Форум » Господин, который редко смеется » Спартанец с лисенком » Ответить
Спартанец с лисенком
jude: Название: "Спартанец с лисенком" Фэндом: "Мемуары графа Рошфора", Арман-Жан де Ришелье "Мемуары" Персонажи: Рошфор, монсеньор, Кончини, кот Люцифер Жанр: приключения Рейтинг: PG-13 Размер: мини Статус: закончен Отказ: авторам и Стелле, потому что в ее фике "Ничто не проходит бесследно" был в чем-то похожий эпизод с участием маршала д'Анкра Примечание: фик - продолжение зарисовки о драке в Лувре. [more]Драка, случившаяся во время заседания Генеральных Штатов, упоминается в "Мемуарах" Ришелье. Одним из ее участников был Марсийяк, а другим - Рошфор (но, судя по всему, это не Шарль-Сезар). Марсийяк потребовал у королевы суда над противником.[/more]
Ответов - 13
jude: Эпиграф "Я завоевал его [Кончини] расположение с первой же встречи... Он продолжал уважать меня, однако его расположение полностью сошло на нет, во-первых, потому, что в моем лице он встретил отпор, коего не ожидал, а во-вторых, потому что заметил, как доверие королевы склоняется в мою сторону..." Арман-Жан де Ришелье "Мемуары" - Если Вы надеетесь, молодой человек, что драка во дворце сойдет Вам с рук, то Вы жестоко ошибаетесь, - Его Высокопреосвященство выглядел озабоченным, - Вы нажили себе врага. Хитрого, расчетливого и беспринципного. - Вы говорите, о том мальчишке, которого я побил, монсеньор? – удивился Рошфор. - Нет, Сезар, я имел в виду Кончино Кончини. Вы знаете кто он? - Какой-то итальянец, - пожал плечами паж. - Святая простота! – епископ воздел руки к небу, - Этот итальянец, да будет Вам известно, - фаворит королевы и фактический правитель Франции. И как Вы умудрились настроить маршала против себя именно теперь, когда мне особенно нужна его поддержка?! - Но чем я вызвал недовольство сего господина? – недоумевал Рошфор, - Я ведь не имею чести быть с ним знакомым. - Вы лично не сделали Кончини никакого зла. Однако юноша, с которым Вы дрались, - кузен и воспитанник де Марсийяка. Принц счел, что ему было нанесено оскорбление, и потребовал суда. Ее Величество поручила маршалу разобраться в Вашем деле, - де Люсон вздохнул, - Этому могущественному человеку ничего не стоит сломать Вам жизнь, Сезар. А заодно и мою карьеру при дворе, - еле слышно добавил епископ. Карета подпрыгнула на ухабе, паж охнул и схватился за живот. - Что с Вами, сын мой? Вам нездоровится? – встревожился Его Преосвященство. - Пустяки, монсеньор, уже прошло, - бодро ответил мальчик, - Наверное, я съел слишком много вафель1 за завтраком. - Чревоугодие, милостивый государь, - смертный грех, - усмехнулся епископ. Некоторое время они ехали молча. Де Люсон рассеянно листал молитвенник. Пользуясь тем, что господин занят, виконт проворно расстегнул верхние крючки камзола и прошептал: - Люцифер, не царапайся. Мы скоро приедем, и я тебя выпущу, слово дворянина! Епископ отложил книгу и внимательно посмотрел на пажа, уж не замышляет ли тот какую-нибудь новую проказу. Однако Рошфор был сама невинность. - Когда мы прибудем в Лувр, постарайтесь вести себя достойно, сударь. Мне не хотелось бы за Вас краснеть. И обещайте, что извинитесь перед принцем. - Монсеньор, если кому-то и пристало просить прощения, так это родственнику де Марсийяка, - попытался возразить мальчик. - Глупец! – воскликнул де Люсон, - Ваше упрямство погубит не только Вас самих, но и меня. Неужели Вы этого не понимаете! Сезар покорно склонил голову. За полгода службы, он успел привыкнуть к подобным вспышкам гнева и усвоил, что в таких случаях с хозяином лучше не спорить, а дать ему остыть. - Смиритесь, сын мой, - промолвил епископ, успокоившись, - «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать»2. Уступив сейчас, Вы, возможно, выиграете в будущем. Прямой путь – не всегда самый верный, - по губам Его Преосвященства скользнула едва заметная улыбка. Но юный виконт вовсе не горел желанием подставить обидчику вторую щеку. Инстинкт обитателя трущоб подсказывал ему иное: один раз дашь слабину – всю жизнь у тебя на шее ездить будут. Кот за пазухой у пажа глухо ворчал. - Не унывай, Люцифер, - пробормотал мальчик, - мы еще поглядим, чья возьмет! *** Маркиз д’Анкр был далеко неглупым человеком. Он прекрасно понимал, что дело, которое ему предстояло рассмотреть, не стоило и выеденного яйца. Обычная мальчишеская драка. Будь Марсийяк поумнее, он не стал бы устраивать скандал. Впрочем, обида принца была Кончини только на руку. «Епископ Люсонский слишком высокого о себе мнения. Пока он предан, но это лишь до поры до времени. А что будет потом? Захочет занять мое место в постели Марии? Эта похотливая кошка, кажется, уже положила на него глаз… Что ж, пусть развлекается, - губы итальянца искривила презрительная усмешка, - мне не жалко!» Однако если маршалу не претило делить с соперником ложе королевы, то делиться властью не входило в его планы. «Вот хороший повод щелкнуть по носу зарвавшегося выскочку! Мальчишка, судя по всему, ему дорог. Говорят, Люсон подобрал сиротку на улице, - на лице Кончини вновь появилась двусмысленная ухмылка, - служитель Божий не без греха…» - то, что епископом могли руководить простая жалость и сострадание, маркизу в голову даже не приходило. Людям свойственно судить ближних по себе. Размышления маршала прервал слуга, доложивший, что просители прибыли и ожидают в приемной. Марсийяка сопровождал кузен, граф де Руси. Кончини закусил губу, чтобы не улыбнуться: нос юноши распух и напоминал переспелую сливу. «Клянусь честью, чертенок славно его отделал!» - хмыкнул маршал. Вслед за принцем в кабинет вошел епископ с пажом. - Полагаю, господа, Вам известно, по какой причине мы здесь собрались? – начал д’Анкр, откашлявшись, - Ее Величество попросила меня лично ознакомиться с вашим делом. Я изучил его и считаю, что если господин принц удовлетворится извинениями, то мы сможем обойтись и без судебного разбирательства. - Я согласен, - кивнул Марсийяк. Повисла пауза. Принц хмурился и раздраженно покусывал ус. Епископ Люсонский старался казаться спокойным, однако пальцы, нервно перебиравшие четки, выдавали его волнение. И только паж был невозмутим, словно все происходящее не касалось его ни в малейшей степени. - Молодой человек, мы ждем. Рошфор отвлекся от созерцания лепнины на потолке и неторопливо перевел взгляд на итальянца. - А кто Вам сказал, что я собираюсь извиняться? - Сезар, опомнитесь! – простонал Его Преосвященство. - И не подумаю! – мотнул головой паж. - Послушайте, я мог бы сразу отдать Вас под суд, - проговорил Кончини елейным голосом, - Но, учитывая Ваш юный возраст, я буду снисходителен и… - Я не нуждаюсь в Вашем снисхождении, сударь! – дерзко перебил маркиза виконт. - Да Вы просто вздорный мальчишка, которого следует примерно наказать! – расхохотался д’Анкр. - И кто же из вас, милостивые государи, поднимет на меня руку? Вы, принц? Или, может быть, Вы, маршал? – взгляды противников скрестились, - Знайте, господа, что меня имеет право судить лишь Парижский парламент в присутствии короля!3 Епископ, наблюдавший за этим словесным поединком со стороны, поразился метаморфозе, произошедшей с его воспитанником. Бесшабашный цыганенок исчез. Вместо него возник Роан, властный, надменный, уверенный в собственном превосходстве. Вельможа, которому Кончини в подметки не годился, хоть и происходил из сенаторского рода. Маркиз, очевидно, тоже почувствовал что-то неладное и растерялся: «Кто этот нахальный юнец, что позволяет себе смотреть на меня сверху вниз?!» - Уж не намекаете ли Вы, юноша, что Ваш отец Генрих IV? - Вы желаете оскорбить меня, сударь, назвав бастардом? – мальчик стоял в свободной, даже чуть ленивой позе, - Напрасно. Покойному королю я довожусь не сыном, а троюродным племянником. Я виконт де Рошфор. - Родственник герцога де Роана? – внезапно спросил Марсийяк, до сих пор хранивший молчание. - Анри де Роан – мой дядя, - поклонился Сезар. - У меня нет к Вам претензий, молодой человек, - со вздохом произнес принц, - И прошу Вас, простите моего кузена. Франсуа, идемте! - Но… - запротестовал было де Руси. - Идемте! – прошипел Марсийяк, - Или Вы хотите поссорить меня с Роанами, Гизами и Ламарками вместе взятыми?!4 - Итак, я могу быть свободен? – осведомился Рошфор. Несколько секунд они с Кончини не сводили друг с друга глаз, пока маршал не опустил голову. Эту битву он проиграл. *** Тут бы и закончить нашу историю. Однако Вы, дорогой читатель, надеюсь, не забыли про кота, томившегося у Сезара за пазухой? В тот самый момент, когда виконт уже торжествовал победу, Люцифер решил напомнить хозяину о себе, вонзив когти ему в бок. Паж издал нечленораздельный вопль и принялся спешно расстегивать камзол, не обращая внимания на изумленные лица присутствующих. Минуту спустя на ковер, прямо под ноги маркизу д’Анкру, вывалился черный меховой комок. Итальянец буквально взвился в воздух и опрометью бросился из кабинета, поминая недобрым словом всех предков Рошфора до десятого колена. Кот, ошалевший от тесноты, темноты, громких звуков и новых запахов, припустился следом за маршалом. На епископа жалко было смотреть. - Зачем… зачем Вы принесли в Лувр кошку? - Монсеньор… - паж всхлипывал от смеха, - клянусь… я не нарочно… Кто же знал, что этот итальяшка боится черных кошек… Ох, монсеньор, Вы видели, как он прыгал?! Я никогда в жизни так не смеялся… - Господи, пошли мне терпения! – взмолился Его Преосвященство. *** Вечером Сезар обнаружил на своем столе том Плутарха. Сверху лежала записка с номером страницы и указанием: «Прочтите и выучите наизусть». Виконт, открыв книгу, нашел нужное место: «Один спартанский мальчик, рассказывают, украл лисенка и спрятал его у себя под плащом…»5 Примечания: 1. Вафли известны в Европе с XIII века. 2. 1 Пет 5:5 3. Так судили пэров Франции, иностранных принцев (к которым относятся Роаны) и принцев крови. 4. Все три семьи состояли в родстве. Кстати, это может объяснять, почему Рошфор дружил с д'Аркуром и де Рие, происходившими из рода Гизов. 5. Плутарх "Сравнительные жизнеописания. Ликург и Нума Помпилий". Маленький спартанец спрятал лисенка под своей одеждой и ничем себя не выдал, хотя зверь "распорол ему когтями и зубами живот".
Диана: Если после этого Ришелье сам не взялся воспитывать Роана по-свойски, то понятно, почему выдержки хватало на дерзости Атоса и всех прочих
Констанс: И еще удивительно, что Рошфор Атоса не узнал( вернее не узнал в нем графа де Ля Фер), и то , что осведомитель такого УРовня как Сезар не знал о прошлом Миледи( ни он ни Ришелье).
Nika: jude, спасибо! Теперь осталось только действительно провести параллель с четверкой мушкетеров и сделать вывод, что кардинала их выходки просто не могли привести в восторг--у него уже никакой нервной системы не осталось после воспитания цыганенка.
jude: Констанс, Рошфор Атоса узнал (фик "Однажды 13 июня"), просто не счел нужным афишировать их знакомство, раз де Ла Фер предпочитает сохранять инкогнито. О прошлом Миледи Сезар если не знал, то догадывался (фик "Шпион"). В моих рассказах у них с леди Винтер довольно напряженные отношения. Возможно, одна из причин этого будет объяснена в "Реквиеме" (если этот отрывок окажется к месту).
stella:
jude: Стелла, иллюстрация просто чудесная! Спасибо Вам огромное. Простите, что не ответила на сообщение: меня дома не было. Прихожу - а тут такой приятный сюрприз!
Диана: Какая живая акварель! Настроение Рошфора даже со спины считывается.
Nika: stella, какая красота! Все хороши!
Констанс: Стелла, замечательная акварель!
Ленчик: Вот шкода-то малолетняя! Стелла, отлично)
Камила де Буа-Тресси: Замечательно! Только почему у вас епископ бородатый такой?!
stella: Камила де Буа-Тресси спрашивает, почему Люсон такой бородатый? А это чтобы не путали с кем-то еще.)) А честно, надо бы полезть у Рубенса глянуть, но я забыла, на какой из картине по встрече Марии Медичи он позировал. Помню, что он там темноволосый, усатый. остальное- по моде эпохи.
полная версия страницы