Форум » На самом деле было так » Дюма про Дюма » Ответить
Дюма про Дюма
stella: Не знаю, как лучше сформулировать тему. Дело в том, что я взялась за перевод пьес Дюма. Кажется, буду первой, кто взялся за это дело на Дюмановских форумах и намерена это дело довести до победы. Переводить буду только те три пьесы, которые Дюма сделал по трилогии "Мушкетеров" Прошу не судить слишком строго: я не профессиональный переводчик и мое знание языка далеко от совершенства. Но очень хочется, чтобы все Дюманы смогли прочитать эти три пьесы на русском. Ленчик, Каллантэ, если можно это сделать отдельной темой вообще, было бы не плохо. И название тоже можно придумать другое - я не против, если у кого-то найдется фраза выразительнее. Начинаем с " Юности мушкетеров". Премьера пьесы была 17 февраля 1849 года в " Историческом театре" Написана в содружестве с Огюстом Маке. от переводчика. первые сцены, почти до появления Атоса, переведены на Дюмании участником LS . Поскольку я выкладываю перевод на Дюмасфере и Дюмании одновременно, считаю себя обзанной поблагодарить ее отличный перевод и сокращение моей работы. Начали и дай бог, чтоб сил и времени хватило дойти до финиша.
stella: "Узник Бастилии или конец мушкетеров" Пьеса Александра Дюма. Акт первый. Первая картина. Лувр. Придворные, ожидающие леве короля. Паж: Король, господа! Все: Король! Король! Сцена 2. Те же и король. Король: Здравствуйте, господа! Ночь прошла хорошо. Я желаю знать каково состояние господина кардинала. Есть какие-то новости на этот счет? Придворный: Сир, я пришел от Его высокопреосвященства. Часть ночи я провел там. Король: И?.. Придворный: Было два приступа, во время которых Гено подумал было, что Его высокопреосвященство уже уходит... Король: Господа, не удивляйтесь, что я сокращаю утренний прием. Я буду безутешен, если господин Мазарини умрет без того, чтобы я выразил ему в последний раз чувства признательности за службу, которую он мне оказывал. До свидания, господа. Придворные кланяются и выходят. Сцена 3. Король, привратник. Привратник: Карета Вашего величества готова. Король: Пройдите к Ее величеству королеве-матери и спросите ее, будет ли она сопровождать меня к Его высокопреосвященству. Сцена 4. Король, королева-мать. Королева: Бесполезно, сын мой: кардинал больше никого не узнает. Король: Даже меня?... Королева: Минут десять назад он, по-видимому окончательно потерял сознание. Король: Кто вам это сказал, мадам? Королева: Некий Кольбер из его окружения, который должен вам вручить важную бумагу от кардинала. Король: Где он? Королева: В салоне Дианы. Король: Велите войти господину Кольберу, который прибыл от Его высокопреосвященства. Привратник: Сир, в то время, как господин Кольбер ждал, к нему прибыл курьер от Его высокопреосвященства сказать, что кардинал пришел в себя и требует его. Король: Он уехал? Привратник: Он сказал: « Передайте эту бумагу королю... Но только именно ему... ему единственному... Я не хочу терять время, если я, вероятно, не вернусь.» Король: Эта бумага? Привратник: Вот она. Король: Дайте!... ( заслышав шум в галерее) О!.. О!.. Кто явился к нам с таким шумом? Королева: Я не слишком ошибусь, если скажу, что это ваш сюринтендант финансов. Король: А, господин Фуке!.. Сцена 5. Те же и Фуке. Фуке: Он самый! И перед вами человек, который в отчаянии, что не успел к утреннему подъему Вашего величества. Мадам... ( кланяется королеве) Король: Вы знаете, господин Фуке, что Его высокопреосвященство очень плох? Фуке: Да, сир, я знаю это... Новость застала меня этим утром в Во и я не мешкая выехал в ту же минуту. Король: Вы были этим утром в Во, сударь? Фуке: ( доставая из жилетного кармашка великолепные часы) Я покинул его полтора часа назад. Король: Полтора часа? Вы прибыли сюда из Во за полтора часа? Фуке: Я понимаю, сир...Ваше величество сомневается в моих словах, но то, что я прибыл сюда таким образом, действительно замечательно. Мне прислали из Англии четыре пары чрезвычайно быстрых лошадей. Их разместили по четыре через каждые четыре лье и я опробовал их сегодня утром. Они добрались из Во до Лувра за полтора часа. Королева: Какие прекрасные лошади, сударь! Фуке: Они созданы для короля, а не для поданных, мадам! Королева: Но вы ведь не король, как мне кажется, господин Фуке? Фуке: Нет, мадам! Но лошади ждали лишь сигнала Его величества, чтобы вступить в конюшни Лувра и, если я осмелился их опробовать перед этим, то лишь из опасения, что они могут оказаться недостаточно хороши для короля. Королева: Вы должны знать, сударь, что при французском дворе не принято, чтобы поданный дарил что-либо королю... Фуке: Я надеюсь, мадам, что моя любовь к Его величеству, мое желание доставить ему удовольствие, послужат оправданием этому нарушению этикета. Это не был подарок, который я бы осмелился преподнести, это была дань, которую я платил... Король: Господин Фуке, я благодарю вас за внимание, которое я ценю более хороших лошадей. Но вам хорошо известно, что ныне я не богат... вы знаете это лучше, чем кто-либо, вы — мой сюринтендант финансов. Я не могу, как бы я этого не желал, купить столь дорогую упряжку. Фуке: Роскошь— добродетель королей, сир; роскошь — это их преимущество перед другими людьми; роскошь уподобляет их Богу; роскошью король вскармливает своих поданных и их почитание; под нежным жаром роскоши короли рождают роскошь частных лиц, источник богатства для народа. Король, согласившийся принять в дар восемь несравненных лошадей, получит искреннюю признательность скотоводов нашей страны: Лимузена, Перша, Нормандии... Это соперничество было бы выгодно всем. Но король отказал и, следовательно, я приговорен. Король: ( для приличия разворачивает бумагу, которую он держит в руках и бросает на нее взгляд) О! Мой Бог! Королева: Что такое, сын мой? Король: От кардинала! Эта бумага действительно пришла от кардинала? Королева: Вы слышали, как это огласил привратник. Король: Читайте, мадам! Королева: ( читает) Дарственная!... Фуке: Дарственная? Король: Да! На пороге смерти господин кардинал завещает мне все свое состояние. Королева: Сорок миллионов! Ах, сын мой! Вот прекрасный поступок со стороны кардинала, который хорошо противоречит недоброжелательной молве. Сорок миллионов, собранные постепенно, будут одним разом возвращены в казну: это поступок верного поданного и истинного христианина. Король: ( Фуке) Взгляните, сударь, тут нет сомнений. Фуке: Да...сир, я отлично вижу... дарственная, и по всем правилам. Королева: Нужно ответить... Нужно ответить … и немедленно. Король: Каким образом, мадам? Королева: Ну, что вы признательны кардиналу и что вы согласны... не таково ли и ваше мнение, господин сюринтендант? Фуке: Прошу прощения, мадам; мое мнение, что король поблагодарит, но... Король: Что...но? Фуке: Но не согласится! Королева? Почему это? Фуке: Вы сами это сказали, мадам: короли не могут и не должны принимать подарки от своих поданных. Королева: О, сударь, вместо того, чтобы отговаривать короля от получения подарка, дайте ему взглянуть, как они велики, эти сорок миллионов и какая это удача. Фуке: Именно, мадам, потому, что эти сорок миллионов представляют из себя удачу, я и говорю королю: « Сир, это не корректно, что Ваше величество не принимает от одного поданного восьмерку лошадей за двадцать тысяч ливров и его не унизит, если он будет обязан своим состоянием другому поданному, более-менее тщательному в выборе средств, которые он вкладывал в строительство здания этого состояния. Королева: Не совсем пристало вам, месье, давать уроки королю; лучше добудьте для него сорок миллионов, чтобы возместить те, от которых вы советуете ему отказаться. Фуке: ( кланяясь) Король получит их, мадам, когда пожелает. Королева: Да, выдавливая из народа. Фуке: А разве не давили на них, мадам, когда собирали те сорок миллионов, которые были предложены подобным актом? К тому же, король спросил, каково мое мнение... Если Его величество понадобиться мое содействие, он тут же получит его. Королева: Ну же, ну же! Соглашайтесь, сын мой! Вы выше слухов и домыслов. Фуке: Откажитесь, сир! Пока король жив, его уровень определяет его совесть, другой его судья — его желание. Но, когда он умирает, остается потомство, которое или аплодирует или обвиняет. Король: Благодарю, матушка!.. Благодарю, господин Фуке! Королева: Ну, и что вы решили, сын мой? Король: Господин Фуке, возьмите эту дарственную и передайте ее семье Мазарини, которая должна быть в печали: Я благодарю Его высокопреосвященство от всего сердца, но... Королева, Фуке: Но? Король: Но я отказываюсь. Фуке: ( стремительно схватив руку короля и целуя ее) Сир, я не знаю, каким будет ваше царствование, но велики его предзнаменования. ( он уходит) Королева: Сын мой, вы сейчас упустили возможность, которую не найдете больше никогда. Король: Мадам, меня не обвинишь в пристрастии к господину Фуке, к которому я испытываю инстинктивное отвращение, сам не знаю почему; но в этот раз я вынужден сказать, что он дал мне по-настоящему королевский совет. Королева: Если это так, сын мой, мне остается только уйти, оставив вас с вашей чистой совестью, но я сомневаюсь, что она вам заменит стоимость сорока миллионов. ( она уходит)
Grand-mere: Несколько дней не было выхода в сеть. Очень жаль, что волей автора бедная Генриэтта так и оставлена в революционной Англии.
stella: Сцена 6. Король, привратник Привратник: Сир, господин Кольбер, которого вы испрашивали немедленно, только что возвратился в Лувр. Сцена 7. Король, Кольбер. Король: Говорите, сударь. О чем вы пришли меня известить? Кольбер: Что кардинал только что скончался, сир! Король: Мертв...( некоторое время хранит молчание, внимательно разглядывая Кольбера) Это вы господин Кольбер? Кольбер: Да, сир. Король: Хранитель части секретов Его высокопреосвященства? Кольбер: Всех. Король: Вы финансист, сударь? Кольбер: Да, сир. Король: Господин кардинал использовал вас в должности эконома? Кольбер: Да сир, я имел честь быть полезным. Это меня Его высокопреосвященство выбрал, чтобы проверять счета сюринтенданства. Король: А! А, так это вы должны были контролировать господина Фуке... И результат этого контроля? Кольбер: Имеется дефицит, сир. Король: Дайте мне краткий обзор. Кольбер: Пусто везде... Денег ноль... Ваше величество видит, как это просто. Король: Берегитесь! Вы сурово нападаете на управление господина Фуке, который, тем не менее, после того, что я услышал, очень достойный человек. Кольбер: О, сир, очень достойный человек! Король: Но, если господин Фуке достойный человек, и, не смотря на его порядочность денег все же нет, то в чем ошибка? Кольбер: Сир, я не обвиняю, я констатирую. Король: Если недостача на сегодняшний год, я еще могу понять это, но если и на будущий год? Кольбер: Будущий год съеден, сир, и уровень его был сокращен. Король: Тогда следующий год? Кольбер: Как и следующий за ним. Четыре года задействованы наперед. Король: Нужен заем. Кольбер: Сделано три. Король: И все же... Кольбер: Если Ваше величество яснее сформирует свою мысль, я постараюсь на нее ответить. Король: Вы правы! Ясность прежде всего. Кольбер: Вы правы, сир! Бог есть Бог потому, что он вносит свет. Король: Итак, если сегодня... когда Мазарини мертв... и я, наконец, король,.. если мне понадобятся деньги... Кольбер: Ваше величество их не получит. Король: Как, Фуке, этот достойный человек, который мне обещал сорок миллионов в тот же час, не найдет для меня денег? Кольбер: Нет, сир. Король: Если все так, как вы говорите, господин Кольбер, я разорен, не начав царствовать. Кольбер: Так и было, сир. Король: Тем не менее, сударь, деньги имею какую-то долю. Кольбер: Да, сир. И для начала я принес Вашему величеству опись фондов, которые кардинал не пожелал упомянуть ни в своем завещании, ни в каком-либо другом акте, но которую он доверил мне. Король: Вам? Кольбер; Да, сир. Король: Помимо сорока миллионов завещания? Кольбер: Он знал, что вы от них откажетесь. Король: Кто ему об этом сказал? Кольбер: Я, сир. Король: Вы? Вы верно обо мне судите, сударь. А сумма, которую вы мне принесли, она сколь-нибудь значительна? Кольбер: Тринадцать миллионов ливров. Король: Тринадцать миллионов!.. Вы говорите тринадцать миллионов ливров, господин Кольбер? Кольбер: Да, сир. Король: О которых никто не знает? Кольбер: Никто. Король: Которые у вас в руках? Кольбер: У меня в руках, сир. Король: И я их могу получить? Кольбер: Через два часа. Король: Но где они находятся? Кольбер: В погребе дома, которым в городе владел кардинал и который он мне пожелал оставить в отдельной статье своего завещания. Король: Так вы знакомы с завещанием кардинала? Кольбер: У меня есть его дубликат. ( он показывает акт королю) Король: Но, не касаясь вопроса об этом доме, никакая часть денег этого не касается? Кольбер: Простите, сир, но это касается только моей совести. Король: Вы порядочный человек, сударь. Кольбер: Это не достоинство, это долг. Король: Сударь, какой награды вы желаете от меня за свою преданность и такую порядочность? Кольбер: Ничего, сир. Король: Даже возможности служить мне? Кольбер: Не Ваше величество предоставляет мне эту возможность, потому что я служил ему и раньше. Король: Вы будете интендантом финансов, господин Кольбер. Кольбер: Уже есть сюринтендант, сир. Король: Совершенно верно. Кольбер: Сир, сюринтендант сегодня, когда умер господин кардинал, является самым могущественным человеком в государстве. Король: А! Вы так считаете? Кольбер: Мне потребуется неделя, сир. Ваше величество дает мне контроль, для которого может быть необходима сила? Король: Похоже, что вы мне ставите условия! Кольбер: Я уже имел честь говорить Вашему величеству, что во времена господина Мазарини господин Фуке был вторым человеком в королевстве. Но вот господин Мазарини умер и господин Фуке стал первым. Король: Господин Кольбер, предупреждаю вас, что сегодня еще я допускаю, чтобы вы говорили подобные вещи; но завтра я не потерплю подобного. Кольбер: Значит, начиная с завтрашнего дня, я буду бесполезен для Вашего величества. Король: Что вы хотите? Со своей стороны, скажите откровенно. Кольбер: Я хочу, чтобы Ваше величество дал мне помощников в работе в интенданстве. Король: Подыщите своих коллег. Это все? Кольбер: Да, сир. Теперь я ухожу успокоенным.( он отступает на три шага, кланяясь) Король: Погодите, сударь! Кольбер: Я в распоряжении Вашего величества. Король: Вопрос. Кольбер: Я жду. Король: В былое время у меня на службе состоял лейтенант мушкетеров, который у меня отпросился в отставку. Кольбер: В Блуа. К слову, из-за миллиона, в котором Ваше величество, а точнее господин кардинал, отказали Его величеству королю Карлу Второму. Король: Вы знали? Кольбер: Я зал все, что знал господин кардинал. Король: Хорошо, тогда можете вы мне сказать, что стало с господином дАртаньяном? Кольбер: Вашему величеству не известно, что он принимал участие в реставрации Его величества Карла Второго?. Король: И теперь он поступил на службу к моему английскому брату? Кольбер: Ему были сделаны прекрасные предложения; он отказался. Король: И где он? Кольбер: Кажется я слышал, что он покинул Великобританию. Король: Мне нужен господин дАртаньян, господин Кольбер. Кольбер: Где бы он не находился, его разыщут. Король: Это хорошо... Идите, сударь! ( Кольбер кланяется и выходит) Сцена 8. Король( один) Если через три месяца тот человек не будет на месте Фуке, я буду удивлен. Сцена 9. Король, привратник. Привратник: Сир, чрезвычайный курьер с письмом из Англии. Король: Давайте! А, это по-поводу свадьбы моего брата Филиппа с мадам Генриеттой Английской. ( привратнику) Пригласите курьера, который привез это письмо. Привратник: ( подойдя к двери, зовет) Господин дАртаньян!
stella: Сцена 10. Король, дАртаньян Король: ДАртаньян! И именно в момент, когда я о нем спрашиваю, когда я нуждаюсь в нем! Не это ли зовут удачей королей?.. ( ДАртаньяну, который входит) Это вы, сударь, доставили мне это письмо из Англии? ДАртаньян: Да, сир, король Карл Второй, зная, что я собираюсь во Францию, счел, что не найдет более верной руки чтобы вручить его вам. Король: Сударь... ДАртаньян: Сир... Король: Вам, без сомнения известно, что господин кардинал умер? ДАртаньян: Нет, но я начал догадываться об этом. Король: Следовательно, вы знаете, что ныне я сам у себя хозяин. ДАртаньян: Сир, хозяин всегда сам себе хозяин, если он желает того. Король: Напомнить вам все, что вы мне говорили в Блуа в тот день, когда покидали мою службу? ДАртаньян: Прошло порядочно времени с тех пор, сир, как я имел честь говорить об этом с Вашим величеством... Король: Хорошо, если ваша память вас подводит, то я об этом помню... Вы начали говорить мне, сударь, что вы долго служите нашей семье и что вы устали... ДАртаньян: Это правда, сир, я говорил это... Король: Потом вы признались, что эта усталость была только предлогом и недовольство было истинной причиной вашего ухода. ДАртаньян: Действительно, сир, я был недоволен, но испытывая это недовольство, я нигде и ни в чем не предал вас и, как честный человек, я громко высказал все Вашему величеству, не раскрывая свои мысли больше никому. Король: Не извиняйтесь и продолжайте слушать меня. Ваше недовольство было мне упреком, вы отвергли мой ответ с обещанием. Я вам сказал: « Подождите!» Это правда? ДАртаньян: Да, сир. Король: Вы мне ответили в свой черед: « Нет, сир, тут же... или никогда!» Не извиняйтесь, это естественно... только … вы не были милосердны к вашему принцу, господин дАртаньян. ДАртаньян: Сир, милосердие к королю... от бедного солдата? Король: О, вы меня отлично понимаете, сударь; вы хорошо знали, что я нуждался в этом милосердии; вы знали, что я не был хозяином; вы хорошо знали, что у меня была только надежда на будущее... Все это вас не остановило... Вы мне ответили « Отпуск и немедленно »... ДАртаньян: ( кусая усы) И это тоже правда. Король: Вы мне не льстили, сударь, в минуты бедствия. ДАртаньян: ( поднимая голову) Я не льстил Вашему величеству в бедности, но и никогда не предавал его... я спал, как пес, под дверями моего короля, хорошо зная, что никто не бросит мне ни хлеба, ни кости... и , тоже бедный, я не испросил ничего, кроме этого отпуска, которым Ваше величество меня сейчас попрекает. Король: Я предполагаю, что с тех пор вы размышляли. ДАртаньян: О чем, сир? Король: О том, что я вам сказал потом. ДАртаньян: Да, сир. Король: И вы не ждали какой-нибудь возможности вернуться к своим словам? ДАртаньян: Я не очень хорошо понимаю, о чем Ваше величество делает мне честь говорить... Король: Хмм! ДАртаньян: Простите меня, сир: мой дух стал медлителен, а мозг сильно отупел: до него все доходит с трудом; но правда то, что раз туда попав, оно остается там навсегда. Король: Сейчас вы поймете. В Блуа вы говорили мне, что бедны. ДАртаньян: Сегодня это не так. Король: Это меня не касается... У вас есть деньги, но они не мои... это не с моего счета. ДАртаньян: Я не очень хорошо понимаю. Король: Расставим все ночки над i. Будет вам достаточно двадцать пять тысяч ливров в год в фиксированной сумме? ДАртаньян: Но, сир! Король: Достаточно ли вам четырех лошадей на постое и фураже за мой счет?.. а также, дополнительных фондов, которые вы запросите, если у вас будет в них необходимость? Или вы предпочтете еще двадцать пять тысяч постоянной выплаты? Посмотрим!.. Отвечайте, сударь, или я начну сомневаться в той быстроте оценки ситуации, которую я всегда в вас ценил. ДАртаньян: Сир, пятьдесят тысяч ливров в год представляются мне достаточной суммой, чтобы гарантировать меня от любой случайности. Король: Перейдем к вещам более важным. ДАртаньян: Но, сир, я уже имел честь говорить Вашему величеству... Король: Что вы хотите отдыхать... Я хорошо это знаю... Только я этого не хочу. Я полагаю, хозяин здесь я? ДАртаньян: Да, сир! Король: В добрый час! В свое время вы получили патент капитана мушкетеров? ДАртаньян: Я был лейтенантом, а мой патент был не подписан. Король: Вот ваш патент и в этот раз он подписан. ДАртаньян: Сир! Король: Вы согласны? ДАртаньян: О! Да! Король: Начиная с этого дня вы приступаете к своим обязанностям. Начиная со дня вашего отъезда компания мушкетеров совсем забыла о дисциплине. Солдаты фланируют, посещают кабаки, дерутся, не взирая на мои указы и указы моего отца. Вы, как можно быстрее, перестроите всю службу. ДАртаньян: Да, сир! Король: Вы постоянно будете находиться при моей персоне. ДАртаньян: Хорошо. Король: И вы будете сопровождать меня в армии, где вы и ваши люди расположатся сторожевым лагерем вокруг моей палатки. ДАртаньян: Сир, но для того, чтобы исполнять подобную службу, Вашему величеству незачем мне платить двадцать пять тысяч ливров в год. Король: А я, я хочу, чтобы у вас был приличный дом, чтобы вы давали обеды, чтобы мой капитан мушкетеров был заметной фигурой. ДАртаньян: А я сир, я не люблю найденных денег, я хочу денег заработанных; Ваше величество предлагает мне здесь занятие для бездельника, которую любой встречный может исполнять за четыре тысячи ливров. Король: Вы тонкий гасконец, господин дАртаньян и вы вырываете у меня прямо из сердца мой секрет. ДАртаньян: Хорошо! Так у Вашего величества есть секреты? Король: Да, сударь! ДАртаньян: В таком случае я согласен не только на двадцать пять тысяч ливров, но и на все пятьдесят: раз я сохраню этот секрет, и молчание, это ли не награда за время, которое так быстротечно. Ваше величество хочет поговорить сейчас? Король: Попозже. Привратник: ( объявляет) Господин граф де Ла Фер. ДАртаньян: Атос! Король: Кого вы зовете Атосом? ДАртаньян: Это правда, сир, вы не знаете под этим именем одного из самых замечательных людей вашего королевства и одно из самых благородных сердец на земле. Король: Не важно, под каким именем я его знаю, поскольку я его знаю. Будете ли вы рады его видеть и лично сказать ему, что отныне вы капитан королевских мушкетеров? ДАртаньян: Мне будет это очень приятно, сир! Король: ( привратнику) Пусть граф де Ла Фер войдет!
Grand-mere: Жаль, что история реставрации Стюарта осталась за сценой.
stella: Grand-mere , там еще немало линий остались за сценой, а Рауль - вообще за кадром. Но Дюма все же увязал то, что ведет к концу.
stella: Сцена 11. Король, дАртаньян, Атос. Атос: Сир. Король: ( Атосу) Сударь, разве вы не видите, войдя ко мне, одного из своих лучших друзей? Атос: Там, где находится король, сир, я вижу только короля. Король: Ну, так я разрешаю вам увидеть господина дАртаньяна, моего генерал- капитана королевских мушкетеров и поцеловать его. ДАртаньян: Дорогой Атос! Атос: Друг, я поздравляю вас от всего сердца, а особенно я поздравляю Ваше величество с тем, что вы воздали должное тому, кто так давно заслуживает награды. Король: Граф, оставьте мне надежду, что и вы пришли испросить у меня что-то. Атос: Я не скрываю это от Вашего величества, я пришел испросить... Король: Хорошо, господин де Ла Фер, посмотрим, что я могу сделать для вас. Атос: Сир, то что я бы желал просить у Вашего величества, касается моего сына, виконта де Бражелона; он думает о женитьбе. Король: Хорошо! Я найду ему жену. Атос: Она найдена и нужно согласие Вашего величества. Король: Речь идет о подписи на контракте? Хорошо... Как зовут невесту? Атос: Это мадемуазель де Ла Вальер де Ла Бом, Ле Блан. Король: А! Да, я знаю... Мне представляли ее... это одна из представленных фрейлин, которые в будущем войдут в службы мадам Генриетты Английской. Атос: Именно так. Король: Она богата? Атос: Не совсем: пятнадцать-двадцать тысяч ливров приданого; не более, сир. Но влюбленные бескорыстны. Я сам предаю мало значения деньгам. Король: С пятнадцатью тысячами приданого, без земельной собственности, женщина не сможет пристать ко двору. Мы здесь дополним: я хочу это сделать для Бражелона. Перейдем от денег к родословной: дочь маркиза Ла Вальер — это хорошо. Но мы имеем добрейшего Сен-Реми, который несколько портит род... с женской стороны, я знаю... но все же портит, а вы граф, вы очень дорожите своим родом. Атос: Я, сир, ничем так не дорожу, как преданностью Вашему величеству. Король: Граф, вы меня поражаете; вы пришли ко мне испросить разрешение на брак и мне кажется, что вы делаете это не от чистого сердца. Атос: Да, сир, это правда. Король: Тогда я вас не понимаю; откажите. Атос: Нет, сир. Я люблю сына со всей силой отеческой любви, он влюблен в мадемуазель де Ла Вальер и воображает себе рай в будущем; я не из тех, кто любит разбивать иллюзии молодости. Король: Граф, а если посмотреть, любит ли она его? Атос: Если Ваше величество хочет знать правду, я не слишком верю в любовь мадмуазель де Ла Вальер; удовольствие видеть двор, пребывать на службе у Мадам, перевесят, как я опасаюсь, в ее головке ту нежность, что есть в ее сердце. Тогда это будет проблемный брак, который Ваше величество не раз видело при дворе. Но Рауль хочет этого брака: пусть будет так. Король: И, тем не менее, вы не похожи на тех податливых отцов, что становятся рабами своих детей. Атос: Сир, у меня есть воля против недобрых людей, но не против тех, у кого есть сердце. Рауль страдает, он печален, я не хочу лишать Ваше величество той службы, которую он способен вам дать. Король: Я понимаю. Атос: Тогда я не должен говорить Вашему величеству, что моей целью является как можно быстрее составить счастье этих детей, а точнее- моего сына. Король: А я, я как и вы, хочу счастья господину де Бражелону; поэтому на данный момент я против его женитьбы. Атос: Сир! Король: Более не беспокойтесь по этому поводу; у меня виды на Бражелона; я не говорю, что он не женится на мадемуазель де Ла Вальер вообще: но я не хочу, чтобы он женился на ней до того, как она составит себе состояние и он, со своей стороны, заслужит мои почести, которые я ему окажу. Одним словом, граф, я желаю, чтобы они подождали. Атос: Сир, еще раз... Король: Господин граф, вы пришли, как вы сами сказали, испросить моего благоволения? Атос: Да, именно так. Король: Согласитесь в этом со мной и больше не будем говорить об этом. Очень возможно, что совсем скоро я начну войну. Мне необходимо, чтобы меня окружали свободные дворяне. Я затруднюсь послать под пули и под пушки женатого человека, отца семейства. Я затруднюсь также, даже для Бражелона, без веской причины, дать приданое никому не известной юной девушке: это вызовет ревность у моей знати... Это все то важное, что вы хотели у меня просить? Атос: Абсолютно все, сир и я прошу у вас разрешения удалиться... Я должен предупредить Рауля? Король: Избавьте себя от этих хлопот; скажите Раулю, что я поговорю с ним. Что до этого вечера, то вы у меня на игре. Атос: Я одет для дороги, сир. Король: Я надеюсь, что наступит день, когда вы меня больше не покинете. Совсем скоро, граф, монархия будет представлена таким образом, что сможет оказать достойный прием людям ваших заслуг. Атос: Сир, прежде всего король должен быть велик в сердцах своих поданных, а дворец, в котором он живет не имеет значения, потому что обожаем он в храме. ( Атос идет встретиться с дАртаньяном, который оставался в глубине). Король: Итак, день был отличный;.. Тринадцать миллионов в погребе, Кольбер управляет моей кассой, дАртаньян — моя шпага. Я и вправду король!
stella: Картина 2. Лес в Фонтенбло, на месте, называемом Королевский дуб. Сцена 1. Луиза де Ла Вальер, Ора де Монтале, Атенаис де Тонне-Шарант. Атенаис: ( входит и оглядывается) Никого!.. Идите, Ора,.. идите, Луиза! Луиза: ( улыбаясь) Прелестная прогулка в этих лесах Фонтенбло! Замечательно, что мы смогли осуществить идею развлечься этой ночью без надсмотрщиков и без сопровождения, когда наша служба фрейлин Мадам оставляет нам так мало свободного времени!.. Монтале, вы вспоминаете леса в Шаверни и Шамборе, тополя без конца в Блуа? Мы поверяли им столько надежд! Ора: Увы! Луиза: А!.. Хохотушка Ора, вот почему ты вздыхаешь; деревья тебя вдохновляют и этим вечером ты почти благоразумна... Атенаис: Мадемуазель, вы не должны только сожалеть о Блуа и о том, что вы не найдете счастья у нас; двор, это место, где сходятся мужчины и женщины, чтобы поговорить о таких предметах, от которых мамаши и опекуны защищают со всей строгостью. При дворе об всем этом говорят под покровительством короля и королев: разве это не приятно? Луиза: О! Атенаис! Атенаис: О! Воспользуйтесь этим, потому что в этом случае вы сможете вырвать у меня самые сокровенные тайны моего сердца. Ора: А! Если бы господин де Монтеспан был здесь! Атенаис: Вы считаете, что я люблю господина де Монтеспана?.. Разумная женщина должна смотреть на мужчин, любя и восхищаясь собой и произнеся в жизни однажды или несколько раз: « Посмотрим, мне кажется, что не будь я той, кто я на самом деле, этот мне бы показался не таким неприятным, как все остальные...» Луиза: ( сжимая руки) Так вот что вы обещаете господину де Монтеспану! Атенаис: Ему, как и любому другому. Ора: Бесподобно! Атенаис, вы далеко пойдете!.. Потому что это и есть кокетство, которое правит среди женщин, если только они не получили от бога драгоценную способность держать в узде свою душу и сердце. Луиза: О! Подружки мои, но сердце любит глубже, чем кокетство! Любовь, как я о ней думаю, это не прекращающаяся жертва, абсолютная, полная; это абсолютное самоотречение двух душ, которые хотят слиться в одну. Любовь, это когда дрожь охватывает в присутствии того, кого любишь... это трепет от очарования его голосом... это быть уничтоженной его взглядом. Если я когда-нибудь полюблю, это будет таким самоотречением данному слову, что самым большим извинением моим и будет сама любовь. Мою жизнь, мою душу — я отдам их... и если настанет день, когда меня разлюбят... ну, что же, я умру... если только Бог не придет мне на помощь, если только Господь не сжалится надо мной. Ора: Но, Луиза, вы нам говорите это и вы ни разу не применяли … Луиза: Я! Ора: Да, вы! Вас обожает на протяжении двенадцати лет Рауль де Бражелон, обожает, преклонив колени. Бедный мальчик жертва вашей добродетели больше, чем если бы он был жертвой моего кокетства или гордости Атенаис. Луиза: Что вы хотите! Представьте, что я думала, что любила, но я не люблю. Ора: Как, ты не любишь? Луиза: Если я не была такой, какой бывают другие, когда они любят, значит, я не любила, значит, мой час еще не пришел. Атенаис: Значит ли это, вы не любите господина де Бражелона? Ора: Возможно! Она в этом еще окончательно не уверена. Но, во всяком случае, послушай, Атенаис: если господин Бражелон будет свободен, я дам тебе дружеский совет. Атенаис: Какой? Ора: Хорошенько присмотреться к нему, прежде чем ты решишь насчет господина де Монтеспан. Атенаис: О! Если вы об этом, моя дорогая, то господин Бражелон не единственный, на кого приятно смотреть и господин де Сент-Эньян не уступит ему. Ора: ( Луизе) Посмотрим, а кому из этих дворян отдадите предпочтение вы? Атенаис: Да!...Да!..Господин де Сент-Эньян... Господин де Гиш... Господин де Вард... Луиза: Я никого не предпочту, мадемуазель. Все одинаково хороши. Атенаис: Значит, в этом прекрасном обществе, посреди этого, первого в мире, двора, вам никто не нравится? Луиза: Я не говорю этого. Атенаис: Тогда, наконец, скажите: каков он, ваш идеал? Луиза: Это не идеал. Ора: Тогда как это объяснить? Луиза: Воистину, мои дамы, я ничего не понимаю! Как у меня, у вас есть сердце, как у меня, у вас есть глаза и вы говорите о господине де Гише, господине де Сент-Эньяне, господине де М... господине я знаю еще о ком... когда здесь есть король! Ора и Атенаис: Король! Луиза: Да!.. Да, король! Разве есть кто-нибудь, кто может с ним сравниться? О, я знаю, что он не из тех, на ком имеет право останавливаться наш взгляд. Тогда поищите мне, если сумеете, кого-нибудь, чтобы я смогла отвратить свои взгляды от этого королевского солнца: поищите среди вельмож двора того, кто будет иметь власть заставить меня забыть эту мечту, это безумие моего сердца... но ищите хорошо... из страха, что моя любовь может невольно вернуться к королю, сделав всю вселенную обладательницей моего секрета. При последних словах Луизы входят король и де Сент-Эньян. Король, который слышал Ла Вальер, делает знак Оре и Атенаис удалиться. Ора и Атенаис почтительно приветствуют его, не говоря ни слова. Ла Вальер какое-то время остается неподвижной, размышляя. Потом она встает и глазами ищет Атенаис и Монтале.
Диана: Опять нагоняю пропущенное. Уже в самом начале сразу видно, что Фуке кончит плохо: научившись быть королем, король уберет учителя.
stella: Сцена 2. Луиза, король Луиза: Ну же! Монтале, Атенаис!.. Где же они?( она поворачивается и видит короля) Король!.. ( она поворачивается и хочет убежать) Король: Останьтесь, мадемуазель! Луиза: Сир... Король: Вот и дождь! Здесь листва гуще... Но что с вами? Может быть, вам холодно? Луиза: Нет, сир... Король: И тем не менее, вы дрожите. Луиза: Сир, я опасаюсь, чтобы мое отсутствие не приняли плохо, в то время, как все собрались, без сомнения... Король: Мадемуазель, я бы, без сомнения, предложил вам вернуться к каретам... но, взгляните, послушайте и скажите мне, возможно ли двигаться прежним путем в данный момент. К тому же, невозможно объяснить ваше отсутствие тем, что вы в немилости: разве вы не с королем Франции, то есть с первым дворянином королевства? Луиза: ( в смущении) Безусловно, сир... Король: ( в сторону) Она действительно очаровательна. Луиза: Сир, льет дождь, а Ваше величество остается с непокрытой головой. Король: Прошу вас, займемся только вами. Луиза: О, я! Я привыкла бегать по лугам и долинам Луары не взирая на погоду; что же до моего туалета, то Ваше величество видит, что он не настолько значителен, чтобы бояться за него. Король: Действительно, мадемуазель, я уже не раз замечал, что вы естественны и это - не заслуга вашего туалета. Вы не кокетка, а в моих глазах это большое преимущество. Луиза: Сир, не делайте меня лучше, чем я есть на самом деле, скажите только: « Вы не можете быть кокеткой.» Король: Отчего же? Луиза: Потому что я не богата. Король: Вы признаетесь, что вы любите красивые вещи? Луиза: Сир, я нахожу прекрасными те вещи, которые я могу иметь; то же, что для меня слишком высоко... Король: Для вас безразлично. Луиза: Меня не трогает, словно его и не существует. Король: А я, мадемуазель, нахожу, что вы не занимаете при моем дворе место, которого достойны. Мне недостаточно говорили об услугах, оказанных вашей семьей. Положение вашего рода было преступно оставлено без внимания моим дядей. Луиза: Сир, Его королевское высочество монсеньер герцог Орлеанский был всегда чрезвычайно добр к господину де Сен-Реми, моему отчиму. Услуги были скромными и оплачены согласно нашим стараниям. Не всем выпадает счастье найти возможность служить своему королю с блеском. Король: Ну хорошо, мадемуазель, король исправит положение и я буду очень рад как можно скорее вернуть вам те знаки уважения, которые вам полагаются. Луиза: Все, чего я могла желать, сир, сбылось, так как мне была оказана честь служить при доме Мадам. Король: Но, если вы отказываетесь для себя, согласитесь, хотя бы, для ваших... Луиза: Сир, ваши великодушные намерения настораживают и пугают меня; в том случае, если ваша доброта сделает что-то для моей семьи, вы создадите завистников, вы создадите врагов. Король: А, вот речь действительно бескорыстного человека, мадемуазель. Но дождь усиливается... Разрешите... ( он поднимает свою шляпу над головой Луизы) Луиза: О! Король: Что за печальная мысль проникла в ваше сердце, когда я ему создал оплот в своем? Луиза: Оплот в вашем сердце, сир? Король: Да, в моем сердце: так как все, что я вижу, то что я слышу, вызывает уважение и восхищение; и почему я должен опасаться говорить это? Нежность и... Луиза: ( прерывисто) О, сир!.. Ну вот, я полагаю, гроза прекратилась и дождь, который был бесконечен... Я пойду... ( Удар грома, напугавший Луизу) О, сир! Сир, вы слышите?.. Король: ( сжимая ее в объятиях) Вы отлично видите, что гроза не закончилась. Луиза: Это предостережение... Это голос бога, который угрожает. Король: Хорошо, я приму этот удар грома за предостережение и даже за угрозу, если он повторится с такой же силой и с подобным буйством; но если не произойдет ничего, позвольте мне думать, что гроза- это гроза и ничто другое.( король поднимает голову, словно вопрошая небо. Хорошая погода возвращается) Видите, небо очистилось!.. Ну, мадемуазель, угрожают ли мне своим гневом небеса? Вы видите, вы чудо, которое прогнало грозу, богиня, которая возвратит прекрасные времена. Луиза: Сир, без сомнения вас ищут...Королева должна беспокоиться... А Мадам!.. О!.. Мадам!.. Король: Мадам, говорите вы? Луиза: Да, Мадам!.. Мадам!.. Король: Заканчивайте... Луиза: Простите, сир,.. я не осмеливаюсь... Король: О! Мадемуазель, окажетесь ли вы среди тех, кто думает, что Мадам, Мадам жена моего брата, имеет право ревновать меня? Луиза: Сир, мне не пристало проникать в секреты Вашего величества. Король: О, вы думаете, как и остальные... Луиза: Я думаю, что Мадам ревнует; да, сир! Король: Мадемуазель, пусть это для вас звучит так: Мадам не имеет никаких прав на меня. Я люблю и почитаю ее так, как должен любить и почитать свою сестру. Луиза: Сир, сюда идут... Король: Ну и пусть идут, мадемуазель. Кто осмелится найти что-то дурное в том, что я составил компанию мадемуазель де Ла Вальер? Луиза: Сир, будьте милостивы, но найдут странным то, что вы так долго находились здесь, что вы жертвовали собой ради меня... Король: Я исполнил свой долг дворянина и горе тому, кто осмелится критиковать поступок короля. ( входят все) Луиза: ( в испуге) Мадам!
stella: Сцена 3. Те же, мадам Генриетта, де Вард. Мадам: ( де Варду, показывая на короля и Луизу) Король с мадемуазель де Ла Вальер... Что бы это значило, господин де Вард? Де Вард: ( тихо) Мы это узнаем, мадам. Действие 2. Картина 3. Бастилия. У коменданта. Сцена 1. ДАртаньян, лакей. ДАртаньян: Господин де Монлезен, комендант Бастилии? Лакей: Он совершает послеобеденный обход. Как ему доложить? ДАртаньян: Господин шевалье дАртаньян, капитан-генерал мушкетеров короля. ( лакей выходит) Честное слово, я заимел такой титул наверное потому, что ждал его слишком долго. Безмо: ( за кулисами) Господин дАртаньян, капитан-генерал королевских мушкетеров? Господин дАртаньян изволил явиться сюда собственной персоной? ( он входит.)
stella: Сцена 2. Безмо, дАртаньян. ДАртаньян: Навестить старого друга... Что в этом удивительного? Безмо: Но объявить о себе именно в тот момент, когда я испытываю настоятельную потребность вас видеть, что же это тогда? ДАртаньян: Ну, вы должны бы знать, что я всегда так появляюсь. Но, чтобы вы не пришли от этого в восторг, я вам сейчас расскажу, как это произошло. Безмо: Присядьте, наконец. ДАртаньян: Побывав у Планше, я выяснил, что господин Безмо трижды приходил, чтобы узнать новости обо мне, раз вечером и дважды сегодня. Тогда я сказал себе: « Если комендант Бастилии обеспокоен настолько, что явился навестить простого штатского — совершенно очевидно, что вы меня считали обычным штатским, не так ли?.. должно было произойти что-то серьезное.» И вместо того, чтобы греть себе постель на мешке с сахаром, как мне предложил Планше, я сказал себе: « Схожу-ка я на пешую прогулку до Бастилии, это даст мне отдых от лошади.» Безмо: И вы пришли, удивительный вы человек! ДАртаньян: И я пришел, как вы сами сказали. Безмо: Тысячу раз благодарю за вашу предупредительность, господин шевалье. ДАртаньян: Скажите: за мое любопытство. Помните ли вы аксиому: « Быть любопытным - это во тьме иногда думать о других, но никогда — о себе». А вот теперь я вас слушаю. Рассказывайте! Безмо: Ну, это правда, я вчера приходил к вам в третий раз. Я намеревался возвести небольшие укрепления и с этой надеждой вернулся в Лувр. Но король не разрешил.( он взыхает) Ах, вот у вас прекрасное положение, мой дорогой господин дАртаньян; капитан-генерал королевских мушкетеров! ДАртаньян: Будет вам! Комендант Бастилии, первой государственной тюрьмы Франции! Безмо: Я хорошо знаю, что есть люди, которые завидуют моему положению. ДАртаньян: Черт возьми, вы говорите, как кающийся грешник! Я ставлю свои прибыли против ваших, если пожелаете! Безмо: Увы!.. не говорите мне о моих прибылях, шевалье, вы мне разрываете сердце. ДАртаньян: Вперед, шпаги наголо! Болтайте, Монлезен, тараторьте! Безмо: Но это долгая история, если я вам начну рассказывать то, что хотел рассказать! ДАртаньян: Начните, как положено. Если это будет слишком долго, я сделаю так, как если бы вы были адвокатом, а я судьей: я усну. Безмо: Прежде всего, разрешите мне отдать распоряжение.( он звонит в колокольчик) ДАртаньян: Отдавайте. Безмо: ( вошедшему лакею) Если прибудет персона, которую я жду, вы проведете его по секретному коридору и предупредите меня. Лакей: Да, господин комендант. Безмо: Немедленно! Лакей: В ту же минуту. ( он уходит) Безмо: ( дАртаньяну, который считает на пальцах) Что вы там считаете? ДАртаньян: Я считаю, сколько вам может перепасть в удачный год и в плохой год, господин де Монлезен; бьюсь об заклад, что это превысит пятьдесят тысяч ливров! Безмо: А если это поднимется до шестидесяти? ДАртаньян: Вы меня удивляете, Безмо: вы сами себе противоречите; но посмотрите на себя, черт возьми! Я подведу вас к зеркалу... там вы увидите, какой вы пухленький, цветущий, жирный и круглый, как сыр; что глаза у вас горят, как угли и что и без этих живых доказательств, что написаны у вас на лбу, у вас вид наливного яблочка. Добавьте ко всему этому шестьдесят ливров дохода, по вашему собственному признанию, и давайте меняться местами. Безмо: Вы забываете одну деталь, дорогой господин дАртаньян. ДАртаньян: Деталь? Какую? Безмо: То, что вы получили свое место капитана из рук короля. ДАртаньян: Не так и давно: именно сегодня. Безмо: Тогда как я, я купил его у коменданта Бастилии. ДАртаньян: это правда, господа Лувьер и дю Трамбле — это господа, которые ничего не делают просто так. Безмо: Семьдесят пять тысяч ливров каждому из них, дорогой господин дАртаньян! После трех лет возврата это становится взяткой. ДАртаньян: Это вздутая цена! Безмо: Это еще не все! ДАртаньян: Что же еще? Безмо: Ошибка в сроке платежа хоть с одним платежом в пятьдесят тысяч ливров возвращает этим господам их должность. ДАртаньян: Но как, руководствуясь вашими собственными возможностями, могли пойти вы на такие условия? Ведь и вы были простым мушкетером? Безмо: Я нашел того, кто профинансировал. ДАртаньян: Кого же? Безмо: Одного из ваших друзей. ДАртаньян: Кого же, наконец? Безмо: Господина дЭрбле. Он поручился за меня. ДАртаньян: Арамис? По правде, вы меня поразили. Арамис поручился за вас? Безмо: Он галантный человек. ДАртаньян: И на каких условиях? Безмо: Каждого 31 мая, перед полуднем, я должен вручить своим крокодилам пятьдесят тысяч ливров. ДАртаньян: Получается, вы должны Арамису сто пятьдесят тысяч ливров? Безмо: Причина моего отчаяния в том, что я должен ему всего сто тысяч ливров. ДАртаньян: Я не понимаю вас. Безмо: Два года подряд он приезжал 31 мая до полудня; сегодня 31 мая, шесть часов вечера, а его все еще нет. Хуже того... ( звонит, затем лакею) Никого? Лакей: Никого, господин комендант. Безмо: По условиям контракта,если до исхода завтрашнего дня я не выплачу этим господам, послезавтра они вернут себе эту должность и это будет означать, что двести пятьдесят тысяч ливров ушли в никуда, господин дАртаньян, абсолютно в никуда. ДАртаньян: Вот это досадно! Безмо: Понимаете теперь, почему у меня складка на лбу? ДАртаньян: Честное слово, да! Безмо: Понимаете теперь, почему, не взирая на эту округлость сыра, эту свежесть спелого яблока, я в конце-концов начал опасаться, что у меня не будет ни сыра, ни спелого яблока, чтобы поесть. ДАртаньян: Это грустно! Безмо: Вот почему я пошел к вам вчера вечером и сегодня приходил дважды. Только вы один можете мне чем-то помочь. ДАртаньян: Каким образом? Безмо: Но Арамис дЭрбле был вашим другом? ДАртаньян: Он остался им и поныне. Безмо: Тогда скажите мне его адрес! ДАртаньян: А!. Но я не знаю его! Безмо: Я пропал! ДАртаньян: Куда вы? Безмо: Пойду брошусь... ДАртаньян: Но я надеюсь, не со стен Бастилии? Безмо: Нет, к ногам короля! ДАртаньян: Это почти то же самое... У вас есть слово чести, Безмо? Безмо: Вы меня знаете. ДАртаньян: Хорошо, дайте мне слово, что вы не скажете никому, а особенно Арамису, о совете, который я вам дам. Безмо: Никому! ДАртаньян: Клянетесь в этом, протянув руку? Безмо: Да! ДАртаньян: Тогда идите искать Фуке. Безмо: Какая связь? ДАртаньян: Арамис и Фуке — одна душа и одно тело. Безмо: Вы открываете мне глаза. ДАртаньян: А честное слово? Безмо: О!.. Священно! ( он звонит, потом лакею) Никого? Лакей: Никого. Безмо: Заложите лошадей в экипаж. Господин дАртаньян, я вас подвезу. ДАртаньян: Ба! Чтобы кто-нибудь меня увидел в вашем экипаже? Наихудший способ сохранить секрет. Безмо: Вы правы: я теряю голову. Но как вы доберетесь? ДАртаньян: Черт возьми!.. Пешком, так же, как и пришел сюда. Сознание, что я вам вернул службу, сделает мой путь коротким, а направление простым. Безмо: А, да, вернув ее мне, вы можете ее везде расхваливать. ДАртаньян: В добрый час, Монлезен! Безмо: Дайте мне вас вывести наружу: без этого вас никто не пропустит. ДАртаньян: Черт! А что скажет завтра на утреннем леве король, не найдя на месте своего капитан-генерала мушкетеров? Правда, я в отпуске на сутки. Безмо: ( провожая дАртаньяна) Пропустите господина дАртаньяна, капитан-генерала мушкетеров. Другой голос:( еще более удаленный) Приказ коменданта... В это время через секретную дверь вводят Арамиса.
stella: Сцена 3. Безмо( в глубине) Арамис. Арамис: ( сам себе) ДАртаньян капитан- генерал мушкетеров? Он из сторонников короля? Дьявол! Безмо: Лошади запряжены в карету? Лакей: Да, господин комендант. Безмо: ( возвращаясь, чтобы взять свою шляпу) Вот и я! Арамис: ( сидя в одном из кресел) Вы пришли, господин комендант? Безмо: Господин дЭрбле!.. Откуда вы прошли? Арамис: Я прошел коридором, которым прохожу обычно. Безмо: О, мой Бог. Мне сейчас станет дурно!.. Арамис: От страха? Мое присутствие производит на вас подобный эффект? Безио: Нет, от радости, сударь! Арамис: Разве сегодня не 31 мая? Безмо: Я это никогда не забывал! Арамис: Вы не ждали меня? Безмо: Сказать по-правде, я вас уже не ждал. Арамис: Разве не завтра, до полудня, заканчивается ваш срок? Время еще не упущено. Безмо: Вы верны своему слову больше, чем кто-либо. Арамис: Ну да! Но скажите, как идут ваши дела в Бастилии? Безмо: Пфф! Арамис: Заключенный что-то приносит? Безмо: Скудно. Арамис: Черт! Значит, мы провернули неудачную спекуляцию? Безмо: Господин Мазарини был не слишком щедр. Арамис: Да, вам бы понадобился наш старый кардинал. Безмо: А! При нем все шло хорошо: брат его « серого» преосвященства составил себе целое состояние. Арамис: Все вернется, поверьте мне, мой дорогой комендант; молодой король стоит старого кардинала. Если старости свойственны ненависть, подозрительность, опасения, у молодости свои недоверие, гнев, страсти. Все три года вы платили бенефиции Лувьеру и Трамбле? Безмо: А! Мой Бог, да! Арамис: Значит, вам осталось отдать им только эти пятьдесят тысяч ливров, что я вам привез? Безмо: Да, только их. Арамис: Но это не из экономии? Безмо? О, шевалье!... Арамис: Сколько дают заключенные? Безмо: Шестьдесят. Арамис: Но, мне кажется, цифра достаточно круглая! Безмо: Во времена иного кардинала могло дойти и до двух сотен. В былые времена бывали принцы крови, а для принцев крови, например, коменданту давали пятьдесят ливров в день. Арамис: Но на сегодняшний день нет принцев крови? Безмо: Нет, благодаря Богу. Но, к слову, жаль, что этого нет. Арамис: А сколько коменданту выделяют на маршала Франции? Безмо: Тридцать шесть ливров. Арамис: Но как и принцев крови, нет и маршалов Франции? Безмо: Увы! Нет. Правда то, что генерал-лейтенантам и бригадирам положено двадцать четыре ливра, а у меня их двое. Арамис: А!..А!.. Безмо: После этого идут советники парламента, которые приносят по пятнадцать ливров. Арамис: И у вас их? Безмо: Четверо. Арамис: Я не знал, что советники так хорошо устроены. Безмо: Да... Но пятнадцать ливров я опускаю до десяти... Арамис: До десяти?.. Безмо: Десять для обычного судьи, для адвоката, для духовного лица: у меня их семь. Арамис: Доброе дельце! Безмо: Напротив, дурное дело... Арамис: Почему это? Безмо: Потому что... Я, вопреки собственному желанию, оказал им любезность, содержа их, как советников. Арамис: Ну, а тогда сколько положено тем, кто пониже рангом? Безмо: Три ливра в день: мелкие буржуа, судебные клерки, поэты. Арамис: Ах! Трехливровые узники должно быть так несчастны! Безмо: Напротив, они полагают себя королями с рождения. Арамис: Объясните мне это. Безмо: Вы согласитесь, что я не могу состоять генерал- лейтенантом тех маршалов Франции или принцев крови, что еще остались, потому что я ими не являюсь. Арамис: Логично! Безмо: Это все потому, что я докладываю трехливровым узникам то, что остается после двадцатичетырех ливровых, после пятнадцати и десятиливровых. По освобождению они кусают себе локти, вспоминая о блюдах, которые они даже во сне не могли увидеть. А, они благословляют меня, сожалея о том, что покинули тюрьму. Приходила ли вам в голову мысль? Арамис: Какая? Безмо: Некоторые из них, едва выйдя, вновь возвращаются в камеру, только чтобы обрести кухню Бастилии... Вы сомневаетесь? Арамис: Признаюсь в этом. Безмо: У нас есть имена тех, что возвращались до трех раз на протяжении двух лет. Арамис: Чтобы поверить, я должен сам увидеть. Безмо: Так вы сможете это увидеть. Арамис: Где это? Безмо: В регистрах. Арамис: Я полагал, что вам запрещается предоставлять регистры посторонним. Безмо: Это правда; но вы не посторонний. Арамис: Это справедливо; покажите мне их, мой дорогой господин де Монлезен. Безмо: Возьмите наугад букву. Арамис: Любую, какую вы пожелаете! Буква « М», например! Безмо: Итак, буква М... Погодите, я открываю... М... « Мартинье, 1659, Мартинье, 1660, Мартинье, 1661; памфлеты, мазаринады и т.д... И т.д...» Вы понимаете, что это не более, чем предлог; за мазаринады не сажают в Бастилию. Плут донес сам на себя только для того, чтобы иметь возможность питаться с моей кухни. Арамис: А его сосед? Смотрите, я вижу здесь имя Марчиалли! Безмо: Ш-шш! Арамис: Этот тоже поэт? Безмо: Ш-шш... Арамис: Почему « Ш-шш»? Безмо: Я полагал, вы уже говорили об этом Марчиалли? Арамис: Нет: Я в первый раз слышу, чтобы произносили это имя. Безмо: Это возможно. Я вам говорил о нем, не называя его. Арамис: Его преступление так велико? Безмо: Непростительно! Арамис: Он убил? Безмо: Ба! Арамис: Поджигатель? Безмо: Ничего подобного! Арамис: Клеветник? Безмо: Нет, это тот, который... Арамис: Кто? Безмо: Тот, кто кто осмелился быть похожим на короля... Арамис: ( про себя) Наконец, добрались!.. ( громко) В самом деле, дорогой господин Безмо, вы мне могли говорить несколько слов в прошлом году... но преступление показалось мне таким незначительным... Безмо: Незначительным?.. Арамис: Скорее, таким неумышленным... Наконец, я забыл... к тому же я говорил, что это сходство было скорее воображаемым. Безмо: А!.. Воображаемым!.. Кто видит узника... Арамис: Кто видит узника? Безмо: ( понижая голос) Видит короля! Арамис: ( качая головой) Я считаю, что это все игра вашего воображения, мой дорогой комендант. Безмр: Нет, даю вам слово! Я хорошо знаю, что есть сходство и … сходство, но это — поражает... Если бы вы его увидели!.. Арамис: Ну и что? Безмо: Вы бы смогли убедиться сами. К несчастью, запрещено приводить посторонних в камеры к узникам. Арамис: Вы все время говорите, что я не посторонний. Безмо: Для меня: нет; но не для тюремного привратника, который вас увидит входящим в камеру. Арамис: Подумаешь, какое несчастье, как вы говорите! Признаюсь, я не любопытен, но я бы многое дал, чтобы увидеть такое. Как вы его называете? Безмо: Марчиалли. Арамис: Марчиалли? Безмо: Подождите! Арамис: Что? Безмо: У меня идея! Арамис: Вы воплощенная изобретательность. Безмо: Для того чтобы сделать вам приятное, я брошусь в огонь. Арамис: Будьте покойны, я никогда не потребую от вас подобного. Вы говорите? Безмо: Я говорю, что если вы не можете зайти в камеру заключенных, никакой регламент не запрещает мне привести узника в мою комнату. Арамис: Без сомнения вы можете привести сюда... Безмо: Марчиалли. ( звонит) Скажите начальнику привратников привести ко мне вторую Бертодьеру. Арамис: Мой милый комендант, извините меня, но вы говорите на языке, для которого требуется некоторое обучение. Безмо: Простите, но это правда; Вторая Бертодьера, как вы видите, говорит о том, кто занимает второй этаж башни Бертодьеры. Попав в Бастилию, теряешь имя. Перестав быть человеком, становишься номером. Арамис: Я увижу некоего несчастного, умирающего... некую тень... какого-то призрака? Безмо: Совсем нет; молодого человека, крепкого, как опора Нового моста. Арамис: А сколько ему полагается? Безмо: Этот из пятнадцатиливровых. Арамис: А!.. А!.. Пятнадцать ливров!.. А почему такая щедрость? Безмо: Вот где проявила себя королевская доброта! Арамис: Королевская? Безмо: Я хочу сказать господина кардинала. « Этот несчастный,- сказал господин Мазарини,- обречен навсегда оставаться в тюрьме...» Арамис: Почему навсегда? Безмо: Мне кажется, его преступление вечное и заключение должно быть... Арамис: Вечное? Безмо: Без сомнения; разве что, ему повезет подхватить ветрянку, но это маловероятно, потому что воздух в Бастилии, как вы могли слышать, замечательный. Арамис: Значит, этот несчастный должен страдать без срока, бесконечно? Безмо: Страдать? Пятнадцатиливровые не страдают! Арамис: Ш-шш! Я слышу шаги. Безмо: Это его ведут. Арамис встает и снимает шляпу Безмо: Ну, что вы делаете? Арамис: Это справедливо.( самому себе) Я выдал себя.
stella: Сцена 4. Те же, Марчиалли Арамис: ( внимательно разглядывая Марчиалли) Боже мой! Боже Мой! Безмо: ( тюремным стражникам) Оставьте нас наедине с заключенным, я должен задать ему несколько вопросов. ( Марчиалли) Я вас давно не видел, сударь. Марчиалли: Это верно. Безмо: Вы отлично выглядите. Мне кажется, у вас все отлично? Марчиалли: Очень хорошо, сударь. Безмо: ( Арамису) Что скажете на это? Арамис: Невероятно! Я могу с ним поговорить, задать ему несколько вопросов? Безмо: Без сомнения. Арамис: Вы никогда не тоскуете, мон... сударь? Марчиалли: Никогда. Арамис: ( Безмо) Могу я спросить его, известно ли ему почему он здесь? Безмо: Вы слышали, Марчиалли: господин спрашивает меня, известна ли вам причина вашего заключения? Марчиалли: Нет, сударь, она мне неизвестна. Арамис: Невозможно! Если вам не была известна причина заключения. Вы должны были быть в ярости. Марчиалли: Так и было в первые дни. Арамис: Почему теперь не так? Марчиалли: Потому что я размышлял. Арамис: О чем? Марчиалли: Я размышлял о том, что поскольку я не совершил никакого преступления, Бог не может меня карать. Арамис: Слушая вас, сударь, видя ваше смирение, складывается впечатление, что вам нравится тюрьма. Марчиалли: Я терплю ее. Арамис: В уверенности однажды быть свободным? Марчиалли: У меня нет уверенности, одна надежда; вот и все. Тем не менее с каждым днем эта надежда утрачивается все больше. Арамис: Но, в конце-концов, почему бы вам вновь не обрести свободу, ведь прежде вы были свободны? Марчиалли: Именно потому что прежде я был свободен, я потерял надежду обрести ее вновь. Зачем было меня садить в тюрьму, чтобы потом иметь намерение меня выпустить? Безмо: ( который пишет и все время слушает) Вот видите, это резонно. Арамис: Сколько вам лет? Марчиалли: Мне об этом не известно. Арамис: Какое имя вы носили прежде? Марчиалли: Я забыл его. Арамис: Вспоминаете вы своих родителей? Марчиалли: Я их никогда не знал. Арамис: А те, кто воспитывал вас? Марчиалли: Они не называли меня своим сыном. Арамис: Вы кого-нибудь любили до того, как оказались здесь? Марчиалли: Я любил свою кормилицу, свои цветы, своих птиц. Арамис: И это все? Марчиалли: Еще я любил своего слугу. Арамис: Вы сожалеете об этих кормилице и слуге? Марчиалли: Я много плакал, когда они умерли. Арамис: Они умерли за то время, что вы здесь? Марчиалли: Они умерли в тот же самый день, когда меня увезли. Арамис: Оба, в тот же день? Марчиалли: Оба, в тот же день. Арамис: А как вас увезли? Марчиалли: Меня нашел некий человек, велел мне подняться в закрытую карету и привез сюда. Арамис: Вы бы узнали этого человека? Марчиалли: Он был в маске. Безмо: ( Арамису) не правда ли, невероятная история? Арамис: Более чем! Безмо: Но что самое невероятное, так это то, что он никому, кроме вас, ее не рассказывал. Арамис: Возможно это произошло потому, что вы никогда его не спрашивали. Безмо: Это возможно: я не любопытен. Арамис: ( Марчиалли) не припоминаете ли вы, не посещали ли вас посторонние мужчина или женщина? Марчиалли: Трижды приезжала дама, карета которой останавливалась под дверью. Она была под густой вуалью, которую откидывала только тогда, когда мы оставались одни и дверь была заперта. Арамис: Вы помните эту даму? Марчиалли: Да. Арамис: Она говорила вам что-то? Марчиалли: Она у меня спрашивала то же, что и вы: счастлив ли я и не тоскливо ли мне. Арамис: А когда она приезжала и уезжала? Марчиалли: Она целовала меня, прижимала к своему сердцу, сжимала в своих объятиях. Арамис: Вы помните черты ее лица? Марчиалли: Да. Арамис: И вы узнали бы ее, если бы случайно увидали ее или бы вас представили ей? Марчиалли: Я бы узнал ее. Безмо: ( Арамису) Ну, увидели вы все, что хотели увидеть? Арамис: Все. Безмо: Преувеличил я сходство? Арамис: Вы очень далеки от действительности. Безмо: В следующий раз будете верить мне? Арамис: Честное слово!( Марчиалли) Сейчас, сударь, господину коменданту и мне остается только сожалеть, что пришлось вас потревожить. Безмо: Именно так! Марчиалли: Вы меня не потревожили, сударь: для меня было большим удовольствием пройти через двор. Это так хорошо: воздух! ( он вздыхает) Безмо: ( приоткрыв дверь) Выведите заключенного! Входит стража и уводит Марчиалли, который кланяется. Безмо отвечает ему легким поклоном, Арамис, напротив, низко кланяется.
stella: Сцена 4. Безмо, Арамис. Безмо: Ну, что вы скажете на все это? Арамис: Скажу, что это необычайно и непонятно!.. Теперь, мой дорогой комендант, вернемся к нашим небольшим комбинациям. Вот ваши последние пятьдесят тысяч ливров. Безмо: Сто раз благодарю вас, господин дЭрбле! На какие условия по возвращению долга вы согласны? Обозначьте их. Арамис: А, мой Бог! Не обуславливайте время! Просто будьте мне искренне признательны за сто пятьдесят тысяч ливров. Безмо: По требованию? Арамис: По моей доброй воле; но вы понимаете, я пожелаю не ранее, чем пожелаете вы. Безмо: ( пишет) Я вам дал две расписки. Арамис: Вот они. Я рву их... ( он читает через плечо коменданта) Безмо: Так? Читайте... Арамис: Что вы! Читать после вас! ( он кладет обязательство в карман. В сторону) В лице коменданта Бастилии необходимо иметь должника и человека обязанного. ( громко) Кстати, у вас тут должен был быть юный узник... забыл этого бедного головореза. Безмо: Юный узник? Арамис: Да, приблизительно в возрасте Марчиалли. Безмо: Вы назвали его? Арамис: Сельдон. Безмо: А! Да, поэт. Он попал сюда за два стиха, сам не знаю на кого. Арамис: Меня просили за него. И может случится так, что однажды, вопреки вашему желанию, я добьюсь милости для него и увезу его от вас. Безмо: Трехливрового? А! Черт! Хороший вы хозяин! Эти мне обходятся дороже, чем приносят. Арамис: В конце-концов, я не знаю, сумею ли преуспеть. Безмо: О, у вас длинная и щедрая рука. Арамис: Прощайте, мой дорогой губернатор! ( в сторону) мадам де Шеврез сказала мне правду; не она ли часто навещала его! Марчиалли — брат короля!
stella: Картина 4. Фонтенбло: зал дворца. Сцена 1. Арамис, Фуке. Арамис: Итак, мой дорогой сюринтендант, вы собираетесь представить меня королю? Фуке: Аудиенция, которую я испросил у Его величества на это утро, не имеет другой цели. Но где Портос? По случаю я и его хочу представить королю... Его мечтой было быть представленным королю и поскольку он из наших... Но я не вижу его. Арамис: Он заканчивает свой туалет... Туалет Портоса это нечто! Фуке: Арамис, Портос! Имея таких друзей, как не взяться за такое? Ах, если бы с нами были Атос и дАртаньян! Арамис: Да, в былые времена мы ввязывались в прекрасные сражения, не так ли? Но нам не хватает дАртаньяна, а он принадлежит королю. Что до Атоса, то новые обстоятельства дадут нам, не исключено, его сына. Фуке: Что вы хотите сказать? Арамис: Вот что: Атос, как вы знаете, приходил к королю просить для виконта де Бражелон руки мадемуазель де Ла Вальер. Король отказал своему просителю в этой просьбе, вернее, он ее отложил. Это не все: через некоторое время король дал господину де Бражелону послание к королю Карлу Второму. Господин де Бражелон отбыл в Англию; это путешествие, если сопоставить его с некоторым вниманием, которое король, кажется, начал оказывать Ла Вальер, выглядит многозначительным. В случае, если Атос и его сын заподозрят кое-что, кто знает, сохранят ли они чувства верности и преданности королю? Кстати, послали ли вы мадемуазель де Ла Вальер записку, которую я посоветовал вам ей написать? Фуке: Мадемуазель де Ла Вальер? Арамис: Да, в которой вы представились ее усердным слугой,.. да что я говорю!.. ее обожателем? Фуке: Хорошо! Вы мне напомнили сейчас все, что вы мне советовали по этому поводу. Это действительно так серьезно? Арамис: Очень серьезно. Фуке: Какую необходимость видите вы в том, чтобы я занялся мадемуазель де Ла Вальер? Арамис: Какую необходимость?.. Очень большую... Поверьте мне, станьте другом мадемуазель де Ла Вальер; для вас это не сложно... Ваша подпись на нежной записочке стоит миллиона. Фуке: Деньги!.. Опять... Арамис: Вам ли тревожиться, миллионом больше или миллионом меньше? Фуке: Но подумайте только, сколько я здесь израсходовал! Мое могущество в деньгах, и с помощью денег ищут, как свалить меня. Если бы вы знали, чего мне стоило изыскать последние суммы, которые я внес в королевскую казну! Арамис: И, тем не менее необходимо, чтобы вы сопротивлялись до конца... Еще несколько усилий, и вы будете вознаграждены за все так, как вы не могли представить себе в самых чрезмерных, самых сумасшедших границах. Фуке: Говоря правду, мой дорогой дЭрбле, ваше доверие пугает меня больше, чем ненависть моих врагов. Арамис: Ба! Фуке: Кто вы на самом деле? Арамис: Мне кажется, вы меня знаете. Фуке: Я ошибся: чего вы хотите? Арамис: Чего я хочу? Я хочу, чтобы на троне Франции был некий король, который был обязан господину Фуке... и чтобы господин Фуке считал меня обязанным ему. Фуке: О, поддерживая вас, я вас поддерживаю с достаточной силой; но не думаете ли вы, дорогой дЭрбле, что вы испытываете иллюзии? Арамис: В чем? Фуке: Никогда король не будет мне обязан. Арамис: Я не говорил вам, что король будет вам обязан. Фуке: Напротив, вы только что мне это сказали. Арамис: Я не сказал : король. Я сказал: некий король. Фуке: Разве это не одно и тоже? Арамис: Совершенно не одно и то же. Фуке: Я не понимаю. Арамис: Представьте, что на месте Людовика 14 другой человек. Фуке: Другой человек? Арамис: Который обязан вам всем. Фуке: Невозможно! Арамис: Включая свой трон. Фуке: О! Вы сошли с ума! Нет никого, кроме короля Людовика 14, который бы имел право занимать трон Франции. Я не вижу такого! Арамис: Я вижу одного такого. Фуке: Разве что — это Месье. Но Месье... Арамис: Нет, это не Месье. Фуке: Тогда, как вы можете хотеть, чтобы какой-то принц, не принадлежащий к династии; как вы можете хотеть, чтобы какой-то принц, не имеющий права... Арамис: ( прерывая его) Успокойтесь: у моего короля, вернее у вашего, будет все, чем должен обладать настоящий. Фуке: Берегитесь! Берегитесь, Арамис! Вы заставляете меня содрогаться, вы вызываете у меня головокружение. Арамис: У вас дрожь и головокружения от потери денежного веса. Фуке: Еще раз: вы меня ужасаете! Вы смеетесь? Арамис: Придет день и вы будете смеяться. Как и я... Пока же я должен смеяться в одиночестве. Фуке: Но объяснитесь! Арамис: Позднее... Пока же ждите, ничего не опасаясь... Пишите вашу записку, необходимо, чтобы она попала как можно быстрее к Ла Вальер; есть у вас для этого кто-то, в ком вы уверены? Фуке: Тоби, мой доверенный слуга. Входят несколько вельмож. Арамис: Хорошо. Привратник: Король! Фуке: Король!.. И Портос.. Где он? ДАртаньян: ( входя) Вот он... Я привел его! Арамис: ( пожимая ему руку) ДАртаньян! Портос: ( отдуваясь) Извините меня! Кажется, я опаздываю.. Но вы понимаете,.. мой туалет! Арамис: Вы прекрасны, как солнце!
stella: Вы видите теперь. откуда ноги в " Тайне королевы Анны" растут?
Grand-mere: Стелла пишет: Рауль - вообще за кадром И тут не повезло виконту... Но, с другой стороны, каково было бы актеру пытаться воПЛОТить этого "совершенного дворянина"? ДАртаньян: Куда вы? Безмо: Пойду брошусь... ДАртаньян: Но я надеюсь, не со стен Бастилии? Безмо: Нет, к ногам короля! ДАртаньян: Это почти то же самое... Шедеврально!
stella: У Дюма не было особого выбора: он в пять действий едва втиснул только линию близнецов. Где уж тут быть Раулю....
stella: Сцена 2. Те же и король. Король:( Фуке) А, это вы, господин Фуке! Добро пожаловать! Фуке: Ваше величество милостиво ко мне и поскольку оно так по-доброму отнеслось ко мне, не позволит ли оно напомнить об обещанной мне аудиенции? Король: Да, для двух ваших друзей... Я припоминаю. Фуке: Возможно, время выбрано несколько неудачно, сир, но... Король: Ничего... Ничего... Где ваши друзья? Фуке: Здесь, сир. Король: Пусть они приблизятся. Арамис приближается, кланяется и ждет. Портос подходит за ним. Фуке: ( представляя Арамиса) Господин дЭрбле, сир. Король: Вы желали быть представленным мне, сударь? Арамис: Я бы никогда не претендовал на подобную честь, если бы мне не внушил храбрость мой покровитель господин Фуке. ( в сторону, глядя на короля, который подходит к Портосу) Это так... В этом невозможно сомневаться. Фуке: ( представляя Портоса) Господин барон дю Валлон... Портос: ( тихонько Фуке) Де Брасье, де Пьерфон. Фуке: Довольно долго я искал возможности испросить для него чести быть представленным; но некоторые люди похожи на звезды; они не появляются иначе, как в сопровождении своих друзей: Плеяды не разделимы. Вот почему я счастлив представить вам господ дю Валлона и дЭрбле в тот момент, когда господин дАртаньян рядом с Вашим величеством. Король: ( глядя на дАртаньяна) Эти господа ваши друзья? ДАртаньян: ( беря их за руки) Мои товарищи в мушкетерах... Господин дю Валлон, господин дЭрбле, которые, вместе с господином графом де Ла Фер и мной на протяжении двадцати лет составляли четверку, о которой столько говорили при покойном короле и при регенстве. Король: Ну, господа, что я могу для вас сделать? Я рад буду вознаградить слуг моего отца- короля. Портос: Сир, .. сир,.. сир... Король: (Арамису) Поглядим, господин дЭрбле. Арамис: Мне не остается ничего желать, ничего просить теперь, когда я удостоился чести быть представленным Вашему величеству... ( в сторону) и констатировать это исключительное сходство с Марчиалли. Король: ( Портосу) А вы, господин дю Валлон? ДАртаньян: Сир, этот храбрый дворянин озадачен величием вашей персоны; он, кто выдерживал огонь тысячи врагов, не в состоянии выдержать ваш взгляд; но я знаю, о чем он думает и как более привычный смотреть на солнце, могу вам озвучить его мысль. В свою очередь, он не хочет, не желает ничего более, как созерцать Ваше величество на протяжении этого вечера. Король: Вы ужинаете со мной, господа. Господин Фуке, вы с ними. Все: Сир... Портос: ( дАртаньяну) Вы сядете около меня за столом, дАртаньян? ДАртаньян: Да, мой друг. Портос: Кстати, король любит, когда за столом много едят? ДАртаньян: Это ему льстит, дорогой Портос, потому что он обладает королевским аппетитом. Портос: Вы меня обрадовали, потому что я очень голоден этим вечером. Король, в сопровождении Фуке, проходит перед группой дворян, которые заходят перед ним, а затем и он следует за ними. Арамис: ( ДАртаньяну) Милый мой дАртаньян! Знаете ли вы, что вы единственный в своем роде человек по части расхваливания ваших друзей? ДАртаньян: Моих друзей! Вы делаете ударение на слове странным образом. Арамис: Вы по-прежнему любите меня, мой дорогой дАртаньян? ДАртаньян: Конечно... Арамис: Ну, в таком случае, поговорим, как в добрые времена. ДАртаньян: Я слушаю. Арамис: Хотите стать маршалом Франции, герцогом, пэром, иметь миллион? ДАртаньян: Что же нужно сделать, чтобы обладать всем этим? Посмотрим... Арамис: Быть человеком господина Фуке, мой друг. ДАртаньян: Невозможно, я человек короля. Арамис: Без исключений? ДАртаньян: ДАртаньян один... Арамис: Но у вас есть амбиции, как у человека с большим сердцем? ДАртаньян: Да. Арамис: Ну, какие? ДАртаньян: Я хочу быть маршалом: король меня сделает маршалом; я хочу быть герцогом и пэром: король даст мне все это. Разве не король мой господин? Арамис: Никто с этим не спорит. Но Людовик 13 тоже был господином при Ришелье. ДАртаньян: Но при Людовике 13 дАртаньян не был капитан-генералом его мушкетеров. Арамис: Вокруг короля много камней преткновения. ДАртаньян: Знаете, Арамис: я вижу что все тут думают о себе и никто - о молодом принце. Я буду поддерживать его и тем самым — себя. Арамис: Хорошо... А неблагодарность? ДАртаньян: Боятся только слабые. Арамис: Но если король не будет больше в вас нуждаться? ДАртаньян: Напротв, мой друг. Прошло немного времени, а я ему уже нужен больше, чем когда-либо. Если понадобиться остановить другого Вандома, нового Конде, кто их остановит? ( стучит по своей шпаге) Только это! Арамис: Вы правы, дАртаньян. Вашу руку! ДАртаньян: Вот она. Арамис: Жму ее от всего сердца. Это несгибаемая рука, но честная для друзей и для врагов. Привратник: Стол короля! Арамис: Храни вас Бог, господин капитан-генерал королевских мушкетеров! ДАртаньян: Храни вас Бог, господин шевалье дЭрбле! Арамис: ( в сторону) Итак, дАртаньян не на нашей стороне. Но, к счастью, нам остается Атос...и Марчиалли. ДАртаньян: Вот теперь все четко прорисовывается. Король: Господа, займите места. Шляпы, господа! Все покрывают головы, один король остается без шляпы. Портос: Как, шляпа? ДАртаньян: Таково правило: во время трапезы король один с непокрытой головой. Король начинает есть. Портос: ( дАртаньяну) Мне кажется, можно начинать и Его величество придает храбрости? ДАртаньян: Черт возьми! Только устройтесь таким образом, что, если Его величество случайно обратится к вам, у вас не оказался бы полный рот. Портос: Почему? ДАртаньян: Потому что это будет некрасиво. Портос: Ну, тогда лучше не ужинать вообще. А я, тем не менее, голоден и все здесь и эти отрадные ароматы возбуждают не только мое обоняние, но и аппетит. ДАртаньян: Но если заметят, что вы не едите, вы вызовете досаду у короля. Король не любит, если у него за столом боятся открыть рот. Портос: Но как избежать полного рта, когда ты ешь? ДАртаньян: Просто нужно проглотить, когда король к вам обращается. Портос: О, если речь о том, чтобы проглотить!.. Король: Господин дю Валлон? Портос: ( глотая) Сир... Король: Передайте господину дю Валлону это филе из барашка. Вы любите белое мясо, господин дю Валлон? Портос: Сир, я люблю все. ДАртаньян: ( подсказывает ему) Все, что мне предлагает Ваше величество. Портос: ( повторяет) Все, что мне предлагает Ваше величество.( он отваливает себе на тарелку четверть барашка) Король: Ну, как? Портос: Изысканно, сир! Король: А в вашей провинции водятся такие нежные бараны, господин дю Валлон? Портос: Сир, я считаю, что в моей провинции, как и везде, все, что есть лучшего, принадлежит королю. И потом, я не ем баранину так, как Ваше величество. Король: А как вы едите? Портос: Как правило, я велю приготовить барашка целиком. Король: А!..А!.. Целиком! Портос: Да, сир... Король: И каким образом? Портос: Вот... Мой повар... плут немец, сир; мой повар набивает барашка до отказа маленькими сосисками, которые ему доставляют из эльзасского города Страсбург, колбасками из Труа, трюфелями, которые привозят из Перигора и жаворонками, которые ему доставляют из Петивье. Потом он вытаскивает из барашка кости так, словно тот - домашняя птица, оставляя только кожицу, с которой удалены все волоски, так что вокруг образуется подрумяненная корочка... В результате, когда его нарезают ломтями, словно он огромная колбаса, из него выходит розовый сок, который одновременно и приятен глазу и прекрасен на вкус. Король: И вы едите его? Портос: Целиком, да сир! Король: Передайте этих куропаток господину дю Валлону: он знаток. Господин дю Валлон, я не забуду вашего барашка. Это не слишком жирно? Портос: Нет, сир... Жир вытекает вместе с соком, это правда... но он всплывает... и тогда мой стольник вылавливает его специальной серебряной ложкой, которая для этого и существует. Король: У вас отличный аппетит и вы прекрасный сотрапезник, господин дю Валлон. Портос: Честное слово, сир, если Ваше величество когда-нибудь побывает в Пьерфоне, мы каждый съедим по целому такому барашку, потому что и вы, со своей стороны, обладаете прекрасным аппетитом! ДАртаньян: ( вполголоса) Портос!..Портос!.. Портос: Ну, что? ДАртаньян: Ничего, мой друг. Король: Вы пробовали эти сливки, господин дю Валлон? Портос: Сир, Ваше величество так милостивы ко мне, что я могу сказать ему всю правду. Король: Говорите, господин дю Валлон, говорите! Портосм: Ну, сир, из сладких блюд я признаю только тесто и нужно, чтобы оно было достаточно плотным. Все эти муссы только забивают мне желудок и занимают место, а я его слишком ценю, чтобы использовать так плохо. Король: ( вздыхая и показывая на Портоса) А! Господа, смотрите и восхищайтесь! Вот истинный образец гастронома! Так ели наши отцы, которые знали толк в еде. Мы не столько едим, сколько клюем. Передайте мое вино господину дю Валлону! ДАртаньян: Друг мой, король вам явил самую большую милость, которую мог оказать: он послал вам свое вино. Портос: А я, я приму его, чтобы выпить за здоровье короля... ( встает) Король: ( сотрапезникам, которые ждут) Итак, господа, я принимаю тост. Портос, дАртаньян, Арамис, Фуке: ( поднимая бокалы) За короля! ДАртаньян: Портос, если вы только сможете проглотить половину этой отрезанной кабаньей головы, я увижу вас герцогом и пэром уже в этом году. Портос: Я сейчас же возьмусь за нее. Король: ( вполголоса) Господа, невозможно, чтобы дворянин, который так хорошо ест и у которого такие прекрасные зубы, не оказался самым достойным человеком во всем моем королевстве. ДАртаньян: Портос, вы слышите? Портос: Да... Я думаю, что я немного в фаворе. ДАртаньян: Немного в фаворе! Да ветер надувает ваш парус, мой друг! Король: Господин Фуке! Фуке: Сир!.. Король: Господин дю Валлон, все время так любезно приглашая меня отведать с ним барашка в Пьерфоне, напомнил мне о давнем желании. Фуке: Каком, сир? Король: Принять приглашение на ваш будущий праздник в Во. Фуке: На будущий праздник? Король: Говорят, что каждый месяц вы даете превосходный праздник. Почему вы мне об этом никогда не говорили? Фуке: Сир, разве можно было надеяться, то Ваше величество спустится с высот правления и увидит что-то достойное своего королевского присутствия в моем существовании? Портос: ( дАртаньяну) Я приступил к голове. ДАртаньян: Отлично! Атакуйте. Король: Извинения, господин Фуке! Извинения!.. Фуке: Я не говорил Вашему величеству о своих празднествах, потому что боялся отказа. Король: Что вам велит опасаться отказа? Фуке: Огромное желание видеть согласие короля. Король: В таком случае, я хочу дать вам публичное свидетельство моей благосклонности. Я сделаю больше, чем соглашусь на приглашение к вам: я сам себя приглашаю. Фуке: Благодарю, мой король! Король: О вашем дворце в Во рассказывают чудеса... Вас не заставит возгордится, господин Фуке, то, что король ревнует к вам? Фуке: Я буду горд и счастлив, сир, поскольку, в тот день, когда король приревновал к моему замку, я получил возможность подарить ему что-то, достойное его. Король: Так вот, господин Фуке, готовьте ваш праздник и отворите все двери своего замка.( он протягивает руку Фуке.) Портос: Скажите-ка, дАртаньян? ДАртаньян: Что? Портос: Мне кажется, что Его величество больше не обращает на меня внимания. ДАртаньян: Что вы хотите, мой друг! Так проходит земная слава! Sic transit gloria mundi ! Портос: Ну, так я продолжу для себя самого! Фуке: Мой дорогой дЭрбле, этот праздник - это мое разорение. Арамис: Нет, поскольку есть я... не стоит ли за мной богатая и могущественная партия, в интересах которой поддерживать вас там, где вы есть? Не опасайтесь ничего и не забудьте о вашем письме к Ла Вальер. Фуке: ( зовет) Тоби! Тоби: ( появляясь) Господин сюринтендант... Фуке: Идите! Я вам доверил чрезвычайно важное послание.
полная версия страницы