Форум » Благородный Атос » "Принц" » Ответить
"Принц"
stella: Название: " Принц" Фандом : " Три мушкетера" Размер: миди Пейринг: Атос, Портос, Тревиль и некоторые персонажи, знакомые по канону и по другим фанфикам Жанр: приключения Отказ - источник вдохновения не изменился.[more] Я специально оставила те же имена, что встречались у других авторов. не хочется разрушать уже устоявшиеся стереотипы. [/more]
Ответов - 98, стр:
1 2 3 4 5 All
stella: Может, хватит играть в молчанку, коллектив? Засим, я начинаю. Фанфик не окончен, так что возможны периоды молчания. В фехтовальном зале не набралось бы и десяти человек, когда там впервые появился новенький. Полк только начинали формировать и вакансий было море. Пришел он сам, его никто не представил, и он остановился на пороге, беглым взглядом окинув помещение. Взгляд его не задержался ни на чем: он сохранял равнодушный вид даже тогда, когда бой прекратили несколько пар и демонстративно уставились на вошедшего. Он сдержанно поклонился всем сразу и представился: - Атос. С сегодняшнего дня — мушкетер Его величества. Мушкетеры c понятным интересом рассматривали вновь пришедшего. Трудно было определить, сколько ему лет: гладкая матово- белая кожа лица без единой морщины говорила о молодости, но неожиданно мрачное выражение и потухший взгляд добавляли добрый десяток лет. Странное имя заставило присутствующих переглянуться между собой. - Простите, сударь, мы не ослышались: вы назвали себя Атосом?- Феррюсак, бывший одним из первых, кто был зачислен в полк, и кому было обещано место лейтенанта, счел себя в праве навести точность в таком важном вопросе, как имя. - Вы правильно услышали,- молодой человек на спеша расстегивал крючки камзола.- Мое имя — Атос. - Но это же... - Это мое имя, господа, и я буду вам весьма признателен, если вы запомните его. Будем считать, что это мое боевое прозвище. Так же не спеша он выбрал шпагу по руке, привычно проверил баланс, аккуратно затянул ремешки нагрудника, и отсалютовал клинком, предлагая желающим помериться умением. Мушкетеры переглянулись между собой. Вперед выступил высокий, сильный парень: он был на добрые пол головы выше Атоса, а под рубашкой у него бугрились мощные мышцы. Мужчины еще раз отсалютовали друг другу шпагами и начали поединок. Остальные следили за учебным боем со все возрастающим интересом. Умение товарища было им известно, перед ним мало кто мог устоять в деле, но то, что демонстрировал этот Атос было внове. Молодой человек больше прощупывал противника, соблюдая осторожность и ледяное спокойствие. Он двигался лениво, не спеша: но вдруг неуловимое движение клинка и неминуемый удар отбит. Раз, другой, третий... Казалось, он забавляется, провоцирует своего соперника. Мушкетеры начали злиться: новенький смеется над ними? Но тот, как ни в чем не бывало, спокойно и методично отбивал атаку за атакой, не меняя тактики. Противника Атоса звали де Мюзиньи. Он был протеже Витри, и попал в полк одним из первых вместе с Феррюсаком. Собственно, и месяца еще не прошло, но он считал уже себя старожилом и знатоком всего, что касалось устава полка. Традиции только начинали складываться в этом обществе молодых, храбрых солдат. Жизнь обещала им не только службу королю: они надеялись и на любовные приключения, и на веселые пирушки, и на отчаянные поединки во славу прекрасных дам. Появление этой бледной, ледяной физиономии словно заморозило всех: от этого человека веяло несчастьем. Даже в самой манере фехтования чудился какой-то надлом. - Говорят, король отказал вчера Каюзаку,- негромко проговорил маленький, вертлявый гасконец, поглядывая через плечо на фехтующих, и многозначительно покручивая ус.- Уж не из-за этого ли господина? - Ла Брюи, откуда такие сведения? - Мне сам Каюзак говорил. Тревиль, от имени своего зятя, предложил ему место у Дезэссара, но Каюзак на меньшее, чем наш полк не согласен. - А причина в этом?- звон упавшей шпаги прервал разговор. Увлеченные обсуждением новости, мушкетеры не заметили момент, когда Мюзиньи, взбешенный хладнокровием противника, пропустил момент атаки. Он попытался отвести шпагу Атоса, но столкнулся с неожиданной силой противника. Он даже не понял, как это произошло, что его шпагу просто вырвало из пальцев, и только растеряно проводил взглядом ее траекторию полета. Звук ее падения заставил Мюзиньи очнуться. Атос, чуть улыбаясь, приветствовал его. Похоже, он даже не запыхался. - Господа, я готов продолжить!- голос звучал ровно, спокойно.- Кто-нибудь окажет мне честь скрестить со мной шпагу? - Пожалуй, я не откажусь.- Феррюсак встал напротив. Любопытный тип, но он тоже не прочь ощутить, каков этот Атос. - Господин Атос, вы, как я погляжу, и не особенно устали?- без пяти минут лейтенант несколько раз со свистом прорезал шпагой воздух, проверяя, как лежит в руке эфес. - Ваше беспокойство напрасно. Я вас не разочарую, господин Феррюсак. В этот раз Атос начал бой с такой стремительной атаки, что Феррюсак едва успел увернуться. Он рассчитывал на взаимное прощупывание противниками, а тут этот чертов новичок гонял его по дорожке, как мальчишку. Феррюсак разозлился, начал ошибаться и в конце-концов стал пропускать удары. Очень скоро он выдохся, а Атос оставался неутомим. Правда, на лбу у него выступили капли пота, лицо слегка раскраснелось, глаза засверкали и столпившиеся вокруг мушкетеры вдруг поняли, что он очень молод и очень азартен. Его невозмутимость слетела с него, как шелуха: он дрался с упоением, но не впадая ни в неистовство, ни в бешенство. Он получал наслаждение от самой тренировки, и это было видно по его лицу больше, чем он бы хотел показать. Феррюсак был вынужден остановиться: он был без сил. - У вас прекрасная школа, господин Атос!- маленький гасконец улыбнулся сквозь зубы.- Если вы не против, мы можем продолжить . - Не имею ничего против.- Атос снова принял боевую стойку. Он уже понял, что будущие однополчане пробуют его на прочность. Он не искал ни их любви, ни их расположения, но суровые армейские законы требовали сделать так, чтобы он мог занять то место в полку, которое даст ему право оградить себя от любых намеков и любых нескромностей сослуживцев. Он не намерен ни с кем вступать в дружеские отношения. Но с самого начала он намерен поставить все точки над i : его должны принять в том качестве, в котором он хочет. Дуэлянт, забияка, игрок, хладнокровный воин, преданный короне. Воин, простой солдат без прошлого. Вот еще один хочет испробовать его руку. Ну, что же, он готов скрестить свою шпагу с гасконцем; уроженцы этого края всегда были отличными бойцами. Капитан де Тревиль, не замеченный своими подчиненными, незаметно следил из дверного проема за тем, как его мушкетеры один за другим меняются на дорожке. Противник у них был все тот же - Атос. Молодой человек изрядно выдохся, но сдаваться не собирался. Видно было, что дерется он уже из принципа. Теперь он только переложил шпагу в левую руку и Тревиль имел возможность убедиться, что этот маневр стал для очередного его противника неприятным сюрпризом. Последний поединок закончился вничью. - Ну, что, совсем неплохо для первого знакомства!- капитан, звеня шпорами, прошел на середину зала, и довольным взглядом окинул своих солдат. Потные, взъерошенные, раскрасневшиеся и уставшие, они были прекрасны для своего командира. - Кто вас обучал фехтованию, господин Атос?- де Мюзиньи, так-сяк отдышавшись, стремился хотя бы удовлетворить общее любопытство. - У меня было много учителей,- уклончиво ответил Атос, явно не желая вводить окружающих в соблазн расспросов. - То-то у вас нет какой-то определенной школы. - Я предпочитаю взять лучшее от каждой техники боя.- ответил Атос, возвращая шпагу на место.- Господа, разрешите откланяться!- он поднял со скамьи свои вещи и направился к дверям. - Господин Атос, я жду вас у себя.- Тревиль дал молодому человеку уйти, а сам задержался на несколько минут в зале. - Ну, Феррюсак, что вы о нем скажете? - Боец великолепный. Неутомим. Пока больше ничего не могу сказать. Тревилю очень хотелось предупредить Феррюсака, чтобы он был поосторожнее с новеньким: тот весьма знатного рода и еще неизвестно, как он воспримет все солдатские выходки, но в последний момент прикусил язык: Атос не из тех, кто позволит задеть себя. « Кажется, будут у меня проблемы с этим графом», обреченно подумал капитан.
Rina: Очень вкусно :) Кажется, у нас будут прекрасные минуты "с этим графом" :)
Виола: stella пишет: он дрался с упоением, но не впадая ни в неистовство, ни в бешенство. полемизируете с Жигуновым/Чурсиным? stella пишет: -Говорят король отказал вчера Каюзаку. Уж не из-за этого ли господина? И ещё мотивы проясняются.)
stella: Виола , пожалуй, вы правы! Полемизирую, потому что этот злобный тролль, в которого Жигунов превратил Атоса, мне противен. И да, появилась такая мысль о истоках вражды.
Калантэ: stella , а мне эта мысль очень нравится! Ну вы же фильм не видели еще. Откуда вам знать, во что там Атоса превратили? В точности по анекдоту: "вы любите Бетховена? -Нет. -А вы его слушали? -Нет, мне Иванов напел..."
stella: Калантэ , я, пока до нас фильм дойдет, буду иметь полное представление о нем с ваших рассказов. Пока что те, чьему мнению я доверяю, рассказывают то, что меня настраивает на мнение Иванова.
Калантэ: Ну да, я и говорю - Иванов напел. "Апассионату", например. :-) Впрочем, об этом не тут. :-)
Nika: Калантэ, вынуждена признать, что я согласна со Стеллой (почти цитата). Впрочем, таки не в тему, само вырвалось.
stella: Когда капитан де Тревиль добрался до своего особняка, мушкетер уже был там. Атос успел забежать домой и привести себя в порядок, так что у капитана он стоял , как всегда одетый с иголочки, подтянутый и ничто не напоминало, что полчаса назад он провел с пол десятка нешуточных боев. - Как вам мои молодцы, граф?- Тревиль кинул на стол шляпу и перчатки. - Неплохо подготовлены.- сдержано ответил Атос. Он немного помедлил.- Я очень прошу вас, господин де Тревиль, постараться забыть о моем происхождении. Это может в будущем создать ненужные проблемы как для вас, так и для меня. - Я обратился так к вам только потому, что мы наедине, Атос.- смутился капитан. - Я для вас — просто ваш солдат. Не более того. - Я могу вам помочь, Атос? Молодой человек улыбнулся странной улыбкой:- Только относиться ко мне так, как вы будете относится к любому в вашем полку, капитан. Это все, о чем я прошу вас. - Где вы поселились? - Неподалеку. На улице Феру. - Знаю. Место удобное. Все рядом: и кабачок, и церковь, и Пре-о -Клер.- Тревиль пристально посмотрел на своего новобранца, но тот был невозмутим.- Я хочу предупредить вас, господин Атос,- он помедлил. - Вы в курсе, что Его величество очень... очень неодобрительно относится к дуэлям? Совершенное спокойствие, с которым Атос встретил это сообщение, не убедило Тревиля. - Я надеюсь, что у нас с вами не будет расхождений во мнении по этому вопросу? - Господин капитан, в таких вопросах я поступаю сообразно законам чести. - Не сомневаюсь!- капитан тяжело вздохнул.- Вы свободны, господин Атос. Возьмите у Феррюсака расписание своих дежурств. " Намучаюсь я с этим принцем"- вздохнул капитан де Тревиль, провожая взглядом стройную фигуру мушкетера.- "Кой черт принес его в Париж?"
stella: « У толстухи Марго» с утра было не много народу. Два-три посетителя негромко переговаривались за столом у окна, да господин Атос, с утра уже не в своей тарелке, сидя, по своему обыкновению в самом темном углу, в одиночестве приканчивал третью бутылку вина. - С утра пораньше уже напивается!- неодобрительно покосилась в его сторону Марго.- И все-то ему не так. Чего ему надо от жизни, и так все при нем: и красота и молодость? И деньги бывают же время от времени. Атос сидел в кабачке уже часа два: он пришел сразу, сменившись с дежурства, не заходя домой. Спать хотелось страшно, но он нарочно изводил себя. Это было наказание, которое он для себя изобрел: если чего-то пожелаешь, отказать себе. Он не считал себя вправе потакать своим желаниям; слишком велика была его вина перед предками. Жизнь была чередой тошнотворных однообразных дней. Некоторое разнообразие в нее вносили пирушки и дуэли. Когда появлялись деньги он играл, но всегда проигрывал. Это его Судьба: всегда проигрывать. В тот раз он сделал немыслимо высокую ставку и остался банкротом. Портос явился как всегда, с шумом. И — словно солнце заглянуло в темный угол, где коротал жизнь полусонный граф. - Атос, дружище, я вас по всему Парижу ищу!- Портос, гремя шпагой и пистолетами, плюхнулся напротив мушкетера.- У меня новость: король ответил согласием на мое прошение о зачислении в полк. Так что мы с вами теперь не просто друзья, мы еще и сослуживцы! За это надо выпить! - Не надо!- пробурчала про себя Марго.- Господин Атос сегодня и так уже перестарался. Но Портос ничего не желал видеть. Новые бутылки были выставлены на стол, закуски последовали за ними, и Портос приступил к запоздалому завтраку, который у обычного человека вызвал бы ассоциацию с пирушкой Гаргантюа. Портос был при деньгах. Атос , продолжая пить, меланхолично пощипывал куриное крылышко, пока Портос не водрузил ему на тарелку чуть не половину поросенка. - Вы только пьете и ничего не едите!- возмутился он.- Так нельзя! - Портос, я достаточно взрослый, чтобы самому решать, что мне можно, а что — нельзя!- раздраженно ответил Атос, пытаясь встать из-за стола. Портос удержал его. Он пока был трезв и отлично видел, что его старший друг явно перестарался с вином. - Господин Портос, ну кого вы вздумали опекать? Ведь господин Атос у нас королевских кровей и не вам, простому дворянину, учить уму-разуму вельможу!- Каюзак, до этого момента сидевший за соседним столом, резко развернулся и в упор уставился на Атоса. После того, как ему предложили роту Дезэссара вместо мушкетерской, он считал Атоса своим личным врагом, решив, что тот попросту перебежал ему дорогу. Вины Атоса в том не было, но у Каюзака был повод возненавидеть мушкетера.- Их светлость,- он отвесил Атосу шутовской поклон,- намерены преподать урок хороших манер неотесанным королевским мушкетерам. Атос сильно побледнел, но хранил молчание. Только желваки заходили на скулах, так сильно он сцепил зубы. - Разве вы не видите, господа, что в мушкетерский полк приняли принца крови? Портос растерялся. То, что его молчаливый товарищ не из простых дворян он понял давно. Но то, что Каюзак издевается над очевидными вещами, уже не просто провоцируя Атоса, а буквально заставляя его выхватить шпагу, чтобы ответив на оскорбление, затеять дуэль первому, видели все присутствующие. Каюзак, рассчитывавший на место в «Цезарском полку» и не получивший его, вступил в формирующийся полк кардинальской гвардии. Он прекрасно понимал, что заставив обнажить шпагу королевского мушкетера, тем самым может положить начало противостоянию двух лагерей. Но именно если Атос затеет дуэль, он и будет основным виновным. А с ним — и все мушкетеры короля. Атос это понимал не хуже Каюзака и потому пока еще молчал. Это молчание и еще презрительная улыбка, блуждающая на лице молодого мушкетера, подзадоривали Каюзака. Ему не терпелось скрестить шпагу с Атосом, но быть зачинщиком ссоры он не собирался. - Происхождение - это то, что дается человеку при рождении, а вот воспитание — это уже от родителей и того, в каком обществе этот человек вращается,- наконец соизволил ответить Атос. - Уж не считаете ли вы, что мое происхождение в чем-то уступает вашему?- Каюзак встал из-за стола. - Сударь, я этого не говорил. Вы первым начали этот разговор. - Ваши намеки оскорбительны! - Не более, чем ваши, сударь! За время этой перепалки в кабачок зашли еще несколько человек как мушкетеров, так и гвардейцев. Они навострили уши, не понимая еще, что послужило причиной словесной перепалки, но понимая, что дело идет к драке. Каюзак уже схватился за эфес шпаги, Атос же стоял, скрестив руки на груди. - Надо ли понимать ваши слова, господин... - Каюзак, к вашим услугам! -...как вызов, господин Каюзак?- спросил Атос. Каюзак растеряно оглянулся; вокруг собралось немало свидетелей, а Атос подвел разговор так, что гвардейцу деваться было некуда: либо вызвать мушкетера первому, либо прослыть трусом. Все его попытки спровоцировать ненавистного мушкетера закончились тем, что вызов придется сделать ему. Взбешенный своей оплошностью, он рассвирепел окончательно. - Защищайтесь, сударь.- он встал в позицию. - Здесь, в трактире? Я не желаю устраивать побоище,- Атос взглядом бегло оценил расстановку сил,- и наносить убытки нашей хозяюшке. Если вы желаете драться, для этого неподалеку есть достаточно удобное место. - Пре-о Клер? - Хотя бы... Присутствующие, не желая терять интересное зрелище, поспешно рассчитались с Марго, и вся компания двинулась к монастырю Дешо. По дороге она обрастала новыми зрителями, так что к условленному месту с той и с другой стороны набралось порядочно как гвардейцев, так и мушкетеров. - Господа, я надеюсь, что мы разрешим наш вопрос с господином Каюзаком без посторонней помощи!- предупредил всю компанию Атос, снимая камзол. Шляпу и свой плащ мушкетера он положил на камень у крытой галереи. Портос с беспокойством следил за другом: Атос немало выпил, практически ничего не ел, и отстоял в карауле ночь. Драться в таком состоянии было глупостью, но Атос, едва взяв шпагу в руку, весь как-то подобрался. Оба противника неуловимо напоминали двух дворовых котов, когда те, заняв боевые стойки друг напротив друга, прижав уши и кося глазами, готовы выпустить когти и броситься в атаку при первом же промахе противника. Королевские эдикты против дуэлей еще не применялись со всей строгостью. Дело Бутвиля было впереди, и нахальная дворянская вольница с помощью клинка вовсю демонстрировала свое неподчинение королевской власти. Шпага и ловкость были самыми вескими доказательствами правоты. Учитывая мастерство Атоса, он всегда оставался правым. Стальные клинки зазвенели в напряженной тишине, нарушаемой только чириканьем неугомонных воробьев. Бой начался... и почти тут же закончился. Каюзак схватился за предплечье; сквозь его пальцы потекла кровь. Он даже не успел сообразить, что произошло, так быстро нанес ему удар Атос. С лицом, перекошенным от боли и ненависти, он смотрел, как мушкетер короля поприветствовал его поклоном, и не спеша пошел за своими вещами. Через пару минут он вернулся, уже при полном параде, только чтобы убедиться, что Каюзака не оставили без помощи. - Я тебе этого не забуду!- прошипел ему в спину Каюзак, и Атос услышал. Он остановился, сузившимися глазами , в которых мелькнуло изумление, оглядел своего противника, и чуть пожал плечами. - Как вам будет угодно, сударь! Я же с этого момента не считаю вас врагом,- он коснулся полей своей шляпы, и удалился величественной поступью, которая так раздражала гвардейца. Вслед за ним потянулись все мушкетеры, пересмеиваясь и поглядывая в сторону Каюзака. - Вы намерены это так оставить? - спросил рослый гвардеец, известный уже половине Парижа своими забавными выходками. - Бикара, вы меня не за того принимаете?!- Каюзак левой рукой придержал раненую правую.- Дайте только зажить моей ране.
stella: Портосу очень хотелось всем рассказать о дуэли, но Атос сделал ему знак помалкивать. - Что это вы осторожничаете, Атос?- удивился гигант.- Раньше вы не делали секрета из своих поединков. - Раньше я не дрался с охраной Ришелье. Да и Ришелье не был первым министром. - Вы что, боитесь!- остолбенел Портос. - Не за себя! Как вы не понимаете, Портос! Каюзаку нужен был предлог, чтобы начать вражду. И хотел он, чтобы именно я начал это противостояние. - Ну, мы вас в обиду не дадим, Атос!- ухмыльнулся Портос. - Именно на это он и рассчитывал: вызвать всеобщую свалку, а зачинщиками стали бы мушкетеры; это повод кардиналу выставить нас виновниками перед Его величеством! - Ну и пусть!- топнул ногой Портос.- Я не боюсь посмотреть в глаза королю. - Но победителем, призвавшим к ответу наглецов и наказавшим их, Портос! Портос задумался.- Так что же это получается, Атос? Мы могли влипнуть в историю? - Могли, друг мой. Но все обошлось, на этот раз.- Атос хлопнул друга по плечу.- Я пойду домой, Портос. Я и вправду хочу спать. Портос проводил его взглядом: днем Атос может еще и отоспится. Ночью он спать не мог, только пил. Не темноты же он боялся, в самом деле? - Феррюсак, объясните мне, что все же произошло у Атоса с Каюзаком? Они дрались? - Дрались, мой капитан, если это можно назвать дуэлью. - То есть как: "можно назвать дуэлью"?- поразился Тревиль.- Так это был честный поединок? - Я там не был, господин капитан. Но присутствовавшие при ссоре мушкетеры говорят, что Каюзак Атоса вызвал. Атосу некуда было деваться: в кабачке было много народу. - Атос не мог испугаться, Феррюсак! Он отказался драться?- нахмурился капитан. - Капитан, вам стоит расспросить кого-нибудь, кто там присутствовал,- у Феррюсака не было желания говорить о том, что он не видел собственными глазами.- Там были Портос, Мюзиньи, Ле Брэ, наконец. - Тогда передайте Ле Брэ, что я жду его. Ле Брэ ждал пока его позовут к Тревилю, и в ожидании аудиенции обдумывал, зачем он понадобился капитану, если не вынимал шпаги из ножен. Совесть его была чиста, как стеклышко: после последнего разноса он еще не успел ни в чем отличиться. Поэтому первый же вопрос де Тревиля поверг его в раздумья совсем другого порядка: а должен ли он выгораживать новенького, которого они еще мало знают? Он задумчиво почесал бровь: - Господин капитан, если быть справедливым, то господин Атос не собирался затевать ссору. Это Каюзак первым начал задевать его. - И что же он такого обидного сказал моему мушкетеру?- прищурился Тревиль. - Да помнится, что-то такое насчет происхождения. Я как раз только зашел к «Толстухе Марго», так что сразу и не понял, о чем речь. - И Атос? - Ну, он за словом в карман не полез! - В этом я не сомневаюсь! Что он ответил? - Что происхождение - это то, что нам дано при рождении, а воспитание — от родителей и того, где мы бываем. - Так, понятно!- Тревиль нахмурился. Его опасения начали сбываться.- Продолжайте, Ле Брэ. - А что дальше?- мушкетер пожал плечами.- Дальше Каюзак рассвирепел и вызвал Атоса. Но Атос не захотел драться в кабачке и пошел к Дешо. Ну,.. а мы пошли за ним. - А за Каюзаком — все гвардейцы, которых сумели найти? Вы тоже не остались в одиночестве! Мне доложили, что набралась изрядная толпа. - Господин капитан!- Ле Брэ потерял терпение от этого допроса, - так дуэлью это и назвать нельзя, тем более и свалки не было: Атос не дал нам ввязаться в драку. - Вот как!- Тревиль откинулся на спинку кресла. - Он так быстро проколол руку Каюзаку, что мы и очнуться не успели. - Но кровь все же пролилась! - Да, но этого сумасшедшего иначе было не остановить. А Атос спать хотел. Вот он и по-быстрому с ним покончил.- Ле Брэ развел руками, словно до него только сейчас дошло, что поединок все же состоялся. - Так Атос у себя дома? - А где же ему еще быть, господин капитан? - Ладно, идите, Ле Брэ. Я хочу вам напомнить только, что ваш долг состоит в первую очередь в охране королевской персоны, а не в защите собственных интересов. - Ах, дьявол!- вздохнул капитан,- предчувствие меня не обмануло. Этот сиятельный вельможа уже начинает учить этикету моих сорвиголов. А впрочем, может это и к лучшему. Законы чести и хорошие манеры послужат к славе полка. Тем более, что кардинал стал брать на себя слишком много. Тревиль позвонил и на пороге появился дежурный офицер. - Пошлите к господину Атосу. Если спит- не будите. Как только встанет - немедленно ко мне.
stella: Гримо, слуга Атоса, открыл посыльному, молча выслушал распоряжение командира своего барина и кивнул, давая понять, что он все передаст. Посыльный, уже зная манеру Гримо общаться, не стал задерживаться, уверенный, что все будет передано в точности. Гримо заглянул в спальню хозяина: тот спал сном смертельно уставшего человека. Несколько минут верный слуга внимательно вглядывался в это бледное лицо, на котором, не сдерживаемые сейчас волевым усилием, пробегали тени снов, какой-то внутренней муки. Слуга осторожно притворил хорошо смазанную дверь: Атос не терпел дома никаких посторонних звуков: казалось, они причиняли ему чисто физическую боль. Ближе к вечеру он встал и Гримо, помогая хозяину одеться, жестом передал ему приказ Тревиля. Молодой человек чуть улыбнулся: он не сомневался, что капитан потребует у него объяснений. - Пришли в себя немного, дорогой Атос?- Тревиль, против собственного желания, не удержался от иронии. - От чего, господин капитан?- Атос вздернул бровь. - От вашей дуэли с Каюзаком. - Ах, вы об этом, капитан,- мушкетер пренебрежительно пожал плечами.- Я, признаться, и не устал от нее. - Да мне уже доложили: все быстро закончилось. - Я не сомневался, что вам все расскажут. - Мне по должности положено все знать, что происходит в моем полку. Вы надеялись, что ваши подвиги, господин гр...- Тревиль на мгновение замолчал,- мушкетер, останутся незамеченными. - Это было бы прекрасно: я не ищу популярности. - Людям, подобным вам, от нее никуда не деться. - К сожалению, мне не удается стать незаметным...- пробормотал себе под нос Атос. - Для этого, молодой человек, вам придется уехать в глушь, в деревню, к черту на рога! И то, я не уверен, что и там вы не найдете на свою голову приключений. А здесь вы при дворе, вы в королевской охране, на виду у всех. - Полно, господин капитан, ну кто обращает внимание на мушкетера на часах! Так, часть королевской меблировки. - И — важная часть, запомните это! Король уже распорядился, чтобы вы и Портос стояли у самых посещаемых входов. - Я благодарен Его величеству за доверие.- Атос вытянулся по стойке «смирно», но Тревиль готов был поклясться, что его мушкетер спрятал улыбку в усах. Он понимал, что это еще не сам разговор, а только преамбула. Тревиль помолчал, не зная, с какой стороны подойти к делу. - Садитесь, Атос, официальная часть разноса окончена. Нам надо поговорить по существу,- капитан кивнул на кресло, наблюдая как его подчиненный непринужденно усаживается напротив.- Вы в прошлом бывали при дворе в ином качестве, насколько я припоминаю. - Господин капитан, разрешите мне напомнить... - Я помню, дорогой мой, но ситуация такова, что мне приходится говорить с вами не как с мушкетером короля... - А как … с кем?- надменный взгляд смутил Тревиля. Перед ним в мгновение ока оказался не нищий мушкетер, ютящийся в жалкой квартирке на улице Феру, а царственный вельможа. - А как с другом и доверенным лицом,- нашелся капитан. - Вы мне льстите, Тревиль.- Атос пристально смотрел в глаза капитану. - Нисколечко. Мне нужен ваш совет. - Чем я могу вам помочь, господин капитан? Я давно не бывал при дворе, и это то место, которое меня никогда не привлекало. - Охотно верю: вы не охочи до сплетен и интриг, но вы умны и наблюдательны. Вы не могли не заметить, как быстро и решительно укрепляет свои позиции бывший епископ Люсонский. - Это только слепой бы не увидел, капитан. - Королеве с каждым днем приходится все труднее, Атос. Бедняжка не знает на кого опереться. Атос неожиданно встал. - Господин де Тревиль, я простой мушкетер и мое дело стоять на часах, охраняя моего короля, который для меня воплощает мою Францию. Об этом я всегда помню.- Атос подчеркнул голосом «Францию», чтобы Тревиль понял, что именно имеет он в виду, говоря о своем месте во всех хитросплетениях придворной жизни.- Можете не сомневаться, если понадобиться отдать жизнь за Их величества, я сделаю это не задумываясь и с радостью. Но углубляться во все интриги двора я не стану, де Тревиль. Мне претит вся эта закулисная возня, господин капитан. Наконец, мне просто лень разбираться во всех этих,- Атос слегка прищелкнул пальцами,- уловках, которые затевают кардинал и его окружение. Увольте меня от всего этого, Тревиль, сделайте мне милость. С меня хватит и службы королю. - Ну, что ж, жизнь покажет, кто из нас прав!- разочарованный Тревиль тоже встал.- Я надеялся заинтересовать вас более деятельной жизнью. - Я вам благодарен, капитан, за то, что вы принимаете во мне такое участие. Но моя жизнь пока меня устраивает. Во всяком случае, она полностью соответствует тому, чего бы мне хотелось на данный момент. Вы разрешите мне откланяться? - Идите. Само собой, никто не должен быть посвящен в нашу беседу, Атос. - Мне некого посвящать в нее,- хмуро ответил мушкетер, поклонившись. - Жаль, что он отказался,- прошептал Тревиль.- Королеве совсем бы не помешал такой сторонник и помощник.
Калантэ: Можно мне выразить некоторое недоумение? Атос безупречно воспитан, но почему-то обращается к де Тревилю с грубым нарушением правил хорошего тона... Опустить в разговоре приставку "де" между дворянами, даже равными по титулу и положению, непозволительно, допускается лишь между близкими друзьями. Ну, король может так обращаться. А Атос разговаривает, мало того что с дворянином, но еще и со своим капитаном!
Диана: ИМХО, капитан здесь напросился на общение "как с другом и доверенным лицом". "Первый начал". Причем, Атосу это сразу не понравилось - после стольких-то просьб не выделять его среди мушкетеров, если Тревилю неприятно будет вспоминать этот разговор, тем больше вероятность, что больше такой разговор не повторится Стелла, я добралась-таки написать что-то, а не просто "спасибо" ставить то, что де Тревиль пытался приобщить Атоса к интригам двора, а Атос отказался - неожиданный для меня поворот. Особенно если учесть, что Д`Артаньяну потом удалось то, что не удалось Тревилю. Мне уже интересно, как вы дальше повернете.
stella: Калантэ , мог Атос опускать это пресловутое " де". Раз Тревиль обращался к нему " граф", то и между графом и графом допускается такая вольность. Де Гиш обращался к Бражелону без всякого "де". Следующая, и действительно интимная стадия- по крестильным именам. Это уже самая- самая. Тревиль ненамного старше Ла Фера. И потом, как Диана заметила- Тревиль сам напросился. Он захотел некой интимности в беседе: вот и получается разговор на равных. Диана , мне кажется, что Атос пошел за дАртаньяном, потому что ему показалось, что это еще и разнообразит их жизнь. И, возможно, даст ему шанс между делом покончить с этой жизнью. Ну, и чувство нарождающейся дружбы тоже сыграло свою роль.
Nika: stella, мне вот тоже кажется, что Атос без "де" это слегка перебор... ну я вот не представляю, что Атос "тыкает" капитану ни при каких обстоятельствах. Даже если ему и что-то неприятно, исходящее от капитана. stella пишет: Де Гиш обращался к Бражелону без всякого "де". Так они почти кровные братья после купанья в Луаре. Там другие отношения и обращения. Диана, Диана пишет: ИМХО, капитан здесь напросился на общение "как с другом и доверенным лицом". "Первый начал". Думаете, если бы Людовик "первый начал" с Ришелье, тот бы ему отвечал "Луи, да я знаю, что Анна с Бэкингемом давно того." (Примерно так.)
stella: Мне трудно доходчиво объяснить эти нюансы. Может, оттого, что перевод дает достаточно своеобразный оттенок. Смотрите, в оригинале Рауль никогда не говорит Атосу " отец". Атос не говорит" мой бедный мальчик", а мое бедное дитя". Вроде, смысл один, да нюанс - разный. Опускание частицы " де" в приватном разговоре между равными и хорошо знакомыми людьми( даже не друзьями) снимает барьер официальности. Ну, как " друг мой" и " дружище". Чувствуете разницу?
Rina: stella, не могу не заметить, что в случае с Тревилем вот в этом комментарии: stella пишет: Опускание частицы " де" в приватном разговоре между равными и хорошо знакомыми людьми( даже не друзьями) снимает барьер официальности. Вижу некоторую нестыковку чисто временную. Вы описываете события самого начала службы Атоса в рядах мушкетеров. Когда он мог успеть так хорошо познакомиться с капитаном? Не думаю, что они успели так много и долго пообщаться по душам или за бутылкой-другой вина. Ну, и выскажу все-таки мысль о том, что Тревиль, не смотря на общее о нем представление, исторически на самом деле персонаж куда более влиятельный и серьезный, чем мы его себе представляем после фильмов и даже после прочтения ТМ, в котором об этом недвусмысленно упомянуто, но мало кто на это обращает внимание, так как Тревиль там по сути весьма второстепенный герой. Это в целом
stella: Ну, исторически в это время капитаном был Монтале! К тому же Тревиль с Атосом вполне мог видеться весь этот месяц. А познакомиться с капитаном Атос( по книге) мог еще в те времена, когда Тревиль играл с Людовиком, а мать Атоса была статс- дамой.
Rina: stella пишет: А познакомиться с капитаном Атос( по книге) мог еще в те времена, когда Тревиль играл с Людовиком, а мать Атоса была статс- дамой. А вот это уже было бы очень интересной темой (или сопутствующей темой) для фика, однако
stella: О, Рина, а я пожалуй это учту. Все равно я сама пока не знаю, куда меня черти занесут. нет, спорить полезно! какие идеи по дороге вылазят!
stella: Со временем, у Марго появилась возможность оценить своего постоянного клиента не только как человека, способного поглотить неимоверное количество вина. Атос пил страшно, но только после службы. Как он умудрялся после этого являться в караул трезвым или выглядеть таковым, было загадкой не только для трактирщицы, но и для мушкетеров. Даже будучи в крайней степени опьянения, мушкетер никогда не терял самообладания, и не выдавал своих мыслей. Эта живая загадка будоражила воображение молодых людей, заставляла их придумывать для Атоса самые каверзные вопросы, но все было напрасно; Атос был непроницаем. При этом он не терял своей проницательности. Атос всегда расплачивался, даже если пил на честное слово. Марго быстро убедилась, что он не только всегда платит, но и готов, в случае чего, выручить сослуживцев. Атос никогда не затевал пьяный дебош в ее кабачке, не желая вводить ее в какие-нибудь ненужные траты. Атос никогда не грубил, и никогда не позволял себе вольностей с двумя девушками, работающими у нее. Ее сыну, напротив, частенько перепадала монетка на конфеты или игрушку. Само собой, Атос был самым желанным посетителем у «Толстухи Марго». Женским сердцем она понимала, что у этого молодого человека что-то произошло в прошлом. Иногда, если у нее выдавалась свободная минутка, она украдкой посматривала в сторону Атоса. Он вряд ли замечал ее взгляды, потому что часами сидел неподвижно, устремив глаза в одну точку, и не видя даже того, что находилось перед ним на столе. Верный Гримо частенько оказывался поблизости в самую нужную минуту, когда ему оставалось только подставить свое плечо, чтобы, покидая кабачок, барин мог опереться на него. Глядя на эту пару, Марго часто ощущала, как ее затапливает жалость: столько одиночества и безнадежности было в печальном дуэте, что хотелось как-то приласкать, пожалеть этих двух, затерянных в лабиринтах огромного города, парней. То, что и Атос и Гримо молоды, она видела, невзирая на мрачные их физиономии. А вот господин Портос был не таков. Он никогда не унывал. Он ничего не опасался. Он встречал любую превратность судьбы, как нечто проходящее, не стоящее того, чтобы отчаиваться. И судьба была благосклонна к Портосу: его любили в полку, его любили женщины, ему прощали грубоватые шутки и дружеские тумаки. Он не шел: несся по жизни, раздаривая и получая удары, подарки и любовь. И он был не лишен трезвого отношения к происходящему. Трудно придумать более странную пару друзей, чем Атос и Портос, но они были, что называется: «не разлей водой». После памятной дуэли Каюзак делал вид, что не знаком с Атосом. Атос, со своей стороны, сталкиваясь с ним, скользил по его лицу невидящим взглядом. Так продолжалось довольно долго, пока однажды, войдя в «Сосновую шишку» гвардеец не обнаружил, что места остались только за столом, где сидели Атос, Портос и Мюзиньи. Первым порывом было просто уйти, но потом Каюзак поймал насмешливый взгляд Портоса, и этого было довольно: он просто подошел и уселся на скамью, даже не спросив разрешения у обедавших мушкетеров. Портос медленно поднял голову и набычившись уставился на Каюзака. - Чем обязаны, сударь?- прорычал он. - Я хочу есть, а мест больше нет. Я имею право сесть там, где я хочу. - Вы могли бы поинтересоваться, что мы думаем по поводу такого соседства,- процедил сквозь зубы Мюзиньи. Каюзак посмотрел прямо в глаза Атосу; тот улыбался самой очаровательной из своих улыбок. Подсуетившаяся Марго поставила перед гвардейцем сковороду с огромной яичницей. - Приятного аппетита, господин гвардеец! - с самым приветливым видом пожелал ему Атос.- Послушайтесь совета: возьмите бутылочку бургундского. Хозяйка получила неплохую партию вина. Портос и Мюзиньи оторопели: чтоб Атос заговорил первым с этим нахалом! Да еще советовал ему, что пить! Мюзиньи бросил взгляд на Атоса и понял, что тот что-то затевает: уж слишком серьезным выглядел мушкетер: слишком даже для самого себя. Чувство юмора у него было отменное, его язвительных замечаний, в особенности по части женщин, в полку побаивались. Если он взялся за Каюзака, тому несдобровать. Каюзак, деваться некуда, заказал бутылку бургундского, не подумав, что пить, сидя напротив мушкетеров, чревато последствиями. Налить себе стакан и не поднять его за здоровье присутствующих или короля - невежливо. Каюзак выбрал кардинала. Портос угрожающе положил руку на эфес, но Атос остановил его. - Господин де Каюзак,- подчеркнуто вежливо обратился он к гвардейцу,- пить за здоровье господина первого министра, обойдя Его величество!? Я полагал, что Его христианнейшее величество король Людовик 13 все же первое лицо в нашем государстве. Или вы считаете иначе? Я, может быть, приму Ваши взгляды, если вы объясните мне, что же я не понимаю. Может быть за то время, что мы здесь сидим, что-то изменилось во Франции? До сих пор господин Ришелье был таким же верноподданным слугой короля, как и все мы. Может быть, он позволил себе что-то, что поставило его выше трона?- Атос говорил совершенно спокойным, доброжелательным тоном. Но в глазах притаилась угроза и именно она заставила гвардейца поставить свой стакан. Атос вызывал его на ссору, но делал это так, что Каюзаку оставалось либо признать свою ошибку, либо выглядеть в глазах присутствующих предателем короля. Для открытого противостояния время не пришло, да и кардинал не погладил бы по голове за такой демарш. - Я побоялся, что мне не хватит бутылки на все тосты!- Каюзак сделал неуклюжую попытку вывернуться из ситуации. - У нас достаточно вина, чтобы выпить за всех королей и их министров!- Атос поднял свой стакан.- За Его величество короля Людовика, господа! Если кто и был недоволен этим тостом, то он не решился увильнуть от него. Все, что оставалось Каюзаку, это поскорее проглотить обед и удрать восвояси. Он не сомневался, что он еще не успеет дойти до кардинала, а там уже будут знать, что произошло в «Сосновой шишке».
Диана:
Диана: Nika пишет: Думаете, если бы Людовик "первый начал" с Ришелье, тот бы ему отвечал "Луи, да я знаю, что Анна с Бэкингемом давно того." (Примерно так.) Людовик и Ришелье были изначально не равны по рождению. Граф де Ла Фер и граф де Тревиль если и не равны, то не в пользу Тревиля. После просьбы капитана поговорить "как с другом и доверенным лицом", ИМХО, обращение без приставки нормально, даже если Атос не имел намерения быть резким с де Тревилем, тем более что отказаться от предложенной чести - это уже отказать в просьбе начальнику либо лебезить - одно другого хуже.
Nika: Диана, так они же впоследствии друга друга не иначе как д'Артаньян и д'Эрбле называли. Никому не пришла в голову мысль и при без того дружеских отношениях перейти на еще более панибратство без приставки. А тут командир полка... как-то не укладывается.
Диана: Вряд ли что-то могу прибавить к написанному выше мною. У меня все укладывается
анмашка: stella,
stella: Nika , у меня сегодня появилась мысль, что вместо крестильных имен у друзей вошло в привычку уже в период" Двадцати лет " и дальше употреблять свои боевые прозвища. Они и давали оттенок интимности.( Вон у Калантэ в фиках все дамы и обращаются к графу" Атос", словно его и крестили этим именем. И ничего, героини довольны и граф не возражает. ) Nika, а вот фамилия дАртаньян или дЭрбле или Дез Эссар( по французски она пишется раздельно) без приставки не звучит. Например: Артаньян, я рад вас видеть. Те фамилии, что звучат со связкой, не отделяют от приставки.
Калантэ: stella пишет: , как " друг мой" и " дружище". Чувствуете разницу? - еще как чувствую, в этом-то и дело. Атос не может обращаться к капитану "дружище". Атос всегда блюдет правила этикета. Его с капитаном не связывают никакие отношения, кроме официальных. Во всех других приведенных примерах этого нет. А у Атоса и капитана в фике не описано никакого обоснования для столь фамильярного обращения. Заметьте, в оригинале, даже упоминая де Тревиля в разговоре, Атос выражается предельно официально: "...если господин де Тревиль резко говорил с нами..." Де Гиш к Бражелону еще и на "ты" обращается, и по имени. Здесь же - субординация. Атос знаток этикета, Атос безупречно воспитан, и вдруг - вот так, "интимно"? А боевые прозвища тут совершенно ни при чем, поскольку они сами этими прозвищами представлялись.
Nika: Диана пишет: У меня все укладывается Так потому и спор, что у кого укладывается, а у кого не совсем...
Nika: stella пишет: Те фамилии, что звучат со связкой, не отделяют от приставки. Оно понятно, но существуют ведь еще и имена, а они даже в редких наплывах особенного панибратства не переходили на них.
stella: Калантэ , это пока не прописаны ситуации. Не спешите. Фик еще не окончен . Из официальных отношений Тревиль сам хотел выйти, когда без свидетелей хотел переговорить. А Атос не хотел этого. Когда же ему некуда было деваться, он и обратился к капитану без этой дворянской приставки. Это означает" Хорошо, я согласен быть сейчас собой настоящим. Что вы мне хотите сообщить, как графу, а не как вашему подчиненному?" Субординация отброшена. Вы делаете из Атоса раба этикета, но этикет, это такая гибкая штука, которая может и на место поставить и к интимности обратить. Субординация для того, чтобы подчеркнуть дистанцию между людьми. Атос ее и подчеркнул, когда захотел прекратить разговор. Nika, эта мысль насчет того, что имена они оставили для любовниц, а между собой нежность и доверительность стали выражать прозвищами - это только моя мысль. Вспомните, Атосу было приятно, чтобы к нему так обращались. Господин граф и граф- это для официальности или для ссор.
stella: Атос все же оставался загадкой для мушкетеров. Он ни с кем в полку, за исключением Портоса, близко не сошелся, хотя был неизменно приветлив и доброжелателен. Нельзя сказать, чтобы он вызывал любовь у окружающих: слишком он был замкнут и, временами, неприступен. Когда он забывался, мушкетер куда-то пропадал, и на поверхность проступал аристократ и вельможа. Чувствовалось, что между его прошлой жизнью и теперешним существованием прошло не так уж и много времени. Он, подчас, забывал, что находится не на званом приеме, а в кабаке, и его изысканные манеры за столом резко контрастировали с простым застольем мушкетеров. По настоящему открывался он только с Портосом, но мушкетеры очень бы удивились, если бы узнали, что и Портос ничего не знает о прошлом своего товарища. Манера обращения, походка, то как Атос откидывал голову: все говорило о том, что еще не так давно он вращался в совсем другом обществе. В полку потихоньку судачили, что могло заставить совсем молодого человека так резко поменять свою жизнь. Постепенно, за глаза, его стали звать «Принц». Прозвище как нельзя более подошло Атосу: глядя на него, мало кто бы усомнился, что этот юноша принадлежит к самым знатным родам королевства. Знал ли Атос, как говорят о нем однополчане, осталось неизвестным: он ни словом, ни взглядом не показывал этого. Но, скорее всего, принял бы это прозвище как должное, хотя и хотел бы, чтобы ничто не напоминало окружающим о его происхождении. Он старался непомерным количеством выпитого загнать себя в состояние, когда не будет выхода из беспросветного пьянства. Он был очень красив той классической красотой, которая не может оставить равнодушной женщин: на него обращали внимание. С ним кокетничали, но Атос ничего не замечал. Единственная женщина, которая у него вызывала что-то похожее на симпатию, была толстуха Марго. Однажды, на удивленный вопрос Портоса, почему он предпочитает ее кабачок всем другим, Атос полушутя- полусерьезно ответил, что Марго похожа на его кормилицу. Сама Марго тоже выделяла Атоса из всех своих постоянных посетителей. Первое время он раздражал хозяйку: ей неприятно было наблюдать, как такой достойный господин прилагает титанические усилия, чтобы довести себя до полной прострации. Потом она стала жалеть его, но у Марго хватило ума делать это про себя. Впоследствии, она стала уважать его за честность, за то своеобразное уважение, которое он с большим тактом оказывал простой женщине, в одиночестве сражающейся с превратностями своего непростого хозяйства. Атос никогда не затевал ссор и драк в ее кабачке. Он всегда расплачивался щедрой рукой и никогда не обижал ее девушек. Меж тем, вражда между мушкетерами и гвардейцами все углублялась. Стычки, драки и дуэли вспыхивали как порох. Повод уже не искали: достаточно было косого взгляда. Портос и Атос дрались по поводу и без повода: лишь бы растрепать перья на шляпах гвардейцев его Высокопреосвященства. И у кардинала лопнуло терпение: он решил разобраться лично. Накануне мушкетеры отличились в драке на Гревской площади. Кардинал попросил короля присутствовать при очной ставке Атоса и Каюзака, как главных зачинщиков драки. Людовик был настроен решительно: накануне кардинал убедил его в недопустимости поведения мушкетеров и, особенно, Атоса. Портосу в этот раз повезло: он был в отпуске на неделю по случаю болезни любимой тетушки из Бретани. Атос и Каюзак встретились под дверями королевского кабинета. Атос сдержанно поклонился, Каюзак вздернул подбородок и этот жест, нервный и презрительный, выдал его неприязнь. Деваться им было некуда и пришлось дожидаться под дверью вместе. Вначале король хотел допросить их поодиночке. Но Ришелье был уверен, что Атос сумеет убедить короля в полной невиновности мушкетеров. Нет уж, лучше пусть предстанут перед королевскими очами вдвоем: так их проще допросить: Атос не унизится до лжи, а Каюзаку и вовсе не придется говорить: кардинал рассчитывал на пристрастный допрос именно Атоса. Людовик, страстно желая оправдать свое прозвище Справедливого, внимательно вглядывался в стоявших перед ним солдат. С Каюзаком он еще не сталкивался, а вот с Атосом ему приходилось встречаться при несколько других обстоятельствах. И мнение об этом человеке у него сложилось не вчера. Одного только король не мог уразуметь: почему этот вельможа подался в солдаты. Но это была настоятельная просьба графа, в которой Людовик не стал ему отказывать. - Вы славно потрудились вчера, господа!- странно скрипучим голосом сказал Людовик.- Скольких вы недосчитались с той и с другой стороны? Почему вы молчите? Кардинал, сколько человек потеряли ваши гвардейцы? Если память мне не изменяет, вы говорили мне о пятерых убитых. Это не считая раненых. А у вас, Тревиль? - Один раненый очень тяжело. И еще с десяток легкораненых. Синяки и царапины — не в счет, Ваше величество. - Хорошенькое дело.- Людовик встал.- Если так пойдет и дальше, мы с вами, господин кардинал, останемся без охраны. Какой смысл собирать по всей Франции отборных храбрецов, если они гибнут не защищая короля и кардинала, а в уличных потасовках. Господин Атос, свидетели драки в один голос утверждают, что вы были первым, кто обнажил шпагу и последним, кто спрятал ее в ножны. Вы не отрицаете этого? Атос молча поклонился. - Хорошо, а вы, господин Каюзак? Ришелье сжал кулак: он не рассчитывал, что король станет спрашивать его любимца, надеясь, что Атос ответит королю и его ответ плавно перейдет в допрос мушкетера. - Я, Ваше величество, всего лишь защищал свою честь!- кротким голосом ответствовал Каюзак. - И кто же на нее покушался?- Людовик поискал взглядом глаза кардинала, но тот уткнулся в какие-то бумаги и королю пришлось перевести взгляд на Тревиля. Тот пожал плечами. Людовик посмотрел на Атоса, ожидая, что он объяснит, что же произошло. - Говорите, господин Атос. Что такого ужасного произошло на площади, что господин Каюзак вынужден был защищаться? - Господин Каюзак повел себя не тактично и не порядочно по отношению к даме,- почти не разжимая рта вымолвил мушкетер. - Ваше величество, вы разрешите мне задать несколько вопросов господину Атосу?- вмешался Ришелье, решив перехватить инициативу. - Спрашивайте, кардинал, а я пока подумаю,- король отошел к камину, предоставив первому министру самому расспрашивать виновников Гревского побоища. - Господин Атос, эта дама была с вами? Атоса явственно передернуло.- Нет, господин кардинал. - Так что же заставило вас вступиться за неизвестную вам даму? - Господин кардинал,- мушкетер не скрывал своей неприязни,- существуют законы чести, которые не оставляют сомнений, как себя вести в определенной ситуации. Я не имею чести знать эту даму, но это не повод оскорблять ее на моих глазах. - Вы не могли бы яснее выразиться, господин шевалье? Что послужило поводом к драке? Атоса допрос раздражал, как возмутило и вчерашнее поведение гвардейцев, да что греха таить: и не все из королевских мушкетеров показали вчера себя достойным образом. Если бы не неприкрытая наглость мужчин, он никогда бы не стал вмешиваться в подобную ситуацию: женщины для него были все на одно лицо: лживы, лицемерны и глупы. Но Атос, думая так, считал, что это не повод оскорблять даму без всяких причин.
Диана: Единственно что: почему Атос вдруг стал "шевалье" у короля? Понятно, что не граф в данную минуту, но вариант "сударь" в дополнение к "господин мушкетер" более был бы ожидаем. Или это соответствует "господин дворянин" в данном случае? Мне казалось, что нет.
Калантэ: stella пишет: это пока не прописаны ситуации. Не спешите. Фик еще не оконче - эээ... то есть что, объяснение всех деталей будет приведено в конце фика? Я что пытаюсь сказать - в тексте описано обращение, недопустимое для всем привычных и, так сказать, "хрестоматийных" взаимоотношений капитан-солдат, но нигде нет объяснения, с чего это вдруг так, а не иначе. Если помните, целую бурю споров вызвало рукопожатие между двумя дворянами, притом что инициатором был попаданец, иностранец и вообще лицо, плохо знакомое с этикетом. А тут - внезапная фамильярность, ничем не объясненная. Хочу обоснуя! :-)
Диана: Калантэ пишет: нигде нет объяснения, с чего это вдруг так, а не иначе. Если помните, целую бурю споров вызвало рукопожатие между двумя дворянами, притом что инициатором был попаданец, иностранец и вообще лицо, плохо знакомое с этикетом. А тут - внезапная фамильярность, ничем не объясненная. Хочу обоснуя! :-) 1. Бурю споров вместе с моим постом про рукопожатие из той темы кто-то убрал - неважно кто. 2. Там действия попаданца не вызвали удивления у знатока этикета - Атоса. 3. Какое отношение мои комментарии к фику одного автора имеют к вашему отношению к творчеству другого автора, который явно не я Мы обсуждаем фик или боремся за равное количество замечаний к разным фикам? 4. "С чего вдруг так, а не иначе" именно здесь - просьба капитана Атосу в тексте фика. 5. Обоснуй - 2 вышестоящих поста Стеллы и 2 моих. Если это не убеждает, значит, не убеждает. Но это не значит, что причины и обоснуя не было. Просто, как всегда, каждый остается при своем Атосе.
Калантэ: Диана - лично я обсуждаю фик, а вам, видимо, интереснее обсуждать свои комментарии? Бурю споров убрал админ, а не я, как бы вам этого не хотелось. Там я видела обоснование хоть какое-нибудь в менее смущающей ситуации. Здесь - не вижу. Обоснуй как бы желателен в самом тексте, а не в примечаниях к нему. Даже не в примечаниях автора.
stella: Вы правильно поняли,Диана . Шевалье можно сказать, если ты не знаешь титула, но знаешь, что это дворянин. это сказать" господин рыцарь"
stella: Калантэ , будет вам обоснуй. Я не успеваю все сразу: и нянчить, и писать и работу делать. Будет мне наука не выкладывать по ходу дела.
Rina: Стелла! Очень понравился очередной эпизод! При чем с утра решила попить чай и посмотреть что нового творится в интернете и тут такой подарок, очень кстати пришелся :) Кстати, "шевалье" в устах Кардинала меня не смущает. Если предположить, что в отличие от короля Ришелье не знает об истинном происхождении Атоса, то для него этот мушкетер во-первых такой же мушкетер, как и другие и во-вторых, скрывающий свое имя под прозвищем, а следовательно уравнительное обращение "шевалье" в устах кардинала вполне уместно.
Диана: Стелла, спасибо! stella пишет: Если бы не неприкрытая наглость мужчин он никогда бы не стал вмешиваться в подобную ситуацию: женщины для него были все на одно лицо: лживы, лицемерны и глупы. Но Атос, думая так, считал, что это не повод оскорблять даму без всяких причин. Вот за это отдельный
Диана: Калантэ Калантэ пишет: а не я, как бы вам этого не хотелось. Уважаемый модератор, можно без фантазий на мой счет? Остальной ваш пост - просто без комментариев.
stella: У меня готов еще один отрывок. а дальше пойдет " обоснуй" Но тут придется вам подождать- внучка заболела и я там торчу.
Диана: Стелла, stella пишет: внучка заболела и я там торчу. Надеюсь, ничего серьезного? Выздоровления скорейшего вашей внучке!
Камила де Буа-Тресси: stella пишет: женщины для него были все на одно лицо: лживы, лицемерны и глупы Больно это читать, хотя в канон укладывается. Один штрих к образу, а такой яркий. Стелла, пусть ребенок скорее поправляется! Фик обещает быть весьма интересным, а каждый кусочек такой вкусный.
stella: Дамы, или вы прекратите дуться друг на друга или я прекращу выкладывать фик. Я хочу споров , а не свар. Обоснуй я дам и ссылаясь на самого Дюма.
Калантэ: Стелла, ну как бы мне так объяснить... Ну вот смотрите, например: идет описание истории чьей-то дружбы. Вот сначала нам дают, что Иван Иваныч - шеф Пети Иванова, и Петя везде к нему на "вы" и по имени-отчеству. И вдруг без перехода бац - Петя, вызванный в кабинет к шефу, обращается к нему на "ты" и по имени. Что вы скажете, прочитав такое? Правильно, что кусок текста потерялся. Видимо, что-то было, что объясняет такой переход. А тут - не было. Даже если Иван Иваныч (продолжая аналогию) предложит Пете "давай на ты", Петя без особой причины на это не пойдет. Шеф потому что. И об этой особой причине опять ничего не сказано. Вот что я имею в виду, говоря об Обоснуе... P.S. А что, разве я давала кому-нибудь повод на меня дуться?
stella: Аня, знаю, как вы кидаетесь в бой, потому и говорю- потерпите. Сам Дюма дает обоснуй. Мне ужасно хочется начать писать, прямо копытом бью об асфальт, но завтра я тоже занята.
Калантэ: stella - да я ж не тороплю, я никак не пойму просто, что вы имеете в виду. :-) Может, Дюма и дает чему-нибудь или где-нибудь обоснуй, но в тексте-то его пока не было! Тонкость была, а объяснения не было. Мы же уже прочитали и озадачились, почему. Получается рояль в кустах, понимаете?
stella: Честно говоря, я не думала, что вы воспринимаете этикет, как свод не просто жестких законов, а и как нечто в виде узды, которая не дает свернуть ни вправо. ни влево. Этикет это гибкое оружие в руках того, кто умеет им пользоваться. Атос не был тупым исполнителем этикета, а, если требовалось ему, и нарушал его. Пример: пожалуйста. При представлении гасконца королю он влез в разговор: вопиющее нарушение этикета. Напоминал Анне Австрийской в ДЛС о дАртаньяне- это просто ни в какие ворота не лезет. После этого уже не стоит говорить о последнем свидании с Луи 14.
Rina: Собственно говоря мы пришли к тому, от чего все время пытаемся уйти - к пониманию, что наши любимые герои были всего-лишь людьми, какими бы качествами они не обладали и какими бы качествами не наделяли мы их. Отсюда можно сделать вывод, что Атос вполне мог и обратиться к капитану в той форме, в которой написала Стелла (мало ли, может его в этот момент вообще разговор с Тревилем раздражал), мог также и протянуть руку для рукопожатия при приветствии (вдруг ему человек симпатичен был), мог первым подать голос при короле и прочее, и прочее. Суть в том - что на самом деле это такие тонкости, которые не стоят а) таких долгих дискуссий и б) не являются причиной для серьезной критики хорошего фика. ИМХО
stella: Рина, я по мере сил и умения стараюсь развенчать Атоса, как идеального героя. И для меня он с 14 лет был просто противоречивой личностью и далеко не во всем- образец для подражания. Мне он импонирует именно тем, что периодически не укладывается в рамки идеала.
Калантэ: Да что ж это такое, и тут скатываемся на обсуждение Атоса... :-) Не, я упрямая и могу еще раз попытаться объяснить свою ИМХУ. Никоим образом, конечно, этикет - не узда, тем более что удержи-ка поди в узде Атоса, все верно. Но... Ну вот гляньте. Подать голос при короле - свободолюбие, вольность. Напоминание королеве о Дарте - жажда справедливости, перед которой этикет уступает. И там и там есть трактовка, подчеркивающая эти черты графа, добавляющая деталей... А я придираюсь к фамильярному обращению - вот уж фамильярным Атос не был никогда. Если и поступал супротив правил - то не просто так, ибо зафигом людей зазря принижать? :-) Фанфикшен на то и фанфикшен, чтобы раскапывать новые черты, трактовать имеющиеся, в общем, пущай даже экспериментировать, но это требует... как бы это... доказательной базы. Ну, или причины. Обоснуя. Заметьте, в нашей бурной дискуссии выяснилось, что Стелла не просто так вставила это обращение - а что-то таки имела в виду! Но мы-то не знали, что именно. Вот я о чем, елы-палы. Почему? Почему так, а не иначе? stella пишет: стараюсь развенчать Атоса - (грустно) - и вы туда же. Дегероизация, елы-палы. Дались вам эти идеальные герои, что они вам, в щи плюнули?
stella: Мне интересен человек с его противоречиями, а не ожившая статуя идеала. Фамильярность и непринужденность- разные вещи. В Атосе для меня идеально его чувство справедливости, которое не всегда приводит к положительным результатам. Идеально его чувство долга. И идеально его понимание дружбы.
stella: Девушка оказалась одна в Париже. Она растеряно оглядывалась по сторонам и робко жалась поближе к домам, не решаясь ни обратиться к прохожим, ни двинуться с места. В это время дня Гревская площадь еще не заполнилась людьми и редкие горожане бросали любопытные взгляды на одинокую фигурку, одетую так, как одеваются провинциалки. Девушка стояла рядом со входом в кабачок «Нотр- Дам», и, всякий раз, как кто-то входил или выходил из дверей, она старательно прижималась к стене, стараясь не помешать посетителям заведения. Тут ее и заметили Бернажу с Каюзаком. - Эй, красотка, не слишком ли рано ты вышла на промысел?- вкрадчиво поинтересовался Бернажу, прогуливаясь взглядом по ее фигуре.- Смотри, как бы тебя жандармы не приметили. Девушка потупилась и попыталась стать совсем незаметной, вжавшись в нишу между балкой и окном кабака. - А ты премиленькая!- Каюзак, как коршун навис над бедняжкой.- Бернажу, что вы думаете по поводу нашего свободного времени? Мы могли бы его неплохо провести втроем, не правда ли? - Господа, вы дворяне?- незнакомка от отчаяния решилась открыть рот. - Да, но при чем тут наше происхождение?- Бернажу сделал вид, что не понял, почему ему задали этот вопрос. - Я первый раз в Париже, я здесь никого не знаю. - Прекрасно, красотка. Вот и есть повод познакомиться с нами. - Мой провожатый велел мне здесь подождать его, он должен разыскать одного человека, но он до сих пор не вернулся. - Вы где-то остановились? - Да, в этом,..- она обернулась назад, к хлопавшим дверям кабачка,- в «Нотр- Дам». Наши вещи наверху. - Это ли не повод пройти с нами?- Бернажу подхватил даму под руку. - Но, господа, я должна ждать здесь!- попыталась сопротивляться девушка. - Мы отлично дождемся вашего приятеля под крышей этого прекрасного заведения! Тем более, что собирается гроза. Вы же не захотите промокнуть, сударыня?- Каюзак без особых церемоний пристроился с другой стороны. Бедной провинциалке не дали и слова возразить, и они в одно мгновение очутились в зале кабачка. И действительно, первые раскаты грома донеслись до них сквозь приоткрытую дверь. Впрочем, дверь хлопала не переставая, потому что хлынул дождь. Зал быстро заполнился людьми, основную массу которых составили военные, сменившиеся с ночных дежурств. Тут были и швейцарцы, и мушкетеры, и гвардейцы. Последние косились на мушкетеров, но промокшие, уставшие и голодные вояки не очень думали о драке. Хозяин и его люди метались по кабачку, стараясь услужить всем. Разожгли камин и сразу стало теплее. Все старались пристроиться поближе к огню, до Бернажу с Каюзаком и незнакомки никому не было дела. Через несколько столов громогласно распоряжался Портос, рядом что-то доказывал Ле Брэ, и в этой суматохе никто не заметил, когда в трактир зашел Атос. Он, промокший насквозь, не стал сушиться, а тихо прошел в самый дальний угол и устроился за столом. Шляпу, плащ и перевязь со шпагой он положил рядом на скамью, и стекавшая с них вода оградила его от нежелательных соседей. Со своего места Атос видел почти всех, кто был в зале. Каюзака с женщиной и с Бернажу он увидел почти сразу, пожал плечами и тут перед ним выросла объемная массивная фигура в фартуке. - Что господин мушкетер желает заказать? - Приличное вино у тебя есть?- мушкетер лениво откинулся назад, так что его влажные волосы коснулись беленой стены, -Шамбертен. Если окажется хороший, принесешь еще пару бутылок. Хозяин умчался в погреб. Атос прикрыл глаза и так сидел, пока хозяин не вернулся с бутылками. Вино и вправду оказалось хорошим. Молодой человек налил стакан и поднес его к губам, смакуя вино, и тут до него донесся слабый женский вскрик. Атос не пошевелился, но непроизвольно скосил глаза в сторону, откуда он прозвучал. «Опять они!» вяло подумал мушкетер, узрев, что Бернажу, пропустив пару стаканчиков, уже не ограничился словесным ухаживанием за сидящей рядом дамой, но и распустил руки. - Сударь, прошу вас, не надо!- лепетала девушка, мучительно краснея и не зная, как выбраться со своего места. Зажатая между стеной кабачка и Бернажу, она тянула вверх голову, пытаясь найти хоть один спасительный взгляд, но никому не было до нее дела. Она зашла в кабачок вместе с военными, и никто не стал бы оспаривать их право на женщину. Бернажу, распаленный близостью жертвы, думал уже только о том, как поскорее с ней уединиться. Он встал, крепко прижимая к себе даму, и сделал попытку выбраться из-за стола. Каюзак, который и сам был не прочь последовать за ними, давился от смеха, наблюдая за манипуляциями приятеля. - Сударь, пустите меня! Меня ждут!- слабо пискнула несчастная жертва. - Да никто за тобой не придет, дуреха. Твой спутник прихватил денежки и был таков!- Каюзак уже откровенно рассмеялся-. Наивная дурочка, не лучше ли остаться с нами? - Да, мы тебя не обманем, еще и на обратную дорогу в твою Лотарингию дадим! - Я из Пикардии.- со слезами пробормотала девушка. Атос сидел, по-прежнему в какой-то полудреме. Но слово «Пикардия»- добралось до его слуха сквозь все шумы кабачка. Может, потому, что в нем звучал женский плач? Он тряхнул головой, заставив себя вернуться к действительности, и уже внимательно посмотрел в сторону, откуда этот плач доносился. Бернажу удалось почти достигнуть лестницы, ведущей на второй этаж, где, в одной из комнат, он намеревался, наконец, достойно завершить знакомство с дамой. Но тут девушка вцепилась в перила и, уже не скрывая отчаяния, закричала:"Помогите!". В зале установилось тишина. Мужчины растеряно уставились на парочку, в которой дама молила о помощи. Странное поведение женщины, которую все приняли за жрицу вечной профессии, заставило военных попристальней к ней приглядеться. Обычная провинциалка, но она была испугана и в слезах. Честь дворян требовала вступиться за нее, но многие заметили, что она до последней минуты сидела с этими гвардейцами спокойно. Кое-кто видел, что она и пришла в кабачок с ними. Двусмысленность ситуации усугубилась еще и тем, что девушка больше не произнесла ни слова, только слезы заструились по ее щекам.
stella: - Отпустите даму, господа гвардейцы!- звучный голос привыкшего командовать человека, прозвучал из дальнего угла кабачка. Каюзак резко обернулся. - Кто вы такой, чтобы приказывать нам? - Дворянин, который видит, что вы принуждаете даму следовать за вами. - Если вы дворянин,- вскипел Бернажу,- так потрудитесь встать, чтобы все могли видеть, кто вы такой. Атос нехотя поднялся, вдел шпагу в перевязь и вышел на свет. - Атос!- прокатилось по зале: мушкетера здесь узнали все. - Господин Атос, вы что, записались нам в наставники?- из дальнего угла прогудел Бикара, гасконец из гвардии кардинала. - Быть вашим наставником, господа, весьма сомнительное удовольствие.- Атос погладил эфес своей шпаги.- Но все же я советую вам: отпустите эту женщину. - Эта дама - с нами!- взорвался Каюзак.- Не лезьте не в свое дело, Атос! - Для вас я — господин Атос. Атос не повышал голоса, но слышали его все. Каюзак, взбешенный его спокойствием, и тем, что ненавистный мушкетер постоянно оказывался на его пути, сорвался на фальцет.- Хватит строить из себя принца крови, вы, выскочка без роду и племени. Мушкетер страшно побледнел. Казалось, еще секунда, и он, выхватив шпагу, проткнет Каюзака. Но он заставил себя смолчать. Потом, странно сдавленным голосом произнес,- Выйдем отсюда, господин де Каюзак. Здесь для нас слишком тесно. Каюзак обернулся, ища взглядом однополчан. Бернажу забыл про свою девицу, а она застыла от ужаса, прижимая к губам обе руки, чтобы заглушить рвущийся наружу крик. Дождь перестал, но отдаленные раскаты грома еще доносились из-за горизонта. Мостовая, отмытая дождем, стала скользкой и непригодной для сражения фехтовальщиков, но драчунов это не смутило. Атос остановился, найдя место, где с крыш не лился поток грязной воды. - Господин Каюзак, вам очень хотелось меня оскорбить? - Вы мне надоели, господин Атос. Вы постоянно оказываетесь на моем пути. Один из нас должен уступить. - Вы усомнились в моем праве обнажить шпагу за честь моего рода, господин де Каюзак?- Атос погладил эфес шпаги жестом, не обещающим ничего хорошего противнику.- Мне этого достаточно, чтобы говорить с вами на этот раз более доходчивым для вас языком. Вы правы, один из нас должен уступить и этим «одним» будете вы. Своего истинного имени я не стану вам раскрывать: вам придется положиться на мнение Его величества, который дал мне право служить в его охране под этим прозвищем. Надеюсь, мнение короля вас устраивает? - Меня устроит только ваша смерть, господин мушкетер!- ярость и досада не давали Каюзаку возможность здраво мыслить. Он оглянулся по сторонам: зрителей было предостаточно, еще и зеваки собрались поглазеть на очередное сражение между противоборствующими ротами охраны короля и кардинала. - В таком случае, начнем и пусть нас рассудит Бог!- воскликнул Атос, выхватив шпагу из ножен. Похоже, ярость вспыхнула в его душе с неожиданной силой, и атаки его стали стремительны и неожиданны для Каюзака. Гвардеец отчаянно оглянулся по сторонам и этого оказалось достаточно: стоявшие в первых рядах зрителей Бернажу и Бикара приняли это взгляд как команду, и бросились на подмогу к приятелю. - Один против трех! Это нечестно!- с таким воплем Портос бросился в бой, увлекая за собой мушкетеров, оказавшихся в кабачке. Никто не успел толком понять, что к чему, а драка захватила уже всех присутствующих. Звенела сталь, лилась кровь на мостовую, и уже никто и вспомнить не мог, что же послужило поводом к драке. Каюзак упал, сраженный шпагой Атоса. Словно опомнившись, противники с той и другой стороны опустили шпаги. Ярость выдохлась, оставив после себя недоумение, растерянность и некоторое сожаление. Вокруг суетились слуги и оставшиеся на ногах драчуны. Атос перевел дыхание и встретился глазами с женщиной, стоявшей на углу, у кабачка. Она смотрела на него полными слез глазами. Мушкетер подошел к ней. - Спасибо, сударь! Вы защитили меня, но если бы я знала, чем это закончится! - Это еще не закончилось!- криво улыбнулся Атос.- Уезжайте немедленно, пока вас не нашли ищейки господина кардинала. - Но вас же могут арестовать, сударь. Я должна остаться, чтобы рассказать, что на самом деле произошло здесь. - Только этого не хватало! Уезжайте из Парижа, иначе вам будет грозить большая опасность. Если сбиры кардинала начнут хватать всех свидетелей ссоры, вам не выкрутиться. Вот,- Атос достал из кармана кошелек,- это вам на дорогу. - Я не могу принять это! Атос с изумлением посмотрел на женщину; на его памяти это был первый случай, когда дама отказывалась от денег. - Вам придется принять этот кошелек. У меня нет возможности заниматься еще и вами. Прошу вас! - Почему вы вступились за меня? - Может быть потому, что вы из Пикардии,- улыбнулся Атос, вкладывая ей в руку деньги.- Уезжайте, и поскорее. Он коротко кивнул даме на прощание и ушел твердым, уверенным шагом победителя.
Камила де Буа-Тресси: stella пишет: шпагу в темляк А темляк разве не петля для руки? как в нее шпагу то вдеть? в нее руку надо, да и на шпагах их не было обычно. Или я просто не знаю еще одного значения этого слова? А так - замечательно!
Калантэ: Ой, в самом деле... А я-то проглядела. Темляк - это ведь петля на рукояти, чтобы оружие не потерять. И да, на шпаге не было... :-)
stella: Дамы, спасибо! Я чуяла, что что-то не то, меня сбил отрывочек, где дАртаньян рассуждал о своей шпаге( в Виконте). Сейчас переделаю. Я ведь в фехтование поэтому и не углублялась, так как ничего в нем не понимаю.
stella: На вопрос кардинала все же придется отвечать. У Атоса было свое отношение к Его Высокопреосвященству. Кардинал его раздражал, как раздражал любого представителя высшей знати. Но Атос служил сейчас простым мушкетером, он сам выбрал себе такое подчиненное положение, и теперь приходилось пожинать плоды такого самоунижения. Он вряд ли стал бы всерьез затевать дуэль из-за неизвестной девушки: в конце-концов кто знает, что привело ее в Париж? Но Каюзак зацепил его вопросом о происхождении, а тут он смолчать не мог. Как бы не хотел он погрузиться во мрак и безвестность, а даже тень сомнения в его происхождении вызвала у него бурную реакцию, удивившую его самого. Хорошо, что сейчас он абсолютно трезв! - Господин кардинал, женщина, за которую мне привелось вступиться, не заслуживала обращения с ней, как с женщиной легкого поведения. Видимо, господа гвардейцы несколько поспешили с выводами. - А откуда вам это известно, господин мушкетер?- поднял брови кардинал.- Она ваша знакомая? - Не надо было быть особенно проницательным, Ваше Высокопреосвященство, чтобы отличить женщину легкого поведения от наивной провинциалки, не знающей нравов столичных военных. - И вы готовы были драться за честь неизвестной вам женщины, господин Атос? - Я надеялся, что господа гвардейцы все же прислушаются к моим словам,- пожал плечами Атос. - Каюзак, а что вы скажете?- неожиданно вступил в допрос Людовик. - Ваше величество, я думаю, что господин Атос грешит против истины. Он готов был вызвать меня, только чтобы учить меня хорошим, по его мнению, манерам, на глазах у всех. - А что вы скажете, господин мушкетер?- король повернулся к Атосу. - Если дворянин оскорбляет своим поведением даму, и делает это на глазах всех собравшихся, приходится объяснять ему, что он не прав, на глазах у всех.- флегматично ответил Атос. Каюзак понял, что Атос не хочет говорить об истинных причинах дуэли. А ему очень хотелось, чтобы это узнали король с кардиналом. Он был зол из-за вчерашнего поражения, и полученная вчера рана, хоть и не была опасна, но порезанный бок нещадно саднил, не улучшая настроения побежденного. - Господин Атос так гордится своим правом учить всех, что невольно возникает вопрос: а имеет ли он на это право?- вкрадчиво произнес Каюзак, с удовлетворением перехватив удивленный взгляд мушкетера. К изумлению Каюзака, король и де Тревиль переглянулись с негодованием. - Господин де Каюзак, в полку Его величества служат только дворяне! Прошу вас и ваших друзей хорошо это запомнить!- в голосе де Тревиля явственно прозвучала угроза, которую он не смог скрыть даже в присутствии короля и кардинала. - Тревиль, успокойтесь!- отдернул его Людовик.- Вот горячая голова! Кажется, я понял, из-за чего вы дрались, господин Атос! Тише, тише, господа! Господин Атос попросил меня о праве служить под этим вымышленным именем. Его происхождение этот факт не изменит, а я и капитан - мы оба знаем, кто служит под этим прозвищем, ставшим боевым. В дальнейшем я не советую кому-либо подвергать сомнению его родословную. Господа, я надеюсь, это все!- король кивнул собравшимся, давая знак, что аудиенция окончена.
stella: У де Тревиля явно отлегло от души. Он был просто счастлив, что Людовик отстоял от кардинала своих мушкетеров. И, тем ни менее, капитан понимал, что это просто везение: Людовик решил именно сегодня показать, что последнее слово за ним. - Надо предупредить графа, что не всегда Его величество будет помнить о их встречах в молодости. Его сиятельство забыл, что он уже не в той роли, что раньше. Кажется, он упоминал, что поселился на улице Феру. Не думаю, что у себя дома он будет продолжать изображать мушкетера. Атос, предупрежденный запиской Тревиля, ждал его визита не без тревоги и удивления. Неужели капитан будет продолжать свои попытки вовлечь его в дворцовую интригу, которая, что ни день, набирала обороты. Атос был намерен служить только королю, и никакие намеки и просьбы не могли его сбить с этого пути. Но Тревиль и не подумал возвращаться к этой теме. Он с трудом отыскал квартиру Атоса, и получилось это только благодаря квартирной хозяйке мушкетера. Она заметила блестящего офицера на лестнице, и была настолько покорена его видом, что ее собственный квартирант сразу вырос в ее глазах на целую голову. Если такие знатные господа посещают господина Атоса, то и сам он не из простых дворян. И она поспешно зажгла свечу, чтобы проводить гостя до дверей квартирки. Атос, заслышав голоса на лестнице, встретил капитана у дверей. Тревиль остановился на пороге, несколько растеряно обозревая скромную, чтобы не сказать, убогую, обстановку гостиной. Его взгляд, брошенный на хозяина, сказал Атосу больше, чем самая пылкая тирада: «И это ваш дом? После того, что я видел у вас в ваших апартаментах в Париже?» На стене тускло светилось золото эфеса, и - все! Больше ничто не напоминало о былом великолепии. Только усевшись в предложенное кресло, капитан разглядел старинный портрет в золоченой раме, и на каминной доск е- прелестную бронзовую шкатулку. Атос, не говоря ни слова, налил бокал вина и протянул де Тревилю. Тот рассмотрел его на свет канделябра и, отпив глоток, поставил на стол. - Да, граф, никогда не мог бы и вообразить, что вы будете принимать меня в таком месте. - Мой капитан,- мрачно улыбнулся молодой человек,- всякому образу своя обитель. Мушкетер Атос вполне довольствуется этой квартирой. - А как на это бы посмотрел граф де Ла Фер?- подхватил Тревиль. Атос поморщился. - Граф де Ла Фер довольствуется еще более скромным жильем: могилой. Она всех уравнивает. - Мне не нравится ваше настроение, молодой человек! Атос едва сдержал улыбку: Тревиль был старше его едва тремя годами, но чин капитана давал ему повод относиться к своим подчиненным, как к своим детям. - Мое настроение как-то влияет на то, как я несу службу? - Боже упаси! Но я помню вас совсем другим, Атос! - Капитан, вы хотите углубиться в воспоминания? Граф умер, похоронен, и я не намерен о нем вспоминать. - Мне очень жаль, Атос, но я не смогу забыть его. Мы с вами достаточно часто встречались в былые времена, и эти встречи оставили у меня немало прекрасных воспоминаний о,.. - капитан замолчал, увидев, как по лицу его собеседника прошла судорога боли.- Простите!- прошептал он, смущенный тем, что вызвал у мушкетера такую реакцию. - Тревиль,- то, что капитан вызывал его на воспоминания о прошлом, заставило Атоса перейти границу уставных отношений,- Тревиль, сделайте мне милость, скажите, наконец, что вас заставило прийти ко мне? - Заставило? Нет, друг мой, это не вынужденный визит. Я хотел найти связь между вами и тем... что был. - Ну, ...и... вы нашли? - Да, мой милый, нашел. - В чем? - В этой шпаге. Я ее помню на вашем отце, когда он последний раз был при дворе. - Я сохранил ее, как память. - Или как напоминание, Атос? Значит, вы не хотите все забыть? - Тревиль, вы же ничего не знаете обо мне! - Атос, кое-что о вас теперешнем я знаю, и это меня не радует. - Я чем-то оскорбил честь мундира, мой капитан?- мушкетер вскинул голову. - Боже упаси! Вы никогда не теряете головы. Но, я бы не хотел, чтобы еще раз повторилась вчерашняя встреча с кардиналом. Его величество не всегда может вспомнить о прошлом своего мушкетера. - Господин капитан, я благодарен вам за оказанную честь и искреннюю заботу о простом солдате.- Атос покрутил в руках яблоко, которое он бессознательно сжимал пальцами, не замечая, что по рукам потек сок.- Но, ради бога, не возвращайте мушкетера Атоса к его прошлому. - А я как будто бы нашел средство, которое не даст вам убежать от него, Атос! И хотите вы этого или нет, но вам придется ответить на мое приглашение. Я жду вас завтра к обеду, господин Атос, и отказать своему капитану вы не посмеете. Тревиль встал, едва сдерживая довольную улыбку. - Завтра к семи. Я представлю вас моим гостям. Уверен, они будут очарованы. Атос проводил гостя и посветил ему на лестнице. Потом он вернулся в гостиную и несколько минут простоял, положив руку на эфес прикованной к стене шпаге. - Гримо, вина!- хлестко ударило приказание, и слуга рванулся за бутылками: предстояла еще одна бессонная ночь.
Rina: А вот теперь я верю :) Когда есть точный намек на прошлое знакомство - это читается органично и вкусно! Спасибо, Стелла! Красиво! С нетерпением жду ужина :)
stella: Под бессонницу хорошо думается, если только тебя не посещают дурные мысли. У Атоса безмятежных ночей, заполненных светлыми воспоминаниями, не бывало. А даже если они его и посещали, то были окрашены поздним раскаянием. Ничего, кроме боли, после них не оставалось. Боли и мучительного сожаления, что не ценил по настоящему того, чем обладал, что не слышал никого, кроме себя, и не сумел быть достойным славы и чести предков. Визит де Тревиля разбудил в нем память о парижских годах и веселой компании «золотой молодежи», которая не устраивала дебошей, но умудрялась славно повеселиться. Вся их компания крутилась при дворе. Шевалье, а позднее виконт де Ла Фер, был там своим человеком, поскольку его мать была статс-дамой Марии Медичи. Сыновья богатых родителей, привыкшие к роскоши и толпе слуг, они свысока поглядывали на толпы нищих соискателей королевского благоволения. Де Тревиль был принят ко двору и попал в свиту дофина только благодаря дружбе его отца с королем Генрихом 4. Но юный господин Труавиль был умен, храбр, любезен, остер на язык, как и положено гасконцу, и умел нравиться женщинам. Молодые повесы набирались опыта ухаживания за дамами, и Тревиль оказался незаменим. Он был галантен, изящен, остроумен, дамы таяли, как воск, от его комплиментов. Виконт де Ла Фер больше наблюдал за всей этой игрой в обольщение. У него уже была любовница, но о своих победах он не распространялся: родители знали об этом и, по молчаливому уговору, все делали вид, что ничего не происходит. Все было в рамках правил знатной семьи. Виконту уже присматривали невесту, он тоже об этом знал, но и это тоже не противоречило правилам. Шевалье де Тревиль был старше его, он проще принимал правила придворной игры, но оставался при этом порядочным человеком: редкостная черта в том водовороте лжи, похоти, амбиций и жадности, который из себя представляет любой двор, а особенно двор королевы-матери. Но в этой клоаке создавались партии, раздавались чины, делались карьеры и ковались состояния. Виконт смотрел на это все как бы со стороны: он не понимал желания матери во что бы то ни стало оставаться при дворе, вопреки настойчивым просьбам мужа все бросить. Но Изабо де Ла Фер думала прежде всего о будущем сына, видя его военачальником, блистательным вельможей, через две ступени шагающим по карьерной лестнице, и ее положение при дворе представлялось ей залогом этой карьеры. Граф на эти мечтания жены смотрел не без иронии, отдавая себе отчет, что у сына не тот характер, с которым можно оставаться при дворе. "Пусть лучше будет властелином у себя в своей провинции, чем угождает королевскому любимцу!"- в сердцах думал граф, строча очередное письмо жене с настоятельной просьбой вернуть сына в Ла Фер. - Ла Фер, а ведь мы так и не видели, как вы обустроились в Париже!- Лонгвиль, как всегда, был достаточно бесцеремонен.- Вы редко бываете в столице, так предоставьте нам хоть теперь возможность лицезреть чудеса вкуса, которые проявила ваша матушка, обставляя ваш дом. Виконт поморщился про себя: приглашать всю компанию без ведома матери ему не хотелось, но Лонгвиль поставил его в безвыходную ситуацию. Они сидели в «Сосновой шишке» впятером: герцог де Лонгвиль, де Виллеруа, Роан и Тревиль, которого они встретили уже в самом кабачке и пригласили к себе за стол. - Может быть, вам нужно предупредить, что к вам придут гости? Ваша матушка может не одобрить подобных визитов, виконт!- подзадоривал герцог самолюбивого юношу. - Дом моих родителей не поставлен на такую широкую ногу, как замок в Ла Фере, герцог, но не сомневайтесь: мои гости не будут испытывать недостатка ни в вине, ни в яствах. - Но на вас действительно не будут сердится, мой мальчик?- продолжал Лонгвиль, который испытывал к виконту де Ла Фер тщательно скрываемую неприязнь. Виконт вспыхнул; этот покровительственный тон, это желание герцога показать приятелям, что виконт еще ребенок, вывели его из терпения. - Идемте, господа. Здесь вы все равно не найдете вин, подобных тем, что в погребах нашего дома. - Ого! Вы и вправду намерены нас пригласить?- Вильруа, свой человек при дворе, выросший вместе с дофином, кое-что знал о возможностях и талантах статс-дамы. Знал он о том, что ей не понравится, что виконт приводил в гости всю их компанию. Тревиль был смущен. Он видел, что Ла Фер был бы рад, если бы мог отказаться от своего приглашения, но отступать ему было некуда. - Господа, я вынужден буду покинуть вас. Дела!- гасконец встал было из-за стола, но Лонгвиль ухватил его за полу плаща. - Куда это вы удираете, друг мой?- сладкий голос мог обмануть разве что какого-нибудь простофилю, не знакомого с вздорным нравом герцога де Лонгвиля. - Вы боитесь смутить господина виконта слишком многочисленной компанией? Он у нас человек светский, ему не привыкать к приемам. Не так ли, Оливье?- вдруг обратился он по-имени в юноше. - Господа, я уже имел честь пригласить вас всех, и к чему, господин герцог де Лонгвиль,- он отвесил насмешнику почти шутовской поклон,- сомневаться в искренности моего приглашения? Прошу вас, господа, следовать за мной,- виконт вынул кошелек, царственным жестом кинул на стол несколько монет, расплатившись за всю компанию, и первым вышел из кабачка. Остальные, переглянувшись, последовали за ним. Почему-то неловкость испытывали все, кроме Лонгвиля. Графский особняк располагался как раз напротив Лувра. Построенный еще во времена Кончини, он сохранил на себе влияние итальянской архитектуры. Внутри все дышало уютом, порядком. Вышколенные слуги, бесшумно передвигающиеся по дому, чистота, поддержание которой в шумном и грязном Париже стоили, наверное, немалых усилий и немалых денег, поразили молодых людей. Богатые драпировки, прикрывающие стены, роскошные портьеры, тяжелая, резная мебель, дорогие картины в золоченых рамах: все говорило о достатке. Тревиль вспомнил, как однажды в его присутствии обсуждали родословную графов де Ла Фер. Видимо, немалая часть богатств пришла в семью еще во времена Крестовых походов, и только Тома де Мерль знал, что было в обозах, следовавших за ним из Святого града. С тех пор графский род не только не распустил по ветру эти сокровища, но и удачными браками, битвами и дружбой с королями их приумножил. Наследник Ла Феров провел приятелей в свои личные апартаменты, по пути бросив несколько приказаний слугам. Не успели гости расположиться в гостиной виконта, как внесли и расставили на столе приборы, вина в бесценных графинах венецианского стекла и заморские фрукты. Лонгвиль слегка побледнел: его самолюбие было уязвлено. Богатством в этом доме не кичились: оно было частью быта этой семьи, удобной повседневностью. Род Лонгвилей был не беднее, наверное куда богаче графского. Но в своих родовых замках герцог не видел ни разу таких диковинных цветов и таких плодов, как в этой гостиной. Несколько портретов, принадлежавших кисти Клуэ, несколько итальянских пейзажей, два-три рисунка пером, изображавшие старинный замок в разных ракурсах, выгодно смотрелись на темной стене. Рядом висела старинная гитара. - Вы разрешите?- Виллеруа снял инструмент со стены, покрутил в руках.- Никогда не мог преуспеть в музыкальных науках, господа. Это вам не шпагой размахивать. Вы играете, виконт? - Совсем чуть-чуть. Я тоже предпочитаю боевые науки,- улыбнулся хозяин. Виллеруа протянул ему гитару и Оливье пристроил ее на коленях.- Что вам сыграть, господа? - Что-нибудь из тех прелестных испанских мелодий, которые так любит наша будущая королева.- предложил Тревиль, невольно улыбаясь юному виконту. Тонкие пальцы с неожиданной силой взяли несколько аккордов, и пронзительная мелодия, в которой так ощутимы мавританские мотивы, прозвучала неожиданным диссонансом ко всему, что находилась в этом доме. Виконт прижал ладонью струны, но затухающие звуки еще витали под потолком, путались в занавесях над окном. Потом тихий перебор струн родил печальный рассказ. Приятели не заметили, как в музыку вплелся теплый голос. Виконт пел балладу о Сиде. Его испанский был безукоризнен, а от природы поставленный баритон был неожидан в таком юном возрасте. Но голос завораживал, вел за собой в глубь веков, к знойным холмам и скалам Испании. - Я слышал эту легенду, виконт.- задумчивость Тревиля вызвала улыбку у собравшихся.- Вы напомнили мне о моей родной Гаскони: это уже почти Испания. У вас чудесный голос, мой друг, и гитара в ваших руках звучит так, что сердце сжимается. - Виконт, не скромничайте, вам знакомы не только музыкальные инструменты, но и кисть художника!- Роан, до той поры помалкивавший, указал на рисунки пером, под которыми не было подписи.- Это ведь ваше? Ла Фер пожал плечами.- Кого из нас не учили всяким премудростям, господа! Главное, что нам необходимо, это уметь постоять за нашего короля, за честь своего рода, и обнажить меч за честь прекрасной дамы. - Не скромничайте, виконт, лучше признайтесь, вы и стихи пишете?- Лонгвиль кивнул на листы бумаги, испещренные неравной длины строками со множеством помарок. - Это Эсхил. Я переводил...- Ла Фера настолько вывела из себя нескромность Лонгвиля, что он встал и отобрал у него черновики. - И вы читали здесь все книги?- герцог кивнул на полки, заставленные томами в кожаных переплетах. - Если вас это так интересует, Генрих, читал, и не раз! - Вы настолько учены, виконт, что рядом с вами я себя начинаю ощущать неотесанным мужланом! - Чтобы учиться, достаточно желания, герцог, и немного свободного времени. Мне чтение доставляет удовольствие. - А женщины? Виконт, как же женщины? - Это от нас не уйдет, господа!- рассмеялся молодой человек.- Хвала богу, для этого у нас есть все: молодость, богатство, некоторая доля самоуверенности и знатность. Разговор начинал принимать нежелательную для виконта направленность. К счастью, на улице зазвучали голоса и в доме забегали слуги. Оливье бросился к окну, но тут же овладел собой. - Господа, это приехала моя матушка. Я буду иметь честь представить вас графине де Ла Фер. Изабо, которой уже успели доложить, что у сына гости, послала вперед слугу, чтобы предупредить виконта о своем приезде. Сын встретил ее на пороге, церемонно поцеловав ее руку, помог сесть в кресло. - Ваше сиятельство, позвольте представить вам... Графиня несколько рассеяно отвечала на приветствия молодых людей, из под опущенных век рассматривая каждого. Она всех их отлично знала, но выдерживала правила хорошего тона при представлении младших старшей даме и хозяйке дома. - Госпожа графиня, разрешите нам откланяться.- Лонгвиль побледнел от досады, что разговор был прерван на самом интересном месте, но этикет требовал оставить гостеприимное жилище.- Вам, наверное, необходимо отдохнуть, и мы не станем вам мешать. Ваше здоровье драгоценно для вашей семьи и Ее величества королевы-матери. - Я сожалею, герцог де Лонгвиль, что не могу сейчас достойно принять Вашу Светлость, но, надеюсь, этот визит не последний. Благодарю вас, господа, что вы оказали нам честь посетить наш дом,- графиня протянула каждому из молодых людей руку для поцелуя, приветливо кивнув, нашла для каждого приветливое слово и гости, наконец, покинули гостиную. Виконт пошел проводить их, мысленно кляня себя на чем свет стоит. - Ну, что вы мне скажете после всего этого, сын мой?- Изабо откинулась на высокую спинку кресла.- Не скажу, что я была рада видеть у себя этих людей. Может быть, один только Тревиль в этой компании и достоин внимания. Мне не нравится, что вы дружите с этими господами, Оливье. - Это не друзья, матушка, это просто приятели. - Виконт, как случилось, что вы позвали их в дом? - Я не смог...- он споткнулся на слове,- не сумел поступить иначе, графиня. - Впредь, сын мой, постарайтесь делать так, чтобы вежливость и хорошие манеры не делали вас их рабом. Учитесь владеть ситуацией. Впрочем, я получила письмо от вашего отца. Он призывает вас в Ла Фер. Не думаю, что вам стоит откладывать свой отъезд. Граф не любит, когда тянут с исполнением его приказов. Завтра с утра я надеюсь увидеть, как вы придете прощаться со мной,- увидев в его взгляде невысказанную печаль, она улыбнулась.- Оставьте записку, я найду способ ее передать. И не расстраивайтесь: ваша жизнь только начинается. Вы утешитесь в другом месте.
Калантэ: Стелла, за многогранные таланты графа - отдельное спасибо! Ну не могу я не прискрестись... Навряд ли такую компанию может именно поразить богатство и чистота, они ж не простолюдины какие. Наверное, что-то типа "приятно удивлены", ну или неприятно, кто как - то есть не ожидали. А "поразило" - звучит так, будто они прямо вот никогда такого не видели или пришли в гости к конюху, у которого ничего подобного быть не может. Э?
stella: Таланты не мной выдуманы, и не все еще отмечены! Ну, разве что: чуть-чуть. Дворян в обязательном порядке учили игре на музыкальных инструментах и рисованию. Скорее даже, чем языкам. А обо всех остальных талантах Дюма упоминал. Что до чистоты и порядка в доме- так это, увы, не у всех в Париже было. Вода у водоносов стоила дорого. А пристально смотреть на текст- так это же сам бог нам велел. Я этим не меньше вашего грешу.
Калантэ: stella пишет: обязательном порядке учили - учили-то всех, но могу представить, что было бы, ежели бы запеть попытался Портос... :-) А по поводу чистоты и порядка - не у всех, конечно, так ведь они тоже не к кому попало пришли? Это чистой воды стилистический спор пошел. :-) Или даже лингвистический. ИМХО, поразиться можно или тому, что в данных условиях совершенно невероятно, или тому, чего никак не ожидали (ну, то же самое примерно), или тому, чего никогда в жизни не видели. Чистота и порядок в богатом дворянском доме - все же норма, нет? Я тут подумала, не поразило ли их то, с каким вкусом все это отделано - вот тут компания парижан имела право заранее считать провинциалов безвкусными... ;-)
Камила де Буа-Тресси: stella, больше спасибо за вставку о юности графа и о его талантах. Нежно, красиво.
stella: Калантэ , да какие провинциалы! Ежели мадам Ла Фер не один год была статс- дамой, то скорее Лонгвиль из Нормандии был бы провинциалом. Они все выросли при дворе, виконт же, конечно, мог только свои апартаменты по собственному вкусу устроить. А вообще-то в начале века комфорта больше было у богатых буржуа, чем у нищавших в войнах друг с другом дворян. Париж еще строился и грязь и вонь с улиц перекочевывали в дома. А я вот Лувр себе представляла- представляла, а его духоты и миазмов выдержать не смогла. Видно не зря туберкулезом многие там болели.
Rina: Когда я была на экскурсии в Версале, у нас была очень толковая экскурсовод и она много рассказывала о быте при дворе Людовика XIV. А я ходила по этим залам и думала... какой же ср...чЪ должно быть был тут на самом деле среди всего этого золота....
Калантэ: stella , Rina - убедили. Прониклась. Снимаю. :-)
stella: Rina , именно. Хотя в Лувре раскопали не то бронзовые, не то медные трубы, которые вели в ванную комнату Людовика 13. Но Луи Справедливый был чистюля.
Rina: stella, а Короля Солнце говорят же вообще была аллергия на воду
Nika: Rina пишет: а у Короля Солнце говорят же вообще была аллергия на водуВсе правильно, раз солнце сам по себе, мыться уже не обязательно .
stella: После того, как граф де Ла Фер умер и на свет родился Атос, прошло немало времени. Атос не сразу пришел к мысли вступить в мушкетеры. Вернее, полка тогда не было еще и в помине, а была сотня карабинеров, охранявших короля. Только в 1622 году из них стали формировать роту, перевооружив мушкетами и усадив в седло. И принимать в рядовой состав стали только дворян и только после службы в гвардии. Решение вступить в полк у Атоса родилось после того, как Портос принес весть, что капитаном мушкетеров назначен де Тревиль. Эта новость заставила Атоса серьезно отнестись к мысли вступить в мушкетеры. Тревиль должен его вспомнить. Ему он не должен доказывать, что он — дворянин. И что у него имеется военный опыт: они оба участвовали в осаде Монтобана. Обоих знал Бассомпьер. Атос встал и подошел к висящему в простенке зеркалу. И сразу стало тошно: на него глянула небритая, с трехдневной щетиной, с черными кругами вокруг опухших и покрасневших глаз, физиономия. Человеку в зеркале можно было дать и тридцать и сорок лет: следы попойки обезличили его. - С такой рожей не только в мушкетеры, в наемные убийцы не возьмут! Гримо, бриться! Два дня Атос приходил в себя, не прикасаясь к вину. Это оказалось не просто: он с запоздалым страхом ощутил, что его тянет к бутылке. - Пьяница, ничтожество, ты уже не владеешь собой, ты плывешь по течению, не имея воли направить себя к берегу,- бормотал он, вышагивая по комнате. - А тебе этого хочется?- вкрадчиво спрашивало его второе «я».- Не такого ли результата ты добивался все это время? - Я должен привести себя в чувство. Полк, это самый лучший вариант для меня. - Ты боишься наложить на себя руки. Поэтому ты ищешь варианты умереть в бою. Не лги сам себе. Ты считаешь себя истинным католиком и грех самоубийства пугает тебя. - Я не боюсь смерти! - Не лги себе! Ты боишься, что в Аду встретишь ЕЕ. Вечность с ней пугает тебя до дрожи. - Я поступил так, как должен был поступить судья!- твердо сказал сам себе Атос.- Другого пути у меня не было. Пусть о позоре моего рода знаю только я - это ничего не меняет: я обесчестил мою семью. Всей моей крови не хватит, чтобы отмыть эту честь. Любил я ее когда-то или ненавижу сейчас - это все не имеет значения. Ее нет, но нет и графа. Атос же пока еще жив, и уйти за ними он должен так, чтобы хотя бы смерть его была достойной, раз жизнь прошла впустую. Усилия Гримо и двухдневное воздержание сотворили чудо, которое было скорее заслугой молодости: граф пришел в себя, вернув себе былую представительность. Спокойствие, уверенность в себе и безукоризненный внешний вид кого-угодно убедили бы, что он имеет дело со знатным вельможей. Гордость, и еще не утраченное чувство собственного достоинства, спасли Атоса: он и помыслить не мог, чтобы явиться пред очи капитана в своем обычном виде. К капитану де Тревилю пришел не опустившийся пьяница, ищущий куда бы пристроить свою грешную душу, а равный к равному. Дежурный офицер ввел Атоса в кабинет. Тревилю доложили, что его желает видеть господин Атос. Капитан мгновенно узнал графа в этом молодом господине, и ему понадобилось все его самообладание, чтобы не показать своего изумления. Тревиль понял, что графа к нему привела какая-то насущная необходимость. - Меня нет ни для кого, кроме посланцев от короля! Да, вот еще: проследите, чтобы под дверями моего кабинета не было любопытных. Офицер поспешно покинул кабинет, а Тревиль, по лицу графа понявший, что тот благодарен ему за догадливость, жестом предложил гостю сесть. - Я рад вас видеть, господин граф,- он пристально посмотрел на молодого человека.- Что вас привело ко мне? Атос вытащил бумагу из внутреннего кармана камзола, и молча подал Тревилю. Тот пробежал ее глазами. Поднял голову, и, не скрывая своего изумления, уставился на молодого человека. - Вы - и в мушкетеры! Не могу поверить! Зачем вам это нужно? И под этим именем? Добро бы имя: тут все ясно, ни к чему вам трепать имя Ла Феров по казармам! Но вы - и … - Господин де Тревиль, я прошу вас! Если я пришел к вам с этим прошением в руке, значит у меня есть очень серьезные основания так поступить. Могу я на вас рассчитывать или мне придется идти к королю? - К королю я пойду сам, граф, раз так обстоят дела. Без его подписи все равно вас не зачислят в полк. На этот счет есть очень строгое указание Его величества. Но мне проще будет говорить с королем, если я хоть как-то смогу ему объяснить, почему Его сиятельство граф де Ла Фер желает служить простым рядовым. - Тревиль, я могу вам сказать только одно: в полк вступает не граф. Под вашим началом служить будет некто Атос. Граф умер, погиб, от него не осталось ни памяти, ни имени, ни семьи, ни владений,- он горько рассмеялся.- Только гора, на которой стоит монастырь. Что я должен вам рассказать, чтобы это было достаточно убедительно для Его величества? - Не знаю, граф. Может, поводом может послужить ваше разочарование в жизни? Или — несчастная любовь? Многие считают...- Тревиль испугано замолчал, увидев, что сделалось с его собеседником: тот стал бледен, как стена, казалось, он и дышать перестал, по лицу прошла судорога. - Граф, вам плохо? Я позову врача, он как раз неподалеку. Атос, не в силах вымолвить хоть слово, только покачал головой. Еще несколько секунд понадобилось ему, чтобы овладеть собой и подавить все чувства, прорвавшиеся наружу от полушутливой реплики де Тревиля.- Пожалуй, самое лучшее объяснение для Его Величества: граф де Ла Фер решил попробовать армейскую жизнь в качестве простого солдата. Это его странная прихоть: жизнь богатого вельможи прискучила ему. Он ищет приключений. Надеюсь, Его королевское величество не найдет в этой прихоти ничего предосудительного, как и в желании графа де Ла Фер служить под именем Атоса. - Граф, само собой разумеется, что никто не должен знать, кто скрывается под именем Атоса? - Само собой. И, Тревиль,- Атос попытался улыбнуться, но мышцы его лица словно одеревенели,- я очень прошу, забудьте про графа и вы. Мне... мне больно слышать это имя. Оно более мне не принадлежит. - Кто-то посмел его отнять у вас, граф? - Я сам себе запретил носить его. Капитан де Тревиль, будьте мне командиром и я сумею с честью носить новое имя. А о старом — забудьте навсегда. После ухода Атоса де Тревиль долго сидел, раздумывая. Потом поднялся и отправился к королю. Приказ о зачислении в роту мушкетеров рядового Атоса был подписан королем Людовиком 13 без возражений.
Rina: Вот это просто отлично!
stella: Вот потому я после этого фика и не буду ничего выкладывать по частям!
Rina: stella, у Вас есть возможность и этот фик перестать выкладывать по частям и выложить уже готовый вариант
stella: Rina , у меня пока еще время нашлось, а что будет потом- не знаю. Ловлю минуты.
stella: Время шло, но бег его ощущался всеми по-разному. Для кого-то оно летело, не давая задумываться, остановиться, чтобы хоть как-то осмыслить происходящее: только успевай поворачиваться, чтобы подставить шляпу под сыплющиеся неожиданности или блага. Для кого-то тянулось нескончаемой чередой однообразных будней, в которых не видно было ни начала, ни конца. Портос, как никто, умел развеять скуку, превратить простую пирушку в праздник. Именно он обнаружил, что Атос знает все тонкости застольного этикета и разбирается в гастрономических тонкостях. И Портос не преминул использовать познания товарища в кулинарном искусстве. Нет, Атос сам не готовил: упаси бог его прикоснуться к кухонному священнодействию! Но он в совершенстве владел талантом устроить званый обед, рассадить гостей так, чтобы каждый оказался на своем месте, и каждый получил свою долю почтения и внимания. Мушкетеры дивились, откуда Атосу известны все эти тонкости, а Портос вовсю пользовался ими. Он даже в мыслях не допускал, что такие познания могут остаться невостребованными. Это же не знание латыни и прочих наук, которые мушкетеру негде было демонстрировать, хотя пару раз сослуживцы слышали, как он что-то бормочет себе под нос: не то стихи, не то пословицы на латыни. У Атоса научился Портос обедать не просто съедая все, что подадут, а соблюдать тот порядок блюд, что вошел в моду среди высшей знати при Бурбонах: начинать обед с закуски, потом переходить к супу, и только потом — к основному блюду. Десерт тоже выбирался очень тщательно. Именно поэтому Атос предпочитал заведение Марго: хитрая трактирщица, уловив великосветский вкус мушкетера не только подавала ему на стол блюда в строгом порядке, она старалась придумать или узнать что-то новое, только входящее в моду. Это у нее всегда было и модное мороженое, и новые пирожные, и особые подливы. Чисто по- женски, она осторожно подсовывала своему клиенту эти новшества, быстро раскусив, что при всей своей сдержанности и нелюдимости Атос — редкий гурман. Но зато, если затевалась знатная пирушка, никто другой лучше мушкетера не мог подсказать, какое вино лучше подойдет к подаваемому сорту рыбы, какой соус сделает мясо пикантнее, а какие овощи создадут неподражаемый вкус. Феррюсак, не упускающий случая поучиться манерам у знати в надежде на блистательное будущее, как-то рассказал капитану об этих застольях. Тревиль только улыбнулся: он помнил вино и фрукты в доме графа. Чего можно ожидать от человека, выросшего в утонченной роскоши? Именно об этой атмосфере и думал он, когда Атос бывал у него на обеде. Наблюдая, как он ведет себя, слыша, о чем он беседует со знатью, постоянно бывающей на этих обедах, де Тревиль все больше убеждался в том, что, как бы не старался его мушкетер опуститься до уровня простого солдата, воспитание и привычка к совсем другой среде мгновенно берут вверх, как только он оказывается в своем кругу. Великолепное и разностороннее образование этого человека удивляло гостей Тревиля. Услышав как-то, как Атос беседует с графом де Шалю о правах крупных землевладельцев в Берри, Тревиль понял, к кому ему стоит обратиться за советом, прежде чем начинать судиться. В свое время отец Тревиля купил землю Труа-Виль, а вместе с ней и титул. И вот теперь соседи надумали оспаривать права, которые давали земли. Оказалось, что Атос разбирается в таких тонкостях не хуже королевского нотариуса. - Знаете, мой дорогой,- капитан вздохнул с облегчением,- вы сняли груз с моей души. Я человек военный, и меня одна только мысль о всех этих крючкотворах, с которыми мне придется иметь дело, вгоняла в полную безысходность. Теперь я, по крайней мере, представляю, чего мне надо от них добиваться. Но, если честно, я и понятия не имел, что крупные землевладельцы могут так разбираться в законах. - Тревиль, я испытываю огромное облегчение от того, что мне не надо ни за что и не за кого отвечать, кроме собственной персоны.- негромко произнес Атос.- Но я рад, что смог быть вам полезен. - Не будь вы...- Тревиль едва не сказал «знатным вельможей», но вовремя вспомнил о просьбе Атоса и исправился на ходу,- Атосом, я бы посоветовал вам открыть свою контору. Вы бы преуспели, давая советы нашим дворянам, как управлять своими землями. - Вы думаете?- Атос натянуто улыбнулся.- Я поразмыслю над вашими словами, когда выйду в отставку. - Вы собрались оставить службу?- встревожился капитан. - Еще не скоро, мой капитан. Но это когда-нибудь произойдет, если меня не убьют до этого. Это решило бы многие проблемы.- пробормотал он про себя.
Rina: Я вот тут задумалась... исторически могло бы быть такое, чтобы мороженое (его рецепт и технологию приготовления) в те года могло быть в свободном доступе даже простым трактирщицам (какими бы услужливыми они не были), не было ли это лакомство исключительно королевское и для знати?
stella: Я полезла в историю французской кухни. Мороженое привезла Екатерина Медичи. За десятки лет технология его изготовления стала доступна и в домах зажиточных буржуа. Вообще, кухня и меню постепенно отходили от увлечения специями и на столе знати появились овощи, которые раньше были только у крестьян. ( спаржа, например, капуста обычная и цветная). Полный расцвет начался при Людовике 14.
Rina: Зажиточных буржуа да... но настолько ли оно было уже освоено, чтобы могло вот так вот запросто готовиться в трактире, пусть даже хорошем, и подаваться к столу даже очень любимого постояльца?... Честно говоря, я в сомнениях. Но это так, просто мысли вслух для расширения кругозора :)
stella: Ну, если в сомнениях, пусть эта мелочь пойдет за ООС.
Rina: stella пишет: пусть эта мелочь пойдет за ООС А вот это запросто! Но зато появился повод перечитать историю десертов.
stella: Портос был частым гостем в доме на улице Феру. Для него Атос был не просто сослуживцем: у приятеля он чувствовал себя, как дома. Дружеские отношения сложились и у слуг молодых людей: Гримо и Мушкетон не только доверяли друг другу, но и считали себя друзьями. Портосу всегда были рады и он знал, что у Атоса он получит и дельный совет и помощь. Советы Атос давать не любил, считал это бездарным помещением капитала, но Портосу в них не отказывал, о чем бы речь не шла, кроме одного: женщины. Но и Портос, уже хорошо знакомый с отношением своего друга к прекрасному полу, сам не спрашивал. Однако, это не мешало этому баловню дам не раз прибегать к помощи Атоса. Вот и сегодня Портос пришел на улицу Феру не просто так. Ему предстояло свидание с какой-то не то маркизой, не то герцогиней, и достойный Портос был озабочен: ему не улыбалось явиться перед объектом своих ухаживаний простым мушкетером. Тщеславный Портос любил пустить пыль в глаза, явиться перед дамой во всем блеске. Увы, разжиться у Атоса он мог разве что деньгами: гардероб Атоса был очень скромен, да и ростом он не мог сравнится с гигантом. Но у Атоса дома имелась одна вещь, на которую Портос давно поглядывал с вожделением. Само собой, речь шла всего лишь о том, чтобы друг одолжил ее на денек-другой. Один только эфес столь прекрасной шпаги друга способен был поразить сердце любой герцогини. Портос уже представлял, как он появится пред очи прекрасной госпожи де N... в расшитом камзоле, с новыми кружевами, и с роскошным пером на шляпе. Шпага будет прекрасным дополнением к такому великолепию. Атос был не в настроении. Собственно, ничего необычного в этом не было: хорошее настроение у него вообще было редкостью. Необычным было то, что Атос в таком настроении делал; он писал письмо. Это было так неожиданно, что Портос молча, повинуясь жесту друга, уселся напротив и в полной растерянности следил, как Атос покрывает лист бумаги строчка за строчкой четким, острым почерком. Наконец он закончил, сложил и запечатал письмо своим перстнем и позвал Гримо. - Отнесешь это по известному тебе адресу. Ответ не жди. Атос послушал, как стучат по лестнице башмаки убежавшего Гримо, и чуть потянулся, расправляя уставшие плечи. - Я вас слушаю, Портос! Что нового вы хотите мне рассказать? - Нового? Пожалуй, ничего особенно нового у меня нет. Вот только, дорогой Атос, я пришел к вам...- Портос в некотором смущении почесал кончик носа,- …с просьбой. - Ну, ну, и в чем же она состоит? Я готов вам помочь, если это в моих силах. - Видите ли, у меня сегодня вечером очень важное свидание... очень для меня важное, Атос. И мне бы хотелось выглядеть на нем, как бы это поточнее сказать?.. - Представительным, не так ли? - Именно. Вы всегда знаете, какое слово надо подобрать к случаю. - Так чего же вам для этого не хватает, Портос?- улыбнулся Атос. - Вашей шпаги, мой дорогой!- увидев, что Атос встает, Портос поспешно добавил,- Само собой разумеется, всего на один вечер. Атос отошел к окну и довольно долго простоял спиной к Портосу. Когда он, наконец, обернулся, лицо его было спокойно. Портос, смущенный молчанием друга, принялся выбивать пальцами марш на ручке кресла, в котором сидел. Атос сделал знак Портосу обождать и скрылся в своей спальне. Через несколько минут он появился, молча выложил на стол какие-то кошельки и цепочки, вывернул все карманы на своем камзоле, нашел еще какую-то цепочку и луидор и все это пододвинул к Портосу. - Вот, возьмите! Это все, что у меня есть сейчас при себе, Портос. Если бы вы меня предупредили, я бы постарался найти для вас нужную сумму. К сожалению, боюсь вам этого,- он кивнул на тускло поблескивающую кучку денег и золота,- не хватит, чтобы купить достойную парадного выхода шпагу. Что до этого клинка,- он кивнул на шпагу на стене,- то он прикован к этой стене, и покинет ее только тогда, когда владелец его покинет это жилище.Это шпага моих предков, Портос. Ее может носить только тот, кто принадлежит к моему роду. Не обижайтесь, мой дорогой, но это закон моей семьи. О, а вот и Гримо! Он сейчас сбегает к Марго и заберет обед для нас, который уже должен быть готов. Что это у тебя, письмо? Гримо кивнул, протягивая пухлый конверт хозяину. Атос расстегнул воротник и вытащил крохотный ключик. Портос с удивлением заметил, что на друге нет нательного креста (впрочем, ношение его не считалось обязательным), а его место занял этот самый ключ. Откуда он, Портосу не пришлось долго думать. Атос открыл им удивительной красоты шкатулку, стоявшую на выступе камина и вложил в нее полученный пакет. Портос успел заметить связку писем и тугой свиток бумаг.
stella: С появлением Арамиса налаженная жизнь друзей приобрела новые краски. Атос получил собеседника, с которым мог общаться не боясь, что его не поймут. Арамис неплохо владел латынью, был умен, деликатен и склонен к философии. Они отлично проводили время, часто не замечая, что окружающие сторонятся их высоконаучных бесед. Вместе с посольством герцога Бэкингема в Париже появилось много англичан. В блистательной свите герцога не все говорили на французском, и это порой приводило к забавным инцидентам. Англичане, заносчивые и богатые, болтались по кабакам Парижа, пользуясь случаем, пили прекрасные вина, и наслаждались тонкостями французской кухни. Именно в поиске кулинарных изысков лорда Рича с приятелями и занесло в заведение толстухи Марго. Атос с Арамисом заканчивали свой обед, когда туда ввалилась шумная и бесцеремонная компания англичан. По тому, как напряглось лицо Арамиса, Атос понял, что он узнал английского посла, и не питает к сэру Холланду особых симпатий. Причина такого отношения мушкетеру была известна: одна и та же дама, дарившая любовь, что сиятельному англичанину, что безвестному мушкетеру, и делавшая это с непринужденностью и щедростью, достойной то ли королевы красоты, то ли куртизанки. Разодетые англичане так резко отличались от посетителей Марго, в этот час почти сплошь состоявших из военных, что бедная трактирщица заметалась, не зная куда лучше усадить блестящую публику. Атос и Арамис, сидевшие по обыкновению в углу, в приятном для обоих полумраке, по разному отреагировали на эту суету. Атос подвинулся на скамье так, что из зала вообще нельзя было понять, что за человек сидит в углу. Арамис, напротив, занял такую позицию, чтобы Холланд его непременно увидел, когда решит обозреть зал. Атос маневр друга заметил и чуть покачал головой. - Арамис, не стоит затевать ссору. Англичанин вас не поймет. - Тогда я объясню ему!- упрямо заявил Арамис. - Не стоит вам связываться, друг мой. Это посольство. Довольно и того шума, что был из-за вашей дуэли на улице Пайен. - С тех пор прошло достаточно времени, Атос, и все забылось. - Не стоит рассчитывать на плохую память у высоких особ, Арамис. - Кажется, именно высокие особы обладают короткой памятью...- пробормотал бывший семинарист, поспешно отпив из своего стакана, и сверля взглядом спину англичанина. - Тем более не стоит ссориться из-за тех, кто не помнит о друзьях, мой милый.- коротко вздохнул Атос.- Лучше, давайте выйдем на воздух. Портос сегодня не явится, вино мы допили, а здесь стало невыносимо душно: слишком много народу набилось.- Атос и вправду расстегнул пару крючков на воротнике. Мушкетер бросил на стол монету и друзья стали пробираться к выходу. Атос по сторонам не смотрел, отвечая на приветствия знакомых короткими кивками, но Арамис, гордо откинув голову и сдвинув шляпу на затылок всячески старался привлечь к себе внимание. То ли вино ему ударило в голову, то ли природная вспыльчивость требовала выхода, но его маневр был , наконец, замечен англичанами. Арамис зацепился шпагой за выставленную в проход ногу и громко выругался. Это было так неожиданно для молодого человека, что несколько мушкетеров, сидевших неподалеку подняли головы и с веселым любопытством уставились на Арамиса. Атос, чертыхнувшись себе под нос, резко остановился: кажется, все его усилия пропали зря: Арамис был уже в центре внимания собравшихся. - Сударь,- голос Арамиса звенел от сдерживаемой ярости,- сударь, вы мешаете мне пройти! Англичанин не спеша обернулся, смерил юношу взглядом и, пожав плечами, отвернулся, продолжив прерванную трапезу. - Сударь, я к вам обращаюсь. Извольте убрать свою ногу. - I don't understand you!- невозмутимо ответил англичанин. - Если вы не поняли, о чем я прошу, пусть вам переведет ваш приятель, сударь. Среди вас непременно найдется кто-нибудь, кто владеет французским языком!- гнев охватил Арамиса, он весь дрожал, а англичане, между тем, откровенно забавлялись. - Послушайте, молодой человек,- вмешался лорд Рич на отличном французском, глядя прямо в глаза Арамису, это трактир, тут полно людей и если у вас болезненное самолюбие, не лучше ли для вас не посещать подобные заведения в такой час. А еще лучше, если вы будете сидеть дома, юноша. Вы еще не в том возрасте, когда стоит выходить из дому и посещать кабаки без старших. Арамис задохнулся от ярости. Он вспыхнул до корней волос, потом смертельно побледнел и схватился за шпагу. Рич с улыбкой наблюдал за ним. Атос понял, что ему придется вмешаться. - Мой друг не один, лорд!- произнес он на таком чистом английском, что все англичане уставились на него.- И, смею вас заверить, его шпага достаточно быстра, чтобы управиться с тем, кто его оскорбляет. Я не советую вам, господа, затевать драку: вы в Париже люди новые, вы не знаете местных обычаев и вы, господа, послы его величества короля Якова. - Кто вы, представьтесь, прежде чем читать нам мораль!- недовольно нахмурился Холланд. - Атос, мушкетер короля. А это мой друг, Арамис. - Судя по форме, тоже мушкетер? - Да. И большинство из собравшихся здесь тоже принадлежат к этому полку. Не стоит, Ваша светлость, затевать скандал: вы окажитесь в численном меньшинстве, не говоря о шуме, который помешает вашей миссии. Разойдемся с миром.- Атос крепко взял под руку дрожавшего от гнева Арамиса. Он жаждал поскорее увести его от соблазна драки, но Холланд не спешил закончить разговор: ему было приятно поговорить на родном языке. - Ваш английский безупречен, сударь. Вы живали в Англии? - В молодости. Но не стоит углубляться в эту тему. Мы вынуждены спешить, господа. Наше почтение.- Атос прикоснулся к шляпе, прощаясь, и поспешно вывел Арамиса на улицу. В кабачке возобновился привычный шум застолий. Англичане переглянулись между собой. - Этот господин и вправду мушкетер?- Холланд обратился к одному из сидящих напротив военных. - Да, а что вас так поразило в нем? - Его знание английского. Простой мушкетер... - Ну, Атос у нас не так уж и прост.- ухмыльнулся вояка.- «Принц» - Что-то у меня впечатление, что я уже где-то встречал этого «принца»,- потер висок лорд Рич. - Атос, так сколько языков вы знаете?- Арамис, почти успокоившись, сидел у Атоса на улице Феру. - Какое это имеет значение, друг мой? Все, что я знаю и умею, я готов предложить своим друзьям. А с вами мне приятно поговорить о древних. - Вас хорошо учили, Атос. - Недурственно. Только мне это теперь ни к чему: разве что приятно побеседовать за бутылкой отличного хереса. Вот в винах я разбираюсь прекрасно. Это, пожалуй, теперь для меня самое главное умение!- и, мрачно рассмеявшись, Атос опустошил свой бокал. Примечание: Лорд Рич и Холланд - одно и то же лицо.
анмашка: stella ,
Аноним: Потрясающе, браво!!! Очень понравилось! Но есть один вопрос... Это конец?
stella: Аноним , пожалуй, да, конец. Дальше все подтверждает книга.
Rina: Конец?! Ой... А я тут одна что ли продолжения жду?
stella: Rina , вы серьезно? А то я уже за новый фанфик взялась.
Камила де Буа-Тресси: Rina, нееет, не одна! с вами! Стелла, как же так, конец? а я как-то не восприняла сие, как окончание.
Nika: stella, да-да, да и гасконца кое-кто обещал .
stella: Ладно, у меня есть мысля, будет вам после выходных. Ника, вам я уже начала про дАртаньяна.
Rina: stella, я всегда чертовски серьезна!
Nika: stella, я уже облизываюсь.
stella: Воробьиное чириканье было таким задорным и самоутверждающимся, что он улыбнулся сквозь полудрему. Птицы и, особенно воробьи, никогда не сомневаются, что созданы для жизни. К птичьему гомону примешивался еще какой-то посторонний звук; по жестяному карнизу звонко била весенняя капель. Что это ему напоминало? Но память не хотела просыпаться, вместе с ним тихо радуясь отдыху. Остатки утреннего сна навевали сладкие воспоминания детства, а тело было совсем невесомым: как в те дни, когда его будила кормилица, зная, что с минуты на минуту зайдет старая графиня. Тогда он был кому-то нужен и любим. Старик Бражелон не забыл его в своем завещании: отписал ему свое поместье вместе с замком и деревнями. - Еще немного и я, пожалуй, стану настоящим принцем,- пробормотал Атос, усмехнувшись старому прозвищу, ходившему за ним в былые, мушкетерские времена. Зря он иронизировал над собой: наследство, во владение которым он вступал, было ко времени. Теперь у него был свой дом, и было куда уехать из Парижа. Париж, с которым он был так дружен в течении многих, лет в последний год стал его угнетать. Причина для этого была достаточно банальна: ему нечего стало там делать. Братство «неразлучных» прекратило свое существование самым обыденным образом: каждый из четверки нашел свою дорогу в жизни. Даже он, он! который не мыслил себя без друзей, понял, что и у него должна быть собственная жизненная перспектива. В спальне было холодно, а под покрывалом тепло и уютно. Атос неохотно открыл глаза: окно было раскрыто, и в него, вместе с пением птиц и перестуком капели, врывалась ранняя весна. На дворе середина марта; сходит снег, и в Париж ему придется возвращаться по весенней распутице. На похороны он опоздал: он знал, что Бражелон давно болеет, они изредка переписывались все то время, что он служил в мушкетерах. Дядя болел давно и тяжело, о чем сам и писал, но Атосу казалось, что так будет еще много лет: молодому и здоровому человеку трудно осознать, что жизнь - это явление непостоянное, а здоровье - нечто достаточно эфемерное. Когда пришло письмо от поверенного графа, что тот при смерти, Атос тут же испросил отпуск, но все равно не успел. К тому моменту, что он влетел во двор замка на совсем заморенной лошади, все было кончено. Ему осталось только наведаться в родовой склеп Бражелонов. После оглашения завещания он растерялся: граф де Бражелон действительно сделал его своим наследником. Атосу это показалось нелепостью: зачем ему еще и это графство, когда он и Ла Фером не занимается? То, что родовой замок ему до тошноты не хочется видеть, ничего не значит: он жив, тетушкам это прекрасно известно, и хочет он или нет, а десять лет, данные ему семьей вот-вот истекают. Раз уж судьбе угодно было оставить его в живых, придется наведаться в свои владения. Бог не обидел его родословной: и вот он обзавелся еще одним графством. « И все эти владения мне некому будет передать!»- вздохнул он с непонятной ему самому тоской. - Хватит валяться, бездельник!- попытался он усовестить самого себя, но это было напрасное усилие.- Я - в отпуске. Я имею право отдохнуть за все годы!- он сладко потянулся. При этом движении на подушке обнаружился жирный кот, любимец прежнего владельца. Не ведая, что это не гость, а новый его хозяин, кот по привычке не желал спать в одиночестве. - Каков нахал!- Атос привстал на локте, с интересом разглядывая кота.- Твое место на конюшне мышей ловить, а не нежиться в чужой постели!- попытался его укорить граф, но кот только зевнул в ответ, показав точеное горло и белоснежные клычки. Не спеша он спрыгнул на пол и, подняв хвост трубой, направился к двери. Дверь без проблем поддалась от одного движения мягкой лапки, и мушкетер убедился, что был в таких растрепанных чувствах, что не удосужился прикрыть ее с вечера. Впрочем, было от чего... На сегодняшний день у него были обширные планы. На утро следовало пригласить стряпчего и разобраться с некоторыми деталями завещания. Осмотреть замок и уточнить границы владений, просмотреть расходно — приходные книги... Короче, дел было невпроворот, а он даже не знал пока толком, кто у него состоит в услужении. Эх, жаль он Гримо оставил в Париже на хозяйстве, а тут он бы ему приходился больше. Пожалуй, Гримо и будет его управляющим: он парень толковый, подучится и лучшего ему все равно не найти: Атос ему доверяет, как самому себе, а Гримо любит своего господина. Вдвоем им будет здесь чем заняться. В дверь осторожно постучали. - Войдите!- не скрывая своего неудовольствия, пригласил граф, поудобнее устраиваясь в подушках. В чуть приоткрытую дверь просунулась голова в чепце из домотканой ткани. Женщина? - Ваше сиятельство, изволите завтракать?- в руках женщина держала поднос со стаканом молока, нарезанным сыром и булочками. Атос опешил: он никогда не завтракал в постели, считая это верхом лени. Первым побуждением было отшвырнуть поднос, но он сдержал свой порыв; видимо, так было заведено в доме: подавать графу завтрак в постель. - А ничего посущественнее у вас не найдется?- мушкетер брезгливо сдвинул пальцем стакан. - Наш покойный хозяин так всегда завтракал,- женщина бросила быстрый взгляд на графа. - Так и быть, в этот раз оставьте все, что принесли, но, впредь, молока мне не подавать. Кроме вас есть мужчины в доме? - Привратник и конюх. И еще старый Шарло. - Совсем отлично,- вздохнул Атос.- Гримо мне сейчас был бы кстати. - Ваше сиятельство, могу сказать Шарло, чтобы он сынишку своего прислал. - Скажите, да поживее! Как ваше имя? - Я Жоржетта, господин. Я давно в доме служу при кухне. Кухарка я. - Хорошо, идите. Жоржетта исчезла, притворив за собой дверь. Кот, незаметно просочившийся за ней, мяукнул у кровати. Он привык получать у хозяина свою порцию молока. Атос, задумавшись, крошил булку, не замечая кошачьих умильных рожиц, и, так же машинально, отпил содержимое стакана. Глаза у него полезли на лоб: вместо привычного вкуса вина - вкус ненавистного с детства теплого молока. Он судорожно поискал глазами, куда бы выплеснуть содержимое стакана и взгляд наткнулся на кота. - Получай свой завтрак!- мушкетер поставил перед зверьком стакан и вскочил с постели. Он почти оделся, когда в комнату опять постучали: это был сам старый Шарло, который привел своего сына: паренька лет пятнадцати-шестнадцати. В руках у него было все для утреннего туалета. Когда Атос, наконец, выехал из дому был уже девятый час: непозволительно поздно для дня, полного дел. Вернулся он только поздним вечером, уставший и не в духе: от его утреннего отличного настроения ничего не осталось. Все обстояло далеко на самым лучшим образом: все дела были пущены на самотек уже давно, и поместье обросло долгами и проблемами. Достаточно было самого беглого взгляда, чтобы понять: болезнь и неумение вести дела почти разорили графа де Бражелона. Атосу оставалось только два варианта: либо продать поместье за долги, либо, вооружившись терпением, и всеми своими полузабытыми навыками, засучив рукава и забыв об отдыхе, заняться его восстановлением. Хотя бы в память о родственнике, позаботившемся о его будущем. Именно об этом и думал граф де Ла Фер и де Бражелон, возвращаясь в Париж. Старик Бражелон, завещая свое поместье, надеялся именно на это; чувство долга не позволит племяннику допустить гибель памяти о человеке, любившем его.
Камила де Буа-Тресси: Ооо, продолжение, да какое вкусное! Особенно, эпизодик с молоком...
полная версия страницы