Форум » Благородный Атос » Мари и Оливье (продолжение) » Ответить
Мари и Оливье (продолжение)
Черубина де Габрияк: Автор: до сих пор не верю, что я на это решилась. Бета: Lumineuse Фэндом: «Три мушкетёра», «Двадцать лет спустя», «Юность мушкетеров», «Мушкетеры» Пэйринг и персонажи: виконт затем граф Оливье де Ла Фер/Герцогиня де Шеврез, Атос/Герцогиня де Шеврез, Атос/Миледи Винтер Атос, Герцогиня де Шеврез, Миледи, Рауль де Бражелон и, в разной степени, большинство персонажей романа "Три мушкетера" плюс герцог Эркюль де Роан-Монбазон, герцог де Люин, герцог де Шеврез, граф Шале... Жанр: Любовный роман с элементами авантюризма Рейтинг: R Размер: планируется макси (я в ужасе от того, насколько макси) Описание: Что могло быть, если бы Атос узнал раньше, какое очаровательное создание эта Мари Мишон... Вот такая, несколько сказочная фантазия родилась очень давно на данную тему. Очень хотелось знать, что могло бы получиться у героев, если б они встретились в ранней юности в иных обстоятельствах. Посвящение: Мэтру, прежде всего. Огромная благодарность бете и моей подруге Светлане, без которых я бы не решилась это написать. Спасибо Стелле, за то, что стала моим путеводителем по дюманским форумам и миру фанфиков, и всем, кто мне помогал и консультировал. Примечания автора: Это - AU со всеми вытекающими. Действие начинается до изложенного в "Юности мушкетеров" и "Трех мушкетерах", но события этих произведений Дюма остаются без изменений. Возможно изменение того, что у Дюма происходило за кадром. Автор постаралась положить все это на определенную историческую базу, но позволила себе ряд отступлений. Есть сдвиг по датам исторических событий. Орфография имен, по возможности, приближена к тому, как они звучат по-французски. Ну что, поехали? Сильно не бейте. Но, на всякий случай, достала каску и броник.
stella: Краски темнеют, вернее, лак, которым покрыта картина, темнеет, впитывая всякие испарения. Цвет волос может быть темнее или светлее от освещения, но черноволосая никак не станет блондинкой. Скорее, шатенку можно трактовать художнику так, как ляжет свет. Мари тут просто очаровательна, хотя она не очень подходит под стандарты красавицы того времени. Живое, нежное лицо, и куда красивее и очаровательнее красоток с тройным подбородком.))
Черубина де Габрияк: stella пишет: Цвет волос может быть темнее или светлее от освещения, но черноволосая никак не станет блондинкой. Скорее, шатенку можно трактовать художнику так, как ляжет свет. Ну это - один из портретов, по которому не встречала сомнений в том, что на нем герцогиня. А то есть много таких, где где-то пишут: она, где-то - иная особа. Тем не менее в описаниях у нее были белокурые волосы (или русые - фр. язык широко трактует понятие блонд) и голубые глаза. stella пишет: Мари тут просто очаровательна, хотя она не очень подходит под стандарты красавицы того времени. Живое, нежное лицо, и куда красивее и очаровательнее красоток с тройным подбородком.)) да, мне тоже нравится. Есть округлости, но умеренные, как для портретов той эпохи.
Черубина де Габрияк: В мыле-то мы в мыле, и тем не менее. Глава 8. Бал в Лувре К десяти часам вечера следующего дня Большой зал Лувра ярко озарился светом двухсот канделябров со свечами из белого воска. Их огонь, мерцая и переливаясь, заиграл в золоте роскошных гобеленов на стенах. Взмахнув смычками, скрипачи коснулись струн, зазвучала непринужденная музыка, и пространство стало заполняться приглашенными. Они блистали великолепием нарядов, сверкали обилием драгоценностей и расточали лучезарные улыбки. В одиннадцать церемониймейстер объявил, что прибыла вдовствующая королева. Собравшиеся расступились, низко склонились и образовали живой коридор. Грациозно присев в глубоком реверансе, Мари проводила взглядом пышное платье из черного бархата, диссонировавшее с окружающей пестротой. Колыхаясь и шурша по паркету, оно проплыло по залу, и девушка на миг подняла глаза. Мария Медичи проследовала к помосту с установленными на нем двумя тронами под балдахином из голубого бархата расшитого золотыми лилиями, и важно опустилась в стоящее рядом кресло. Выпрямиться Мари не успела: гул приветствий возвестил о появлении короля, который шествовал рука об руку со своей венценосной супругой в окружении свиты приближенных вельмож. Нет, это совершенно невыносимо! Изучать узор на паркете, когда она должна быть в курсе всего, что происходит… Мари едва заметно приподняла голову и удовлетворенно констатировала, что сквозь ресницы открывается вполне сносный обзор на ассамблею, в первых рядах которой она стояла рядом со своим отцом. Король и молодая королева заняли свои места на возвышении. Гости поднялись и расположились по периметру зала. Стоящий прямо за спиной Людовика высокий, худощавый мужчина лет сорока, приятной наружности, с мягкими манерами, в светлом колете с синим кантом и высоким воротником с богатым кружевом наклонился к королю и что-то тихо ему сказал. Людовик сделал знак отцу Мари, одновременно с этим церемониймейстер громко произнес: – Его светлость главный ловчий Франции, герцог де Роан-Монбазон граф де Рошфор! Мадемуазель де Роан-Монбазон! При звуке ее имени сердце Мари затрепетало от волнения, но она моментально овладела собой. Герцог вышел на середину зала перед возвышением и церемонно поклонился королевской чете и королеве-матери. Дочь присела с чарующей улыбкой и, взмахнув ресницами, опустила глаза. При этом, несмотря на тяжелое платье, спина ее осталась исключительно прямой, движения – непринужденными, а в каждом жесте сквозила точно выверенная смесь изящества и почтения. Пока отец целовал руки обеим королевам, Мари в ожидании позволения подняться незаметно разглядывала сидевших перед нею царственных особ. Последний раз Людовика она видела еще в детстве. Превратившийся в молодого мужчину король был миловиден, но впечатление портило замкнутое выражение лица с оттенком спеси, за которой читалась неуверенность в себе. – Приветствуем вас, герцог! Мы счастливы видеть вас и вашу дочь! – Произнося эти слова, король хотел казаться приветливым, но выглядел скорее угрюмо. Похоже, праздник, едва начавшись, уже изрядно утомил его. По знаку монарха Мари выпрямилась, ловко отбросив шлейф ударом ноги, и элегантно подхватила юбки. Полшага назад, шаг в сторону, новый реверанс перед Анной Австрийской и новый внимательный взгляд сквозь ресницы. Молодая королева была по-настоящему красива, а ее глаза совершенной формы и изумительного изумрудного оттенка светились неподдельной радостью человека, в жизни которого не слишком много развлечений. Мари подошла к Анне, склонилась к ее руке, поражавшей красотой очертаний, и ощутила, как внутри все сжалось от мгновенно возникшего сочувствия и симпатии. Мари вновь отступила, сместилась и в третий раз присела, уже перед Марией Медичи, все так же смотря во все глаза сквозь полуопущенные ресницы и чувствуя, как глаза королевы-матери, слегка навыкате на уже основательно расплывшемся лице с двойным подбородком, в свою очередь принялись буравить ее взглядом. – Ну, герцог, показывай свое сокровище! Хороша крестница, ох, хороша! Подойди ко мне, прелестница. Мари приблизилась. – Я слышала, тебя сватает де Люин? На твоем месте я бы как следует подумала. Он нынче в фаворе у моего сына, но благосклонность короля переменчива, – вполголоса вымолвила вдовствующая королева, целуя Мари в лоб. – Благодарю вас, мадам, я непременно воспользуюсь вашим советом, – так же тихо ответила Мари: совет как нельзя лучше соответствовал ее собственным желаниям. – Не нравится мне твой взгляд, плутовка, – уже громко продолжила Мария Медичи, – надеюсь, ты будешь благотворно влиять на мою дочь. Мари лишь потупилась, старательно изобразив на лице самое невинное выражение и, поняв, что разговор окончен, не поворачиваясь, пятясь отошла и вернулась на свое место рядом с отцом. Музыканты дали сигнал к началу бала, традиционно открывавшемуся бранлем. Король подал руку королеве и вывел ее на середину зала. За ними вереницей стали выстраиваться пары придворных. Мари увидела, как к ней подошел тот самый мужчина в светлом колете, которого она заметила ранее за спиной короля, и галантно поклонился. – Мадемуазель, позвольте вам представить Шарля д’Альбера герцога де Люина, который просит вас подарить ему танец, – прокомментировал отец. – Сударь, ваша дочь еще более прекрасна, чем я мог вообразить в своих мечтах! В ответ Мари присела ровно настолько, насколько требовал этикет, ни больше ни меньше, лишь на миг взглянула де Люину в глаза, а затем одарила герцога обворожительной улыбкой и подала ему руку, которой он, склонившись, коснулся губами. Мари все так же из-под ресниц слегка скосила взгляд в сторону отца, отметив про себя, как он довольно хмыкнул. Де Люин провел Мари к центру зала и стал вместе с ней следом за королем и королевой. В монастыре воспитанницам преподавали танцы, Мари их обожала и танцевала виртуозно. Поэтому сейчас она собиралась насладиться ими в полной мере. Все фигуры она исполняла не задумываясь, продолжая вести свои наблюдения. Почти сразу она уловила, что герцог робел перед ней, несмотря на то, что был значительно старше. Он смотрел на нее с нескрываемым благоговением и при этом жадно и с надеждой ловил каждый взгляд, каждый жест, каждую мимолетную улыбку. Мари вспомнила мужа. В начале их знакомства, за неимением опыта, она не смогла разгадать в поведении Оливье чувства, которые тот к тому же тщательно скрывал. Теперь, оглядываясь назад, она лучше понимала все то, что раньше ускользнуло от ее внимания. И сравнивала с тем, как держался с ней де Люин, непроизвольно отмечая разницу. В Оливье наряду с почтением и восхищением присутствовала спокойная уверенность. Оливье не искал ее расположения, а просто делал все, чтобы доставить ей удовольствие, и это получалось у него естественно. Де Люин был скучен. Мари читала его как раскрытую книгу и понимала, что хозяйка ситуации здесь она. Такое положение вещей ее устраивало как нельзя более. Первая серия па бранля завершилась, Людовик и Анна разошлись, обошли танцующих с двух сторон и вновь стали вместе уже в самом конце. Мари и герцог вышли вперед, а закончив свою серию, опять заняли место позади королевской четы. Теперь на первое место вышла третья пара. В какой-то момент, когда де Люин оказался совсем близко от нее, в нос Мари ударила удушающая смесь жасмина и корицы духов герцога, от которой на нее вдруг накатила дурнота. Она стиснула зубы, изо всех сил стараясь не делать глубокий вдох, и при этом продолжила улыбаться, машинально повторяя серию несложных па: два шага влево, два шага вправо, хлопок, подскок, разворот… Танец обещал быть долгим. И снова: два шага влево, два шага вправо, хлопок, подскок, разворот… «О Боги! Только бы не стошнило». Два шага влево, два шага вправо, хлопок, подскок, разворот… Наконец король и королева вновь оказались во главе колонны, танец завершился, а с ним и мучения Мари. После обмена реверансами герцог обеспокоенно посмотрел на свою партнершу, заметив ее бледность: – Мадемуазель, здесь душно, простите меня, не согласитесь ли вы пройти со мной к окну? – Да, герцог, будьте столь любезны, проводите меня к моему отцу, он как раз там стоит. И, если позволите, я хотела бы попросить вас об одном небольшом одолжении... – Вы можете просить меня обо всем, что вам будет угодно! – с жаром ответил де Люин. – О, мне, право, неловко… Но, не могли бы вы сменить духи? Ужасно не люблю жасмин! – Мари сопроводила свои слова самой очаровательной, чуть смущенной улыбкой. – И только? – герцог выглядел сконфуженным. – Ведь это – сущая безделица! Я готов сделать ради вас во сто крат больше! – Я подумаю, – весело засмеялась Мари своим переливчатым, как хрустальный колокольчик, смехом. – Но, мне не хотелось бы слишком злоупотреблять вашим ко мне расположением с самых первых минут. – Весьма сожалею, что невольно стал источником неприятных для вас ощущений, но я не мог предположить, жасмин сейчас в моде. Смею ли я надеяться, что, несмотря на это, вы подарите мне сегодня еще и куранту? Мари мысленно оценила свои силы. К счастью, куранту танцевали всего дважды с разными партнерами, и она длилась не так долго, как бранль, поэтому она кивнула с улыбкой в знак согласия. Людовик и Анна Австрийская как раз вновь вышли в центр и начали танец уже только вдвоем. Тем временем де Люин подвел Мари к отцу, и она с наслаждением вдохнула прохладный ветерок от окна, почувствовав огромное облегчение. При виде дочери и ее кавалера герцог де Роан-Монбазон решил, не откладывая, перейти к делу: – Дочь моя, как я уже говорил вам, герцог де Люин оказал нам честь, попросив вашей руки… – И смею надеяться, мадемуазель ответит согласием… – подхватил де Люин. – Разумеется, она согласна, - поспешил ответить отец Мари вместо дочери, и молодой женщине показалось, что почва ушла у нее из-под ног. В этот момент неожиданно подоспела помощь оттуда, откуда она ждала ее менее всего. – Простите, сударь, но я хотел бы услышать это от нее самой, – вмешался де Люин. – Говорите смело, мадемуазель! Я приму ваш ответ, каким бы он ни был. Де Люин почтительно поклонился молодой женщине. Мари с нескрываемой благодарностью взглянула на него, почувствовав, как в ней зарождается симпатия к этому человеку. Она быстро оценила ситуацию: ответить категоричным отказом прямо сейчас было недальновидно, с де Люином следовало дружить, а при дворе ей потребуются союзники. Лучшей опоры, чем фаворит короля, обладающий неоспоримым влиянием на Людовика, ей не найти. Кроме того, если ситуация останется неопределенной, это не позволит отцу заняться поисками для нее новой партии, а ей самой даст выигрыш во времени. – Я весьма польщена честью, которую вы мне оказали, герцог! Но мы ведь с вами совсем незнакомы… пока... – Вы правы, мадемуазель, к моему безмерному огорчению, я не имел удовольствия знать вас раньше. К счастью, эта беда поправима, при дворе у нас будет возможность узнать друг друга лучше, и я тешу себя надеждой, что мне удастся снискать ваше расположение, – де Люин заметил протестующий жест со стороны отца Мари и учтиво поклонился ему: – Простите, сударь, я не хочу и не стану неволить вашу дочь и брать ее в жены против ее желания. Благоразумие мадемуазель де Роан-Монбазон делает ей честь, к тому же она еще столь юна! Думаю, нам следует отложить вопрос помолвки и вернуться к нему через год, когда вашей дочери исполнится шестнадцать. Не беспокойтесь, мои намерения на ее счет самые серьезные, особенно теперь, когда я увидел ее воочию. Я их не изменю. Чтобы вас в этом уверить, в дополнение к патенту на должность фрейлины Анны Австрийской я завтра же испрошу у Его Величества для мадемуазель привилегию на право табурета, она сможет сидеть в присутствии коронованных особ так же, как принцессы крови. Прошу прощения, я ненадолго оставлю вас: король заканчивает танец, и моя очередь танцевать с Ее Величеством. Затем я вернусь, чтобы пригласить мадемуазель де Роан-Монбазон на куранту, которую она мне обещала. Герцог де Люин вновь поклонился и пошел по направлению к королевской чете. Мари повернулась к отцу, глаза которого метали молнии. Он с трудом сдерживал гнев: – Мадемуазель! Что все это означает? Что вы себе позволяете? – Право, отец, я не понимаю… Все идет, как нельзя лучше! Не думаю, что ошибусь, если скажу, что де Люин уже в меня влюблен, – Мари сияла от радости, все складывалось так, как она хотела к полному ее удовольствию. – Дочь моя, откуда такие познания, могу я узнать? Что вообще вы понимаете в любви? Признаюсь, что первым бы удивился, если бы при монастырях обучали этой науке! Уж не знаю, каких книг вы там начитались, сестрам следовало строже следить за вами и запирать библиотеку на ключ. Меж тем танец де Люина с королевой подходил к концу, а герцог де Роан-Монбазон продолжал бушевать и никак не мог успокоиться: – Как бы там ни было, имейте в виду, если вы расстроите этот брак, пеняйте на себя! Герцог был столь любезен, что дал вам отсрочку? Очень опрометчиво с его стороны, но пусть так! Однако через год, если потребуется, я собственноручно поволоку вас под венец с ним. – Поверьте, отец, в этом не будет нужды. Но тише, молю вас, герцог проводил Ее Величество на ее место и снова идет к нам. И прошу, предоставьте все мне… Мари встретила возвратившегося де Люина неотразимой улыбкой, подала ему руку и вышла с ним на середину зала. Куранта состояла из более сложных фигур, чем бранль. Это была серия скользящих по паркету па, которые партнеры исполняли по очереди, оставаясь, большую часть времени, на расстоянии друг от друга. Поэтому Мари не так страдала от запаха духов герцога и на этот раз смогла получить от танца удовольствие. Вначале солировал мужчина, а дама лишь снисходительно взирала, обмахиваясь веером, на исполняемые им фигуры, напоминающие флирт. Закончив серию, кавалер отбирал у нее веер, и дама включалась в танец-заигрывание, спустя некоторое время делала жест, требуя свой веер обратно, получала его, и после нескольких совместных па пара завершала танец реверансом. Второй раз Мари танцевала с другим партнером, который затем проводил ее к отцу, беседовавшему у окна с герцогом де Люином, а сам пошел приглашать следующую даму. На этот раз Эркюль де Роан-Монбазон имел очень довольный вид. – Герцог весьма лестно о вас отзывался, мадемуазель, – отец сказал это дочери, даже не пытаясь скрыть свою гордость. – Я вам очень признательна, сударь! Однако после танцев я просто умираю от голода, у меня даже темнеет в глазах… – Мари отметила про себя, что, как ни странно, это отнюдь не было преувеличением. Вечер выдался более утомительным, чем она могла предположить. – О, простите мне мою оплошность, мадемуазель, как я мог не подумать! Закуски как раз сервировали, – де Люин вновь смутился, – я немедленно схожу и лично что-нибудь принесу. – А ведь похоже, вы в самом деле его очаровали, – самодовольно заметил отец Мари, едва де Люин отошел на некоторое расстояние. – Уж не знаю, как вам это удалось, с вашим-то характером, но герцог от вас без ума. А привилегия на право табурета, которую герцог обещал получить для вас – это неслыханная честь! – Отец, я не зря просила вас мне доверять, – радостно засмеялась Мари в ответ. Де Люин вскоре вернулся с тарелкой в одной руке и бокалом вина в другой: – Прошу мадемуазель, это должно позволить вам подкрепить силы. Здесь профитроли, начиненные перепелкой с трюфелями. Отведайте, у королевского повара они изумительны. Мари с наслаждением принялась поглощать профитроль, чувствуя, что голодна настолько, что, казалось, могла бы проглотить их не меньше дюжины. Однако, съев один, неожиданно для себя почувствовала, что больше не в состоянии осилить ни кусочка. К горлу опять подступила тошнота. Мари непроизвольно поморщилась. – Мадемуазель, что-то не так? – в замешательстве спросил де Люин. – Мне право неловко, сударь, но мне кажется, у этих профитролей странный вкус, вы не находите? Я, наверное, больше не голодна, – Мари протянула руку к бокалу с легким вином и стала пить мелкими глотками, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. – Да нет, они превосходны, – растерялся герцог. – Возможно, это из-за трюфелей? Что ж, если мадемуазель сыта, угощайтесь, сударь. Де Люин протянул тарелку с оставшимися профитролями отцу Мари, который принялся за них, не заставив себя упрашивать. Тем временем Мари заметила, как к ним приближается какая-то пара. Мужчина был очень похож на де Люина и практически одного с ним возраста, но черты его лица были жестче, а его спутница оказалась Мари знакома. Она с удивлением узнала одну из воспитанниц Ваннского монастыря, которая была старше ее на пару лет, и отношения с которой у нее были натянутыми. – Мадемуазель, сударь, позвольте вам представить моего брата Оноре д’Альбера, герцога де Шона и его невесту Клер Шарлотту Эжени д’Айи, – обратился герцог де Люин к Мари и ее отцу. – Их свадьба назначена на январь.
stella: Это пока Мари еще не в курсе, что беременна. А как поймет?
Черубина де Габрияк: stella пишет: Это пока Мари еще не в курсе, что беременна. А как поймет? Вот так прям все и скажи. Как поймет, когда поймет... Ну ясно же, что ей придется учитывать это обстоятельство. Нет, если у тебя есть версии, давай. Ну да, девочка не в курсе. Подумаешь, трюфели не лезут, а парфюм у де Люина ядреный... Старших женщин поблизости нет, как она поймет?
stella: Где-то я читала, что воспитанницы даже ругаться умели.
Черубина де Габрияк: stella пишет: Где-то я читала, что воспитанницы даже ругаться умели. stella , Может и умели. Но я читала французские исторические статьи, что совсем не в курсе были даже про первую брачную ночь. Я не о воспитанницах сейчас, а вообще о молодежи возраста Мари. Хорошо, если были старшие родственники, кто объяснял в последний момент. Вон у Людовика 13 травма на всю жизнь осталась, когда его в 14 лет Мария Медичи в спальню 14,тилетней Анны привела. Мари Эме как раз в декабре 15 исполнится(в моем раскладе). Она декабрьская в реальности была, дата не известна. Это я оставила.
Лея: Черубина де Габрияк, спасибо за новую главу! Много удачных моментов: описание короля (спесь, скрывающая неуверенность в себе), первая искра дружбы между Мари и королевой Анной, способность Мари наблюдать за происходящим сквозь ресницы . Но главное - характер Мари, которая взрослеет в ускоренном темпе: уже может иронизировать над Люином и его стандартным методом ухаживания, может лавировать между Люином и отцом, сочетает находчивость с дипломатичностью... Задатки светской львицы
Черубина де Габрияк: Лея , спасибо за отзыв. Лея пишет: Но главное - характер Мари, которая взрослеет в ускоренном темпе: уже может иронизировать над Люином и его стандартным методом ухаживания, может лавировать между Люином и отцом, сочетает находчивость с дипломатичностью... Ну а куда деваться-то? В ускоренном темпе и остается. Муж-то потерялся.. вдруг. И надо что-то с эти делать. А как справедливо заметила Стелла, это она еще не подозревает о своем интересном положении. Лея пишет: Задатки светской львицы Светской не светской, но девочка умная, схватывает на лету.
Лея: Черубина де Габрияк пишет: Светской не светской, но девочка умная, схватывает на лету В сущности, задатки не только светской львицы, но и хорошего политика
Черубина де Габрияк: Лея пишет: В сущности, задатки не только светской львицы, но и хорошего политика Лея, Очень рада, что вы это отметили. Историки пишут, что реальная герцогиня могла бы стать великим политиком. Ей не хватило самой малости: она не сама выбирала себе цели, а всецело поддерживала тех, кого любила. Сюда входила и королева Анна. Ришелье очень хотел заполучить герцогиню в свой лагерь, безуспешно. Мадам де Шеврез в самом деле обладала почти всеми качествами великого политика; ей не хватало только одного, того, без которой все остальные ничто и рассыпаются в прах: она не умела ставить перед собой верную цель, вернее, она не выбирала ее сама; за нее всегда выбирал другой. Госпожа де Шеврез была женщиной до мозга костей; в этом была ее сила, но также и ее слабость. Ее главной движущей силой была любовь или, скорее, галантность, и интересы того, кого она любила, становились ее главной целью. Этим объясняются ее чудесная прозорливость, ловкость и энергия, которые она напрасно проявляла в погоне за призрачной целью, которая всегда от нее ускользала и, казалось, привлекала ее уже одним очарованием трудностей и опасностей. Ришелье все сделал, чтобы завоевать ее (в свой лагерь), и, не сумев этого достичь, относился к ней как к врагу достойному его самого. Виктор Кузен "Мадам де Шеврез"
Grand-mere: Прежде всего - благополучия автору! Атмосфера бала передана прекрасно, все герои - живые люди, перед шармом Мари сложно устоять. Но... только без обид, хорошо?.. Что-то я не поняла, где разместилась королева Анна помосту с установленными на нем двумя тронами под балдахином из голубого бархата расшитого золотыми лилиями Король и молодая королева заняли свои места на возвышении И как-то задело чувства сочувствия У Вас очень сильная работа, и мне, старой идеалистке, хотелось бы видеть ее безупречной.
Кэтти: Черубина де Габрияк , классная глава. Описание Первого бала Мари де Роан - Монтбазон очень наглядное. А Мари то, Мари 15 лет, а какая голова холодная. Расчет и ни малейшего волнения. Если бы в этой истории не было Оливье де Ла Фер, можно было бы сказать, что роман исторический.
Черубина де Габрияк: Grand-mere пишет: Прежде всего - благополучия автору! Спасибо! Grand-mere пишет: Атмосфера бала передана прекрасно, все герои - живые люди, перед шармом Мари сложно устоять. И за отзыв тоже спасибо . Отрадно слышать, что образы удались. Grand-mere пишет: Но... только без обид, хорошо?.. Помилуйте, какие могут быть обиды? Только благодарность. Grand-mere пишет: У Вас очень сильная работа, и мне, старой идеалистке, хотелось бы видеть ее безупречной. Еще раз спасибо за оценку. Я сама неожиданно обнаружила в себе тягу к перфекционизму. А ведь ничто не предвещало. Grand-mere пишет: Что-то я не поняла, где разместилась королева Анна Там два трона для царствующей королевской четы на возвышении и кресло для вдовствующей королевы рядом. Grand-mere пишет: И как-то задело цитата: чувства сочувствия А вот это пропустили, сейчас поправим.
Черубина де Габрияк: Кэтти пишет: классная глава. Описание Первого бала Мари де Роан - Монтбазон очень наглядное. А Мари то, Мари 15 лет, а какая голова холодная. Расчет и ни малейшего волнения. Если бы в этой истории не было Оливье де Ла Фер, можно было бы сказать, что роман исторический. Кэтти , И тебе спасибо за такую оценку: Кэтти пишет: Если бы в этой истории не было Оливье де Ла Фер, можно было бы сказать, что роман исторический. Я стараюсь, чтоб герцогиня все-таки герцогиней оставалась. Хоть я и вписала ее в новые для не обстоятельства. Думаю, она не обидится. В остальном, все токмо ради Оливье де Ля Фер и затевалось. Но мне вот как-то не пришла в голову идея сосватать ему ОЖП.
Кэтти: Черубина де Габрияк , на мое ИМХО, если бы не Оливье, это был бы историко- биографический роман. И оч.правдоподобный.
Черубина де Габрияк: Кэтти пишет: Черубина де Габрияк , на мое ИМХО, если бы не Оливье, это был бы историко- биографический роман. И оч.правдоподобный. Кэтти, Спасибо. Мне очень лестно, правда. Ну будет такая историческая фантазия. Я когда начинала, даже не вполне представляла, какой будет герцогиня. У Дюма ее очень мало, он по касательной проходит. Меня она зацепила, но больше через Атоса: "согрелась", как говорит Стелла? ну и на здоровье. Главное Рауль родился и Атос ожил. Я стала фантазировать, а если б у них отношения были? Не особо задумываясь тем, какой она была помимо того, что описал Дюма. А сейчас пришлось читать о ней, изучать матчасть. Да, с Атосом она невинная девочка: 14 лет, первая любовь... Но дальше мне показалось интересным соединить "мою" Мари с реальной. И очень рада тому, что судя по вашим откликам, это получается. Первая часть - разминка была. Приквел, как ты говорила. Если б все так и было "сказочно" и просто, как в первой части, то не стоило и браться. Мне ведь тоже уже не 14, и даже не 18 лет. Значит, надо делать историю правдоподобной, прописывать характеры, взаимоотношения персонажей.
stella: Черубина де Габрияк , ты знаешь, мне кажется, мужчина никогда не сможет высказаться беспристрастно, если ему надо говорить о красивой, умной, талантливой и независимой женщине. Он попадает под ее очарование, и все: он пропал. Это я о Кузене, и о Реце. Самый объективный свидетель - женщина. А если она умна, но не слишком красива и не имеет успеха у сильного пола, и говорит о другой женщине, обладающей тем, чем ее саму природа обделила, с симпатией и даже восхищением: вот это будет самая верная и объективная характеристика.
Черубина де Габрияк: stella, Ты знаешь, считается, что Рец писал о герцогине весьма язвительно. Батифоль в предисловии к своей биографии заявил, что Кузен слишком герцогиней восторгается, и он постарается быть более сдержан и объективен. Но в принципе в его биография я нашла кое-какие интересные дополнительные сведения, как, например, то, что де Люин испросил для Мари привилегию на право табурета еще до свадьбы, чем подкупил ее отца. В остальном я не увидела особых отличий в описании самой герцогини у историков. Меня больше раздражала Бенцони: слишком много упора на интим, впечатление, она там присутствовала. Вот уж кого, наверное, обделили.)) И я не поняла из ее романов, как она относится к мадам де Шеврез, вот честно. Вроде перечислила основных авторов, у кого можно почерпнуть информацию о Мари.
stella: Черубина де Габрияк , язвительность воспитанного человека это нечто особенное. Это остроумие и сарказм. Рец, вроде, не был обделен чувством юмора, а писать гадости о современниках в изысканном стиле - манера многих мемуаристов того времени. Я не берусь судить о Шеврез объективно: Реца читала давно, Кузена не читала, для меня то, что ты сводишь графа и Шеврез вместе - это прежде всего литература. Пятнадцатилетняя девчушка после монастыря, которая так хладнокровно выкручивается в отнюдь не простой и пикантной ситуации: это похлеще 16-летней миледи смотрится. А ведь дальше еще круче должно быть: Люин - не мальчик чай?
полная версия страницы