Форум » Вести с полей » Переводы пьес Дюма » Ответить
Переводы пьес Дюма
stella: Сорока принесла новость на хвосте. На Флибусте появились две пьесы Дюма "Юность мушкетеров" и "Мушкетеры" в переводе Лаврушиной.
Ответов - 33, стр:
1 2 All
Черубина де Габрияк: А я дам ссылки: Юность она же молодость мушкетеров: http://flibusta.is/b/466578 и Мушкетеры: http://flibusta.is/b/466577 И от себя добавлю: меня интересовал Пролог в юности, смотрела только его. Перевод хромает на обе лапы. Смещены смысловые акценты, как по мне. Не рискнула бы никому давать прочесть. По крайней мере, не дюманам. Особо смущает, что эти пьесы выложены на сайте театральных пьес. Не хотелось бы, чтоб кто-то поставил в таком виде. Даже радует, что на русском все ставят все тот же мюзикл. И сразу ссылка на оригинал, для владеющих языком https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k229504d
Кэтти: Черубина де Габрияк , летали, знаем. Вон со Стеллы 7 потов сошло, пока она перевела все 3 пьесы по Мушкетерам. Я комедию пародию современников Дюма перевела. Тоже усилий много приложила, чтоб смешно было . Надо будет себя заставить перевод Лаврушиной посмотреть.
Черубина де Габрияк: Кэтти , Да я всегда знала, что письменный литературный перевод - это архисложно. Я б слова не сказала, если б перевод Лаврушиное висел на форуме, а не на сайте литературных произведений.
Камила де Буа-Тресси: Справедливости ради замечу, что судя по заголовкам файлов, перевод "Молодости мушкетеров" выполнен Д. Воробьевым и Ю. Лаврушиной, а "Мушкетеров" Кабановой Н. П. и Горбуновой А. Черубина де Габрияк, а есть более достойные переводы для тех кто не владеет языком оригинала? Может их туда тоже стоит выложить?
stella: Камила де Буа-Тресси , я прочитать не могу, надо на сайте зарегистрироваться, а я не любитель везде отмечаться. Переводы должны быть, пьесы ставили в последние годы. Есть переводы, которые начинали во времена открытия форумов несколько человек на Дюмании. Насколько я знаю, я была первой за много лет, кто все же сделал эти три пьесы от начала и до конца. Сейчас я как раз их взялась перечитывать - не самый плохой вариант получился. Но никуда их выставлять не собираюсь, у меня нахальства не хватит претендовать на профессиональный перевод и ставить его в один ряд с группой Рыковой.
Камила де Буа-Тресси: stella, на этом сайте, куда скинула ссылки Черубина, регистрироваться для скачивания не нужно. А на форумах они где-то выложены? можно ли почитать?... (я почему-то не нашла, хотя мне казалось, что "Юность" я видела) И да, Флибуста это же не сайт театральных пьес, они еще где-то выложены?
stella: Да я же их выложила и на Дюмании и у нас.))))) http://dumasfera.forum24.ru/?1-3-0-00000117-000-0-0-1443022299
Камила де Буа-Тресси: stella, спасибо! А то не найти никак было что-то.
stella: Я законсперировала названием раздела. Но на деле, действительно это Дюма пишет по Дюма.))
Черубина де Габрияк: Камила де Буа-Тресси пишет: Черубина де Габрияк, а есть более достойные переводы для тех кто не владеет языком оригинала? Может их туда тоже стоит выложить? Их надо сделать вначале. Я как-то чуть раньше нашла перевод куска пролога, начала было его чистить. Но там кусок маленький был. Плохо то, что пьес нет в виде текста - это надо вбивать. На Мании есть перевод Стеллы. stella Пролог не ты делала вроде бы? Чтоб было понятно, почему я "цепляюсь". Перевод: Шарлотта: Нет… Возможно, что возвращаясь с охоты, граф проедет здесь. Принесите вина и каких-нибудь фруктов на стол. Ах! Мне кажется, что сквозь деревья я вижу всадника. О! Как он спешит… Как он стремителен… Он галопом приближается к этой лачуге… К лачуге деревенского священника… Хорошо же! Клодетта, я не нуждаюсь больше в вас, идите! У Дюма: Шарлотта Нет…Возможно виконт возвращаясь с охоты заедет сюда, и захочет освежиться. Поставьте вина и немного фруктов на стол (Клодетта послушно ставит на стол фрукты и кувшин)Ах! Мне кажется что я вижу всадника за деревьями! О! как он спешит! Как он стремителен! Вот тот галоп, который чуть больше приближает хижину к замку! А дом священника к графству! Прекрасно! Клодетта, я в вас больше не нуждаюсь, идите! Я выделила нюанс. Мне кажется, для понимания личности нашей Аннушки это - важно. stella пишет: Но на деле, действительно это Дюма пишет по Дюма.)) Я беру то, что дополняет, а там, где расхождения, склоняюсь к романам.
stella: Черубина де Габрияк , Пролог и первые две сцены из 1 действия - коллективные. Их делали вообще трудновообразимыми способами: переводами с английского варианта и через Переводчика. Но тот переводчик еще был совершенно неадекватен и перевести, не имея представление о языке, было нереально. Потом, старались еще придать этому литературную форму, следуя логике, но не зная французского.)))) У меня тоже куча ляпов, если разобраться. Я-то язык знаю далеко не совершенно. Но наглости набралась: наверное, потому, что тем, кто его знал (были там и такие на Дюмании) было лень этим заниматься.
Черубина де Габрияк: stella, но вы ж для внутреннего пользования делали? тут вообще, какие претензии могут быть? Только спасибо, что нашли и выложили. Другой вопрос, если издавать или постановку делать. Ну а нам самим важно докопаться до нюансов. Мы же все с лупой рассматриваем.
Камила де Буа-Тресси: Черубина де Габрияк, спасибо за иллюстрацию акцента. Согласна с вами, что это важно. Из таких деталек и складывается Дюма, тексты и вообще вся история.
stella: Поскольку я сейчас перечитываю уже "Мушкетеров", там интересная хронология. : Атос рассказывает друзьям историю своей любви и говорит, что миледи - 17 лет, а ему -20.
Кэтти: stella , я это заметила, когда читала пьесу. Я, еще помнишь , писала, что , т.к. пьеса написана позднее книги , то ее можно считать исправленным Каноном. Автор исправляет сам себя. Имеет полное право. .
stella: Да, причем он не только там дает разъяснения по ходу. Это выглядит, как публичный ответ на все упреки в ляпах.))
Черубина де Габрияк: stella пишет: Атос рассказывает друзьям историю своей любви и говорит, что миледи - 17 лет, а ему -20. это в каком месте ты нашла? у меня вот такой текст stella пишет: Да, причем он не только там дает разъяснения по ходу. Это выглядит, как публичный ответ на все упреки в ляпах.)) Полностью согласна.
Черубина де Габрияк: Перевод сцены. Охоту я пересматривала, тут у Дюма добавлены интересные нюансы. Если заметите погрешности, говорите, исправлю. В скобках уточнения или варианты перевода. Атос (с мрачным видом): И потом, разве нет между нами иного договора, кроме договора дружбы? Разве мы не связаны кровью? Д’Артаньян: Вы говорите о миледи? Атос: И вы, вы тоже об этом думали, д’Артаньян. Д’Артаньян: Слушайте, Атос, вы ужасны в том, как вы на меня посмотрели... Ну что ж, да, господа... я спрашиваю вас: вспоминая порой эту ужасную ночь в Армантьере, этого человека, закутанного в красный плащ, оказавшегося палачом, эту ночную казнь, эту реку, по которой, казалось, текли потоки крови, и этот голос, прокричавший в ночи: «Дайте дорогу правосудию божьему!», вы никогда испытывали мгновений ужаса, похожих на... Атос: На угрызения совести, вы это хотели сказать? Я закончил вашу мысль... Д’Артаньян, а разве вы испытываете угрызения совести? Д’Артаньян: Нет, у меня нет угрызений совести, потому что, если бы мы позволили ей жить, она бы продолжала свои злодеяния; но одна вещь, которая всегда меня удивляла, мой друг... хотите, чтобы я вам сказал? Атос: Говорите... Д’Артаньян: Дело в том, что вы - единственный из нас, кому эта женщина ничего не сделала, единственный, у кого не было причин жаловаться на нее, именно вы, Атос, были так добры, что взяли на себя все приготовления этой армантьерской поездки, разыскали палача, привели нас к хижине; наконец, именно вы, как посланник божественного правосудия, объявили ей приговор; и когда я сам, дрожа всем телом и задыхаясь, с глазами полными слез, готов был простить, именно вы сказали рубить. Атос: Это вас всегда удивляло, не правда ли? Д’Артаньян: Признаюсь, да; если бы вы не заговорили с нами об этом, я бы хранил молчание; но вы первым открылись мне, тогда я сказал вам, что я думал. Простите меня, если это каким-нибудь образом может ранить (задеть) вас. Атос: Друзья, позвольте мне поведать вам об одном эпизоде из моей жизни, о котором я никогда никому не рассказывал... Возможно, он вам все разъяснит.. Арамис: Говорите, милый друг. Атос: Я не прошу вас соблюсти тайну; когда вы услышите то, что я собираюсь вам рассказать, думаю, вы сами сочтете это достаточно ужасным, чтобы, если не забыть о нем, то, по крайней мере, похоронить в самой глубине вашего сердца. Д’Артаньян: Мы вас слушаем, Атос! Атос: Слушайте... Мне было двадцать пять лет, я был графом, я был первым в моей провинции, над которой мои предки царствовали почти как короли. Я обладал состоянием принца, всеми мечтами о любви, счастье и славе, которые мы имеем в двадцать пять лет; в остальном, я был полностью волен распоряжаться собой, своим именем и своим состоянием. Однажды в одной из моих селений я повстречал шестнадцатилетнюю девушку, прекрасную, как сама любовь и ангелы вместе взятые. Сквозь свойственную ее возрасту наивность просвечивал пылкий характер, характер не женский, характер поэта. Она не просто нравилась — она опьяняла. Она жила вместе с братом, меланхоличным и угрюмым молодым человеком; оба прибыли в те края полгода назад, они явились неведомо откуда, но видя их - ее, такую прекрасную , а его, такого благочестивого – никто не думал расспрашивать их, откуда они пришли (взялись). Я был сеньором в тех краях, я мог соблазнить ее или увезти силой, по моему желанию (прихоти)... К несчастью, я был честным человеком, я на ней женился. Д’Артаньян: Но раз вы ее любили... Атос: Подождите! Я привез ее в свой замок, я сделал из нее первую даму провинции... О! Надо отдать ей справедливость — она в совершенстве справлялась со своей ролью (она была вполне на своем месте). Д’Артаньян: И что же? Атос: Что же, однажды, когда мы были на псовой охоте, ее лошадь, испугавшись вида столба (что за столбы в графских лесах? наверное, все же «одинокого дерева»?), отскочила в сторону, и она упала без чувств... Мы были одни, я бросился ей на помощь; так как она задыхалась в своем платье (в своих одеждах), я разрезал его кинжалом... Угадайте, что было у нее на плече, д’Артаньян? Цветок лилии... Она была заклеймена! Д’Артаньян: Какой ужас! Что вы такое говорите, Атос? Атос: Чистую правду... Мой дорогой, ангел был демоном, прекрасная и наивная девушка украла священные сосуды из церкви со своим мнимым братом, который был ни кем иным, как ее любовником; я узнал все это позже, когда брат был схвачен и осужден. Д’Артаньян: А она, что вы с ней сделали? Атос: О, она... Я был, как уже сказал, большим сеньором, д’Артаньян, и имел на своих землях право верхнего и нижнего суда; я совершенно разорвал платье (одежды) графини, взял веревку и повесил ее на дереве. Д’Артаньян: Убийство!.. Атос: К несчастью нет; ибо, в то время, как я галопом удалялся от того рокового места и из этих проклятых краев, очевидно, пришел кто-то, кто ее спас. Тогда она покинула Францию и перебралась в Англию, вышла замуж за лорда и родила от него сына; затем герцог умер, и она вернулась во Францию, поступила на службу к Ришелье, срезала на балу подвески королевы, побудила Фельтона убить Бэкингема... и, простите меня, дорогой д’Артаньян, если я разбережу рану в вашем сердце, в августинском монастыре в Бетюне отравила женщину, которую вы обожали, эту прелестную Констанцию Бонасье. Д’Артаньян: Так это была одна и та же?.. Атос: Она! Все зло, которое было нам причинено, исходило от нее; однажды она ускользнула от меня, чтобы совершить три убийства... На этот раз я поклялся, что она от меня больше не ускользнет и что она закончит череду своих злодеяний; вот почему я пошел за бетюнским палачом, вот почему я привел вас к хижине, где она скрывалась, вот почему я произнес смертный приговор; вот почему когда колебались вы, Портос, когда дрожали вы, Арамис, когда плакали вы, д’Артаньян... вот почему я сказал: «Руби!». Д’Артаньян: Черт побери! Теперь я понимаю все.. Портос: И я тоже!.. Арамис: Она была бесчестной (женщиной); не будем больше думать об этом...
stella: Свет, вот мой перевод. Я читаю сейчас то, что обработал Анемоник для 95 тома собрания Дюма. Именно он и изменил эти цифры, потому что вот тот перевод, что делала я непосредственно с оригинального текста пьесы. Атос (с мрачным видом): И нет ли между нами иного договора, чем договора дружбы? Нет ли кровавого договора? Д’Артаньян: Вы говорите о миледи? Атос: И вы тоже о ней думали, д’Артаньян. Д’Артаньян: Атос, вы ужасны с вашим взглядом... Ну что ж, да, господа... я спрашиваю вас: вспоминая порой эту ужасную ночь в Армантьере, этого человека, закутанного в красный плащ, оказавшегося палачом, эту ночную казнь, эту реку, по которой, казалось, текли потоки крови, и этот голос, прокричавший в ночи: «Да свершится правосудие божие!», вы никогда не испытывали ужасного чувства, похожего на... Атос: На угрызения совести, вы это хотели сказать? Я закончил вашу мысль... Д’Артаньян, а вы испытываете угрызения совести? Д’Артаньян: Нет, у меня нет угрызений совести, потому что, если бы мы позволили ей жить, она бы продолжала свои злодеяния; но одна вещь, которая всегда меня удивляла, мой друг... хотите, чтобы я сказал? Атос: Говорите... Д’Артаньян: Дело в том, что вы, единственный из нас, кому эта женщина ничего не сделала, единственный, у кого нет причины жаловаться на нее, именно вы, Атос, были так добры, что взяли на себя все приготовления этой армантьерской поездки, разыскали палача, привели нас к хижине; наконец, именно вы, как посланник божественного правосудия, объявили ей приговор; и когда я сам, всем телом дрожа от холода, задыхаясь, со слезами на глазах, готов был простить, именно вы приказали нанести удар. Атос: Это вас всегда удивляло, не правда ли? Д’Артаньян: Признаюсь, да; вы нам не говорили об этом, я хранил молчание; но вы первый открылись, тогда я сказал вам, что об этом думал. Простите меня, если это каким-нибудь образом причинит вам боль. Атос: Друзья, позвольте мне поведать вам об одном эпизоде из моей жизни, о котором я никогда никому не рассказывал... Возможно, он вам все разъяснит.. Арамис: Говорите, милый друг. Атос: Я не взываю к вашей скромности; когда вы услышите то, что я собираюсь вам рассказать, вы сможете судить об одной вещи, достаточно ужасной, чтобы, если не забыть о ней, то, по крайней мере, чтобы похоронить ее в самой глубине вашего сердца. Д’Артаньян: Мы вас слушаем, Атос! Атос: Слушайте... Мне было двадцать пять лет, я был графом и первым в моей провинции, над которой мои предки властвовали почти как короли. Я обладал княжеским состоянием, у меня были все мечты о любви, счастье и славе, которые мы имеем в двадцать пять лет; в остальном, я был полностью свободен с моим именем и состоянием. Однажды в своей деревне я повстречал шестнадцатилетнюю девушку, прекрасную, как ангел, как сама любовь. Сквозь свойственную ее возрасту наивность просвечивал кипучий ум, неженский ум, ум поэта. Она не просто нравилась — она опьяняла. Она жила у своего брата, меланхоличного и угрюмого молодого человека; оба жили в тех краях уже полгода, никто не знал, откуда они явились, но благодаря ее красоте и благочестию ее брата никому не приходило в голову расспрашивать их об этом. Я был владетелем тех мест, я мог соблазнить ее или увезти силой... К несчастью, я был честным человеком и женился на ней. Д’Артаньян: Но раз вы ее любили... Атос: Подождите! Я привез ее в свой замок и сделал из нее первую даму провинции... О! Надо отдать ей справедливость — она в совершенстве справлялась со своей ролью. Д’Артаньян: И что же? Атос: Однажды, когда мы были на охоте, ее лошадь, испугавшись, отскочила в сторону, и она упала без чувств... Мы были одни, я бросился ей на помощь; так как она задыхалась в своем платье, я разрезал его кинжалом... Угадайте, что было у нее на плече, д’Артаньян? Цветок лилии... Она была заклеймена! Д’Артаньян: Какой ужас! Что вы такое говорите, Атос? Атос: Чистую правду... Мой дорогой, ангел оказался демоном, прекрасная и наивная девушка украла священные сосуды из церкви со своим мнимым братом, который оказался ни кем иным, как ее любовником; я узнал все это потом, когда брат был арестован и осужден. Д’Артаньян: А она, что вы с ней сделали? Атос: Ах, она... Я был, как уже сказал, полновластным господином, и на своей земле имел право казнить и миловать; я совершенно разорвал платье на графине, взял веревку и повесил ее на дереве. Д’Артаньян: Вы убили ее!.. Атос: Нет, к несчастью; ибо, в то время, как я во весь дух летел от этого места и из этих проклятых краев, несомненно, пришел кто-то, кто ее спас. Тогда она покинула Францию и пробралась в Англию, вышла замуж за лорда и родила сына; затем лорд умер и она вернулась во Францию, поступила на службу к Ришелье, срезала на балу подвески королевы, с помощью Фельтона организовала убийство Бэкингема... и, простите меня, д’Артаньян, если я разбережу вашу рану, в августинском монастыре в Бетюне отравила женщину, которую вы обожали, эту прелестную Констанцию Бонасье. Д’Артаньян: Так это была она?.. Атос: Она! Все зло, которые было нам причинено, исходило от нее; однажды она ускользнула от меня для того, чтобы совершить три убийства... Я поклялся, что на этот раз она не ускользнет и что она закончит череду своих злодеяний; вот почему я разыскал бетюнского палача, вот почему я привел вас к хижине, где она скрывалась, вот почему я произнес смертный приговор; вот почему когда колебались вы, Портос, когда дрожали вы, Арамис, когда плакали вы, д’Артаньян... вот почему я приказал привести приговор в исполнение. Д’Артаньян: Черт побери! Теперь я понимаю все.. Портос: И я тоже!.. Арамис: Она была бесчестной; давайте больше не будем думать об этом... Д’Артаньян: По счастью, прошлое не оставило никаких следов... Атос: У нее был сын от лорда Винтера... брата того, которого мы знаем. Д’Артаньян: Я это хорошо помню, потому что в момент ее смерти вы воскликнули: «Она даже не вспомнила о своем сыне!» Арамис: Кто знает, что с ним сталось? Умирает змея — умирает весь выводок. Вы полагаете, что Винтер, наш сообщник, который помогал нам в исполнении акта правосудия, будет развлекаться тем, что приютит ее сына?.. Впрочем, если этот сын существует, он находится в Англии; он едва знал свою мать... И потом, все было сделано тайно, ночью, каждый из нас был заинтересован в том, чтобы хранить тайну, и хранил ее... Ее сын не знает ничего, он не может ничего знать. (Они садятся.) Портос: Ба! Этот ребенок умер, или его черт побрал! В этой проклятой Англии столько туманов.. Давайте поедим. Мадлен (входя): Посыльный от его преосвященства... Атос: Что такое?.. Д’Артаньян: Ничего! Арамис: Если это дама, милый друг, мы вас оставляем. Д’Артаньян: Нет, господа, это мужчина. Портос: Ну, если это мужчина, пусть он войдет и садится за стол. Д’Артаньян: Нет; он был бы слишком плохой компанией... для Атоса и Арамиса; это посыльный Мазарини, какой-нибудь прохвост, как и он сам; ему нужно сказать мне всего одно слово; оставайтесь здесь, и не сердитесь, если мы будем говорить вполголоса. Портос: Конечно; но отправьте его побыстрее. Пора завтракать. (Три друга уходят в угол.) Д’Артаньян: Введите его, госпожа Тюркенн.
Кэтти: stella , как мог Анемоник сам исправлять напечатанный текст? Значит в его издании были ТАКИЕ цифры возраста графа и Анны на момент их знакомства. Хотя, это может быть ляп корректуры издателя
stella: Д’Артаньян: Я это хорошо помню, потому что в момент ее смерти вы воскликнули: «Она даже не вспомнила о своем сыне!» Так вот, во французском тексте, откуда я переводила "Юность мушкетеров" этой фразы у Атоса нет. Зато она есть в английском переводе, с которого девчата начинали делать перевод и забросили после "Пролога". Черубина де Габрияк , глянь, есть он в твоем варианте пьесы. Я переводила с того, что французы предоставили на сайте произведений Дюма.
Черубина де Габрияк: stella пишет: Черубина де Габрияк , глянь, есть он в твоем варианте пьесы. Я переводила с того, что французы предоставили на сайте произведений Дюма. У меня есть. Именно такая. У меня с сайта Национальной Библиотеки Франции. Там можно скачать PDF, но в виде отсканированной картинки, а не текста https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k229504d Ссылку выделяйте мышкой всю, форум ее на две части почему-то делит.
stella: Кэтти , Анемоник мог изменить эти цифры на основе всех выкладок, которые мы делали в обсуждениях. Он каждый том, который был издан каким-то российским издательством, просматривал, дополнял и корректировал. У него, кстати, везде не Менг, а Мён. Он очень спешил, потому что предчувствовал свой конец. Он успел сделать 98 томов и стал пересматривать все собрание заново, исправлял, подчищал. Успел довести до ума томов 25. Эти 3 пьесы он включил в 95 том, ко всем остальным. Потом идет "Кулинарный словарь". Это все - электронные версии, но они и с иллюстрациями, которые он и подбирал, и дополнял.
Черубина де Габрияк: stella пишет: Анемоник мог изменить эти цифры на основе всех выкладок, которые мы делали в обсуждениях. Как это? При всем уважении к проделанной работе. Но править авторский можно только, если есть рукопись Дюма.
stella: Черубина де Габрияк , теперь уже не узнаешь, почему такие сноски и вставки. Я не перечитывала этот том, пока не подошла его очередь, прошло очень много времени. В данном случае, подвела моя занудливось: читала по порядку.
Черубина де Габрияк: stella . Да, но похоже, нам следует придерживаться того, как Атос рассказывает у Дюма. Делая поправку на то, что Атос не называет свой истинный возраст, а возраста миледи он не знает.
stella: Зато Мадлен, завидев его, говорит о "красивом господине лет 35-40."
Черубина де Габрияк: stella пишет: Зато Мадлен, завидев его, говорит о "красивом господине лет 35-40." Видать понравился. А мне вот что интересно: Черубина де Габрияк пишет: Я обладал состоянием принца, всеми мечтами о любви, счастье и славе, которые мы имеем в двадцать пять лет; в остальном, я был полностью волен распоряжаться собой, своим именем и своим состоянием. Меня все вопрос опекунов беспокоит. Откуда?
stella: А разве тут где-то идет речь о его опекунах. Наоборот, подчеркивается, что ему 25 лет и он, после смерти отца, свободен, как ветер.
Черубина де Габрияк: stella , Я и говорю, не идет. Вот и думаю, а нужны ли они?
Кэтти: Черубина де Габрияк , на мое ИМХО, опекуны не нужны. Там по пьесе виконт де Ла Фер на м- ль де Бейль женится тайно.Отец через короткое время умирает и он являет супругу"urbi et orbi"
Черубина де Габрияк: Кэтти , мне тоже кажется, что не нужны. Мы немного уклонились, но читала не раз в фиках, что он женится после смерти отца и согласие Бражелон дает. Я смотрела статьи: тайный брак, в случае неприятия его родителями (про опекунов вообще не встречала) мог повлечь лишение наследства, но брак сохранялся. А в пьесе Дюма, он беспокоится только, что.. . Так, стоп. Я залезла в текст. Он говорит, что публичный брак. не соответствующий желаниям отца. омрачит его последние дни. А не с согласия ли и по просьбе ли отца он тайно женится? Отец не мог сказать: женись, раз приспичило, но пока я жив в дом не приводи? Или как-то так. stella , ты не напраслину ли на графа нашего возводила?
stella: Да, вот что значило мнение света! Женись, но тайно. Чтоб только на нас пальцами не указывали... после такого разрешения представить трудно, что Оливье испытал, узнав, кто его жена. Что скажут в свете!?????
полная версия страницы