Форум » Господин, который редко смеется » Реквием » Ответить
Реквием
jude: [more]Я таки очень долго думала над этим фанфиком, и вот, наконец, начала его писать. Что из этого всего получится, пока сама не знаю. Но начинаю выкладывать, чтобы был стимул дописать до конца. [/more] Название: "Реквием" Фэндом: "Мемуары графа Рошфора", "Три мушкетера" Персонажи: Рошфор, герцог де Роан, Бекингем, монсеньор, отец Жозеф, некоторые другие исторические лица и авторские персонажи. Жанр: приключения, драма, AU (есть расхождение с историческими фактами) Рейтинг: PG-13 Размер: наверное, миди Статус: в процессе, долгострой Отказ: все права на героев и на события - авторам Предупреждение: смерть персонажа
Ответов - 52, стр:
1 2 3 All
jude: Если заметите в тексте географические ошибки, пожалуйста, не стесняйтесь ткнуть меня в них носом. Я не была в Париже и видела эти места только на карте. I "Плецль" Если идти от Королевской площади на восток, по улице Вольных горожан, и затем свернуть налево – на Старую улицу Храма, а еще через несколько шагов – снова налево, то Вы окажетесь в самом центре еврейского квартала Парижа – на улице Розовых кустов. Весь этот путь займет у Вас не более десяти минут, разумеется, если Вы молоды и легки на ногу. Очутившись на улице Розье (или на Плецль1, как ее называют местные жители) впервые, Вы можете подумать, что попали в другой мир: совсем недавно Вы проходили мимо роскошных особняков, построенных еще при Генрихе IV, а здесь - одноэтажные дома ростовщиков, лавочки ремесленников и жалкие лачуги нищих. Но таков уж южный Марэ: в нем аристократы соседствуют с беднотой, а монахи – с ворами.2 В будни на улице Розье кипит жизнь: торговцы на все лады расхваливают свой товар, старьевщики за бесценок скупают разный хлам и тряпье, а грязные, оборванные дети роются в мусорных кучах. В воздухе раздаются выкрики сразу на пяти языках: французском, испанском, итальянском, немецком и даже на древнееврейском. Плецль – маленький Вавилон. Но посетив улицу Розовых кустов вечером в пятницу, Вы ее не узнаете. Зимой уже в половине шестого весь квартал словно вымирает. Может быть, Вам посчастливится встретить одного-двух запоздалых прохожих, со всех ног спешащих домой. Обитатели еврейской улицы готовятся встречать Царицу-Субботу.3 Примечания: 1. идиш "Маленькая площадь" 2. Марэ - квартал на правом берегу Сены, в центре которого расположена площадь Вогезов (Королевская площадь). При Генрихе IV там начали строить дома аристократы. На улице Белых Плащей находился монастырь. Однако в квартале Марэ селились и преступники. Улица Розье, по некоторым свидетельствам, была очень бедным районом. 3. поэтическое название субботы в иудаизме. (продолжение следует)
jude: II «Черный человек» В один из таких пятничных вечеров, в середине января 1628 года, по опустевшей улице Розье брел одинокий путник. Резкий ветер бросал снег ему в лицо, но он, похоже, совсем не замечал непогоды. Сторонний наблюдатель (если бы таковой оказался на Плецль в тот час) решил бы, что этот господин пьян. Походка его была шаткой, он часто останавливался, чтобы передохнуть, и время от времени что-то бормотал себе под нос: «Того Ты упокой навек, Кому послал Ты столько бед, Кто супа не имел в обед, Охапки сена на ночлег, Как репа гол, разут, раздет – Того Ты упокой навек! Уж кто его не бил, не сек? Судьба дала по шее, нет, Еще дает – так тридцать лет. Кто жил похуже всех калек – Того Ты упокой навек!»1 Дойдя до конца квартала, прохожий остановился у синагоги и постучал. Синагогальный служка, отворивший дверь, удивленно уставился на посетителя. Этот человек, закутанный в черный плащ, край которого приподнимали ножны шпаги, явно был не местным. - Что Вашей Милости будет угодно? – почтительно поклонился шамес.2 - Мне надо поговорить с раввином, - ответил посетитель. - Следуйте за мной, Ваша Милость, - проводив гостя в какую-то комнатушку и попросив его подождать, служка удалился. Господин в черном плаще огляделся: комната, в которой он находился, по-видимому, служила чем-то вроде библиотеки. Книги были везде: стояли на полках, громоздились на столе и даже на подоконнике. Снаружи доносился голос шамеса, что-то торопливо объясняющего раввину: - К Вам, ребе3 Бецалель,… да, дворянин… при шпаге… нет, я не ошибся… ждет… В библиотеку вошел невысокий седой человек: - Бецалель бен Реувен, раввин здешней общины, - представился старик, - Чем могу быть полезен, Ваша Милость? - Я хочу заказать заупокойную мессу, ребе. Раввин внимательно посмотрел на посетителя, уж не издевается ли он. Однако тот был совершенно серьезен. - Это синагога, молодой человек. У нас не служат заупокойные мессы. Вам следует обратиться к священнику. Но гость упрямо помотал головой: - Нет, покойный был евреем. Возможно, я неправильно выразился. Простите, я не знаком с иудейским богослужением. Раввин вздохнул. Квартал населяли выходцы из Италии, Испании и Германии, бежавшие от гонений, были среди них и выкресты,4 решившие вернуться к вере отцов. Ребе Бецалелю довелось повидать немало таких, оторванных от своих корней, в головах которых царил полный сумбур. Вероятно, этот молодой господин был из их числа. - Должно быть, Вам нужен человек, который будет читать по усопшему Кадиш?5 - Наверное, - пожал плечами посетитель. Ребе Бецалель сдвинул круглую бархатную шапочку на затылок: - Кем Вам приходился покойный? - Он был моим другом. - Ваш друг не оставил по себе сыновей? - У него есть сын, но он еще слишком мал. - А другие родственники: отец, брат, может быть, зять? – поинтересовался Бецалель бен Реувен. - Я не знаю. - Вы были другом покойного, и не знаете, живы ли его родные? - Так получилось, - развел руками гость. - Хорошо, - снова вздохнул раввин, - я буду читать Кадиш по Вашему другу. - Благодарю, ребе, - посетитель протянул старику кошелек, - Тут сотня пистолей, этого достаточно? Раввин взвесил мешочек на ладони: - Более чем. Хватило бы и нескольких су, - он хотел вернуть кошелек гостю, но тот удержал его. - Возьмите, ребе, Вам и Вашим прихожанам пригодится, - с этими словами господин в черном плаще скрылся за дверью. - Постойте, Вы не сказали мне самого главного: как звали покойного. Но странного посетителя уже и след простыл. - Аарон, - позвал служку Бецалель бен Реувен, - беги догони этого человека. Через некоторое время запыхавшийся шамес вернулся в синагогу: - Ничего не понимаю, ребе. Я прошел всю улицу из конца в конец, но господин будто в воздухе растворился! Бецалель бен Реувен и сам готов был поклясться, что человек в черном плаще ему привиделся, однако увесистый мешочек, который он держал в руках, доказывал обратное. Раввин поспешил спрятать кошелек: наступала суббота, когда дотрагиваться до денег запрещено. На столе среди книг лежало несколько измятых листков, видимо, забытых гостем. Бецалель бен Реувен поднес их к глазам. Это оказались ноты. Вверху первой страницы бисерным почерком было выведено по-древнееврейски: «Кадиш для трех голосов». В скобках стояло пояснение на латыни – Requiem. И ниже по-итальянски – Salomone Rossi, l'ebreo. Очевидно, это было имя композитора.6 Примечания: 1. Ф. Вийон "Рондо", перевод И. Эренбурга. 2. идиш, служка при синагоге, ответственный за хозяйство общины. 3. идиш, обращение к раввину. 4. евреи, перешедшие в христианство. 5. молитва на арамейском языке, являющаяся частью субботней литургии, также служит поминальной молитвой; обычно ее произносят сыновья покойного, или другие родственники-мужчины; в случае их отсутствия - Кадиш читает посторонний человек за вознаграждение. 6. Саломоне Росси (также, Саломон де Росси), по прозвищу "еврей" - итальянский музыкант и композитор начала XVII века. Наиболее известное произведение - "Кадиш Росси". Оно интересно тем, что написано по образцу григорианского хорала, но на текст еврейской молитвы. (продолжение следует)
stella: jude , великолепная завязка.
jude: stella, спасибо.
Nika: jude, вкусно-то как! Эринбург, Росси, ребе, мням! Я уже не удивлюсь, если странный господин таки окажется Рошфором
jude: III «Итальянец» За полгода до того… Когда музыка стихла, к герцогу Бекингему, провожавшему свою даму, приблизился некий господин. На вид этому человеку можно было дать не более сорока-сорока двух лет. Он был высок, хорошо сложен, а в его густых черных волосах едва начинала пробиваться седина. Гордая стать, властный взгляд и надменная складка тонких губ, - все в его облике говорило о привычке повелевать. Таков был принц Анри де Роан - крестный отец Карла I и предводитель восставших гугенотов - в свои пятьдесят пять лет. - Сударыня, прошу великодушно меня простить, - де Роан отвесил даме изящный поклон, - но мне придется похитить Вашего кавалера. - Господа, вы невыносимы! – рассмеялась женщина, - Даже на балу вы не можете забыть о политике! Мужчины откланялись и отошли в амбразуру окна. - Каково же Ваше решение, герцог? Вы намерены оказать поддержку Ла-Рошели? Или я попусту теряю время в Лондоне? - Роан был раздражен: его злила необходимость унижаться перед этим выскочкой-министром, волею судьбы ставшем фактическим правителем Англии. - Вам была обещана помощь, принц. - Обещана! – хмыкнул де Роан, - Ваш человек, Монтегю,1 только и делает, что кормит нас обещаниями. Уже прошло три месяца, а английские корабли так и не выдвинулись к острову Ре. - Приказ о выступлении будет дан в самом скором времени. - Когда? - Завтра. Видите: я сдержал слово. Со своей стороны, смею надеяться, что и Вы, принц, помните о нашем соглашении? - Вам известно, герцог, что в случае успеха под Ла-Рошелью, меня поддержит вся Наварра. Наваррское королевство вновь обретет независимость. Франция нескоро оправится от такого удара, и еще долго не сможет соперничать с Англией на море. Ришелье падет: потери Пуату и Наварры Людовик ему не простит… - де Роан неожиданно умолк. - Что с Вами, принц? – спросил Бекингем, - Вам дурно? У Вас такой вид, словно Вы привидение увидели? - Нет, ничего, - покачал головой Роан, - Возможно, я обознался. Скажите, герцог, кто этот молодой человек? - Который? А, тот брюнет, что беседует с дочерью лорда Говарда? Это господин ди Сансеверино. Итальянец, очевидно, услышав, что речь идет о нем, поклонился герцогу и его собеседнику. - Сансеверино, - улыбнулся Бекингем, - прекратите смущать леди Дороти рассказами о Ваших похождениях! Подобные истории – не для девичьих ушей. *** Карло Антонио Мария ди Сансеверино (для близких друзей – просто Карлетто), единственный сын маркиза ди Гвальсинара и наследник огромного состояния, гостил в Лондоне уже около месяца. Он происходил из тех самых Сансеверино, которые на протяжении более ста лет владели княжеством Салерно, на юге Италии, пока один из его предков – принц Фердинандо не выступил против испанского наместника Неаполя, Педро де Толедо, и не был вынужден бежать во Францию. Карлетто, бывшего младшим ребенком в семье, ждала духовная карьера. Отец видел его архиепископом Неаполя. Но внезапная смерть старшего брата, Ферранте, круто изменила жизнь юноши. Впрочем, Карло был только рад вырваться из стен иезуитской семинарии, которую называл тюрьмой. Очутившись на свободе, Карлетто, что называется, пустился во все тяжкие, стремясь быстрее наверстать упущенное за годы своего «заточения». Богатый бездельник, бретер и повеса, он не пропускал ни одной юбки и хватался за эфес шпаги по малейшему поводу. В этом году ему исполнилось двадцать семь – самый расцвет сил. Возраст, когда мужчина еще молод, но уже утратил юношескую наивность. Карлетто сложно было назвать красавцем. Его портила чрезмерная худоба и слишком крупный нос. Но даже это не мешало ему пользоваться успехом у женщин. Злые языки судачили, что не у одних лишь женщин. Правда, вслух обвинить ди Сансеверино в «итальянском грехе» никто бы не осмелился. Карлетто имел репутацию превосходного фехтовальщика. Еще, будучи семинаристом, он дважды дрался на дуэли и убил обоих своих противников. Когда эта история получила огласку, Карло грозило исключение из семинарии и чуть ли не анафема. Только благодаря вмешательству отца и его влиятельных друзей, дело удалось замять. В то же время, Карлетто слыл очень набожным человеком и никогда не пропускал мессу. В общем, он был истинным итальянцем – развратником и богохульником всю неделю и кающимся грешником по воскресеньям. При дворе Карла I ди Сансеверино был принят весьма милостиво, и вскоре нашел друзей в лице лорда Винтера, недавно вернувшегося из Франции, графа Лечестера и некоторых других молодых господ. *** - Сансеверино… - медленно повторил де Роан, - Сын маркиза ди Гвальсинара? – на губах принца появилась недобрая улыбка, - Вы правы герцог, я, и в самом деле, увидел призрака. Примечание: 1. Уолтер Монтегю - английский агент, с марта 1627 года занимавшийся организацией восстания гугенотов. Целью Англии в этой войне было не допустить усиления Франции на море. (продолжение следует)
jude: IV «Родственные узы» - Сансеверино… - медленно повторил де Роан, - Сын маркиза ди Гвальсинара? – на губах принца появилась недобрая улыбка, - Вы правы герцог, я, и в самом деле, увидел призрака. - Вы говорите загадками, принц. - Как давно этот человек прибыл в Лондон? – осведомился де Роан. - Это имеет значение? – удивился Бекингем, - Примерно месяц тому назад. Мне рекомендовал его лорд Винтер, познакомившийся с ним в Париже. - Значит, в середине мая, - задумчиво произнес Роан, - Все сходится. Герцог не сводил глаз с собеседника, ожидая продолжения. - Десятого числа прошлого месяца Карло ди Сансеверино погиб, сражаясь на дуэли… Ходят слухи, что его противником был мой племянник, - добавил де Роан после паузы. *** За месяц до того… - Ну, что? Может быть, еще одну партию? – спросил Рошфор. - Нет уж, увольте, друг мой, - де Жюссак отложил карты, - Вы безбожно жульничаете! - Жульничаю, - со вздохом признался Сезар, - Но лишь потому, что мне ужасно скучно. Гвардеец насторожился: подобные приступы скуки у Рошфора всегда заканчивались очередной безумной выходкой, вроде той, когда он нарядился Белой Дамой и, появившись в Лувре в таком маскараде, довел донью Эстефанию – камеристку королевы – до глубокого обморока. - Пойдемте в «Сосновую шишку», - предложил Жюссак. Граф подошел к окну, выглянул на улицу и зябко поежился: - В такую погоду? Май 1627 года выдался на редкость промозглым. Можно было подумать, что после апреля сразу наступил ноябрь. Уже вторую неделю дул пронизывающий ветер и, не переставая, накрапывал мелкий холодный дождик. Рошфор взял кочергу и помешал поленья в камине: - С некоторых пор, дорогой друг, я чувствую себя старой развалиной. - Не преувеличивайте, граф! – засмеялся де Жюссак. В этот миг дверь распахнулась, и на пороге показался вымокший до нитки и белый, как мел, де Вард. - Господа… - пролепетал юноша, - Господа, кажется, я только что убил человека. (продолжение следует)
stella: Ого! А как же с эдиктами?
Эжени д'Англарец: stella А кардиналистам закон не писан! Хотя мне кажется, тут что-то посерьезнее, чем просто дуэль...
stella: Тут какая-то темная история!
jude: Еще небольшой кусочек. Ох, всем хотелось темную историю, а у меня получилась обычная глупая дуэль. Простите . Сам сюжет заимствован из "Мемуаров". В этот миг дверь распахнулась, и на пороге показался вымокший до нитки и белый, как мел, де Вард. - Господа… - пролепетал юноша, - Господа, кажется, я только что убил человека. Жюссак, видя, что де Вард близок к обмороку, втащил его в комнату и усадил в кресло. - Анри, Вы ранены? Молодой человек невидяще уставился на гвардейца, затем растерянно оглядел свою рубашку, словно лишь сейчас заметив, что она забрызгана кровью. - А? Н-нет… - то ли от холода, то ли от волнения у де Варда на зуб не попадал. Рошфор поставил перед братом стакан: -Пейте! От вина щеки юноши слегка порозовели. Граф запер дверь и опустился в кресло напротив Анри. - А теперь рассказывайте все по порядку. - Я сидел в кабачке на Сен-Дени, - начал де Вард, - Там был один господин, какой-то итальянец. Судя по количеству пустых бутылок, выстроившихся на полу, рядом с его столом, выпил он немало. Этот человек похвалялся тем, что однажды сразился с дюжиной противников и убил их всех, сам не получив ни царапины. Я посмеялся над ним, назвав его пустозвоном. Тогда он предложил мне лично удостовериться в его умении фехтовать. В ответ я посоветовал ему идти проспаться. Но итальянцу, очевидно, вино ударило в голову: он выхватил шпагу и чуть не кинулся на меня прямо в кабаке. Понимая, что дело принимает серьезный оборот, и поединка не избежать, я пригласил этого забияку прогуляться до монастыря Дев Божьих, благо он всего в пяти минутах ходьбы от Сен-Дени. Только, когда схватка началась, я осознал, какую совершил ошибку, - вздохнул юноша, - Сей господин, даже несмотря на то, что был пьян, оказался очень сильным и опытным противником. Дрались мы долго, я чувствовал, что силы меня покидают, и не надеялся на благополучный исход дуэли, как вдруг итальянец поскользнулся в грязи и сам напоролся на острие моей шпаги. Я кинулся к нему, но он уже не дышал, - де Вард перевел дыхание и утер пот со лба, будто этот рассказ утомил его не меньше самой схватки. - Дальше? - Дальше – ничего. Я ушел, вернее, позорно убежал, - молодой человек потупился, - Мне было слишком страшно. - Первый раз? – сочувственно спросил де Жюссак, наливая де Варду еще вина. - Что, простите? – до юноши не сразу дошел смысл вопроса, - А, да, - он помолчал, - Мне и раньше случалось драться на дуэлях, но, чтобы вот так – убить… Да еще из-за подобной глупости. Господи, ведь этот итальянец не сделал мне никакого зла… - Первый раз – всегда тяжело… Потом привыкают, - помрачнев, прибавил гвардеец. - А что же ваши секунданты? Они тоже мертвы? – поинтересовался Рошфор. - Секундантов не было, - покачал головой де Вард. - Анри, - граф пристально посмотрел на брата, - Вы хотите сказать, что дрались без свидетелей? (продолжение следует)
Эжени д'Англарец: jude пишет: всем хотелось темную историю, а у меня получилась обычная глупая дуэль Что до меня, я, как всегда, полагаюсь на автора и не выказываю никаких сюжетных предпочтений Просто я подумала, что после обычной дуэли не впадают в такое состояние, тем более если она не первая по счету. А оно вон как оказалось... Не первый раз дрался, но первый раз убил. Человека убил. Это в самом деле страшно. Бедный де Вард! Какой он еще зеленый и плоский
stella: Дуэль- всегда глупость, если по-честному. Ловкость решает правоту. А здесь даже и не ловкость, а грязная мостовая.
jude: История с де Молеврье заимствована из "Мемуаров" - Анри, - граф пристально посмотрел на брата, - Вы хотите сказать, что дрались без свидетелей? - Да, - кивнул молодой человек, - Этот господин, по его словам, приехал в Париж накануне. Знакомых в городе у него не было. Он обратился к присутствующим и спросил, не окажет ли кто-нибудь ему честь быть его секундантом. Однако никто не изъявил такого желания. Тогда итальянец заявил, что, если я не возражаю, он разделается со мной и без зрителей. - Проклятье! – граф встал и прошелся по комнате, - Теперь доказать, что это был честный поединок, а не убийство из-за угла, не будет никакой возможности.1 *** Не далее как три недели тому назад он сам дрался на дуэли. Поводом послужил спор, чей род знатнее. Однажды вечером, будучи в гостях у д’Аркура, виконт де Молеврье (благодаря протекции Рошфора получивший чин лейтенанта в гвардии Его Высокопреосвященства), по своему обыкновению, принялся утверждать, что Генрих IV в 1588 году незаконно лишил их семью наследства, передав Седан и Буйон во владение детям маршала Латура, не имевшим на эти земли никаких прав. Когда виконт в пятый раз напомнил собравшимся, что происходит по прямой линии от герцогов Седанских, Сезар не выдержал и отвел его в сторону: - Помилуйте, Молеврье, чем Вы хвалитесь? Такие речи были бы уместны где-нибудь в «Сосновой шишке», в компании Ваших приятелей-гвардейцев. А здесь найдутся господа и родовитее Вас. Примите дружеский совет: не выставляйте себя на посмешище. Снисходительный тон Рошфора возмутил де Молеврье: - Родовитее? Уж не Вы ли, граф? - Хотя бы и я, - с достоинством ответил Сезар. - По крайней мере, мой отец не был женат на сестре мельника, - процедил сквозь зубы виконт, - Милостивые государи, - голос де Молеврье дрожал от гнева, - разрешите наш маленький спор: должно ли называть дворянином человека, чья мать – вилланка?! В гостиной повисла напряженная тишина. Все взгляды устремились на Рошфора и де Молеврье, застывших друг напротив друга. Хозяин поспешил сгладить неловкость: - Виконт, мы давно знаем господина де Рошфора и, поверьте, он не заслуживает подобных оскорблений. - А, так значит, граф никогда не рассказывал вам историю своего рождения? – Молеврье распалялся все больше, - Наверное, из скромности, не так ли, Рошфор? Извольте, господа, я вам ее сейчас поведаю. Сезар не дал ему продолжить: - После всего, что я для Вас сделал, виконт, я был склонен считать Вас своим другом, но, видимо, я ошибался. О месте и времени нашей следующей встречи Вас известят позднее, - граф холодно кивнул противнику. - Дуэль допустима лишь между равными, - парировал де Молеврье, - Я не стану с Вами драться, Рошфор, пока Вы не предъявите мне доказательства Вашего благородного происхождения. Еще неизвестно, от кого понесла Ваша матушка! Доказательства были приведены незамедлительно: кулаком по зубам нахала. Виконт потребовал немедленного удовлетворения, и все общество отправилось на прогулку к монастырю Дешо. Однако поединок был прерван, едва начавшись: кто-то позвал стражу. Остаток вечера и ночь дуэлянты провели в Фор-Левеке. Наутро их освободили. Для де Молеврье дело закончилось разжалованием,2 а для Сезара – домашним арестом. На другой день после ссоры у д’Аркура, граф имел очень неприятный разговор с кардиналом. - Ты знаешь, что говорят мои враги? – спросил монсеньор, гладя свою любимицу Мириам. - Нет, Ваше Высокопреосвященство, - поклонился Рошфор. - А говорят они, что Ришелье лицеприятен! – кошка, недовольно мяукнув, спрыгнула с колен кардинала, - Что мои слуги безнаказанно попирают законы, за нарушение которых отпрыски славнейший семей Франции поплатились головами! - немного успокоившись, кардинал продолжил, - Вас с Молеврье ждала участь Бутвиля и Шапеля.3 Однако Его Величество был настроен сегодня весьма милостиво и подписал приказ о вашем освобождении. - О, монсеньор! – Сезар склонился в глубоком поклоне. - Моей заслуги в этом нет, - покачал головой Ришелье, - Тебя спасло то, что король не забыл об услуге, оказанной ему во время заговора Шале. Если бы ты тогда не перехватил переписку маркиза, Людовик лишился бы короны, а возможно, и жизни. Но берегись: у коронованных особ – короткая память. В следующий раз Его Величество может об этом и не вспомнить. И клянусь, - кардинал вновь нахмурился, - что если мои приближенные и впредь будут принимать участие в подобных стычках, я лично потребую у короля смертного приговора для виновных, кем бы они ни были. Ты понял? Примечания: 1. секунданты выступали гарантом того, что поединок будет проходить по правилам 2. разжалование практиковалось во французской армии, так, прототип де Жюссака был понижен в звании за многочисленные дуэли 3. Бутвиль и Шапель, на самом деле, были казнены позднее (продолжение следует)
stella: Не знаю, как там де Вард выкрутится в дальнейшем, но, видимо, он много чего порассказывал своему отпрыску, если его сынуля решил ударить Бражелона именно с этой же стороны. А что: намек на происхождение матушки- это достаточный предлог для оскорбления.
jude: - Постойте, Анри, где, Вы говорите, состоялся Ваш поединок с итальянцем? – внезапно спросил граф. - За монастырем Дев Божьих. А что? – удивился юноша, заметив, как прояснилось лицо старшего брата при этих словах. - Лучше места и не придумаешь! - Простите, Сезар, я не вполне улавливаю ход Ваших мыслей. - Ах, Анри, неужели я был Вам таким плохим учителем, что Вы ничего не запомнили из моих уроков? – вздохнул Рошфор, - За монастырем Дев Божьих начинается вотчина Альби1 – владения парижского короля воров, бродяг и нищих. Когда стража найдет тело Вашего противника, все решат, что несчастный погиб от рук разбойников. - Но ведь более десяти человек стали свидетелями нашей ссоры в кабачке, - усомнился де Вард. - Они были пьяны, - невозмутимо ответил граф, - и, бьюсь об заклад, что завтра утром никто из них не вспомнит ни Вашего имени, ни Ваших примет. Вам повезло брат, внешность у Вас – самая заурядная. - А у Вас, Сезар, странная манера делать комплименты! – рассмеялся юноша. - Не обижайтесь, Анри, - улыбнулся Рошфор, - Не спорю, Вы красивы и нравитесь дамам. Однако посудите сами, в Париже не так уж мало светловолосых, сероглазых молодых людей лет 22-24-х. В нашем ремесле неприметные черты лица – это преимущество. Вот меня наверняка бы узнали, - граф на секунду задумался, - Теперь слушайте и запоминайте: Вы не были сегодня на Сен-Дени. Весь вечер Вы провели здесь, играя со мной и де Жюссаком в карты. Кстати, Жюссак, сколько де Вард у Вас выиграл? - Пять пистолей, - не моргнув глазом, сказал гвардеец. - И вы, господа, пойдете ради меня на лжесвидетельство? – прошептал юноша. Де Жюссак кивнул: - Не можем же мы допустить, чтобы нашего товарища обезглавили на Гревской площади за нарушение королевских эдиктов. - Как мне благодарить вас, друзья мои?! – с жаром воскликнул молодой человек. - Не обольщайтесь, любезный брат, - губы графа вновь тронула улыбка, - Я сейчас пекусь не о Вас, а о себе. Если с Вами что-нибудь случится, Ваша матушка меня со свету сживет. - Что я не в силах понять, так это то, когда Вы шутите, Сезар, а когда говорите серьезно, - покачал головой де Вард. - Человек, не умеющий смеяться над собой, рискует сойти с ума.2- пожал плечами Рошфор, - Прошу простить меня, господа, я вынужден ненадолго вас оставить. Мне необходимо навестить кое-кого из старых знакомых. - Но Вы же арестованы. Как Вы собираетесь покинуть Пале Кардиналь? Ответом юноше был стук захлопнувшейся двери. - Вы недооцениваете своего брата, - усмехнулся де Жюссак, - Граф и дня не просидел под арестом. Держу пари, что в кардинальском дворце нет такого потайного хода, о существовании которого он бы не знал! Примечания: 1. Двор чудес 2. перефразированная цитата из книги Р. Сабатини «Одиссея капитана Блада» - «Человек должен уметь иногда посмеяться над собой, иначе он сойдет с ума». (продолжение следует)
stella: jude , с местом дуэли - очень неожиданный поворот! Грешным делом, сразу вспомнился сериал ББС.
jude: Stella,а что там было? Я просто не все серии видела.
stella: jude , там целая серия посвящена была " Двору Чудес". Серия о Портосе.
jude: - В одной из тюрем Нанта, в одной из тюрем Нанта томился арестант, томился арестант,1 - воришка лет тринадцати настолько увлекся своим делом, что не замечал ничего вокруг себя. Кошелек с пояса убитого он уже срезал и теперь пытался стянуть перстень с безымянного пальца правой руки, однако кольцо никак не поддавалось, - Не приходил к нему никто, не приходил к нему никто, лишь дочь тюремщика о-одна-а… - Что, Бенуа, грабишь покойников? – неожиданно раздалось у паренька над ухом. Немузыкальное пение оборвалось, мальчишка выронил добычу и пустился было наутек, но чья-то рука ухватила его за шиворот. - И не стыдно? - Я не крал Ваша Милость, - затараторил паренек, - Честное слово, не крал! Я шел мимо, увидел: лежит человек, подумал, верно, бедняге худо, и хотел позвать на помощь… - Ну да, - незнакомец сдвинул шляпу на затылок, - а кошелек ты взял себе за труды? Мне-то сказки не рассказывай! - Господин Чезаре, - Бенуа утер пот со лба, узнав графа, - уф-ф, нельзя же так пугать людей! У меня чуть сердце не остановилось. - А мертвецов ты, выходит, не боишься? – Рошфор подмигнул мальчишке. - Чего их бояться-то? – ухмыльнулся паренек, - Они шуму не поднимут. Это живые чуть что – сразу караул кричат. Меня давеча мать за нитками послала. Захожу я, значит, в лавку, гляжу: там две девицы – не то служанки, не то белошвейки. Корзинки на прилавок поставили, кружева разглядывают, а сами трещат без умолку. Дай, думаю, проучу их, чтобы в другой раз ворон не считали. Ну и стащил одну из корзинок. Эти разини даже ухом не повели. Я уже собирался шмыгнуть за дверь, но тут на беду вернулся галантерейщик и давай вопить: «Держи вора! Держи вора!» Набежал народ – меня там едва не порешили. А самое обидное, - вздохнул Бенуа, - что в той корзинке ничего стоящего не оказалось: так, булавки, иголки, ленты, - словом, разные женские побрякушки. - И поделом! – расхохотался Рошфор, - Не умеешь воровать – не берись! - Хорошо Вам рассуждать, господин Чезаре, - хмыкнул парнишка, - Вы, видно, при деньгах. А мне Бертран пригрозил все ребра пересчитать, если я еще раз явлюсь домой с пустыми руками. «Ты, - говорит, - целыми днями баклуши бьешь, а лопаешь за двоих. Вон, какой детина вымахал – пора самому на хлеб зарабатывать». Граф нахмурился: - Кто такой Бертран? - Бертран Лепаж – мой новый папаша. Вообще-то, он неплохой человек, но вот, когда напьется, лучше ему на глаза не попадаться - убьет. - А напивается почтенный мэтр Лепаж, судя по всему, часто? – догадался Рошфор. Мальчишка только всхлипнул. «Отцы» у Бенуа менялись почти каждый год. К этому он давно привык. Среди кавалеров матери попадались и порядочные господа, вроде цыгана Чезаре, который учил Бенуа бороться и показывать карточные фокусы, но встречались и настоящие головорезы – такие, как одноглазый Бертран, недавно вышедший из тюрьмы. - Скажите, месье Чезаре, - спросил вдруг паренек, - Вам не нужен слуга? Я ведь много чего умею: и лошадь оседлать, и сапоги почистить. И жалования мне не надо – я за харчи готов работать! - На что цыгану лакей? – улыбнулся граф, - Лошадь оседлать я и сам могу. Ладно, не горюй, - он потрепал Бенуа по макушке, - что-нибудь придумаем. Держи пока, - Рошфор протянул мальчишке свой кошелек, - а у мертвых не кради – от денег покойника проку не будет, - Сезар поднял вещи убитого и швырнул их в канаву, - И передай Лепажу, что если он тебя или мать хоть пальцем тронет, я ему второй глаз выбью. Он меня знает. - Храни Вас Господь, месье Чезаре! – поклонился паренек, - Вы заходите к нам, матушка будет рада. Она, что ни день, Вас вспоминает. - Как-нибудь загляну, - пообещал граф, - Беги домой! Когда Бенуа скрылся из виду, Рошфор внимательно осмотрел место поединка, чтобы убедиться, что там не осталось улик, указывающих на де Варда. Затем оттащил тело подальше от монастырской церкви: так его не сразу найдут. Из камзола покойного что-то выпало. Сезар наклонился: это оказалось письмо. Граф спрятал бумагу в карман и зашагал прочь от монастыря Дев Божьих. *** - Где Вы пропадали, Сезар? - Анри поднялся навстречу брату, - Мы начали беспокоиться. - Как я и говорил, встречался со старым знакомым. И у меня есть для вас новости. - Сначала выпейте вина, - предложил де Жюссак, - Вам надо согреться. Новости подождут. Рошфор оглядел своих друзей: судя по пустой бутылке, стоявшей на столе, и по еще одной – уже початой – в его отсутствие времени даром они не теряли. - С удовольствием, - ответил граф, - Но прежде… - он достал письмо и замер, увидев печать: на воске была вытиснена гадюка, изо рта которой появлялся младенец, - символ бессмертия и жизни вечной. Герб итальянских герцогов: Висконти, Сфорца, Сансеверино,… а также его собственный…2 - Дурные вести? – де Вард обеспокоенно взглянул на брата. - Хуже некуда… - Рошфор положил письмо на стол, - Кажется, сегодня на дуэли Вы убили кого-то из наших родственников, Анри. Примечания: 1. народная песня, известна с XVII в., перевод Risen Riverie 2. итальянские геральдисты утверждают, что на этом гербе изображена именно гадюка (продолжение следует)
stella: Не имей сто друзей, а имей кучу родственников !
jude: Кажется, получается какой-то латино-америнский сериал: все друг другу родственники. Но так уж вышло - Висконти, Сфорца, Сансеверино и Роаны-Жье, на самом деле, состояли в родстве. Висконти заключали браки со Сфорца, те - с Сансеверино, а последние - с Роанами.
stella: Меня это не удивляет: фамилии так составляли свой капитал и распространяли свое могущество. Меня поражает другое: как многие из них вообще все это помнили наизусть: кто- откуда, кто - с кем и кто- куда! Это же все эти родословные древа в голове держать! Невольно вспомнила классный фантастический рассказ" Враг мой"( еще фильм по нему был.). Там вхождение сына в общество обуславливалось, знает ли он весь свой род от родоначальника - до своего отца).
jude: Да... Шла ли речь о геральдике, Атос знал все дворянские фамилии королевства, их генеалогию, их семейные связи, их гербы и происхождение их гербов.
stella: Оно самое!
jude: V «Царь Соломон» 18 июня 1627 года, Виндзор - Синьор ди Гвальсинара доводится мне дальним родственником, - промолвил де Роан, - Незадолго до моего отъезда в Англию мне передали письмо от маркиза. Его Сиятельство был встревожен тем, что давно не получал известий от сына,1 и просил убедить «этого шалопая» (как он называл Карло) написать отцу хотя бы пару строк и не заставлять старика волноваться понапрасну. То, что ди Сансеверино во Франции, стало для меня новостью. Я поспешил навести справки и, к своему ужасу, узнал, что молодой человек был убит на следующий же вечер по прибытии в Париж. Его тело нашли недалеко от монастыря Дев Божьих – слуга ди Сансеверино, обеспокоенный долгим отсутствием хозяина, отправился на розыски. Он-то мне и поведал о ссоре в кабачке на Сен-Дени и о последовавшей за ней дуэли. - Ни слова больше, принц! – Бекингем решительно направился к выходу. - Что Вы хотите предпринять, герцог? – остановил его де Роан. - Я прикажу немедленно арестовать самозванца. - Сейчас? Во время бала? – Роан вздернул бровь, - Арест наделает много шума. Не торопитесь. Разумнее будет за ним проследить. Я более чем уверен, что наш мнимый Карло ди Сансеверино – один из лазутчиков Его Высокопреосвященства, кардинала де Ришелье. - Посланный шпионить за Вами, принц? - Или за Вами, Ваша Светлость. Красный герцог не простил Вам своего поражения в той истории с алмазными подвесками.2 - До Вас дошла и эта сплетня? – усмехнулся Бекингем. - В Париже слухи расходятся быстро, - де Роан помолчал, - Ришелье – умный и коварный противник. Наивно было бы полагать, что он страдает забывчивостью. Если кардинал не отомстил сразу, это лишь означает, что он выжидает подходящего случая, чтобы нанести удар. Его Высокопреосвященство непременно постарается взять реванш в нынешней войне. - Вы правы, принц, - Бекингем бросил взгляд на лже-Сансеверино, который продолжал развлекать леди Дороти рассказами о своей бурной юности и, казалось, совершенно не подозревал о нависшей над ним угрозе, - я приставлю к сему господину своих людей. Примечания: 1. расстояние от Парижа до Неаполя составляет около 400 лье, этот путь занял бы примерно две недели (если бы гонец скакал во весь опор) - так, де Вард проехал 60 лье за 44 часа - поэтому маркиза просто не успели известить о гибели сына. Письмо де Роану, очевидно, было отослано раньше. 2. согласно "Трем мушкетерам", "для Ришелье дело было не только в том, чтобы избавить Францию от врага, но также и в том, чтобы отомстить сопернику", который "в случае с подвесками сумел жестоко насмеяться над ним" (глава "Осада Ла-Рошели"). (продолжение следует)
jude: Оффтоп (простите, что не пользуюсь кнопкой "оффтоп": мне такой текст читать очень неудобно): мне сейчас абсолютно справедливо заметили (NN с Дюмании), что евреев из Парижа в 1616 году изгнали. Год я уже сама проверила по Электронной еврейской энциклопедии. Некоторым, вероятно, удалось остаться в столице (энциклопедия указывает только одну фамилию). Вот так, я проверила, что еврейский квартал на улице Розье существовал с XIII века. А то, что его жителей изгнали, посмотреть не догадалась. Стыд-позор! Квартал-то существовал, но население его в 1628 году в большинстве своем было нееврейским. Приношу уважаемым читателям свои извинения. В шапке фанфика появится пометка AU - из-за расхождения с историческими фактами. Будем считать, что ребе Бецалель был одним из тех немногих, кто смог остаться в столице? Да и синагогу, мне кажется, не стали бы разрушать даже после изгнания евреев. Их из Парижа периодически изгоняли, затем они возвращались. Что касается языка идиш (на это мне тоже указали), то у меня есть оправдание. Северо-французские евреи - это ашкеназы (отдельная этническая группа), а не сефарды (испанские евреи), и говорили они не на ладино (диалект испанского), а на "тайч" - диалекте немецкого языка. Еще раз ивините за оффтоп.
stella: Это не оффтоп- это масса интересных вещей. И получается. что Атос, говоря о продаже перстня дАртаньяна какому-нибудь еврею не учел, что их в Париже не осталось!
jude: Выражаю огромную благодарность Стелле за информацию про театры XVII века, а также NN с Дюмании и Belle Fleur с "Французского романа плаща и шпаги". Пожалуйста, если заметите какие-нибудь ошибки или недочеты в тексте, не стесняйтесь мне о них говорить (это просьба ко всем). :) 20 июня 1627 года, Лондон Последнее представление! – гласила афиша, которую Карлетто сорвал со столба, - В театре «Феникс» на Друри-Лейн в нынешнее воскресенье, которое приходится на двадцатый день июня, будет поставлена пьеса под названием «Магдалина». После поднятия занавеса деньги не возвращаются. Слуги герцога Мантуанского Винченцо Гонзага.1 - Эй, пойди сюда! – окликнул ди Сансеверино мальчишку, расклеивавшего афиши. Мальчуган обернулся: живые карие глаза, задорная улыбка и целая шапка черных давно не видавших гребня кудрей. Одет пестро, как и подобает лицедею. От его сверстников-итальянцев паренька отличал, пожалуй, только желтый бант, кокетливо повязанный на шее. Что ж, носить позорный знак так, словно это орден, пожалованный тебе самим королем, – тоже своего рода искусство.2 Мальчик опустил кисть в ведерко с клейстером, поставил его на землю и почительно поклонился: - Si, signore?3 - Послушай, giudeo,4 кто поет Магдалину? - Несравненная донна Эуропа,5 - ответил паренек. - Когда-то я имел удовольствие слушать ее в Мантуе , - мечтательно улыбнулся Карлетто, - Надеюсь, с тех пор синьорина не потеряла голос? - Боже сохрани! – мальчишка, суеверный, как и все его соотечественники, сложил пальцы «козой»: от сглаза,6 - Донна Эуропа все так же неподражаема. - Впрочем, я в этом и не сомневался. А ее брат тоже здесь? – осведомился Карло. - Конечно. Маэстро Росси всегда сам дирижирует своими произведениями. - Вот счастливая случайность! - пробормотал ди Сансеверино. - Простите, Ваша Милость? – переспросил паренек. - Я говорю: счастье, что я застал вашу труппу в Лондоне. Уже месяц гощу в Англии и до сих пор не видел ни одного приличного спектакля. То, что устраивают эти англичане, назвать игрой язык не поворачивается. Видно, английский театр совсем зачах с кончиной Шекспира. - Ваша правда, синьор, - солидно кивнул мальчик, - лучше итальянцев – артистов не сыскать, хоть весь свет объезди! Приятно встретить понимающего человека. Приходите в два часа пополудни, Ваша Милость. Сегодня последнее представление. Завтра мы уезжаем в Париж. «Вот еще одна счастливая случайность под пару первой! Положительно, друг мой, тебе везет», - мысленно обратился Карлетто сам к себе. Вслух он сказал: - Обязательно приду и приведу приятелей. Держи, giudeo! - Тысяча благодарностей, синьор! - мальчишка ловко поймал брошенную ему монетку. Господин, известный в Лондоне как Карло ди Сансеверино, лукавил: он не верил в случайности – ни в счастливые, ни в трагические. Примечания: 1. Афиша написана по образцу реальной афиши (правда, уже конца XVII века). "Феникс" - другое название театра "Кокпит" (он получил его после пожара 1617 года). Музыку для представления "Магдалина" написал К. Монтеверди совместно с С. Росси. Представления, как правило, давали по вторникам, пятницам и воскресеньям. 2. Труппа мантуанского театра состояла из иудеев (это исторический факт). Несмотря на вероисповедание актеров, театр пользовался огромным успехом, и его часто приглашали на гастроли. Еврейская община Италии не порицала такие вольности, как театральные представления, женское пение и совместные танцы. Евреи по законам Мантуи были обязаны носить отличительный знак. Иногда это могла быть деталь одежды определенного цвета. 3. (ит.) "Да, синьор?" 4. (ит.) еврей, иудей; в отличие слова "Ebreo" имеет пренебрежительный оттенок (ср. русское "жид"). 5. Сценический псевдоним примадонны мантуанского театра, родной сестры композитора С. Росси. Она взяла его после постановки "Похищение Европы". Эуропа - первая актриса еврейского происхождения. 6. Этот жест (с опущенными вниз пальцами) в Италии аналогичен плевку через плечо. (продолжение следует)
jude: Лорд Винтер еще не поднялся с постели, когда камердинер доложил о приходе ди Сансеверино. Барон велел слуге подать халат и впустить гостя. - Вы ранняя пташка, друг мой, - приветствовал лорд Винтер Карло, - Присаживайтесь и расскажите, что заставило Вас разбудить меня ни свет, ни заря. Карлетто взглянул на часы: без четверти двенадцать. По тонким губам итальянца скользнула еле заметная усмешка: - Я всего лишь забочусь о Вашем здоровье, милорд. Говорят, спать до полудня – вредно. - Просыпаться с восходом солнца – удел простонародья, знатные господа могут позволить себе вставать тогда, когда им заблагорассудится, - улыбнулся Винтер, - Вы, должно быть, ходили к мессе? Гость кивнул. - Да Вы настоящий праведник, Сансеверино! – рассмеялся барон, - Я бы не смог открыть глаза в шесть часов утра даже ради спасения собственной души! - Полноте, милорд, я не святой! – притворно вздохнул Карлетто, - И у меня есть свои маленькие слабости. Как раз одной из таких слабостей я сегодня собираюсь предаться, и надеюсь, что Вы не откажетесь составить мне компанию. - А о чем идет речь? – спросил Винтер. - О театральном представлении, любезный барон. Театр – моя страсть. Сегодня в «Фениксе» дают «Магдалину». И я ни за что не прощу себе, если пропущу эту постановку. - Кто играет? - Труппа герцога Мантуанского. - Итальянцы? Что ж, они недурные артисты. Пожалуй, я приму Ваше приглашение. - Недурные! – всплеснул руками Сансеверино, - И это все, что Вы можете сказать, милорд?! Бьюсь об заклад, что Вы поменяете мнение о моих земляках, когда услышите божественную донну Эуропу. «Недурные артисты»! Да тот, кто не видел итальянскую оперу, - не знает, что такое театр! - Охотно верю, дорогой друг! – попытался успокоить разошедшегося итальянца лорд Винтер, - В котором часу начнется спектакль? - В два. - Тогда мы успеем позавтракать. Кстати, Вы не будете против, если к нам присоединится лорд Малтон? - Разумеется, нет, барон. Я буду только рад обществу этого господина. - Прекрасно. Я сейчас же отправлю за ним слугу. *** К началу представления господа все же опоздали. Впрочем, у дворян в те дни считалось дурным тоном приходить в театр до того, как поднимут занавес. Зато публика победней толпилась в партере уже за несколько часов до спектакля, коротая время за игрой в карты и кости, а порой даже затевая драки.1 Сансеверно и его спутники вошли в зал в момент помазания Иисуса Христа миром и, не обращая ни малейшего внимания на шиканья возмущенных зрителей, принялись искать свои места. Декорации изображали дом богатого фарисея, плачущая грешница целовала ноги Спасителя, а ученики негодовали против подобной траты драгоценного масла. Ведь, продав его, можно было выручить более трехсот динариев и раздать серебро нищим.2 Карлетто исподтишка наблюдал за приятелями. Барон откровенно скучал, происходящее на сцене, по-видимому, нисколько его не занимало. Лорд Малтон, напротив, похоже, был всецело поглощен спектаклем. «Кто этот человек? – размышлял Сансеверино, - Мы едва знакомы, а он упорно набивается мне в друзья. Нас представили друг другу третьего дня, на королевском балу. Вчера мы неожиданно столкнулись в трактире, и милорд великодушно одолжил мне денег, узнав, что у меня украли кошелек. А когда я послал к нему лакея вернуть долг, выяснилось, что мы соседи. Слишком много совпадений, друг мой, Карло. Или я просто становлюсь чересчур подозрительным?» Примечания: 1. Ж. Монгредьен "Повседневная жизнь комедиантов во времена Мольера". 2. Этот эпизод (с некоторыми различиями) описан в четырех Евангелиях. Грешницу в католицизме ассоциируют с Марией Магдалиной.
Rina: Наконец дошли руки до вашего фика! Юде, еще раз со всей ответственностью легкомысленного фикрайтера заявляю: вы пишете прекрасно! Такой живой, объемный язык, масса исторических деталей, будто по канве вышиваете! Сплошное эстетическое удовольствие!
jude: Rina, большое спасибо! Приятно слышать такие слова. Ваши рассказы я тоже читаю с огромным удовольствием и хочу сказать, что Вы абсолютно не "легкомысленный фикрайтер". :) Мне очень нравится Ваш стиль.
stella: jude , перечитала все сразу- теперь меня разбирает любопытство: как же пересекались пути Сезара и Росси. Не задерживайтесь с продолжением. О том, что это здорово не говорю уже: само собой разумеется. Это еще и очень зрелая работа.
Диана: stella пишет: О том, что это здорово не говорю уже: само собой разумеется. Это еще и очень зрелая работа. ППКС! Как все ваши фики, jude. Очень жду продолжения.
jude: stella, Диана, большое спасибо! А я, честно говоря, думала, не получается ли этот фанфик скучным. Поэтому мне очень важно ваше мнение. :)
Диана: Слово "скучный" к этому фанфику решительно не подходит Ассоциация: роскошь парчи и бархата
jude: Любимая фраза моего преподавателя по литературе: "Леоне да Модена в 12 лет перевел на иврит поэму Ариосто. А что Вы в 22 года сделали?!" А сейчас, любезный читатель, с Вашего позволения, оставим ненадолго наших героев в театре, а сами перенесемся почти на двадцать лет назад. Побродим вместе с безродным цыганенком Чезаре по улочкам Мантуи, запруженным нарядно одетыми людьми, послушаем перезвон колоколов базилики Святого Петра, и, окончательно продрогнув и промочив ноги, заглянем в какой-нибудь кабачок. 6 января 1608 года, Мантуя В кабаке, куда Чезаре забрел погреться, было шумно и многолюдно, как всегда бывает в праздники. Цыганенок протиснулся поближе к очагу, присел на корточки и протянул к огню озябшие руки. - Лови, малец! – толстый кабатчик бросил ребенку ломоть хлеба. Еще вчера он бы взашей вытолкал этого попрошайку на улицу. Но не выгонять же мальчишку в день Богоявления. - Благодарю, синьор! – мальчуган на лету схватил подачку и впился в нее зубами, словно голодная собачонка. Проглотив последние крошки, цыганенок вытер губы ладонью, устроился поудобнее в своем углу и принялся разглядывать посетителей, гадая, не удастся ли ему сегодня вечером разжиться монетой-другой. Сухой краюхой сыт не будешь. Обычная публика, многие уже навеселе: грех не выпить в честь трех волхвов, пришедших с дарами к Младенцу Иисусу. Какой-то молодчик, видимо, решил угостить соседей выпивкой. Те стали отказываться. Пьяный грязно выругался (Чезаре разобрал что-то про иудеев, глумящихся над христианскими обычаями), но в драку не полез и вскоре ушел. А двое мужчин, которых он назвал евреями, остались за столом, продолжая разговаривать вполголоса. Цыганенок пригляделся к господам, не разделявшим общего веселья. Эта парочка являла собой прелюбопытное зрелище. Старший – бородач в нелепом одеянии (такие плащи Чезаре прежде видел лишь на картинах) – очевидно, проигрался в пух и прах и теперь просил у приятеля в долг. - Всего пять сольдо, Росси! Тесть меня убьет, если узнает о проигрыше. Он ведь давал мне деньги на книги, а не на карты. Да, ты меня совсем не слушаешь! Неужто тебе не жалко друга детства?! Юноша вздрогнул, будто его внезапно разбудили: - Прости, Модена, я задумался, - прозвище Rossi1 подходило молодому человеку как нельзя лучше: его нежное, почти девичье лицо обрамляли роскошные медно-рыжие локоны. В отличие от своего компаньона, он был гладко выбрит и носил платье, сшитое по последней моде. Чего стоили одни венецианские кружева на манжетах! На коленях щеголь держал скрипку, точно опасаясь, что инструмент украдут. - Что тебя гнетет, брат мой? – спросил тот, кого звали Модена, - Ты всю неделю ходишь с похоронной физиономией. В чем причина? Ты талантлив, как Аполлон, и прекрасен, как Адонис.2 Тебе покровительствует герцог. Чего еще желать? «Иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим».3 Последуем же совету Екклесиаста и будем радоваться, пока молоды! Нагореваться мы и в старости успеем. Эй, хозяин, подай вина! – крикнул еврей. - Сперва заплатите за выпитое, господа музыканты! – нахмурился кабатчик, - От вас, голодранцев, – только убытки. Росси вынул из кошелька дукат4 и протянул толстяку: - Сдачи не нужно, милейший. При виде золота кабатчик тут же сменил гнев на милость, и на столе в мгновение ока появилась бутылка. Бородач разлил рубиновую жидкость по стаканам, сделал большой глоток и поморщился: - Кислятина! Этот stronzo5 подсунул нам дрянное вино! Франт поднял стакан, посмотрел сквозь него на свет и со вздохом поставил обратно, едва пригубив напиток. - Взгляни на меня, Росси, - вновь заговорил Модена, - Кто я? Нерадивый студент ешивы6, из которого в лучшем случае получится такой же нерадивый раввин. Поэт, без гроша за душой! Бедняк, обремененный женой и целым выводком ребятишек, которых надо кормить. Тесть вечно ворчит, что я обрекаю его дочь и внуков на нищету. Мне бы впору разодрать на себе одежды и посыпать голову пеплом, подобно страдальцу-Иову.7 Однако я не унываю. - Твоя беда в том, что ты бездельник, Модена, - юноша мягко улыбнулся, - Тебе трех лет не исполнилось, когда ты, сидя на плечах у отца, читал Тору с амвона8 в нашей синагоге. Я еще зубрил буквы, а ты уже спорил со знатоками Талмуда.9 Ребе драл меня за уши, ругая дураком и неучем, за то, что я двух слов не мог связать по-древнееврейски, а ты переводил «Неистового Роланда»10 на святой язык. Тебе ли пристало просиживать ночи за картами? Ты легко бы разбогател и прославился, если бы поборол свою тягу к игре. - Ах, друг мой! – вздохнул бородач, - Какой толк в учености, богатстве и славе, если они пропадают, как роса поутру, стоит лишь взойти солнцу? «Суета сует, все суета!»11 - Не все, - тихо возразил Росси, - Стихи и музыка – вечны. *** Имена друзей, беседовавших тем вечером в кабачке, – Леоне да Модена и Саломоне Росси.12 Первому из них – гению, спорщику и вольнодумцу – предстояло прожить бурную, но несчастливую жизнь. Год спустя он возглавит еврейскую общину Венеции и станет известнейшим проповедником своего времени. Глубиной его мысли будут восхищаться не только иудеи, но и христиане. Модена напишет десятки трудов, среди которых – трактат о вреде азартных игр. Правда, сам преодолеть эту губительную страсть так и не сумеет. Пытаясь прокормить семью, Леоне сменит множество профессий: толмача, переписчика, книготорговца, актера, музыканта, свата, алхимика и шарлатана. Однако ни в чем не преуспеет. Не найдет он утешения и в детях, связавшихся с дурной компанией. Модена похоронит одного за другим двоих горячо любимых сыновей и будет беспомощно наблюдать, как медленно угасает помешавшаяся от горя жена. Ко второму – рыжеволосому скрипачу с мечтательным взором – судьба окажется благосклоннее. При жизни Росси всегда будет обласкан монаршими милостями и даже освобожден от ношения отличительного знака. Саломоне создаст более ста пятидесяти произведений и совершит переворот в еврейской религиозной музыке, введя в литургию многоголосие. А затем неожиданно исчезнет, предоставив потомкам строить догадки, умер ли он от чумы, погиб ли при погроме, или же просто покинул Мантую. Примечания: 1.Rossi - ит. "красный", "рыжий". 2.Аполлон был музыкантом и предводителем муз. Адонис же славился своей красотой. Не удивляйтесь познаниям Модены в античной мифологии, он, как и многие его современники, получил прекрасное светское образование. 3.Екк 9:7 4.Дукат - обиходное название итальянской золотой монеты (с 1284 года). 5.Stronzo - ит. "застранец". 6.Ешива - еврейское религиозное училище. 7.Иов - библейский персонаж, известный своими страданиями. 8. Тора - Пятикнижие Моисеево, амвон - специальное сооружение, с которого читают Священное Писание, (кафедра). К публичному чтению Торы допускаются юноши с 13 лет. 9.Талмуд - свод правовых и религиозно-этических положений иудаизма. 10."Неистовый Роланд" - рыцарская поэма итальянского писателя Л. Ариосто (1516 год). 11.Екк 1:2 12.Леоне да Модена - историческая личность, как и Саломоне Росси, другом которого он был. Все подробности его биографии сохранены. Единственное отступление - в том, что у меня Росси и Модена получились несколько моложе своего реального возраста. Я воспользовалась тем, что точная дата рождения Росси неизвестна. При написании была использована статья Екатерины Новиковой "Венецианский игрок". Также не удивляйтесь тому, что евреи свободно сидят в кабачке. В 1608 году гетто в Мантуе еще не существовало. (продолжение следует)
stella: jude , благодаря вам я историю собственного народа узнаю.
Констанс: jude, замечательное произведение! Это вовсе не фик, это Ваше абсолютно авторское. Странно, чтение Вашего произведения натолкнуло меня на воспоминания о посещении итальянской синагоги в Иерусалиме.Итальянские евреи переехав в Израиль разобрали в Италии одну из красивейших своих синагог и собрали ее неподалеку от центра Иерусалима. там сейчас музей итальянского еврейства. очень интересный музей.Жаль немногие о нем знают. У Вас прекрасная эрудиция , огромный Вам респект. Жду продолжения
Диана: Да, а здесь продолжения как-то очень долго нет
jude: Я не мама Малыша, и потому не умею "одной рукой жарить тефтели, а другой - взбивать сливки". (с) А. Линдгрен "Малыш и Карлсон". Шучу Диана, очень надеюсь продолжить этот фик по мере возможности.
Ленчик: jude, как я вас понимаю!!!
stella: Ленчик , так от вас ждут на данном этапе только явления на форуме. Пусть и с пустыми руками. Все ж понимают, что в доме двуногое и четвероногое хулиганье обитается, на которое управа нужна. Вы хоть лик свой иногда зрите, чтоб мы знали, что начальство на месте.))))
Диана: Стелла, ППКС! jude, как видите, у "мамы Малыша" со временем еще хуже.
jude: - Росси, ты так и не ответил, что тебя печалит, - бородач пристально посмотрел на товарища, - Возможно, в моих силах тебе помочь… - Нет, Модена, - покачал головой юноша, - помочь мне в силах разве что Всевышний. Бонаюто сорвал голос на последней репетиции. Лекарь опасается, что мальчик никогда больше не сможет петь. Где я теперь найду актера на роль четвертого курета?1 А если и найду, он просто не успеет выучить свою партию. До свадебных торжеств остался месяц. По случаю бракосочетания наследника мантуанского престола с Маргаритой Савойской герцог заказал Джованни Гастольди2 и Саломоне Росси интермедию для придворного театра. Пьеса была написана, репетиции шли полным ходом. Ничего не предвещало беды, как вдруг постановка оказалась под угрозой срыва из-за болезни маленького певца. - А что Николо? Он ведь один из лучших твоих учеников? – поднял бровь Модена. - Николо почти тринадцать. У него ломается голос. Мне нужен ребенок не старше десяти лет. Скажи, здоровье Марко все еще не позволяет ему продолжить занятия? Я бы охотно взял его на эту роль. Запомнить текст для него не составило бы труда, я уверен. Леоне помрачнел: - Кашляет ночами напролет. Тает, как свеча, ангелочек мой. - Прости, - потупился скрипач, - Как Рохл?3 - По-прежнему. То клянет меня на чем свет стоит, то осыпает поцелуями. Семейная жизнь! – еврей горько усмехнулся. Внезапно проходивший мимо господин пошатнулся и расплескал вино на платье Модены. - Porca Madonna!4 – вспылил бородач, - Поосторожней, любезнейший! Вы испортили мой единственный субботний костюм!5 Рябое лицо пьяного моментально побагровело, а маленькие мутные глазки налились кровью: - Христопродавец! Мало того, что ты считаешь ниже своего достоинства пить с добрыми католиками,6 так ты еще и хулишь Матерь Божью! Бей Иуду, ребята! - Вы ошибаетесь, господа, я вовсе не то имел в виду… - пролепетал Модена, но было поздно – на него со всех сторон налетели завсегдатаи кабачка. Итальянцы – народ горячий, им только дай повод подраться, - Росси, умоляю тебя, не вмешивайся! Однако юный композитор при всем желании не смог бы последовать совету приятеля: в зале царил невообразимый хаос. Дрались и стар, и млад. Вновь прибывшие азартно кидались в гущу сражения, даже не удосужившись спросить, кого колотят и за что. Отбиваясь сразу от двоих противников, Росси краем глаза заметил нависшую над ним тень. Секунда – и на рыжую макушку скрипача обрушился бы табурет. Но удара не последовало. Саломоне оглянулся: на руке дюжего верзилы клещом повис мальчишка-цыганенок. - Задняя дверь! Уходите! – прокричал паренек. Музыкант растерянно завертел головой в поисках выхода, и тут же повалился на пол, оглушенный метко брошенной бутылкой. Примечания: 1. Куреты - свита Зевса критского. Играли примерно ту же роль, что и сатиры у Диониса. 2. Джованни Гастольди (1550? - 1609) - итальянский композитор, служил в придворной капелле герцогов Мантуанских, автор музыки к интермедии "Похищение Европы". Интермедия - небольшая пьеса, разыгрываемая между действиями основного представления. 3. Рохл (Рахель) - жена Модены, Марко - его старший сын. Реальные лица. Сюжетная линия Модены и его семьи будет продолжена. 4. Богохульство. 5. В субботу одевались празднично. Помимо этого, в описываемый период субботний костюм был старомодным, в отличие от повседневных нарядов. Поэтому Чезаре платье Модены показалось нелепым. 6. Согласно постановлению итальянских раввинов, евреям запрещалось пить с христианами. (продолжение следует)
stella: Ну, вот и кабацкая драка! В те времена даже чтущий традиции иудей не мог не влипнуть в историю.. ( Кажется, с тех пор мало что изменилось. )
Диана: Да уж, вовремя Модену угораздило побогохульствовать Рошфор еще и запоет в хоре?
Констанс: Jude, чудо какое этот Ваш отрывок. Композиторы и музыка 17 века- это же целина!
jude: Откуда-то издалека доносилось приглушенное бормотание: «Всесильный, Бог верный, Отец милосердия, Исцеляющий все болезни народа Своего, смилуйся над Соломоном сыном Дины, чтобы он выздоровел, как желают того его родственники и друзья…»1 Просыпаться Росси не хотелось: монотонный напев убаюкивал, словно колыбельная. Юноша попробовал было повернуться на бок, но тотчас об этом пожалел: затылок отозвался ноющей болью. - Очнулся, слава Богу, - прозвучал у Росси над ухом хрипловатый баритон Модены. - Тише! – шикнул на него тоненький девичий голосок, - Доктор говорит, что Саломоне нужен полный покой. Понимая, что выспаться ему не дадут, музыкант вздохнул и открыл глаза: он дома, в своей постели, подле него сидит сестра с молитвенником на коленях, а рядом – переминается с ноги на ногу Модена. - Мирьям, почему же ты не предложила нашему другу стул? - Простите, синьор да Модена, - бледные щеки девочки покрылись краской, она поспешно уступила гостю кресло и направилась к двери, - Пойду скажу Саре, чтобы поставила на стол еще один прибор. - Не утруждайтесь, синьорина, - улыбнулся Леоне, - Я на минуточку. Просто заглянул убедиться, что у вас все в порядке. Мирьям зарделась, как маков цвет, сделала торопливый книксен и выпорхнула из комнаты, оставив друзей наедине. - Твоя сестренка чудо как хороша, особенно, когда краснеет, - Модена хитро подмигнул товарищу, - Скоро от женихов не будет отбоя, а? - У этой девчонки только театр на уме, - посетовал композитор, - Мирьям и слышать не хочет о замужестве. Впрочем, я сам виноват: не стоило учить ее пению. - Став актрисой, твоя сестра не сможет рассчитывать на хорошую партию, - развел руками Модена, - Кто возьмет в жены еврейку, поющую перед публикой? - Я отговаривал ее, но тщетно. Что поделать? Бедняжка росла без матери, которая растолковала бы ей, что для женщины главное в жизни – семейный очаг. - Проклятая итальянская лихорадка!2 – воскликнул бородач, - У вас она отняла родителей, а у меня – мою Эстер… Заметив, как побелели губы Леоне, Росси немедля перевел разговор на другую тему: - Который час, Модена? Уже поздно? - Почти полдень. Ты всю ночь пролежал в беспамятстве. - Тебе, вижу, тоже досталось, - под глазом будущего раввина красовался багровый синяк,- Как мы выбрались из этого чертова кабака? – юноша наморщил лоб, пытаясь восстановить события вчерашнего вечера. - Набежали сбиры3 и арестовали всех, кого успели схватить. Мне потом долго пришлось объясняться с полицией. Не будь ты придворным капельмейстером, Росси, сидеть бы нам с тобой в тюрьме за нарушение общественного спокойствия. Музыкант приподнялся на локте и обвел комнату взглядом: - Скрипка… Там осталась моя скрипка. Модена покачал головой: - Чудак-человек! Ему чуть череп не раскроили, а он о скрипке жалеет! Попросишь герцога. Я полагаю, Его Высочество не откажет своему лучшему скрипачу в новом инструменте. Саломоне устало откинулся на подушки: он был еще слишком слаб, чтобы спорить. - Не стану тебя утомлять, друг мой, - бородач встал, собираясь откланяться, но композитор удержал его. - Постой, Модена, там, в кабаке, был попрошайка, мальчишка лет семи… Он хотел мне помочь… Ты не знаешь, что с ним сталось? - Жив-здоров твой приятель. Что ему сделается? Рассказывает сейчас, небось, Марко и Себастьяно сказки. У него в запасе уйма небылиц, одна страшней другой. - Так, мальчуган у тебя дома? - удивился юноша. - Ну да, - кивнул Леоне, - Я сказал полицейским, что он мой сын, иначе его бы не отпустили. Меня еще и оштрафовали за то, что парень разгуливает по улицам без отличительного знака. Примечания: 1. В молитве за больных называют имя человека и имя его матери ("такой-то сын такой-то"). 2. Грипп. Болезнь была известна еще в древности, но носила разные названия. Одно из них - "итальянская лихорадка". 3. Сбиры - полицейские чиновники в Италии. Прошу прощения, что выкладываю маленький отрывок. Кто такая Эстер, которую упомянул Модена, станет ясно в дальнейшем.
stella: jude , богатое приключениями прошлое было у цыганенка. Талантливый мальчик. Если бы не кардинал, сгинул бы граф отнюдь не во славу своего рода...
Диана: Рошфор сменил национальность второй раз
stella: Он актер про природе своей- ему ли не уметь менять личины?
полная версия страницы