Форум » Не только по Дюма » Эта замечательная жизнь » Ответить
Эта замечательная жизнь
Лея: Название: «Эта замечательная жизнь» Автор: Лея Фэндом: «Три мушкетера», фильм «Эта замечательная жизнь» Фрэнка Капры Жанр: кроссовер, праздничная сказка, юмор Персонажи: герои мушкетерской трилогии и Кларенс, ангел второго класса Отказ: Александру Дюма, Фрэнку Капре; Ленчику, Рыбе и Стелле, вдохновившим меня своими сказками, и вообще всем участникам форума. Статус: в процессе Причина: устала работать над серьезными и нескончаемыми проектами, решила последовать примеру наших сказочниц, тем более, что их фики напомнили фильм Фрэнка Капры «Эта замечательная жизнь» - одну из лучших праздничных кинолент всех времен и народов, в которой простодушный ангел Кларенс (родившийся, по фильму, в 1653 году!) помогает главному герою, впавшему в отчаяние. Судите, но не слишком строго
Лея: Глава I Ангелы в небе светятся как звезды и передвигаются со скоростью молнии. Даже ангелы второго класса, которые не имеют крыльев и не отличаются стремительностью своих крылатых собратьев, моментально откликаются на зов Всевышнего или архангелов и предстают перед ними, вытянувшись по струнке. А вызывают ангелов главным образом в те минуты, когда нужна срочная помощь людям – блудным детям Творца, в которых есть что-то ангельское, но и что-то звериное, причем эти странные существа никак не могут привести составляющие своей натуры в равновесие. Кларенс – ангел молодой, неказистый и простодушный – не обладает ни харизмой, ни внушительным видом многих своих соратников, поэтому ему достаются в основном легкие задания, и он почти отчаялся, решив какую-нибудь сверхсложную задачу, перейти из второго класса в первый, то есть, – заслужить и получить крылья. «Что ж, каждому свое», - печально и смиренно вздыхает иногда Кларенс. У него менталитет подростка-идеалиста, но он страстно любит читать и запойно смотрит фильмы и сериалы, поэтому, несмотря на некоторую наивность, часто настраивается на философский лад. В сущности, Кларенс вполне способен испытывать зависть (пусть только белую) к другим ангелам и даже жалеть себя, но добродушие и любознательность всегда берут верх над этими низменными чувствами, и он хватается за любое поручение с интересом и энтузиазмом. Вот и сейчас он стоит перед суровым, величавым архангелом, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и ожидая указаний. Под их стопами – огромное облако, переливающееся всеми цветами радуги, точнее, всеми теплыми и холодными цветами. Оно кажется живым и движущимся, хотя стоит на месте: его очертания постоянно меняются, а цвета варьируются, образуя причудливые гаммы. Кларенс знает, что яркая, пестрая масса начнет постепенно растекаться к краям облака, образуя в его середине пустоту и придавая ему сходство с огненным кольцом, через которое укротители в цирках заставляют прыгать тигров и львов. Вглядываясь в пустоту, он, Кларенс, увидит своего очередного подопечного, попавшего в затруднительное положение, и бегло ознакомится с некоторыми фактами его биографии. А потом начнет действовать... Облако на сей раз больше, грознее и мрачнее, чем те, которые Кларенсу доводилось видеть раньше, и он надеется, что ему, наконец, повезло: поручение не сведется к поискам потерянного ожерелья, утешению одинокой девушки или примирению подравшихся мальчишек: ему дадут серьезное, ответственное задание. - Речь пойдет о спасении человеческой жизни и души, - изрекает суровый архангел, без труда прочитавший мысли Кларенса, - и если тебе удастся это сделать, ты, наконец, перейдешь из второго класса в первый. Потом, приподняв одно из своих тяжелых крыльев и указуя им, как перстом, добавляет: «Смотри, вот он, твой подопечный. Его зовут Оливье де Ла Фер, он – человек верующий и добрый католик, но пребывает в таком отчаянии, что вполне способен лишить себя жизни. Впрочем, он считает, что уже загубил свою душу, и терять ему нечего...» Подопечному на вид лет тридцать. Красивый стройный мужчина среднего роста с правильными чертами узкого, бледного лица, с темными волосами и большими светлыми глазами, в которых видно отчаяние, граничащее с безумием. Кларенс читал достаточно исторических романов, чтобы определить, что живет Оливье в первой половине XVII века, – брусчатка вместо асфальта, отсутствие фонарей на улицах, грязь под ногами, униформа и шпага самого Оливье, его длинные волосы, усы и эспаньолка. Он стоит, опираясь на перила моста, перекинутого через реку (хочет броситься вниз головой и утопиться?!), глядит на темную массу воды внизу и что-то бормочет себе под нос. «Я всем причинял только зло, - удается расслышать Кларенсу. - Я всегда сбивался с пути истинного. Лучше бы я вообще не рождался на свет...» «Прежде чем помочь этому человеку, ты должен узнать, что его довело до такого состояния», - наставляет суровый архангел Кларенса, и тот кивает: эта процедура ему давно знакома. Потом, как кадры из фильма, вернее, как эпизоды сериала, перед глазами Кларенса проносятся моменты из жизни Оливье. *** Первый эпизод, правда, Кларенса немного разочаровывает: он видит мальчишек (опять будет драка?!), которые весело играются на замерзшем пруду, дразня и подзадоривая друг друга. Среди них – Оливье, которому на вид лет десять: ловкий и смелый, с румянцем на щеках, с улыбкой на устах. На заднем плане – большой, мрачный средневековый замок, а еще дальше - огромный, густой лес, в котором наверняка водятся и кабаны, и волки, а может быть, даже страшные и загадочные существа вроде Жеводанского зверя... Один из мальчиков, долговязый, худой, неуклюжий и робкий на вид, катается по тонкому льду, то и дело оглядываясь на Оливье. «Видимо, мой подопечный – кумир этого мальчишки, и он хочет произвести впечатление», - догадывается Кларенс, прочитавший множество повестей для детей и юношества. Тут, увы, происходит нечто вполне предсказуемое: лед трещит под ногами неуклюжего мальчика, и он проваливается в воду. - На помощь, Гримо упал в воду! - кричит Оливье, а потом, недолго думая, прыгает в полынью. Через несколько минут долговязый мальчик – целый и невредимый – снова лежит на льду, а товарищи помогают ему прийти в себя... Эпизод второй: Оливье, которому на вид уже лет пятнадцать, беседует с очаровательной юной шатенкой, взирающей на него влюбленными глазами. «Луиза, я понимаю, что вы сочувствуете Джиневре, но я считаю, что долг превыше любви», - говорит Оливье тоном старшего, умудренного брата, и Кларенс радостно улыбается: его подопечный, подобно ему самому, любит легенды о Рыцарях Круглого стола! И для него тоже важны понятия долга, верности, чести. Да и зовут его, как одного из героев "Песни о Роланде!" Две роскошно одетые дамы – видимо, мамочки обоих подростков, – сидят на скамье в увитой цветами беседке и тоже о чем-то мило болтают, порой бросая на своих отпрысков взгляды, полные умиления и ностальгии. «Вспоминают свою юность, - предполагает Кларенс, прочитавший, правда, без особой охоты, и энное количество психологических романов. - И уверены, что спустя несколько лет их дети поженятся, станут едины плотью, едины духом». Одна из дам, величественная и немного чопорная – мать Оливье, судя по ее сходству с ним, – перебирает четки, и на безымянном пальце ее левой руки Кларенс видит роскошное кольцо с огромным сапфиром, обрамленным бриллиантами. Эпизод третий: Оливье в библиотеке того самого, мрачного замка, в сопровождении высокого, импозантного дворянина с гордым лицом, судя, опять-таки, по их сходству, - его отца. На стенах висят портреты их предков и родственников. И хотя они чем-то похожи на хищников, которые прыгают через огненные кольца, Оливье, видимо, воспринимает их как рыцарей без страха и упрека: в глазах юноши – смесь восхищения со священным ужасом, какой сами ангелы испытывают в присутствии Творца. «Моя догадка оказалась верной! - ликует Кларенс. - Оливье, безусловно, любит легенды о рыцарях короля Артура и, подобно им, верит, что справедливость выше права сильного. Right over might! Хотя предки Оливье, возможно, не всегда следовали этому девизу". - До сих пор была идиллия, сейчас начнется трагедия, - произносит суровый архангел, не меняя ни выражения лица, ни интонации. Действительно, Кларенс видит очаровательную шатенку, Луизу, уже повзрослевшую: она читает письмо (от Оливье?) и заливается слезами. Потом он видит другую девушку – высокую, статную блондинку с внешностью королевы, но в скромном, темном платье старой девы: она стоит на пороге домика местного кюре и беседует с Оливье, совсем уже взрослым, элегантным кавалером, отвечая скупой улыбкой на его фразы, а он кажется одурманенным любовью. "Все ясно: соперница", - думает Кларенс. Он прочел достаточно любовных романов, чтобы распознать треугольник: один мужчина - две женщины. Только в большинстве романов хорошая девушка была блондинкой, а злодейка-разлучница – брюнеткой. Величественная красавица, тем временем, беседует уже с другим молодым человеком, худощавым и бледным, в сутане священника – наверное, тем самым местным кюре. - Такие, как виконт де Ла Фер, не привыкли хоть в чем-то себе отказывать, - говорит молодой человек, и в его голосе слышится боль в сочетании с ненавистью. – У него есть все: богатство, знатность, блестящее будущее, красивая невеста, но он хочет еще и тебя! А у меня есть только ты, Шарлотта. Ты – вся моя жизнь, и если я потеряю тебя, моя жизнь будет кончена! Но и тебе следует опасаться его: если он узнает правду, он вряд ли воспримет тебя, как жертву обстоятельств или заблудшую овечку... "Может быть, эта Шарлотта, все-таки не злодейка-разлучница, а будущая жертва самого Оливье или его очаровательной невесты? Может быть, в этой невесте, как в тихом болоте, черти водятся?" - думает Кларенс. Но тут Шарлотта, глядя на священника презрительным и в то же время торжествующим взглядом, произносит: «Ничего, я готова рискнуть», а потом Кларенс видит в глубине ее голубых, до странности светлых глаз что-то пугающее и зловещее, будто в них отражается тьма ее души... «Нет, она не жертва, и даже не заблудшая овечка, она – одна из тех львиц, которые прыгают через огненные кольца, надеясь, что пронесет», - решает Кларенс, - И кем она приходится кюре? Кузиной? Сестрой? Бедной родственницей? Во всяком случае, любит он ее явно не "любовью брата". И еще одна сцена с Шарлоттой: к ней заявляется долговязый Гримо, который, судя по его ливрее, стал слугой и доверенным лицом своего кумира, и приносит ей письмо от Оливье. «Виконт не женится на мадемуазель де Ла Люссе, - по секрету сообщает Гримо. – Он даже поссорился из-за нее с отцом, старым графом. Он любит только вас». Гримо, видимо, гордится тем, что помогает настоящей любви восторжествовать, а двум созданным друг для друга молодым людям - соединиться. Но в глазах Шарлотты опять видно мрачное удовлетворение, даже злорадство, и они снова загораются пугающим огнем. «Вот в ком водятся черти, - вздыхает Кларенс. - Неудивительно, что Оливье попался в ее ловушку. А ведь он утверждал, что долг превыше любви! Может быть, он тогда еще не знал, что такое настоящая любовь? Или его никто еще по-настоящему не околдовывал?» Дальше действительно начинается трагедия. Кларенс видит Луизу де Ла Люссе в постели: ее лицо горит, волосы разметались по подушке, глаза закрыты, а из спекшихся губ то и дело вырывается одно слово, точнее, одно имя: «Оливье...» Еще один человек на смертном одре – отец Оливье, граф де Ла Фер, седой и истощенный, с потухшими глазами и смиренным выражением некогда столь гордого лица. Граф прижимает к груди миниатюрный портрет сына и шепчет молитвы. Потом трагедия вроде бы сменяется волшебной сказкой, с которыми Кларенс тоже прекрасно знаком – не только по фольклорным сборникам народов мира, но и по голливудским фильмам со счастливым концом. Венчание в скромной церкви: Оливье и Шарлотту сочетает браком тот самый, худой священник с бледным, осунувшимся лицом. Золушка вышла замуж за своего принца? Только Шарлотта не Золушка, а скорее злая колдунья. Волшебная сказка продолжается: бал в замке Ла Фер, Шарлотта в роскошном наряде принимает гостей, улыбается в ответ на комплименты кавалеров, отвечает остроумными фразами на уколы дам. Тут же - Оливье, сияющий от счастья и гордости. Когда начинаются танцы, и молодой граф берет супругу за руку, Кларенс замечает на ее безымянном пальце роскошное кольцо с сапфиром, обрамленным бриллиантами... И снова трагедия, вернее даже – страшная сказка. Шарлотта – уже не в замке, а в... петле! Она висит на огромном дереве, ее платье разорвано, руки связаны за спиной. Она похожа на античную статую, которую какой-то вандал или любитель черного юмора решил вздернуть на виселицу. На одном из ее обнаженных округлых плеч Кларенс с ужасом видит цветок лилии – клеймо, налагаемое позорящей рукой палача! «Вот оно что, - думает он. – Вот в чем заключается правда, о которой говорил кюре! Значит, Шарлотта действительно хищница, преступница. Ей не удалось проскочить через огненный круг. Оливье все узнал, и не воспринял жену как жертву обстоятельств или заблудшую овечку». Сам Оливье – под деревом, на своем горячем скакуне, кажется то ли больным, то ли обезумевшим: он с трудом пытается унять дрожь, усмирить коня. Наконец, вонзает шпоры в его бока, и скакун с оглушительным ржанием встает на дыбы, а потом уносится прочь вместе со всадником... «Мудрый Оливье превратился в неистового Роланда?! - ужасается начитанный Кларенс. - Хотя, конечно , в то время люди убивали за поруганную честь, за оскверненную любовь". Потом он приходит к выводу, что у Оливье, который уже стал графом, есть полномочия и обязанности судьи, и он скорее казнил преступницу, чем убил предательницу-жену. Значит, он не изменил девизу рыцарей Камелота и не поставил право сильного выше справедливости!" И все же его подопечный кажется молодому ангелу, в первую очередь, именно рыцарем, а не судьей, человеком моральным и чувствительным, а не сухим законником-крючкотвором, чьи малосимпатичные образы встречаются в сатирических произведениях. "Со временем он, возможно, будет казнить самого себя - не только как предателя (рода, отца, невесты) но и как убийцу! - думает Кларенс. - А ведь еще неизвестно, умрет ли Шарлотта. Злые волшебницы так просто не умирают...» «Сейчас начнется второй сезон, - бесстрастно сообщает суровый архангел. – Действие происходит уже не в провинции, а в Париже, твой подопечный – уже не аристократ, а простой солдат, мушкетер короля Луи XIII, а зовут его не Оливье де Ла Фер, а Атос». - Это же название горы, где находятся православные монастыри! – удивляется Кларенс, проштудировавший все подряд статьи в Энциклопедии для подростков. - Вот именно, - говорит архангел. – Мужские монастыри. И женщины туда не допускаются.
Черубина де Габрияк: Лея , поздравляю с почином. Очень интересно, что вы задумали. Идея весьма любопытна...
Лея: Черубина де Габрияк пишет: Идея весьма любопытна... Черубина де Габрияк, спасибо! Идея, по большому счету, та же, что в фильме Капры: человеку кажется, что он всем приносил только зло, когда на самом деле он сделал много добра.
stella: Лея , мысль отличная, интересно, что будет основным: вид сверху, с небес, над разворачивающейся жизнью подопечного, или впечатления, переживания поднадзорного. Или - их взаимодействие? Атос - как сосуд зла для себя самого: это немного неожиданно. Вчера прочла поздно, не могла сформулировать.
Ленчик: Лея, спасибо Фильм не смотрела, но идея занятная. У меня один только вопрос - как же так получилось, что такой начинанный, "насмотренный" и весьма разносторонне образованный ангел, как Кларенс, умудрился не ознакомиться с творчеством Дюма?
stella: По сути, это тот же "эффект бабочки".
Камила де Буа-Тресси: Лея, очень интересно, что будет дальше! Спасибо! Позволите ли немножко режима беты? Лея пишет: Сейчас начнется второй сезон Не слишком ли современная фраза для сурового величественного архангела?
stella: Камила де Буа-Тресси , Ангелы - вне времени.)))
L_Lada: Лея , А мне как раз понравилось про второй сезон. Вносит тонкую самоиронию.
Лея: Уважаемые дамы, Stella, Ленчик, Камила де Буа-Тресси, Черубина де Габрияк, L_Lada, огромное спасибо за ваши отзывы! Камила, с удовольствием приму любые замечания "беты" - я сама без конца вношу правки в свои тексты (вот и сейчас что-то изменила и добавила). Но в данном случае согласна со Stella и L_Lada. Ангелы вне времени. К тому же суровый архангел читает мысли Кларенса, и слегка иронизирует над ним, зная, что он воспринимает все происходящее, как эпизоды сериала. Ленчик, спасибо за самый важный вопрос. Дело в том, что образование у Кларенса - не системное, у него менталитет подростка, он читает все, что ему попадается под руку и увлекает. Так что Творец, который "видит далеко, на много лет вперед", сделал все возможное, чтобы Трилогия о мушкетерах не попалась в руки молодого, еще бескрылого ангела. В фильме Капры у Кларенса вообще менталитет ребенка, и его любимая книга - "Приключения Тома Сойера", но я решила это немного изменить.
Luisante: Лея, спасибо, очень интересная задумка. Я фильм тоже не смотрела. Даже не могу предположить (и это здорово), как вы будете вести сюжет. Жду продолжения!
Лея: Luisante, большое спасибо!
Lumineuse: Любопытное начало :)) Возникло желание посмотреть фильм, чтобы познакомится с очаровательным героем )))
Grand-mere: Лея, с успешным дебютом! А не можете ли дать ссылочку на фильм? - Он, похоже, заинтересовал многих, в т.ч. меня. Тронул образ ангела -подростка, мечтающего о крыльях. Кто из нас не мечтал о том же?.. Не всем удалось их обрести, тем более - сохранить... Понравилось, как несколькими штрихами создается образ Гримо.
Лея: Grand-mere, Lumineuse, большое спасибо за отзывы! Постараюсь найти ссылку - причем именно на фильм, а не клипы.
Лея: Глава II Второй сезон начинается не только для Оливье, но и для самого Кларенса. Граф де Ла Фер переехал из провинции в столицу и превратился в мушкетера Атоса. Ангел второго класса Кларенс спустился с неба на землю и превратился в незаметного, причем немолодого (!) человека. Суровый наставник-архангел выбросил Кларенса из гнезда, хотя у него еще нет крыльев. Как всегда, это случилось неожиданно для него и даже помимо его воли. Он бы предпочел еще некоторое время наблюдать за своим подопечным сверху, через «огненное кольцо», но вынужден изучать его уже в непосредственной близости от себя. Отныне Кларенс будет видеть Оливье не издали и извне, а вблизи и «изнутри» - следовать за ним, читать его мысли, разделять его воспоминания и видения. Юного ангела не устраивает и его временная «оболочка». Он предпочел бы попасть в век «плаща и шпаги» в образе галантного красавца-кавалера с длинной шпагой на боку, в темном плаще, накинутом поверх элегантного костюма. Кларенс согласился бы принять и другие, не столь эффектные обличья. Охотно стал бы, к примеру, бродячим актером вроде Капитана Фракасса. Или пиратом вроде Капитана Блада. Даже наемным убийцей поневоле вроде Капитана Алатристе. И, конечно же, поэтом, бунтарем и дуэлянтом вроде Сирано де Бержерака. Так нет же, архангелы дали ему роль доброго, чудаковатого, немного смешного дядюшки! Единственное, что вполне устраивает Кларенса, так это его временная обитель – легендарная церковь Сен-Сюльпис, недалеко от которой поселился мушкетер Атос. И дело не только в малом расстоянии, отделяющем ангела-хранителя от охраняемого им человека. Дело в том, что в церкви Кларенс чувствует себя как дома: днем, во время богослужений, он может присоединяться к пастве, ночью – отдыхать и размышлять, никому не попадаясь на глаза, а заодно – любоваться интерьером. В крайнем случае, он может мысленно обратиться к архангелам, и те моментально сделают его невидимым... Впрочем, превратился ли он, наконец, в ангела-хранителя, или эта метаморфоза (повышение!) ожидает его в будущем вместе с прекрасными крыльями, а пока что он все еще ангел-посыльный? Кларенс часто пытался понять, что он должен сделать, чтобы, наконец, заслужить крылья. Как-то раз один из наставников-архангелов, без труда прочитав его мысли, лаконично изрек: «Ты должен повзрослеть». Сейчас, в полночь, сидя на полу в церкви Сен-Сюльпис, Кларенс вспоминает ответ архангела. Что тот подразумевал под взрослением? Дальнейшее расширение кругозора? Более серьезное отношение к наукам, литературе, кино? Большую проницательность? Или (тут Кларенса внезапно осеняет!) большую способность на сопереживание? Способность воспринимать своих подопечных не как героев увлекательных книг или фильмов, а как живых людей, которым можно и нужно сочувствовать? Может быть, он, Кларенс, сам того не осознавая, уже сделал шаг на пути к взрослению, и именно поэтому ему доверили заботу о жизни и душе человека, а не поиски пропавшего ожерелья или установление мира между подравшимися мальчишками? И если его догадка верна, то что это был за шаг?.. Кларенс также вспоминает, что суровый архангел позволил ему, в качестве то ли поблажки, то ли подсказки, рассмотреть еще две сцены через огненное кольцо, прежде чем спустить с неба на землю. Отбросив эгоистичные соображения (даже устыдившись их), молодой ангел решает воскресить в памяти эти сцены, чтобы вставить их в складную картинку, в пазл под названием «Трагедия графа де Ла Фер». Главное – спасти Оливье, а крылья, ранг, класс – это все приложится... *** Сцена первая: Кларенс видит своего подопечного, совсем еще юного, в большом белом доме, окруженном высокими кленами. Оливье с ужасом и жалостью смотрит на хозяина дома - господина лет пятидесяти, похожего на Дон Кихота (худое лицо, острые скулы, горбатый нос, бородка клинышком), который сидит за длинным столом и пьет вино, осушая стакан за стаканом. На столе лежит письмо, извещающее о «героической гибели» некоего Жюля де Бражелона, который, как догадывается Кларенс, был сыном «Дон Кихота». Оливье осторожно подходит к нему, видимо, желая утешить, но случайно задевает локтем одну из бутылок с вином, выстроившихся на столе. Бутылка скатывается на пол и разбивается вдребезги. Пьяного «Дон Кихота» это приводит в бешенство: он вскакивает с места, хватает подростка за плечи и начинает яростно его трясти. «Чего ты от меня хочешь?! – кричит он. - Почему ты стоишь у меня над головой, как надзиратель? Ты думаешь, что моя любовь к тебе позволяет тебе меня опекать? Ты не мой сын! Ты не заменишь мне сына! Никто мне его не заменит!...» «Дядюшка, простите меня! - восклицает Оливье, еле сдерживая слезы, - Я знаю, что никто и никогда не заменит вам кузена Жюля! Но ведь он не хотел бы, чтобы вы губили себя! Вот это – мальчик указывает на ряд бутылок на столе, - может стать ядом для тела и для души! Я тоже не хочу, чтобы вы себя погубили! Я ведь тоже очень вас люблю!» Слова Оливье, видимо, действуют на "Дон Кихота" отрезвляюще. Он обнимает племянника и разражается рыданиями, что делает его похожим на дряхлого, беспомощного старика. «Прости меня, мой мальчик! - говорит он, стараясь взять себя в руки, - прости! Я знаю, что ты меня любишь и заботишься обо мне...» Вторая сцена: мушкетер Атос сидит за столом в своей маленькой квартирке на улице Феру и пьет вино, осушая стакан за стаканом. Длинные волосы растрёпаны, глаза кажутся погасшими, рубашка - помятой. Комната напоминает келью монаха: минимум мебели, почти голые стены. На одной из них висит портрет знатного вельможи с орденом Святого Духа на груди, похожего и на самого Оливье, и на его отца; на другой красуется фамильная шпага, богато отделанная, с эфесом, осыпанным драгоценными камнями. Атос подает какой-то знак слуге – тому самому долговязому Гримо, который играл роль посредника в его отношениях с Шарлоттой. Слуга бросается исполнять приказ хозяина, и через несколько минут возвращается, неся в руках шкатулку с письмами. Но, видимо, Гримо неправильно истолковал жест мушкетера: тот, пожав плечами, встает со стула, берет прислоненную к стене палку и без малейшего гнева наносит около десяти ударов по спине бедного малого, который молча терпит эту экзекуцию. Потом, махнув рукой (будто решив, что от его слуги толку не будет), Оливье снова садится за стол, а Гримо, укоризненно покачав головой, на цыпочках выходит из комнаты... Впервые увидев эту сцену, Кларенс, прекрасно знакомый с фильмами о восточных боевых искусствах, подумал, что Оливье воображает себя монахом-молчальником, обитающим на горе Атос, а беднягу Гримо муштрует, как послушника. Сейчас, сидя на полу в церкви Сен-Сюльпис, Кларенс приходит к другому выводу: наверное, королевский мушкетер готовит своего неуклюжего и робкого слугу к роли храброго и бдительного оруженосца, который должен его понимать с полуслова или вовсе без слов. В любом случае сам Гримо уже воспринимает Оливье не только как кумира, но и как сошедшего с ума младшего брата, которого надо опекать и спасать от него самого, даже если для этого придется терпеть его выходки. «Все это очень печально, - думает Кларенс. – Но мне надо рассматривать отношения Атоса и Гримо как часть большой картины, вернее, складной картинки, пазла под названием «Трагедия графа де Ла Фер». Как, впрочем, и другие сцены, которые я видел через огненное кольцо..."
stella: Как же здорово это все можно раскрутить, Лея! Тут нужно столько эмоций! Кларенс не может, не должен быть только наблюдателем, он обязан идти на прямой контакт, иначе это все будет просто перечислением событий. Я, наверное, упреждаю события , но мне начало нравиться то, что вы пишете. И с Бражелоном - интересный ход.
Лея: stella пишет: Кларенс не может, не должен быть только наблюдателем, он обязан идти на прямой контакт, иначе это все будет просто перечислением событий Stella, огромное спасибо! Конечно, Кларенс пойдет на контакт. Он спустился с неба на землю - это одна из стадий его сближения с подопечным
Grand-mere: Кларенс согласился бы принять и другие, не столь эффектные обличья. Охотно стал бы, к примеру, бродячим актером вроде Капитана Фракасса. Или пиратом вроде Капитана Блада. Даже наемным убийцей поневоле вроде Капитана Аллатристе. И, конечно же, поэтом, бунтарем и дуэлянтом вроде Сирано де Бержерака Неплохую компанию Кларенс выбирает!.. Способность воспринимать своих подопечных не как героев увлекательных книг или фильмов, а как живых людей, которым можно и нужно сочувствовать? Может быть, он, Кларенс, сам того не осознавая, уже сделал шаг на пути к взрослению, и именно поэтому ему доверили заботу о жизни и душе человека Мудрое замечание! Стелла пишет: он обязан идти на прямой контакт, иначе это все будет просто перечислением событий Вот и мне показалось, что начало "2 сезона" несколько конспективно. А вот с Бражелоном - уже развернутая картина.
Лея: Grand-mere пишет: Вот и мне показалось, что начало "2 сезона" несколько конспективно. А вот с Бражелоном - уже развернутая картина. Grand-mere, огромное спасибо! Да, по мере взросления Кларенса и его сближения с героем, картина будет меняться
полная версия страницы