы одного медика, которому не случалось? – Вам не было страшно? – Было. Местами даже очень… Сначала. Нам просто нельзя ее бояться. Иначе мы не сможем ее победить. – Ее невозможно победить, – чуть слышно произнес граф, – все люди смертны… Неожиданное смирение в его голосе мешалось с такой пронзительной и острой грустью, что Ленчик невольно вздрогнула. – Совсем победить, конечно, невозможно… Но иногда ее можно хотя бы на время отогнать куда-нибудь… Ну, подальше… Атос улыбнулся. Печально и тихо, одними глазами. Цепочка фонарей, освещающих плавный изгиб аллеи, отражалась в глубине его зрачков теплыми золотистыми искорками. – Зачем вы остались? – с мягким укором спросил граф. – Я же просил вас уйти… Немного помолчав, Ленчик бережно взяла его за руку, считая слабый, неровный пульс. – А вы бы ушли?... У дверей конюшни Атос повернулся к девушке и негромко попросил: – Не нужно… исчезать. Ленчик вопросительно посмотрела на графа, чуть наклонив голову. Он ответил неожиданно спокойным и ясным взглядом. Это уже не было напускное спокойствие, призванное скрыть от посторонних глаз бурю переживаний и сомнений. Было что-то другое. Еще теплые, но уже не обжигающие угли дотла прогоревшего костра, подернутые тонким, трепещущим пеплом. – Из моей жизни… исчезло почти все… И вам… не нужно исчезать из нее. Девушка молча кивнула. Она еще сомневалась тогда, в лесу, слушает ли ее граф? Зря сомневалась. Он все услышал. И все понял. И даже нашел в себе силы ответить. Ленчик отвернулась, понимая, что точно не подберет сейчас нужных слов, и легонько потянула Атоса за рукав, увлекая его в тепло бревенчатой конюшни. Официально - конец. Неофициально - конец первой части.
stella: Вот умеете вы,Ленчик , обойтись малым слогом. Пожалуй и я обойдусь и в этот раз без слов. Только вот, дожила я до окончания! И потому: спасибо! Спасибо вам за этого Атоса.
Lumineuse: Ах... Спасибо. Просто спасибо. За длинную, снежную, добрую, красивую, грустную, местами страшную, но очень теплую зимнюю сказку и такое же ее окончание. Которое, на самом деле, не окончание, а начало чего-то нового. Ну, мы будем надеяться, что сможем не только напридумывать себе, что там дальше, а ещё и прочитать когда-нибудь... ))
Черубина де Габрияк: Ленчик, спасибо! И спасибо за надежду на Lumineuse пишет: начало чего-то нового. Я тоже надеюсь, что мы сможем прочесть. Хотя это новое, оно в любом случае есть и останется с нами. Может даже, это та надежда, которой так не хватило у Дюма. Еще раз, спасибо.
Камила де Буа-Тресси: Спасибо, Ленчик! Это было местами даже страшно, местами смешно, но всегда проникновенно, чутко, правильно одним словом. Мне подумалось, что в этой Сказочке столько реального, именно так, как бывает в жизни, правдивого, но вместе с тем всё-таки, как ни крути, сказочного. Финальная сцена со снегом великолепна! И да, спасибо за такого Атоса. А вообще, поздравляю с завершением! Это был огромный труд!
Lumineuse: Камила де Буа-Тресси пишет: А вообще, поздравляю с завершением! Это был огромный труд! Да, присоединюсь. Ты это сделала, Лен )
Ленчик: Во-первых, спасибо всем читателям, потому что только ваши целебные (и не очень))) пинки помогли-таки добраться до... до того, до чего добралась Во-вторых, мои благодарности Камиле де Буа-Тресси, моей бессменной, строгой и дотошной бете! Без тебя все было бы не так) В-третьих, низкий поклон stellе за абсолютно волшебные, атмосферные иллюстрации, которыми вы передавали то, на что мне не хватало красноречия stella пишет: Пожалуй и я обойдусь и в этот раз без слов. Ну воооот... А поговорить?...)) Lumineuse, спасибо, пока я просто лежу в сторону "ещё и прочитать когда-нибудь..." Черубина де Габрияк, но самое же главное - гештальт закрыт)) Дюма не очень прав) Lumineuse пишет: Ты это сделала, Лен ) А что, кто-то сомневался? Зря, зря))
stella: Ленчик , пожалуй, я на днях просто поговорю своим языком. Может, получится передать.))
Лея: Ленчик пишет: но самое же главное - гештальт закрыт)) Дюма не очень прав Ленчик, новая (последняя) глава прекрасна! Да, гештальт закрыт, и, как отметила Черубина де Габрияк, есть надежда, которой нет в конце ВДБ (в сущности, ДЛС - единственная книга Трилогии с более-менее оптимистичным концом). Есть надежда, что Рауль сумеет найти себя в этом новом, незнакомом мире, что Атосу удастся "отогнать смерть подальше" хоть на время и провести остаток дней с сыном , а Ленчик и Федя "не исчезнут из их жизни". Более того, есть надежда, что прошлое героев "отступит на второй план", уподобившись "гравюрам из старинных книг", и граф сможет понять и принять "порывистое и яркое настоящее", в котором предстоит жить его сыну, даже если не сможет войти, вписаться в это настоящее и "стать его частью". Привычные, милые сердцу графа воспоминания, сглаживались, застилаемые этой беззвучно-белой круговертью, не стираясь безвозвратно из памяти, они, тем не менее, шаг за шагом неуклонно отступали на второй план, становились похожими на изящные гравюры, замершие на страницах старинных книг. Прошлое истиралось, словно через силу соглашаясь перебраться в тень, позволяя порывистому и яркому, но болезненно-изломанному настоящему занять свое законное место. Настоящее завораживало и отталкивало одновременно. Атос не готов был принять его, стать его частью, но отчетливо понимал, что обязан хотя бы подпустить его поближе, потому что в этом неизвестном и неизбежном настоящем был Рауль, и второй раз потерять сына в безумии абсолютно чужого им обоим мира стало бы слишком жестокой пыткой. Этот фрагмент - просто потрясающий! Ленчик, спасибо!
Lumineuse: Я сделала то, о чем мечтала... давно. Я перечитала всё разом с начала до конца. Не поверите, там, действительно, прошло только шесть дней. Совсем другое ощущение, когда читаешь подряд. Оказывается, в сущности, это короткая история. И те самые, особенные, моменты идут в ней один за другим. Как граф ждал первой встречи с сыном, как сел на Реплику, как приехал на вторую встречу, как сидел с Раулем (там прям пробрало), как Ленка объясняла Горскому про лошадь с летней шерстью, и как Горский назначал лечение... и финальные части, которые ещё не успели забыться – всё сложилось в одну картинку. Есть, конечно, моменты, подвисшие в воздухе... Есть вопросы... Если рассматривать Сказочку как литературное призведение, можно над ней поработать и улучшить, привести к более четкой структуре и завершить композицию... Но вот я сегодня прожила это всё ещё раз, и хочу повторить теперь: Лен, спасибо! За то, что подарила нам этот кусочек жизни, таким, каким он получился! И там, действительно, есть надежда!
Grand-mere: Согласна со всем вышесказанным. А у самой - мысли вразбег... слов нет... Ну прежде всего - огромная благодарность автору (и иллюстратору!) за тревожное и светлое, пронзительное и щемящее творение. Последние страницы вообще потрясающие! И, как частность, меня поразило, насколько автору -летом! -удалось погрузить нас в этот январский снегопад, в котором есть что-то от вечности... Первая ассоциация - тоже Высоцкий: "И все же конец наш еще не конец, конец - это чье-то начало." Мы столько лет жили ожиданием продолжения этой сказки, которая, кажется, и не сказка совсем, что сейчас вдруг чего-то не хватает... И хочется обратиться к героям строчками гайдаровской песенки: " - Вы когда вернетесь? - Я не знаю, скоро ли. - Только возвращайтесь... хоть когда-нибудь..."
Кэтти: Grand-mere ," мысли вразбег" - зачетно сказано. Надо запомнить. А насчет Сказочки, так последняя просьба Атоса, как по мне, это просьба не исчезать, адресована не только Ленчику, но и нам читателям и почитателям Мушкетерской Трилогии и творчества А.Дюма вообще. Ибо ,если читатели перестанут читать и сопереживать, герои романа действительно превратяться в старинные запыленные гравюры, которые пылятся никому не интересные, забытые в запасниках музея, или на чердаке.
stella: Я с одним не согласна: не верится мне, что в течении шести дней картины пршлого превращаются в старинные гравюры. Это происходит, но куда медленнее и тяжело. Только законами жанра и скоростью событий могу это себе объяснить. У меня получилось в жизни две "эмиграции" Первая - это когда я уехала учиться в вожделенную Москву с твердым решением никогда не возвращаться в Киев. А он меня преследовал и во сне и в мыслях. Именно своими улицами и т. д. Во время второй Киев уже и вовсе стирался из памяти, заслоненный новыми впечатлениями. Но это происходило очень медленно, и окончательно оформилось лет через 15. Москву вспоминаю именно как старые картинки.)) У меня очень неплохая зрительная память, могу, если напрячься, восстановить очень многое. У Атоса и восприятие и зрительная память намного сильнее, чем у многих. Поэтому, по моему убеждению, яркие картины прошлого он всегда мог восстановить без проблем. А само сравнение - великолепно, что правда, то правда.
Ленчик: Grand-mere, Лея, спасибо! stella, соглашусь, формулировка не совсем корректна. Не истираются, нет, скорее замирают. Картинка не теряет яркости и объема, но движения больше нет.
stella: А вот это - точно. Замирают, становятся статичными.
Ленчик: Вот то, о чем я говорила. Что невозможно передать никакими словами и эпитетами. Спасибо, Стелла, без ваших иллюстраций ничего бы не получилось. Честное слово.
stella: Что-то с цветом не то. Насыщенность пропала. Или это у меня монитор брешет? Ая что? Я всегда готова рисовать, было бы что.
Камила де Буа-Тресси: stella, Ух, какая красота!
Ленчик: Заключительный аккорд от Стеллы. Есть какое-то волшебство в карандашных иллюстрациях. С них все начиналось. Наверное, поэтому у меня к ним особое трепетное отношение. Стелла, спасибо за ваш талант! И за терпение к моим бесконечным корректировкам
stella: Знаете, для меня Дюмафера - отдушина уже много лет. Для меня все началось в 2009, в конце года, когда я обнаружила форум. Читала его и Дюманию перу месяцев, пока решилась регистрироваться. Я и пользоваться компом тогда не умела, так что моя относительная грамотность - это еще и результат помощи девчат. А тут оказалось, что меня потянуло рисовать, иллюстрировать фики, раз уж Трилогию и без меня иллюстрировали. У меня образовалась неподъемная папка со всеми этими рисунками, даже не представляю, сколько их - не сотня и не две - это точно. И, разглядывая их, сама вижу, что имеется немалый рост не только в количестве, но и в качестве.Так что спасибо и вам, дамы, за то, что вы меня вдохновляли все эти годы. Пишите, а я, пока есть глаза и руки - буду рисовать.
Лея: Ленчик пишет: Есть какое-то волшебство в карандашных иллюстрациях Согласна. Заключительный аккорд прекрасен! Stella, спасибо большое!
stella: Волшебство - в недосказанности.
Grand-mere: А уж если встретились ДВЕ волшебницы, да на одной волне...
stella: Волна у нас даже имя имеет.))
Ленчик: Я не знаю, когда будет продолжение. Я не знаю, допишу ли я до конца. Я не понимаю, какого черта я опять ввязываюсь в это... Но не ввязаться просто не могу. Длинная гирлянда, подаренная ковалем, занимала всю стену от угла до угла и спускалась мимо окна к розетке. Крупная пестрая кошка, распластавшись по спинке дивана с интересом наблюдала за разноцветными огоньками, медленно перемигивающимися под самым потолком. Кончик хвоста животного слегка подрагивал, усы воинственно топорщились. Возбужденно муркнув, охотница напряженно подобралась, мягко переступая задними лапами. Она уже была готова прыгнуть и атаковать яркую точку, но хлопнувшая дверь заставила ее замереть на месте и воровато оглянуться. Лежащая под столом Варежка подняла голову, настороженно повела обрубками ушей, но тотчас успокоилась и глухо застучала по полу пушистым хвостом. – Нагулялись? – с порога спросил конюх. – По шамые нождри, – мрачно ответила Ленчик. Зажав в зубах колпачок от иглы, она набирала в шприц прозрачный раствор. – А вы? – Вполне. Понь расседлан, стоит в деннике, сено жрет. Собака выбралась из-под стола, подошла к таджику и завалилась перед ним на спину, задрав кверху мощные лапы. – Тут такое дело… – начал Федя, опускаясь на корточки и с удовольствием запуская замерзшие руки в густой молочно-белый мех на брюхе овчарки. – Через три минуты, – неожиданно отчетливо произнесла девушка. Кинув быстрый взгляд на белого, как мел, графа, конюх понимающе замолчал и принялся тормошить игриво ворчащую собаку, терпеливо дожидаясь, пока Ленчик закончит с уколом. Варежка охотно включилась в игру. Раскатисто рыча, она с самым свирепым видом щелкала ослепительно белыми клыками в угрожающей близости от пальцев конюха, не переставая, впрочем, изо всех сил размахивать хвостом, подметая сосновые половицы. Оглушенный внезапным контрастом их беззаботной возни с пронизывающим ледяным ветром, безжалостно швыряющим из стороны в сторону густое снежное марево, Атос обессиленно откинулся на высокую спинку старенького «запасного» дивана, измученный не столько болью и холодом, сколько обрушившейся бурей переживаний и сомнений. Кошка на мгновение отвлеклась от созерцания размеренно вспыхивающих под потолком огоньков и с любопытством обнюхала его волосы. – Кофка, – предостерегающе произнесла Ленчик. – Рря? – поинтересовалась маленькая хищница, прищурив на девушку яркие медово-оранжевые глаза с темными щелочками зрачков. – Фла бы ты отсюда, а? – Оставьте… – с трудом проговорил граф, – Пусть сидит. Ленчик закончила набирать лекарство в шприц, со щелчком надела колпачок обратно на иглу и, обретя наконец возможность говорить внятно, отозвалась: – Если бы она просто сидела, цены б ей не было. Тем временем, кошка, целиком и полностью уверенная в собственной бесценности, уже потеряла к людям всякий интерес и продолжала медленно красться, плавными движениями перетекая вдоль по спинке дивана, то и дело застывая, но не сводя сосредоточенного взгляда с гирлянды. Безуспешно пытаясь скрыть бьющий его озноб, Атос запахнул на груди кучерявую овчинную безрукавку, снова опустил голову на спинку дивана и устало прикрыл глаза. «Держитесь, граф, держитесь. Вы молодец. Все правильно делаете.» Ленчик кивнула собственным мыслям, больше всего боясь, что случайно выскажет их вслух. «Поберегите силы, не хорохорьтесь. Сейчас согреетесь, сульф подействует, и жизнь начнет налаживаться. Давление бы еще потом поднять…» Давление действительно поднять бы не помешало. Даже после применения нескольких профессиональных хитростей тонкие ниточки вен едва угадывались под мертвенно-бледной кожей. «Ладно, мрачно подумала девушка, все-таки не трехдневный котенок. Будем пробовать.» Первая попытка оказалась неудачной. Атос невольно вздрогнул. Девушка вполголоса чертыхнулась и пробормотала: – Простите… – Пустяки, – граф слабо улыбнулся, – я сам… помешал вам. Он немного передвинул руку, пытаясь поудобнее пристроить ее на жестком деревянном подлокотнике, и задел лежащий рядом кусочек ваты, пропитанный спиртом. Влажный белый комочек упал в паре шагов от барахтающейся на полу собаки. Та на секунду замерла, прекратив шутливые попытки отхватить конюху пару-другую пальцев, несколько раз громко, взахлеб чихнула и принялась отчаянно тереть лапами нос. Воспользовавшийся этим промедлением Федя тотчас ухватил ее за ошейник, прижимая к полу, и уселся верхом, торжествующе провозгласив: – Я царь горы! Обескураженная таким вероломством Варежка изо всех сил рванулась, стараясь освободиться, и мощным толчком передних лап опрокинула конюха на бок. С большим трудом поймав наконец вену, Ленчик облегченно вздохнула и искоса глянув на распростертого на полу таджика задумчиво поинтересовалась: – Весь пол вытерли, ваше величество? Можно не мыть?
stella: Ну, наконец, лед тронулся. Не знаю, доживу ли до того момента, когда вы допишите, но меня утешает, что дело пошло. А, начавши, вы уже не сможете бросить: собственная совесть и перфекционизм не позволят.
Grand-mere: А это просто Новый год приближается. Вот и рождается Чудо... Лично для меня без этого ожидания праздник потерял бы часть своего волшебного очарования.
Черубина де Габрияк: Ленчик , Рада, что ты решила продолжить. Не говорила, но было ощущение, что ты поспешно все свернула. типа:"нате вам и не доставайте продой", В остальном все, как всегда. Комментировать, только портить.
Lumineuse: Ленчик, можно обниму? Мысленно пока, виртуально. Ну как можно не ввязаться в то, куда тянет? Не сопротивляйся :)) Ты молодец. И пусть эта сказочка никогда не заканчивается, зачем. Пусть будет
Лея: Ленчик пишет: Я не понимаю, какого черта я опять ввязываюсь в это... Но не ввязаться просто не могу Ленчик, спасибо, что ввязались, спасибо за традиционный предпраздничный сюрприз! Согласна с Черубиной де Габрияк: было ощущение незавершенности, поспешности, ведь в "Сказочке" столько интересных героев и линий! Понимаю, что вы сами не сможете успокоиться, пока не доведете все до логического завершения и "закгругления".
stella: Лея , а вот я не представляю, как это можно завершить логически. Честно. Поэтому, с одной стороны не очень завидую Ленчику, потому что это все же достаточно трагичная Сказочка, которую все же страшно рассказывать, а с другой - понимаю, что оставить все на высокой ноте звучания - не тот случай. Крещендо было в парке, а теперь накал страстей перейдет в?.. Можно гадать, но можно и подождать. Надеюсь, не до весны?
Ленчик: stella пишет: А, начавши, вы уже не сможете бросить: собственная совесть и перфекционизм не позволят. Есть подозрение, что вы слишком высокого мнения о моей совести))) А перфекционизм, как правило, до добра не доводит. Только до психоза Grand-mere пишет: Лично для меня без этого ожидания праздник потерял бы часть своего волшебного очарования. Рада, что получилось порадовать) Черубина де Габрияк пишет: было ощущение, что ты поспешно все свернула. типа:"нате вам и не доставайте продой", Не совсем. Но отчасти так)) Как минимум, слово "прода" для меня хуже красной тряпки, которой потрясли перед быком Черубина де Габрияк пишет: Комментировать, только портить. И это печально. Честно. Я всегда всеми лапами за комментарии, вопросы, конструктивную критику и пр. Они помогают подобрать хвосты, отловить случайных блох, они дают офигительный толчок и стимул двигаться дальше. Я сейчас не о "спасибо, понравилось", а о развернутом обсуждении, когда ты понимаешь, что увидел тот, что читает очередной кусь. Потому что временами бывает, что я пишу об одном, а читатель оказывается совсем другое нашел Lumineuse, да здравствуют обнимашки!))) Лея незавершенность имеется. Как минимум, потому, что изначально весь замысел разбит на три части. На три, даже не на две... (Наполеон во мне умер не весь))) Я и указала, что закончена только первая. stella пишет: это все же достаточно трагичная Сказочка, которую все же страшно рассказывать Спасибо. Похоже, stella, вы понимаете меня как никто.
Кэтти: Какая сказка? Сказка закончилась ровно в тот момент, когда новенькая скорая нашла в сугробе раненного молодого человека с 8ю странными ранами нанесенными старинным оружием, а Ленчик с Федей обнаружили рядом с конюшней замерзающего человека ближе к ранне-пожилому возрасту и его лошадь с летним подшерстком. А дальше самая что ни на есть реальная жизнь. Дружба ,помощь, врачебный долг, работа, отцовская и сыновняя любовь , будни и маленькие радости районной больницы. Суровая жизнь ее редкие радости и многие печали. Вот что я вижу в " Сказочке"
Камила де Буа-Тресси: Ленчик, спасибо тебе огромнейшее за этот подарок к новому году. Сразу зазвенели колокольчики, за блестели огоньки, запахло мандаринами и хвоей. Новогоднее настроение замахало лапкой. Как всегда прекрасно выписанные звери отвлекают и помогают в тяжелые минуты. Ты так внимательна и, прекрасно зная повадки, очень точно, живо их описываешь! Ленчик пишет: – Фла бы ты отсюда, а? – Оставьте… – с трудом проговорил граф, – Пусть сидит. Очень остро! Ленчик пишет: Оглушенный внезапным контрастом их беззаботной возни с пронизывающим ледяным ветром, безжалостно швыряющим из стороны в сторону густое снежное марево, Атос обессиленно откинулся на высокую спинку старенького «запасного» дивана, измученный не столько болью и холодом, сколько обрушившейся бурей переживаний и сомнений. И очень глубоко. Ленчик пишет: Ленчик кивнула собственным мыслям, больше всего боясь, что случайно выскажет их вслух. Да, сказка новогодняя, но совсем ни капельки не веселая. Звенит пронзительно, остра как воздух на морозе с ветром. А гадать, что дальше, для меня - только весь кайф испортить
Лея: Ленчик пишет: Наполеон во мне умер не весь И слава Богу! Подобно Стелле, я понимаю, как вам страшно: страшно спасать героев вопреки воле Дюма. Страшно, когда герои, как это им свойственно, начинают своевольничать и "идти другим путем". Страшно их направлять, следовать за ними, страшно за них и за себя. Но, как я уже писала, в созданной вами реальности Атосу и Раулю, ИМХО, уютно, независимо от того, что конкретно с ними происходит, - в отличие от произведений, где и отца, и сына нещадно используют как подопытных кроликов. В "Сказочке" оба, ИМХО, соответствуют своим каноничным образам, поэтому могут расслабиться, понять самих себя и друг друга. Ваше произведение - как своего рода пристанище, куда оба персонажа могут возвращаться после всех невероятных приключений в других фиках, хотя действие и происходит в наше время, и, как заметила Кэтти, в "Сказочке" больше реализма, чем волшебства. Что же касается конструктивной критики, то это - в будущем. Пока мы все рады тому, что "Сказочка" продолжается.
Grand-mere: Лея, мы все - кожей, нервами - чувствуем пронзительный трагизм "Сказочки". И в то же время, на мой взгляд, в ней столько человеческого тепла, что его невозможно не ощутить и героям (ну не могу я в данной ситуации употреблять это слово, а другое не подбирается), и читателям. Я бы не спешила говорить, что Атосу и Раулю уютно в новой для них реальности, но отношение окружающих, ненавязчивое и в то же время полное уважения и любви, нельзя не почувствовать. Простые, естественные ЧЕЛОВЕЧНЫЕ отношения связывают людей разных социальных слоев, эпох... миров.
Grand-mere: И если допустить, что автора и главную героиню роднит не только имя, то самое страшное, наверное, - это так вот вплотную соприкоснуться с человеческой трагедией, принять на себя чужую боль... И ответственность.
Черубина де Габрияк: Grand-mere пишет: Лея, мы все - кожей, нервами - чувствуем пронзительный трагизм "Сказочки". Grand-mere, А я "Сказочку" все равно воспринимаю как что-то очень очень светлое. Да, когда болеют дорогие нам люди, это очень тяжело. Немножко из другой серии, но что меня убедило взять кошечку, когда моя умерла летом, и я сказала: "Больше никогда". Мне привели слова одной китаянки, в ответ на то, что кто-то сокрушался, что братья меньшие мало живут, болеют, умирают, а это тяжело: "Это плата за любовь. Любви без страданий не бывает".
Лея: Grand-mere пишет: отношение окружающих, ненавязчивое и в то же время полное уважения и любви, нельзя не почувствовать. Простые, естественные ЧЕЛОВЕЧНЫЕ отношения связывают людей разных социальных слоев, эпох... миро Grand-mere, ППКС!
Grand-mere: Черубина де Габрияк пишет: А я "Сказочку" все равно воспринимаю как что-то очень очень светлое. А одно другому не противоречит! Возможно, уникальность "Сказочки" именно в этом сочетании трагичности и света, чистоты (но не стерильности). Она живая. И непредсказуемая, как жизнь. Слова китаянки мудры. Кстати, как Ваша киса поживает?
Черубина де Габрияк: Grand-mere , Ответила в теме "Зверье мое".
Ленчик: – Ну и что у нас плохого? – Да, как тебе сказать… Девушка неопределенно хмыкнула, не поворачивая головы. В то, что Федя внезапно начал страдать отсутствием красноречия, она не верила абсолютно, а отвлекаться было не с руки. Конюх отпихнул Варежку, которая с нежностью и заботой, достойными медведицы гризли, старательно вылизывала ему затылок, и сел. Собака тут же пристроилась рядом и снова принялась за дело, всем своим видом говоря: «Ну вот как мне с тобой быть, а? Вроде большой, а языком умываться не научился… Сиди уже, сама все сделаю.» – Тунгус порвал недоуздок… – Угу… – И сломал на нем карабин. По его голосу Ленчик поняла, что это не все. – Мм? – Кузя, в общем, тоже… Федя выдержал почти театральную паузу и закончил: – Только от кузиного недоуздка я карабин вообще не нашел. Ответа не последовало. Все внимание девушки было сосредоточено на поршне шприца, который еле заметно полз от одного деления к другому. «По уму, надо было бы, наверно, ставить систему и прокапывать медленно-медленно, – подумала она, – интересно только, куда б меня вместе с ней послали?...» Ленчик коротко покосилась на Атоса, на секунду встретившись с ним взглядом, и торопливо опустила глаза. Слишком острым было осознание: «Ни-ку-да. Никто бы меня сейчас никуда не послал. Потому что одному Богу известно, чего ему стоил сегодняшний вечер… Потому что после такого не посылают…» Закончив с уколом, она сообщила конюху: – Чинить будешь сам. Сто раз говорила, вывел лошадку гулять – снял недоуздок. Пришел за лошадкой – надел. В недоуздке гуляет только жеребец, потому что… – Ленчик взглянула на Федю и внезапно замолчала, не закончив фразу. – Потому что он жеребец? – невинным тоном продолжил таджик. – А ну-ка повернись ко мне другим боком. Другим, Федя! Другим – это левым. Угу, отлично. И челочку приподними… Конюх нехотя повиновался. Девушка тихонько присвистнула со смесью удивления и восхищения. Атос медленно поднял голову, проследив направление ее взгляда. Через левую бровь конюха до самого виска тянулась свежая ссадина впечатляющих размеров. – Это Варежка тебя так? Или сам об пол? – Да не, – отмахнулся Федя и попытался стереть кровь тыльной стороной ладони, но только еще больше размазал, – это фигня… – Ну, конечно, – фыркнула девушка, откладывая в сторону пустой шприц. – Как в том анекдоте, да? «Фигню не лечим»? Ответить конюх не успел. Улучив наконец момент, когда в ее сторону никто не смотрит, кошка одним широким грациозным прыжком преодолела расстояние от спинки дивана до стены и с шумом съехала по ней вниз, волоча за собой гирлянду. Однако восторг от удачной охоты был недолгим и скоро сменился разочарованием и паникой – «жертва» не пахла ничем съедобным, да еще и лапы запутались в проводах и лампочках, с головой накрывших кошку. Пестрая разбойница подпрыгнула вертикально вверх, извернулась в воздухе и, с оскорбленным шипением ускакала под табурет, отчаянно тряся всеми четырьмя лапами. – Да чтоб тебя… – вздохнул конюх, подбирая с пола безжалостно содранную иллюминацию, – разорвало и неровно склеило. Ленчик нервно усмехнулась. – Посмотри на нее, Федя. Судя по окрасу, ее уже. И не один раз. Высунувшись из-за ножки стула, Кошка недоверчиво поглядывала на медленно вспыхивающий разноцветными огоньками клубок проводов в руках конюха и в раздражении подергивала хвостом. Зрачки ее круглых янтарно-рыжих глаз были расширены от испуга и возбуждения. – Как вы? Граф сделал неуверенное движение по направлению к конюху, собираясь подняться на ноги. Ленчика словно ледяной волной окатило: «Не сможет. Или сможет и через пару шагов в обморок свалится.» Она аккуратно коснулась предплечья графа и, внимательно глядя ему в глаза, чуть заметно покачала головой. – Нормально с ним все. У него голова крепкая, мы много раз уже проверяли. Да, Федя? – Ага, – невозмутимо отозвался конюх, – но шить не дамся. – Да кто ж тебя спрашивать-то будет? – вполголоса пробормотала Ленчик. Атос хрипло вздохнул и, облегченно откинувшись на спинку дивана, несколько долгих секунд пристально смотрел на девушку с какой-то болезненной, обреченной благодарностью. Она уже видела такой взгляд. Совсем недавно, в лесу. С той лишь разницей, что тогда нагулявшаяся Варежка вовремя разрядила обстановку, а сейчас… Страшно и горько было от этого взгляда, но вместе с тем необъяснимо тепло. Кое-как изобразив в ответ подобие улыбки, Ленчик, позвала конюха: – Ходи сюда, травмированный ты наш. Федя с готовностью устроился на диване рядом с графом, и девушка развернула его лицом к свету. – Так… Поворотись-ка… – она бегло осмотрела федину бровь и заключила, – Красавец, да… Можно не шить, но обработать надо, тем более, что ты уже грязными лапами туда залез... Ну рассказывай, обо что ж ты так приложился-то?… На лице таджика отразилась богатейшая гамма чувств, однако ответил он предельно лаконично: – Об козу! Девушка поперхнулась. – Как, Федя?! У нее ж даже рогов нет!... – Зато копыта есть! И зубы! Ленчик со вздохом полезла в шкафчик за перекисью, в глубине души горячо благодаря и конюха, и строптивую Зойку за возможность окунуться в привычную череду простых мелочей после тягостных событий этого вечера. – Что ж ты так убиваешься, Феденька? Ты ж так не убьешься... Вот наказание-то мое, а! С козой своей на пару… Хочешь сказать, она тебя укусила?!... Честное слово, у меня фантазии не хватает, чтобы придумать, что вообще надо делать с козой, чтобы она начала кусаться?...
Камила де Буа-Тресси: Ленчик пишет: – Об козу! Это великолепно! Ленчик пишет: Она уже видела такой взгляд. Совсем недавно, в лесу. С той лишь разницей, что тогда нагулявшаяся Варежка вовремя разрядила обстановку, а сейчас… Страшно и горько было от этого взгляда, но вместе с тем необъяснимо тепло. Ох, Ленчик, вот умеешь ты! Смешно-смешно, а потом как будто все чешуйки содрали с сердца, и оно такое живое перед лицом действительности...
stella: Ну, и что еще это неугомонное население конюшни придумает? Честное слово, тут столько всяких мелких приключений, что они составляют мозаику, на которой и ум и глаз могут отдохнуть. Потому что некоторым, как мне кажется, полезно отвлекаться на мелочи.)) А с меня - рисунок.))
Лея: Ленчик, спасибо , как всегда, отлично! Камила де Буа-Тресси пишет: Смешно-смешно, а потом как будто все чешуйки содрали с сердца, и оно такое живое перед лицом действительности... Камила, ППКС! Будничные, смешные мелочи, как бы оттеняющие, подчеркивающие трагизм ситуации...
Grand-mere: Камила, Стелла, Лея! ППКС! И еще вот это: – Как вы? Граф сделал неуверенное движение по направлению к конюху, собираясь подняться на ноги Как всегда, животные - прелесть!
Ленчик: Камила де Буа-Тресси, stella, Лея, Grand-mere, спасибо за отклик! Сначала хотела сказать, "извините, я не хотела, чтоб вот так вот"... Потом поняла - нет, хотела. Как раз примерно так и хотела, иначе можно просто "сворачивать проект" и переходить исключительно к конюшенным байкам. Вот там как раз легенько, смешно и ненапряжно. Без трагедий. Но что есть, то есть - когда на одной площади количество животных сильно превышает количество людей, регулярно творится какая-то ерунда разной степени забавности, которая просто не даст зарыться исключительно в трагизм ситауции. Огромное спасибо, stella! Какой драйв! Какой прыжок! "Искра, буря, безумие!" Ааа!!! Какая Кошка!!! Настал ее звездный час
Черубина де Габрияк: Ленчик , а-а-а, Сказочка. Ленчик пишет: Атос хрипло вздохнул и, облегченно откинувшись на спинку дивана, несколько долгих секунд пристально смотрел на девушку с какой-то болезненной, обреченной благодарностью. Она уже видела такой взгляд. Совсем недавно, в лесу. С той лишь разницей, что тогда нагулявшаяся Варежка вовремя разрядила обстановку, а сейчас… Страшно и горько было от этого взгляда, но вместе с тем необъяснимо тепло. Очень сильно, и как всегда, до мурашек. Кошка шедевральна. Особенно, когда добавилось воплощение от Стеллы. И присоединяюсь к предыдущим ораторам.
L_Lada: Ленчик , нет слов... Ленчик пишет: Слишком острым было осознание: «Ни-ку-да. Никто бы меня сейчас никуда не послал. Потому что одному Богу известно, чего ему стоил сегодняшний вечер… Потому что после такого не посылают… До слез... Я как раз на днях всю Сказочку прочитала. Нормальные люди читали 11 лет, а тут - в один присест... Как только у самой сердце не прихватило. Никогда бы не подумала, что попаданческую тему можно поднять настолько... по-взрослому. И очень рада, что история продолжается, несмотря на то, что условный "хороший конец" уже состоялся. stella , отдельное спасибо! Образ кошки в полете - это новое слово.
Камила де Буа-Тресси: stella, спасибо большое за Кошку! Как всегда великолепно. И какой же граф у вас в данном случае на втором плане рисунка. Ох. Ленчик, спасибо тебе ещё раз именно за то, что именно "хотела".
Черубина де Габрияк: L_Lada пишет: Я как раз на днях всю Сказочку прочитала. Нормальные люди читали 11 лет, а тут - в один присест... Как только у самой сердце не прихватило. Жму руку, коллега. Думаю, если б читала как все, 11 лет, дело б точно кончилось сердечным приступом. Собсна меня сюда отправили регистрироваться и читать "Сказочку". Тогда я не понимала: "Зачем? Я фиков не пишу и не собираюсь". Ну так вот, вирус фикрайтерса оказался заразен. Ну а "Сказочки" довольно приличную часть застала в опции "С продолжением". Так что накала эмоций хватило.
L_Lada: Черубина де Габрияк пишет: Я фиков не пишу и не собираюсь То есть от них, от родимых, как от тюрьмы и от сумы...
Черубина де Габрияк: L_Lada пишет: То есть от них, от родимых, как от тюрьмы и от сумы... Именно. Лея, когда пришла, я спросила: " Фмкм пишете? Будете". Вот как тут: https://youtu.be/EY4RAZYJX84 Что мы имеем?
Лея: Черубина де Габрияк пишет: Лея, когда пришла, я спросила: " Фики пишете? Будете". Черубина де Габрияк, спасибо за напоминание, вернее, воспоминание! Стало тепло на душе... Кошка в полете - класс. Она, ИМХО, похожа на какое-то сказочное животное. Согласна с Ленчиком: настал ее звездный час! Stella, спасибо!
stella: Лея , а кошки - не от мира сего.
Grand-mere: Мне кажется - или граф на рисунке Стеллы смотрит на Кошку весьма даже с интересом?..
Lumineuse: Прекрасно! Но что там с козой и Федей приключилось-то? На самом интересном месте, что называется
Ленчик: Lumineuse, вуаля) Свежие факты и про козу, и про Федю. И немного о том, что ляпнуть что-то крайне внезапное может каждый))) – Ничего я не делал! Она сама. – Ну да, конечно, – с готовностью кивнула девушка. – Придумай еще какую-нибудь сказку… А я тебя пока порадую тем, что у нас собака опять вольер проела. – Так, может, ты ее покормишь, да? Смотри, вон, жрать просит. Федя кивком головы указал на Варежку, которая, беззастенчиво пользуясь своим ростом, с самым невинным видом обнюхивала край кухонного стола. Овчарка неторопливо и тщательно обследовала каждый его сантиметр, и разочарованно вздохнула, обнаружив, что ее миска стоит на сушилке кристально чистая, но все еще удручающе пустая. – Ты что там ищешь, собака? Ужинать пора? – спросила Ленчик. – Кушать хочешь? Услышав знакомое слово, собака тотчас повернулась к хозяйке и одобрительно замахала пушистым хвостом. – Сейчас, моя красота. Починим Федю, и будешь кушать, да? Варежка ответила гулким басистым «Вуф!», явно предлагая не отвлекаться и сразу перейти к осуществлению второй части плана. – Слушай, пусть поест сначала, все равно же будет тут крутиться, пока ты ее не покормишь. – За пять минут она от голода точно не умрет. Конюх философски пожал плечами. – Так и я за пять минут от потери крови не загнусь, – он потрепал по косматому загривку пристроившуюся рядом собаку и снова смахнул ладонью кровь, медленно сочившуюся из рассеченной брови. – Я же тебе сразу сказал, что это фигня. – Блин, Федя! Ну не руками же! – остановила его девушка. – А чем? – усмехнулся таджик. – Ногами можно? Ленчик лишь раздраженно фыркнула, разрывая хрустящую упаковку стерильных марлевых салфеток. Она щедро смочила одну из них перекисью и протянула конюху. – На. Прижми и держи пока. Тот повиновался, отпустив собаку, которая, недолго думая, повернулась к Атосу и бесцеремонно толкнула его передней лапой, выпрашивая, если не еды, то хотя бы ласки и внимания. Граф слабо улыбнулся и погладил лобастую голову Варежки. Ледяные пальцы, никак не желающие отогреваться, медленно скользнули по густому плотному меху и зарылись в роскошный молочно-белый воротник собаки. – Щиплет, однако, – вполголоса прошипел Федя. – А ты как хотел? – поинтересовалась Ленчик. – Рассказывай пока, что у вас с козой произошло. Она подошла к столу и потянулась за варежкиной миской. Граф проводил девушку взглядом и с сожалением подтолкнул собаку вслед за ней, с трудом проговорив: – Иди. Иди, поешь. Ленчик с некоторой долей облегчения отметила, что, не имея ни сил, ни, судя по всему, желания принимать участие в разговоре, Атос, тем не менее, внимательно следил за происходящим, оставаясь молчаливым, но не полностью безучастным наблюдателем. Сообразив, что дело наконец дошло до ужина, Варежка вскочила и теперь топталась вокруг хозяйки с выражением крайней заинтересованности на морде. Серовато-бурый хвост, украшенный белым кончиком, энергично размахивал из стороны в сторону. – Я поставил пони, закрыл денник, – начал Федя, – а Зойка на кормушку запрыгнула, передние ноги на перегородку поставила, высунула морду в проход и смотрит… Девушка насыпала в миску одну за другой три полных пригоршни собачьего корма и вопросительно повернулась к конюху. – И такая, хвать тебя зубищами за голову, да? Тот нетерпеливо отмахнулся. – Нет! Я ее хотел в нос поцеловать, а она увернулась. Ну, я ее поймал за уши… Ленчик внимательно посмотрела на конюха и задумчиво поинтересовалась: – Скажи мне, Федя, ты жену, чтобы поцеловать, тоже за уши ловишь? – Некорректное сравнение! – Чего это оно вдруг некорректное? Что ж коза не человек что ли? Ей, может, тоже любви и ласки хочется? Подхватив миску со стола, девушка свистом позвала за собой собаку и направилась к двери. – Возможно, я тебя удивлю, – крикнул ей вслед конюх, – но коза таки не человек. – Что не дает тебе право творить насилие над личностью, – так же громко откликнулась девушка из коридора конюшни. – Даже над козьей. Варя, кушай. Можно. Убедившись, что собака с аппетитом хрустит кормом, Ленчик вернулась в комнату и плотно притворила за собой дверь. – Еще есть вопросы, почему у тебя коза не доится? – Есть! Почему она с тобой тогда целуется? – Может быть, потому, что я ее не хватаю за что попало? Тебе понравится, если я тебя сейчас за уши зацапаю? – А вдруг? Тогда что делать будешь? – многозначительно произнес Федя. Ленчик ответила ему молниеносным шлепком по макушке, не слишком сильным, но достаточно весомым для того, чтобы заставить конюха инстинктивно зажмуриться и вжать голову в плечи. – Я ж пошутил! – Дурак ты, Федя, – невозмутимо констатировала девушка, – и шутки у тебя так себе. Как минимум, сегодня. Все, сиди уже… и не питюкай. – Да я еще и не начинал… – И даже не пробуй. Конюх послушно окаменел и искоса глянул на графа. – Вот так всегда, чуть что не так, она сразу дерется. Атос, напряженно подобравшийся после двусмысленной шутки конюха, негромко произнес: – Правильно делает. – Потому что слуг надо держать в строгости? – беззлобно фыркнул Федя. Ленчик замерла, не донеся руку до рассеченной брови конюха. Граф с заметным усилием выпрямился, но ответил на удивление спокойно: – Потому что вы заслужили. Федя немного помолчал, потом, помня требование не шевелиться, по очереди покосился на обоих своих собеседников: – Простите, что-то меня сегодня несет… Девушка пожала плечами: – Бывает. Головой не крути. Федя снова замер и вдруг принюхался. – У тебя руки пахнут собачьим кормом! – Удивительная новость! – хмыкнула девушка. – Ну, извини, что не розами… – Да нет, собачий корм – это нормально. Я, когда в универе учился, бывало, им пиво закусывал. Курсе на втором, кажется, или на первом... Ленчик не смогла сдержать невольный смешок. – Да вы, батенька, гурман… – Не, это у меня просто стипендия быстро кончалась, – задумчиво ответил конюх. Сноровисто обрабатывая глубокую ссадину, девушка поминутно посматривала на Атоса. Увиденное оптимизма не вселяло, привычного эффекта от укола не наблюдалось. «Как-то рановато для резистентности к сульфу» подумала девушка в легком замешательстве «Ладно, подождем еще немножко и будем думать дальше.» – Все. Свободен, – она удовлетворенно кивнула Феде, – как ветер в поле. Когда пойдешь коней заводить, по дороге засунь голову в сугроб. Минут на пять. Заранее чувствуя подвох, конюх подозрительно поинтересовался: – Зачем это? – Ну, так-то по-хорошему тебе надо холод к голове прикладывать, – пояснила девушка и принялась убирать со стола комочки ваты, шприц и остатки лекарств. – Ты не доктор, – заключил Федя, – ты форменный садист. Калекарь-отравник. А так, тряпочку мокрую нельзя приложить? – Тряпочку нельзя, бинт можно. Чистый. Она снова бросила цепкий, внимательный взгляд на графа. Тот сидел, тяжело привалившись к спинке дивана. Глаза его были полузакрыты, дыхание частым и поверхностным. – Пошел я за лошадками, а то они там скоро к леваде примерзнут, – сообщил конюх, но Ленчик придержала его за рукав. – Сначала разбери большой диван, пожалуйста. Лошадки погуляют еще чуть-чуть, ничего им не сделается. Федя быстро кивнул и поднялся. Девушка присела на освободившееся место и негромко окликнула: – Господин граф… Атос медленно, словно через силу открыл глаза и выжидающе посмотрел на нее. – Мне кажется, вам нужно лечь. День был длинный. Он согласно опустил веки. – Сейчас постелю, – Ленчик старалась говорить размеренно и спокойно. – Встать сможете? Тот же ответ. – Хорошо. Только не спешите, пожалуйста. Резко вскакивать не нужно. Девушка прекрасно понимала, что ее слова могут болезненно зацепить гордость графа, как это уже случилось, когда она машинально, по привычке страхуя всадника, перехватила повод и придержала строгую, норовистую кобылу, но не предупредить не могла. К огромному облегчению Ленчика ничего подобного не произошло. Напротив, по бледному лицу Атоса на мгновение скользнула чуть заметная тень мягкой улыбки. Он собрался с силами и негромко заговорил: – Клянусь вам, я чувствую себя… довольно сносно. Лучше, чем… пару часов назад. – Сердце не болит? Бок? Плечо? Под лопаткой? Граф медленно и, как показалось девушке, с некоторой осторожностью покачал головой. – Я просто устал. Это фигня. Ленчик замерла, ошалело глядя на Атоса. – Чего?! – переспросила она, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, – Вы бы у Феди-то плохому не учились, он же тот еще… филолог! – Я не филолог! – мгновенно отозвался конюх, закончивший тем временем возиться с диваном. – Я – педагог! Преподаватель английского языка, русского языка и литературы. Хочешь диплом покажу? – Спасибо, верю, – отмахнулась девушка и полезла в шкаф, куда на день убирались простыни, подушки и одеяла, – но я б тебя к детям близко не пускала… Таджик заглянул в чайник, убедился, что воды в нем достаточно и, щелкнув кнопкой, задумчиво ответил: – Да я и сам не пойду. Мне пед.практики по горло хватило. Атос еще немного посидел и медленно поднялся на ноги, однако, почти сразу же отчетливо понял, насколько серьезно переоценил свои силы. Золотистые бревенчатые стены внезапно рванулись в сторону, все тело бил сильный озноб. С трудом сделав пару шагов, граф обеими руками оперся о край стола, опустил голову и замер. – Нехорошо? – вполголоса спросил Федя, тенью следовавший за ним. – Бывало и лучше, – еле слышно пробормотал Атос и без чувств рухнул на руки конюху.
Черубина де Габрияк: Ленчик , ну ты форменный садист. Это ж надо так закончить? Сижу, читаю, кайфую, как кино смотрю. "Фигня" из уст графа - это прям шедевр. В общем ничего не предвещает, и тут кусок заканчивается на таком месте. А если у читателей инфаркт случится, кто отвечать будет? (я не знаю, какой смайлик тут подойдет). Спасибо за новый кусочек. Пошла за корвалолом.
Lumineuse: Таак, сколько новостей Коза акробаткой какой оказалась! (правда, чтобы вспомнить, причем тут коза, пришлось предыдущий кусок перечитывать ) У Феди высшее образование! А я думаю, откуда такой начитанный конюх. Интересные подробности Диалог, как всегда, на высоте. С вниманием к деталям... Ленчик! Я очень надеюсь, что ты уже придумала следующий кусок, и тебе осталось только сесть и написать?
Ленчик: Черубина де Габрияк пишет: ну ты форменный садист Да-да, а еще калекарь-отравник и много других не очень хороших слов Черубина де Габрияк пишет: В общем ничего не предвещает А вот с сердечниками частенько так - ничего не предвещает (ну или предвещает, но не все секут), а потом опа - и пушной зверек пожаловал... Lumineuse пишет: Коза акробаткой какой оказалась! Козы вообще очень склонны к акробатически номерам. Залезть повыше за особо вкусной веточкой и жевать ее с умным видом в максимально странной позе - это они запросто. По девевьям, заборам и натурально прямым стенам тоже без проблем забираются. Lumineuse пишет: Я очень надеюсь, что ты уже придумала следующий кусок Не только придумала. Даже написала половину. Но почему-то заднюю.
Черубина де Габрияк: Lumineuse пишет: правда, чтобы вспомнить, причем тут коза, пришлось предыдущий кусок перечитывать Мне тоже, прикинь совпадение? Ленчик пишет: ну или предвещает, но не все секут Не я очень даже просекла, что что-то как-то с его сиятельством не совсем ладно. Но не до такой же степени. Ленчик пишет: Но почему-то заднюю. ну норм. У меня написаны несколько финальных глав, в разной степени законченности. Но сколько еще всего до них и даже между...
stella: Ленчик , не дай бог зацепиться за дела сердечные. (не в любовном плане) Что так просто от такой болячки не оправиться, и что "день был трудный", это ясно. Вот только как наш граф будет и дальше принимать заботу чужих, по сути, людей - это тоже вопрос. Хотя он на многое уже готов, даже словечко такое ухватил.)) И знаете, чем больше я читаю эту Сказочку, тем меньше у меня желание жить в будущем или прошлом: каждому времени свое и свои люди. Будущее даже страшнее прошлого.
Grand-mere: Вот так и живем: какие-то забавные бытовые мелочи, шутливые словесные пикировки - и что-то большое, серьезное, неназванное, что до поры-до времени остается за всем этим... Атос с "фигней" - , но есть еще и поцелуй с козой, и собачий корм под пиво, и подзатыльник, напомнивший мне школьную влюбленность: 5 класс, мне очень нравится сосед по парте (хулиган и двоечник), но не нахожу ничего лучшего, чем на каждое его ко мне обращение давать подзатыльник, а он только считает их: 1, 2..., 25... Когда за 3 дня счет дошел до 150, мне наконец-то стало стыдно. А он на меня ни разу руки не поднял. Но Федя вот кем оказался! Руку, коллега!
Ленчик: Черубина де Габрияк пишет: что-то как-то с его сиятельством не совсем ладно. Но не до такой же степени. Ну а до какой? Его сиятельство и так-то здорово вымотан, плюс пару дней не спал, знатно потрепал себе нервы, проболтался по морозу добрых 3-4 км. Так что до другой... не получилось. stella пишет: как наш граф будет и дальше принимать заботу чужих, по сути, людей stella, не сыпьте сахар в пиво! Автор сам в недоумении)) stella пишет: Хотя он на многое уже готов, даже словечко такое ухватил. Словечко - еще не показатель. Просто Федя - педагог от Бога, научил на личном примере, так сказать Grand-mere, Федя, в определенном плане просто клад. Я давно упоминала конюха с высшим образованием, но за давностию лет, видимо, подзабылось. Я с 4 по 8 класс сидела с дичайшим хулиганом и двоечником, но у нас царили мир-дружба и полнейшее взаимопонимание - на контрольных я решала оба варианта, себе и Ромке, а он был моей надежнейшей крышей, никто лезть не рисковал.
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Ну а до какой? Ну я образно. Сижу, читаю, наслаждаюсь. Где-то веселюсь. В голове тем не менее вертится: "что-то с господином графом не все ладно". Тут оне падают, следом (почти) падаю я (даром, что сидя на диване). И что называется: "Тут мы ставим много точек, здесь у нас конец куплета". (с) Как-то так.
Лея: Ленчик, как всегда, замечательно! Драма на фоне бытовых, смешных мелочей! Слово "фигня" в устах графа - вполне, ИМХО, естественно. Он был, я думаю, веселым молодым человеком до своего злосчастного брака, и даже позже отличался "язвительной веселостью". Интересно, что в его жизни уже был настоящий "калекарь-отравник". И "коза", кстати, тоже. В чем-то согласна со Stella :каждому свое время. Но в четырех мушкетерах есть, ИМХО, что-то вневременное, они всегда современны, потому столь популярны Ленчик, спасибо1
Черубина де Габрияк: Лея , Лея пишет: И "коза", кстати, тоже. Ну хоть вы не начинайте. Вы ж не Ришелье. Неуважение к Атосу прежде всего, ИМХО. Ни он, ни Арамис, ни сам Дюма себе не позволяли Только на фикбуке обсуждали, мне сообщили, что Людовика 14 поклонницы Луишкой называют. Вам нравится? Мне нет. При том, что Людовик мне не симпатичен. Ни настоящий, ни, тем более, у Дюма.
Лея: Черубина де Габрияк, миль пардон! Прозвище Шевретта никогда не казалось мне оскорбительным, скорее уменьшительно-ласкательным. И я, конечно, не Ришелье! Я уже где-то писала, что у меня была подруга, которая ассоциировала себя с герцогиней де Шеврез, а меня - с королевой Анной. Она даже посылала мне открытки летом (когда отдыхала на даче) и подписывалась Мари Мишон
stella: Черубина де Габрияк , ты собралась на Фикбуке народ строить?
Ленчик: Если персонаж мне безразличен, то даже не почешусь от того, кто как его называет. Хоть "Шевретта", хоть "Луишка" - кому что нравится. Сама так называть не стану, но и гоняться за теми, кто станет, не буду. Графа только трогать не рискуйте. Потому что на этом месте мой энергосберегающий режим резко отключается
stella: Ленчик , аналогично: графа не трогать.))) Но у меня свое отношение и к Ришелье, и к герцогине, да и к Людовикам. И оно не зависит от того, у кого какое мнение по этому поводу. И называть я их буду все равно так, как мне кажется уместным: то ли уважительно, то ли пренебрежительно.
L_Lada: И где это, спрашивается, меня два дня носило?! Ленчик, спасибо! От последней строки я не упала, положившись на законы жанра - по ним это не самый плохой вариант для точки разрыва. И потом, как по мне, хороший конец в этой истории уже есть, чем бы она ни кончилась. Что особенно порадовало - попытка мужской солидарности не прошла. При всей симпатии к Феде. Фигня фигней, а граф в любой ситуации остается графом. Насчет коз свидетельствую. Одно из самых древних изображений козлика - стоит на двух ногах вертикально, как человек. Подходи и целуй. Пятую тысячу лет уже стоит. stella пишет: И знаете, чем больше я читаю эту Сказочку, тем меньше у меня желание жить в будущем или прошлом: каждому времени свое и свои люди. Будущее даже страшнее прошлого. Вот это точно - насчет будущего. А мне уже так давно никуда во времени не хочется, что эта Сказочка - вообще бальзам на душу. Времена не выбирают, В них живут и умирают. Большей пошлости на свете Нет, чем клянчить и пенять. Будто можно те на эти, Как на рынке, поменять. Ну, и далее по тексту.
Кэтти: Ленчик , спасибо за доставленное удовольствие.
полная версия страницы