Форум » Благородный Атос » "Принц" » Ответить
"Принц"
stella: Название: " Принц" Фандом : " Три мушкетера" Размер: миди Пейринг: Атос, Портос, Тревиль и некоторые персонажи, знакомые по канону и по другим фанфикам Жанр: приключения Отказ - источник вдохновения не изменился.[more] Я специально оставила те же имена, что встречались у других авторов. не хочется разрушать уже устоявшиеся стереотипы. [/more]
stella: У де Тревиля явно отлегло от души. Он был просто счастлив, что Людовик отстоял от кардинала своих мушкетеров. И, тем ни менее, капитан понимал, что это просто везение: Людовик решил именно сегодня показать, что последнее слово за ним. - Надо предупредить графа, что не всегда Его величество будет помнить о их встречах в молодости. Его сиятельство забыл, что он уже не в той роли, что раньше. Кажется, он упоминал, что поселился на улице Феру. Не думаю, что у себя дома он будет продолжать изображать мушкетера. Атос, предупрежденный запиской Тревиля, ждал его визита не без тревоги и удивления. Неужели капитан будет продолжать свои попытки вовлечь его в дворцовую интригу, которая, что ни день, набирала обороты. Атос был намерен служить только королю, и никакие намеки и просьбы не могли его сбить с этого пути. Но Тревиль и не подумал возвращаться к этой теме. Он с трудом отыскал квартиру Атоса, и получилось это только благодаря квартирной хозяйке мушкетера. Она заметила блестящего офицера на лестнице, и была настолько покорена его видом, что ее собственный квартирант сразу вырос в ее глазах на целую голову. Если такие знатные господа посещают господина Атоса, то и сам он не из простых дворян. И она поспешно зажгла свечу, чтобы проводить гостя до дверей квартирки. Атос, заслышав голоса на лестнице, встретил капитана у дверей. Тревиль остановился на пороге, несколько растеряно обозревая скромную, чтобы не сказать, убогую, обстановку гостиной. Его взгляд, брошенный на хозяина, сказал Атосу больше, чем самая пылкая тирада: «И это ваш дом? После того, что я видел у вас в ваших апартаментах в Париже?» На стене тускло светилось золото эфеса, и - все! Больше ничто не напоминало о былом великолепии. Только усевшись в предложенное кресло, капитан разглядел старинный портрет в золоченой раме, и на каминной доск е- прелестную бронзовую шкатулку. Атос, не говоря ни слова, налил бокал вина и протянул де Тревилю. Тот рассмотрел его на свет канделябра и, отпив глоток, поставил на стол. - Да, граф, никогда не мог бы и вообразить, что вы будете принимать меня в таком месте. - Мой капитан,- мрачно улыбнулся молодой человек,- всякому образу своя обитель. Мушкетер Атос вполне довольствуется этой квартирой. - А как на это бы посмотрел граф де Ла Фер?- подхватил Тревиль. Атос поморщился. - Граф де Ла Фер довольствуется еще более скромным жильем: могилой. Она всех уравнивает. - Мне не нравится ваше настроение, молодой человек! Атос едва сдержал улыбку: Тревиль был старше его едва тремя годами, но чин капитана давал ему повод относиться к своим подчиненным, как к своим детям. - Мое настроение как-то влияет на то, как я несу службу? - Боже упаси! Но я помню вас совсем другим, Атос! - Капитан, вы хотите углубиться в воспоминания? Граф умер, похоронен, и я не намерен о нем вспоминать. - Мне очень жаль, Атос, но я не смогу забыть его. Мы с вами достаточно часто встречались в былые времена, и эти встречи оставили у меня немало прекрасных воспоминаний о,.. - капитан замолчал, увидев, как по лицу его собеседника прошла судорога боли.- Простите!- прошептал он, смущенный тем, что вызвал у мушкетера такую реакцию. - Тревиль,- то, что капитан вызывал его на воспоминания о прошлом, заставило Атоса перейти границу уставных отношений,- Тревиль, сделайте мне милость, скажите, наконец, что вас заставило прийти ко мне? - Заставило? Нет, друг мой, это не вынужденный визит. Я хотел найти связь между вами и тем... что был. - Ну, ...и... вы нашли? - Да, мой милый, нашел. - В чем? - В этой шпаге. Я ее помню на вашем отце, когда он последний раз был при дворе. - Я сохранил ее, как память. - Или как напоминание, Атос? Значит, вы не хотите все забыть? - Тревиль, вы же ничего не знаете обо мне! - Атос, кое-что о вас теперешнем я знаю, и это меня не радует. - Я чем-то оскорбил честь мундира, мой капитан?- мушкетер вскинул голову. - Боже упаси! Вы никогда не теряете головы. Но, я бы не хотел, чтобы еще раз повторилась вчерашняя встреча с кардиналом. Его величество не всегда может вспомнить о прошлом своего мушкетера. - Господин капитан, я благодарен вам за оказанную честь и искреннюю заботу о простом солдате.- Атос покрутил в руках яблоко, которое он бессознательно сжимал пальцами, не замечая, что по рукам потек сок.- Но, ради бога, не возвращайте мушкетера Атоса к его прошлому. - А я как будто бы нашел средство, которое не даст вам убежать от него, Атос! И хотите вы этого или нет, но вам придется ответить на мое приглашение. Я жду вас завтра к обеду, господин Атос, и отказать своему капитану вы не посмеете. Тревиль встал, едва сдерживая довольную улыбку. - Завтра к семи. Я представлю вас моим гостям. Уверен, они будут очарованы. Атос проводил гостя и посветил ему на лестнице. Потом он вернулся в гостиную и несколько минут простоял, положив руку на эфес прикованной к стене шпаге. - Гримо, вина!- хлестко ударило приказание, и слуга рванулся за бутылками: предстояла еще одна бессонная ночь.
Rina: А вот теперь я верю :) Когда есть точный намек на прошлое знакомство - это читается органично и вкусно! Спасибо, Стелла! Красиво! С нетерпением жду ужина :)
stella: Под бессонницу хорошо думается, если только тебя не посещают дурные мысли. У Атоса безмятежных ночей, заполненных светлыми воспоминаниями, не бывало. А даже если они его и посещали, то были окрашены поздним раскаянием. Ничего, кроме боли, после них не оставалось. Боли и мучительного сожаления, что не ценил по настоящему того, чем обладал, что не слышал никого, кроме себя, и не сумел быть достойным славы и чести предков. Визит де Тревиля разбудил в нем память о парижских годах и веселой компании «золотой молодежи», которая не устраивала дебошей, но умудрялась славно повеселиться. Вся их компания крутилась при дворе. Шевалье, а позднее виконт де Ла Фер, был там своим человеком, поскольку его мать была статс-дамой Марии Медичи. Сыновья богатых родителей, привыкшие к роскоши и толпе слуг, они свысока поглядывали на толпы нищих соискателей королевского благоволения. Де Тревиль был принят ко двору и попал в свиту дофина только благодаря дружбе его отца с королем Генрихом 4. Но юный господин Труавиль был умен, храбр, любезен, остер на язык, как и положено гасконцу, и умел нравиться женщинам. Молодые повесы набирались опыта ухаживания за дамами, и Тревиль оказался незаменим. Он был галантен, изящен, остроумен, дамы таяли, как воск, от его комплиментов. Виконт де Ла Фер больше наблюдал за всей этой игрой в обольщение. У него уже была любовница, но о своих победах он не распространялся: родители знали об этом и, по молчаливому уговору, все делали вид, что ничего не происходит. Все было в рамках правил знатной семьи. Виконту уже присматривали невесту, он тоже об этом знал, но и это тоже не противоречило правилам. Шевалье де Тревиль был старше его, он проще принимал правила придворной игры, но оставался при этом порядочным человеком: редкостная черта в том водовороте лжи, похоти, амбиций и жадности, который из себя представляет любой двор, а особенно двор королевы-матери. Но в этой клоаке создавались партии, раздавались чины, делались карьеры и ковались состояния. Виконт смотрел на это все как бы со стороны: он не понимал желания матери во что бы то ни стало оставаться при дворе, вопреки настойчивым просьбам мужа все бросить. Но Изабо де Ла Фер думала прежде всего о будущем сына, видя его военачальником, блистательным вельможей, через две ступени шагающим по карьерной лестнице, и ее положение при дворе представлялось ей залогом этой карьеры. Граф на эти мечтания жены смотрел не без иронии, отдавая себе отчет, что у сына не тот характер, с которым можно оставаться при дворе. "Пусть лучше будет властелином у себя в своей провинции, чем угождает королевскому любимцу!"- в сердцах думал граф, строча очередное письмо жене с настоятельной просьбой вернуть сына в Ла Фер. - Ла Фер, а ведь мы так и не видели, как вы обустроились в Париже!- Лонгвиль, как всегда, был достаточно бесцеремонен.- Вы редко бываете в столице, так предоставьте нам хоть теперь возможность лицезреть чудеса вкуса, которые проявила ваша матушка, обставляя ваш дом. Виконт поморщился про себя: приглашать всю компанию без ведома матери ему не хотелось, но Лонгвиль поставил его в безвыходную ситуацию. Они сидели в «Сосновой шишке» впятером: герцог де Лонгвиль, де Виллеруа, Роан и Тревиль, которого они встретили уже в самом кабачке и пригласили к себе за стол. - Может быть, вам нужно предупредить, что к вам придут гости? Ваша матушка может не одобрить подобных визитов, виконт!- подзадоривал герцог самолюбивого юношу. - Дом моих родителей не поставлен на такую широкую ногу, как замок в Ла Фере, герцог, но не сомневайтесь: мои гости не будут испытывать недостатка ни в вине, ни в яствах. - Но на вас действительно не будут сердится, мой мальчик?- продолжал Лонгвиль, который испытывал к виконту де Ла Фер тщательно скрываемую неприязнь. Виконт вспыхнул; этот покровительственный тон, это желание герцога показать приятелям, что виконт еще ребенок, вывели его из терпения. - Идемте, господа. Здесь вы все равно не найдете вин, подобных тем, что в погребах нашего дома. - Ого! Вы и вправду намерены нас пригласить?- Вильруа, свой человек при дворе, выросший вместе с дофином, кое-что знал о возможностях и талантах статс-дамы. Знал он о том, что ей не понравится, что виконт приводил в гости всю их компанию. Тревиль был смущен. Он видел, что Ла Фер был бы рад, если бы мог отказаться от своего приглашения, но отступать ему было некуда. - Господа, я вынужден буду покинуть вас. Дела!- гасконец встал было из-за стола, но Лонгвиль ухватил его за полу плаща. - Куда это вы удираете, друг мой?- сладкий голос мог обмануть разве что какого-нибудь простофилю, не знакомого с вздорным нравом герцога де Лонгвиля. - Вы боитесь смутить господина виконта слишком многочисленной компанией? Он у нас человек светский, ему не привыкать к приемам. Не так ли, Оливье?- вдруг обратился он по-имени в юноше. - Господа, я уже имел честь пригласить вас всех, и к чему, господин герцог де Лонгвиль,- он отвесил насмешнику почти шутовской поклон,- сомневаться в искренности моего приглашения? Прошу вас, господа, следовать за мной,- виконт вынул кошелек, царственным жестом кинул на стол несколько монет, расплатившись за всю компанию, и первым вышел из кабачка. Остальные, переглянувшись, последовали за ним. Почему-то неловкость испытывали все, кроме Лонгвиля. Графский особняк располагался как раз напротив Лувра. Построенный еще во времена Кончини, он сохранил на себе влияние итальянской архитектуры. Внутри все дышало уютом, порядком. Вышколенные слуги, бесшумно передвигающиеся по дому, чистота, поддержание которой в шумном и грязном Париже стоили, наверное, немалых усилий и немалых денег, поразили молодых людей. Богатые драпировки, прикрывающие стены, роскошные портьеры, тяжелая, резная мебель, дорогие картины в золоченых рамах: все говорило о достатке. Тревиль вспомнил, как однажды в его присутствии обсуждали родословную графов де Ла Фер. Видимо, немалая часть богатств пришла в семью еще во времена Крестовых походов, и только Тома де Мерль знал, что было в обозах, следовавших за ним из Святого града. С тех пор графский род не только не распустил по ветру эти сокровища, но и удачными браками, битвами и дружбой с королями их приумножил. Наследник Ла Феров провел приятелей в свои личные апартаменты, по пути бросив несколько приказаний слугам. Не успели гости расположиться в гостиной виконта, как внесли и расставили на столе приборы, вина в бесценных графинах венецианского стекла и заморские фрукты. Лонгвиль слегка побледнел: его самолюбие было уязвлено. Богатством в этом доме не кичились: оно было частью быта этой семьи, удобной повседневностью. Род Лонгвилей был не беднее, наверное куда богаче графского. Но в своих родовых замках герцог не видел ни разу таких диковинных цветов и таких плодов, как в этой гостиной. Несколько портретов, принадлежавших кисти Клуэ, несколько итальянских пейзажей, два-три рисунка пером, изображавшие старинный замок в разных ракурсах, выгодно смотрелись на темной стене. Рядом висела старинная гитара. - Вы разрешите?- Виллеруа снял инструмент со стены, покрутил в руках.- Никогда не мог преуспеть в музыкальных науках, господа. Это вам не шпагой размахивать. Вы играете, виконт? - Совсем чуть-чуть. Я тоже предпочитаю боевые науки,- улыбнулся хозяин. Виллеруа протянул ему гитару и Оливье пристроил ее на коленях.- Что вам сыграть, господа? - Что-нибудь из тех прелестных испанских мелодий, которые так любит наша будущая королева.- предложил Тревиль, невольно улыбаясь юному виконту. Тонкие пальцы с неожиданной силой взяли несколько аккордов, и пронзительная мелодия, в которой так ощутимы мавританские мотивы, прозвучала неожиданным диссонансом ко всему, что находилась в этом доме. Виконт прижал ладонью струны, но затухающие звуки еще витали под потолком, путались в занавесях над окном. Потом тихий перебор струн родил печальный рассказ. Приятели не заметили, как в музыку вплелся теплый голос. Виконт пел балладу о Сиде. Его испанский был безукоризнен, а от природы поставленный баритон был неожидан в таком юном возрасте. Но голос завораживал, вел за собой в глубь веков, к знойным холмам и скалам Испании. - Я слышал эту легенду, виконт.- задумчивость Тревиля вызвала улыбку у собравшихся.- Вы напомнили мне о моей родной Гаскони: это уже почти Испания. У вас чудесный голос, мой друг, и гитара в ваших руках звучит так, что сердце сжимается. - Виконт, не скромничайте, вам знакомы не только музыкальные инструменты, но и кисть художника!- Роан, до той поры помалкивавший, указал на рисунки пером, под которыми не было подписи.- Это ведь ваше? Ла Фер пожал плечами.- Кого из нас не учили всяким премудростям, господа! Главное, что нам необходимо, это уметь постоять за нашего короля, за честь своего рода, и обнажить меч за честь прекрасной дамы. - Не скромничайте, виконт, лучше признайтесь, вы и стихи пишете?- Лонгвиль кивнул на листы бумаги, испещренные неравной длины строками со множеством помарок. - Это Эсхил. Я переводил...- Ла Фера настолько вывела из себя нескромность Лонгвиля, что он встал и отобрал у него черновики. - И вы читали здесь все книги?- герцог кивнул на полки, заставленные томами в кожаных переплетах. - Если вас это так интересует, Генрих, читал, и не раз! - Вы настолько учены, виконт, что рядом с вами я себя начинаю ощущать неотесанным мужланом! - Чтобы учиться, достаточно желания, герцог, и немного свободного времени. Мне чтение доставляет удовольствие. - А женщины? Виконт, как же женщины? - Это от нас не уйдет, господа!- рассмеялся молодой человек.- Хвала богу, для этого у нас есть все: молодость, богатство, некоторая доля самоуверенности и знатность. Разговор начинал принимать нежелательную для виконта направленность. К счастью, на улице зазвучали голоса и в доме забегали слуги. Оливье бросился к окну, но тут же овладел собой. - Господа, это приехала моя матушка. Я буду иметь честь представить вас графине де Ла Фер. Изабо, которой уже успели доложить, что у сына гости, послала вперед слугу, чтобы предупредить виконта о своем приезде. Сын встретил ее на пороге, церемонно поцеловав ее руку, помог сесть в кресло. - Ваше сиятельство, позвольте представить вам... Графиня несколько рассеяно отвечала на приветствия молодых людей, из под опущенных век рассматривая каждого. Она всех их отлично знала, но выдерживала правила хорошего тона при представлении младших старшей даме и хозяйке дома. - Госпожа графиня, разрешите нам откланяться.- Лонгвиль побледнел от досады, что разговор был прерван на самом интересном месте, но этикет требовал оставить гостеприимное жилище.- Вам, наверное, необходимо отдохнуть, и мы не станем вам мешать. Ваше здоровье драгоценно для вашей семьи и Ее величества королевы-матери. - Я сожалею, герцог де Лонгвиль, что не могу сейчас достойно принять Вашу Светлость, но, надеюсь, этот визит не последний. Благодарю вас, господа, что вы оказали нам честь посетить наш дом,- графиня протянула каждому из молодых людей руку для поцелуя, приветливо кивнув, нашла для каждого приветливое слово и гости, наконец, покинули гостиную. Виконт пошел проводить их, мысленно кляня себя на чем свет стоит. - Ну, что вы мне скажете после всего этого, сын мой?- Изабо откинулась на высокую спинку кресла.- Не скажу, что я была рада видеть у себя этих людей. Может быть, один только Тревиль в этой компании и достоин внимания. Мне не нравится, что вы дружите с этими господами, Оливье. - Это не друзья, матушка, это просто приятели. - Виконт, как случилось, что вы позвали их в дом? - Я не смог...- он споткнулся на слове,- не сумел поступить иначе, графиня. - Впредь, сын мой, постарайтесь делать так, чтобы вежливость и хорошие манеры не делали вас их рабом. Учитесь владеть ситуацией. Впрочем, я получила письмо от вашего отца. Он призывает вас в Ла Фер. Не думаю, что вам стоит откладывать свой отъезд. Граф не любит, когда тянут с исполнением его приказов. Завтра с утра я надеюсь увидеть, как вы придете прощаться со мной,- увидев в его взгляде невысказанную печаль, она улыбнулась.- Оставьте записку, я найду способ ее передать. И не расстраивайтесь: ваша жизнь только начинается. Вы утешитесь в другом месте.
Калантэ: Стелла, за многогранные таланты графа - отдельное спасибо! Ну не могу я не прискрестись... Навряд ли такую компанию может именно поразить богатство и чистота, они ж не простолюдины какие. Наверное, что-то типа "приятно удивлены", ну или неприятно, кто как - то есть не ожидали. А "поразило" - звучит так, будто они прямо вот никогда такого не видели или пришли в гости к конюху, у которого ничего подобного быть не может. Э?
stella: Таланты не мной выдуманы, и не все еще отмечены! Ну, разве что: чуть-чуть. Дворян в обязательном порядке учили игре на музыкальных инструментах и рисованию. Скорее даже, чем языкам. А обо всех остальных талантах Дюма упоминал. Что до чистоты и порядка в доме- так это, увы, не у всех в Париже было. Вода у водоносов стоила дорого. А пристально смотреть на текст- так это же сам бог нам велел. Я этим не меньше вашего грешу.
Калантэ: stella пишет: обязательном порядке учили - учили-то всех, но могу представить, что было бы, ежели бы запеть попытался Портос... :-) А по поводу чистоты и порядка - не у всех, конечно, так ведь они тоже не к кому попало пришли? Это чистой воды стилистический спор пошел. :-) Или даже лингвистический. ИМХО, поразиться можно или тому, что в данных условиях совершенно невероятно, или тому, чего никак не ожидали (ну, то же самое примерно), или тому, чего никогда в жизни не видели. Чистота и порядок в богатом дворянском доме - все же норма, нет? Я тут подумала, не поразило ли их то, с каким вкусом все это отделано - вот тут компания парижан имела право заранее считать провинциалов безвкусными... ;-)
Камила де Буа-Тресси: stella, больше спасибо за вставку о юности графа и о его талантах. Нежно, красиво.
stella: Калантэ , да какие провинциалы! Ежели мадам Ла Фер не один год была статс- дамой, то скорее Лонгвиль из Нормандии был бы провинциалом. Они все выросли при дворе, виконт же, конечно, мог только свои апартаменты по собственному вкусу устроить. А вообще-то в начале века комфорта больше было у богатых буржуа, чем у нищавших в войнах друг с другом дворян. Париж еще строился и грязь и вонь с улиц перекочевывали в дома. А я вот Лувр себе представляла- представляла, а его духоты и миазмов выдержать не смогла. Видно не зря туберкулезом многие там болели.
Rina: Когда я была на экскурсии в Версале, у нас была очень толковая экскурсовод и она много рассказывала о быте при дворе Людовика XIV. А я ходила по этим залам и думала... какой же ср...чЪ должно быть был тут на самом деле среди всего этого золота....
Калантэ: stella , Rina - убедили. Прониклась. Снимаю. :-)
stella: Rina , именно. Хотя в Лувре раскопали не то бронзовые, не то медные трубы, которые вели в ванную комнату Людовика 13. Но Луи Справедливый был чистюля.
Rina: stella, а Короля Солнце говорят же вообще была аллергия на воду
Nika: Rina пишет: а у Короля Солнце говорят же вообще была аллергия на водуВсе правильно, раз солнце сам по себе, мыться уже не обязательно .
stella: После того, как граф де Ла Фер умер и на свет родился Атос, прошло немало времени. Атос не сразу пришел к мысли вступить в мушкетеры. Вернее, полка тогда не было еще и в помине, а была сотня карабинеров, охранявших короля. Только в 1622 году из них стали формировать роту, перевооружив мушкетами и усадив в седло. И принимать в рядовой состав стали только дворян и только после службы в гвардии. Решение вступить в полк у Атоса родилось после того, как Портос принес весть, что капитаном мушкетеров назначен де Тревиль. Эта новость заставила Атоса серьезно отнестись к мысли вступить в мушкетеры. Тревиль должен его вспомнить. Ему он не должен доказывать, что он — дворянин. И что у него имеется военный опыт: они оба участвовали в осаде Монтобана. Обоих знал Бассомпьер. Атос встал и подошел к висящему в простенке зеркалу. И сразу стало тошно: на него глянула небритая, с трехдневной щетиной, с черными кругами вокруг опухших и покрасневших глаз, физиономия. Человеку в зеркале можно было дать и тридцать и сорок лет: следы попойки обезличили его. - С такой рожей не только в мушкетеры, в наемные убийцы не возьмут! Гримо, бриться! Два дня Атос приходил в себя, не прикасаясь к вину. Это оказалось не просто: он с запоздалым страхом ощутил, что его тянет к бутылке. - Пьяница, ничтожество, ты уже не владеешь собой, ты плывешь по течению, не имея воли направить себя к берегу,- бормотал он, вышагивая по комнате. - А тебе этого хочется?- вкрадчиво спрашивало его второе «я».- Не такого ли результата ты добивался все это время? - Я должен привести себя в чувство. Полк, это самый лучший вариант для меня. - Ты боишься наложить на себя руки. Поэтому ты ищешь варианты умереть в бою. Не лги сам себе. Ты считаешь себя истинным католиком и грех самоубийства пугает тебя. - Я не боюсь смерти! - Не лги себе! Ты боишься, что в Аду встретишь ЕЕ. Вечность с ней пугает тебя до дрожи. - Я поступил так, как должен был поступить судья!- твердо сказал сам себе Атос.- Другого пути у меня не было. Пусть о позоре моего рода знаю только я - это ничего не меняет: я обесчестил мою семью. Всей моей крови не хватит, чтобы отмыть эту честь. Любил я ее когда-то или ненавижу сейчас - это все не имеет значения. Ее нет, но нет и графа. Атос же пока еще жив, и уйти за ними он должен так, чтобы хотя бы смерть его была достойной, раз жизнь прошла впустую. Усилия Гримо и двухдневное воздержание сотворили чудо, которое было скорее заслугой молодости: граф пришел в себя, вернув себе былую представительность. Спокойствие, уверенность в себе и безукоризненный внешний вид кого-угодно убедили бы, что он имеет дело со знатным вельможей. Гордость, и еще не утраченное чувство собственного достоинства, спасли Атоса: он и помыслить не мог, чтобы явиться пред очи капитана в своем обычном виде. К капитану де Тревилю пришел не опустившийся пьяница, ищущий куда бы пристроить свою грешную душу, а равный к равному. Дежурный офицер ввел Атоса в кабинет. Тревилю доложили, что его желает видеть господин Атос. Капитан мгновенно узнал графа в этом молодом господине, и ему понадобилось все его самообладание, чтобы не показать своего изумления. Тревиль понял, что графа к нему привела какая-то насущная необходимость. - Меня нет ни для кого, кроме посланцев от короля! Да, вот еще: проследите, чтобы под дверями моего кабинета не было любопытных. Офицер поспешно покинул кабинет, а Тревиль, по лицу графа понявший, что тот благодарен ему за догадливость, жестом предложил гостю сесть. - Я рад вас видеть, господин граф,- он пристально посмотрел на молодого человека.- Что вас привело ко мне? Атос вытащил бумагу из внутреннего кармана камзола, и молча подал Тревилю. Тот пробежал ее глазами. Поднял голову, и, не скрывая своего изумления, уставился на молодого человека. - Вы - и в мушкетеры! Не могу поверить! Зачем вам это нужно? И под этим именем? Добро бы имя: тут все ясно, ни к чему вам трепать имя Ла Феров по казармам! Но вы - и … - Господин де Тревиль, я прошу вас! Если я пришел к вам с этим прошением в руке, значит у меня есть очень серьезные основания так поступить. Могу я на вас рассчитывать или мне придется идти к королю? - К королю я пойду сам, граф, раз так обстоят дела. Без его подписи все равно вас не зачислят в полк. На этот счет есть очень строгое указание Его величества. Но мне проще будет говорить с королем, если я хоть как-то смогу ему объяснить, почему Его сиятельство граф де Ла Фер желает служить простым рядовым. - Тревиль, я могу вам сказать только одно: в полк вступает не граф. Под вашим началом служить будет некто Атос. Граф умер, погиб, от него не осталось ни памяти, ни имени, ни семьи, ни владений,- он горько рассмеялся.- Только гора, на которой стоит монастырь. Что я должен вам рассказать, чтобы это было достаточно убедительно для Его величества? - Не знаю, граф. Может, поводом может послужить ваше разочарование в жизни? Или — несчастная любовь? Многие считают...- Тревиль испугано замолчал, увидев, что сделалось с его собеседником: тот стал бледен, как стена, казалось, он и дышать перестал, по лицу прошла судорога. - Граф, вам плохо? Я позову врача, он как раз неподалеку. Атос, не в силах вымолвить хоть слово, только покачал головой. Еще несколько секунд понадобилось ему, чтобы овладеть собой и подавить все чувства, прорвавшиеся наружу от полушутливой реплики де Тревиля.- Пожалуй, самое лучшее объяснение для Его Величества: граф де Ла Фер решил попробовать армейскую жизнь в качестве простого солдата. Это его странная прихоть: жизнь богатого вельможи прискучила ему. Он ищет приключений. Надеюсь, Его королевское величество не найдет в этой прихоти ничего предосудительного, как и в желании графа де Ла Фер служить под именем Атоса. - Граф, само собой разумеется, что никто не должен знать, кто скрывается под именем Атоса? - Само собой. И, Тревиль,- Атос попытался улыбнуться, но мышцы его лица словно одеревенели,- я очень прошу, забудьте про графа и вы. Мне... мне больно слышать это имя. Оно более мне не принадлежит. - Кто-то посмел его отнять у вас, граф? - Я сам себе запретил носить его. Капитан де Тревиль, будьте мне командиром и я сумею с честью носить новое имя. А о старом — забудьте навсегда. После ухода Атоса де Тревиль долго сидел, раздумывая. Потом поднялся и отправился к королю. Приказ о зачислении в роту мушкетеров рядового Атоса был подписан королем Людовиком 13 без возражений.
Rina: Вот это просто отлично!
stella: Вот потому я после этого фика и не буду ничего выкладывать по частям!
Rina: stella, у Вас есть возможность и этот фик перестать выкладывать по частям и выложить уже готовый вариант
stella: Rina , у меня пока еще время нашлось, а что будет потом- не знаю. Ловлю минуты.
stella: Время шло, но бег его ощущался всеми по-разному. Для кого-то оно летело, не давая задумываться, остановиться, чтобы хоть как-то осмыслить происходящее: только успевай поворачиваться, чтобы подставить шляпу под сыплющиеся неожиданности или блага. Для кого-то тянулось нескончаемой чередой однообразных будней, в которых не видно было ни начала, ни конца. Портос, как никто, умел развеять скуку, превратить простую пирушку в праздник. Именно он обнаружил, что Атос знает все тонкости застольного этикета и разбирается в гастрономических тонкостях. И Портос не преминул использовать познания товарища в кулинарном искусстве. Нет, Атос сам не готовил: упаси бог его прикоснуться к кухонному священнодействию! Но он в совершенстве владел талантом устроить званый обед, рассадить гостей так, чтобы каждый оказался на своем месте, и каждый получил свою долю почтения и внимания. Мушкетеры дивились, откуда Атосу известны все эти тонкости, а Портос вовсю пользовался ими. Он даже в мыслях не допускал, что такие познания могут остаться невостребованными. Это же не знание латыни и прочих наук, которые мушкетеру негде было демонстрировать, хотя пару раз сослуживцы слышали, как он что-то бормочет себе под нос: не то стихи, не то пословицы на латыни. У Атоса научился Портос обедать не просто съедая все, что подадут, а соблюдать тот порядок блюд, что вошел в моду среди высшей знати при Бурбонах: начинать обед с закуски, потом переходить к супу, и только потом — к основному блюду. Десерт тоже выбирался очень тщательно. Именно поэтому Атос предпочитал заведение Марго: хитрая трактирщица, уловив великосветский вкус мушкетера не только подавала ему на стол блюда в строгом порядке, она старалась придумать или узнать что-то новое, только входящее в моду. Это у нее всегда было и модное мороженое, и новые пирожные, и особые подливы. Чисто по- женски, она осторожно подсовывала своему клиенту эти новшества, быстро раскусив, что при всей своей сдержанности и нелюдимости Атос — редкий гурман. Но зато, если затевалась знатная пирушка, никто другой лучше мушкетера не мог подсказать, какое вино лучше подойдет к подаваемому сорту рыбы, какой соус сделает мясо пикантнее, а какие овощи создадут неподражаемый вкус. Феррюсак, не упускающий случая поучиться манерам у знати в надежде на блистательное будущее, как-то рассказал капитану об этих застольях. Тревиль только улыбнулся: он помнил вино и фрукты в доме графа. Чего можно ожидать от человека, выросшего в утонченной роскоши? Именно об этой атмосфере и думал он, когда Атос бывал у него на обеде. Наблюдая, как он ведет себя, слыша, о чем он беседует со знатью, постоянно бывающей на этих обедах, де Тревиль все больше убеждался в том, что, как бы не старался его мушкетер опуститься до уровня простого солдата, воспитание и привычка к совсем другой среде мгновенно берут вверх, как только он оказывается в своем кругу. Великолепное и разностороннее образование этого человека удивляло гостей Тревиля. Услышав как-то, как Атос беседует с графом де Шалю о правах крупных землевладельцев в Берри, Тревиль понял, к кому ему стоит обратиться за советом, прежде чем начинать судиться. В свое время отец Тревиля купил землю Труа-Виль, а вместе с ней и титул. И вот теперь соседи надумали оспаривать права, которые давали земли. Оказалось, что Атос разбирается в таких тонкостях не хуже королевского нотариуса. - Знаете, мой дорогой,- капитан вздохнул с облегчением,- вы сняли груз с моей души. Я человек военный, и меня одна только мысль о всех этих крючкотворах, с которыми мне придется иметь дело, вгоняла в полную безысходность. Теперь я, по крайней мере, представляю, чего мне надо от них добиваться. Но, если честно, я и понятия не имел, что крупные землевладельцы могут так разбираться в законах. - Тревиль, я испытываю огромное облегчение от того, что мне не надо ни за что и не за кого отвечать, кроме собственной персоны.- негромко произнес Атос.- Но я рад, что смог быть вам полезен. - Не будь вы...- Тревиль едва не сказал «знатным вельможей», но вовремя вспомнил о просьбе Атоса и исправился на ходу,- Атосом, я бы посоветовал вам открыть свою контору. Вы бы преуспели, давая советы нашим дворянам, как управлять своими землями. - Вы думаете?- Атос натянуто улыбнулся.- Я поразмыслю над вашими словами, когда выйду в отставку. - Вы собрались оставить службу?- встревожился капитан. - Еще не скоро, мой капитан. Но это когда-нибудь произойдет, если меня не убьют до этого. Это решило бы многие проблемы.- пробормотал он про себя.
Rina: Я вот тут задумалась... исторически могло бы быть такое, чтобы мороженое (его рецепт и технологию приготовления) в те года могло быть в свободном доступе даже простым трактирщицам (какими бы услужливыми они не были), не было ли это лакомство исключительно королевское и для знати?
полная версия страницы