Просчет

Форум » Благородный Атос » Просчет » Ответить

Просчет

stella: Фандом: "Виконт де Бражелон" Герои: Атос, д'Артаньян Размер: мини Отказ: Дюма, у него тем немеряно Статус: Закончен Благодарность моей бете, Рыбе которая успешно ловит в моих текстах водяных блох.

Ответов - 88, стр: 1 2 3 4 5 All

stella: В мирный и налаженный быт графа де Ла Фер неожиданным диссонансом проникла едва уловимая, но тревожная нота: Рауль вернулся домой на сутки, вернулся неожиданно, не предупредив письмом. Он приехал во Францию вместе с принцем Конде и сразу же отправился по его поручению в Блуа. Атос обрадовался свиданию, он был бы полностью счастлив, если бы не одна деталь: Бражелон умудрился повидаться с Луизой де Лавальер. И пусть, по его рассказу, его вины в том не было, все равно граф разгневался: каждое такое свидание, пусть и неявное, компрометировало девушку, давало ей и ее семье повод к ненужным мыслям и, не дай Бог, и планам. Когда до графа дошла новость о том, что Луиза де Лавальер принята в число фрейлин принцессы Генриетты, Атос обрадовался: теперь, приезжая домой, Рауль не будет искать возможности повидаться с девушкой, а там она, с Божьей помощью, найдет себе мужа при дворе. Но радость была недолгой: виконт, которого его величество забрал у Конде, получил чин капитана личной гвардии короля и, увы, первое что сделал, увидевшись с Луизой при дворе, предложил ей руку и сердце. И, как придворный офицер, желая соблюсти все правила, примчался объявить об этом отцу. И вот теперь графу предстояло ехать самолично в Париж, к королю, и просить его разрешения на брак, которому он противился изо всех своих сил! Но ради счастья любимого сына он готов был переступить через самого себя! Как странно! Он, сильный и волевой человек, терялся перед необходимостью просить – просить о том, чего вовсе не желал! Он не умел льстить и, тем более, пресмыкаться, как придворные нового закала, а обращаться к королю не стал бы даже ценой собственной жизни, но не ценой счастья сына и друзей. Атос просил редко, и никогда – для себя. Однако, все осложнилось из-за ссоры Бражелона с де Вардом. Лощеный и заносчивый наглец посмел назвать его мальчика бастардом! Хотя нет, не в этом истинная причина оскорбления: сколько бастардов при дворе, а уж о всей Франции – и говорить не стоит! Дело не в нем, дело в матери Рауля, которую никто не знает, но о которой на этом основании можно говорить все, что угодно. И слушок, пущенный кем-то из придворной камарильи, скорей всего шевалье де Лорреном, который в любимцах у герцога Орлеанского, можно представить так, как это выгодно наушнику: мать Рауля никакая не дворянка, а граф де Ла Фер умудрился протащить своего незаконного отпрыска в первые ряды придворных! И если против родословной самого графа никто и слова бы сказать не посмел, то сомнительность происхождения матери виконта можно было сделать притчей во языцех: Атос тщательно берег честь своей неизвестной любовницы, не позволяя никому даже строить догадки на ее счет. Самое ужасное, что Атос не видел иных способов, кроме дуэли, чтобы заставить замолчать всю эту свору. Промолчать, а тем более спустить это все оскорбителю, было совершенно невозможно. Он будет драться первым, а если де Варду повезет, то только тогда он сойдется в поединке с Бражелоном. Если, конечно, до того король не отдаст приказ шевалье д’Артаньяну арестовать всех участников дуэли. Ночь только началась, но граф понял, что уснуть ему не удастся. Если днем он скрывал свои чувства, чтобы не расстраивать Рауля, то сейчас дал волю мыслям. А они были странными. В зыбком свете ночника видел он вновь убогую комнату, давшую ему ночной приют, словно наяву слышал нежный голос женщины, раскрывшей ему объятия. Если бы он знал, кого привел к нему в постель случай, он был бы куда осмотрительнее. Но все случилось так, как случилось, истина открылась ему только поутру. Тогда он решил, что имеет дело с взбалмошной дамочкой, которая удирает не то от строгого отца, не то от престарелого мужа, а, может, и вовсе от надоевшего любовника. Он уезжал, не считая нужным узнать ее имя, и узнал совершенно случайно, одновременно осознав, что оказался в соперниках у Арамиса. Но он не забыл, оказывается, ничего: взбалмошная герцогиня осталась в памяти не только в связи с той ночью, она изменила его отношение к жизни; правда, это случилось не сразу, на то, чтобы жизнь снова стала прекрасна, понадобились годы, годы работы над своим ощущением мира, над отношением к людям: ребенок изменил все! Весь год после той ночи в деревушке, он нет-нет, да вспоминал о прекрасной герцогине, невольно улыбаясь при мысли о ее своеобразном чувстве юмора, которое и привело к их встрече. Неужели она не поняла, что имеет дело не с робким священником? Герцогиня была плутовкой: она добивалась желаемого так, что попавшему в ее сети казалось, что это он сумел заполучить ее расположение только благодаря своему обаянию. Вот и Атос, хоть и мнил себя женоненавистником, попался на ее удочку, не устоял перед ее обаянием и умом, не говоря о всем прочем. Но идиллии из месяца в деревне не получилось, и их отношения, после пребывания герцогини в Бражелоне, изрядно охладели. А, с некоторых пор, заметив, что герцогиню стали тяготить встречи с Раулем, граф сделал все, чтобы свести их до редких визитов вежливости. И герцогиня не обеспокоилась, не стала разыскивать сына, у нее были уже новые интересы. Новые интересы! Атос почувствовал, как гнев и возмущение гонят сон. Он встал, набросил халат и уселся на подоконник, отдернув занавесь. Огонек ночника едва мигал, на улице царил мрак, не было света и в покоях виконта, который в эту ночь остался на квартире у отца: видимо Рауль спал, разнежившись в домашней обстановке. Хотя нет, скорее всего, он тоже не спит, думает о предстоящей аудиенции у короля. Тишина и покой вокруг резко контрастировали с бурей, поднявшейся в душе графа. Атос давно уже выстроил свою жизнь так, что она всецело была подчинена интересам сына. И хотя внешне он казался независимым и самодостаточным, на деле все в его жизни было устроено так, чтобы обеспечить счастье и карьеру Рауля. Сын должен получить от жизни и своего положения все, что не сумел удержать граф де Ла Фер: титул, состояние, карьеру и семью. Отец проследит за всем, а дело Рауля достойно нести службу и прислушиваться к советам. Но, дав мальчику волю в пятнадцать лет, отослав его в войска Конде (видит Бог, если бы не участие самого Атоса в побеге Бофора и страх, что в случае неудачи преследовать будут уже сына), он бы еще год-другой придержал Рауля при себе. Но кто мог всерьез думать о том, что Бражелон так серьезно увлечется юной соседкой? И вот теперь ясно, что отсылать его надо было года на три раньше, пока он не увидел этой крошки. Может быть, все дело было в том, что Раулю не хватало матери? Мысль эта больно кольнула Атоса, хоть была не нова. И все же он знал: женитьба не для него, Рауль должен быть и будет единственным наследником. Надежда на то, что мадам де Шеврез сумеет стать для сына настоящей матерью, оказалась бредовой: похоже, что герцогине просто нравилась мысль, что мальчик будет слыть ее юным поклонником, а ничто так не придает увядающей кокетке видимость молодости и очарования, как хор молодых почитателей. Атос это понял быстрее, чем ему бы хотелось бы, и он понемногу стал отваживать Бражелона от салона герцогини. Разговор на эту тему состоялся на следующий же день после приезда де Шеврез в Бражелон. – А где наш мальчик? – непринужденно поинтересовалась ее светлость уже за ужином, не найдя за столом Рауля. – Я надеялась, что увижу его к вечеру. Может быть, он проводит все время у своей юной подружки? Тогда я удивлена, граф: неужто наш виконт не из тех, кто прислушивается к голосу наставников? «Если мадам герцогиня паче чаяния причисляет себя к наставникам Бражелона, ухо надо держать востро! – подумал граф, любезно улыбаясь. – Я вовремя услал Рауля”, – мысленно похвалил он себя за предусмотрительность. – Виконт в Париже, – ответил он герцогине. – Лучше, если он больше времени будет проводить вне дома: ему пора привыкать к самостоятельности. Тогда Атосу показалось, что мадам де Шеврез была разочарована: видимо, у нее были какие-то планы насчет Рауля. И Атос подозревал, что та броня от любви, которую герцогиня хотела дать их сыну, скорее всего окажется какой-то совершенно неприемлемой вещью. Нет, ему решительно не подходили все эти планы. Виконт должен делать карьеру. Да, граф беспокоился о жизни сына, боялся за него больше, чем даже готов был признаться в этом самому себе. Боялся, что однажды Рауль упрекнет его в том, что отец не поведал ему имя матери, что однажды найдется кто-нибудь, кто бросит в лицо Рауля: «Ты всего лишь безродный бастард, из милости пригретый дворянином». И этот день настал! И что он может сделать? Просить короля о разрешении обнажить шпагу? Атос остро пожалел о временах Ришелье, когда они ни у кого не спрашивали разрешения, даже не задумывались об этом, зачастую действуя импульсивно, в первом необдуманном порыве бросаясь в драку. О, если бы он мог поступить так и сейчас, не подставив при этом сына. Он бы пошел на плаху без колебания, если бы сумел рассчитаться с де Вардом. Но последствия этого поступка были бы ужасны для Бражелона: поражение в правах рода, возможно и лишение домена… нет, лучше не задумываться о таком исходе. Вот когда ему остро не хватает гасконской изобретательности! Д’Артаньян – вот человек, с которым он может говорить на эту тему. Дай Бог, капитан завтра окажется на своем месте при короле. Решение повидаться с другом пришло совсем не спонтанно: каждый свой визит в Париж граф старался посвятить встрече с друзьями. Без мушкетеров ему там было скучно, при том, что знакомых у него было достаточно. Арамис сидел в Бретани, в своем епископстве, всецело занятый делами в недавно полученном диоцезе, Портос, если собирался в Париж, заранее предупреждал письмом и подробно объяснял, по какому делу решил навестить столицу. С д’Артаньяном было сложнее: он, если не бывал в разъездах по делам службы, то неотступно находился при короле. Разговор же с ним нужен был наедине и без помех. По приезде, получив приглашение на аудиенцию, о которой Атос хлопотал, он рассчитывал, что Рауль проведет его к д’Артаньяну, но вышло иначе: Бражелона забросали письмами и граф решил действовать сам. От короля он вышел в состоянии растерянности, что, бывало с ним не часто: если бы не Рауль и страх за него, Атос сразу ушел бы домой, но отказ короля в просьбе о немедленной женитьбе привел Рауля в недоумение, а обещание короля лично переговорить с ним на утреннем приеме, держало в беспокойстве не только виконта, но и его отца. Итак, Атос отправился на поиски д’Артаньяна и нашел друга на месте, в личном кабинете рядом с королевскими покоями. Дежурный мушкетер, завидев графа и зная его как одного из ближайших друзей капитана, тут же доложил о его визите. И вот теперь Атос сидел перед д’Артаньяном в затруднении, не зная, как начать этот тягостный для него разговор. – Атос, что-то случилось? На вас лица нет! – забеспокоился чуткий товарищ. – Вы очень бледны! – Д’Артаньян, я заранее прошу прощения, что касаюсь того, о чем мы с вами старались никогда не упоминать, но вчера я узнал от Рауля, что господин де Вард, стремясь вызвать виконта на дуэль, упрекнул его в том, что он… – Атос глубоко вздохнул, – что он не знает имени своей матери. Более того, он заявил, что в свете судачат о его сомнительном происхождении. Рауль признался в этом только под моим давлением. Я рассчитывал просить у его величества разрешения скрестить шпагу с оскорбителем, но, после отказа короля на брак виконта, не решился говорить с ним о таком ходатайстве. Атос опустил глаза, и д’Артаньян увидел, как усталость все явственнее проступает во всем облике графа. “Догадывается ли Атос, что я давно уже понял, кто эта женщина? – думал в это время капитан. – Верно, мы никогда не говорили с ним о таких вещах, но я был в Париже, когда он сидел в Блуа, и я многое успел заметить. Знал бы этот щенок де Вард, насколько знатен наш виконт, он никогда бы не посмел заикнуться о его происхождении”. – И вот теперь я пришел к вам за советом, мой друг, – заговорил вновь, после недолгого молчания, граф. – Пришел, потому что знаю вас, как человека чести и как человека, который лучше меня осведомлен о всех придворных ухищрениях, и о мере подлости всех этих светских хлыщей. В первый раз в жизни, д’Артаньян, я не знаю, как поступить. Но я твердо знаю, что такое оскорбление я спустить обидчику не в силах. Как заставить молчать де Варда, не подставив при этом Бражелона? – Вы хотите драться сами, Атос? Это невозможно! – мушкетер покачал головой. – У меня нет другого выхода, д’Артаньян: я должен опередить Рауля. – А если де Вард сумеет вас ранить, Атос? Я не говорю: убьет, этого не случится ни при каких обстоятельствах. Но ранить он вас может, и это, совершенно точно, заставит Бражелона продолжить дуэль. Атос, милый мой, я знаю короля лучше вас: он горд, упрям и злопамятен. К тому же, он хочет быть королем, и он им понемногу становится. Никто и ничто не должно мешать ему проявлять свою волю. Этот юноша проницателен не по годам, но он не простит того, кто пренебрегает его властью. К, тому же, он хорошо, слишком хорошо помнит Фронду. Незачем ему знать, что вы были не на стороне Мазарини в том противостоянии. Король взялся укрощать старую знать, и он не отступит. Но вот у меня появилась мысль, Атос. Де Вард, видимо, считает себя образцом чести и добродетели, а меня он зачислил в свои враги на основании того, что я обошел его отца в истории… – С подвесками? – Атос с надеждой, невольно улыбаясь, посмотрел на д’Артаньяна. – Это – не наша тайна, ею я бы не посмел воспользоваться. Нет, мой дорогой, есть история куда пикантнее. Ею мы и воспользуемся. Только, Атос, уж простите, но придется, не к ночи, помянуть вашу бывшую супругу. – Что вы имеете в виду? – невольно опять побледнел граф. – Нет, не вашу печальную историю, и не Армантьер: я говорю о том, как совершил подмену. – Д’Артаньян, я не желаю пользоваться этой историей, чтобы разрешить этот конфликт: я не позволю, чтобы прилюдно говорили об этом поступке! – Эх, Атос, Атос, – вздохнул капитан, – неужто вы верите, что де Вард постесняется или побоится трепать мое имя? Его душит злоба, он завистлив, а такие люди не побрезгуют ничем, чтобы добиться своей цели. Но мы сделаем иначе, мы соберем у меня людей истинной чести, и они будут судить, сравнивая прошлое и будущее. Вот увидите, я рассчитаюсь с этим мальчишкой не хуже, чем рассчитался с его отцом. Если этот щенок считает меня, старого солдата, своим врагом, то он получит от меня трепку по его же правилам. – Я не понимаю вас, д’Артаньян, но верю в ваш изобретательный ум. – Вот и прекрасно, милый мой. Я хочу, чтобы вы вернулись к родным пенатам со спокойной душой и с уверенностью, что больше никто не посмеет упрекать Рауля и сомневаться в вашей честности. Атос с печальной улыбкой смотрел, как его старый товарищ, исполнившись молодого задора, машинально подкручивает усы. Он все же не был уверен в успехе задуманного мушкетером. *** Домой, в Блуа, граф де Ла Фер с верным Гримо возвращались куда медленнее, чем они мчались в Париж. Гримо только поглядывал на хозяина: тот ушел в себя, иногда, правда, словно очнувшись, оглядывал окрестности, и Гримо понимал, что Атос все же следит за дорогой. Они часто оказывались вдвоем на пустынном тракте, но беспокойства по этому поводу не испытывали: дорога здесь была безопасна, трактиры не были редкостью, а по сторонам лежали маленькие городки и деревни. Без еды и без ночлега остаться им не грозило, они часто ездили по этому маршруту, останавливаясь в одних и тех же, давно приглянувшихся гостиницах, где их уже знали. Ближе к вечеру они заночевали в одном из таких знакомых постоялых дворов, где гарантировано можно было получить неплохой ужин, чистую постель, и быть уверенным, что к тебе не подселят постояльца. Теперь ничто не отвлекало графа от невеселых мыслей. Атос был так уверен, что сын слушается его в важных вопросах, что упустил одно важное обстоятельство, некогда и его самого заставившее пренебречь всеми условностями своего сословия: имя этого обстоятельства было – любовь. А ведь он предчувствовал, что страсть окажется гибельной в жизни сына! И теперь предчувствия начинали сбываться. Сплетни по поводу рождения виконта могут серьезно повредить его карьере, помешать планам самого графа найти ему достойную невесту. Ведь для родителей невесты совсем не безразлично, что будут говорить в свете о матери виконта, которую скрывают не столько ради ее чести, сколь из страха, что станет известно, что она, возможно, из самых низов. Атос начал понимать, что он со своими матримониальными планами смотрел на женитьбу сына только со своей колокольни. И даже король дал ему понять, что для карьеры Бражелона лучше ему пока оставаться холостым. Пусть проявит себя не только как храбрец и отличный воин, но надо ему дать возможность карьерного роста. Семья и дети только свяжут его по рукам и ногам. Пусть воюет во славу Франции и короля и, если судьба будет по-прежнему благосклонна к виконту, он сумеет сам заслужить у короля те почести, которые придворные получают за счет лести и интриг. Рауль прямодушен, честен и обладает чувством долга: все то, что сумеет оценить его величество. Сам же Атос больше ничем не может помочь сыну: к сожалению, все связи его остались в прошлом. Даже почтенная герцогиня, захоти она помочь сыну, не обладает уже ни нужным влиянием, ни достаточными средствами, чтобы купить патент для виконта. Поговаривают, что мадам в Париже, но встречаться с герцогиней Атос не намерен. Дома графа ждало письмо, написанное знакомым крупным почерком. «Только вспомнил, а она уже тут как тут, – подумал Атос с досадой. – Что она задумала на этот раз?» Письмо было выдержано в обычном духе герцогини: вежливое, почти дружеское, с легкими намеками. Под конец она выразила желание встретиться и, как бы между прочим интересовалась, не знает ли граф, где можно найти Арамиса, с которым бы она желала повидаться ради воспоминаний о прекрасных днях молодости. Граф с досадой смял письмо, не испытывая ни малейшего желания отвечать, но вошедший на звонок Шарло доложил, что письмо прибыло с посыльным, и он ждет уже несколько часов, потому что ему велено без ответа не возвращаться. Пришлось сесть за письмо, и это оказалось делом непростым. Раза три он рвал написанное, вскакивал, ходил по кабинету, чтобы успокоиться, пока не признался самому себе, что герцогиня де Шеврез одним своим появлением способна нарушить его покой. Наконец он сел, взял в руки перо, и ответ написался сам собой: вежливый, ничего не значащий, от которого веяло холодом. Постскриптумом граф написал то главное, из-за чего герцогиня обратилась к нему: он не имеет представления, где может находиться Арамис, адреса его он не знает, и последние несколько лет связи с ним не имеет. Письмо он запечатал и вручил курьеру. Одного взгляда на посыльного было достаточно, чтобы понять, что этот человек не из людей герцогини: скорее всего, какой-то бедняга из Блуа, которому мадам пообещала хорошо заплатить, если он исполнит поручение. Судя по тому, как робел парень в присутствии графа, он явно не привык к общению со знатью. А то, что герцогиня использовала для этого постороннего человека, говорило и о том, что она сама неподалеку. – Езжай, вот ответ, которого так ждет твоя госпожа, – граф протянул посыльному письмо. – Далеко тебе добираться? – как бы между прочим спросил он. – Госпожа ждет в Блуа, – ответил простодушный парень, которого не предупредили, что он должен об этом молчать. – Тебе дали поесть? – Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, и я и моя лошадь славно отдохнули, – с поклоном парень отступил к дверям, прижимая письмо к груди. – Вот тебе за труды, – граф протянул ему золотой. – Наведайся ко мне на той неделе, думаю, тебе найдется работа в замке. Атос посмотрел вслед ушедшему долгим взглядом: он не ошибся, этот человек – случаен для герцогини. Гримо наведет о нем справки за эти дни и, если на него можно положиться, для него найдется дело получше, чем передавать письма от заезжих дам. И вот теперь граф по-настоящему ощутил, как же он устал. Будущее, которое казалось ему определенным, виделось теперь размытым горизонтом. Атос понял, что полоса удач прошла, и с воцарением короля Людовика XIV время вельмож кануло в Лету. Дело, которое начал Ришелье, и которое так возмущало его и его друзей в молодости, близилось к завершению. Наступало время де Вардов и Лорренов, и в этом времени он не видел места ни для себя, ни для Бражелона. Но как сказать об этом Раулю, он, увы, не знал.

L_Lada: stella , Как же нежно и грустно. Подобно вальсу из "Маскарада", когда вроде бы все еще хорошо, но уже... ...и все как будто под рукою, и все как будто на века. Но как ни сладок мир подлунный — лежит тревога на челе…

stella: L_Lada , когда смотришь на своего ребенка и понимаешь, что что-либо объяснить - нереально, а запретить - бессмысленно, поневоле понимаешь Атоса. И последствия этой юношеской слепоты трагичны и мучительны для всех близких.

Рыба: Я, всякий раз обращаясь к теме Атоса/Рауля/Луизы, хочу найти ту точку невозврата, откуда еще можно было бы отмотать назад и вырулить в сторону "где-никто-не-умер". Но не получается. У мэтра эта часть истории со всей её недосказанностью и лакунами придумана так, что всякий вариант со счастливым исходом звучит фальшиво. Увы, а хочется ведь, чтоб все остались живы.

stella: Мы, когда-то, много говорили об этом с Lys. Мне тогда казалось, что последней точкой был приезд Бофора. Увези Атос Рауля до этой встречи, может, и могло бы что-то сложиться подальше от Бражелона. Может быть, но верится уже с трудом. Потому как, у Дюма - это жизнь. А в жизни все сурово, без розовых соплей.

Лея: Мне кажется, что точка невозврата - первая встреча Луизы с королем. Он стал для нее такой же страстью, какой она сама была для Рауля. Что касается лакун, то вы, Stella, прекрасно заполнили лакуну между главами "Согласие Атоса" и "Бесполезные усилия" - показали, как Д'Артаньян придумал очередной план, чтобы предотвратить дуэль между де Вардом и Бражелоном или Атосом и вообще "обезвредить" де Варда. И, конечно, показан момент, когда Атос понимает, что время рыцарей и их старинных отношений с сюзереном прошло. Граф, возможно, внутренне противился браку Бражелона с Лавальер, но ведь он просил короля дать согласие на этот брак, а король отказал. Он все берет в свои руки. Stella, спасибо!

Кэтти: Лея , когда просят ТАК, как просил Атос, то благодеянием короля было отказать. В проницательности Людовику не откажешь. Он прочитал внутреннее нежелание графа женить сына на бесприданнице Ла Вальер. И мне почему то кажется, что король уж был осведомлен об имени матери виконта. Насчет точки невозврата согласна со Стеллой. Надо было не держать виконта в Бражелоне, где все напоминало ему о Луизе, а срочно придумать ему поручение, очень важное для графа и отправить Рауля хоть в Англию, хоть в Германские княжества, хоть в Польшу. У графа должна была быть какая никакая родня по всей аристократической Европе. Дорога очень часто помогает выйти из тяжелой депрессии. Но это все фантазии. Мэтр решил по своему, и быть по сему!

stella: Ясно одно: была бы разрешена свадьба или нет - вопрос все равно упирался не в Атоса и не в Рауля: вопрос был в Луизе. И, пусть она бы стала виконтессой, и жила бы в провинции, она все равно что-нибудь бы отмочила или тихо скончалась от тоски по невозможному. Не обращаясь к истории и истинной любви короля и фрейлины Ла Вальер, а говоря только о книжной Луизе, могу сказать одно: такие девицы счастливо в браке не живут. Либо чахнут до срока, использовав роды, как способ самоумерщвления, либо помирают от чахотки на почве тоски. Или, умирая от душевных истязаний и раскаяния, сбегают с любовником. Атос не зря не верил женской натуре: под шкуркой невинной овечки он разглядел страстную натуру, которая сама себя еще не знала. И, после этого, он утверждает, что не разбирается в женщинах.)))) Иногда недоверие судит вернее!

Лея: Кэтти, мне кажется, граф говорил с королем без задних мыслей, откровенно: сказал, что он не одобряет этот брак, что он не верит в любовь Лавальер, но не может противиться Бражелону, потому что видит его страдания. Королю незачем было оказывать благодеяние графу де Ла Фер, он вряд ли питал к нему теплые чувства. Он мог запросто дать согласие, но решил сыграть роль Бога - показать, что он - самый мудрый, самый справедливый, самый дальновидный. Обратите внимание на то, как меняется тон короля, как он начинает говорить с пожилым человеком, который ему в отцы годится... Интересно, что аргументы короля похожи на аргументы самого графа в разговоре с сыном - начнется война, и ему нужны будут холостые, а не женатые дворяне. Правда, Атос, ИМХО, приводит этот аргумент, чтобы как-то отговорить Рауля от намерения жениться. Иногда мне даже кажется, что король заинтересовался Лавальер во время встречи с Атосом... "Что-то, видимо, есть в этой девушке, раз из-за нее сходят с ума..."

Черубина де Габрияк: Кэтти пишет: И мне почему то кажется, что король уж был осведомлен об имени матери виконта. Не был. Дворянство по отцу считалось. Это первое. Второе, ребенок, рожденный в браке во Франции автоматически считается ребенком мужа. Даже сейчас. И Шеврезу пришлось бы напрячься, доказывая, что ребенок не его. А стал бы он это делать, не имея наследника? Мало того, что честь дамы не компрометировали ни при каких обстоятельствах, так Атос был еще крайне не заинтересован в шуме. Это ему свое отцовство доказывать пришлось бы. Ценой огромного скандала. Не факт, что доказал бы. И король бы под это не подписался. Но кто-то первым сказал нелепицу и все радостно повторяют. Лучше бы в другой теме обсудить, хотя обсуждать нечего. Лея пишет: Он мог запросто дать согласие, но решил сыграть роль Бога - показать, что он - самый мудрый, самый справедливый, самый дальновидный. Лея , спасибо, золотые слова. Атос просто не сумел скрыть чувств, что при его характере неудивительно. Но он почти умоляет Людовика дать согласие на брак в конце разговора. Король неприклонен. Лея пишет: Иногда мне даже кажется, что король заинтересовался Лавальер во время встречи с Атосом... "Что-то, видимо, есть в этой девушке, раз из-за нее сходят с ума..." Мне тоже так кажется. Только я не считаю, что по той, какая она в романе, по ней кто-то, кроме виконта, сходил с ума. А он - просто потому, что цельная натура и однолюб. Людовик же по принципу: кому то надо, значит надо мне. А потом такое обожание и поклонение "солнцу". Поигрался, наскучила, выбросил. Луизе же очевидно был нужен блеск. И блеск она бы этот где-нибудь да нашла.

Grand-mere: А у меня почему-то ассоциация с Гроссманом: Время - прозрачная среда, в которой возникают, движутся, бесследно исчезают люди... Во времени возникают и исчезают массивы городов. Время приносит их и уносит. Но в нем возникло совсем особое, другое понимание времени. То понимание, которое говорит: "Мое время... не наше время". Время втекает в человека и в царство-государство, гнездится в них, и вот время уходит, исчезает, а человек, царство остаются... царство осталось, а его время ушло... человек есть, а время его исчезло. Где оно? Вот человек, он дышит, он мыслит, он плачет, а то единственное, особое, только с ним связанное время ушло, уплыло, утекло. И он остается. Самое трудное - быть пасынком времени. Нет тяжелее участи пасынка, живущего не в свое время. Время любит лишь тех, кого оно породило, - своих детей, своих героев, своих тружеников. Никогда, никогда не полюбит оно детей ушедшего времени,Вот таково время, - все уходит, а оно остается. Все остается, одно время уходит. Как легко, бесшумно уходит время. Вчера еще ты был так уверен, весел, силен: сын времени. А сегодня пришло другое время, но ты еще не понял этого. Такая вот равнодушная неотвратимость. И Атос это начинает ощущать. Стелла, если позволите: как-то меня царапнул глагол "разозлился" в 1 абзаце; как-то мне показалось не очень "по-атосовски"; может, "рассердился"?

L_Lada: Рыба пишет: вариант со счастливым исходом Рыба пишет: хочется ведь, чтоб все остались живы. Вот это большой вопрос - чего именно хотеть. Счастливого исхода или чтобы все были живы. Если чтобы были живы - согласна со Стеллой, последний момент, когда еще можно попробовать что-то повернуть, - визит Бофора. Хотя сама я обычно думаю не о том, как переписать действие, а о том, кого и о чем предупредила бы, будь такая возможность. И из 2-3 относительно разумных вариантов едва ли не оптимальным представляется - предупредить Гримо, чтобы в случае ранения ни на шаг не отходил. Буквально. Возможно, спасло бы. Но только жизнь. А о действительно счастливом конце там говорить не приходится изначально - с того момента, как еше в ДЛС названо имя Лавальер. Я в данном случае не могу отделить литературный персонаж от исторической личности - последняя слишком узнаваема и ее судьба слишком известна. Сразу понятно, что у Рауля нет шансов. Ну и, конечно, плюс его явная анахроничность. Grand-mere - И еще. Не думаю, что Атоса настораживало только материальное положение Луизы. Ну на редкость же противная девица! Даже без Людовика. Охи-вздохи, вечное блеянье, да еще и ханжество на пять шагов впереди нее идет.

L_Lada: stella пишет: или тихо скончалась от тоски по невозможному. ... stella пишет: ... использовав роды, как способ самоумерщвления Вот это, между прочим, было бы очень мило с ее стороны.

Черубина де Габрияк: L_Lada , я соглашусь, но с оговоркой. L_Lada пишет: с того момента, как еше в ДЛС названо имя Лавальер В этот момент ни мы, ни Атос не знаем, насколько все серьезно. Но думаю, знал Дюма. И он зачем-то создал ситуацию, когда мамы фактически нет. А граф и за папу и за маму. В дополнение к анахроничности. Ну вот такие у нас исходные данные. Поэтому вот не надо про то, что в жизни все сурово, и что живы все остаться не могли...Могли, хотя, конечно, умерли бы рано или поздно. Но Дюма условия задачки такие взял, которые финал предопределили. И жанр романтизма сбрасывать со счета не будем. Давайте еще в древнегреческой трагедии поищем предпосылки для счастливого финала.

Кэтти: L_Lada ,а вот с тем,что Луиза и романная и реальная была ханжой- решительно не соглашусь. Она очень цельная натура. Любить'- так до самозабвения, верить- так до.самоуничижения. И она и в романе и в жизни сама распоряжается своей судьбой . Ни на кого не оглядываясь. Полюбила'- и что ей мнение целого света. Решила удалиться от Двора в монастырь , а король разрешения не давал... Ну и что. Простилась с королевой, попросила у той прощения и как была в придворном платье и драгоценностях так и ушла в монастырь. Где тут ханжество.? Также не думаю, что она искала блеска. Единственное, что ей мешало в Людовике, это то , что он- король. Ога была восторженной, романтичной однолюбкой. Кстати, в этом они похожи с Раулем.

L_Lada: Черубина де Габрияк , я вообще-то не говорила, что не могли все остаться в живых. Именно поэтому и развела этот вариант в чистом виде и собственно счастливый конец. Сделать так, чтобы Рауль не самоуб... не погиб, можно было, но вот чтобы он жил долго и счастливо - никак. Кэтти , возможно, я подобрала не лучшее слово или мы его как-то по-разному понимаем. Я тоже не склонна думать, что Луиза искала в короле только блеска, и как раз ее поступки по отношению к Луи - единственное, что ее хоть как-то в моих глазах оправдывает. Но меня, простите, мутит от ее демонстративной правильности. Панегирик собственной добродетели под дубом, как по мне, просто отвратителен. И, повторюсь, бесконечные ахи, вздохи, слезы, сопли, и ноги-то у нее поминутно слабеют, и руки-то у нее холодные, и чуть что - брык в обморок. Даже на членораздельное "нет" не способна - юлит, увиливает от прямых ответов, да еще и оммаж в итоге разыгрывает - перед Раулем, думая при этом о Луи. Гадость. Сохнешь по одному - откажи другому, если вся такая цельная. От боли это бы его не спасло, но от унижения избавило бы. И да, в этом пункте я, конечно, имею в виде книжную Луизу. Хотя где-то читала, что и реальная даже уже в качестве фаворитки носилась со своей добродетелью как с писаной торбой и самому Луи на эту тему мозг выносила. Но тут уже за достоверность не поручусь.

Черубина де Габрияк: L_Lada пишет: я вообще-то не говорила L_Lada , я не только на ваш пост отвечала.)) А высказала свои мысли на дискуссию в целом. С вами я как раз согласна. L_Lada пишет: Я тоже не склонна думать, что Луиза искала в короле только блеска Я про этот блеск. А не про то, что она там почестей искала или еще чего. – Право, – воскликнула выведенная из терпения Лавальер, – я решительно не понимаю вас. Ведь и у вас есть сердце, как у меня, и есть глаза, и вдруг вы говорите о господине де Гише, о господине де Сент-Эньяне, еще о ком-то, когда на балу был король. ... – Да, да! Король! – прошептала она. – Разве, по-вашему, кто-нибудь может сравниться с королем! ... – Вы правы, вы правы! – вскричала Луиза. – Не все глаза могут безопасно смотреть на солнце; но я все-таки взгляну на него, хотя бы оно и ослепило меня. Меня совершенно не волнует Лавальер реальная. Могу обсуждать только книжную. Не очень хочу, но раз уж разговор зашел, то скажу, что вот это в моих глазах просто омерзительно, но мадемуазель в своей цельности этого не осознает: Этой ночью я за два часа проехала сорок лье; я летела сюда, чтобы повидать графа и молить его о прощении, — я не знала, что и он тоже умер... Она сделала свой выбор, но она настолько малодушна, что не в состоянии взять на себя за него ответственность. Для меня это - ханжество и малодушие. Ответ тут может быть один: "Бог простит". К счастью (вот уж поистине), Атос не дожил. Кэтти , прости, но тут я соглашусь с L_Lada : книжная Луиза - ханжа. Категорически. И меня тоже от нее мутит. Роскошная парочка: один мнит себя богом, вторая - непорочной девой. Мордаунт и миледи заслуживают в моих глазах больше уважения. Там хоть нет попытки маску добродетели натянуть.

stella: В общем, конечно, все мы судим об этой ситуации в меру жизненного опыта и сложившихся у каждого определенных стереотипов. Но, хочу добавить, что слезливость и сентиментальность были в моде в те времена: король-Солнце сам был весьма слезлив, что не мешало ему быть достаточно черствым человеком. Власть не имеет права на ненужные эмоции. "Тартюф" тоже не на пустом месте появился, если уж обращаться к литературным персонажам, как и "Мизантроп". На фоне недавно прошедшего Судного дня. Последняя сцена Рауля и Луизы отвратительна: она настолько правдива, что дурно делается. Вот вся правда о морали: любой ценой получить прощение себе, даже ценой муки близкого друга. Как и явиться к отцу покойного друга, умоляя о прощении. Я думаю, Атос был бы не в силах ни простить, ни принять Луизу. И вообще, я не понимаю и не признаю такой молитвы о прощении: сначала сделать гадость, подлость, а потом умолять о снисхождении? Что за этим стоит: желание, чтобы тебя простили или страх, что Бог тебя не простит? Тогда это дешевый и вдвойне подлый номер: ценой чужой боли, которую испытывает прощающий тебя, купить себе прощение Бога? Возможно, я задеваю религиозные чувства присутствующих (большинство здесь людей верующих), но такая мораль для меня неприемлема. Это ханжество в изощренной форме. Поэтому для меня Луиза здесь не у Рауля или Атоса испрашивает прощения, а делает себе аванс для загробной жизни.

Кэтти: stella , да не делает она себе авансов для загробной жизни. Она считает, что раз смалодушничав, должна обнажить перед Раулем свою душу до самого донышка. Ибо полагает, что только истинная и бескорыстная, почти религиозная любовь к Луи- это и есть ее единственное оправдание перед благородным другом детства. И когда понимает, что со стороны Рауля те же чувства по отношению к ней ,что и у нее к Луи- это для нее шок. В таком случае , ей нет прощения.. за проявленную трусость. Тут и обморок вполне оправдан.

L_Lada: Черубина де Габрияк пишет: не про то, что она там почестей искала или еще чего. При таком уточнении - согласна. stella , мы, конечно, судим со своей колокольни, но ведь и Дюма не из 17 века писал. Да, слезливость была в моде. И даже, добавлю - обмороки во многом были следствием ношения корсетов. Но на всю трилогию такая бледная немочь почему-то только одна - и это Луиза. Чтобы не ходить далеко за примерами для сравнения - Монтале тоже отнюдь не образец морали, но ведь очаровашка. Более того, я бы сказала, что героинь, подобных Луизе, в мировой классике вообще немного, мягко говоря. Ну непривлекательно это все. Чтобы сделать героиню из такой Луизы, должен был как минимум найтись такой Рауль. А у Атоса, помимо материальных и династических соображений, не мог не возникнуть вопрос, что он в ней нашел. И недоверие, конечно. Черубина де Габрияк пишет: вот это в моих глазах просто омерзительно stella пишет: Последняя сцена Рауля и Луизы отвратительна Вот на эти две сцены у меня вчера на ночь глядя уже сил не хватило. Спасибо, дамы, что написали. Это уже вообще за гранью добра и зла. stella пишет: Возможно, я задеваю религиозные чувства присутствующих Нет. К религии это никакого отношения не имеет. Чтобы заслужить прощение Бога, нужно самому простить своих обидчиков, а не вытрясать из тех, кому причинил боль, прощение для себя. Если, конечно, братья-католики и тут не придумали чего-то новенького, но это вряд ли. Луиза не Царство Божие себе купить пытается, а вполне земное благополучие, эмоциональное в том числе.

Кэтти: Дамы, так и Рауль во время обьяснения Луизу не пощадил. Она то надеялась, что он к ней испытывает те же чувства, что и она к нему испытывала до встречи с Луи. " Я Вас люблю любовью брата, и может быть, еще сильней". А он на ее бедную голову впервые за 14 лет знакомства вылил такую бурю чувств, такую вулканическую , но благородно сдерживаемую страсть, что она начала умалять " избавьте меня от этого признания", но он безжалостно продолжал и тоже до самого донышка излил свою любовь, хотя бы в словах. Тут то до нее и стало доходить, что она наделала своей нерешительностью, которая после признания виконта, стала очень походить на предательство...

Кэтти: Дамы, и Вы не правы говоря, что таких слезливых и сентиментальных женских персонажей как Луиза не встретишь. Еще как встретишь. У того же Дюма Коломба в " Асканио" Козетта у Гюго. И эти первые навскидку.

stella: Я не понимаю женщин, которые, пойдя на связь с мужчиной добровольно, льют потом слезы об утраченной невинности. Захотела - получила - радуйся и наслаждайся. Возвращаясь к Атосу: в дальнейшем он приоткрыл завесу над своей прошлой жизнью. Мне кажется, что этот его шаг не столько убедил Рауля в том, что его история типична и не повод для вселенской трагедии, сколько заставил думать, что женщина изначально кладезь лжи, притворства и порока. И не в отсутствии матери причина такого обостренного у него мироощущения: мать в знатных семьях не играла такого большого значения: больше внимания ребенок получал от кормилицы, нянек, а после семи лет - от наставников и учителей, которые и формировали его характер. Рауль же, живя с такой мамашей, какой она описана у Дюма, вряд ли видел бы ее чаще, чем на престольные праздники. Шеврез, в жизни, тоже не слишком занималась детьми: она слишком много времени проводила в ссылках. А та женщина, которая могла бы посвятить себя воспитанию Рауля, став женой Атоса после его, Рауля, рождения, Дюма не придумана.)))) Пока что все эти попытки выглядят сладкой ватой, далекой от характера самого графа. Это, как модно говорить, натянуть сову на глобус.

Лея: stella пишет: Возвращаясь к Атосу: в дальнейшем он приоткрыл завесу над своей прошлой жизнью Информация к размышлению: О том, что Атос приоткрыл завесу над своим прошлым, говорится в главе "Портосу кажется, что он скачет за герцогским титулом". На самом деле он это сделал гораздо раньше, судя по главе "Горе несчастному!"(см. ниже). Возможно, он в прошлом говорил лишь о том, что пережил любовную трагедию, а после трагедии Рауля рассказал ему о некоторых подробностях своей. Но как далеко он зашел и где остановился? «– О, если б я был де Вардом, – продолжал свои сетования Рауль, – и вместе с тем обладал гибкостью и силой д’Артаньяна, я бы с улыбкой на устах уверял женщин, что эта коварная Лавальер, которую я почтил своей любовью, не оставила во мне никаких других чувств, кроме досады на себя самого, поскольку ее фальшивые добродетели я принял за истинные; нашлись бы насмешники, которые стали бы льстить королю, избрав меня мишенью своих насмешек; я подстерег бы некоторых из них и обрушил бы на них кару. Мужчины стали бы остерегаться меня, а женщины, после того как я поверг бы к своим ногам каждого третьего из числа моих недругов, – обожать. Да, это путь, которым подобало бы следовать, и сам граф де Ла Фер не отверг бы его. Ведь и на его долю выпали в молодости немалые испытания. Он не раз и сам говорил мне об этом. И не нашел ли он тогда забвения в вине? Почему бы мне не найти его в наслаждении? Он страдал так же, как я, а быть может, еще сильнее. Выходит, что история одного – это история всех, – испытание более или менее длительное, более или менее тяжкое. И голос всего человечества – не что иное, как долгий, протяжный вопль.» P. S. Stella, в одном из ваших фиков - не помню точно, в каком - вы рассказывали о признании графа сыну.

Черубина де Габрияк: stella , ты монополизировала графа и единолично его понимаешь? Не дождешься.)) Теперь, собственно, по твоему посту. 1.Герцогиня очень любила своего единственного сына. И у нее были весьма нежные отношения со средней дочерью. Та умерла внезапно от инфекционной болезни у нее на руках, и для матери это было страшным ударом. Достаточно минимально прочесть историков. 2. Связь ребенка с матерью формируется еще в период беременности. Ты не знала? Он девять месяцев слышит, чувствует ее. И никакая кормилица тут не заменит. Мать должна присутствовать в жизни ребенка, пусть в виде образа. Даже, если она умерла. Ее образ строится в том числе и из отношений родителей, пока она была. Тоже масса литературы. 3. Но вообще проблема здесь не только в том, что мать виконта - непутевая герцогиня. А в том, что граф оставил на ее месте дыру. В силу ряда объективных обстоятельств. Так захотел Дюма. О ней говорить Атос не мог по понятным причинам. Никакой замены не нашел, да и не искал. Так как женись он, жена и ее дети неизбежно подвинули бы Рауля. Атос этого не хотел. Ну такова реальность. Изменить ее в рамках трилогии нельзя. Я позволила себе фантазию на тему. И изначально это оговорила. Ты не согласна? Ничем помочь не могу.)) Я попросила админа вынести дискуссию в отдельную тему. Так будет правильнее.

Черубина де Габрияк: L_Lada пишет: Вот на эти две сцены у меня вчера на ночь глядя уже сил не хватило. Спасибо, дамы, что написали. Это уже вообще за гранью добра и зла. Именно. L_Lada пишет: Нет. К религии это никакого отношения не имеет. Чтобы заслужить прощение Бога, нужно самому простить своих обидчиков, а не вытрясать из тех, кому причинил боль, прощение для себя. Если, конечно, братья-католики и тут не придумали чего-то новенького, но это вряд ли. Луиза не Царство Божие себе купить пытается, а вполне земное благополучие, эмоциональное в том числе. И здесь согласна полностью. Она не в состоянии взять на себя ответственность за свой выбор и его последствия, а пытается переложить ее на других. В данном случае на тех, кому ее выбор причинил страдания. ей хотелось бы иметь возможность в случае чего сказать себе и другим: "ну я не так уж и виновата, они же меня простили".Выбрала? Иди своей дорогой, а их оставь в покое. Им помочь ты не сможешь, просто ищешь в их глазах оправдание себе. Ханжество и малодушие. В церковь сходи.

stella: Каждый из нас имеет свое мнение на героев книги. Кому-то он близок, этот герой, а кого-то от него воротит. И, говоря о нем, литературном герое, каждый может его высказывать, вне мнения окружающих. Писать о нем, как о человеке, который или отвратителен или почитаем. Я не терпела, и не потерплю командного тона и менторских наставлений даже от почитаемых мной людей, а тем более от случайных знакомых. И, как считала Шеврез из книги очаровательной... (здесь идет закадровый свист), так и буду считать. А то, что было в жизни, так чужие мемуары меня не убедят, тем более меня не убеждают фантазии некоторых авторов.

Кэтти: Дамы, угомонитесь. Оно конечно, де Шеврез очаровательная и привлекательная и мужчины за ней штабелями...НО, зачем же стулья ломать? P.S.Я думаю герцогине .было бы приятно, что о ней помнят через 400 лет и считают ее очаровательной. Но было бы обидно, что это мнение дам😄Ей как то.по жизни с мужчинами интереснее.

Grand-mere: "Ребята, давайте жить дружно!"

Черубина де Габрияк: Кэтти пишет: Оно конечно, де Шеврез очаровательная и привлекательная и мужчины за ней штабелями...НО, зачем же стулья ломать? Кэтти , да ни боже ж мой. )) Я отвечала лишь на это: stella пишет: Рауль же, живя с такой мамашей, какой она описана у Дюма, вряд ли видел бы ее чаще, чем на престольные праздники. Шеврез, в жизни, тоже не слишком занималась детьми: она слишком много времени проводила в ссылках. Написала то, что читала у историков об ее отношениях с детьми. Кто хочет, примет к сведенью, кому не интересно - пропустит мимо ушей. И вот на это: stella пишет: Пока что все эти попытки выглядят сладкой ватой, далекой от характера самого графа. Это, как модно говорить, натянуть сову на глобус. Характер персонажа каждый трактует по-своему. Допустим, Стелле не нравятся некоторые фики. Мне тоже много чего не нравится. В этом случае я просто прохожу мимо. Здесь я тоже стала участвовать в дискуссии, когда обсуждение перешло на произведения Дюма. В довершение я написала, что фигура матери важна для ребенка. Шеврез тут вообще ни при чем. Это понятие из психологии. Так что стулья ломать и правда нет резону.))

L_Lada: Кэтти пишет: Тут то до нее и стало доходить, что она наделала своей нерешительностью Поздно. Больно долго помирает... (с) Поздно дошло. Рауль достаточно доходчиво ей все сказал, когда предложение делал - в пределах приличий. Все-таки он в одном случае говорит с невинной девушкой, которая еще даже не невеста, а в другом - с изменщицей и чужой любовницей. А она... Черный с белым не берите, Да и нет не говорите... Детский сад, ей-богу. И еще лапки сложенные сует - понимай, мол, как знаешь. Порядочные люди вообще так себя не ведут. Причем она еще и думает при этом о короле - если это отсебятина переводчиков, поправьте, пожалуйста. Кэтти пишет: Дамы, и Вы не правы говоря, что таких слезливых и сентиментальных женских персонажей как Луиза не встретишь. Еще как встретишь. У того же Дюма Коломба в " Асканио" Козетта у Гюго. И эти первые навскидку. Это не столько дамы писали, сколько лично я, и за базар за свои слова готова отвечать. Но я, во-первых, не утверждала, что их вообще не встретишь. речь шла о том, что их таких немного. Во-вторых, таких - это не просто "слезливых и сентиментальных", а подобных Луизе со всеми ее "достоинствами", включая плаксивость-тоскливость, ханжество показную (настаиваю!) добродетельность, физическую хилость и отношение к окружающим, если они - не Луи 14. Что-то я не припомню такого набора ни у Коломбы, просто скучной, ни у Козетты, которая еще и поживее все-таки. И обе вроде бы не замечены в подлостях по отношению к любящим их героям, со свету их уж точно не сживают. И еще. Кэтти, простите, цитату искать не буду. Вы там где-то написали, что обморок оправдан. Да, оправдан. И когда она на руки Луи завалилась, тоже оправдан. И, если разбирать все это поштучно, все окажется оправданным, потому что всегда есть какие-то внешние факторы. Но когда однотипных поступков и реакций становится слишком много, уже нет смысла искать внешние факторы поштучно, потому что это система, и она в природе самого человека. Это не только к Луизе относится, я это всю жизнь объясняю и нерадивым студентам, и собственному сыну. Но Луиза - достаточно яркий пример.

Черубина де Габрияк: L_Lada , чтоб не цитировать целиком: я согласна со всем, что вы здесь написали. И еще, согласия короля на брак не было, но Луизу, однако, все считают в романе невестой Рауля. Значит были основания? L_Lada пишет: Детский сад, ей-богу. И еще лапки сложенные сует - понимай, мол, как знаешь. Порядочные люди вообще так себя не ведут. Причем она еще и думает при этом о короле - если это отсебятина переводчиков, поправьте, пожалуйста. Что именно проверить? объяснение с Раулем перед его отъездом в Англию? Сейчас гляну.

Кэтти: Черубина де Габрияк , ее ответ на предложение Раулем руки и сердца после венчания Филиппа и Генриетты.

Кэтти: L_Lada , Вы ошибаетесь. На момент обьяснения с Раулкм Луиза еше не была любовницей Луи, только его возлюбленной. Это разные вещи. Хотя сама недолюбливаю персонажа именно за трусость перед человеком, которого знала всю жизнь. Хотя Д Артаньян ,защищая ее перед Раулем величает Луизу храброй. А это слово дорогого стоит в устах нашего Капитана.

Черубина де Габрияк: Кэтти пишет: Хотя Д Артаньян ,защищая ее перед Раулем величает Луизу храброй. А это слово дорогого стоит в устах нашего Капитана. Во французском это слово слишком многозначное. Если ты про courage. Кэтти пишет: Черубина де Габрияк , ее ответ на предложение Раулем руки и сердца после венчания Филиппа и Генриетты. Мерси

L_Lada: Черубина де Габрияк пишет: Что именно проверить? объяснение с Раулем перед его отъездом в Англию? Сейчас гляну. Спасибо. Я имею в виду самый конец главы "Сюрприз Оры де Монтале". Конкретно вот эти строки: -...Одно дуновение милости, одна улыбка королев, один взгляд короля... Едва Рауль произнес последнее слово, Луиза смертельно побледнела. Кэтти пишет: L_Lada , Вы ошибаетесь. На момент обьяснения с Раулкм Луиза еше не была любовницей Луи, только его возлюбленной. Это разные вещи. Возможно. Я, конечно свечку не держала, да и Дюма интимные подробности не прописывает в принципе. Но если так, то у меня вопрос - а Рауль об этом вполне осведомлен? Вот чтобы вдруг такой крах. То есть его вызвали из Англии, подстроили встречу в Лувре и показали люк, сам он называет Луизу падшей и развратницей, рассуждает про прощать и не прощать, про "я не король Франции, чтобы красть", и вообще все, что за этим последовало - весь этот огород нагорожен из-за того, что она - всего лишь возлюбленная? Нежные все какие. O tempora, o mores!

Черубина де Габрияк: L_Lada пишет: Поздно. Больно долго помирает... (с) Поздно дошло. Рауль достаточно доходчиво ей все сказал, когда предложение делал - в пределах приличий. Все-таки он в одном случае говорит с невинной девушкой, которая еще даже не невеста, а в другом - с изменщицей и чужой любовницей. А она... Черный с белым не берите, Да и нет не говорите... Детский сад, ей-богу. И еще лапки сложенные сует - понимай, мол, как знаешь. Порядочные люди вообще так себя не ведут. Причем она еще и думает при этом о короле - если это отсебятина переводчиков, поправьте, пожалуйста. L_Lada , я перечла в оригинале и главу, где Рауль ей делает предложение. И где он повторно объясняется с ней перед отъездом в Англию. Он ей недвусмысленно говорит о своих чувствах. Причем во втором случае еще более недвусмысленно и откровенно, чем в первом. Она в ответ ни бэ, ни мэ, ни кукареку, то краснеет, то рыдает, то хлопается в обморок Но ручки сует. Во втором случае о короле однозначно думает. И перед повелением Рауля Ора у нее требует сказать прямо, любит она виконта или нет. Но она и перед подругой тоже вертится, как уж на сковородке. Признание под дубом уже было и она в курсе, что Людовик его слышал, но любовницей короля стать не успела. Если нужно точнее, скажите, что именно посмотреть. Хотя впечатление от прочитанного только что тошнотворное, ничего не могу поделать. Попутно наткнулась на то, как Людовик о Лавльер высказался за 5 минут до "дуба": худосочная, хромоногая и вид вечно похоронный. А потом вдруг воспылал. Надо же!

Черубина де Габрияк: L_Lada, одновременно писали. L_Lada пишет: Возможно. Я, конечно свечку не держала, да и Дюма интимные подробности не прописывает в принципе. Но если так, то у меня вопрос - а Рауль об этом вполне осведомлен? Вот чтобы вдруг такой крах. То есть его вызвали из Англии, подстроили встречу в Лувре и показали люк, сам он называет Луизу падшей и развратницей, рассуждает про прощать и не прощать, про "я не король Франции, чтобы красть", и вообще все, что за этим последовало - весь этот огород нагорожен из-за того, что она - всего лишь возлюбленная? Нежные все какие. O tempora, o mores! Так пока он в Англии был, она любовницей стала. Будучи незамужней девушкой. Подчеркиваю. Для того времени это важно. Не зря Рауль торопится с предложением. L_Lada пишет: Спасибо. Я имею в виду самый конец главы "Сюрприз Оры де Монтале". Конкретно вот эти строки: Да, в оригинале так же. При словах "взгляд короля" (королевы во множественном, король в единственном) она бледнеет, аки смерть, и сует Раулю руки. И Рауль принимает это как то, что "его любовь вырвало торжественную клятву у девичье робости" (робости девственницы, если совсем дословно).Я немного перефразировала касаемо Рауля, так как Дюма непрямой речью показывает нам мысли виконта.

L_Lada: stella пишет: женщина, которая могла бы посвятить себя воспитанию Рауля, став женой Атоса после его, Рауля, рождения, Дюма не придумана.)))) Пока что все эти попытки выглядят сладкой ватой, далекой от характера самого графа. Это, как модно говорить, натянуть сову на глобус. stella , не знаю, о каких попытках речь - то есть понятно, что о фанфиках, но я их не читала, - однако насчет сладкой ваты верю на слово. Дело даже не в характере графа, а в том, что такой женщины не может быть, потому что не может быть никогда. Потому что тут подразумевается целый клубок взаимоисключающих качеств. Короче, Обыщи весь белый свет - Таковых в природе нет! Энто я тебе, голуба, Говорю, как краевед!.. Нет, серьезно, мне когда-то приходилось обьяснять это реальному человеку в сопоставимой ситуации - бррр. А Раулю нужна не эта не существующая в природе мачеха после рождения, а вполне реальная мама - до. И дело не в том, как часто он бы ее видел. Мальчику нужно не облизыванье, а эмоциональный посыл и позитивный образ - есть множество женщин, которые нечасто могут бывать с ребенком, но этот ребенок знает, что есть мама, которая его любит. Опять же, чтобы недалеко ходить за примерами - похоже, примерно такая ситуация была у самого Атоса. Вряд ли статс-дама королевы могла уделять много внимания сыну, но отношение к ней у него сохранилось весьма трепетное. Даже если мама умерла, ребенок должен знать, что она его любит и всегда смотрит на него из-за облачка. И желательно, чтобы он знал это от папы, потому что важна еще и модель отношений. Я уже не говорю о том, что, при всем уважении, ребенку нужен еще и этот самый папа, и внятное представление об обстоятельствах собственного появления на свет, отличных от "не повода для знакомства". А иначе получаем... то, что получаем. Включая вкладывание нерастраченной нежности черт знает во что.

Кэтти: L_Lada ,нет. О том что Ла Вальер стала любовницей Дюма говорит прямо, когда Д Артаньян возвращается из Сен- Маргерит и через своих осведомителей узнает что произошло при Дворе в его отсутствие. Там говорится, что король почувствовал себя полным победителем. Королева родила ему сына, а Ла Вальер уступила его желаниям.. В это время Рауль уже был в Джиджелли , или приближался. Дорога на корабле занимала 5 дней. Но у кораблей де Бофора была еще остановка на Мальте. Мальтийские рыцари доснабдили экспедицию оружием и провиантом, но сами участвовать отказались. Ибо до этого уже дважды терпели поражение от пиратов Джиджелли.

stella: Дамы, Рауль все понял, когда Генриетта провела его в спальню и он увидел на портрете глаза Луизы. На него она никогда так не смотрела. Чтобы мужчина этого не понял, он должен быть полным идиотом.

Кэтти: stella , Рауль понял, глядя на портрет , что Луиза его никогда не любила, ибо никогда на него ТАК не смотрела. Он не про физическую сторону в этот момент думал. И еще в этот момент виконт впервые почувствовал яд ревности к королю. Генриетта испытывала похожие чувства и к королю и к Луизе. Ее откровения с Раулем - это злобная и мелочная женская месть. Не могла увидеть боль Луизы, так хотя бы насладиться горечью и ревностью ее нареченного. Но и тут она просчиталась. Чувства виконта , пусть и сдерживаемые были такими подлинными, горестными, очень человеческими, "непридворными".Молодой офицер рядом с ней был и вел себя благлроднее короля.

Черубина де Габрияк: L_Lada пишет: Нет, серьезно, мне когда-то приходилось обьяснять это реальному человеку в сопоставимой ситуации - бррр. А Раулю нужна не эта не существующая в природе мачеха после рождения, а вполне реальная мама - до. И дело не в том, как часто он бы ее видел. Мальчику нужно не облизыванье, а эмоциональный посыл и позитивный образ - есть множество женщин, которые нечасто могут бывать с ребенком, но этот ребенок знает, что есть мама, которая его любит. Опять же, чтобы недалеко ходить за примерами - похоже, примерно такая ситуация была у самого Атоса. Вряд ли статс-дама королевы могла уделять много внимания сыну, но отношение к ней у него сохранилось весьма трепетное. Даже если мама умерла, ребенок должен знать, что она его любит и всегда смотрит на него из-за облачка. И желательно, чтобы он знал это от папы, потому что важна еще и модель отношений. Я уже не говорю о том, что, при всем уважении, ребенку нужен еще и этот самый папа, и внятное представление об обстоятельствах собственного появления на свет, отличных от "не повода для знакомства". А иначе получаем... то, что получаем. Включая вкладывание нерастраченной нежности черт знает во что. L_Lada, спасибо. Я пытаюсь эту обыденную мысль донести, но выходит криво.)) Вот тут только не совсем согласна: L_Lada пишет: Дело даже не в характере графа, а в том, что такой женщины не может быть, потому что не может быть никогда. Потому что тут подразумевается целый клубок взаимоисключающих качеств. Короче, Обыщи весь белый свет - Таковых в природе нет! Энто я тебе, голуба, Говорю, как краевед!.. У графа в отношениях с дамами затянувшийся посттравматический синдром. Он ведь и не пытается искать. И если принять как факт антисоциальное расстройство личности у миледи, все становится на свои места. Травма после таких отношений может быть глубокой и длительной. Он ошибся. Никакой вселенской любви там не было. Но цена этой ошибки обошлась ему слишком дорого. А плохая Шеврез, хорошая ли, шлюха ли она (давайте уж, как говорят французы, я озвучу во всеуслышание то, о чем другие думают про себя) - это вообще о другом. Еще и у папы сын - единственный свет в окошке. Нет других детей, нет женщин, на которых можно его переключить. И Рауль, который во всем стремится соответствовать. А поскольку модели для поведения перед глазами нет, он намертво цепляется в первый попавшийся предмет, наименее подходящий из возможных. Дюма и в этом гениален. Тут обоюдная трагедия отца и сына.

L_Lada: Черубина де Габрияк пишет: И еще, согласия короля на брак не было, но Луизу, однако, все считают в романе невестой Рауля. Значит были основания? Вот это, между прочим, интересный момент, не раз об этом думала. Согласия короля не было. Членораздельного согласия самой девушки тоже. Мнения ее родителей вообще не спрашивали, никто даже не вспомнил. Про то, что графу Рауль руки выкрутил, вообще молчу. Откуда вдруг такой слух? Не говоря уже о еще одной деликатной детали. Я, конечно, тот еще знаток тогдашних нравов, но, мне кажется, ославить девушку невестой, каковой она на самом деле не является, - так себе идея в смысле ее репутации. А вдруг она невестой и тем более женой так и не станет - по любой причине? Черубина де Габрияк пишет: и вид вечно похоронный Об чем и спич. Черубина де Габрияк пишет: Да, в оригинале так же. При словах "взгляд короля" (королевы во множественном, король в единственном) она бледнеет, аки смерть, и сует Раулю руки. Йес! То есть уже в этой сцене она действительно думает о короле, а Рауль все свои страстные слова говорит в пустоту. Ее пробивает, только когда он случайно попадает в нужную точку. Что и требовалось доказать. Перефразируя известный образец, дама у нас недостаточно высокого происхождения, чтобы стать женой любимого, недостаточно красивая для уверенности в том, что сумеет затащить его в постель, и... с недостаточно благородным сердцем, чтобы не ловить жениха до последней минуты Черубина де Габрияк пишет: Так пока он в Англии был, она любовницей стала. Кэтти пишет: О том что Ла Вальер стала любовницей Дюма говорит прямо, когда Д Артаньян возвращается из Сен- Маргерит Дорогие дамы-франкофоны, договоритесь между собой, плиз. Кэтти , я, разумеется, ограничена в возможностях спорить с человеком, читавшим оригинал, опираясь на перевод. Но в переводе четко и многократно обозначено, что отношения Луизы и Луи перестали быть платоническими, пока Рауль был в Англии. И дело совсем не в том, о какой стороне этих отношений думал Рауль, глядя на портрет, а в том, что люки между комнатами делают не для совместных вздохов при луне. Как правило. Дело в словах "падшая женщина", "развратница", "любовница" (именно так!), "презирать" и etc., которые Рауль начинает употреблять сразу. Дело в письме д'Артаньяна, которое Гримо находит в кармане Атоса. И т.д. Да, черт побери, Атос короля возил фейсом об тейбл за нежные чюйства или все-таки за что-то более определенное? Ну, если по здравому смыслу? А слухи, дошедшие до д'Артаньяна по возвращении из Сен-Маргерит, вообще о другом. Там, насколько помню, речь о том, что король больше не может обходиться без Лавальер. А вовсе не о том, что он с ней наконец-то переспал. Если все это - погрешности перевода, то я умолкаю.

Черубина де Габрияк: L_Lada пишет: Вот это, между прочим, интересный момент, не раз об этом думала. Согласия короля не было. Членораздельного согласия самой девушки тоже. Мнения ее родителей вообще не спрашивали, никто даже не вспомнил. Про то, что графу Рауль руки выкрутил, вообще молчу. Откуда вдруг такой слух? Не говоря уже о еще одной деликатной детали. Я, конечно, тот еще знаток тогдашних нравов, но, мне кажется, ославить девушку невестой, каковой она на самом деле не является, - так себе идея в смысле ее репутации. А вдруг она невестой и тем более женой так и не станет - по любой причине? L_Lada , ничего не могу сказать по этому поводу. Но Луиза просит прощения у Рауля, как у обманутого жениха. Она ведь не говорит ему: я ничего не обещала. Напротив, он говорит, что она должна была ему сказать. В ответ она блеет, что поняла это только, когда он бы в Англии. Маленькая мерзкая лгунья. Только что прочла все это, и, боюсь, это мой предел. Я много раз говорила, для меня Виконт довольно болезненная вещь. Я, конечно, придя на форум, туда заглядываю, но предпочитаю делать это минимально. А сегодня перевыполнила "норму" по всем статьям. Не знаю, по какой причине, но все же она негласно считалась невестой Рауля. Как бы там ни было, если девицу кто и обесчестил, так это Людовик. Это совершенно очевидно. Мне во всяком случае. Жениться можно было и без согласия короля, и без согласия родителей. Правда, во втором случае, с риском лишиться наследства. L_Lada пишет: Дорогие дамы-франкофоны, договоритесь между собой, плиз. Договориться не могу, так как не знаю о чем.)) Люк, лестница и прочие прелести есть и во французском тексте. Тоже считаю, что не для вздохов при луне это делалось. Какими словами Рауль ее называет не смотрела, точно сходу не найду, а рыть текст, как сказала, выше моих сил. Задействовать поиск по файлу не выйдет - в переводе всегда возможны варианты. В главе "Рана на ране" Рауль вначале смотрит на нее с презрением. Это я могу сказать совершенно точно. Погрешности в переводе случаются, но все же до известных пределов. Особенно в переводе таких мэтров.

L_Lada: Черубина де Габрияк пишет: У графа в отношениях с дамами затянувшийся посттравматический синдром. Он ведь и не пытается искать. И если принять как факт антисоциальное расстройство личности у миледи, все становится на свои места. Травма после таких отношений может быть глубокой и длительной. Он ошибся. Никакой вселенской любви там не было. Но цена этой ошибки обошлась ему слишком дорого. А плохая Шеврез, хорошая ли, шлюха ли она (давайте уж, как говорят французы, я озвучу во всеуслышание то, о чем другие думают про себя) - это вообще о другом. Я не о де Шеврез, не о миледи, и даже не о графе, как ни странно. Я о гипотетическом женском персонаже, которого описала stella и о котором мне так или иначе что-то попадалось. В том числе, повторюсь, и в реальности, когда пришлось говорить достаточно жестокие слова и без того битому жизнью человеку. Да вы и сами, кажется, что-то об этом писали. Там ведь что получается - если я правильно понимаю. Выстраивается образ некой дамы, которая: a) ухитряется охомутать графа; b) пребывает в репродуктивном возрасте - если исходить из возраста графа; c) наделена достаточно мощным материнским инстинктом, чтобы воспитывать Рауля как родного - а больше вроде ни для чего и не нужна; d) не имеет своих детей - а иначе как бы она посвятила себя чужому ребенку, и вообще; e) готова отказаться от рождения общих детей (интересно как?) - потому что эти общие автоматически перекрыли бы кислород Раулю, на что граф никогда не пошел бы. Так? Да, граф и не пытается искать. Но вот такую он бы не нашел , даже если бы пытался. Потому что эти вводные - взаимоисключающие, хоть ты тут костьми ложись. Ну, разве что по пункту d) рассмотреть вдовушку, имеющую взрослых детей, но все равно не вариант. Вот такая фантазия на тему. И кстати о фантазиях. Думаю, не будь Рауль столь любезен, что родился, граф бы в конце концов поискал. Или принял бы то, что нашлось бы само. Да он, в сущности, именно это и сделал.

L_Lada: Черубина де Габрияк пишет: Какими словами Рауль ее называет не смотрела, точно сходу не найду, а рыть текст, как сказала, выше моих сил. Не надо рыть. Завтра, если буду жива, попробую найти точные места. Для меня чтение Виконта тоже процесс болезненный. Но я это делала сравнительно недавно, так что примерно помню, что и где. Как же мне не хватает параллельного текста всей трилогии!

Черубина де Габрияк: L_Lada пишет: Как же мне не хватает параллельного текста всей трилогии! В смысле? Оригиналы могу скинуть в ПДФ, напишите в личку куда. Там копируется текст, можно загонять в онлайн переводчик или вставлять сюда. Так чтоб тексты бок о бок, есть онлайн Три мушкетера, но там все равно бывают расхождения по строкам.

stella: Il devina tout : les mains qui s’étaient serrées, les visages rapprochés qui s’étaient mariés en face des miroirs, sorte de serment si doux pour les amants qui se voient deux fois, afin de mieux graver le tableau dans leur souvenir. Il devina le baiser invisible sous les épaisses portières retombant délivrées de leurs embrasses. Il traduisit en fiévreuses douleurs l’éloquence des lits de repos, enfouis dans leur ombre. Это эпизод, когда Рауль видит комнату Луизы и кровать, за пологом которой он угадывает все откровения любви. Переводить не буду, ту знатоков достаточно. L_Lada , а давайте так: вы выкладываете цитату на русском, а я - к ней текст оригинала. Только главу давайте, чтобы мне по главам не носиться: иногда отрывок приходится уточнять, ища на двух -трех.

L_Lada: Черубина де Габрияк пишет: В смысле? Оригиналы могу скинуть в ПДФ, напишите в личку куда. Там копируется текст, можно загонять в онлайн переводчик или вставлять сюда. Так чтоб тексты бок о бок, есть онлайн Три мушкетера, но там все равно бывают расхождения по строкам. Спасибо, ПДФ у меня есть. И даже иногда пользуюсь. Но там нет навигации, а разбивка по томам и нумерация глав не совпадают с переводом, так что найти что-либо в романе такого объема, как Виконт, трудно и затратно по времени. Я имела в виду именно тексты бок о бок, как ТМ. Вот там искать вообще не проблема. Перебои - ерунда, я же все-таки не строки считаю, а сам текст распознаю. stella , спасибо. Я как раз с этой кровати и собиралась начать. Полог там явно не от поцелуев в щечку колеблется. И зеркало вызывает совершенно определенную ассоциацию - в моем разнузданном воображении, по крайней мере. Сейчас выложу остальное, что нарыла.

stella: L_Lada Д авайте, я к ним цитаты кину из оригинала.

L_Lada: *PRIVAT*

Кэтти: L_Lada , дело в том, что Рауль прибыл в аккурат после ПЕРВОГО поцелуя Луи и Луизы и ничего другого там еще не было. А кровать и полог, потому что это спальня де Сент- Эньяна вообще то. А Луиза и Луи там встречались в присутствии художеика, который писал ее портрет. Ничего кроме поцелуя еще не произошло. Все остальное, что будет потом, дорисововало воспаленное ревностью воображение Рауля,что кстати, косвенно подтверждает гипотезу Стеллы, что какой то сексуальный опыт у виконта все же был, судя по тому ЧТО и КАК он себе представлял могло происходить между королем и Луизой. Такому книги не научат, это надо испытать самому. Но этот опыт Рауль изменой не считал, значит, скорее всего, это была куртизанка, маркитантка,или простая горожанка.

Лея: Кэтти пишет: Все остальное, что будет потом, дорисововало воспаленное ревностью воображение Рауля,что кстати, косвенно подтверждает гипотезу Стеллы, что какой то сексуальный опыт у виконта все же был, судя по тому ЧТО и КАК он себе представлял могло происходить между королем и Луизой. Такому книги не научат, это надо испытать самому. Но этот опыт Рауль изменой не считал, значит, скорее всего, это была куртизанка, маркитантка,или простая горожанка. Кэтти, для меня это не гипотеза, а аксиома. Раулю в ВДБ столько же лет, сколько его отцу в ТМ. Бражелон - храбрый воин, прекрасный дипломат и т.д. Это графу и д'Артаньяну он по-прежнему кажется мальчиком, как кажутся дети всем родителям. На самом деле, это взрослый, опытный мужчина. А вот цитата из ВДБ, о которой писали выше L_Lada и Черубина де Габрияк: - Ecoutez, monsieur ; jamais je ne m’accoutumerai à cette idée que Louise, la plus chaste et la plus naïve des femmes, a pu tromper aussi lâchement un homme aussi honnête et aussi aimant que je le suis ; jamais je ne pourrai me décider à voir ce masque doux et bon se changer en une figure hypocrite et lascive. Louise perdue ! Louise infâme ! Ah ! monsieur, c’est bien plus cruel pour moi que Raoul abandonné, que Raoul malheureux ! Athos employait alors le remède héroïque. Il défendait Louise contre Raoul, et justifiait sa perfidie par son amour. - Une femme qui eût cédé au roi parce qu’il est le roi, disait-il, mériterait le nom d’infâme ; mais Louise aime Louis. Jeunes tous deux, ils ont oublié, lui son rang, elle ses serments. L’amour absout tout, Raoul. Les deux jeunes gens s’aiment avec franchise. А это - перевод – Никогда не привыкну я к мысли, что Луиза – самая чистая, самая добродетельная из всех женщин, какие только существуют на свете, – могла так коварно обмануть того, кто был так честен с нею и кто ее так любил! Никогда я не смирюсь с мыслью, что она, сбросив с себя личину нежности и добродетели, оказалась на деле лживой и распутной. Луиза – падшая! Луиза – развратница! Ах, граф, для меня это гораздо страшнее, гораздо ужаснее, чем несчастный Рауль, чем Рауль покинутый! В этих случаях Атос прибегал к героическим средствам. Он защищал Луизу, оправдывая ее поступок любовью. Женщина, уступившая королю лишь потому, что он не кто иной, как король, – только такая женщина заслуживает того, чтобы ее называли развратной. Но Луиза любит Людовика; оба они еще совсем дети и забыли: он – о своем положении, она – о своих клятвах. Если человек любит, ему прощается решительно все. – Помните об этом, Рауль. А они искренне любят друг друга. Интересно, что некоторые упрекают Атоса за подобную объективность или справедливость: мол, ему надо было подыграть сыну, соглашаться с ним, говорить, что король - негодяй, укравший невесту у своего вассала, а сама эта невеста - падшая женщина.. Интересно также, что Рауль, говоря о Луизе, употребляет почти те же слова, что Оливье в "Юности мушкетеров", когда он обращается к Шарлотте: Laissez moi continuer; la vierge la plus chaste... la jeune fille la plus pure... peut entendre jusqu'au bout tout ce qui me reste à vous dire...

Кэтти: Лея , Раулю в" Виконте" 25 лет, а Атосу было 28 . Но это так, к слову. Для меня интимный опыт Рауля вовсе не был аксиомой исходя из его" почти религиозной верности слову", по выражению Дюма. А он считал еще с 15 лет себя связанным словом с Луизой.

Лея: Кэтти, когда Рауль погиб, ему, если не ошибаюсь, было 27 лет. Атосу в начале ТМ - столько же. Что касается сексуального опыта, то, как вы верно заметили, случайные связи с женщинами не своего круга, виконт не считал изменой свой прекрасной даме.

Черубина де Габрияк: Лея пишет: Интересно, что некоторые упрекают Атоса за подобную объективность или справедливость: мол, ему надо было подыграть сыну, соглашаться с ним, говорить, что король - негодяй, укравший невесту у своего вассала, а сама эта невеста - падшая женщина.. Не знаю, кто его упрекает. Но с учетом того, что Атос говорил Людовику, я позволю себе усомниться, что он действительно так считал. Видимо, думал, что именно так смягчит боль сына. Думать, что любил распутницу -тяжело, граф на своей шкуре испытал. А "полюбила другого" - вроде, как оправдание. Кэтти , Кэтти пишет: А кровать и полог, потому что это спальня де Сент- Эньяна вообще то. А Луиза и Луи там встречались в присутствии художеика, который писал ее портрет. Ничего кроме поцелуя еще не произошло. Я, как Станиславский не верю. Все в курсе, все знают, и только поцелуй?

Кэтти: Черубина де Габрияк , все знают, ибо при Дворе ничего нельзя удержать в тайне. Принцесса поосто подкупила плотника. Она сама об этом Раулю рассказывает. Кстати этот поступок ее характертзует не с лучшей стороны. Она ведет себя недостойно для Принцессы Королевской Крови. А вот ЧТО знают. Каждый из них додумывает судя по себе.

stella: Я когда кинула цитату с кроватью, тоже подумала: а вот и доказательство, что Рауль кой-какой опыт имеет. Вообще, странно думать, что молодой человек с такой внешностью, проводя всю жизнь в армии, не попался какой-нибудь девице. Ведь играть в карты ему приходится, по приказу Конде. А это грех больший, чем сдаться на милость какой-нибудь девицы.

Лея: А вот еще цитата из главы "Продолжение грозы"(сразу после объяснения графа де Ла Фер с королем) - на мой взгляд, очень важная. Athos était pâle, découvert, grave ; il remit son manteau et son chapeau au laquais, le congédia du geste et s’assit près de Raoul. - Eh bien ! monsieur, demanda le jeune homme en hochant tristement la tête de haut en bas, êtes-vous bien convaincu, à présent ? - Je le suis, Raoul ; le roi aime Mlle de La Vallière. - Ainsi, il avoue ? s’écria Raoul. - Absolument, dit Athos. - Et elle ? - Je ne l’ai pas vue. - Non ; mais le roi vous en a parlé. Que dit-il d’elle ? - Il dit qu’elle l’aime. - Oh ! vous voyez ! vous voyez, monsieur ! Et le jeune homme fit un geste de désespoir. - Raoul, reprit le comte, j’ai dit au roi, croyez-le bien, tout ce que vous eussiez pu lui dire vous-même, et je crois le lui avoir dit en termes convenables, mais fermes. - Et que lui avez-vous dit, monsieur ? - J’ai dit, Raoul, que tout était fini entre lui et nous, que vous ne seriez plus rien pour son service ; j’ai dit que, moi-même, je demeurerais à l’écart. Il ne me reste plus qu’à savoir une chose. - Laquelle, monsieur ? - Si vous avez pris votre parti. - Mon parti ? A quel sujet ? - Touchant l’amour et... - Achevez, monsieur. - Et touchant la vengeance ; car j’ai peur que vous ne songiez à vous venger. - Oh ! monsieur, l’amour... peut-être un jour, plus tard, réussirai-je à l’arracher de mon coeur. J’y compte, avec l’aide de Dieu et le secours de vos sages exhortations. La vengeance, je n’y avais songé que sous l’empire d’une pensée mauvaise, car ce n’était point du vrai coupable que je pouvais me venger ; j’ai donc déjà renoncé à la vengeance. - Ainsi, vous ne songez plus à chercher une querelle à M. de Saint Aignan ? - Non, monsieur. Un défi a été fait ; si M. de Saint-Aignan l’accepte, je le soutiendrai ; s’il ne le relève pas, je le laisserai à terre. - Et de La Vallière ? - Monsieur le comte n’a pas sérieusement cru que je songerais à me venger d’une femme, répondit Raoul avec un sourire si triste, qu’il attira une larme aux bords des paupières de cet homme qui s’était tant de fois penché sur ses douleurs et sur les douleurs des autres. Il tendit sa main à Raoul, Raoul la saisit vivement. - Ainsi, monsieur le comte, vous êtes bien assuré que le mal est sans remède ? demanda le jeune homme. Athos secoua la tête à son tour. - Pauvre enfant ! murmura-t-il. - Vous pensez que j’espère encore, dit Raoul, et vous me plaignez. Oh ! c’est qu’il m’en coûte horriblement, voyez-vous, pour mépriser, comme je le dois, celle que j’ai tant aimée. Que n’ai-je quelque tort envers elle, je serais heureux et je lui pardonnerais. Athos regarda tristement son fils. Ces quelques mots que venait de prononcer Raoul semblaient être sortis de son propre coeur. En ce moment, le laquais annonça M. d’Artagnan. Перевод: Атос был бледен, серьезен, с непокрытою головой; он отдал свой плащ и шляпу лакею и, когда тот вышел, сел рядом с Раулем. – Ну, граф, – произнес юноша, грустно покачав головой, – теперь вы уверились? – Да, Рауль. Король любит мадемуазель де Лавальер. – Значит, он сознается в этом? – вскричал Рауль. – Сознается, – ответил Атос. – А она? – Я не видел ее.– Но король говорил о ней? Что же он говорил? – Он говорил, что и она его любит. – О, вы видите, видите, граф! И Рауль сделал жест, полный отчаяния. – Рауль, – снова начал граф, – поверьте мне, я высказал королю решительно все, что вы сами могли бы сказать ему, и мне кажется, я изложил это в простой, но достаточно твердой форме. – Но что же именно? – Я сказал, что между ним и нами – полный разрыв, что вы отныне ему не слуга; я сказал, что и я отойду куда-нибудь в тень. Мне остается спросить у вас лишь об одном. – О чем же, граф? – Приняли ли вы какое-нибудь решение? – Решение? Но о чем же? – Относительно вашей любви и… – Доканчивайте. – И мщения. Ибо я опасаюсь, что вы жаждете мщения. – О, любовь!.. Быть может, когда-нибудь позже мне удастся вырвать ее из моего сердца. Я надеюсь, что сделаю это с божьей помощью и опираясь на ваши мудрые увещания. Что же до мести, то я жаждал ее лишь под влиянием дурных мыслей, дурных, ибо настоящему виновнику я отомстить не могу, и я отказался от мести. – Значит, вы больше не ищете ссоры с господином де Сент-Эньяном? – Нет, граф. Я послал ему вызов. Если господин де Сент-Эньян примет его, дуэль состоится, если нет, я не стану возобновлять его. – А Лавальер? – Неужели вы могли серьезно предположить, что я стану думать о мщении женщине, граф? – сказал Рауль с такою печальной улыбкой, что у Атоса, который столько пережил и был свидетелем стольких чужих страданий, на глаза навернулись слезы. Он протянул руку Раулю. Рауль живо схватил ее и спросил: – Значит, вы уверены, граф, что положение безнадежно? Атос, в свою очередь, покачал головой. – Мой бедный мальчик! – прошептал он. – Вы думаете, что я все еще испытываю надежду, и пожалели меня. Самое ужасное для меня – это презирать ту, которая заслуживает презрения и которую я так обожал! Почему я ни в чем не виноват перед нею? Я был бы счастливее, я простил бы ее. Атос грустно взглянул на сына. Слова, которые только что произнес Рауль, вырвались, казалось, из собственного сердца Атоса… В этот момент доложили о д’Артаньяне. В этом отрывке ИМХО, показано многое: 1. Состояние Атоса после объяснения с королем, ИМХО, снимающее с него обвинения в лицемерии и чуть ли не манипулировании королем. 2. Показано, что граф, пусть в смягченной форме, рассказал сыну о результате этого объяснения. 3. Отношение Рауля к мести, особенно - мести женщине. 4. Стремление графа оградить сына от роковых ошибок: бунт против короля (это он взял на себя), ненужная дуэль, возможная месть Лавальер и ее возможные последствия. 5. Проливается свет на то, как понимают любовь и сын, и отец. Обоим необходимо уважать женщину, которую они любят. И оба могут простить женщине ее вину (измену?) при условии, что сами в чем-то перед ней виноваты.

Кэтти: Лея , мы так с Вашей помощью по цитатам перечитаем весь роман

Лея: Кэтти, и хорошо, надо все время освежать канон в памяти

Черубина де Габрияк: Лея пишет: Проливается свет на то, как понимают любовь и сын, и отец. Обоим необходимо уважать женщину, которую они любят. И оба могут простить женщине ее вину (измену?) при условии, что сами в чем-то перед ней виноваты. Я вот это пытаюсь осмыслить. Странная постановка вопроса. По-моему Рауль в отчаянии хватается за соломинку и пытается найти выход. Те, кто сам виноват, как раз и бывают наиболее жестоки. Я бы не принимала во внимание.

Кэтти: Я вот думаю, не отразились ли на описании отношений Атоса с Раулем отношения самого Дюма с признанным сыном Александром? Несмотря на то что мать была белошвейкой, воспитание и образование тот получил вполне дворянское. По легенде именно папаша Дюма заставил сына разорвать отношения со знаменитой куртизанкой Мари Дюплесси, которые длились почти год из боязни что 21 летний Дюма - сын вздумает жениться на своей любовнице. Там все серьезно было. И сын подчинился, написал Мари прощальное письмо. И еще. После смерти отца Дюма - сын стал правообладателем всего творчества отца не менее чем на 50 лет. Почему ему, который сам был прекрасный писатель- драматург не пришло в голову закончить , или продолжить какое то из произведений отца? И если бы он это сделал, считалось бы продолжение Каноном или Фанфиком? Ведь у него в руках были все черновые наброски отца и он наверняка был в курсе литературных замыслов последнего.

L_Lada: Кэтти , мне кажется, мы потеряли нить разговора. Изначально вы отвечали вот на эти мои слова: L_Lada пишет: Все-таки он в одном случае говорит с невинной девушкой, которая еще даже не невеста, а в другом - с изменщицей и чужой любовницей. И я здесь писала о различном в двух сценах восприятии Луизы Раулем, а вовсе не о том, когда она оказалась в койке с Луи. А теперь вы сами апеллируете к воспаленному воображению виконта. Кстати, для воспаленного воображения на том уровне, на котором оно проявляется, достаточно Бокаччо и Рабле. И Гептамерона еще какого-нибудь. Все это Рауль, бесспорно, читал. Нет, я ни в коей мере не против его сексуального опыта, и даже совсем наоборот - обеими руками за. Благо деточке 27 лет, а за плечами и армейские будни, и пусть недолгое, но все же общение с вышеупомянутой мамой, которая обещала проблему Луизы решить. Интересно, как она планировала это сделать? Подозреваю, что собиралась найти ему белошвейку - прошу прощения за дурацкий каламбур, выцепила это выражение из источника, к Дюма отношения не имеющего. Но возвращаюсь к нашим баранам. Так мы о воображении Рауля или о реальных победах короля? Если о воображении, то получается, что он это воображение только разгоняет в течение нескольких недель - судя по нарастающему градусу выражений. Он мазохист и параноик? Что-то верится с трудом. Но я там привела добрых две страницы цитат, показывающих со всей очевидностью, что стойкое восприятие Рауля разделяли как минимум Атос и д'Артаньян - у них тоже воспаленное воображение? Да, цитаты из перевода, но пока что обращение к оригиналу неточностей в них не выявило, как я понимаю. С другой стороны, иное пока что не получило ни одного подтверждения текстом романа, в том числе, простите, и от вас. Если же мы говорим о развитии романа короля и Лавальер, то, во-первых, типизации никто не отменял. И особенностей авторской манеры тоже никто не отменял. Если изображается комната, специально оборудованная для тайных встреч заведомо влюбленной пары, причем автор позаботился с предельно возможным для себя эротизмом привлечь внимание читателя к кровати, то... можно, конечно, поговорить о позировании для портрета. Можно и о совместном чтении Евангелия поговорить - там и книги упомянуты. Но опять же сомнительно. А если мы будем определять начало романа Луизы и Луи, исходя из того, в какой именно момент действия НЕ упомянуто их первое свидание, то получим, что романа у них не было вообще, потому что оно не упомянуто нигде. Прямое упоминание о подобных вещах в трилогии вообще скорее исключение из правила.

L_Lada: Черубина де Габрияк пишет: По-моему Рауль в отчаянии хватается за соломинку и пытается найти выход. Думаю, ему кажется, что будь что-то по-другому, было бы лучше. Неважно, как именно, просто по-другому. Потому что реальность невыносима. Он же не раз задумывается о том, как могло бы быть и как следовало бы поступить. Кэтти пишет: Почему ему, который сам был прекрасный писатель- драматург не пришло в голову закончить , или продолжить какое то из произведений отца? Может быть, потому что это не было принято? Между правом на доходы от произведений отца и правом писать вместо него есть некоторая разница.

Кэтти: L_Lada , ну течение моей мысли вполне понятно. Это ведь сайт фиков. Вот я и подумала, почему написанием продолжений неоконченных, либо особо известных произведений отца не занялся его прямой наследник и сам знаменитый писатель Дюма - сын? Что до упрека, что я не привожу ссылки, то с тел.я не умею, а мой комп вернее его раутер накрылся и заменят его самое раннее в воскресенье. С него я кину ссылку.

stella: Фанфики на романы Дюма появились едва ли не сразу после публикаций. Первое, настоящее свидание Луи и Луизы состоялось, когда художник не явился на очередной сеанс портрета. Глава " Де Сент-Эньян следует советам Маликорна" Le roi, vaincu, retourna sa tête et colla sa bouche brûlante dans les deux mains réunies de La Vallière ; elle perdit la raison, et serra sur les lèvres de son amant ses deux mains convulsives. Louis se roula chancelant à genoux, et, comme La Vallière n’avait pas dérangé sa tête, le front du roi se trouva au niveau des lèvres de la jeune femme, qui, dans son extase, effleura d’un furtif et mourant baiser les cheveux parfumés qui lui caressaient les joues. Le roi la saisit dans ses bras, et, sans qu’elle résistât, ils échangèrent ce premier baiser, ce baiser ardent qui change l’amour en un délire. Ni le peintre ni de Saint-Aignan ne rentrèrent ce jour-là. Une sorte d’ivresse pesante et douce, qui rafraîchit les sens et laisse circuler comme un lent poison le sommeil dans les veines, ce sommeil impalpable, languissant comme la vie heureuse, tomba, pareille à un nuage, entre la vie passée et la vie à venir des deux amants. Au sein de ce sommeil plein de rêves, un bruit continu à l’étage supérieur inquiéta d’abord La Vallière, mais sans la réveiller tout à fait. Cependant, comme ce bruit continuait, comme il se faisait comprendre, comme il rappelait la réalité à la jeune femme ivre de l’illusion, elle se releva tout effarée, belle de son désordre, en disant : - Quelqu’un m’attend là-haut. Louis ! Louis, n’entendez-vous pas ? - Eh ! n’êtes-vous pas celle que j’attends ? dit le roi avec tendresse. Que les autres désormais vous attendent. Mais elle, secouant doucement la tête : - Bonheur caché !... dit-elle avec deux grosses larmes, pouvoir caché... Mon orgueil doit se taire comme mon coeur.

Кэтти: stella , я знаю. Сама переводила пьесы на тему романа Дюма, написанные и представленные в театре при его жизни. Мои переводы этих пьес есть на Дюмании. Поэтому и подумала, а почему продолжений не делал его талантливый сын, располагая отцовским архивом?

stella: Кэтти , наверное потому, что считал это неправильным и нечестным. Ставил себя на его место и понимал, что не хотел бы, чтобы за него дописывали его книги.

L_Lada: Кэтти , я понимаю ход вашей мысли. Но просто не могу вспомнить подобных прецедентов. Общепринятыми в то время они точно не были. Дюма-сын мог быть слишком самодостаточным и уважающим себя писателем, чтобы садиться на хвост отцу. stella пишет: наверное потому, что считал это неправильным и нечестным. Ставил себя на его место и понимал, что не хотел бы, чтобы за него дописывали его книги. И это, безусловно, тоже. Вообще систематическое дописывание произведений как самими авторами, так и кем попало, - это с середины ХХ века, и это уже чистый бизнес, индустрия. Когда авторское право - это право на деньги. И в основном в масскультуре. А в серьезной литературе, тем более тогда, помимо авторских прав есть еще и воля автора, которая по наследству не передается. Воля автора обычно бывает явлена в последней прижизненной редакции, а если таковой нет - ну, значит, нет. Не судьба. В лучшем случае, это работа для текстологов, но никак не для наследников.

Черубина де Габрияк: Хм, а я отметила вот это stella пишет: Ni le peintre ni de Saint-Aignan ne rentrèrent ce jour-là. Ни художник, ни де Сент-Энян в тот день не вернулись. Ну и далее про сон. Нет, я понимаю, что Дюма не вдавался в подробности, не в его стиле было. Но мне кто-то будет рассказывать, что, при нравах того времени и самого Людовика, король довольствовался поцелуем? Ну не в тот день, так на следующий. Про его папу я б поверила, но не про него. L_Lada пишет: Если о воображении, то получается, что он это воображение только разгоняет в течение нескольких недель - судя по нарастающему градусу выражений. Он мазохист и параноик? Что-то верится с трудом. Это вообще не в стиле Рауля подобные мысли. Ну не стал бы он так думать о Луизе без веских на то оснований. Вот тут мальчик слишком уж неиспорчен. Кэтти , не буду искать твой пост, что процитировать. Ты писала, что принцессу не красит? Обычная женская ревность. А кто вообще там красиво выглядит? Кроме Мэри и Бекингема младшего? Кто вспомнил о том, что сделал граф для английской королевской семьи? Может Карл 2? Рауля, как мячик, то удерживают в Англии, то спешно отправляют обратно. Сейчас понимаю, что не помогло, но мне страшно хотелось, чтоб Рауль остался с Мэри, а не летел к этой бледной моли. Хотя подруга, которая всю трилогию читала на пару недель-месяц раньше - в заводской библиотеке наших отцов была очередь - сообщила мне, какой будет финал. И я сама уже в него заглядывала. А все равно надеялась.

Кэтти: Черубина де Габрияк , Карл 2 такой же прожженный эгоист и циник кау и его французский " брат" Он расплатился за услугу: Атосу - орден, Д Артаньяну 350 тыс ливров. И не считает себя ничем обязаным Рауля принимали хорошо , скорее вследствие письма- просьбы Людовика, сделать так , чтобы виконт полюбил Англию. Карл честно пытался свести виконта с благородной молодой леди, богатой и могущей передать супругу англ.герцогский титул. Мэри Грефтон, действительно благородная и любящая девушка. Но тут сестра- принцесса Орлнанская попросила вернуть срочно виконта во Францию. Ну не мог любящий брат отказать сестре. . Карл очень неплохо понял характер виконта и понимал на что его сестрица обрекает последнего. Но ему было все равно. Такова королевская благодарность.

stella: Атос, при встрече в в Лондоне с д'Артаньяном, на вопрос последнего, куда подевался пресловутый миллион в бочонках, беззаботно ответил, что он израсходован на шелка, бархат и перья. И в этом - характеристика Карла. Он был легкомыслен, эгоистичен, тяжело шел к своей власти и придя в нее, не намерен был растрачивать эмоции и усилия на тех, кто вращался при его дворе. Такова, как правильно сказала Кэтти, королевская благодарность, и примеров ей у Дюма в трилогии предостаточно. Атос же и не ждал благодарности, он себе сделал лучше, избавившись от этой головной боли. И он не просил у Карла ничего, даже о сыне не считал нужным хлопотать.

L_Lada: Черубина де Габрияк пишет: Обычная женская ревность. И бабская глупость. Или это я тупая. Но вот сколько живу, и все никак в толк не возьму - чего добиться-то хотела? На какой результат рассчитывала? Что Рауль Луизе в глаз даст? Луизу убьет? Нет, мадемуазель отделалась очередным обмороком - эка невидаль. Что граф Луи по попе отшлепает? Отшлепал. И?

Черубина де Габрияк: Кэтти , так я именно об этом, о чем пишешь ты и Стелла. Память, к слову, меня не подвела. Первые впечатления самые сильные, а при первом прочтении, лет в 14, думаю, очень меня возмутило это. Кэтти пишет: королевская благодарность - во всей красе. Понятно, что Атос ничего не ждал. И в данном случае хотелось не почестей, а элементарного человеческого отношения. А тут французский кузен попросил, сестра попросила... И речь даже не о бочонках с золотом (хотя, где б ты был, если б не они?), а о том, что связывало отца виконта с твоим собственным. Вчера после этой темы пошла перечитывать фик Натали "Потому что никто не умер". Сказка сказочная, но такая искренняя, как глоток свежего воздуха.

Lumineuse: Простите, вклинюсь. С интересом читаю ваше обсуждение . Но я чего-то не поняла, какие претензии к Карлу? Что он должен был сделать? Не пускать виконта домой и женить его на Мэри? Настльно что ли? Виконт там ни разу не 'за".

stella: Lumineuse , вот в том-то и дело.))) Карл не спешил решать чужие любовные вопросы. И, если бы не личная симпатия к Грефтон и дружба с Вильерсом, а потом и просьба Генриетты, он вряд ли бы заметил вообще присутствие виконта. Карл слыл легкомысленным человеком, а мне кажется, что он просто спешил жить: и в этой погоне за пропущенным относился ко всему с налетом цинизма. Его близкие друзья были циниками : и Рочестер, и тот же Бэкингем. Рауль был белой вороной в любом обществе со своими принципами: над такими людьми либо смеются, либо их сторонятся. КМК, Раулю сполна досталось и того и другого.

Черубина де Габрияк: Lumineuse пишет: Но я чего-то не поняла, какие претензии к Карлу? Что он должен был сделать? Не пускать виконта домой и женить его на Мэри? Настльно что ли? Виконт там ни разу не 'за". Типа виконта там кто-то спросил, чего он хочет. Людовик сказал держать в Англии - держим (или Рауль туда рвался?), сестрица сказала - отправили обратно. Ему уехать позволили в соответствии с его желаниями или спешно отправили обратно по чьей-то прихоти? Опять же, с высоты 14-ти лет, у меня были мысли, что если он с Мэри подольше побудет, то он поймет и оценит. Сейчас вопрос в другом. Его именно швыряют туда-сюда, как мячик. А так, неееееее, какие претензии! У тебя не было ощущения, что Раулем играют? У меня было.

Кэтти: Черубина де Габрияк , у меня тоже было. Рауль превосходный и точный исполнитель чужих приказов. Когда же дело доходит до собственной судьбы он позволяет другим играть с собой в кошки- мышки.

Черубина де Габрияк: Кэтти пишет: Когда же дело доходит до собственной судьбы он позволяет другим играть с собой в кошки- мышки. Не искушен он в этом. Отец не смог/ не сумел его подготовить к жестокости и подлости мира. Атос и сам когда-то не готов оказался. Но у него хватило сил или внутренних ресурсов, чтобы как то с этим совладать. Хотя Атос ведь и в дальнейшем верит и в то, что в Мордаунте благородство проснется все же..

L_Lada: Кэтти пишет: Когда же дело доходит до собственной судьбы он позволяет другим играть с собой в кошки- мышки. Когда доходит до собственной судьбы, он делает то же самое, что и в остальных случаях, - исполняет приказы. В отличие от отца, который всегда отличался склонностью и способностью принимать решения не только за себя, но и за других. Типичная вообще-то ситуация, когда сильные родители, сами того не желая, подавляют детей. Рауль один раз характер показал, да и то года на три позже, чем следовало. И вот результат. А вообще - очередная картинка в тему взгляда из другой эпохи. Почитали бы Карл и Луи то, что мы, демократки, тут написали, они бы, морды абсолютисткие, были бы удивлены и даже оскорблены. Наверняка же оба были уверены не только в своем праве, но и в своем благородстве. Луи ведь не послал Рауля на войну под пули (как в фильме), не устроил ему автомобильную катастрофу смертельный поединок, ни т.д., ни т.п. Нет, отправил в солнечную Англию, попросил, чтобы ему там все условия создали - и их создали. Какие претензии? Ах, ему не хочется? Ну так я царь или не царь король или не король?! Карл так и вовсе - хотели человеческого отношения? он и вел себя по-человечески. Просьбу кузена выполнил, просьбу сестры выполнил, Раулю предоставил все, вплоть до Мэри, - чем не человеческое поведение, вольно ж было не оценить. Думаю, у них примерно такая была логика. И кстати. Мы эту дискуссию начали с вопроса о точке невозврата. А никто не пробовал утопить в Ла-Манше письмо принцессы?

stella: L_Lada , не пробовали. Но вряд ли это бы дало результат. Рауль достаточно упрям, чтобы цепляться за свои иллюзии. Все равно он нашел бы способ удрать из Англии, и никакая Мэри не спасла бы дело. Житейской гибкости ему не хватало, скажу я вам. Да и откуда, если он с 15 лет в армии, и вся жизнь - от приказа до приказа. А попадает он ко двору - и тут оказывается, что все его принципы, которыми он руководствовался, лишние. Как сказала ему Монтале:"Вас не поймут!" И пусть ему важнее, что он себя отлично понимает, коммуникабельности это ему не прибавило. А еще у него нет чувства юмора, и это вообще не для придворного.

L_Lada: stella , способ удрать он бы нашел, но мог бы опоздать к Бофору, например. Насчет чувства юмора согласна. Это, между прочим, неплохой клапан даже в очень тяжелых жизненных ситуациях. А у него этих клапанов вообще нет. Принципы... да тут даже не во дворе проблема. Ну ладно, случилось. Ему бы напиться, проиграться, вызвать пол-Парижа... загудеть в борделе, в конце концов. Но нас душат принципы.

Черубина де Габрияк: L_Lada пишет: А вообще - очередная картинка в тему взгляда из другой эпохи. Почитали бы Карл и Луи то, что мы, демократки, тут написали, они бы, морды абсолютисткие, были бы удивлены и даже оскорблены. Они и удивились. И оскорбились. Луи, словам Атоса. Я, в первую очередь, опираюсь на точку зрения графа. К Карлу он претензий не предъявлял, так он и не был в курсе деталей. L_Lada пишет: А никто не пробовал утопить в Ла-Манше письмо принцессы? У меня есть предложение лучше: утопить Луизу. В колыбели. Вариант №2 напишу в личку.

stella: L_Lada , тут, скорее всего, принципы уже стали из нравственных устоев физическими тормозами. А у отца его хватило здравого смысла, в свое время, тормоза отпускать, и спасало то пресловутое чувство юмора. Устроить этот театр в Амьене или бастион Сен-Жерве, это надо уметь видеть все со стороны. И себя в этом действе. Рауль себя видел только как страдающего, обиженного и пассивного. Атос всегда задумывал, действовал, а потом делал выводы. Кстати, я думаю, что Луиза его оттолкнула именно тем, что привлекало Рауля: своей кротостью и пассивностью. Не верил он кротким поэтичным девицам, лучше уж шалуньи с неукротимым темпераментом.

L_Lada: Черубина де Габрияк пишет: У меня есть предложение лучше: утопить Луизу. В колыбели. Я бы за - всеми четырьмя лапами. Но низзя, ибо историческое лицо. stella пишет: Рауль себя видел только как страдающего, обиженного и пассивного. Атос всегда задумывал, действовал, а потом делал выводы. Спасибо, именно эту мысль я ищу уже некоторое время. Болтали с кумом о творческих планах, и он обозвал Атоса страдальцем. Меня прямо передернуло. В общем, я примерно так и сформулировала, но не хватило уместного примера. Теперь вот дошло. Страдалец - это Рауль. Да будь у него характер отца, не ждал бы десяти лет спустя, увез бы это сокровище годами тремя раньше и тайно обвенчался. Задача бы все равно свелась к известному решению, но, может, хоть детей успели бы нарожать. stella пишет: Не верил он кротким поэтичным девицам По моим наблюдениям, он никаким не верил. И в данном случае оказался прав. Действительно, феномен тихого омута пока не отменили. Но тут, мне кажется, еще и здравый смысл сработал. Он просто понимал, что любви с трех лет не бывает.

Черубина де Габрияк: L_Lada пишет: Страдалец - это Рауль. Да будь у него ... Максимально кратко, без конкретики: Рауль ведь не сферический конь в вакууме. Атос, к слову тоже. Думаю, мысль ясна.

полная версия страницы