Форум » Милый Рене » История одного д'Эрбле » Ответить
История одного д'Эрбле
Анри: Одинокий молодой человек, практически никем не замеченный, медленно спускался по ступенькам дворца. Простой светлый плащ, широкополая шляпа с одним пером и дорожные ботфорты, пусть и тщательно вычищенные, позволяли принять его за представителя не самого высшего сословия, но осанка, уверенный шаг и рука, лежащая на эфесе шпаги, выдавали в нём человека знатного происхождения. Итак, юноша вышел из парадных дверей Лувра, спустился по лестнице и остановился, явно охваченный каким-то беспокойством. О том свидетельствовали его лихорадочно горящие глаза на бледном лице и слегка дрожащие руки. Наконец, будто что-то для себя решив, незнакомец быстрым шагом направился в сторону набережной Сены. Молодого человека звали Анри... Анри. По поводу фамилии теперь появились некоторые сомнения, и именно это, а, точнее, приведшие к этому события и послужили поводом для его беспокойства, замеченного нами выше. Анри быстро шёл по улице, надвинув шляпу поглубже, чтобы не быть узнанным. Состоявшийся буквально четверть часа назад разговор поверг его в то состояние, когда мы хотим, чтобы нас никто не видел, не слышал и не беспокоил. А разговор тот был с самой королевой... Юноша не понимал, зачем Её Величество, всегда отличавшаяся особым к нему расположением по непонятным Анри причинам, посреди бала подозвала его к себе. Вопрос Анны Австрийской стал ещё более неожиданным. - Что Вы скажете, милы й Анри, - спросила королева, - если я расскажу Вам, что однажды меня попросили стать крёстной матерью ребёнка, рожденного более по любви, чем по закону? - Любовь и есть закон, Ваше Величество! - склонился перед ней в поклоне недоумевающий юноша. Продолжение разговора он помнил смутно, за исключением самого главного: он и был тем ребёнком. Однако даже это королевское признание не могло сравниться со следующим... Открыв крестнику одну тайну, Её Величество не стала скрывать другую и рассказала, что Анри является сыном вовсе не того человека, которого привык называть своим отцом, а практически неизвестного ему Рене д'Эрбле, герцога д'Аламеда, небезыствестного Арамиса. Сообщив наконец юноше то, что от него скрывалось всю его жизнь, Анна велела ему делать вид, что ничего не произошло, и удалилась к своим фрейлинам, поскольку задержись их разговор ещё хоть на пару минут, он стал бы достоянием всех присутствовавших на балу. Анри был настолько поражён услышанным, что простоял, не шевелясь, некоторое время, затем, будто бы очнувшись от забытья, понял, что не может оставаться в Лувре более ни минуты - ему необходимо побыть одному и разобраться в произошедшем. И вот сейчас, стоя на берегу Сены, юноша пытался поверить в свою новую судьбу. Сын герцога и герцогини де Лонгвиль, он рано был представлен ко двору и быстро пошёл вверх по службе. Королева ему благоволила, что Анри объяснял для себя происхождением своей матери, Анны-Женевьевы де Лонгвиль, урождённой де Бурбон-Конде, принцессы крови. Теперь, после признания Анны Австрийской, всё стало на свои места. Он - крестник Её Величества и сын не Генриха де Лонгвиля, а человека, не раз спасавшего королеве честь и корону. - И как с этим жить?.. - не сдержав эмоции, тихо проговорил Анри. - Человек, который был мне отцом, лучшим другом, помощником, советчиком - чужой? А тот, кого я встречал пару раз во дворце, оставаясь при этом незамеченным, мой родной отец?.. Анри действительно не раз встречал Арамиса и хорошо знал его в лицо. Неоднократно он даже видел шевалье рядом со своей матерью, но стоило им его заметить, как Арамис исчезал, а герцогиня подходила к сыну и заводила разговор на отвлечённые темы. Как оказалось, всё это время мать ему лгала. Знал ли д'Эрбле о существовании сына? Юноша был уверен, что да. А вот Генрих мог тоже не знать правды, ведь в противном случае между ними вряд ли сложились бы такие тёплые отношения. И вот теперь правда навалилась на Анри всей своей тяжестью. Продолжать играть свою роль, выбранную для него родителями, он больше не собирался. Ему нужно было поговорить и с матерью, и с герцогом, и с родным отцом, решить, как жить дальше, как называть себя. Анри де Лонгвиль - такое имя казалось ему более неуместным; пусть Генрих и дал ему воспитание, положение при дворе и уверенность в своём будущем, жизнью он, Анри, обязан другому человеку. Начинался дождь. Сколько времени молодой человек так простоял, он не помнил. Наблюдая за кругами, медленно расходившимися по поверхности реки от тяжело падающих капель, он ощущал такую усталось, будто только что проскакал много миль, и никак не мог решить, что же делать дальше. Вдруг юноше послышались приближающиеся шаги. Он обернулся на них и увидел Арамиса. Привычный чёрный плащ, полы которого при ходьбе развевались, обнажая шпагу, с которой шевалье вот уже тридцать лет никогда не расставался; кружевной воротник, простая шляпа - весь его облик сквозил изяществом и элегантностью человека, знающего себе цену. - Ваше сиятельство... - начал было Анри, но увидев прижатый к губам палец герцога замолк. - Не нужно слов, сын мой. Королева сказала, что ты теперь всё знаешь. Мне многое нужно рассказать тебе, мой мальчик, если ты когда-нибудь сможешь простить меня и твою мать... Поверь, мы желали тебе счастья и не хотели, чтобы ребёнок, рождённый в любви, стал жертвой этой любви! - Шевалье... Отец... - после секундного колебания Анри шагнул в раскрытые объятия Арамиса. Несколько минут спустя оба д'Эрбле, тщетно пытаясь унять охватившую их волнительную дрожь, медленно шли по набережной Сены, спрашивая, отвечая, удивляясь и объясняя друг другу всё, что считали необходимым и важным.
Ответов - 38, стр:
1 2 All
полная версия страницы