Форум » Клуб вдумчивых читателей » Сценарий Евтушенко "Конец мушкетеров" » Ответить
Сценарий Евтушенко "Конец мушкетеров"
Grand-mere: Дамы, а я нашла-таки сценарий Е. Евтушенко "Конец мушкетеров" ("Искусство кино" 8-9 за 1988 год). Полагаю, что это первая публикация, но в ней нет ни той странноватой песенки Атоса, которую мы обсуждали, ни той сцены на кладбище, запомнившейся Стелле, когда граф спускается в могилу. Что могу сказать?.. Евтушенко не был бы Евтушенко, не обладай он своим, оригинальным взглядом на общеизвестные вещи; но здесь поэт превзошел самого себя. Читала с интересом, но порой возникало чувство неприятия: автор балансирует на грани - фарса? - пародии? -, иногда и переходит ее. Однако, как говорится, "я все простила" за финальные сцены. Вещь довольно большая (около 60 стр. мелким шрифтом), но эти фрагменты я бы выложила, если не возбраняется юридически ( Ленчик, что скажете?) и интересно форумчанам. Но в таком случае неизбежно придется спойлерить, чтобы понять, что к чему у автора.
stella: Grand-mere , да там ассоциаций полно. Только давайте не забегать вперед, а то не все же еще прочли.)) Нам, для полного счастья, еще бы восстановить телеспектакль по 20 лет спустя, да фильм Диаман-Берже по той же книге, и была бы у нас радость и новые темы для обсуждений.)) Хотя, тема то все та же, но вариантов может быть, как показала история, бессчетное количество.
Черубина де Габрияк: Ленчик пишет: Мы с Atevs по-братски поделили цифровку и вычитку. Вы - героини.
Черубина де Габрияк: Камила де Буа-Тресси пишет: На "человек-жидкость" у меня выпал глаз. а я зависла на Ленчик пишет: Вас остается только заткнуть, что я сейчас и сделаю. Королева-мать втыкает пробку в рот Кольберу. Перед этой фразой я было решила, что все довольно неплохо. Теперь думаю, не поторопилась ли я.
stella: Черубина де Габрияк , если будешь читать, то у тебя будет достаточно аналогичных моментов. Автор не всегда стесняется.)))
Эжени д'Англарец: А меня сразил гульфик)))
stella: Сценарий изобилует отсылками к нашей реальности. Времена были веселые и у нас, и у мушкетеров.))
Черубина де Габрияк: stella пишет: Автор не всегда стесняется. Это я уже поняла. Я там тебе вопрос задала по тексту канона. Эжени д'Англарец пишет: А меня сразил гульфик))) Это я пропустила. Я обычно вначале текст пробегаю, а если зацепило, возвращаюсь. Бывает, что текст захватывает сразу. Как со "Сказочкой" - первое, что пришло на ум., Бывает захватывает, и жалко бросить, а потом думаешь, и зачем я все это читала - это ни о чем конкретно.
Кэтти: Н-да, Евтушенко был большой затейник. Король Франции, отпихивающий ногой ползающего по полу камердинера'-это нЕчто. Так повел бы себя хам на троне, но никак не потомок Капетингов.Хотя, может и была задача показать хама дорвавшегося до власти?Посмотрим, что дальше...
Ленчик: Двор королевского дворца. Ночь К воротам галопом подлетает всадник. Часовые преграждают ему дорогу мушкетами. Клочья пены срываются с губ загнанной лошади. Всадник небрит, запылен, но лицо у него счастливое. – Пароль? – спрашивает часовой. – За те полгода, которые я пробыл в Англии, чайки не успевали приносить ко мне в клювах все ваши новые пароли. Мой пароль – любовь, друзья. Я – виконт де Бражелон, жених фрейлины ее высочества Луизы де Лавальер. Прежде чем мушкеты опускаются, конь перепрыгивает через них. – Бедняга, – говорит один из часовых. – Наверно, он один ничего не знает. – Да, не хотел бы я, чтобы моим соперником был король, – добавляет второй, почесывая затылок. На кровати сидят, прижавшись друг к другу, Луиза и ее подружка фрейлина Монтале. Луиза читает вслух письмо короля прерывающимся голосом: «Надеюсь, что эти стихи, возможно, несовершенные, дадут вам понять мое восхищение совершенством вашей красоты. Мой портрет, который я посылаю вам вместе со стихами, есть свидетельство моего желания быть с вами ежеминутно, к сожалению, неосуществимого для несчастного человека, нарисованного на этом холсте». – Ай-яй-яй... какой несчастненький... – смеется Монтале с нотками зависти и недоброжелательства. Растерянная Луиза подходит к портрету короля, стоящему у стены, опускается колени, прикасается к холсту пальцем. На пальце – свежая краска. – А король-то пачкается, – хохочет Монтале. – Как ты смеешь шутить над королем! – вспыхивает Луиза. – А он с тобой не шутит? – зло сужает глаза Монтале. – Все равно он тебя выжмет, как лимон, и бросит. Все мужчины в этом смысле короли. Я лично стою на позиции «взаимолимонии». Они стараются выжать все из меня, а я из них. Так что лови случай, девочка. Луиза не слушает, зачарованно глядя на портрет. Раздаются быстрые шаги по лестнице. – Это он, – шепчет Луиза. – Это он. Она не оборачивается, прижимая руки к груди со страхом и волнением. Монтале вскакивает, прячась за штору. В дверь вбегает Рауль. Он бросается к Луизе, нежно целует ее в затылок. – Ваше величество, – шепчет Луиза. Глаза Рауля только сейчас замечают портрет короля, перед которым стоит на коленях Луиза. Его руки разжимаются, Луиза оборачивается и в ужасе видит, что перед ней Рауль. Луиза бросается к стене, прикрываясь портретом короля. Король на портрете надменно улыбается, положив руку на эфес шпаги. – Защищайтесь, ваше величество! – говорит Рауль, выхватывая шпагу. – Вынимайте вашу шпажонку! Так вот почему вы отложили ваше разрешение на мой брак и послали меня в Англию. Защищайтесь! Вылезайте из золотой рамы! – Рауль прокалывает портрет. Шпага проходит сквозь холст, замирает у груди Луизы. – Опомнитесь, виконт! Вызывать на дуэль даже портрет короля – это преступление...– говорит Монтале. – Убейте меня! – говорит Луиза. Рауль, тяжело дыша, выдергивает шпагу. – Луиза, значит, вы не любите меня? Но вы поклялись еще в детстве, что будете моей женой. – Я люблю вас, Рауль... – А короля? – Я сама не знаю, что со мной происходит. Я так несчастна...– шепчет Луиза. – Слушайте, виконт. Я бы тоже потеряла голову, если бы король посвящал мне любовные стихи, – говорит Монтале. – Женитесь на Луизе и увезите ее куда-нибудь подальше, а то вас обоих раздавят ножки трона. А король...– Монтале усмехается каким-то своим затаенным мыслям, – король с кем-нибудь утешится... Рауль вопросительно смотрит на Луизу. – Я не изменю своей клятве, шепчет она, не поднимая глаз. Рауль стремительно выходит. Монтале достает губную помаду и замазывает дырку на холсте. – Я надеюсь, что вы оцените мое милосердие к вашим ранам, ваше величество, – шепчет она. На улице у харчевни – Маски на все вкусы! При желании прирастают к лицу! – размахивает товаром продавец в румяной, улыбающейся маске. На улице у двери в харчевню «Красивый павлин» лежит мертвецки пьяный солдат. Он обнимает развалившуюся тут же, в луже, свинью, пристроив на голове свой шлем. Носок щегольского башмака с серебряной пряжкой толкает солдата в бок. Солдат с трудом продирает глаза. Перед ним стоит человек в черном плаще с лицом, прикрытым капюшоном. – Вы с вашей подругой-свиньей уже начали подготовку к маскараду, как я погляжу, – не без язвительности говорит человек в капюшоне солдату. – Капитан мушкетеров д'Артаньян здесь? Солдат, нечленораздельно мыча, тыкает пальцем в сторону двери, не в силах подняться. Человек в капюшоне перешагивает через него. Из двери вываливаются две пьяные женщины, повисая на нем. Человек в капюшоне стряхивает их, открывает дверь.
stella: Демон Монтале.)
Кэтти: А мне понравился Рауль целующий Луизу в затылок и протыкающий шпагой портрет короля. Он весь тут такой внезапный. Правда ТАКОГО короля, которого мы пока видим в пьесе не жалко и проткнуть... Видать Евтушенко недолюбливал ЕГО ФРАНЦУЗСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ЛУИ 14 еще больше ,чем многие дюмане.
Черубина де Габрияк: Кэтти пишет: Он весь тут такой внезапный. Внезапный Рауль неплох. Но я протыкание портрета не оценила - отдает фарсом.
stella: Ой, что еще будет!
Черубина де Габрияк: stella пишет: Ой, что еще будет! Что-то мне подсказывает, что мне не хватит словарного запаса, чтобы прокомментировать это в печатном виде на форуме.
stella: В отличие от ДЮма, Евтушенко не связан цензурой и не боится грязи.(
Ленчик: Черубина де Габрияк, не хочу спойлерить, но мне уже не хватает
stella: Ленчик , д'Артаньян впечатлил? Я представила это на экране, и меня передернуло.
Ленчик: stella, д'Артаньян как раз не особенно впечатлил. От него-то любой финт ушами можно ожидать. Общее впечатление странное. И скорее неприятное, чем наоборот. Стойкое ощущение - не так все было, не так
Ленчик: В харчевне «Красивый павлин» Человек в капюшоне оглядывается. Таверна битком набита солдатами, проститутками, нищими. Вращающиеся вертела на огне. Ловко прыгая по столам, обезьяна в красивых штанах разносит кувшины с вином. На борцовских плечах гигантской толстухи сидит лилипут и играет на мандолине. Сопливый пацан подползает к ногам человека в капюшоне и ножиком незаметно срезает серебряную пряжку с одного из башмаков. В углу сидит капитан мушкетеров, окруженный уличным сбродом, совсем непохожий на юного д'Артаньяна, когда-то въехавшего в Париж. Седые волосы его всклокочены, под глазами мешки, на щеке старый сабельный шрам. Единственное, что, пожалуй, осталось в нем молодым, – это сверкающие глаза, но если приглядеться, то сверкание их не молодое, а лихорадочное. В них – не радость жизни, а отчаянная взвинченность. Д'Артаньян продолжает свой, очевидно, долгий рассказ: – И когда мы скакали к Гавру, чтобы попасть в Англию и спасти бриллиантовые подвески той особы, имя которой пребудет навеки в тайне, то с боков наших лошадей хлестала такая пена, что под нее можно было подставлять пивные кружки. И вдруг на дороге выросли тени... «Засада! – закричал я.– Ко мне, Портос!» – Я здесь, – захихикала толстуха, кладя голову на плечо д'Артаньяну. – Атос! – выкрикивает д'Артаньян. – Я здесь! – хрипит беззубым ртом нищий, кладя голову на другое плечо. – Арамис! – Я здесь! – пищит лилипут, тренькая на мандолине. Д'Артаньян стряхивает с себя гроздь морд и, пошатываясь, встает. – И тогда я обнажил шпагу и двинулся навстречу первой тени. Д'Артаньян неверными пьяными пальцами выхватывает шпагу и вскакивает на стол. Глаза д'Артаньяна блуждают, как у безумного. Толстуха выхватывает из очага кочергу. Толстуху восторженно поднимают на руки и ставят на стол напротив д'Артаньяна. – Это ты, Рошфор?! – кричит д'Артаньян, живущий только внутри собственного прошлого, и делает выпад под визг и аплодисменты. Толстуха с неожиданной ловкостью парирует. Лилипут со змеиной улыбкой льет под ботфорты д'Артаньяна оливковое масло. Д'Артаньян видит вокруг себя расплывающееся месиво гогочущих морд и два щегольских башмака, только на одном из которых серебряная пряжка. Д'Артаньян переводит взгляд вверх и видит тонкую, презрительную улыбку на губах стоящего перед ним человека, чье лицо все еще притенено капюшоном. Д'Артаньян, бессильно замычав от унижения и ярости, делает выпад шпагой, но она со скрежетом ударяется о что-то твердое. В руке у д'Артаньяна только эфес и обломок лезвия. – Хорошая была шпага, – говорит человек, приоткрывая капюшон, чтобы д'Артаньян его узнал. – Сейчас такие времена, что я всегда хожу в гости, надевая стальную сорочку... – Кольбер, – шепчет д'Артаньян, трезвея. – Вас ждет король, – говорит Кольбер так тихо, чтобы его никто не услышал. Но его слышит лилипут. – Скажи королю, чтобы он поделился со мной паштетом из соловьиных языков, который он, как говорят, ест по утрам, может, я вырасту! – пищит лилипут. – Скажи королю, чтобы он вставил мне зубы! – хрипит беззубый нищий. – Скажи королю, что я могу поделиться моей задницей с его тощей селедкой Лавальер! – орет толстуха, вскидывая юбки к общей потехе. – Скажи королю, чтобы он обложил налогом мой нос, а то ему не хватает денег на наряды! – ненавидяще бормочет сифилитик с провалившимся носом. Скажи королю! Скажи королю! – лезут из всех-всех углов перекошенные лица. Кольбер испуганно пятится. – Назад! – кричит д'Артаньян, прикрывая Кольбера эфесом с обломком шпаги. – Граждане Парижа! Все ваши просьбы к королю будут переданы. Я выражаю надежду на то, что под горечью ваших просьб застенчиво скрывается любовь к королю и вера в него. У тех, в кого не верят, ничего не просят. Д'Артаньян приставляет обломок шпаги к груди лилипута. – Вот ты, например, – разве ты не веришь в своего короля, если просишь у него, чтобы он прибавил тебе роста при помощи солнечных лучей своего величия? – Верю, верю...– испуганно выдавливает лилипут, чувствуя, что обломок шпаги упирается в его грудь все сильней. Д'Артаньян приставляет обломок шпаги к пышной груди толстухи, ловко поддевает кончиком шнуровку так, что два огромных белых шара выкатываются наружу. – А ты, красавица? Разве в этой, самой обширной во всей Франции груди не бьется доброе сердце, так любящее короля, хотя эта любовь и омрачена неразделенностью? Толстуха неожиданно всхлипывает: – Нашего бедного короля обманывают... – Короля обманывают! – раздаются крики со всех сторон. – Граждане Парижа! – восклицает д'Артаньян. – Если кто-то смеет обманывать короля, то мы с вами не упадем до такой низости... Да здравствует король! – Да здравствует король! – восторженно кричат завсегдатаи харчевни, кидая в воздух шапки и костыли... Д'Артаньян выталкивает Кольбера из харчевни. На улице у харчевни – Маски на все вкусы! При желании прирастают к лицу! – продолжает зазывать уличный торговец. Д'Артаньян и Кольбер перешагивают все того же так и не проснувшегося солдата, спящего в обнимку со свиньей. – Оценили величие народной любви к государству? – мрачно спрашивает д'Артаньян. – Оценил... – цедит Кольбер. – «Да здравствует!» сейчас можно вытащить из глоток только шпагой: – Я уже давно делаю это всего-навсего обломком, – говорит д'Артаньян, отшвыривая эфес с обломком лезвия в грязь. – Да я и сам – обломок. Д'Артаньян пошатывается, икает. Кольбер усмехается. Уловив его усмешку, д'Артаньян добавляет: – Но запомните – я тот обломок, который еще может проткнуть. Д'Артаньян хватается за колесо кареты, ожидающей Кольбера, и сгибается. – Самоочищение – великая вещь как в религии, так и в пьянстве. Давненько я не исповедовался и не блевал, – говорит д'Артаньян, засовывая два пальца в рот. Кольбер отворачивается и бросает взгляд на свои башмаки. – Моя серебряная пряжка. Ее срезали. – Терпите налог народной любви, как народ терпит ваши налоги, – говорит за его спиной д'Артаньян, корчась от рвоты и по-прежнему держась за колесо. Кольбер делает знак кучеру чуть-чуть дернуть вперед лошадей, решив сыграть с д'Артаньяном злую шутку. Но он забывает, с кем имеет дело. Вцепившаяся в колесо рука, казалось, обессиленного д'Артаньяна, почувствовав рывок кареты, напрягается. У д'Артаньяна вздуваются жилы на лбу от страшного напряжения, но он не падает и удерживает карету. Д'Артаньян понимает, что за шутку с ним хотел сыграть Кольбер, но не подает виду. – У вас нервные лошади, – говорит д'Артаньян, вытирая рот рукавом. – Все сейчас нервные, – пожимает плечами Кольбер. – Восхищаюсь вашей силой, сохраненной несмотря на... ваш... – Возраст, вы хотите сказать со свойственной вам деликатностью? Что вы, разве можно сравнить меня с Портосом! В Ла Рошели он поднимал противников вот так и швырял их через бруствер! – смеется д'Артаньян. Д'Артаньян подхватывает Кольбера, как пушинку, и поднимает его в руках над головой. – Да вы почти невесомы, Кольбер, если бы не ваша стальная сорочка. Кольбер беспомощно дергается в руках д'Артаньяна. Когда д'Артаньян опускает Кольбера, тот судорожно вцепляется в колесо. Д'Артаньян озорно свистит. Лошади дергаются, и Кольбер падает. – Я же предупреждал, что у вас нервные лошади, – смеется д'Артаньян, помогая Кольберу подняться. Они садятся в карету. Колесо кареты переезжает эфес с обломком шпаги.
stella: Как-то все это вызывающе грубо, хотя жизнь может иметь и такую сторону. Но явиться к гостям на собственном юбилее в лавровом венке, в тоге и на котурнах - это тоже Евтушенко. Вызов всем и всему, правилам вопреки. Не знаю, может мы идеализируем, но читать эту сцену у кареты мне было неприятно.
полная версия страницы